Мне снилась река. Та самая, из рассказов отца. Катер с большими круглыми глазницами иллюминаторов в ожерелье старых автомобильных покрышек на носу натужно толкает перед собой баржу с ржавыми потеками по бортам. Маленькие фигурки людей на палубе еле видны между ящиками и контейнерами.
Отец сидит среди таких же, как он геологов - бурильщиков. Бригада перевозит мобильную буровую на новое место. Молодая пара из местных хантов сидят особняком. Все курят, смотрят по сторонам. Взгляду не за что зацепиться. Кругом по берегам тянется однообразное редколесье. Трава ковром и редкие низкорослые сосенки то тут, то там.
Разговоры медленные, тягучие как течение темной студеной воды в реке. Путь неблизкий. Сидят, вспоминают, как первые годы было в этих краях, когда приехали ковырять чавкающую бод ногами болотную жижу тундры.
В выходной на рыбалку на реку идут, с веревкой и привязанным абы как крючком. На крючок окурок прицепят и в воду бросают. Раз и щука уже заглотила, и вот уже серебрится чешуей на берегу. Вторая, десятая...
Не пуганные, не ведающие опасности, исходящей от странных пришлых существ, глухари и тетерева доверчиво сидели на ветках и с любопытством смотрели в черные отверстия, нацеленных на них карабинов. Поначалу били, сколько было, позже стали смотреть на хантов - те возьмут пару и все, а больше зачем?
Впереди река делает крутой поворот, и даже кажется, что там обрыв или водопад. Но вот завернули и опять пошли сосенки, да кусты с малинниками.
Наконец, картина несколько оживилась, из зарослей вышел на поляну здоровенный медведь.
Река в этом месте сужение имеет значительное, так что до берега метров пятьдесят не больше. И видно бурого лесного исполина во всех деталях. Идет неспешно, шкура на холке волнами перекатывается. Наелся малины и кореньев, еле лапами ворочает. Увидев медведя, молодая пара хантов вдруг стали упрашивать капитана остановиться: "Медвежатины надо добыть, шкуру добыть. Быстро будет, однако. Пожалуйста!". Чуть раскосые, как черные угольки глаза девушки насквозь прожигали кэпа.
- Да какой медведь, у твоего мужика даже карабина нету! - отмахивался капитан - седой коренастый дядька в телогрейке и форменной фуражке.
- Не надо карабина, совсем не надо. Нож есть, однако, - не унималась она.
- Да останови ты! Что тебе жалко, что ли, - стали все уговаривать.
Через пару минут баржа с хрустом проломила себе проход сквозь заросли прибрежного кустарника. Хантка бодро спрыгнула на берег и побежала в сторону медведя. Все переглянулись и посмотрели на парня. А Он невозмутимо сел на свое прежнее место и спокойно стал мусолить потрескавшимися, грубыми пальцами неказистую самокрутку. Геологи и вся команда подбежали к борту. Такого не видели еще никогда, и от неожиданности никто не нашелся даже что-нибудь сказать - смотрели молча.
Девушка пробежала немного и перешла на шаг. Ни разу не оглянувшись, не останавливаясь, твердо и неотвратимо шла прямиком к своей цели. Медведь шел своей дорогой, но боковым зрением увидел бегущий объект и остановился. Повернул косматую морду, и видно было, как он втянув ноздрями воздух, на мгновение замер, а затем, вдруг резко развернувшись, пошел неровной походкой навстречу хантке.
Девушка была уже в нескольких метрах от зверя, когда он встал на задние лапы и издал страшный рык, от которого даже у бывалых мужиков мурашки пошли по спине. Переваливаясь на задних лапах, медведь ковылял вперед, размахивая перед собой лапами, на которых были видны длинные, как лезвия ножей белоснежные, страшные когти.
- Блин горелый! Матюхин, давай быстро карабин сюда! - закричал капитан в сторону рубки.
Девчонка в это время резко сняла с себя ватник и, держа его левой рукой за воротник пошла навстречу медведю. Правую руку она завела за спину, и в ней в какой-то момент холодной, ослепительной искрой блеснуло лезвие ножа. Это была какая-то совершенно фантастическая картина. Коррида посреди бескрайней, неприветливой, навеки промороженной тундры.
Зверь сделал рывок к девушке, выкинул вперед когтистую лапу, пытаясь достать. Но хантка гибкая, стремительная, ловко увернулась и в ту же секунду набросила свой ватник прямо ему на морду. Медведь зарычал, схватился лапами за большую, косматую башку. Затрясся, пытаясь освободиться, поднялся во весь рост. Теперь был ее черед. Она ринулась прямо под зверя, под лапищами его прошла и, слегка присев и, втянув голову в плечи, резко и неотвратимо вонзила нож куда-то вверх.
Медведь, широко взмахнув лапами, словно пытаясь ухватиться за что-нибудь, чтобы не провалиться в надвигающуюся холодную мглу небытия, рухнул в траву.
На палубу выскочил матрос с карабином в руках, подбежал к капитану и, глядя туда, куда в это время смотрели все, держа оружие за ремень, медленно опустил его на палубу:
- Мать честная! Как это она его?..
Капитан первым вышел из оцепенения, гаркнул:
- Матюхин, вымбовку тебе в капусту! Чего стоишь, деревня? Марш на берег - помочь надо.