Училка
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
| Любовь и ненависть, дружба и предательство, боль и ярость - сквозь призму взгляда Артура Давыдова, ученика 9 "А" трудной 75-ой школы. Все ли смогут пройти ужасы взросления? Сколько продержится новая училка?!
Дебютный роман! Серия ЗВЕЗДА РУНЕТА. ТРИЛЛЕР"Училка". Иллюстрации можно посмотреть вот тут. Книга вышла в издательстве АСТ, серия "Звезда Рунета. Триллер", ISBN: 978-5-17-105749-7. Ведущий редактор - Инга Апрелева.
Заказать бумажную книгу: book24, Лабиринт, Читай-город,
| |
ГЛАВА 1 ТЕПЛЫЙ ПРИЕМ
- Так что за баба теперь вести будет? - зевнул Турка.
- Проханов видел. С буферами, говорит, - ухмыльнулся Вовка Плетнев.
- Молоденькая? Значит, до инфаркта ее не доведут.
В классе висит гул. На исцарапанной, темно-зеленой доске красуются гениталии различных размеров и форм, кривые буквы "ПЕТЯ ЛОХ".
Над доской истрепанные фотоплакаты: "Джоконда", "Париж, вид сверху", "Лувр", "Римский Колизей". Сбоку, напротив ряда окон и на задней стене - портреты русских полководцев и вояк, в деревянных рамках и под стеклом: Ушаков, Нахимов, Суворов, Кутузов, Жуков.
Только вдуматься - ещё целый год прозябать тут!
- Козлы, вторую матешу поставили последней, - Вова увернулся от бумажки. - Специально, чтоб с общества не спетлял никто. Хотя Конова ушла...
- Она ж на подкурсы в порнотехникум, - отозвался Турка, и приятели захихикали. Гул одноклассников повис над потолком настойчивым пчелиным жужжанием.
Преподавательница-то какой пример подает - опаздывает!
Ленка Конова и впрямь ничего. Второй размер груди, попка классная. В начальной школе Лена была незаметной, неказистой девчонкой и вроде бы её воспитывала тетя.
И вот вернулась откуда-то, в прошлом году. Бродили разные слухи: то она перешла в другую школу, то уехала за границу. Почему-то говорили про Флориду. Глаза густо подведены, постоянно жует резинку и слушает музыку в наушниках. Ни с кем не разговаривает и на уроках не отвечает. Сидит и буравит взглядом учителей, если спросят что-то.
Девки говорят, что Лену изнасиловали - поэтому она такая.
Скрипнула дверь, и зацокали каблуки. Все начали поворачивать головы, гул мигом стих. Новая преподавательница: строгая твидовая юбка чуть прикрывает колени, верх - красная кофточка-водолазка без выреза. Прошла между рядами парт, переступая через раскрытые рюкзаки.
Вовчик приоткрыл рот. Турка пожирал грудь глазами. Жалко, что нет выреза... Дойки подрагивают в такт упругим шагам, водолазка вот-вот лопнет.
Волосы собраны в строгий пучок. Турка легко представил, как учительница выдергивает из пучка заколку и каштановые пряди струясь ниспадают на хрупкие плечики, обрамляют высокие скулы.
И что-то непонятное в выражении лица. Волнуется? У Турки возникло ощущение, что он уже видел учительницу раньше. И хотел пожирать и пожирать мордашку глазами.
- Какая аппетитная, - прошептал Вовчик. - У меня уже того. Встал.
В наступившей тишине это прозвучало достаточно громко. Учительница вполне могла услышать. Ванька Проханов опять зашелся в истерическом припадке смеха.
Учительница замерла у доски с прямой спиной. Обвела взглядом класс и улыбнулась:
- Здравствуйте, ребята! Я буду вести у вас обществознание и историю.
"Сексознание?" - переспросил кто-то. Вовка злобно поглядел в ту сторону и тут же отвернулся. Там сидел банда: Крыщ, Тузов и Рамис - не хватало только Шули.
Шуля был Первого сентября на линейке. С утра - и уже пьяный. Оставил лужу рвоты прямо на входе - и свалил.
Небольшое озерцо с кусочками колбасы и полупереваренными кубиками неведомой дряни, чертыхаясь, собирала на совок баба Клава. Вестибюль напрочь провонял кислятиной.
- Ну, давайте знакомиться. Меня зовут Мария Владимировна, - чистый, звонкий голос отражался от стен, от пыльных занавесок, от окон с подтеками. От него вибрировало все тело. Ребята не реагировали на приветствие, причем неосознанно. Турка сразу заметил: девки поражены. Вон как Настя Слютина рот открыла. Она немного похожа на певицу и актрису Задорожную. Настоящая стерва!
