Маленький Таллинн или романтическое путешествие пожилой дамы
--
Кто есть кто или вступительная часть
Пожилая дама - это я. В том смысле, что я уже пожила и многое повидала. Но, кажется, ума не набралась, потому что продолжаю питать романтические иллюзии. Эти нерастраченные иллюзии толкают меня на весьма необдуманные шаги. Я все еще не могу примириться с мыслью, что осталась одна, как перст в чистом поле, ломкая и красивая, как рябина в ягодах. Неприятие объективных фактов, которые твердят о том, что активных женщин пруд пруди, а мужчин наоборот, что возраст отношениям между полами помеха, толкнуло меня обратиться в брачное агентство и спросить, не посодействуют ли они мне в поиске спутника жизни? В телефонной трубке голос от брачного агентства маялся и спотыкался, потом виновато простонал - дамами вашего возраста мы не занимаемся.
- Почему? - Последовал мой настырный вопрос - а потому - сорвался на фальцет голос - что к нам не обращаются мужчины после 50.
- Конечно, не обращаются - открылись внезапно мои глаза - на территории нашей необъятной родины у них все в порядке, у мужчин после пятидесяти, весь женский мир к их услугам - от желторотых воробьих до теплых, уютных клуш и разбитных цесарок. У них, после 50, дела обстоят даже лучше, чем у молодых. У меня же шансов никаких, то есть ноль - поняла я, повесив трубку.
- А как же западные мужчины - по слухам столь обделенные женской лаской и пониманием, столь ценящим роскошное русское тело, стремящиеся вкусить сладости жалеющей любви верных славянских жен? Кажется, возраст женщины не является для них непреодолимым препятствием на пути к браку. А их женщины - кто-то мне рассказывал - предпочитают личную свободу взамен кухонно-прачечному рабству.
- Попробую зарегистрироваться на сайте знакомств с иностранцами - вдруг повезет, и меня заметят - думала я, заполняя анкету.
Вскоре, действительно, откликнулся приятный собеседник из Швеции неопределенной внешности - почитатель Тарковского, влюбленный заочно в Маргариту Терехову и большой любитель русского искусства. Он писал, что его душа страдает - ему не с кем делиться своей ностальгической любовью к русскому кино, русской поэзии, а его желание быть понятым и принятым подавляет все остальные желания. Он на семь лет моложе меня, но возраст женщины для него не помеха - главное - добрый характер, а живой ум приводит его в экстаз.
С трудом верилось в эту ахинею, написанную по-английски хорошим литературным языком. - А может это судьба? - задала я в пространство риторический вопрос и в один одновременно дождливый и снежный мартовский четверг, решив удивить его и развеселить себя, взяла биллетты на таллиннский поезд, предварительно послав скоростную депешу - встречай меня, милый!
- В конце концов, ты увидишь Таллинн, займешься сексом с молодым мужчиной, поговоришь по-английски, прогуляешься по берегу Балтийского моря, отвлечешься от суетливой толпы в переполненном метро, безрадостных лиц и скуки повседневности - уговаривала я сама себя не бояться необдуманного поступка.
Если бы не Таллинн, осталась бы дома. Но тут все сложилось - его командировка и мое не ведение Таллинна.
Я верю в магию.
Связав из разноцветных лоскутков маленькую куколку Спиридона-солнцеворота с большим красным кругом солнца в руках, которая, по поверью, может повернуть колесо судьбы в нужную сторону, я прошептала ей на ухо: помоги мне найти то, что положено и убереги от дурного глаза. Потом, запрятав Спиридона в дальний угол чемодана, во всеоружии отправилась на вокзал в нетерпении ожидания волнительных встреч.
--
1-й посыл Спиридона-солнцеворота: Агрономша или дорога в Таллинн.
Предвкушение удовольствия всегда сильнее и ярче, чем полученное удовольствие - эта мысль не нова. Мои собственные фантазии, не ограниченные ничем, кроме масштаба необузданного воображения, обычно рисуют мне картины красочнее полотен Матисса и загадочнее рисунков Пикассо.
