Я, был рожден восемьдесят семь лет назад. Шестьдесят пять лет я правил империей Тамриэля, но все эти годы я не был хранителем своих собственных снов. Я видел врата Забвения, заглянуть за которые может лишь спящий в своих самых страшных кошмарах.

Вот они: стоящие во тьме и извергающие зло.

Сегодня 27-е число месяца Урожая 433 год Акатоша это последний день 3-й эпохи и последние часы моей жизни.

Император Уриэль Септим

ПРОЛОГ

Месяц Урожая по моим прикидкам, вот-вот должен был перевалить третью декаду, что означало окончание моего заточения в Имперской тюрьме. Пребывание мое здесь нельзя было в полной мере назвать длительным, но условия, в которых мне пришлось существовать превратили два месяца тюремного заключения, в настоящее испытание.

Убранство, предоставленных мне апартаментов, размером шесть шагов в длину и четыре по ширине, состояло из грубо сколоченной скамьи, заменявшей мне стол, колченогой табуретки, да соломенного тюфяка на гранитном ложе, которое было вырублено прямо в стене, в виде своеобразного алькова. Кроме этой скудной меблировки я обладал глиняным кувшином для воды, которую меняли раз в сутки, кружкой с отколотым краем, тюремной робой из мешковины, да парой наручных кандалов, которые, правда полагались мне лишь формально, и по этой причине, как и в виду, их неисправности, бесхозно валялись в дальнем углу.

Однако самой ужасной вещью в тюрьме являла собой двухстворчатая решетка дверей венчавших вход в мое узилище. Ужас заключался в том, что эти двери, не уступая по надежности монолитным, в тоже самое время, свободно пропускали все звуки, в том числе звуки человеческого голоса, вернее сказать голоса эльфийского, но на удивление скрипучего и одновременно пронзительного. Этот голос, принадлежавший моему соседу напротив - темному эльфу или "дамнеру", как их еще называют. Этот дамнер, чье имя было Вален Дрет, изводил меня все ночи напролет, и едва не подвел к грани с которой начинается помешательство.

По словам стражей (от них-то я и узнал его имя), приносивших мне два раза в день нехитрую тюремную снедь, что эльф этот действительно подвинулся умом. Это случилось еще до того, как его заточили до конца его дней в Имперскую тюрьму, за какое-то ужасное злодеяние, да такое, что сами стражники не говорили в чем именно его вина, а лишь хмурились и бурчали по нос проклятия. От самого соседа также было мало толку, на все вопросы тот изрыгал из себя желчные замечания в мой адрес, да заунывно, каждую ночь, лишь только тюремная стража поднималась в верхние казармы, бубнил демонические пророчества вперемешку с иступленными молитвами только ему одному известному богу.

Вот и сейчас свет за узким, в две ладони, зарешеченным оконцем под самым потолком порозовел закатным румянцем, предвещая скорое приближение ночи. Точно зверь, почуявший в лесной чаще добычу, эльф зазвенел кандалами из своей каменной кельи и громко закашлялся, сипло каркая, как всполошившаяся у помойной ямы ворона. Прошаркав к своей двери, он вцепился своими скрюченными пальцами с грязными обломанными ногтями в прутья решетки, и скрипуче проблеял прелюдию к своему очередному монологу безумца:

- О, посмотрите имперец в Имперской тюрьме! Хе-хе-ха-ха-аар! - эльф зашелся не то в хохоте не то в кашле.

- Похоже, они не делают исключения для своих, а? Твои же сородичи считают тебя куском дерьма! Ха-ха-ха! - эльф затряс своими зачесанными назад лохмами посверкивая в неверном свете чадящих факелов красными уголькам безумных глаз. - Думаю, стражники будут обращаться с тобой "особым" образом, до самого конца. Ох, это точно. Пока ты не умрешь. О, да ты умрешь, здесь. Сдохнешь как безродная псина, прямо здесь, на загаженном полу. Мы все умрем!

