Давыдов Вадим : другие произведения.

Всем смертям назло (Наследники по прямой. Книга третья)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:

    "Наследники по прямой" - повествование о страшном и прекрасном времени, о любви, о ненависти, о войне и мире, - сказочная энциклопедия неслучившегося, авторский портрет великой эпохи, чей пафос и смысл уже почти никому не понятен; панорама великой мечты, навсегда канувшей в пустыне жизни.

    Победа неизбежна - но и цена её неимоверно велика. Так бывает всегда, когда потеряно время, когда приходится исправлять ошибки и навёрстывать упущенное. Яков Гурьев прекрасно понимает это. Не дать стране сорваться в кровавую пропасть, спасти всех, кого можно - и необходимо - спасти. Не ослепнуть, не свернуть с дороги. И победить. История меняется прямо у вас на глазах - в последней книге трилогии "Наследники по прямой".

    Всех желающих высказаться и обсудить прочитанное приглашаю приглашаю в блог


   Наследники по прямой. Книга третья
  
   (с) Вадим Давыдов, 2007
  
   ВЕНОК ЭПИГРАФОВ -- III
  
   Когда погребают эпоху --
   Надгробный псалом не звучит.
  
   А.А. Ахматова
  
   Надо идти всё дальше,
   Дальше по той дороге,
   Что для нас начертали
   Гении и пророки.
   Надо стоять всё твёрже,
   Надо любить всё крепче,
   Надо хранить всё строже
   Золото русской речи.
   Надо смотреть всё зорче,
   Надо внимать всё чутче,
   Надо блюсти осторожней
   Слабые наши души.
  
   Давид Самойлов
  
   Мы кончены. Мы отступили.
   Пересчитаем раны и трофеи.
   Мы пили водку, пили "ерофеич",
   Но настоящего вина не пили.
   Авантюристы, мы искали подвиг,
   Мечтатели, мы бредили боями,
   А век велел -- на выгребные ямы!
   А век командовал: "В шеренгу по два!"
   Мы отступили. И тогда кривая
   Нас понесла наверх. И мы как надо
   Приняли бой, лица не закрывая,
   Лицом к лицу и не прося пощады.
   Мы отступали медленно, но честно.
   Мы били в лоб. Мы не стреляли сбоку.
   Но камень бил, но резала осока,
   Но злобою на нас несло из окон
   И горечью нас обжигала песня.
   Мы кончены. Мы понимаем сами,
   Потомки викингов, преемники пиратов:
   Честнейшие -- мы были подлецами,
   Смелейшие -- мы были ренегаты.
   Я понимаю всё. И я не спорю.
   Высокий век идет высоким трактом.
   Я говорю: "Да здравствует история!" --
   И головою падаю под трактор.
  
   П. Коган
  
   Господь! Прости Советскому Союзу!
  
   Тимур Кибиров
  
   Нет здесь выхода простого,
   Только сложный -- быть людьми.
   Ощущать чужую муку,
   Знать о собственной вине...
  
   Н. Коржавин
  
   Но в том то и дело, что было не это.
   Что разума было не так уж и мало,
   Что слуха хватало и зренья хватало,
   Но просто не верило слуху и зренью
   И собственным мыслям мое поколенье.
   И так, о себе не печалясь, мы жили.
   Нам некогда было, мы к цели спешили.
   Построили много, и все претерпели,
   И все ж ни на шаг не приблизились к цели.
   А нас все учили. Все били и били!
   А мы все глупили, хоть умными были.
   И все понимали. И не понимали.
   И логику чувства собой подминали...
   Уходит со сцены мое поколенье
   С тоскою -- расплатой за те озаренья.
   Нам многое ясное не было видно,
   Но мне почему-то за это не стыдно.
   Мы видели мало, но значит немало,
   КАКИМ нам туманом глаза застилало,
   С ЧЕГО начиналось, ЧЕМ бредило детство,
   Какие мы сны получили в наследство!
   Мы брошены в годы, как вечная сила,
   Чтоб злу на планете препятствие было!
   Препятствие в том нетерпеньи и страсти,
   В той тяге к добру, что приводит к несчастью.
   Нас все обмануло -- и средства, и цели,
   Но правда все то, что мы сердцем хотели.
   Пусть редко на деле оно удается,
   Но в песнях живет оно и остается.
  
