Перед нами профессор. Настоящий, с неподдельным дипломом, элитный такой профессор: седой, худющий и в очках с толстыми линзами. Его короткие волосы топорщатся вокруг затылка, похожие на солнечные протуберанцы. На макушке - лысина. Та часть аудитории, которая смотрит на профессора, глядит именно на эту блестящую лысину.
- Кхе, - говорит профессор, прижимая кулак ко рту. - Начнем, пожалуй, с банальности: все мы смертны...
- Херня!
- Что, простите? - профессор отрывается от своих бумажек. В аудитории настает тишина. Все смотрят на юношу в потрепанном спортивном костюме. Юноша поднялся со своего места и тычет пальцем в сторону профессора.
- Я пришел сюда, чтоб узнать, как победить смерть!
- Я...
- Я-мать-тво-ю-при-шел! - по слогам повторяет молодой человек, заставляя профессора умолкнуть. - Я пришел, и что слышу? Все люди смертны! Херня!
Профессор поспешно нажимает незаметную кнопку на кафедре. Появляется охрана - два дюжих мужика в синей форме. Они вразвалочку подходят к бузотеру. Юноша не сопротивляется, когда его хватают под локотки и ведут к выходу. Он похож на никогда не сдающегося революционера. Ему остро не хватает красной повязки на локте и кепки. Да, кепка, пожалуй, ему нужнее всего.
- Я пришел на вашу лекцию! - кричит парень. - И что я получил? "Все люди смертны!" Бля-а-ать!
Перед нами, друзья, наш главный герой. Его зовут Вася, и он родился на Васильевском острове, он появился на свет в прекрасный весенний день, когда Нева еще стынет под робкими лучами солнца, но асфальт уже блестит, тщательно вымытый, и пахнет мятным шампунем, как летом. Вася - хороший парень, честное слово! Только иногда увлекается и часто матерится. Но тут уж ничего не поделаешь: Васю так воспитала тетка, неудавшаяся актриса. Тетка очень любила материться, глядя на себя в зеркало. Васины родители умерли, когда Вася был в нежном возрасте. Пусть то, отчего они умерли, останется загадкой.
Еще у Васи есть старшая сестра. Совершенно не приспособленное к жизни создание. Но о ней чуть позже.
Васю выкидывают на улицу. В прямом смысле слова выкидывают. Вот он летит по воздуху, широко раскрыв глаза, а вот падает и ударяется коленями о булыжник. Но Вася не унывает. Он поднимается на ноги и выхватывает из-за пазухи раскладную АЭРОДОСКУ фирмы "Flamenco inc.", прыгает на нее и взлетает над асфальтом метра на три. Ловит восходящий поток теплого воздуха и ловко цепляется за бампер пролетающего мимо ФЛАЙЕРА. Васе не нравится слово "флайер". Дурацкое оно, и вообще - штамп. А звучит-то как! Это же просто ужас! Даже мысленно произносить противно - слово катается во рту, будто волосяной шар. Но флайер остается флайером, что бы Вася себе ни думал.
Над Васей светится ванильное Питерское небо, в лицо бьет ветер, и он кричит, ощутив прилив небывалой радости:
- Ну это ж ебнуцца можно, как оно все клёво!
У Васи дома
Дома сумрачно и как-то вязко, даже двигаться приходится так, словно застрял во фруктовом желе. Возле парадного и то лучше себя чувствуешь - даже там Васе, измазанному в грязи, уставшему, как-то уютнее.
Васина сестра, Саша, задернула шторы и сидит на кухне с шеей, обернутой колючим шарфом. Пьет горячий чай с долькой лимона. Долька лимона сиротливо плавает в кружке. Печальное зрелище.
- Почему свет не включаешь? - спрашивает Вася.
- Не проходит, - со всхлипом говорит она, и тогда Вася взрывается: кидает аэродоску на пол и хлестко бьет Сашу по лицу:
- А чего ты хотела? Чего ты хотела, дура? Зачем ты дала этому уроду?!..
Саша плачет, прижимая ладонь к щеке:
- Он любил... любил меня...
- Любил!
