Татьяна, хотя звезд с неба не хватала, шла по жизни в средней обойме, то есть все у нее было как у людей. Школу закончила середнячком, но в Вуз поступила пусть не престижный, но столичный, выучилась на экономиста и на работу устроилась в Проектное бюро. Если вы не знаете, что это такое, значит, вы не так давно живете на свете и вам, быть может, будет не интересен мой рассказ. Хотя, кто знает? Говорят, развитие мира носит цикличный характер, а циклы повторяют друг друга если не один в один, то с очень небольшими отклонениями. Так вот, работала она в своем бюро с половины девятого утра до половины шестого вечера с 45-минутным перерывом на обед, аккуратно выполняя все порученные задания. Коллектив экономического отдела бюро был женским и однородным, несмотря на разность возрастов, и семейных положений, а работа - составление планов, сводок и отчетов - скучной, поэтому сопутствующим занятием сотрудниц в течение рабочего дня было коллективное отгадывание кроссвордов. Основным же развлечением коллег служило обсуждение жизни каждой вышедшей за пятиминутной надобностью. Хотя, если подумать, никакой нужды в обмусоливании деталей поступков и высказываний друг друга не было - жизнь каждой проходила на виду, а о маленьких происшествиях в те недолгие часы, которые женщины проводили вне рабочего коллектива, рассказывалось в первые полчаса рабочего дня, но сласть разговоров за спиной не могла сравниться ни с именинным тортом, ни с приобретением по случаю финских сапог. Если вы помните, то финские сапоги были куда качественнее югославских - и, если уж югославские сапоги можно было носить целых пять сезонов, то уж финским вообще сносу не было!
Итог обсуждения жизни Татьяны сводился всегда к одному - бабе скоро 30, а жениха все нет.
Татьяна не была законченной простушкой и главную тайну своей жизни скрывала от беспощадного разбирательства подруг. Дело в том, что она никак не могла забыть свою первую любовь.
"А как первая любовь - она сердце жжет, а вторая любовь - она к первой льнет, а как третья любовь - ключ дрожит в замке..."
Ни второй, ни третьей любви у Татьяны не случилось, а первая осталась где-то далеко в 10 классе 245 школы Свердловского района. Это был ладно скроенный голубоглазый еврейский мальчик с темными вьющимися волосами, умненький и насмешливый. Он был не просто хорошо воспитан, а, вероятно, в силу обладания особых кровей, был наделен большой житейской мудростью. Ему были чужды всяческие сантименты - в свои 16 лет он каким-то непостижимым образом знал, что любовные порывы еще никому счастья не принесли, а дружеские привязанности обязательно повиснут оковами на пути к достижению цели. Цель у него была одна - он хотел положения в обществе и сытой жизни.
Зачем мы такие разные, зачем жаждем несоответствия? Почему обязательно трепетная лань втрескается в домовитого суслика, а хитрый хорек обкрутит грациозную кошечку? Ладно, это было бы просто несправедливо, но ведь потом жизнь каждого превращается в сплошное неудовлетворение собственным состоянием!
Насколько было бы проще, когда бы чистая возвышенная любовь воспламеняла бы в ответ такое же влечение у себе подобного! Почему бы нам не научиться управлять своими чувствами, постоянно поддерживая необходимый случаю накал?
Эти нелепости пока не пытался устранить ни один мировой ум, а потому мы имеем то, что притягиваем.
Таня же, увы, притягивала не того, кого хотела, но пришла пора - она смирилась и вышла замуж за своего начальника лет на 20 ее старше, вдовца, выпивоху и ловеласа. Что же - все опять как у всех - неверный муж, но с машиной, дачей и квартирой.
На рождение дочери он подарил Татьяне бриллиантовое кольцо, а вскоре с таким же кольцом, но с бриллиантом каратом поменьше, появилась в отделе родившая вслед за Таней секретарша мужа. У нее родился сын. Вначале Таня переживала и даже хотела уйти от неверного, но что поделаешь? Здесь достаток, заграничные поездки, а там, куда она уйдет, что ее ждет? А главное, что ждет ее девочку? Редкий мужчина вспомнит о своем дитяти, когда у него где-то там глаза застит готовое на все тело. Таня смирилась с тем, что у мужа время от времени появляются другие женщины, и жизнь ее наладилась. После очередного похождения муж одаривал Татьяну или добротной вещью в красивой упаковке, или оплачивал тур в экзотическую страну. Таня уже побывала в Египте, Тайване, Шри-Ланке, Камбодже, Вьетнаме, Турции, Италии, Испании, во Франции и Черногории, причем, не по одному разу. Дочь выросла, окончила институт имени Мориса Тореза и упорхнула с каким-то египтянином в г. Карачи. Татьяна давно уже бросила работать, хотя до выхода на пенсию ей оставалось несколько лет. Какие-то деньги давал муж, а еще деньги шли от теткиной квартиры, которую она сдавала. Она занялась собой: ходила в тренажерный зал, соблюдала соответствующую ее возрасту диету, стала постоянным клиентом у косметолога. Не шикарно, но все, как у всех.
