Батяев Кирилл, Некрасов Дмитрий : другие произведения.

Выжившие

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фанфик во вселеной А.Круза "Эпоха мертвых"

Выжившие

  

0x01 graphic

   Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела... (Откровение Иоанна)

ПРОЛОГ

Вячеслав Суботин, второй пилот,

20 марта, вторник, утро, а/п Домодедово, г. Москва

   В 09.55 экипаж рейса U6 261Уральских Авиалиний, Москва -- Екатеринбург занял места в пилотской кабине пассажирского ТУ-154М. По окончании маневров по выруливанию на взлетно-посадочную полосу Командир воздушного судна Левитин включил бортовую связь, отдав приказ:
   - Экипаж, готовиться к запуску!
   Чуть позже он запросил:
   - Экипаж, доложить готовность согласно листов контрольных проверок.
   Прошли доклады:
   - Помощник готов!
   - Штурман!
   - Бортинженер готов!
   Получив от диспетчера разрешение на взлет, Левитин бросил в микрофон:
   - Поехали! Взлетный режим!
   - Фары, часы включить, руль держать.
   -  10.05. взлет! Десять минут!
   -  Параметры в норме, руль держу! - отозвался второй пилот Субботин.
   Взревели двигатели, самолет начал разбег по взлетно-посадочной полосе.
   - Скорость растет.
   - Экипаж взлетаем, рубеж 240! - дал указание КВС.
   - 160! 180! 200! - отсчитывал разгон штурман, - 220! 240 - рубеж!
   - Взлет!
   - Подъем! Скорость 260! Безопасно!
   Набрав скорость подъема, самолет плавно оторвался от земли, убрав шасси, резво пошел вверх.
   - Курс 123, пока. Круг стоит.
   - Влево 360! - скомандовал в наушниках голос диспетчера.
   - Влево 360! - продублировал штурман. - Заданная высота тысяча пятьсот.
   - Схема выхода четыре-гольф!
   - Крен 20, 25!
   - Хорошо!
   - Набираем тысячу пятьсот!
   - Скорость 290! Скорость 330!
   - Закрылки убираются синхронно!
   - Скорость 360! Скорость 370!
   - Подходим к высоте тысяча пятьсот!
   - Набор высоты до тысячи восемьсот, подкорректировал диспетчер.
   - 1 800 подтверждаю!
   - На этом же курсе набирайте 2 400!
   - Понял 2 400, не меняя курса!
   - Есть 2 400!
   - Все закрылки убраны! Карту набора высоты выполнил!
   - Набирайте 3 600!
   - Есть 3 600! 3 600 заняли!
   - Скорость 290, 5 700 набираю!
   - Облака!
   - На курсе 290!
   - Вышли из плотных слоев!
   - Набираю 6 900!
   - 10100 набираю!
   Спустя некоторое время командир вновь вышел на связь:
   - Курс 145 градусов.
   - Курс 145 градусов подтверждаю, эшелон занят! - откликнулся штурман.
   - Хорошо, включаю автопилот.
   - Высота 10 000 метров, скорость 900 километров в час.
   Переключив управление самолетом на автоматический режим, Левитин повернулся к штурману Либерзону, чье кресло находилось посередине кабины сзади кресел командира экипажа и второго пилота:
   - Лева! Ты чего опоздал? Тоже плохо спал или вы со Славой вместе по бабам вчера ходили?
   Либерзон изобразил искреннее удивление:
   - О чем это ты, командир?
   - Как о чем? Субботин вон квелый, как хрен моченый? Не выспался, говорит. Ты вон опоздал, давай колись.
   Штурман покачал головой:
   - Не, Михалыч, "русо туристо облико морале".
   - Чего тогда?
   - Я к шурину в Москву заезжал, у него и заночевал. Обратно... Сам знаешь, что в столице по утрам творится, а сегодня вообще как с ума все дружно спрыгнули, - Либерзон перевел дыхание, - Похоже, наркоту какую-то новую запустили в продажу. В метро два раза видел психов, каких-то невменяемых. Представляете, на людей бросаются без разбору и кусаются. В хлам обдолбаные.
   - Да ну тебя, Лева к лешему! - Левитин махнул рукой. - Выдумаешь вечно, почище Андерсена.