   Н. Коржавин
  
   Мероув Парк. Июнь 1934 г.
  
   Авторитет, думал Гурьев, авторитет. Попробуй-ка. Что думают они -- Осоргин, Матюшин, все остальные -- обо мне, -- мальчишка, сопляк, которому некуда девать деньги, решил развлечься? Ну, что ж, господа. Придётся вам поверить: это не так.
   Мало научиться управлять людьми, словно фигурками на ящике с песком, думал Гурьев, перебирая и медленно, в который раз, перелистывая папки с личными делами "курсантов", -- они с кавторангом не один день просидели, составляя списки отделений таким образом, чтобы Гурьева устраивало всё -- от роста и веса до возраста и психологического портрета. Надо научиться выживать там и тогда, где и когда выжить решительно невозможно. Мертвый не может никем управлять. Нам всем придётся напрочь забыть всякие глупости о красивой смерти в бою, потому что цель -- не красиво умереть, а выжить и победить. Нет больше мира, есть война. Никто не объявляет её начало или окончание. Это война умов, молниеносных ударов и рейдов, ночных взрывов, нападений из-за угла, десанта прямо с неба, подкупа депутатов и министров. Радиопередача и банковский вексель -- тоже оружие этой войны, иногда более действенное и смертоносное, чем винтовка или танк. Каждая ваша мысль, каждый шаг, каждое движение -- это действие солдата на войне. Война повсюду. Весь мир -- это война. Вся наша жизнь теперь -- война, спим мы, обедаем или практикуемся в стрельбе по движущимся мишеням. Хотим мы воевать или нет. Война уже идёт, и никто не спрашивает нас, чего мы хотим. Так что будем учиться воевать. И побеждать, даже если это кажется невыполнимым. Вот только как мне всё это им объяснить?!
  
   Мероув Парк. Июнь -- июль 1934 г.
  
   В сутках, как всегда, было всего-навсего жалких двадцать четыре часа. Выручали, конечно, инструкторы-японцы. Эти люди знали своё дело великолепно и выполняли его так, как и положено настоящим самураям. Курсанты, после недолгого периода врастания в новую атмосферу, перестали воспринимать японцев как чужеродный элемент. Во многом этому способствовало весьма приличное владение инструкторов русским языком. Правда, со звуком "л" никак не складывалось.
   Тэдди занимался наравне со всеми. Конечно, никто не требовал от него выполнения жёстких нормативов, но тянулся он при этом изо всех сил. Он уже совсем сносно говорил по-русски -- его лингвистические успехи просто поражали, и Гурьев практически перешёл в общении с мальчиком на родной язык. Оставалась совершенно иррациональной только ненависть Тэдди к художественной литературе -- а мемуары и хроники он глотал, не жуя. Офицеры обращались к нему -- Андрей Вениаминович. Простенько, но со вкусом.
   -- Тебе скоро тринадцать, Тэдди.
   -- Да. Время так медленно тянется, Гур...
   -- Это тебе кажется, дружок. На самом деле оно несётся, как сумасшедшее. А нам нужно успеть провести один очень важный ритуал.
   -- Какой?!
   -- Скоро узнаешь, -- Гурьев потрепал мальчика по плечу. -- Поможешь мне в кузнице?
   -- Ещё бы!
   И, только когда стало совершенно невозможно дышать от воздуха, разогретого раскалённым металлом, Гурьев вытолкнул Тэдди из кузницы и вышел на воздух сам. И чуть ли не нос к носу столкнулся с Рэйчел.
   -- Я принесла тебе полотенце, -- проговорила она, улыбаясь, и закрываясь ладонью от солнца. На ней было надето совсем простое ситцевое платье, синее с белым воротничком, немного напоминавшее "матроску", и волосы были перехвачены сзади широкой синей лентой. И всё это вместе -- её голос, яркий солнечный день, кузница, запахи и остужающий разгорячённую кожу западный ветер -- так отозвались в сердце застарелой болью, -- Полюшка, -- что Гурьев сгрёб Рэйчел в охапку чёрными от сажи руками и принялся целовать так жадно, словно хотел проглотить. Ему отчего-то показалось -- Рэйчел знала о том, что он вспомнит, и очень хотела напомнить ему именно об этом. А потом она поливала их обоих водой -- Гурьева и Тэдди, и Тэдди вопил, подвывая от смеха, и Гурьев крутил их, как на карусели, -- Тэдди под левой подмышкой, и Рэйчел под правой.
   Наконец, щит был готов. Овальный, выкрашенный багряной краской, с кованой окантовкой и солнечным кругом-сварогом посередине. Гурьев вынес его из кузницы, четверо офицеров приняли его -- все в парадной форме, с погонами и лампасами, продели толстые древки рукоятей в тяжёлые кольца. Щит осторожно положили на землю, и Тэдди, кусая от волнения губы, взошёл на слегка выпуклую, прогретую солнцем поверхность, -- он был босиком, в одной батистовой рубахе с широкими рукавами и светлых бриджах, с непокрытой головой. Он присел, поджав под себя ноги, и офицеры, взявшись за рукояти, подняли Тэдди на щите и пронесли перед строем: справа -- русские, слева -- японцы. Троекратное "Ура!" и "Тэнно хэйко банзай!" подняло с крыш поместья тучи голубей, которых Рранкар проводил недовольным взглядом -- беркут терпеть не мог этих глупых, жестоких птиц и никогда не упускал случая на них поохотиться. Рэйчел посмотрела на него и улыбнулась сквозь слёзы, а беркут, встопорщив крылья на загривке, боднул её ладонь -- он страшно любил, когда Рэйчел гладила его по голове.
   Офицеры поднесли мальчика к Гурьеву, который помог ему сойти на землю. Они вместе подошли к камню, накрытому белым полотном, словно памятник перед открытием. Матюшин и Муруока, стоявшие там, одновременно потянули за концы полотнища и отбросили его назад. Надпись на камне --
  