Наслушавшись рассказов очевидцев, я представляла себе Таллинн - застывший оазис в смоле современности - как мастерски взятый органный аккорд, который растворяет реальность и уносит на ту сторону бытия, где тело не нужно, а возможности безграничны - хочешь, пари, хочешь, проникай, хочешь, растворяйся.
Как театр начинается от порога, так путешествие начинается с вагонного купе. Войдя в не очень чистое узкое купе, я увидела сидящего мужчину перед двумя чекушками водки, примостившимися на краю стола.
- Да, хорошее начало, - сказала я самой себе - давно в пьяной компании не тусовались.
Поезд тронулся плавно и бесшумно. Билеты - постель - чай - негромкий перестук колес - плавно качаясь, мы налаживали вагонный быт и дорожные отношения. Два других пассажира быстро улеглись на верхних полках и замолкли, как их не было, а соседа с чекушками явно тянуло на разговоры.
Он оказался русским гражданином Эстонии, жителем города Таллинна.
- Как - удивлялась я - население Таллинна 700 тысяч, а всей Эстонии 1400? Да вы, наверное, с каждым вторым на улице здороваетесь!
- Как - удивлялся он - ты просто собрала вещи и поехала, не забронировав гостиницу, не имея медицинской страховки, в незнакомый город?
Мой попутчик говорил о жизни в Эстонии.
- Жизнь - не сахар. Эстония, бывшая чудом "настоящей Европы" для совдеповской России, вдруг оказалась в роли зачуханной провинции на задворках Запада. Это все равно как, если бы ты встретил красавицу, которую боготворил когда-то, в грязном борделе и узнал, что она продалась туда за шмотки с иностранными наклейками.
Наверху океана свое безумство стихий, а на дне его страдают от трагедий совсем другого толка.
Мужчина не жаловался, но как-то растерянно рассказывал, потихоньку опрокидывая один стаканчик за другим, что он остался вдовцом, что жизнь его опустела и опустошила.
- Ведь раньше в доме я занимался только стройкой и ремонтом, а прочее хозяйство и огород находились в ведении жены. Она как бы была на должности главного агронома. Вот теперь нужно нового агронома искать - сказал он и замолчал, потом долго и тоскливо поглядел мне в глаза.
- Может помочь ему? Я ведь неплохо разбираюсь в агротехнических работах - клюнула мысль в мою голову.
- Ну, да в желающих недостатка нет - вылил он ковшик холодной воды на мою голову.
- Я бы отвез тебя на машине к отелю, да показал город, да погулял бы с тобой, но, понимаешь, будет меня встречать претендентка в агрономшы. Вроде бы и ничего она, да моложе меня на 20 лет. Мне бы такую, как ты - договорил он сонно.
Всю ночь сосед ворочался на полке, вздыхал, о чем-то думал, шелестя газетой. Он не давал мне спать, и я представляла себе семейную жизнь бок о бок с ним.
Каждый вечер за ужином выпивается четвертушка водки, и начинаются разговоры. Все свои интересные истории он, кажется, уже рассказал мне за эту ночь в поезде. Значит, мне придется их выслушивать по второму и пятому разу. По выходным в качестве досуга маячит дача с сорняками на грядках и уже более крупное застолье с соседями по даче. Кругом, конечно, море и сосны, но сорняки прут, а хочется почитать книжку и прогуляться до Шведской границы...
- Спиридон, явно не прав, этот человек - не мой идеал мужчины. Посмотрим, что будет дальше.
3. 2-й посыл Спиридона-солнцеворота:Карлсон вернулся или от себя не убежишь.
Вот показалась моя цель в вагонном стекле - холм старого Таллинна, залепленный снежными хлопьями, уносимыми косым ветром. Я вышла на перрон и быстро обвела его взглядом - меня никто не встречал. Не успела я испугаться и начать придумывать, где искать ночлег, как увидела спешащего ко мне мужчину с пухлыми щеками - среднего роста, в полном расцвете сил.