Пацаны уже потихоньку шевелились и шушукались. Лед удивления, сковавший на несколько мгновений класс, потрескался и таял.
- Итак, делаем перекличку. Я называю фамилии по списку, а вы встаете и показываетесь мне. Должна же я вас потихоньку запомнить!
- Вряд ли ей это понадобится, - бормотнул Вовка. - Как думаешь, сколько продержится?
С передней парты повернулся Петя Русаков. Глаза у него были по-особенному тусклые, как будто пылью засыпаны.
- Лучше бы кого-то типа музычки поставили, - шепнул он краем рта, - она хоть гаркнуть может. - И отвернулся. Вовчик скорчил рожу и ткнул Петю в спину кулаком, так чтоб Мария Владимировна не увидела и зашипел: - Идиот штоль?! Да он импотент, Артур!
Турка согласно кивнул и прыснул в кулак.
- Начинаем. Асламов?
Поднялся молчаливый Рустам. Он никогда не принимал в конфликтах чью-либо сторону, редко смеялся. Рустам всем давал скатывать математику, и просил написать за него сочинения по русскому языку.
- Баринова? Так, хорошо. Батраков? Березин? Водовозов Алексей? Водовозов Григорий?
Лешка и Гришка братья близнецы. На первый взгляд никаких отличий между ними нет. Вовка божился что научился их отличать, а сам Турка всегда их путал. Перекличка тихонько себе катилась, опять начал нарастать гул, как будто кабинет потихоньку приближался к водопаду.
Турка подпер щеку ладонью и задумался.
Предыдущую учительницу - Зинаиду Альбертовну - положили в больницу с сердечным приступом, в начале апреля. До конца учебного года она лечилась и теперь вроде как возвращаться в школу не собирается. Трудно сказать, что именно стало последней каплей. Никто толком не отвечал на уроках, постоянно орали, швыряли бумажки, выковыривали комки земли из горшков и бросались друг в друга. Бесились, в общем.
Плюс, Альбертовну донимал Шуля. Как начнет "общаться" с учителем, так не заткнешь. Ему слово, а Шуля двадцать в ответ.
Как-то раз в кабинете у географа после перемены запахло мочой. Олег Анатольевич ушел в подсобку, а ему на стул подложили здоровенную кнопку, монтажную. Вол тогда носил с собой целую коробку.
Олег Анатольевич на такой дешевый фокус не купился. Только внезапно вспыхнул и швырнул кнопку в аудиторию. Красный, сжимает и разжимает кулаки. Шуля тихонько встал и говорит:
- Вы в меня попали кнопкой.
- Сядь! - гаркнул географ. - Кому говорю?!
- Извинитесь, тогда сяду, - ухмыльнулся Шуля.
- Вышел из класса, - географ побагровел еще сильнее.
- Чего это? Я за знаниями пришел. Почему я должен выходить?
- Потому что я тебе сказал. Преподаватель. Выйди.
Географ тяжело дышал, на шее вздулась и пульсировала жила. Глаза блестят, не мигая смотрит на Шулю. Тело под мешковатым пиджаком напряглось.
- Нет, вы извинитесь сначала. А если в вас кнопку кинуть? Приятно будет?
- Попробуй кинь. Я тебе её потом в глотку затолкаю.
- А я тогда на вас в суд подам. Вы, как преподаватель, не имеете права...
- Подавай. Можешь прямо сейчас идти, - географ резко дернул головой.
- Ну и пойду! - Проходя мимо первой парты, Шуля остановился и поглядел на географа в упор. Потом замахнулся и сделал вид, что поправляет волосы.
Учитель перехватил руку и толкнул Шулю в грудь. Тот отпрянул и натолкнулся на первую парту. Выбил из рук Саврасовой Карины ручку. Она вроде как на домашнем обучении, но иногда приходит в школу и сидит за первой партой с безумным видом. Больная или немного отсталая - неизвестно. Однажды Вовка спросил: "Кто за тебя написал сочинение?". Карина ответила: "Сама". Тогда он сказал "у тебя не хватит мозгов", а Саврасова продолжила глядеть перед собой, с отсутствующей улыбкой.
- Ты чо толкаешься!
- ПОШЕЛ ВОН! - завизжал географ. Банда Шули заливалась хохотом на задних партах, Тузов гоготал, а Крыщ дергал ногами и стучал кулаками по болтающейся ДСП-шной крышке парты.
- Заткнулись все! Проваливай из класса, олух!
- Кстати... Я нассал в цветы, - Шуля отошел поближе к двери, потирая бедро. - Ах, пятиминутка... В каждый горшок, - уточнил он, скалясь гнилой улыбкой. Турка думал, что он и родился с этими коричневыми карамельными пеньками во рту. Олег Анатольевич бросился на него, а Шуля выскочил за дверь.