0x01 graphic

  
    -- была аккуратно вытравлена славянской вязью по трафарету.
   -- Ну, вот, -- Гурьев посмотрел на мальчика и перевёл взгляд на Рэйчел. -- Теперь ты -- настоящий князь из рода Рюрика Сокола. А мы -- твоя дружина.
   -- Это правда?
   -- Конечно, правда. И этот щит будет висеть в зале славы в твоём родовом замке, Тэдди. Здесь, в Мероув Парк. А там и... Мы восстановили очень древний обычай. Спасибо тебе, что ты согласился. Твой старший сын тоже когда-нибудь встанет на этот щит, и мы поднимем его так же, как поднимали сегодня тебя. А теперь, чтобы восстановить этот обычай по-настоящему, мы устроим княжеский пир. Тоже самый настоящий.
   В этот вечер Гурьев, изрядно поднаторевший в геральдических тонкостях, объяснил присутствующим: вопреки распространённому в Европах мнению, русские князья -- не герцоги, а, скорее, бароны и графы, и, хотя русскую систему лествичного права невозможно уравнять с майоратом, всё же такое сопряжение -- наиболее близкое и во времени смыслов, и в их пространстве. Именно потому -- княжич. И -- княгиня. Княгинюшка. Это не вызвало ни тени улыбки, ни тени протеста -- усвоено и принято к исполнению.
   В этот вечер отошли в тень все условности, и даже вечно застёгнутые на все пуговицы японцы -- разумеется, только те, что были свободны от службы! -- забыв о своих поклонах и бесконечных извинениях, пили вареные меды и закусывали жареной телятиной на рёбрышках и жареной же в глине рыбой, -- Гурьев позаботился и о том, чтобы угощения в этот вечер были как можно более традиционны, никаких кулинарных изысков, никакого спиртного в бутылках. В этот вечер Рэйчел впервые за много лет пела под аккомпанемент фортепиано и гитары -- и навсегда заняла место Прекрасной Дамы в сердцах ошеломлённых и околдованных её голосом людей, казалось, уже забывших о том, что пением можно так восхищаться. В этот вечер, слушая её голос, Гурьев подумал: именно этот голос ему хочется слышать всю свою жизнь -- и саму жизнь слышать в звуках этого голоса.
   В этот вечер Рэйчел, не отрывая от взгляда от Гурьева, который, кажется, веселился вместе со всеми, сказала Осоргину:
   -- Сыновей бы ему...
   -- За чем же дело стало? -- осторожно покосился на неё кавторанг.
   -- Ах, Вадим Викентьевич, будь на то моя воля... Так ведь сказал же -- пока даже мечтать не смей. Одна надежда у меня -- на это его "пока"...
   -- Это... Из-за травмы?
   -- Может быть, он опасается немного того, что с ним случилось в Японии. Или нет. Боюсь, это для него всего только повод для манипуляций.
   -- Ну, так вы же женщина, -- улыбнулся Осоргин.
   -- И что?! -- посмотрела на него Рэйчел. -- А он -- не просто мужчина. Если... Обмана он никогда не простит. Не тот человек. Да и... Я только сейчас вдруг поняла: я впервые вижу его среди своих, а не как обычно, -- вечно собранного, вечно готового к бою... Я так волнуюсь за него, Вадим Викентьевич. Вы только посмотрите! Ведь все молодые мужчины проводят столько времени в обществе себе подобных. Мне кажется, им это просто необходимо. Не может же он постоянно опекать меня, буквально не отходить ни на шаг?! Я же ему надоем. И у него... Ведь мы все его старше. Я -- совсем чуть-чуть, а вы... Николай Саулович, остальные офицеры. И по возрасту, и по званию. Не может ведь быть, чтобы он не думал об этом? Он же абсолютно никогда не отдыхает, не развлекается... Всё время дела, дела, бумаги, занятия... Он же надорвётся!
   -- Ну, вы, по-моему, преувеличиваете. А с вами? А с мальчиком он что же?
   -- Это ведь тоже не просто так. Вы же видите, что он сотворил с Тэдди...
   -- Не тревожьтесь, сударыня. Возраст... Ну, что -- возраст. А со званием... С этим нет совершенно никаких проблем. Уж вы поверьте моему командирскому опыту, моя дорогая. У Якова Кирилловича и звание, и чин такой, что это вслух и произнести невозможно.
   -- Я знаю, -- немного печально улыбнулась Рэйчел. -- Ангел-Хранитель.
   Лев Иерусалимский, подумал Осоргин. Меч Господень. Боже, спаси, сохрани и помилуй нас...
  
