|
- 1 -
Майка угодила в портал. С этого все и началось.
Ну, если придираться, то для всего Гирама отсчет пошел, конечно, раньше. Но для Кая все началось в тот ненастный вечер, когда мать выгнала их с Майкой гулять.
- Эвакуация населения выполняется согласно заранее установленным планам, - вещала Крашеная Кукла. - Я призываю народ Эллунда не поддаваться панике, которую пытаются посеять среди нас глобалисты...
- Шла бы ты в портал со своими призывами, - отец выключил телевизор. - Дура размалеванная.
- Эвакуацию надо было лет на пять раньше начать, - процедил Бак, оторвавшись от конспектов. - Тогда и паники бы не было.
- Тогда они не успели бы землю в Каттахе переделить, - пожал плечами отец. - И семьи в Лидду перевезти. У нас парень на работе рассказывал, два года назад от Шемара нефтепровод к джай-порталу прокладывали.
- Сегодня лабу откусило, - продолжил Бак. - Говорят, опять черный. Нас после обеда распустили...
- Ох, боги всемогущие, когда ж это кончится... - вздохнула мать - и напустилась на Кая: - А ты чего тут забыл? Марш на улицу, Майка уже час гулять просится!
- А почему я-то...
- Потому что я так сказала! - отрезала мать.
Кай вздохнул и поплелся в коридор.
Фридебург был, наверное, одним из последних городов на всем Гираме, который еще не эвакуировали. А все из-за идиотского правительства. Гесс Патершутц, тощая блондинка с ярко накрашенными губами, которая невесть как пролезла в канцлеры, заявила, что народ Вольного Эллунда не желает идти на уступки глобалистам. В итоге эвакуационные бригады лоцманов в страну допустили только после того, как портал откусил половину Кониг-Хаузе, канцлерской резиденции.
Гирам умирал. Умирал долго и тяжко, и его близкий конец давно уже перестал быть тайной даже в Эллунде. Телевидение обходило эту тему стороной, в газетах печатались только сводки об очередности эвакуации, но это не мешало новостям просачиваться в магазинах, в курилке на работе у отца, в институте, где учился Бак... А потом слухи стали реальностью, от которой уже просто невозможно было отгородиться. Одна за другой пропадали окрестные фермы, и в городе на месте цветников все чаще стали разбивать огороды. Порталы стягивали пространство в клубок, и уже дня не проходило, чтобы кто-нибудь не провалился в чужой мир. Тетя Эм из соседней квартиры как-то раз пошла выкинуть мусор, а очутилась в Элирии, в каком-то захолустном циньском городишке, да еще в самом центре главной площади. Прямо в тапочках и с ведром. Как назло, портал вышел односторонний, и пришлось ей здорово натерпеться, пока ее вернули назад. А как вернулась, оказалось, что квартиру уже лоцманы опечатали! Открылся портал, да еще и в Черную Дюжину, на какой-то метановый гигант...
С опаской открыв дверь подъезда, Кай вышел на улицу. Майка привычно понеслась к площадке, а потом - Кай и ахнуть не успел - ярко вспыхнула и исчезла.
- Майка! - Кай рванулся вперед. - Майка!!!
- Стоп! - чья-то рука больно схватила его за локоть.
Кай дернулся, но добился лишь того, что его ухватили еще крепче.
- Смотреть туда! - добавил сердитый голос.
В двух шагах от них тревожно мигал голубой маячок. Портал! Новый!
- У меня... Майка туда... - в носу защипало. - Майка!..
- Майка? - хватка ослабла, и Кай поежился под холодным взглядом женщины в серой лоцманской форме.
Женщина добавила что-то на глоссуме, и Кай начал судорожно подбирать слова на полузнакомом языке. На ум лезло только заученное "Меня зовут Кай, я школьник, моя родина - Вольный Эллунд мира Гирам"...
- Майка... портал... бежать... - выговорил он.
Женщина нахмурилась, кивнула и снова схватила его за руку.
- Мы... иди портал, искай твой Майка, - сказала она по-эльски с сильным акцентом, и потянула Кая к маячку.