Вася, хлопнув дверью, уходит на балкон. Небо над городом плешивое, как голова давешнего профессора. Зря его не дослушал, думает Вася, доставая сигареты. Может, он хотел сделать какой-то другой вывод из своей лекции, ну не тот, что люди смертны, а такой: несмотря на то, что люди смертны, все-таки существует способ спасти их от неминуемой гибели! То есть не всех спасти, конечно, а хотя бы одну девушку, его старшую сестру. Которая только наполовину сестра, по отцу. Зачем он о ней беспокоится?
Саша плачет.
Васе становится стыдно, он возвращается на кухню, раздвигает шторы и подходит к сестре, становится перед ней на колени и обнимает ее ноги. Ноги у нее холодные, а у колен почему-то горячие.
- Прости.
- Прекрати... хватит, Вася...
- Болит?
- Немного.
- Температура?
- Тридцать семь и два.
- Сбить пыталась?
- Нельзя такую температуру сбивать... но я пробовала. Аспирином. Не помогает.
- Горло как?
Она открывает рот и наклоняется к нему. Все, что Васе удается увидеть - это ровные белые зубы и темноту за ними.
- Я вижу темноту, - говорит Вася.
- В этой темноте прячутся огромные блямбы. А на языке у меня прыщ и какая-то белая гадость, словно паста, а нёбо обнесло. - Она высовывает язык. Вася кривится - изо рта у сестры воняет. Гноем.
- Мне говорить сложно, - шепчет она, спрятав язык. - Шея болит, вспухла. Так же было у Лены из пятой квартиры. Сначала. Потом стало хуже.
- Лена из пятой квартиры недавно получила первую группу инвалидности, - говорит Вася, задумчиво щурясь на солнце. Солнце, расковыряв запотевшее стекло, прыгает по комнате юрким солнечным зайчиком-попрыгайчиком. - Сидит дома, а к ней врач ходит. Хорошо ей!
- Что хорошего-то?!
Вася следит за попрыгайчиком:
- Мне нужен БЛАСТЕР.
- Зачем? - спрашивает Саша.
- Что?
- Зачем ты так произносишь это слово, что кажется, будто ты пишешь его большими буквами в воздухе?
- Что?
- Я всего лишь...
- Сиди здесь и пей свой чай, - говорит Вася, поднимаясь.
- Всего лишь...
- Заткнись, ради Бога, - говорит Вася, поднявшись.
И она послушно сидит и молчит и даже не видит, как сумерки опускаются на город, она глядит в кружку, она маленькими глоточками пьет ароматизированный черный чай, а лимон стукается о ее верхнюю губу, и она хватает его зубами и начинает грызть и глотать кислые кусочки, хоть это и очень больно, но она съест все, что угодно, чтоб только не похудеть, потому что, как говорят, больные этим худеют, и она теперь понимает - почему. Горло будто закрыто чуть приотворенной печной заслонкой, очень сложно пить воду или чай, а водку можно, но водки слишком мало, да и не собирается Саша сдаваться, потому что топить горе в водке - удел слабых, а она сильная девушка, она выдержит, дождется Васю, вот только за окном уже ночь, в форточку дует холодный ветер, а Васи все нет и нет.
Где же он?
Ищет лекарство?
Нет, Вася не ищет лекарство. Он сидит на асфальте с разбитой головой, рукой зажимая рану; сквозь его узкие пальцы сочится темная кровь. Вася, по словам милиционера, который стоит рядом и пишет протокол, епнулся апстену.
- На самом деле это не два слова, а одно, - говорит милиционер, протягивая Васе квитанцию. - Одно большое слово. По-моему, наречие. Епнулсяапстену. Отвечает на вопрос "Как?"
- Почему одно? - спрашивает Вася, с ужасом разглядывая остатки своей аэродоски.
- Ты же в будущем, - говорит мент, уходя к своему флайеру. - Сейчас все не так, как раньше.
Вася достает бластер
Вася пешком добирается до квартиры своего лучшего друга, Синельникова Константина. Костя, программист-интеллигент в третьем поколении, сидит за компьютером в наушниках и что-то моделирует, что-то такое жутко навороченное, объемное, что-то такое очень красивое, хотя с первого взгляда понять для чего оно, это что-то, предназначено - невозможно.
- Костя, ты мне поможешь?
- Зачем?
- Ёпт, ну я ж-же твой лудший друхх!
- Вася, говори правильно.
- Сашке плохо.
- У нее то, чего называть нельзя?