Однажды ей позвонила староста класса и сказала: в этом гуду исполняется 35 лет, как мы окончили школу. Приезжай ко мне домой на встречу одноклассников в субботу - адрес, надеюсь, не забыла?
Маша - так звали старосту класса - была когда-то закадычной подругой Татьяны. Они жили в одном дворе и дружили с детсадовского возраста. В школе сидели за одной партой, а после ходили вместе на занятия химического кружка в Дом пионеров. Зачастую Татьяна оставалась у Маши ночевать. Машина бабушка пекла изумительные пирожки. Но потом их пути разошлись. Маша поступила учиться в Химико-технологический институт, рано вышла замуж и их общение само собой прекратилось.
В назначенную субботу Татьяна вошла в Машину квартиру, дверь которой была предусмотрительно приоткрыта. Она намеренно опоздала - не хотела томиться в ожидании начала застолья, когда чувствуешь себя скованно и поэтому невпопад отвечаешь на любопытные расспросы. Татьяна решила застать компанию разогретой первыми торопливыми бокалами вина и потому беспечно веселой. Так и случилось - из-за прикрытой двери в большую комнату доносился шум оживленных голосов и взрывы смеха. Сколько бы лет нам не было, встреча с одноклассниками возвращает нас в бездумную пору веселой юности. Дверь на минуту приоткрылась, и показалось раскрасневшееся лицо Маши.
- А, Танечка. Раздевайся и проходи - все уже собрались!
Таня стянула с себя ботиночки, надела принесенные из дома туфли из Португалии, провела щеткой по волосам и посмотрелась в зеркало: трикотажное турецкое платье обрисовывало сохранившуюся фигуру, макияж скрывал морщины, гранатовое колье подчеркивало подтянутый овал лица.
Она пошла на кухню поставить в холодильник ее любимый торт и снять гофрированную бумагу с бутылки испанского вина.
На кухне спиной к Тане лицом к окну стоял и жадно курил в форточку коренастый лысый мужчина в джинсах и черной трикотажной спортивной рубашке.
Услышав стук дверцы холодильника, он обернулся. Саша. Таня узнала его сразу, хотя он изменился. Мясистый нос, глубокие морщины, опустившие уголки губ, мешки под глазами - они не виделись почти 30 лет. Саша улыбнулся, и она увидела веселые искорки в глазах, которые синели синей неба за окном.
- "Ужель та самая Татьяна?"
Как хороша! И не располнела - прекрасно выглядишь! Жизнь тебя не убила? Муж, дети? Вижу, что не бизнес-вумен, но копейки не считаешь.
А я решил зайти повидаться - может быть, удастся напиться. - Саша говорил и говорил. Задавал вопросы и сам же на них отвечал.
Таня его почти не слышала и не слушала. Она замерла гуттаперчевой куклой, не смеющей раскрыть рот. Механически села за стол одноклассников рядом с Сашей, механически ответила на приветствия, механически выпила полстакана водки, не заметив его удивленного взгляда. О чем говорили, о чем расспрашивали ее, она не запомнила. Что отвечала она? - Кажется, напившись, пела песни и даже танцевала. В общем, развеселилась под конец. Потом они целовались с Сашей, закрывшись в туалете, и кто-то к ним долго ломился, пытаясь открыть дверь. Потом голос Маши успокаивающе произнес: оставьте их, у меня ключ от соседкиной квартиры есть. И их оставили в покое. Хотя какой это был покой? - это было безумство. То, что они делали в свои 52 года, конечно, было безумством позволительным лишь 17-летним. Когда за последним гостем захлопнулась дверь, они вышли из сортира. Саша поправил прическу, помог надеть Тане пальто, придержал за руку, выводя из подъезда, потом подозвал такси и усадил ее на заднее сидение.
- Деньги на такси есть? Ну, счастливенько, все было очень мило! - и, не оглядываясь, перешел на другую сторону улицы.
Таня мгновенно протрезвела. Автоматически назвав адрес своего дома, она закрыла глаза.