Уже потом, уже дома и на следующий день Кай вспомнил, что им рассказывали на уроках по безопасности. Что лезть в новый джай-портал, если ты не лоцман, - верная смерть, потому что выкинет даже не в другой мир, а вообще во Внемирье. Тогда он даже испугаться толком не успел, как исчез. Жуткая черная пустота проглотила их с лоцманшей в один присест, Кай попытался крепче ухватиться за спутницу - и понял вдруг, что у него больше нет рук. Ни рук, ни ног, ни глаз, ни ушей... Осталась какая-то крошечная соринка, которая называла себя Каем, да и та потихоньку таяла в ледяной тьме...
А потом в глаза ударил свет фонаря, и он обмяк и скисшим молоком стек на асфальт, тихо поскуливая. Рядом шлепнулось еще что-то скулящее - и отчетливо пахнущее псиной. Майка... Кай вслепую протянул руку и прижался к теплому мохнатому боку.
- Что, пацан, жизнь надоела, по порталам мотаемся? - послышался новый голос.
Кай поднял голову. Над ним стоял второй лоцман, худой и рыжий.
Лоцманша что-то раздраженно бросила на глоссуме, второй ответил, а потом хмыкнул:
- Эх ты, герой... Скажи спасибо, пани Юке попался, я б тебе пендаля отвесил за такие художества! Заставил лоцмана за шавкой беспородной во Внемирье лезть. Она ж думала, сестренка там...
Сердитая пани Юка фыркнула, сказала что-то непонятное, и над головой Кая раздался громкий обидный смех.
Захотелось съежиться сильнее, переждать, пока лоцманы уйдут, но Кай понимал: они не уйдут, пока он не встанет. Он пошевелился и, шатаясь, поднялся на ноги. Рыжий лоцман качнулся было вперед помочь, но пани Юка придержала его за руку. Почему-то Каю из-за этого стало только обиднее. Он встал прямо, кивнул головой, как полагается воспитанным мальчикам, и, тщательно копируя отцовские интонации, произнес:
- Премного благодарен.
Потом подумал и добавил:
- С меня причитается.
Рыжий вполголоса перевел, Юка смерила Кая насмешливым взглядом и сказала, странно коверкая эльские слова:
- Малшик... иди это... в портал!
Недобрые глаза-щелочки просветили Кая как насквозь, и он тут же припомнил все школьные байки про лоцманов-телепатов.
- Иди-иди, - кивнул рыжий. - Домой. Мамаше скажи, пусть в следующий раз на поводок берет. И псину твою, и тебя заодно.
Новый взрыв хохота ударил уже в спину. С досады Кай резко дернул Майку за ошейник, и та заскулила.
"Я вам покажу... - скрипела на зубах обида. - Я расквитаюсь..."
Когда, с кем и как - он не знал.
- 2 -
- Десять двадцать в пластике, двенадцать в бутылке - отбарабанила продавщица, даже не глядя на ценник.
- Так дешево? - удивился Кай. - Палево, что ли?
- Кредитов! - продавщица посмотрела на него, как на придурка.
П-портал! Кай мысленно присвистнул: столько он и за декаду не заработает...
Для среднего класса всегда и везде главной ценностью была, есть и останется уверенность в завтрашнем дне. Ее-то гирамцы и потеряли вместе с собственным миром. Новая планета требовала нового отношения к жизни, а перекроить себя не каждому под силу...
Каттах был миром молодым, а следовательно, как известно всякому школьнику, "быстрым". Если из дряхлого и неторопливого Гирама мать могла смотаться к бывшей однокласснице в Элирию, а потом с тайным удовлетворением рассказывать, как бедняжка постарела и как выросли ее внуки, то здесь все поменялось в обратную сторону. За десять лет, прошедших в Каттахе с Переселения, в Лидде, которая стала теперь старейшим из миров, прополз от силы год. Неудивительно, что на первые пятьдесят лет Грайльский Совет ввел запрет на эмиграцию и жесточайшие ограничения на выезд из мира - немало нашлось бы охотников переждать колонизацию в той же Лидде и заявиться на все готовенькое. Неудивительна была и огромная наценка на все ввозимые в Каттах товары: "быстрый" мир потреблял столько, сколько "медленные" просто не успевали производить.