Эльф внезапно замолчал, точно откусил язык. Но чудом возникшая пауза разлетелась под ударом новых истошных воплей:

- Имперец! Ты слышишь меня, имперец? Понимаешь, преступники вроде тебя позорят Империю. Ты бельмо у них на глазу. И будет лучше если ты просто...... Исчезнешь, - эльф вновь притих на мгновенье словно задумавшись о чем-то, а затем продолжил уже зловещим шепотом, - Эй, ты слышишь? Идет стража! За тобой...?! Хе-хе-хе!

Действительно сверху послышалось лязганье дверных запоров, бряцанье оружия и срежет доспехов, а вскоре отчетливо послышались голоса нескольких приближающихся людей.

- Баурус! Закрой дверь за нами.

- Есть.

- Мои сыновья...Они все погибли, да?

- Мы не знаем этого Ваше величество. Гонец сказал только, что на них совершено нападение.

- Нет, они погибли. Я знаю это.

- Моя задача доставить Вас в безопасное место.

Говорившие поравнялись с моей камерой и остановились с удивлением уставившись на меня, я ответил им тем же. Да, удивиться право было чему. Перед моей решеткой стоял ни больше, ни меньше сам Император Уриель Септим в сопровождении трех вооруженных "Клинков" имперской гвардии.

- Что этот заключенный делает в этой камере? - нарушил затянувшееся молчание Император. - Эта камера всегда должна быть свободна!

- Обычная путаница. Наверное стража что-то напутала, - ответил один из Клинков - высоченный детина редгард , - Я..

- Ладно, - Император нетерпеливо оборвал его. - Открывай двери!

- Назад, заключенный, - обратился ко мне редгард отпирая решетку моей камеры. - Если ты встанешь у нас на пути, я проткну тебя без колебаний.

- Не путайся у нас под ногами, - вторила ему женщина, по виду имперка, закованная в доспех Клинков с капитанскими насечками. - Отойди к окну и тогда ты не пострадаешь.

Ясное дело, что я повиновался, но видно не достаточно быстро, так как чуть не оглох от рыка здоровяка:

- К окну! Живо!

- Да я уже у окна! Зачем так нервничать?

Решетчатые створки распахнулись с привычным уже для меня скрипом и необычная делегация зашла в мое более чем скромное жилище. Детина подошел ко мне почти вплотную и, нависнув надо мной, как утес над горным ручьем, почти ласково сказал:

- Только шевельнись, крысиный корм. Только дай мне повод, прошу.

Император тоже подошел ко мне и с нескрываемым интересом, стал рассматривать, точно диковинную животинку в зверинце, в то время как женщина Клинок, что-то делала у моего ложа. Третий Клинок остался в дверях настороженно прислушиваясь.

- Ты... - обратился ко мне Император. - Я видел тебя...Дай рассмотреть тебя поближе

Он подошел и взяв за плечи заглянул мне в глаза.

- Я видел тебя в своих снах....Значит, звезды были правы и сегодня именно тот день. Боги! Дайте мне силы!

- Э... Ваше Величество, прошу прощения, но что происходит... Я всего лишь попался на жульничестве в игре в кости. Видите ли, я оказался в сложной ситуации, терпел нужду, и поэтому... Я ничего не понимаю...

- Убийцы напали на моих сыновей и теперь идут по моему следу. Это заговор против всей Империи. Опасность грозит мне даже в собственной опочивальне. Я вынужден спасаться бегством. Город можно покинуть через тайный ход. И волею случая этот тайный ход начинается в твоей камере. Кроме того, возможно боги поместили тебя сюда, чтобы мы могли встретиться. Что касается содеянного тобой.... Это не важно. Теперь уже не важно. Ты как и я гражданин Тамриэля и твой долг помочь нам. Возможно, твое имя войдет в историю.