   Мероув Парк. Июль 1934 г.
  
   Осоргин находился при кают-компании неотлучно, гася возможные разговоры, могущие вызвать разброд и шатание. Когда миновали первые три недели и офицеры немного втянулись -- так, что у них появились другие желания, кроме как рухнуть после тренировочного дня на кровать и забыться тяжёлым, как колосник, шестичасовым сном, молясь, чтобы "господа инструкторы" не устроили ночную тревогу, -- Гурьев остался на ужин, решив: не сегодня, так завтра придётся, наконец, снизойти до некоторых пояснений.
   -- А скажите, Яков Кириллыч! Вы, по молодости лет, нигде, кроме Красной Армии, служить ведь не могли?
   -- И там Господь не умудрил-с, -- Гурьев развёл руками. -- На самом деле, я ведь человек сугубо штатский, господа. То, что я военной историей и историей вообще исключительно сугубо интересуюсь, -- это да, это есть. А школы армейской -- чего нет, того нет.
   -- Яков Кириллович наш совершенно безосновательно скромничает, -- Матюшин усмехнулся, поставил чашку на стол и посмотрел на Гурьева. -- Вы уж меня извините, Яков Кириллович. Думаю, пришло время вам кое-что нам и порассказать... А?
   -- Неудобно, Николай Саулович, -- вздохнул Гурьев. -- Получается, что я как будто цену себе набиваю.
   -- Скромность -- качество хорошее, конечно, -- задумчиво произнёс Матюшин. -- Но только, знаете ли, до известных пределов. Я тут подготовился, господа, вы позволите? Извините, если поздновато. Мозги уже не те, да и в оперативных средствах некоторое стеснение имеется...
   За столом установилась мёртвая тишина, -- генерала в "кают-компании" безмерно уважали.
   -- Да ради Бога, Николай Саулович... Не томите! -- подал, наконец, голос кто-то из офицеров.
   Матюшин не спеша достал из нагрудного кармана очки в простой тонкой металлической оправе, водрузил их на кончик носа, покосился на Гурьева, продолжавшего, как ни в чём не бывало, беспечно улыбаться и вдруг жестом фокусника-иллюзиониста вынул откуда-то из-за спины увесистую папку. Открыв её, генерал начал раздавать аккуратно сцепленные скобочкой листочки:
   -- Попрошу вас, господа, внимательно ознакомиться. Попрошу при этом учесть: для нашего дорогого Якова Кирилловича этот примечательный документ -- совершенно такой же сюрприз, как и для всех вас. И тиражирую я его с некоторым трепетом, ибо клянусь -- реакции на него Якова Кирилловича не знаю и даже предугадывать не берусь. Далее переносить, однако, то, что никто из вас, кроме меня и Вадима Викентьевича, не понимает, с кем его свело Провидение, невозможно. Поэтому -- повторяю, прошу внимательно ознакомиться.
  