Географ вернулся минут через десять. Бледный до синевы. К тому времени все уже потихоньку ожили и начали обсуждать случившееся. Банда Шули таскала за волосы Муравья, Рамис плевался из трубочки катышками бумаги. Попал пару раз в Саврасову - она лишь мотнула головой и продолжила глядеть перед собой: руки сложены на парте, спина прямая.
- Давыдов! - Турка вылез из-за парты. Встретился взглядом с учительницей. Руки скрестил спереди, почему-то стало неловко. Сзади что-то шептали, но он ничего не видел кроме зеленых глаз и приоткрытого бутона губ.
- Я, - хрипло выдавил он.
- Очень хорошо. Китаренко?
Турка сел. На фоне остальных девчонок (даже если сравнивать с Коновой или Воскобойниковой Алиной) новая преподша - богиня. Притом что она в обычной одежде.
Вовка будто прочел мысли и пихнул товарища:
- Хотел бы увидеть её в купальнике, на пляже? Представляю, что она выделывает в постели!..
Зинаидка-инфарктница была сущей гарпией. Жирная тетка, на вид можно дать и сорок пять и шестьдесят лет. Волосы с проседью, а зубы щербатые как дряхлый забор.
А такого преподавателя как Мария Владимировна, хочется холить и лелеять.
И хорошенечко потом...
Турка чувствовал в джинсах напряжение и никак не мог оторвать взгляда от водолазки, плотно обтягивающей шары. Вот бы одним глазком увидеть!
Однажды произвели атаку на женскую раздевалку. Выключили свет, бабы визжали... Турка помнил то ощущение, когда ладонь наткнулась на шелковистую и теплую как спелый персик, кожу. И еще что-то твердое, вроде карандашного ластика.
Хазова тогда тоже взвизгнула. Зажегся свет, она толкнула Турку. Но он успел увидеть молочную грудку с коричневым ореолом.
- Уфимцев... Филимонова... Филиппов... Хазова, Шульга? Ребята, потише пожалуйста!
Никто на неё и внимания не обратил. Вол на задней парте первого от окна ряда с чем-то возился под столом.
Как-то раз, классе в пятом, Вол передергивал прямо на уроке. Типа прикол. Ржал еще беззвучно, покраснел как рак. Он часто краснеет - что-то с давлением, скорее всего, и всегда такой отвратительный цвет у кожи, мертвецкие оттенки - бордовый, синюшно-фиолетовый или пепельно-черный.
Вол никогда ничего не писал в тетрадях. Собственно и тетрадей он никаких не носил. На каждом уроке перед ним лежал листочек в клеточку: Вол рисовал голых баб и бомжей.
Получалось так себе. Что бабы, что бомжи - одно и то же.
- Шульга? Отзови-ись! - пропела учительница. Шуля отозваться не мог, естественно. Кто-то из ботаничек на первой парте подсказал учительнице, что его нет.
- Не буду ставить "энку", у нас ведь первое занятие в этом году.
- И последнее, - шепотом добавил Вовка.
- А он вообще не ходит на уроки, - сообщила Воскобойникова. - Прогульщик!
- Понятно... Дальше у нас Шарловский, Щепак... Ага, вижу. Щипачева? - поднялась сухая, похожая на галку девочка с прямыми волосами и бесцветным лицом. - И Дмитрий Якоренко, - Мария Владимировна облизала губы и обвела взглядом класс. Постучала по раскрытому журналу ручкой. - Что ж, начнем. Итак, в прошлом году вы ведь уже проходили начальный курс обществознания? Этот год у вас выпускной, а у некоторых и вовсе последний в школе. Помните, что предстоит в мае-июне? - Мария Владимировна заходила вдоль доски. Турка вовсю наблюдал, как двигаются под тоненькой материей груди. - Единый госэкзамен, а потом четыре выпускных. Две обязательные дисциплины и две по выбору. Если мы с вами найдем общий язык, жить вам будет гораздо легче, - она подмигнула как будто всему классу сразу. Турка подумал: "подкупает".
- Так, кто-нибудь скажет, что же такое обществознание? - продолжала Мария Владимировна. - Какую тему изучает предмет? Ну, кто знает определение?
Класс зашептался, зашелестели страницы. В крови бродит дурман лета, мозги не работают. Сегодня и на математике все тупили и на русском тоже.
Вовка укрылся за чужими спинами, а Турка сам не заметил, как поднял руку.
- Да, вот ты, - учительница прищурилась. - Давыдов, верно? Скажи нам, пожалуйста.
