Сжал вагоны паровоз тогда мягко.
И гудком своим пронзительно тявкнул.
А в купейном лавки, что нары.
В армию нас повезли, словно тару.

Прибыли в казарму, флаг реет.
Огляделся, а вокруг - нет евреев.
Всё татары, смотрю, да славяне.
И не вижу, где же цыгане.

И дошло вдруг до меня: я в солдатах.
Рядовым начну служить автобата.
Ну а в баню привели, сбили с толку.
Закрутил я головой, на наколки.

На братве, кто были дома при деле.
И до армии свой срок отсидели.
Вместе с тазиком я чуть не упал.
В уголовный круг в солдаты попал.

И не понял, как я в их промежутке.
Ведь я дома отсидел всего сути.
Но тогда мне военком сказал четко.
Всех таких, как ты, служить на Чукотку.

И пошли службы дни беспредела.
За живое меня жизнь там задела.
Я и дома-то не пил под закуску.
Но не давал я никому дома спуску.