   - Михалыч, мамой клянусь, так и было. Я тебе больше скажу, я уже в Домодедово такого же психа видел. В зале аэровокзала на первом этаже, ну там где глобус вертится, он уже видать успел кого-то покусать. Баба в крови, визжит, охрана и менты психу ласты крутят, жесть короче. Чем кончилось, я не видел, и так опаздывал...
   Второй пилот Станислав Субботин в разговоре не участвовал. Сквозь туманную пелену, периодически заволакивавшую сознание, он пытался восстановить хронологию событий, до момента взлета из Домодедово. Получалось не так чтобы очень. Получалось, но как-то обрывочно и фрагментарно. Первое, что всплывало в памяти, это досадный инцидент в холле гостиницы для пилотов, случившийся сегодня утром. Выходя из номера на завтрак, в тот момент, когда он закрывал замок, левую ногу вдруг пронзила резкая боль. Вскрикнув и инстинктивно дернув ногой, Субботин почувствовал тяжесть, а когда взглянул вниз, то увидел повисшую на штанине форменных брюк мелкую лохматую шавку, вроде тех, что таскают под мышкой гламурные девицы. Выругавшись, Субботин снова с силой махнул ногой - шавка не удержалась и отлетела метра на три, смачно вмазавшись в стену.
   - Вот сволочь,- подумал Суботин, досадливо разглядывая небольшую, но довольно заметную прореху в брючине оставленную собачонкой. - Только бы не бешенная, - была его первая мысль. Во-первых, намучаешься с уколами, да и от полетов, на время лечения, наверняка отстранят. Размышления о том, что из-за этой пародии на собаку он потеряет на длительное время стабильный заработок и возможность халтуры на китайских и турецких чартерных рейсах, привела его в полное уныние. Вот ведь угораздило. И это как раз когда он только оформил кредит на новенький "форд-фокус", а кроме этого алименты первой жене и содержание нынешней, оказавшейся законченной шопоголичкой. Черт, вот невезуха.
   От этих неприятных дум его отвлекла все та же собака. Она уже оправилась от падения и, подволакивая задние ноги, снова подползала к пилоту. Чтоб тебя! Собака-то, какая странная. Когда она ударилась о стену, Субботин приготовился услышать душераздирающий визг, на который сейчас же должна была примчаться ее силиконово-ботекстная хозяйка. Субботин почему-то был уверен, что у собаки должна быть именно хозяйка. По его мнению таких собак заводят только женщины, причем весьма недалекие. У мужика не может даже возникнуть и мысли завести такую крысу, если это мужик конечно, а не существо светло-синего окраса. Однако к его удивлению собачонка даже не пикнула. И сейчас неуклюже, точно засохшее чучело, с противным царапаньем ползла, механически загребая передними лапами. Сейчас еще в довесок к укусу и порванным брюкам, нагрузят материальной ответственностью за порчу личного имущества. Отбросив собаку он, похоже, повредил ей позвоночник. Блин, а если она сейчас издохнет, и отвечай потом, как там говориться: "жестокое обращение с животными" или что-то вроде того, да и на деньги опять попадос, эта лохматка наверняка стоит больше его месячной зарплаты. Но в коридоре, кроме него и этой дурной собаки никого не было. Недолго думая Субботин поспешил ретироваться до появления хозяев или ненужных свидетелей.
   Собака комнатная, такая наверняка привита от всех болезней, и питается явно не на помойке, может даже лучше некоторых людей, поэтому шанс заразиться от нее бешенством ничтожно мал, - успокаивал себя летчик. Брюки, ну что ж, попрошу у девчонок-стюардесс темные нитки заметаю на живую, а там справлю новые, всяко дешевле, чем платить за покалеченную псину. По пути в столовую Субботин заскочил в уборную и наскоро промыл смоченным платком место укуса. Четыре симметричные ранки были небольшими и переходили в царапины, возникшие в тот момент, когда клыки псины соскочили от толчка ногой.