С другой стороны, время было и основным ресурсом, приносящим Каттаху прибыль - и средства для погашения внешнего долга. Замотанные офисные крысы с Лидды приезжали сюда на выходные, брали самый дешевый номер в самой дешевой гостинице, и возвращались домой пару декад спустя, отдохнувшие и загорелые. Понятное дело, что еще до колонизации здесь прочно обосновались монстры туристического бизнеса. Шикарные "Страйдиксы", экономичные "Корри-минорри", яркие "Авентурио" росли как грибы в любом сколько-нибудь живописном месте. Разумеется, на время эвакуации бизнес пришлось приостановить, но такой жирный кусок просто так не бросают. За "неоценимую помощь при эвакуации населения Гирама" и несколько пакетов акций, переданных в нужные руки, практически все курортные центры остались в руках прежних владельцев. А те, учитывая приток подешевевшей рабочей силы (потерявшим дом гирамцам ведь не приходилось доплачивать за работу в "быстром" мире), оказались даже в плюсе.
Итак, несмотря на уверенные речи с экранов, вот уже десять лет как соломинкой, удерживающей экономику Каттаха на плаву, оставался туризм. Что означало переоценку ценностей и перераспределение веса в обществе.
Отец Кая нашел работу быстро: врачи нужны везде, а вот матери не повезло. Какой смысл в умении с закрытыми глазами показать ученикам нужный город на карте, если город давно в портале, а карта - на помойке. Можно было бы работать по второму профилю - в младших классах, но плодиться и размножаться на новом месте спасенное человечество не спешило. Бывшие ученики прятали глаза, встречая учительницу за прилавком сувенирного магазинчика, - но их становилось все меньше: разлетались кто куда в поисках заработка.
Родителей он видел теперь редко, но на мамин день рождения приехать обещал - оставалось найти подарок. Несское вино мать любила еще с прежних времен, а "Ламию" особенно - были там у них с отцом какие-то лирические воспоминания. В общем, бутылка "Ламии" была бы шикарным подарком, если бы не цена на марочное элирийское вино.
- Не будешь брать - так не отсвечивай! - сердито буркнула продавщица, переводя его из разряда клиентов в разряд "ходят тут всякие". - Не загораживай товар.
По спине пошла холодная дрожь, Кай налился гневом и хотел было ответить, но его мягко оттеснили от прилавка.
- Дюжину "Ламии", пожалуйста.
Каю не нужно было оборачиваться, чтобы понять: лоцман. Он достаточно наотирался на вокзале, чтобы научиться определять этот бесцветный тон, не оставляющий возможности для возражений.
Высокая женщина с толстой русой косой была в легком платье, как и многие туристки, но и осанка, и поворот головы, и выражение лица говорили сами за себя.
- Вам пластик или стекло? - засуетилась продавщица.
- Стекло.
Кай начал пятиться к выходу, когда женщина оглянулась и кивнула ему, будто старому знакомому.
- Подожди меня, пожалуйста.
Ровный голос обволакивал паутиной, а холодные голубые глаза не давали сбежать, стальным крючком цепляясь за что-то внутри. Кляня себя последними словами, Кай замер и медленно, нехотя, подошел.
- Поможешь донести?
Лакированная ручка увесистого деревянного ящичка легла в ладонь как родная. Под предостерегающее шипение продавщицы Кай покорно двинулся за лоцманшей, которая уже скрылась в дверях.
Ее "Гарпия" была припаркована неподалеку - на подземной стоянке. Несмотря на жару на улице, здесь было прохладно, и Кай повел плечами.
- Спасибо! - женщина забрала у него вино и кинула ящик на заднее сиденье. - Подвезти тебя? По старой дружбе...
Кай заморгал, и она расхохоталась, не давая ему прийти в себя.
- Так ты что, Сукин брат, не узнал меня?
Он хотел было сказать, что она обозналась, как вдруг вспомнил. И лицо, и голос, и этот смех - как ножом по живому. Гирам, Майка, пани Юка.
- Мы тебя Сукин брат обозвали, - отсмеялась Юка. - Как псина-то, жива еще?
Кай вглядывался в спокойное лицо и злился. Она даже не изменилась! Он успел вырасти, мать с отцом постарели, а для этой небось и года не прошло.
- Сдохла, - выплюнул он.
- Ну прости, - она пожала плечами без особого сожаления в голосе и мотнула головой: - Садись, поехали!
Лоцман видит тебя насквозь, вспомнил Кай. Раз проведя сквозь Внемирье, читает, как дешевый комикс. Портал возьми... Конечно она знает и про "Ламию", и про собаку, и про то, что у него нет денег, да и про то, чем он занимается в сортире по утрам, наверное, тоже...