- Что, это безумство ласк, соитий и страстных поцелуев - просто "очень мило"? Ни адреса не спросил, ни номера телефона, ни новой встречи не назначил...
Придя домой, она набрала номер телефона Маши. Та ответила сразу - не спит - подумала Таня.
- Ты извини, что мы с Сашкой так по-свински себя повели. Наверное, выпили лишнего - начала Татьяна.
- Да ладно, не оправдывайся, и не такое в жизни случается. Как муж?
- Спит.
- Ну Сашке еще простительно, он развелся недавно, а ты-то замужняя жена.
- Эх, Маша, я жена, да не замужняя. Мы второй год в разных кроватях спим.
- А, тогда все понятно, значит, нашли друг друга.
- Я не ожидала его встретить, думала, что он в Америке живет.
- Нет, из Америки он лет пять назад вернулся.
- А что так?
- Да места себе там не нашел.
Танина ночь выдалась длинной и бессонной. Она ворочалась вначале по часовой стрелке, потом против, перекладывала подушку с одной стороны кровати на другую, умывалась через ручку, следила за дыханием, наблюдала за воображаемыми облаками, но сон не шел.
Утром она позвонила Маше.
- Слушай, дай мне Сашкин электронный адрес.
- Брось, он не для тебя - сказала Маша, но адрес дала.
Утро занялось светлое. Таня открыла форточку, свежий морозный воздух потянул занавеску наружу, надул пузырем, потом, хлопнув, выплюнул ткань обратно в тепло комнаты. После трех чашечек кофе, контрастного душа и таблетки пентальгина душа Тани пришла в равновесие.
- "Я к вам пишу - чего же боле? Что я могу еще сказать?" - начала она письмо, а потом застыла, невидящим взглядом глядя на страницу. Чего она хотела добиться этим письмом? - Наверное, ничего, просто в ее в душе еще жила надежда.
На голубом экране призывно белел открытый вордовский лист и курсор в начале строки обнадеживающе подмигивал.
Конечно, можно было ограничиться пушкинской цитатой, поставив в конце многоточие - и так все понятно, но Танюше хотелось ясности.
Эх, беда наша не в том, что мы творим, а в том, что хотим найти тому оправдание.
- Сашенька! - написала она и задумалась, дает ли ей вчерашняя близость право на такое обращение. Вспомнила, что в школе его звали по фамилии - Вайсберг - белая гора, на которую он ничуточки не был похож.
Она исправила имя на нейтральное "Саша" и продолжила.
Я думаю, для тебя не секрет то, что я в тебя была влюблена в школе. Влюбилась как последняя дура в 9 классе, когда ты пришел к нам и сел за соседнюю парту. С тех пор ты стал моей навязчивой идеей. Я и в институт пошла из-за тебя. Хотела быть химиком, а стала экономистом. Знаешь, сколько слез я пролила, когда караулила тебя возле подъезда - ты каждый раз приводил к себе новых подружек. Ты всегда нравился девчонкам. А потом, когда ты женился, это я инкогнито прислала тебе на свадьбу букет из 100 белых роз, а все подумали, что ты невесте сюрприз решил сделать. А потом, когда ты в Израиль улетал, это я незаметно подложила в аэропорту к твоим вещам шелковую подушку, на которой было вышито гладью "Возвращайся скорей!". А потом следы твои потерялись, но я слышала, что ты женился во второй раз и перебрался в Америку, что у тебя родилась дочь от первой жены и сын от второй.
Таня перечитала написанное и нахмурилась - зачем я это пишу? Мужчины не любят, когда за ними охотятся. Они сами любят догонять дичь. И она все переписала заново.
Саша!
В школе мы общались с тобой только тогда, когда мне нужно было списать задачку по математике, а тебе задание по химии. По нелепой случайности мы оказались в одном институте, но там у нас были свои веселые компании и мне кажется, мы даже забыли, как друг друга зовут. Потом ты женился, а я вышла замуж.
Муж мой старый козел. Ему уже 70, а он все смотрит порнуху и роняет слюни на соседскую девчонку. Сексуально он уже давно несостоятельный и мы живем в разных комнатах как докучливые соседи: он по ночам ест мою картошку, а я мажу на бутерброды его масло. Я бы развелась с ним, но, боюсь, что он отсудит дачу и подарит ее какой-нибудь шлюхе, а у нас общая дочь.
Таня посмотрела на написанное и подумала, что про мужа надо написать как-нибудь помягче, а то Саша подумает, что я жалуюсь.