- Похоже. А хахаль ее, кстати, умер. Туда ему и дорога.
- Когда умер?
- Неделю назад. От того самого.
Костя поворачивается к Васе лицом:
- Ты от меня чего хочешь?
- Говорят же...
- Мало ли что говорят! Я думаю, это газетная "утка", как обычно. Кинули гражданам кость - грызите, граждане, надейтесь! Что у тебя с лобешником?
- Епнулсяапстену.
- Хмуро.
У Васи звонит сотовый. Вася подносит трубку к уху и, щербато распахнув рот, говорит:
- Але?
- Вася?
- Але?
- Вася, это ты? Это Саша!
- Але?
- Да затрахал ты уже со своим "але"! - говорит Костя и, натурально, достает с полки БЛАСТЕР. Вася таращится на него.
- Вася...
- Саша?
- Вася, ты когда вернешься?
- Щасвирнус, - говорит Вася и нажимает "сброс". Сашин голос проливается на пол весенним дождем и забивается в щели. Бластер лежит на компьютерном столе среди переплетенных проводов и влажно поблескивает в лучах зеленой настольной лампы.
- В местном центре иммунологии, говорят, около ста доз препарата и все расписаны на пять лет вперед, - говорит Костя. - Даже если это не "утка", то... Понимаешь? Шансов получить лекарство законным путем нету.
- И хули?
- Слушай, хватит материться! Ты все-таки в квартире интеллигента! Вон как Пушкин на тебя смотрит!
Вася тушуется под взглядом Пушкина, который смотрит на него с картины. Вася прикасается к рукоятке бластера и следит за Костей; друг прячет глаза, слюнявит палец и притворяется, будто счищает пятно с рукава своей аквамариновой майки, простреленной надписью "RUN/DOS/RUN".
Вася украдкой хватает бластер и прячет его за пазуху.
Ловкое ограбление
В самый разгар ограбления у Васи, натянувшего на голову женский чулок, оживает сотовый. Вася продолжает наводить бластер на служащих сберегательной кассы и одновременно разговаривает.
- Вася, купи мне шоколадных конфет и приезжай.
- Да на хрена тебе щас понадобились шоколадные конфеты?
- Вася, приезжай, мне плохо. Мне надоел этот лимон. Хочу конфет!
- Щас, щас всё будет! Тут, понимаешь, вот какое дело: сначала я хотел сразу ограбить центр иммунологии, но решил, что нам лишние деньги не помешают и решил бомбануть кассу.
- Вася, говори нормально, я тебя не понимаю. Вася, приезжай. Я даже не обижусь, если ты меня ударишь. Только приедь!
- Что я - изверг, что ли, женщин бить? - возмущается Вася.
- Сегодня ты бил.
- Бля-а-ать, ну я же не нарочно!
- Вася, приезжай... Вася, мне сложно говорить. Кажется, у меня жар. Сейчас ночь. Где ты, Вася? Вася, родной...
Вася стоит посреди ярко освещенного помещения. Охранник, оглушенный, лежит у его ног. За стойкой трясутся служащие, тщательно прилизанные и какие-то серые. У одного из них в руках МЕМОРИОН, и Вася, разъярившись, расстреливает этот меморион к чертовой бабушке. Служащего чудом не задевает. Служащий плачет - в меморионе были записаны воспоминания его маленького сына.
- Тоже мне, будущее! - кричит Вася, раскидывая ногами осколки мемориона. Вдруг он приходит в себя и направляет бластер на кассиршу:
- Выгребай деньги в мешочек.
- А в конверт можно?
- Слушай, хватит меня лечить. Я - занятой человек, понимаешь? Я знаю самого профессора Губермана из университета. Он - мой главный помощник!
("Пусть пошерстят подонка, - думает Вася, - раз у него такие никчемные лекции".)
В дверях Васю встречает тот самый милиционер, который выписал ему штраф за неправильную езду на аэродоске. У милиционера довольное лицо, глаза сияют, в руке - чашка дымящегося кофе; растворимого, но от этого не менее желанного, ведь к вечеру сильно холодает, и асфальт покрывается тонкой ледяной коркой - в такую погоду надо обязательно пить кофе.