   Документы. Ноябрь 1933 г.
  
   Уполномоченному ГПУ по Забайкальскому р-ну тов. Глинскому.
   СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
  
   Докладная записка* по ситуации в Трехречьи (фрагмент)
  
   Трёхречье Манчжурское разделено на две волости, в соответствии с неким планом, утверждённым, как провозглашается, белоказачьим атаманом Семёновым. Главной станицей Северо-восточной волости (СВВ) является станица Драгоценка, Юго-западной (ЮЗВ) -- Тынша. СВВ по размеру существенно уступает ЮЗВ, соотношение территории -- примерно 3 к 1 в пользу последней.
   В СВВ исп. власть представлена уполномоченным ат. Семёнова полковником Бородниковым. Под ружьём у Бородникова может обыкновенно находиться примерно ок. 600 сабель, в то же время активных отрядов насчитывается от 4 до 7 каждый численностью 20 -- 25 чел. В случае военных действий это число может быстро возрасти до 1,2 -- 1,5 тыс. Ничем особо интересным это направление для нас не является, т. к. оно полностью пропитано агентурой. Влияние советской печати и пропаганды очень сильное, хотя область находится в стороне от КВЖД. Регулярные донесения подтверждают уверенность, что переезд в СССР по мере ужесточения продажного режима буржуазии и милитаристов Манчжоу-Го сделается неизбежным. "...".
   Совершенно иначе обстоят дела в ЮЗВ. Контрастирование с северо-востоком тут разительное, прежде всего в части управления и организации вообще жизни, а так же военной области. Адм. центр волости -- ст. Тынша. Здесь заседает Волостной Круг в составе: "атаман", "полковник" Шлыков; гласные волостные, в составе 5 чел. казаков; по 1 представителю от станицы или 3 -- 4 хуторов и по 1 гласному от них же. При Волостном Круге действует также и Женский "круг", в кол-ве 3-х чел. В волости действуют мельницы ветряно-электрические -- 7 шт., маслобойных заводов -- 2 (...), конных заводов -- 4. Также имеются: школы церковно-приходские (17), школы средние (2), учительские курсы, фельдшерско-акушерские курсы и училище под рук-вом бывш. проф. Загряжского, 1 монастырское подворье, в котором находится также больница, приют для детей и стариков. В приюте дети находятся обычно недолго, т. к. младших разбирают по семьям казаки, а старшие попадают в кадетское казачье училище на полное довольствие волостного круга. Население волости постоянно растёт и сегодня приближается к 70 тыс.
   Культурную жизнь ЮЗВ можно характеризовать как насыщенную. В станицы регулярно наезжают кинопередвижки, выходят газеты "Волостной Курьер" и "Голос Трёхречья", работает книжная лавка куп. Аникишина в Тынше. Обе газеты имеют строгую антисоветскую направленность, регулярно публикуют клеветнические измышления о Соввласти и руководителях СССР, сообщения о "репрессиях" и т. п. Для неграмотных казаков проводятся коллективные читки газет при станичных куренях.
   Важным считаю отметить бросающуюся в глаза особенность антисемитской пропаганды, проводящейся в Трёхречье. При известном вообще антиеврейском настроении казаков с некоторых пор проводится некое разграничение м/у т. наз. "жидокомиссарами" и "иудеями". "Жидокомиссары" обвиняются в преследовании не только "православных християн", но также "иудеев" и "магометан", из чего настойчиво проталкивается вывод, что обе последних группы должны рассматриваться как "товарищи по несчастью". Самопровозглашённый "Митрополит Манчжурский и Харбинский" Мелетий (Заборовский) также регулярно высказывается на данную тему, призывая "молиться во спасение заблудших душ православных аще инославных, что вольно и невольно себя на путь диавольский воздвигли" (цитируется по проповеди в газ. "Голос Трёхречья" от 12.01.1932 г.) Отд. лица евр. нац-ти проживают в Трёхречье, наиболее изв. семья мелк. рем. Шнеерсона и пом-к ат. Шлыкова волостной секретарь (драгоман и писарь) Желковер. Отношение населения к указанным лицам или нейтральное, как к обычному жизненному элементу, или вовсе расположенное. На попытку, напр., с/с* Пряхина завести в адрес Желковера антиеврейскую