- Но... Но, что я должен делать?

- Боги укажут тебе дорогу. Свою дорогу...

Тем временем в нише, у которой имперка Клинок совершала какие-то манипуляции, что-то заскрежетало и подняв облако пыли часть каменной стены ушла во внутрь освободив довольно широкий проход.

- Пожалуйста, Ваше Величество, мы должны идти дальше, - имперка нетерпеливо топталась у темневшего потайного хода. - Нужно спешить.

Больше не сказав ни слова Император Уриель Септим в сопровождении двух Клинков скрылся в темноте лаза. Стоявший до этого в дверях третий Клинок такой же высокий и крепкий как и редгард, запалил заранее заготовленный факел и поспешил вслед за ушедшими, бросив мне на прощание:

- Похоже сегодня твой счастливый день, парень.

Вот уж с этим я был категорически не согласен. Когда утром стража обнаружит в моей камере потайной лаз меня обвинят в попытке побега. В этом случае мне грозит казнь, через обезглавливание, хотя возможно если судья будет в благодушном настроении, то все обойдется пожизненным заключением. И я сойду с ума как этот бедняга дамнер из камеры напротив. С другой стороны если я пойду вслед за Императором и его телохранителями, то он замолвит за меня словечко. А то глядишь и отблагодарит, по-императорски. Решено, иду!

Заглянув в темноту прохода, я увидел довольно крутой земляной спуск, в конце которого брезжил неясный свет. Осторожно нащупывая дорогу ногой обутую в соломенную сандалю я двинулся вперед. По мере продвижения свет становился ярче и вскоре ход вывел меня в каменный коридор, откуда в свою очередь я попал с такую же каменную залу, низкие своды которой подпирали массивные колонны. В середине зала я обнаружил небольшую лестницу, ведущую в следующий коридор, но который был значительно уже предыдущего. Что интересно, несмотря на отсутствие факелов или масляных светильников в помещениях было светло. Он как будто исходил прямо из стен. Коридор повернул направо, расширился.

Двигаясь вперед я услышал звуки схватки, звон врубающихся друг в друга клинков, скрежет ударов меча о щит и сдавленные экономные выкрики сражающихся. Не особо спеша попасть в гущу событий я выглянул из коридора, который вывел меня в очередной зал.

Схватка практически закончилась с моим появлением. Император Септим держа в обеих руках короткий серебряный меч, занял оборонительную позицию у того выхода, где я осторожно выглядывал в зал. Один из Клинков - женщина имперка лежала ниц на ступенях лестницы ведущих по видимому в очередной лабиринт подземных катакомб или в зал близнец этого. Рядом с ней подогнув ноги к распоротому животу лежало тело, одетое в нечто балохонистое напоминающее либо монашескую рясу с капюшоном либо робу чародея, пурпурного цвета. Второй одетый точно также полулежал, полусидел, привалившись к каменной колонне чуть наклонившись на левый бок. В то время как его почти отрубленная голова вместе с капюшоном свисала, держась лишь на лоскуте кожи, у правого плеча. Двое других Клинков вооруженные знаменитыми акавирскими катанами, осыпали ударами третьего из монахов. Тот, однако, держа в каждой руке по боевой булаве, с поразительной стойкостью отражал молниеносные атаки Клинков и даже иногда пытался контратаковать. Казалось силы были равны, но боги решили по своему и когда монах в очередной раз одной булавой отразив удар здоровяка редгарда нанесенный им сверху, а второй булавой попытался, сделав длинный выпад и чуть присев, сокрушить колено второго Клинка нога его попала в лужу крови, натекшей из его обезглавленного собрата. Поскользнувшись он потерял равновесие, замешкался на мгновение, что позволило Клинку отпрянувшему назад избежать подлого удара, в то время как редгард воспользовавшись роковой оплошностью, и вонзил свою катану в шею монаха в районе ключицы, так что меч пошел в тело по самую гарду и на ладонь вышел из правого бока. Издав какой-то булькающий хрип, монах упал как подкошенный и забился па полу в предсмертных судорогах.