- Я вышла замуж за мужчину старше себя - заменила она предыдущий абзац. - Он большой фантазер и изобретатель. Поставил баню на настиле над озером возле нашего летнего дома, и мы после парной ныряем прямо в озерную глубь. В доме у нас все автоматизировано - всю домашнюю работу делают роботы, которые он изобрел. У него приличная зарплата, плюс он получает вознаграждения за изобретения, поэтому я бросила работу - деньги для меня не проблема - у меня уже накопилась приличная сумма на счету, а для дочери муж завел отдельный счет.
Дочь моя ни дня не работала после окончания института, за который мы отвалили кучу денег, пока она училась. Вначале она укатила с каким-то хмырем в Египет, потом он ее бросил, и она живет на содержании у толстопузого итальянца. Отец ее называет проституткой и захребетницей. Ну да, за последние два года она сменила трех кобелей и за ум браться, похоже, не собирается.
Таня перечитала написанное и подумала, что она слегка переборщила, написав в такой манере про дочь. Нельзя показывать, что у нее есть какие-нибудь проблемы.
Выпив еще кофе и собравшись с мыслями, она переписала этот отрывок заново.
Дочь моя живет в доме жениха в Италии. Она настолько обеспечена, что работать у нее нет нужды. Я ездила к ней, но всего один раз, потому что люблю путешествовать по разным местам. После смерти тети мне досталось наследство.
Это убогая однушка в Западном Бирюлеве. Я сдаю ее голимым узбекам, получаю за все 25 тысяч, коплю денежки, как последний скупердяй, а доченька моя их выуживает потихоньку - с богатых даже иностранцев не очень-то стрясешь монеты, а она любит делать шоколадные обертывания и ни в чем себе не отказывать.
Этот кусок Татьяна тоже решительно вычеркнула из написанного и продолжила так: тетиным наследством - недвижимостью на Майорке и счетом в банке я распоряжаюсь самостоятельно. Конечно, я могла бы жить на Балеарах постоянно, но я так люблю русскую баню, а еще не терплю одиночества. Шум волн навевает на меня тоску, а от цветущих пальм начинается аллергия. Я узнала, что ты недавно развелся. Может быть, ты соскучился по заботе и женскому теплу? Мне кажется, нам было бы с тобой хорошо вместе, давай, попробуем начать? - И эти три предложения Татьяна решительно стерла - нельзя показывать мужчине, что ты его хочешь - и закончила так:
"Не знаю, что это на меня нашло, ты, наверное, счастливо живешь со своей женой, но мы так славно повеселились вчера, что мне захотелось послать тебе привет с поцелуем". А потом приписала:
"В любое время я бы могла пригласить тебя пожить со мной на Майорке".
Татьяна перечитала письмо еще раз, подумав, что когда дойдет дело до Майорки, она как-нибудь выкрутится, посмотрела на слепые окна соседнего дома, перекрестилась и отправила его адресату.
Потом вернулась к себе в спальню, легла на раскрытую постель и, сладко зевнув, забылась крепким сном. Проснулась она к обеду, сделала несколько энергичных движений руками, оделась, причесалась, подкрасила глаза и подвела губы. По телевизору опять говорили про войну, чего она терпеть не могла. Сев за компьютер, она увидела ответ Саши.
- Быстро - подумала она, почему-то покрывшись холодной испариной.
- Не бойся, - уговаривала она себя открыть письмо и прочитать ответ. - Ну, отчитает, ну вежливо даст понять нелепость написанного - ну не умру же я от этого? А вдруг пригласит в театр или ресторан!
Письмо было написано цветным шрифтом и изобиловало анимационными мордочками.
"...Письмо, где сердце говорит, Где всё наруже, всё на воле, Та девочка... иль это сон?.." - начиналось оно. "Свет моих очей и отрада сердца!" Твое приглашение на виллу на Майорке пришлось как нельзя кстати. Недавно я развелся с третьей женой - эта молодая прощелыга высосала меня до капли и отобрала квартиру. Сейчас я живу у бывшей тещи - матери второй жены. А у меня в разгаре роман с молодой актрисой. Она совсем еще дитя - не искушенная и открытая. Мне не хотелось бы сразу окунать ее в нашу пошлую действительность. Было бы здорово, если бы ты разрешила нам (раз у тебя на кипарисы аллергия) пожить несколько месяцев у тебя на вилле. Я готов заплатить за постой разумную сумму. А когда тебе надоест русская баня, ты можешь нас навестить. Мы будем рады составить тебе компанию. Крепко целую и обнимаю.