беседу, т. Пряхин был избит казаками ст. Буранная вплоть до отзыва т. Пряхина. Упомянутый Желковер играет в местном обществе заметную роль, будучи с царских времен известным китаистом и японистом, владеет мандаринским наречием и т. д. Сношения с манчжоускими и др. китайскими властями с его помощью имеет особенный вид, вследствие большого уважения японско-китайской администрации к Желковеру, которое автоматически переносится на все русское население, т. к. для властей Желковер является русским. По отрывочным сообщениям агентуры, Желковер отказался от места доцента в одной из североамериканских школ из-за того, что работает в Трехречье. "..."
   Собственными силами осуществляется в ЮЗВ поддержание гражданского порядка. Основная часть -- т. наз. "Манчжурское Казачье войско" ат. Шлыкова, чей отряд с времени конфликта у КВЖД насчитывал ок. 300 сабель, в настоящий момент имеет состав ок. 1,5 тыс. кадровый с возможностью наполнения до 4 тыс., что уже представляет собой весьма значительную силу. В каждой станице, помимо станичного атамана, находится шлыковский "урядник" вкупе с 2--3 т. наз. регулярными казаками, т. о. решается помимо прочего вопрос продобеспечения и фуража. Основные силы квартируют в Тынше, которая на сегодняшний день представляет собой крупнейшую станицу края в кол-ве ок. 400 дворов. Застройка производится в соответствии с планом, две центральные улицы и площадь перед куренем волостного круга покрыты асфальтом. Казаки несут среди прочего обязанности по охране золотого прииска в верховьях р. Тыншейка, доходы от которого за вычетом используемого на подкуп местных властей в целях разнообразных послаблений тоже принадлежат волостному кругу. Под руководством Желковера и бывш. офицера царской армии Шерстовского предпринимаются регулярные топографирования и уточнение имеющихся уже карт, в т. ч. прилегающих областей СССР. В отличие от СВВ, с которой регулярно производятся казачьи рейды на территорию СССР, отрядов ЮЗВ в таких действиях незамечено. С другой стороны, опасность заключается ввиду постоянного просачивания несознательного крестьянско-казаческого элемента из СССР в ЮЗВ, о которой по всему Забайкалью распространяются сказочные легенды. Таковую опасность ни в коем случае нельзя недооценивать, поэтому я считаю необходимым мероприятия по агентурному проникновению всемерно углубить.
   С момента провозглашения марионеточного государства Манчжоу-Го уполномоченным в ЮЗВ является майор Ген. Штаба Такэда Сабуро. Такэда, будучи в близко-родственных отношениях с начальником ЯВМ* ген. Ямагита*, относится к русскому населению лояльно, практически в дела самоуправления не вмешивается, поскольку продпоставки войскам выполняются казаками точно в срок. Влияние Такэда, как лица, принадлежащего к наиболее реакционным кругам японской аристократии, следует признать очень значительным на японскую политику в отношении русского населения вообще. Майор Такэда регулярно инспектирует территории ЮЗВ, для чего останавливается в Тынше в т. наз. "гостином дворе". Такэда передвигается по ЮЗВ исключительно в сопровождении казаков, его собственная охрана из манчжоу-японских войск квартирует во время поездок в Тынше. Уполномоченный правительства по делам русской эмиграции ген. Рычков и его заместитель ген. Бакшеев являются безусловными ставленниками Такэды и проводят среди КВЖД-инцев и вообще русских согласованную с ним по всем вопросам политику. С появлением Такэды в целом настроение манчжоу-японской верхушки к Семёнову изменилось в худшую сторону. Значительную роль в этом надо признать именно за работой ат. Шлыкова, хотя и отмечаю, что никаких демаршей открытого вида против Семёнова он и его подчинённые не производят. Т. о., при соблюдении формального признака подчинения ат. Семёнову ЮЗВ находится вне влияния Семёнова и семёновцев, в особенности наиболее оголтелых и запятнавших себя вопиющими зверствами против трудового крестьянства и сельской интеллигенции. Не пользуется авторитетом также изв. Родзаевский, которого употребляют по мере возможности для антисоветских эксцессов на КВЖД и в самом Харбине. В ЮЗВ о Родзаевском отзываются как о "пустом человеке", в отличие от Семёнова, о котором мало говорят вообще. Причину такого положения вещей до сих пор не удается выяснить достоверно. "..."