- Ну, обществознание это... Ну как бы предмет, который изучает общество. Знание общества... - Турка смутился. Он хотел как-то выделиться среди стада, и поднять руку толкнул взгляд Марии Владимировны. Раньше-то никогда сам не вызывался отвечать, только если спросят.
- Да ты гений! Знание общества! - крикнул Проханов, и все загоготали. Ребята с соседнего ряда, показывали пальцами, Хазова и Воскобойникова хихикали, зажимая рты. Турка опустил голову и увидел бугорок на собственной мотне.
- А что, правильно! - возразила Мария Владимировна.
Щеки запылали, в штанах сразу опало все. Вовка Плетнев опять толкнул Турку локтем, прыская. Учительница же продолжала что-то рассказывать, разгуливая вдоль доски.
Открылась дверь. В кабинет ввалился Шуля. Явно под чем-то, хотя его почти всегда штормит. Потертые джинсы с каплями грязи снизу штанин (хотя последний дождь шел месяц назад), какой-то балахон с капюшоном, кроссовки пыльные. Шуля обвел мутным взглядом класс и упал за последнюю парту среднего ряда.
Сложил руки и положил на них голову.
- Это кто? - спросила у Воскобойниковой учительница.
- Шульга.
- Молодой человек, вы хотя бы разрешения спросили...
Шуля в ответ громко засопел. Мария Владимировна пожала плечами (груди заманчиво колыхнулись) и продолжила рассказывать, что же за наука такая - обществознание.
Гул не стихал, мало кто сидел молча. Обсуждали всякие насущные проблемы, играли на телефонах. Кто-то дремал.
Периодически Мария Владимировна повторяла свое: "Потише, пожалуйста!", но гул стихал для того, чтобы через пару секунд стать громче. Вместе с тем усиливался и храп. Тело Шули обмякло, растеклось по парте, испещренной царапинами, маркерными и корректорными надписями.
Точку в травле Зинаидки поставил Вол. Его пугали детской комнатой или там колонией, но в итоге пожурили как обычно, и все. Из школы грозились отчислить, но до этого дело тоже так и не дошло. Уже раза три его выгоняли, а потом он снова, как ни в чем не бывало, приходил на занятия.
В шестом классе Вол исчез на особенно долгий срок. В кабинете биологии огрызнулся на старшеклассника Бананенко, завязалась драка. Банан ударил Волу в пах, тот отлетел к цветочным горшкам и скорчившись держался за причинное место. Слезы, сопли, крики, мат. Банана оттащили, в конце концов...
После Вола положили в больницу, на операцию. Всю четверть пропустил, как помнил Турка. Ходили слухи, что яйцо у него "треснуло", "разбилось и вытекло как куриное", но Вол вернулся в школу и веселился как и раньше.
А яйцо просто удалили.
- Кто-нибудь, толкните товарища. Слишком громко храпит.
Никто не шевельнулся, Тузов и остальные захихикали. Рамис швырнул комок бумажки, но Шуля никак не отреагировал.
- Ну? Разбудите его!
- А зачем? - спросил Тузов. - Нехай дрыхнет!
Улыбка на лице Марии Владимировны померкла. Учительница замерла в нерешительности, а Шуля спал взаправду, выхрюкивая рулады.
Вот преподша возле его парты. Все разом затихли и теперь следили за ней.
Двадцать восемь пар выжидающих глаз.
- В натуре, лучше не трогать, - прошептал Вовка. - Спал бы себе...
- Отвали, - махнул Шуля рукой. Затем выпрямил спину, потянулся и зевнул. Мария Владимировна отшатнулась. Взгляд Шули сфокусировался на её бюсте. Рот так и остался приоткрытым.
- Гхы, здрасте, - улыбнулся он.
- Доброе утро. Почему спим на уроке?
- А чего ещё делать?
- Где учебник, тетрадь? - она уперла руку в бок.
- Нету, - продолжал тянуть лыбу Шуля. - На хрен она?
Этот вопрос вызвал бурный смех. Шуля своеобразно скрестил руки на груди - ладони засунул в подмышки. Гогот стих, щеки у Марии Владимировны чуть порозовели.
- Чтобы учиться.
- А я на слух лучше запоминаю. - Он повернул голову к приятелям. Подмигнул Тузову и ещё раз окинул липким, оценивающим взглядом фигуру учительницы. Присвистнул и поджал губы. Снова многие засмеялись.
- Так вы у нас теперь будете вести?
- Да. Обществознание и историю.
- Какая история! - снова реплика вызвала веселье. - Круто. А от меня вы чо хотите?
- Хотя бы храпи потише. А если предмет не интересует, так можешь уходить. Я никого силком тут не держу.
- Силикон? - переспросил Шуля осклабясь. - А я думал, настоящая...