   Позавтракав, без всякого аппетита, сосисками с картофельным пюре, Субботин направился в комнату медосмотра. Самочувствие, кстати было неважным. Неужели инцидент с собачкой, так его выбил из колеи. Сердце бухало чересчур гулко и явно частило, на лбу выступила испарина, и сознание временами точно обносило мутным маревом, как при большой температуре, хотя Субботин скорее чувствовал озноб. Прислушавшись к ощущениям, пилот, слегка поколебавшись, добавил еще тошноту, но это можно было списать на подозрительные сосиски, съеденные за завтраком, хотя раньше нареканий к здешним поварам не возникало. Вот что значит, день не задался с самого утра.
   Сейчас медики зарубят, как пить дать зарубят, - обреченно подумал Субботин, входя в кабинет.
   К его великой радости сегодня была смена Ниночки Кузиной - симпатичной тридцатилетней толстушки, которая по слухам полгода назад развелась с мужем-алкашом. Это обстоятельство объясняло ее отчаянные попытки вновь устроить личную жизнь. Постоянная стрельба глазками и непрекращающийся флирт со всем летным персоналом мужеского полу имевшему неосторожность попасть в зону обстрела, давно стали неизменными атрибутами медосмотра в ее смену. При этом объекты своих поползновений она не ограничивала, статусом холостяка, коих среди экипажей было, в общем, немного, так как придерживалась двух правил, первое о том, что в любви, как и на войне, все средства хороши, а второе о том, что количество рано или поздно переходит в качество. Медичка формально осмотрела Субботина, который обычно в общении с Ниночкой всегда был, доброжелателен и вежлив, но дистанцию держал, сегодня же без меры одаривал медсестру своими самыми роковыми улыбками и засыпал недвусмысленными комплиментами. От такой вспышки неожиданного внимания, зардевшаяся Ниночка, без слов подписала и проштамповала допуск, хотя и пожурила второго пилота, сочтя без труда выявленное подскочившее давление и учащенный пульс, симптомами похмелья, сунув тайком ему пару таблеток анаприлина.
   Как встретился с ребятами из экипажа, и как проходили предполетные процедуры, все это осталось где-то в глубине вязкого мутного тумана, окутавшего пилота. Краткий миг прояснения выдернул его из этого омута, уже после окончания выруливания на взлетную полосу. Команды и вопросы командира доносились точно сквозь толщу воды, ответы давались с трудом и почти наугад, панели приборов плыли перед глазами. Черт, что такое, неужели все же отравился сосисками? Как бы до Екатеринбурга долететь без эксцессов. КВС Левитин мужик, конечно свойский и если что прикроет, а вот штурман Либерзон, сволочь еще та - заложит в дирекцию и глазом не моргнет, да еще и сочинит от себя, что, мол, второй пилот Субботин, будучи в Москве злоупотреблял спиртными напитками и в нарушение инструкций вышел в рейс в состоянии сильнейшего абстинентного синдрома. То, что он не пил, конечно, потом выяснится, это и ежу понятно, но вот осадок как говориться останется. Да и черт с ним с этим Либерзоном, что ж так хреново-то... Ладно пока машина на автопилоте, до аэропорта Кольцово в Екатеринбурге еще 25 минут, а Кудрин треплется со штурманом, пожалуй, можно немного отдохнуть, веки смежить, чуть-чуть совсем - в полглаза. Может, отпустит..., - это была последняя осознанная мысль Субботина, после которой он окончательно погрузился в черное ничто.
  