   Пресловутый ат. Шлыков, ранее во главе белоказачьей банды неоднократно совершавший грабительские набеги на территорию СССР, где с особой жестокостью казнил работников Соввласти, активистов ВКП(б) и комсомола, колхозного строительства, в наст. время от подобной деятельности отодвинулся. В качестве главы волостного круга ат. Шлыков характеризуется населением положительно как лицо, осуществляющее власть умеренного но твердого образца. Употребление самогона и самогоноварение хотя и имеет распространение повсеместно, однако не наблюдается не только усиления пьянства и хулиганства на такой почве, но имеется даже их значительное сокращение. Приписать такое действие одному лишь присутствию "урядников" в станицах невозможно, в связи с чем необходимо затронуть следующий факт.
   Примерно начиная с середины 1929 в Трехречьи активно при поддержке пресловутого Шлыкова и некоторых других лиц распространялись слухи о появлении якобы "чудом спасшегося наследника-цесаревича Алексея Николаевича". Субьектом данных слухов являлось неустановленное лицо, некто Цесаревский, известный так же как Гурин или Гуров, замеченный в Тынше ещё в середине 1928 года. К сожалению, ни тогда, ни в последствии, так и не удалось установить личность этого белобандита, причину его появления в Тынше и пр. Имеются сведения о его родстве с рем. кузнецом Тешковым, жителем ст. Тынша. Во время активных действий на КВЖДинском конфликте банда Шлыкова была наголову разбита, а сам он с остатками банды бежал. Затем однако через непродолжительное время отряд Шлыкова, заново укомплектованный, препятствовал силой населению Трехречья, стремившемуся выйти назад в СССР. К сожалению, ввиду недоучета опасности эта деятельность имела впечатляющий население успех. Ввиду занятости боевыми действиями непосредственно на КВЖД части РККА 1-й Дальневосточной Армии не смогли своевременно разгромить банду Шлыкова, возглавляемую в тот момент уже не самим Шлыковым, а якобы Цесаревским. Как уже сообщалось ранее, он несёт полную ответственность за гибель красных партизан, героев Гражданской войны на Дальнем Востоке тт. Фефелова и Толстопятова с их отрядами, проходивших в Трехречье для устранения опасности белоказачьего удара и помощи сочувствующему СССР населению края. Упомянутый Цесаревский и является провокационным источником невежественных и деморализующих слухов. Некоторые факты позволяют предполагать, что Цесаревский являлся белогвардейским эмиссаром, посланным недобитыми врангелевцами на помощь своему дальневосточному ставленнику Семёнову. Однако большого вреда ему нанести не удалось, хотя слухи о его якобы невероятных военных успехах и личной храбрости не утихли до сих пор. В настоящее время его деятельность обросла таким количеством фантастических выдумок и измышлений, что одно только их перечисление займет внушительное место: так, ему приписывают якобы единоличный разгром нескольких крупных отрядов бандитов-"хунхузов", многочисленные случаи "чудесных исцелений", в частности, самого Шлыкова и пр. Среди жителей Тынши весьма популярна вымышленная история о якобы прибытии в Харбин некоей специальной миссии от японского микадо, каковая "признала" в Цесаревском "наследника" и "кланялась до земли" последнему. По поводу личности Цесаревского, как сообщают наши источники в Харбине, имели место разногласия в рядах служителей культа. Некоторые заядлые мракобесы из числа белогвардейских попов и сейчас убеждены, что было "явление наследника" и отказываются признавать сына Николая Кровавого мертвым. Цесаревскому же приписывается действительно нехарактерная -- в некоторых деталях -- для местных условий структура управления, которая якобы введена в короткий срок по его указаниям. Надо