Юка чуть скривила губы и села за руль.
- Адрес можно не говорить? - он с сердитой развязностью плюхнулся на пассажирское сиденье.
- Найдем как-нибудь, - машину она вела уверенно, хотя и без лихости.
- Ну как же, лоцман...
Она фыркнула, и дальше они промолчали всю дорогу. Кай злился и искоса следил за лоцманшей, та смотрела вперед, время от времени непонятно усмехаясь.
- Пригласишь или дуться будешь? - Юка затормозила у грязноватого подъезда.
- Вам не понравится, - огрызнулся Кай.
- А проверим.
Лоцманы умеют двигаться с какой-то неторопливой стремительностью. Пока он отстегивал ремень и выбирался из машины, она уже достала с заднего сиденья вино и ждала у подъезда. Кай понимал, что им управляют, но устраивать сцену было бы как-то совсем по-идиотски.
Юка с интересом оглядела его квартирку: старый шкаф, каким-то чудом перевезенный хозяевами еще из Гирама, за шкафом плитка, у стены диван-раскладушка, рядом стол - обеденный, он же компьютерный. Единственной более-менее дорогой вещью у Кая был компактный "Скин-3050", подарок родителей на совершеннолетие. Денег на учебу Кай так и не скопил - учился сам, по книжкам и чужим рассказам. И выходило в принципе неплохо...
Ящик с вином стукнул о столешницу.
- Есть куда налить?
- Хрусталя не держим, - Кай достал с сушилки кружку с рекламой "Корри-минорри". - Вторая там, на столе.
- Сойдет! - она лихо, как заправский бармен, разлила вино по бурым от заварки кружкам. - Твое здоровье!
Вино, прозрачно-алое, с кислинкой, текло в горло как вода, а Каю после вокзальной жары зверски хотелось пить. В три глотка осушив кружку, он потянулся за бутылкой - а потом и еще раз...
На голодный желудок хмель берет быстро, но "Ламия" коварна и не дает о себе знать, пока не попробуешь встать. Вскрывая третью бутылку, Юка посмотрела на него и расхохоталась - громко и обидно. И тогда он заставил ее заткнуться первым способом, который пришел в голову.
Потом он кусал ее смеющиеся губы, неловко, но изо всех сил прижимал ее к себе, боролся с непривычными застежками и хватал, останавливая, за неожиданно сильные и ловкие руки, пока не понял вдруг, что те не мешают ему, а помогают.
А потом было еще вино, и они чокались уже бутылками, и она снова смеялась, и хлипкий диванчик стонал и охал, когда он с яростной злобой вбивал ее в матрас, с каждым движением выливая обиду за все: за дурацкую давнишнюю историю с собакой, за сегодняшнюю неловкую встречу, за гибель старого мира и десять лет полунищей и полубездомной жизни...
- Вот где ты у меня!.. - бормотал он, стряхивая с носа соленые капли пота. - Вот где...
"Ламия" не оставляет похмелья, после нее наутро только кружится немного голова - легкий след вчерашнего дурмана. Кай заморгал, прогоняя радужные пятна перед глазами, и повернулся, вяло соображая, что бы такое сказать, если его гостья уже проснулась.
Постель была пуста. Кай приподнялся, но в тесной квартирке не нужно смотреть по сторонам, чтобы понять, есть тут кто или нет. Три бутылки вина мерцали на столе красными огоньками в свете полуденного солнца.
Кай поморщился, сел - и увидел записку.
Не поминай лихом, Сукин брат! - издевались крупные небрежные строчки. - Ушла в портал. Матери привет и поздравления, выпейте за мое здоровье.
И кто кого поимел? - поинтересовался внутри ехидный голосок, тоненький и зудящий, как настырный комар.
С-сука!
Тяжелая бутылка полетела в стену, и по комнате разлился неповторимый терпкий запах дорогого вина.
Тебя купили, парень, - не унимался комар внутри. - Как дешевую шлюху, за ящик шикарной выпивки...
Вторая бутылка повторила судьбу первой. Кай взвесил в руке третью, потом его злобно перекосило, и он поставил бутылку обратно на стол. В конце концов, у матери день рождения. А вино он честно отработал...
А с ней - он еще расплатится.
- 3 -
Дуг обиделся.
- Не, ну мое дело предложить... Но ты смотри, я тебе первому звоню!