Что тут началось! Конец света. Мария Владимировна побагровела. Турка не смеялся, а остальные просто умирали. Шарловский колотил башкой о парту, в экстазе. Близнецы хихикали, девки хохотали во главе с Воскобойниковой. Серьезность и отстраненное выражение на лице сохранял Асламов. Он еще и учебник листал.
Когда смех стих, учительница ответила:
- Ты настолько глуп, что не знаешь простейших слов? Если и дальше будешь храпеть, я найду, чем тебя заткнуть.
Тузов с компанией загудели и заулюлюкали. Шуля бросил в их сторону быстрый взгляд. Ухмылка сползла с его лица, а взгляд прояснился.
- Не одна ты можешь затыкать.
- Мы на "ты" теперь? - поинтересовалась Мария Владимировна.
- Я говорю, что могу сам заткнуть тебе горло, если потребуется. Соска, - презрительно бросил Шуля и тут же получил пощечину. На его щеке расплылась бордовая пятерня. - Ну, и чего? Дура, блин...
Мария Владимировна задрожала. Что-то хотела сказать, но развернулась на каблуках и чуть покачиваясь, прошагала к учительскому столу. И стала глядеть в окно, опершись о подоконник.
У нее тряслись плечи.
***
ГЛАВА 2 В ЧЕЛЮСТЬ
Задребезжал звонок. Ребята повскакивали, ножки парт заскрежетали по паркету. Шуля медленно поднялся, по-свойски кивнул учительнице и вразвалочку побрел к выходу. По дороге дал подзатыльника Пете Русакову, а тот резко развернулся и, увидев кто перед ним, подал руку для приветствия. Шуля не глядя, шлепнул по ладони.
- Ты чего? На перемену пошли! - позвал Вова.
- Пошли, - Турка кивнул, не сводя взгляда с учительницы. Она не плакала - теперь уже листала классный журнал. А Воскобойникова дожидалась, пока она сделает нужные отметки.
Вышли в пыльный коридор. Пол блестит, пахнет мастикой и краской. Тут и там черные полосы от обуви, пыльные следы.
Турка, как и многие, ходил без сменной обуви. Дождя нет, сухо...
Стены тошнотворные - и не желтые и не зеленые. Как сопли. И батареи тоже выкрашены. Сидеть на радиаторах запрещается, но всем пофиг. Когда начинаются дожди и холода, милое дело погреть задницу на батарее.
Потолки побелили. Такое чувство, будто просто воду размазали, тут и там остались разводы. Паркет мастикой натерли, пока ещё кое-где блестит, ну и пахнет она крепко так.
- О, дружка нашел, - бросил Тузов. Однако, как и остальные члены банды, поздоровался с Вовкой.
Крыщ армянин, зовут его Андраник. Тузов обычный переросток с квадратным лбом. Несмотря на угрожающий вид, огромные волосатые кулачищи, широкую бочонкообразную грудь и выпяченную вперед челюсть с кривыми зубами, он все-таки с толикой разума. Именно он и был теневым лидером банды.
Ну и Рамис-дагестанец, они с Крыщом всегда лезли в самое пекло. За любой брошенный в их сторону косой взгляд или неправильное слово следовали унижения жертвы и/или избиение.
Ближе к концу прошлого года Турка решил взяться за голову. Восьмой класс удалось закончить без двоек, а математику и вовсе до четверки дотянул, с помощью Вовки.
Из школы Турка решил свалить после девятого класса. Пока еще неизвестно куда, но подумать время есть.
Турка гулял раньше с Шулей, бухали вместе. В школе он держался в стороне от коалиции Тузова-Крыща-Рамиса, сохранял товарищеский паритет.
- Шуль, ты с ходу за новенькую взялся? - сказал Турка, пожимая ладонь.
- А чо? - Шуля пригладил сальные, чуть вьющиеся лохмы. - Приколол, туда-сюда. Думает, самая умная, курва. Лан, пойду мелочи стрясу в столовке...
По коридору лилась толпа, и из нее вырулил Рамис. Он снял оправу с носа какого-то ботана, а Крыщ тем временем ткнул Вовчика кулаком в живот.
- Ты чего? - сказал Вова.
- Да так, разминаюсь. Не боись.
- Оставь, Крыщ, - поморщился Турка.
- Сышь, - Тузов прочистил горло и сглотнул. - А ты за него пишешься, что ли теперь? Да отдай ты этому чудиле очки, ау! - Рамис косо нацепил очки на ботана и отпустил с подсрачником.
- Не пишусь, хренью не страдайте просто.
- Не, подожди. Значит ты с ним на одном уровне теперь, да? - губы у Тузова презрительно скривились. - Ты в ботаны записался?