отметить, что самоуправление очень мало бюрократизировано и поддерживается населением, что, в свою очередь, представляет серьезную трудность для агитации и пропаганды в пользу СССР среди казаков. Налажена, например, помощь семьям по утрате кормильца, бесплатное обучение грамоте и счету, оплата медпомощи в случае необходимости и т. п. Усилия сотрудников и агентов по выяснению подлинной личности и уточнению места нахождения Цесаревского существенных результатов не приносят, поскольку в этом вопросе население наименее охотно расположено к разговорам. Несомненна связь Цесаревского со Шлыковым и Шерстовским, появлением Желковера и Крайнева. По некоторым косвенным намекам возможно предположить, что Цесаревский в настоящее время пребывает либо в Японии, либо во внутренних районах Китая под покровительством японских милитаристов. Представляется, что в лице Цесаревского мы имеем матерого врага и непримиримого ненавистника делу строительства коммунизма в СССР. Трехреченское казачество убеждено, что Цезаревский отбыл заграницу для сбора средств и сплачивания всевозможного эмигрантского отребья. Цесаревского некоторые руководящие товарищи склонны считать вообще выдумкой, каковое мнение всё-таки ошибочно. О самом Цесаревском на местах в Трехречье говорят часто во множественном числе "они", что может вполне означать на самом деле засланную группу эмиссаров Врангеля и РОВСа, возглавлявшуюся Цесаревским. В наст. время предпринимаются мероприятия к выяснению личности Цесаревского, к чему по моей просьбе привлечены агенты ГПУ в Японии и Нанкинской обасти.
   Как было отмечено выше, агентурная, а в особенности агитационно-пропагандистская деятельность в ЮЗВ крайне затруднена, если сравнивать с положением в СВВ, Харбине и др. районах. Видимость порядка, высокая зажиточность и другие факторы производят деморализующее воздействие не только на местное население, но даже и на некоторых сотрудников. К сожалению, имели место случаи поверхностной, спустя рукава вербовки лиц в приграничных местностях, от которых вскоре после засылки переставали поступать сведения либо приходили известия об их переходе к белоказакам. В связи с этим теперь требуется значительно большая осторожность в таком деле, как вербовка и забрасывание агентов. Кроме того, поставленное на широкую ногу дело политического сыска под руководством бывш. жандармского поручика Крайнева, возглавляющего т. наз. "информационное бюро при Волостном Круге", а по сути почти что контрразведки, значительно осложняет и без того нервную обстановку работы агентов. ЮЗВ представляет собой анклав, в котором влияние посторонних властей, от японо-манчьжоуских до семёновских, и влияние СССР очень слабое. Причину такого положения объяснить в наст. момент нечем. "..."
   В связи со всем изложенным предлагаю произвести как можно скорее следующие мероприятия.
   1. Выделить усиленные средства для контрбелогвардейской пропаганды, в т. ч. не только материальные, но и в виде наиболее подготовленных и идейных членов партии с командированием их на места.
   2. Принять срочные действия по укреплению государственной границы СССР в районах, прилегающих к Трехречью для препятствия перебеганию населения из СССР.
   3. Создать школу для подготовки агентов с целью засылки для работы в Трехречье.
   4. Усилить дипломатическое давление на власти Манчжой-диго с целью воздействия через них на органы управления Трехречья с требованием роспуска белоказачьих отрядов, удаления из станиц "урядников", прекращения работы кадетского училища и учительских курсов, закрытия монастыря и др. деятельности, которая будет способствовать облегчению советской агитационной работы.
   5. Провести расследование связей видных белогвардейцев -- Шлыкова, Загряжского, Шерстовского, Крайнева, Желковера и др. на территории СССР и если имеются таковые, проводить с ними работу в адрес этих лиц с целью распространить на них влияние.
  
   Уполномоченный ГПУ Петраков.
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"