  
  

Римма Шлепко, реализатор,

20 марта, вторник, день, вещевой рынок "Таганский ряд", г. Екатеринбург

  
   Римма Марковна Шлепко работала на рынке, сколько себя помнила. Вначале была "Туча", "Толчок" или попросту "Барахолка" -  асфальтированная, огороженная площадка в пару квадратных километров близ станции Шувакиш. Этот населенный пункт находился недалеко от Екатеринбурга, тогда в 80-е еще Свердловска. Три остановки на забитой до отказа электричке и ты попадал в оазис яркого запретного и манящего западного мира, в царство свободной торговли и дефицитных товаров. На "Туче" каждое воскресенье толпилась действительно туча разного народу. Норковые формовки, левая джинса, хотя иногда попадались и фирменные, импортные сигареты и жвачка, виниловые грампластинки или как их называли "пласты". Дореволюционный антиквариат соседствовал с польской косметикой, а коллекционеры марок с валютными спекулянтами. На "Туче" прошли школу жизни знаменитые в девяностых рэкетиры, и не менее знаменитые нынче предприниматели, те которые дожили, конечно. С закрытием "Тучи" рынок благополучно переехал на Центральный или как его еще называли Колхозный рынок, который изначально специализировался на фруктах и овощах, а с появлением вещевого ассортимента начал расти на глазах, что в выходные дни приводило к полному параличу окружающей территории. В середине 90-х назрел вопрос о переносе вещевого рынка с территории Колхозного рынка в район перекрёстка улиц Бебеля - Техническая. В итоге сейчас на пересечении этих улиц раскинулся самый крупный вещевой рынок Урала и Западной Сибири, превратившийся со временем в своего рода рынок-город, где и пребывала теперь Римма Марковна.
   Все ее сорок с небольшим лет прошли среди контейнеров с пестреющими тряпками и прилавков благоухающих специями и фруктами, среди гомона разномастной толпы покупателей, продавцов всех рас и национальностей, суетливых перекупщиков, наркоманов-карманников, приблатненных ломщиков валюты и хамоватых охранников, среди запахов свежей турецкой кожи, ароматного шашлыка приправленного горьковатым дымком, человеческого пота и аммиака, временами приносимого ветерком из окраинных и укромных мест рынка. Она любила эти запахи, этот шум, она чувствовала в этом коловращении людской массы слившейся в единый организм, что-то мистическое. Она чувствовала себя частью этого организма, большого мощного и необъятного как мировой океан, и это наполняло ее какой-то непонятной радостью и умиротворением. Римма Марковна была женщиной простой, и при всем желании не смогла бы объяснить свои чувства и ощущения, да и появись у нее такая возможность она не знала бы с кем поделится этим сокровенным, так как окружавшие ее люди были такими же простыми и незамысловатыми. Поэтому Римма Марковна приняла эту данность как дар и просто получала удовольствие.
   Несмотря на то, что Римма Марковна уже тридцать лет торговала на рынке, какой-нибудь значительной карьеры на этом поприще она не сделала. Все ее ранешние товарки, кто не спился и не сгинул в бушующей пучине 90-х годов, сейчас были уже не продавцами или реализаторами, как их теперь называли, а были хозяевами кто нескольких контейнеров на вещевом рынке, кто бутика в новом недавно построенного близ рынка, Торговом центре с одноименным названием. Те кто поудачливей и попроворнее владели несколькими павильонами, а близкая подруга - Файка Кошапова даже сетью меховых магазинов. Римма Марковна уверенно заняла свою жизненную нишу и никогда не стремилась к этим высотам, считая, что при переходе на более высокий рыночный уровень, она нарушит тот хрупкий баланс, который она приобрела к настоящему времени. Свою работу она знала от и до, в этом она стала настоящим профессионалом. За это ее ценили и справедливо оплачивали ее труд. Будучи женщиной незамужней и бездетной, Римма Марковна, свои скромные материальные запросы удовлетворяла в полном объеме и даже, пожалуй, сверх того: двухкомнатная квартира в панельной многоэтажке выходившей окнами на так ею любимый рынок, безвкусная, но дорогая обстановка, валютный вклад в сберкассе на 20 тыс. долларов и полукилограммовая заначка из золотых украшений, незаметно образовавшаяся за все время торговли, в результате скупки по случаю у рыночных воришек и наркоманов. Что еще нужно чтобы встретить старость.
   Весна в этом году выдалась ранней, а март теплым, что не могло не радовать. В текущий момент Римма Марковна работала реализатором на так называемых "евро-рядах", что считалось довольно престижно по рыночным меркам. Это не грязные контейнеры на окраине рынка, и не лабиринт китайских складов, а можно сказать цивилизованная торговля, предшествующая следующей эволюционной ступеньке - бутику в торговом комплексе. "Евроряды" представляли собой заасфальтированную площадку с распланированными торговыми рядами состоявшие из мест для хранения товара - те же контейнеры, но обшитые "благородным" сайдингом и прилавков, а сверху все это хозяйство накрывала крыша из поликарбоната, что в летний зной превращало "евроряды" в "евротеплицы", но зато в осеннюю слякоть защищала продавцов и покупателей от осадков.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"