Кай скорчил рожу - и порадовался, что не поставил на телефон видюху. Предложение и впрямь было неплохое: местный штаб "Распутья" ставил у себя ни много ни мало "Оракул". Такая машина могла одной левой обсчитывать все забегаловки сети на Каттахе - если не весь планетарный бюджет. На обслуживание набирали группу админов - работа интереснейшая, зарплата более чем приличная, но...
Но. Пересменка от сих до сих, секретность, обязаловка, отпуск по согласованию с начальством, шаг влево-вправо - и привет. Нет, Кай, может, и сам сидел бы с "Оракулом" безвылазно, но мысль, что кто-то станет управлять его жизнью, что нельзя будет выпить пива или смотаться за сигаретами, давила нещадно.
Он поскреб щетину - еще ведь бриться заставят: дресс-код, все такое...
- Спасибо, Дуг, - промямлил он наконец. - Я... подумаю.
- Ну, думай-думай! - Дуг шумно вздохнул и отключился.
Телефон замолчал - и сразу запищал снова. Решив, что это опять Дуг, Кай на автомате схватил трубку. Оказалось, зря.
- Ка-ай! - загнусавил в ухо высокий голос Моны.
П-портал!.. Кай скрипнул зубами.
- Опять выперли?
Примерно раз в пару декад Мона устраивалась куда-нибудь убираться, мыть посуду или торчать за стойкой, честно получала первую зарплату, накупала полные карманы гама - и с треском вылетала.
Больше всего на свете Мона любила две вещи: трахаться и гам. На почве первого они с Каем когда-то сошлись, а второе декад пять назад послужило поводом для разрыва.
За последние пятнадцать лет в экономике Каттаха закономерно появился второй кит: аграрный комплекс. Десять каттахских лет против одного года Лидды и трех с половиной элирийских - считайте сами, сколько это урожаев, телятины и молока. За обвалом рынка последовал период стабилизации, и каттахцы оказались в небольшом, но стабильном плюсе. Впрочем, помимо официальных статей государственного дохода было еще несколько теневых - и Кай подозревал, что тот же экспорт гама приносил Каттаху куда больше прибыли, чем знаменитый ной-шемарский хлопок.
То ли дело было в уникальной почве, где обычная конопля давала необычные всходы, то ли местные "специалисты" и впрямь вывели какой-то новый сорт, но смесь местного чараса и безобидной элирийской жвачки расползлась по мирам со скоростью пандемии и почти сразу была запрещена половиной правительств Дюжины.
Что, разумеется, не убавило ее популярности.
Под гамом Мона становилась неуправляема, как годовалый младенец. Наркотик подавлял функции левого полушария, зато обострял рефлексы и ощущения, за что был в большом почете у богемы. Мона, впрочем, после дозы бросалась не к кисти и не к резцу, а к компьютеру Кая, мельтеша темными от гама пальцами по клавиатуре и моча многочисленных монстров. Кай оплачивал счета, ругался, угрожал, требовал, Мона клятвенно уверяла, что этот раз - ну самый-самый распоследний, и лезла мириться. "Мирилась" она обычно ниже пояса, а тут - еще один побочный эффект гама - равных ей не было. До определенного момента это перевешивало...
Где-то дней с полста назад, в очередной раз найдя Мону всю в зеленых слюнях за сетевой стрелялкой, Кай озверел, вырубил комп и свалил, хлопнув дверью.
На следующий день Мона позвонила, долго выла и сморкалась в трубку, а потом попросила денег "до когда заработает". Кай денег не дал, дал адрес конторы, где искали уборщицу, и сказал больше не звонить.
Сегодняшний звонок мог означать только одно: Моне снова нужно "жевнуть".
- Денег не получишь, - он не стал дослушивать ее объяснения насчет "менеджера-ублюдка". - Еще вопросы есть?
- Я беременна, придурок! - взвизгнула Мона в трубку. - Чтоб ты сдох три раза со своей палкой...
У Кая внутри что-то ёкнуло. Это потом, на бегу, он перебирал варианты разговора и повторял, что и ребенок не факт, что его, и Мона сама виновата, что залетела, да и вообще... Тогда его мешком по голове грохнуло одно: приехали. Влип!
- Ты где сейчас?
- Не твое дело! - плаксиво отозвалась Мона.
