Мой друг, мы прощаемся с тобой и снова идет дождь. Как это странно: каждый раз при расставании начинает вдруг моросить. А может, только в такую ненормальную погоду мы и в состоянии расставаться - не нужно слёз, дождь поплачет за нас. Слышишь, как разошёлся? Как шелестит по траве, мокрым лопухам, веткам яблони под окном? Вспоминаю, сколько же раз мы с тобой прощались, получается... смех и грех, всего три - это как раз третий, и по необъяснимой закономерности в попутчиках вновь оказывается долгоногий небожитель.
Уже забрызгал стекла окон крупными каплями, скоро они сольются вместе и размоют наш сад в зеленое плавающее пятно. Ты помнишь, какой дождище лил первый раз? То было нечто необыкновенное: всемирный потоп да и только. Мы сидели в этой же комнате, на этой кровати рядышком, у крыльца мок велосипед, чемодан был заблаговременно сдан в вокзальную камеру хранения. До отхода поезда оставался час. Мы были почти дети и думая, что расстаемся навсегда, целовались по детски горячо, обещая писать друг другу всю оставшуюся жизнь.
Небо разваливалось на половинки от грохота, во всех комнатах журчали с потолка струйки, под которые твоя бабушка подставляла посуду: сначала тазы, затем кастрюли, следом банки и наконец в дело шло все, что попадало под руку вплоть до тарелок и самых маленьких плошек. Я уезжал навсегда. А позади была весна, чудные вечера с запахом черемухи и сирени, когда я подъезжал на велосипеде к твоему окну, ты раскрывала раму, мы сначала тихо разговаривали, потом, когда совсем темнело, целовались: ты, сидя на подоконнике, я, не слезая с велосипеда, который ржавеет нынче где-то в сарае, вдребезги разбитый двумя поколениями наших потомков.
Другой раз ты была уже не той девочкой в коротенькой юбочке, а я не тем лохматым студентом, но молодыми родителями семейства. Наверное, последнее обязывало к некой хотя бы минимальной серьезности, вот только не для нас с тобой, имевших один зонт на двоих. Естественно, сразу по выходу закапало - мелко, ситно, потом все сильнее. В аэропорт добрались оба мокрые, и ты с зонтом (сухой осталась одна голова) и я, полинявший сразу верхом и низом, от новых джинсов и рубашки, но как удачно, что и то и это были синего цвета!
Ах, что это было за путешествие! Как резво несся автобус по загородному шоссе и как пахло в салоне мокрой одеждой и кожей разбухших от воды чемоданов. А после расставания - незабываемое ощущение пустоты и одиночества среди густой вокзальной толпы, когда всего один, но единственный человек ушел за дверь по коридору. И вот снова дождь, ты сидишь возле, держишь мою руку в своей, а мне кажется, что я уплываю. По окну струи, струи, сплошная вода, в комнате темнеет, мы прощаемся третий, последний раз, но я не могу сказать тебе об этом. Жизнь прожита. Чувствуя это, ищу твой взгляд в полутьме - хочется высказать главное, ибо всегда хочется невозможного, но слава богу, вот твои глаза, и более ничего не надо, все нужное пусть дошепчет дождь по упавшей листве...