- Карлсон прилетел - глядела я на вздыбившийся хохолок остатка его волос.
Сунув рюкзачок ему в руки, начала застегивать куртку.
Было впечатление, что стою на сцене с декорациями, где на переднем плане - вокзал, у вокзала площадь, а на заднем плане чуть видны размытые непогодой стрельчатые башни старого города. А если удастся приподняться над сценой чуть выше, то можно увидеть и грязные воды Балтики.
Мой выход на сцену, кажется, терпел фиаско. С лицом, опухшим от бессонной ночи, замученная разговорами с общительным искателем агрономши, я была хмура и неприветлива. Хотя любопытство не оставило меня - я с интересом рассматривала узкие улицы, покрытые брусчаткой и обшарпанные стены слепленных между собой домов. Но аккорд не звучал в моей душе, и пейзаж не бередил воображения.
Карлсон снял для меня отдельный номер в отеле старого города. Отель был спроектирован как средневековый замок - его коридоры предстали передо мной в виде лабиринтов темных подвалов, по которым петлял Нильс, выманивая крыс своей дудочкой.
Приняв душ и наскоро позавтракав, я позволила Карлсону отвести себя на часовую прогулку по городу. Маршрут был нехитрым: собор Александра Невского и парк под крепостными стенами. С непринужденностью мышки сони, у которой слипаются глаза, я пыталась если не очаровать спутника, то хотя бы не наскучить ему. Наверное, поэтому мы как-то очень быстро расстались и разошлись по номерам. Я была, верно, не права, рассказав ему историю, которая в свое время сильно развеселила меня. История была о шведке, приехавшей ко мне в гости в рамках программы организации "Сервас - открытые двери". Идеи этой организации - дать возможность людям разных стран общаться друг с другом.
Шведскую женщину, которая намеревалась пожить в моей квартире пару дней, я ждала в Шереметьевском аэропорту возле выходных ворот. Народ худой струйкой просачивался в зал прилета, но ничего похожего на учительницу high school сорока лет я не видела. Вдруг одна тощая, как дворовая кошка, конопатая, как одуванчик особа пулей пролетела мимо меня и побежала в другой конец зала. Поспешив за ней, как за возможной кандидаткой в гостьи, я с трудом догнала ее у табло информации. Действительно, это была она, сервас-путешественница.
- Почему ты так быстро бежишь? - спросила я, запыхавшись.
- Боюсь ваших таксистов - ответила она, нервно озираясь. - Говорят, они просто чудовища - грабят туристов без зазрения совести среди бела дня на глазах честного народа.
Прожив у меня, вместо положенных двух, дня четыре, шведка собралась переезжать в Санкт Петербург. По законам гостеприимства, она должна была пригласить меня в Стокгольм с ответным визитом, но, видно, ей этого очень не хотелось.
- Знаешь, - сказала она утром последнего дня, - я живу в маленькой квартире в центре города. Я не могу тебя пригласить к себе в гости, потому что это очень опасный район.
- Чем же он так опасен? - спросила я на всякий случай, потому что ехать к ней в гости не собиралась.
- У нас нельзя гулять по улицам, потому что мужчины пристают к женщинам - бросаются к одиноким и настойчиво требуют секса.
- А что такое с вашими мужчинами? - удивилась я. Ведь Швеция - холодная Скандинавская страна и характер шведов, по моему разумению, должен быть сдержанным.
- Это происходит оттого, - сделала шведка круглые глаза, - что когда наши мужчины хотят заняться сексом со своими женами, те отказывают им, потому что сильно устают на работе. Тогда мужчины выходят на улицу и начинают охотиться за каждой юбкой.
- Бедные женщины! - вздохнула шведка.
- Бедные мужчины! - подумала я. - может, все-таки собраться и съездить в Стокгольм на помощь шведам?
До наступления темноты я еще успела прогуляться к морю. Серое море, сливаясь с не менее серым небом, грязно-серой волной обхватывало берег. Посреди неба-моря болтался паром огромных размеров, а ближе к берегу белыми кочками на воде качались лебеди. Я, пожалев, что не прихватила с собой хлеба, не стала близко подходить к ним.