- Подъезжай на Плазу к девяти. Встретимся у "Чокнутого", поговорим. В девять, поняла? Успеешь?
- Угу, - Мона бросила трубку.
"Чокнутый хакер" в последние годы был уже скорее достопримечательностью для туристов, чем стихийным клубом айтишников, как раньше. Пиво тут стало ощутимо паршивее и раза в два дороже, и из старой тусовки верность "Чокнутому" хранили только совсем уж упертые зубры. Поговаривали, что Рэм, бармен и хозяин заведения, прикармливает их "для антуража".
Впрочем, Кай в тонкости не вдавался - старомодная кислотная вывеска "Чокнутого" была хорошим ориентиром для встреч, а большего от нее и не требовалось.
На Плазу он пришел минут на двадцать позже, резонно рассудив, что Мона опоздает не меньше чем на полчаса. Моны, как и следовало ожидать, не было.
Впрочем, через полчаса ее все еще не было. Мобильник равнодушно ответил, что номер абонента заблокирован, Кай подождал еще немного, чертыхнулся и пошел к подземке.
У автобусной остановки собралась пробка. В отъезжающий автобус въехал новенький серебристый "Метеор". Полицейская и пожарная машины перегородили половину улицы.
Проходите, проходите, пожалуйста! - устало повторял пузатый полицейский. - Автобус остановится дальше, на углу. Проходите, здесь не на что смотреть...
Кай, тихо ругаясь, начал продираться сквозь толпу.
- Всё эти лиддские леталки! - возникла где-то за правым ухом пожилая дама. - Носятся, как оглашенные, спасения нет от них. Бедная девочка...
Кай резко остановился, и дама уткнулась ему в плечо.
- Осторожнее, пожалуйста!
- Вы сказали, девочка?
- Я так и сказала! - дама поправила оборку на глухо закрытом - элирийском - платье. - Сбили девушку, - она вскинула глаза, - невысокую, темненькую, в серебряной... майке, - дама покачала головой и поджала губы, давая понять, что сочувствует жертве, но никак не одобряет ее манеру одеваться. - Только что скорая отъехала. Знакомая ваша?
Кай кивнул и развернулся.
Дама, которую толпа моментально начала оттирать в сторону, успела крикнуть ему вслед:
- Скажите ей, пусть смотрит по сторонам на улице!
В больнице Кай ринулся к регистратуре.
- Андерс, да-да... - рассеянно ответила администратор за стойкой. - С полчаса назад поступила, на операции сейчас, вас не пустят...
- А вы можете передать?.. Она беременна...
- Да вы не волнуйтесь, у нас хорошие врачи... - она вдруг нахмурилась и оторвалась от монитора: - А вы ей кто?
- А это имеет значение? - напрягся Кай.
Девушка вытянула губы трубочкой.
- Ну-у... Тут пришел ответ, у нее просрочена страховка. А у нас сутки без процедур от пятисот, если в общей палате. А если там серьезно, то сами понимаете...
Вли-и-и-и-и-ип, - ехидно зазвенел комар над ухом. Кай тряхнул головой.
- А... на мою страховку ее можно как-нибудь оформить?
- Ну так я и говорю, - вздохнула администратор, - если вы ей родственник или муж, - это одно, а если так...
- Ясно, - Кай выпрямился. - Спасибо.
- У нас можно оформить кредит, - предложила администратор. - Вон в том окошке. Ну и... - она помялась, - если что-то... пойдет не так... ну...
- Если она умрет, - мрачно продолжил Кай.
- Тогда лечение покроет страховка больницы, - подхватила девушка с явным облегчением. - То есть, не подумайте...
- Я понял, - прервал ее Кай. - Я не подумаю.
Мысль, что Мона может взять и умереть, да еще и не просто так умереть, а сейчас, когда она носит его ребенка, долго подкрадывалась, а теперь взяла и двинула под дых. Он послонялся по холлу, пугая пустым взглядом сестер и больных, поднялся на третий этаж, поглядел через окошко в операционную - Мону было почти не видно за белыми тряпками и спинами врачей - и снова спустился вниз, в кафетерий.
Первый стакан можжевеловки прошел трудно, раздирая горло и вышибая мозги. "Угу, трави комаров", - подумал Кай и заказал второй. Третий пошел уже легче, на пятом барменша весело подмигнула:
- Готовитесь?
|