- Ну... - удивленно произносит милиционер и, роняя кофе, выхватывает свой бластер. Так они и стоят с бластерами друг против друга. Признаюсь, очень странная сцена. То есть нет в ней ничего странного, конечно, но ведь все шло к моральной гибели героя, а не физической. Однако судьба взбрыкнула и привела Васю на эту площадку, будто окруженную софитами, словно взятую на прицел профессиональными камерами. И вот невидимый режиссер поднимает руку, призывая актеров занять места, и...
И тут Вася начинает стрелять из бластера, а милиционер тоже начинает стрелять, и все вокруг них рушится и рассыпается осколками, а они оба остаются живы и движутся просто с умопомрачительной скоростью...
Уходят от смертельных ЛУЧЕЙ, натурально, тебе говорю, уходят!
Беседа о зле
- Ты знаешь, - говорит мент, - я с самого детства не переношу зла. Ну вот, например: иду и вижу, как кто-то без очереди лезет к кассе или отталкивает старушку с дороги. Явное зло! Мне бы подойти, врезать подлецу, но на меня какой-то ступор нападает, ни слова вымолвить не могу, пораженный гнусным поступком. Поэтому я в милицию и пошел. Тут говорить много не надо, тут всем выдают БЛАСТЕРЫ.
Они находятся за городской чертой. Сидят на окне двенадцатого этажа недостроенного кирпичного дома и смотрят на огни большого города. Пьют найденную в бардачке ментовского флайера водку. У Васи в кармане несколько пачек валюты - должно хватить на лекарство. Остальное конфисковал милиционер. У него семья, дети. Любой бы на его месте конфисковал. Вася даже не обижается.
- Я тоже такой, - говорит Вася. - Ну такой... благородный, бля-т-ть.
- А?
- Товарищ милиционер, я вас уважаю. Вы охуительный мужик.
- Почему?
- Честно говоря, хер его знает. Наверное, вас так воспитали.
Звонит сотовый.
- Да?
- Это Саша.
- Кто?
- Вася, ты где? Мне так плохо, Вася! Меня целую ночь бросает то в жар, то в холод...
- Кто?
- Какие, нафиг, "кто"?! Это твоя сестра!
- Ничего не слышу! Говори громче!
- Я не могу громче, у меня горло обложено. Мне так плохо. Вася, приезжай быстрее...
- Что?
- У меня обложено.
- Я и спрашиваю: что у тебя, блять, обложено?
- Я боюсь. Я одна, я боюсь, я одна, одна, одна, одна... - Она плачет.
- У меня доска сломалась, кстати.
- Что?
- Доска, говорю, пошла.
- Куда пошла?
- Паписдепашла. Это существительное женского рода. Отвечает на вопрос "Что?" Ударение падает на предпоследнюю "а".
- Купишь мне конфет? - всхлипывает Саша.
- Пока, сестренка!
Вася прячет трубку в карман и смотрит на небо. Мент тоже смотрит на небо, они оба смотрят на небо, и мент думает, как же прекрасно так просто сидеть на подоконнике и смотреть на небо. Он думает, что мир полон волшебства, а Вася думает: центр иммунологии открывается в восемь утра. До открытия два часа. Пока то да се, пока доберусь, думает он... в общем, пора закругляться с выпивкой и идти.
Вася говорит милиционеру:
- Ладно, спасибо вам и все такое, а я пошел.
- Погоди. БЛАСТЕР свой заберешь?
- Да ну его на хер, - говорит Вася и вытягивает из-за пазухи шестизарядный револьвер. - Вот что у меня есть. У охранника стащил.
Милиционер грустно улыбается. Он видит, что в Васином револьвере заключено зло, но не пытается остановить парня, а благополучно впадает в ступор.
Поход за покупками
Ай да мир, ай да город, залитый светом неоновых вывесок и рекламных щитов, ай да сумрачные улицы, по которым гуляют угрюмые люди! Мир ожившего киберпанка, романтически притягательный мир помоек, застрявших между домами-небоскребами, мир, захваченный нанотехнологиями, которые пришли на службу к богачам! Ай да мир, в котором на Васю, выходящего из центра иммунологии с заветным кулечком в руках, кидаются хрипящие и кашляющие бомжи с иммунитетом, в клочья растерзанным вирусом.