Повторяя изгибы берега, тянулся сквер. Праздных гуляющих было немного - только я, да стайка пенсионерок, обступивших лебединую колонию. Несмотря на непогоду, гулять вдоль кромки воды оказалось приятным занятием. Я представляла бликующее море под бирюзовым небом и себя на верхней палубе белого парохода. Рулевым на вахте стоит мифический Спиридон и крепко держит в руках штурвал, похожий на солнце. Мы стремимся с ним к забытому архипелагу. Путь наш далек, но удача плывет вместе с нами.
Не успев доплыть до архипелага, я увидела, как быстро сгущаются сумерки, и повернула назад, к отелю.
На обратной дороге стала свидетелем сцены, неприятно поразившей меня. Это была облава на безбилетников. Билет на общественный транспорт в Таллинне стоит довольно дорого - 2 доллара или 50 рублей. Не знаю, платила бы я за такой дорогой общественный транспорт, живя в Таллинне, или ходила бы пешком. Потому что езда в эстонском автобусе без билета оказалась страшным делом.
Наш рейсовый автобус специальным сигналом остановил милиционер прямо посреди улицы. После чего раскрылись двери, куда стремительно ворвался десант - 5 или 6 дюжих мужиков с повязками на рукавах, которые, перекрыв все ходы и выходы, стали шерстить пассажиров. Безбилетников, а их оказалась добрая половина, вывели из автобуса и под конвоем препроводили в припаркованный автобус с решетками. Дальнейшая судьба несчастных мне не известна, но мое сердце полно сочувствия к ним.
Но вернемся к нашему Карлсону. Вечером он пригласил меня на ужин. Надо сказать, что, наскоро собирая вещи в день отъезда, я ожидала от Эстонии более ласковую мартовскую погоду и не позаботилась о теплой одежде. Уверена, что истинная женщина не спасовала бы, как это сделала я, перед погодой и, не опасаясь подхватить насморк и пневмонию, и вышла бы с радостной улыбкой на ярко-красных от французской помады устах под снег в вечернем платье с обнаженными плечами и в белых туфельках. Я же пошла в ресторан в свитере, брюках и дорожных ботинках - примерно так, как езжу на дачу. Кислую физиономию шведа я описывать не стану. Но потихоньку, рюмочка за рюмкой, слово за слово и разговор наш наладился.
После ресторана мы поднялись ко мне в номер.
Наступил волнующий момент. А в такие моменты я веду себя не самым лучшим образом.
- Боже мой, боже! Как все ужасно получилось! Швед, сняв ботинки, развалился на моей кровати, а я, сидя на стуле, вжималась в самый темный угол комнаты.
- Иди ко мне, приляг рядом! - зазывал он на разные лады дрожащим голосом. Но я стойко охраняла свой неприступный бастион и на уговоры не поддалась.
Он оказался джентльменом. Не стал материться и требовать назад уплоченные деньги за ужин. Просто сказал: ну что ж, придется, как обычно, воспользоваться услугами массажистки и заплатить за эротический сеанс - благо, такого рода услуг в Таллинне долго искать не приходится.
Расстались мы почти друзьями.
4. 3-й посыл Спиридона-солнцеворот:Подарки пана или нереальная реальность
На следующее утро мой путь опять лежал к морю. Вернее в парк Кадриорг.
В 1710 году Ревель (старое название Таллинна) в результате русско-шведской войны отошел к России. Напоминание о тех временах - прекрасный дворец в стиле барроко и парк Кадриорг.
Кадриорг в переводе с эстонского означает Долина Екатерины. Этот дворец был построен Петром 1 в подарок его жене Екатерине 1. Дворец строил римский архитектор Никколо Микетти и его подмастерье Гаэтано Киавери. Они определили композицию дворца, а также план разбивки парка и садов. Из окон Кадриорга открывался вид на Старый Город, гавань и море.