- Даже если и записался - тебе не пофиг? - Турка выдерживал взгляд серых, спокойных глаз. Кажется, кто-то другой сидел внутри Тузова и дергал за ниточки, как марионетку. А он говорил то, что нужно этому "кому-то", двигался по его указке.
- Чо ти так базарищ? - влез Крыш.
- А ты вообще не лезь, - бросил Турка.
- Погоди, Андраник, - Тузов облизал губы. - Он нам не нравится. Если ты с ним - ты тоже нам не нравишься, Турик. Понял?
- Все, давайте, - Турка поморщился и разорвав полукольцо (двинул плечом Крыща), пошел по направлению к кабинету математики.
Вовка шагнул следом, но ему преградил дорогу. Крыщ дал пацану под дых:
- Я с тобой не договорил еще! - крикнул Тузов.
- А я договорил.
- Мож на школке выйдем, на разы?
- С тобой? - Турка развернулся. Драться он умел, но знал, что против Тузова вряд ли выстоит. - С инвалидами не махаюсь.
Тузов вспыхнул сжал кулаки-молоты. Дело в том, что еще классе в пятом он свалился с пожарной лестницы, с высоты третьего этажа. Сломал левое колено, обе лодыжки, порвал мышцы. Срасталось это дело год, еще год он вяло телепал на костылях, а школьную программу проходил на дому.
В итоге Тузов снова потихоньку начал шагать без костылей, вернулся в школу. Сначала был тихим, себе на уме. Подозрительный. Но сразу видно, к какой касте принадлежит. Вскоре начали играть в футбол класс на класс, ну и его тоже пригласили.
И неуклюжий как медведь, хромой Тузов стал столпом обороны.
Турка знал, про это слабое место. Кости со связками у Тузова уже целы, а душевная рана так и не затянулась.
Как ветхий дед Турки. Сам еле ходит после инсульта, мычит что-то, через каждое слово вставляет "б...ь", права качает.
- Ну? Ссышь, с инвалидом-то?
- Да он тебя разнесет! Ха! - встрял Рамис.
- Понял, - улыбнулся Турка. - Ты хочешь еще пару годиков от учебы отдохнуть.
Рамис прочистил горло и смачно харкнул в самое лицо Вовчику. Тот отпрянул назад и смахнул подтек. Банда загоготала.
Щеки у Вовки покраснели.
Опять задребезжал звонок. Более настойчивый, чем с урока, долгий. Захлопали двери, коридор опустел.
- Теперь с чмырем будешь общаться? - хмыкнул Тузов.
- Вот лох! - Рамис и Крыщ покатывались, хлопая друг друга по плечам. Мимо с вытянутым лицом прошел Русаков, следом за ним - близнецы Водовозовы.
Вовка побледнел и дрожал.
И вдруг вмазал. Рамис дернул головой и стек на пол - ноги сразу подкосились. Раскинул руки в разные стороны, из носу побежала кровь.
Какая-то телка завизжала. Откуда ни возьмись, взялся географ. Присел и стал хлопать Рамиса по щекам.
Лицо у Вовки позеленело, и теперь он сливался со стенами как хамелеон. И трясся.
Рамис все-таки встал. Кровь залила подбородок, герб и часть зелено-сине-красного флага на майке. Рамис запрокидывал голову и зажимал нос пальцами, хотя на ОБЖ говорили, что этого делать ни в коем случае нельзя, кровь лилась прямо как из цистерны, и продолжать драку Рамис не смог бы, в любом случае. Да видно и удивился - побрел прочь по коридору. Турка кинул взгляд на Вовку, а Крыщ сказал:
- Тебе кришка, понил? - и побежал догонять дружков.
- Круто всадил, - присвистнул Турка. Вова растерянно кивнул. - На матешу идем?
- Может, домой? - промямлил Вова. Лицо теперь серое, трясется весь. Мимо прошла стайка девушек, во главе с Хазовой, Слютиной и Воскобойниковой. Они покосились на парней и зашептались.
- Да вон уже Мочалка идет.
- Блин, как же мы...Они ж меня убьют! - взмолился Вова.
- Ничего. Я что-нибудь придумаю, - отмахнулся Турка.
- Я и не собирался его бить, рука сама пошла!
Любой нормальный пацан должен отвечать, если харкнули в рожу. И это же была открытая провокация?
Зашли в класс, уселись на то же место. Разве что здесь панировка другая: дверь возле доски, рядом с ней первая парта третьего ряда. Учительский стол-бульдозер в том же месте. Полированная столешница прикрыта толстым стеклом, под ним всякие бумажки, картонные прямоугольнички календарей и записки.