Вася бьет одного бомжа, другого, третьего, он раскидывает их, этот юный богатырь, а потом его погребает под кучей давно немытых тел, но вдруг раздается громкий выстрел, и бомжи, набрав приличную скорость, уносятся по улице прочь. Вася лежит на асфальте, прижимая лекарство к груди, и тяжело дышит. Он слышит, как с крыш домов в небо с карканьем срываются черные вороны. Васино сердце гулко стучит.
Очень трагичный момент.
"Кто меня спас?" - спрашивает себя Вася. Менты? Неужто, из огня да в полымя? Он поднимает голову: нет, это не менты, это его лучший друг Костя, который по счастливой случайности проходил мимо. Костя идет в компьютерный магазин за новой видеокартой. Он помогает Васе подняться:
- Взял?
- Взял.
- Я тебе, кстати, говорил, что лекарство помогает только одному из ста? К тому же, лекарство это, наверняка, плацебо.
- Почему одному из ста?
Костя пожимает плечами:
- А откуда взялись те тринадцать чуваков, которые смогли переболеть этим и выздороветь без всяких лекарств?
- Откуда? - спрашивает Вася. Ему плохо, от удара у него болит голова. Он вспоминает про револьвер и хлопает себя по куртке, но понимает, что револьвер ему сейчас вряд ли понадобится, потому что у Кости у самого хорошая машинка, выстрелом из которой друг запросто разогнал бомжей.
- Никто не знает, - отвечает Костя. - У нас БЛАСТЕРЫ, ФЛАЙЕРЫ, НАНО-БЛЯТ-ТЬ-ТЕХНОЛОГИИ, а никто не знает, откуда взялись те тринадцать. Как, кстати, мой бластер поживает?
- Так что это получается - Сашка умрет?
- Где мой бластер?
- Какой, блят-ть, блястер? Ты же притворился, что не видишь, как я тырю его!
- Ну ты и дятел. Где он? А что Сашка умрет, так все мы смертны, что тут такого?
- Говоришь как трахнутый профессор! Проебал я твой бластер, с меня новый.
- Ловлю на слове.
- Мир меняется, - говорит Вася грустно, - даже слово "блять" раньше писали как-то иначе, я читал в "Науке и жизни". Раньше все было херовее. Но и щас многое осталось херовым! И если Сашка умрет... скажи, Костя, есть жизнь после смерти? Раньше жизнь после смерти была, я точно знаю, а сейчас? Если есть, тогда я успокоюсь, правда. Я хотел узнать про жизнь после смерти у профессора, но он оказался вафелом, а ты умный. Скажи мне!
- Успокоишься, если скажу, что жизнь после смерти есть?
- Ну а хули тогда волноваться? Если жизнь после смерти есть, если есть душа, я выкину это долбанное лекарство. Один из ста - это не шанс!
- Я не знаю, - говорит Костя, - есть ли душа. Вроде где-то в сети натыкался на работы парня, который фотографировал души умерших, и он... погоди, мы пришли.
Они заходят в компьютерный магазин.
Оживает сотовый.
- Але?
- Вася! Вася!
- Что? Ну что?
- Вася, мне плохо...
- Неужто, ты не понимаешь? Я должен стопудово убедиться, что приду к тебе с лекарством или доказанным фактом, что ты не умрешь окончательно! А пока я не могу к тебе прийти.
- Вася! Я не могу даже сглотнуть слюну, мне так больно...
- Выпей горячего чаю, блят-ть!
- Вася!
Сотовый удобно ложится в карман. Холодная, тихая, отключенная трубка.
Вася и Костя тщательно подбирают новую железку для Костиного компьютера. Прицениваются, заставляют менеджеров запускать синтетические тесты, нюхают микросхемы, оценивают способность видеокарты работать при разгоне процессора и памяти - в общем, занимаются полезным делом.
- Сам ты хер с ушами! Не понимаешь что ли? Я должен вернуться домой, точно зная, что все будет в порядке.
- Ну и как ты самому себе докажешь, что душа существует?
- Я сделаю вот что... ёпт, смотри какая видюха!
- Ого, ну и... беру!
- Гражданин! Гражданин! Че, блять, оглох? Нам вот эту. Тщательно заверните. А где драйвера, блять?!