- Боги, как они узнали, что мы воспользуемся этим проходом?- воскликнул Император дрожащим от волнения голосом. - Как они вообще узнали про него?

- Я не знаю Ваше Величество, вероятно предатель среди приближенных к Вашей особе, - ответил редгард вкладывая оружие в ножны. - Мы должны идти дальше. Идти назад уже поздно, а так у нас есть шанс.

- Что с капитаном Рено? - император указал на лежащую без движения имперку.

- Она мертва, Ваше Величество. Мне очень жаль, но мы должны идти, промедление нас погубит.

- Да. Да конечно, Баурус. Идем.

Император последовал за редгардом по лестнице, ведущей в темнеющий коридор. Второй Клинок только сейчас заметив меня, погрозил кулаком.

- Не путайся под ногами, а не то пожалеешь, - крикнул он и двинулся вслед за Императором.

Какое-то время я действительно резонно оставался на месте, безусловно, из-за соображений безопасности. Однако, как только гулкий звук шагов и звон доспехов перестал доноситься из коридора, я двинулся следом. Проходя мимо мертвой имперки, я подхватил, валявшуюся подле нее акавирскую катану. Во-первых, самое время вооружится, раз это подземелье таит в себе столько смертельной опасности, а во-вторых, это оружие, запрещенное в свободном хождении на территории Империи, на черном рынке можно сбыть за целое состояние, что в моем плачевном материальном положении, придется как нельзя кстати. Конечно, если на то будет воля богов и я выберусь отсюда в целости и сохранности.

Углубившись в коридор, я к своему отчаянью вскоре наткнулся на массивную дверь оббитую железом. Дверь была заперта - Клинки отсекали возможных преследователей. Можно было конечно попробовать с помощью меча попробовать как-то пробиться сквозь преграду, но это заняло бы неизмеримое количество времени и сил, которых у меня после тюремной диеты было не лишку. Да и ковырять дверь таким изящным и дорогим оружием, как акавирская катана было бы сущим варварством. Вернувшись в зал, я осмотрел, тела остальных мертвецов. К сожалению, все монахи были вооружены булавами, что также мне никак не помогло. Эх, вот если бы у меня был боевой топор или секира, я бы еще попробовал. Обшаривая зал я наткнулся на еще одного монаха, ранее мной незамеченного. Он развалился в темном углу прижимая руки к ране в груди. Сначала в полумраке мне показалось, что он еще жив, но после того как я чувствительно пихнул его ногой, руки его безвольно сползли вдоль тела, а голова склонилась на грудь. Обшарив его, как до этого остальных, я обнаружил в потайном кармане его балахона пузырек с лечебным зельем. Штука это была, как и весьма дорогая, так и эффективная. Я, самолично видел эффект от его применения, когда в годы своей юности путешествовал по провинции Моровинд.

Пристав на тракте к попутному купеческому каравану, я удостоимся удовольствия, поучаствовать в отражении нападения лесных разбойников. Один из охранников сопровождавших обоз был смертельно ранен двумя стрелами в грудь, но уже, будучи почти при смерти сумел выпить "лечебного зелья" и можно сказать воскрес. Он просто отломал торчавшие из груди концы стрел и как ни в чем не бывало, вскочил в седло и вновь бросился в гущу схватки, на помощь товарищам. Его, правда все же убили в том бою, чей-то меч отсек ему голову, но эффект который оказало на него зелье я запомнил.

Что же в хозяйстве все пригодится, поэтому пузырек с зельем я сунул за пазуху. Больше ничего не обнаружив, я задался вопросом, что делать дальше. Впереди хода нет, позади только пустая камера и неотвратимое наказание, что же делать. Мои размышления были бесцеремонно прерваны