Последний урок. Как же неохота сидеть на матеше, особенно после обществознания! А Мочалка уже целую кучу всякой дряни задала, написала сбоку на доске. Турка наскреб в тетради число.
Вова выложил бордовый учебник алгебры, первую часть. Вытащил новенькую тетрадку с Уэйном Руни. Поглядел на Турку, и кисло улыбнулся.
- И что теперь? Ты точно придумаешь что-то?
- Ага, не боись.
Зашла Дина Алексеевна. Светло-каштановые пряди волос, с сединой, как пушок одуванчика на ветру. Круглые глаза навыкате, морщины, штаны у кармана в мелу, губы подведены помадой морковного цвета. Никогда Турка не понимал, зачем старухи пользуются косметикой, отвратительное зрелище.
- Начинаа-еем, наш у-урооок, - протянула Мочалка скрипучим голосом. От него всякий раз Турку брало уныние. Как-то поставили сразу четыре урока математики. Все чуть с ума не сходили, а Мочалке хоть бы хны. - Вы не забыли что у нас ЕГЭ-Э?
- Прямо сейчас? - спросил Ваня Проханов. По классу прокатился смех.
- Нет, Ванечка, в конце года. А прямо сейчас у нас многочле-ены!
- Члены! - выкрикнул Вол и противно захихикал. Дина Алексеевна взяла со стола растрепанную книженцию, Воскобойникова подала ей журнал. Математичка села за стол, послюнила палец и начала листать страницы. Класс потихоньку начал шушукаться.
Матеша - один из немногих предметов, где хоть какая-то дисциплина. Хотя если Мочалка выходит в коридор, начинается обычная песня. Бумажки, драки, выбрасывание портфеля из окна.
Самая милая забава - выкинуть чей-нибудь рюкзак. Обычно сбрасывали вещи Муравья. После он убегал и не ходил в школу пару дней.
Дина Алексеевна действительно похожа на растрепанную, древнюю мочалку, которую рука не поднимается выбросить. Вроде бы уже невозможно пользоваться и куски войлока отваливаются или там поролона, а ее все хранят.
Мочалка закончила заполнять журнал, и нацепив на мясистый нос очки со стеклами-половинками, деловито напомнила:
- Ребята, у нас ЕГЭ. Вы хоть понимаете? Сложнейшие тесты, никакой помощи на экзамене. Никаких мобильников и даже калькуляторов. Боже упаси вам притащить шпаргалки. Да за это сразу выгонят! - она заходила вдоль доски. - Мы должны за полгода пройти программу - господи, да что там проходить? И уже с марта того года начнем подготовку к Единому Государственному Экзамену. Будем разбирать тесты за прошлый год. В этом же году будут совершенно другие. Они приходят в запечатанном виде, доступа к ним нет. Так, и кто же мне скажет, что такое многочлен? Какой способ решения мы разобрали на первом уроке? - она оглядела безмолвные ряды поверх очков.
- Члены! - снова выкрикнул Вол.
На этот раз почти никто не отреагировал. Кто вообще думает об экзаменах в первую неделю учебного года?
Кто-то с грехом пополам ответил на её вопрос. Дина Алексеевна снова начала твердить про план, про контрольные, про геометрию (вот что Турка никогда не понимал и от всей души ненавидел), снова про экзамен, начала вспоминать прошлый год... Самый верный способ оттянуть начало занятия, это спросить у Мочалки про ЕГЭ. А потом только и успевай поднимать голову, чтоб не заснуть.
Тука не думал, что девятый класс будет таким уж сложным. Сдают же как-то остальные, значит, проблем не будет. Вон Вол вообще сидит и режет раскатанную в колбаску жвачку на кусочки.
Вот так и надо жить, без особых тревог и забот.
Потом Мочалка вспомнила о перекличке, отметила отсутствующих и продолжила рисовать всякую дребедень на доске. Вызвала Шарловского, тот что-то начал мямлить, найти корни многочлена не смог и сел на место с тройкой.
Затем вышел ещё кто-то, ещё...
Турка думал частности о Коновой. Хорошо бы проводить Ленку после школы, узнать, где живет. Или просто взять у кого-то из девчонок номер и позвонить?
Ну, нет. Начнут шептаться, слухи дело такое. Вот и про саму Лену говорят всякое: то она ни с кем не разговаривает и парней презирает, то она дает каждому встречному.
Воскобойникова чешет, что Конову это-самое двоюродный дядя. Что ж, всякое бывает, но Турка не верил. Позавчера Ленка пришла в белой обтягивающей маечке. Собирала волосы в хвостик, руки подняла, и Турка увидел мельком подмышки. Сероватые, выбритые и с прыщиками раздражения.
Сейчас Турка глядел сквозь каракули на доске и представлял Конову, выбритую ТАМ ровно так же.
