Пора начать полночный разговор,
В котором кто-то выступит как вор,
Другой подарит поцелуй воздушный.
Печенье есть, пора разлить кагор,
Разбавленный, а потому бездушный.
 
Хотя, уж что там, не убудет ведь!
"Коньяк? Нет, ром?" - пожалуйста, ответь.
Я наливаю. Пусть блестят глаза,
Как два щита: так отражает медь
Свет солнца, так сияют небеса.
 
И в небо я поведаю тот случай.
Послушай... Дай сказать, не мучай
Ремарками, что в корне неуместны.
И, чтобы не валить все в одну кучу, 
Я поделюсь с тобой давно забытой песней.
 
 
 
Нету дома у нее, нету дома,
Лишь на поезд пересядет с парома
И уедет, убежит, растворится.
 
Не ищи ее саму - она сон.
Найди тех, кто с ней поет в унисон,
И узнай ее маршрут по их лицам.
 
 
 
Ту песню часто пели племена
В новозаветные, святые времена,
Когда ее, как уголек нетленный,
Искали в пепле. Только не видна
Она, коль ищешь ты надменно.
 
О Боге разговор обычно лжив:
Его понять не может тот, кто жив.
Но можно рассуждать о красоте.
Так вот, она красива - Он фальшив.
Он на свету - мы с нею в темноте.
 
Но вновь меня слова уводят прочь
От правды, что в себе скрывает ночь.
Тебя я пригласила неспроста...
Знакомься, удивляйся - твоя дочь,
Она красива и по-прежнему чиста.
 
Она прошла сквозь тридевять земель,
Ее в пути баюкала метель.
А ветер подарил ей звонкий смех.
Послушай ее песню под свирель
И ты поймешь, что она лучше всех.
 
 
 
Боли не было - был мороз.
Злости не было - был вопрос,
Кто оставил меня для погибели,
Чьи сердца меня ненавидели.
Кто отвел меня в незнакомый лес?
Кто погиб тогда? Кто тогда воскрес?
И кого любить, если взрослый мир
Дочь смиренную сам не полюбил?
Пела - умирала. Умирала - пела.
Умирала - пела. Голодала - ела.
Умирала телом, умирала в белом,
Рисовала мелом и стирала смело.
 
 
 
Ответь, куда уходят мертвецы?
И где забытые детьми отцы?
И где мы потеряли нашу дочь?
Так поступают с жизнями дельцы,
И нам уже, должно быть, не помочь.
 
Мне стыдно, что она добрее нас.
Я избегаю ее чудных глаз.
А ты смеешься: пьян, ничтожен.
Предать - довольно один раз.
Ах да, ты делал то, что должен.
 
Ну почему в голодный, страшный год,
Когда неурожай, и падал скот,
Мы дочь свою прогнали со двора?
Мы отожрались, отрастив живот,
Решили, что забыть ее пора.
 
Вот холодильник, он не нужен:
Нетронутым остался ужин,
Как будто мы живем не по-людски.
И я сижу на кухне с мужем,
А песня разрывает на куски.
 
 
Я вернулась домой, домой...