Марине
"Нет, никогда не услышать тебе радость реквиема.
Ни си-бемольной восторг, ни баховских пассионов.
Может, как максимум, - мажор..."
***
Я любил тебя.
Просто. -
Этот вот... длинный нос.
Тонкие губы и волосы, родинки нежной кожи.
Просто - сильно любил, задавая всё тот же вопрос -
Почему же ни вместе, ни врозь
Друг без друга мы оба не можем?
Ты красивая.
Птицей неслышно плывёшь вдалеке.
Пробегаешь куницей сквозь заросли,
Прячешься в зелени рощи.
Можешь перышком лёгким лежать, засыпая, прижавшись к руке.
Почему ты не можешь так жить?
Это - просто!
А так - ещё проще!
Здесь есть чудо:
В тебе и во мне.
В слове "Тс-с-с!".
Или - в этой кастрюле с картошкой. И в луке, и в хлебе. В селёдке.
В стеарине текущем и нервно замерзшем потухшей свечи.
Даже в запахе твёрдом бутылки когда-то невыпитой водки.
В твоей тонкой, самой заботливой, нежной и лёгкой руке.
Самой нежной, какой не бывает.
В терпком, остывшем чае.
В звуке соль за окном,
в допотопной кромешной тьме,
с убегающим медленно в август последним скрипеньем трамвая.
Боссы новой затёртой ломкий трескучий лоск.
Тонкий, ласковый, белый, шелковый, лёгкий волос.
И как сладостный миг в проводах телефонных в ночи -
Твой охрипший и громкий, немного надломленный голос.
Чудо! -
Видишь, так призрачно шепчут часы:
Вот уже двадцать два двадцать две, -
Это пятница, - двадцать второе.
В темноту открывается что-то, наверно - та самая дверь.
Кто-то тенью парит в тишине, забывая о том, что нас - двое.
Ты последуй, последуй за ним!
От промокшей земли вдалеке
Сможешь вдруг распознать пустоту бесконечно бездонного мира.
И с улыбкой в закрытых глазах, вытирая слезу на щеке,
Ты узнаешь, возможно, себя,
позабыв навсегда всех кумиров.
Я приду к тебе снова.
Ночью.
И буду писать стихи.
Так настанет для нас и для всех утро лета, а, может, и света.
А потом...
А потом затворится сама
Дверь от самой скрипучей тоски.
И никто не войдёт.
Никогда!
Ни к тебе, ни ко мне - незаметно.
*
13 мая 2009 г.
***