Вот и сейчас снова напряжение в штанах.
В дверь постучали, на пороге появилась целая компания. Тузов, Крыщ, Рамис - с ватками в носу, и прочие.
- Дина Алексеевна, можно?
- Где это вы были? - Мочалка поглядела на них поверх оправы.
- В медпункте. У Рамиса кровь пошла.
- Кро-овь? Так может тебя домой отпустить, Сулейманов?
- Я посижу, нормально, - ответил Рамис. Глаза блестят. Он поглядел на Вовку, а тот продолжал изучать параграф учебника. Турка внимательно следил лицом Тузова, но ничего не мог по нему прочесть.
Тузов поглядел на портреты математиков - их тоже целая куча висит на дальней стене класса. Перевел взгляд на Дину Алексеевну: - Так мы зайдем?
- Заходите, ребятушки. Я вам "энки" уже поставила, ну ничего. Корегой замажу.
Близнецы приглушенно захихикали. Вол тоже заржал, и под шумок швырнул в Русакова катышек жвачки.
Проходя мимо, Рамис пихнул Вована, и провел ребром ладони по горлу. Тот сделал вид, что не заметил и вытащил мобильник. Поерзал и запрятал назад в карман.
- Пол-урока осталось, - прошептал он. Ты что-нибудь придумал?
- Хочешь, можем выйти через зимний вход. Попрошу бабу Лелю, она откроет. Наверное.
- Нет, ну допустим мы сейчас улизнем, - горячо зашептал Вован, - а дальше? Ты... Они ведь твои друзья?
- Бывшие. - После паузы ответил Турка. Ему было тяжело признаться в этом даже самому себе.
Наступил такой момент, когда надо думать о будущем и взрослеть. Дело даже не в экзаменах и учебе. Он видел, куда подобная дорожка приводила старшаков.
В тюрьму.
Кого-то пока не поймали, и он воровал или грабил. Кто-то начинал колоться. Телки из таких компаний давали всем направо и налево, заболевали какой-нибудь дрянью или беременели.
Уличные гулянки, мелкие кражи, водка, "районы", "стрелки". Чей-то крепкий кулак случайно не рассчитывает силу. Кто-то вы пылу ярости хватается за нож...
Кто-то, как например Рыков падает на асфальт после удара трубой, и из трещины в голове сочится желтоватая губчатая субстанция, липкая как кисель.
Когда Рыкова выписали из больнички, то даже самые близкие друзья не могли узнать в тщедушной фигурке своего приятеля. Он болтал головой, что-то бормотал и весь трясся, а на нижней губе у него теперь всегда висела паутина слюны. Овощем стал.
Турка поднял взгляд на доску, в задумчивости почесал нос с горбинкой. Ему вдруг захотелось переместиться на год вперед.
Может быть тогда он уже поступит в колледж при ДГТУ или ещё куда-нибудь, найдет себе девушку - такую как Конова, может даже лучше.
Вовке в затылок врезалась бумажка. Он потер макушку и подобрал с парты клочок. Сырой ком бумаги, с тошнотворной начинкой "зеленца". Вова с дрожью отбросил ком, а Дина Алексеевна ничего не заметила.
- Вот ослы, - пробормотал он и добавил срывающимся шепотом: - Ни фига не понял, как решать эти многочлены. Когда она сказала контрольная? В пятницу?
- Ага, - отозвался Турка. - Ты не боись, через зимний вход выйдем.
- Да нет. Я думаю, не стоит убегать. Пусть они меня побьют, да и все.
Турка промолчал. Конечно, это выход. Лучше чем просто убежать.
Но ведь все продолжится завтра. Да и на улице могут подстеречь Вову. Не будет же он днями сидеть дома. Драться - самый лучший вариант.
Прозвенел звонок, и все посрывались с мест, наперегонки засовывая тетради в рюкзаки, закидывая ручки и учебники. Все радовались окончанию очередного учебного дня, а Вовка был бы не против отсидеть ещё одну матешу. Он так и остался бледным и чуть сдулся, как пробитый шарик.
Не успел он встать со стула, как его настиг удар. Рамис прыгнул и прямой ногой врезал в район печени.
Вова рухнул между партой и стеной, чуть не напоровшись на крючок для портфеля глазом.
- Что такое? Эй ну-ка выходите! Рамис, Сережа!
- Извините Дина Алексеевна, я нечаянно, - отозвался Рамис. Вовка тем временем встал, растирая поясницу. Тузов подмигнул Турке и вся компания ухмыляясь вышла в коридор.
- Что это они? Ну и шутки, - нахмурилась Мочалка, снимая очки. - Ребятушки, а кто дежурный сегодня?