Прощание с полюбившимся героем
На большом экране, который висит на центральной башне города, показывают ограбленную Васей сберегательную кассу. Потом появляется Васин фоторобот - не очень он похож на Васю, какой-то излишне ушастый. А вот и фоторобот мента - вернее, не фоторобот, а фотография, очень качественная. Мент скрылся с долей награбленного где-то за городом, хочет переждать, но доблестные силы правопорядка прочесывают квадрат за квадратом и скоро найдут его. Вася стоит посреди площади и хихикает, глядя на свой фоторобот. Он не помнит, как здесь очутился. Кажется, началось все с того, что они купили видеокарту. Костя предложил обмыть покупку. Они пошли в бар и ударили по пивку.
Костя сказал:
- Понимаешь, когда объявили, что появился первый выздоровевший, я не удивился. Серьезно.
- А? Смотри, какая официанточка, давай к ней подкатим!
Они подкатывают к официантке. Костя целует ей ручку и говорит Васе:
- Знаешь, почему я не был удивлен? Потому что не бывает всесильных людей и неизлечимых болезней. Когда-то должно было такое случиться - и оно случилось! Человек изменился, подстроился под вирус и выздоровел самостоятельно. Да, эта болезнь ужасна, но не всесильна. Понимаешь?
- Что? Уши можно сломать, когда твою херню слушаешь! Интеллигент, бл...
- При женщине не матерись!
- ...ин...
Костя ведет официантку в гостиничный номер и говорит Васе:
- Но люди - дураки. Вместо того, чтобы исследовать выздоровевшего человека, да если б понадобилось - вместо того, чтоб разобрать его по частям, убить, но выяснить, почему его организм победил болезнь, они ему поклоняются, считают чуть ли не святым. Приходят к нему, чтоб поцеловать руку и испросить совета. Но ведь те, кто выздоровел, не боги, а обычные люди!
Вася говорит:
- Костя, не грузи. Иди-ка ты в жопу, Костя!
- Что?
- Давай, говорю, выпьем.
- Чего выпьем? Ничего нет.
- Тогда посмотри, как я замечательно танцую на столе!
- А где официантка? Только что тут была!
- Да тебе не похер? Смотри, как я танцую!
- Я тоже ха-ачу! - Костя поспешно забирается на стол.
И теперь Вася стоит посреди площади и трясется от нервного смеха. Револьвер куда-то пропал, так и не выстрелив, но кулечек с лекарством вот он, на месте, в дрожащих ручонках человека, который мог стать хирургом или космонавтом, который мог взобраться на Эверест или спуститься в Марианскую впадину, который, в принципе, с таким же успехом мог давно умереть от передозировки героина или повеситься в тюремной камере - вот он, этот человек, весь перед нами, хлюпает носом, обнажает несуществующую душу. Он хотел прогуляться по городу, чтоб найти того, кто б убедил его в существовании этой самой души, но что-то не сложилось. Вместо этого он напился как свинья.
Он любит Сашу. По крайней мере, думает, что любит, но стоит на месте и не поймет, что ему сейчас следует делать. Он потерялся в толпе безликих людей. Он стоит и смотрит на свой ушастый портрет, ухмыляющийся с огромного экрана.
Он не знает, что делать. Ему приятно, что его показывают по телевизору, но и это чувство какое-то мелкое и быстро покидает его.
Вася смотрит на кулечек, который сжимает в руках.
Ты ведь понимаешь, Вася, что души нет, и жизни после смерти нет, да и ничего вокруг тебя уже нет, а сестра твоя, с температурой тридцать семь и два, которую никак не удается сбить, и распухшими лимфоузлами, которые мешают повернуть шею, сейчас пытается поесть, но у нее ничего не выходит. Хватит бегать, Вася, достаточно! Включи сотовый, купи шоколадных конфет и черного чая, который так любит Саша, и иди к ней. Поговори с ней, расскажи анекдот, сыграйте в "Монополию", смеясь и перешучиваясь как раньше.
Не мечись, Вася, наплюй; будущее, все эти БЛАСТЕРЫ, АЭРОДОСКИ и ФЛАЙЕРЫ, все эти слова, написанные ЗАГЛАВНЫМИ, блять, буквами, не спасут ни тебя, ни сестру.
Иди, Вася. Она плачет и ждет тебя. Ты нужен ей. Подари ей свое время. Дай ей лекарство, которое ты уже мечтаешь продать, чтоб опохмелиться. Один из ста, не такой маленький шанс. Вдруг не "утка"?