Днем рождения дворца считается 22 июля 1718 года. Кадриорг - одно из лучших творений мастеров XVIII века. Николо Микетти впоследствии построил дворцы в Петергофе, а также Эрмитаж и Монплезир.
В 1919 году началась история дворца как музея, где в настоящее время располагается Художественный музей. Его собрание состоит из более 900 западноевропейских и русских живописных полотен, 3500 печатных изданий и около 3000 скульптур. Вестибюль и некоторые другие комнаты в главном здании сохранили свой первоначальный облик.
Я с удовольствием бродила по залам дворца-музея, наслаждаясь стариной и хорошо продуманной красотой. Выглядывая в окна на парковый ансамбль, смотрела на громадные деревья, облепленные снежными хлопьями. Они многое видали, но молчали о большем. Вид их был надежен. На душе стало тихо и спокойно.
Выйдя из дворца, я пошла по улицам, сворачивая то налево, то направо без особой нужды и цели. Бросались в глаза не покрашенные стены, облупившиеся бока зданий, не ухоженные деревья. Это реституция - возврат собственности бывшим владельцам. Дома вернули, а новые владельцы, из своей сытой заграницы, похоже, не спешат вкладывать деньги в свалившуюся на голову собственность.
Не знаю как, но дошла я до рынка. Для меня каждый рынок - витрина местной жизни. Сейчас, правда, все они безликие и бездушные - на одно, китайское лицо с турецким макияжем.
Таллиннский рынок был маленький, с несколькими черно-серыми одежными рядами и иссини черными рядами с обувью. Я, было, собралась, не углубляясь, повернуть на 180 градусов, как в глубине, посреди пустого торгового ряда увидела мужчину, а перед ним разложенные деревянные поделки.
Мужчина лет 40-45 в мешковатой черной куртке, в шапке, похожей на колпак рудокопа, разговаривал с одной из двух женщин, стоявших близко к прилавку. Перед ним были разложены живописными кучками деревянные, не обработанные ничем, кроме легкого наждака палочки и дощечки и расставлены майонезные баночки с всевозможной приправой, протертой малиной, калиной и грибочками. Мужчина уговаривал женщину ласковым и тихим голосом купить у него грибы, а если не грибы, до досточку, а если не досточку, то хотя бы мед.
- Такого засола Вы нигде не найдете! А из этой дощечки Вы можете сделать нож для сливочного масла, а из этой - рожок для ботинок. Женщина, посомневавшись, взяла одну из баночек. Я стала вертеть в руках палочки и щепочки. Они были легкие и теплые. Не знаю, на каком берегу росло то дерево, из которого была выстругана эта вещичка, но было видно, что не один прибой прибивал ее к берегу, и не одна штормовая волна снова смывала в море, выскабливая и шлифуя. Будь моя воля - я бы собрала с берега и хранила вечно все прутики и коряжки, прибитые волной. Но - бодливой корове бог рог не дает - нет у меня в жизни пространства, чтобы разместить эти сокровища. А тут другое дело - каждый сучок, благодаря фантазии автора, был наделен каким-то полезным свойством.
- Вот нож для масла - показывал он на короткую дощечку, - а вот палочка, чтобы прокалывать капусту при квашении. Вот разделочная доска для хлеба, а вот толкушка для картошки.
Я с удовольствием вертела каждую предложенную вещичку и выпускать их из рук мне не хотелось. Мужчина с удовольствием, беря гладящим движением каждую, не торопясь расставаться с ними, рассказывал о породах дерева. - Вот можжевельник, а вот не гниющая осина. А это липа.
Мы перебрали - перещупали с ним почти все дощечки, когда он спросил, откуда я. Я ответила, что приезжая. Он посмотрел на меня, а я на него - и взгляды наши встретились.
- Если вы вглядывались в глаза Врубелевского пана, если вы пытались рассмотреть дно омута, если вы любили, сидя на наклонном стволе ивы, смотреть на масляное пространство лесного озера, меняющего цвет от набежавшего облака, от мелькания стрекозиных крыльев, то тогда вы можете представить себе цвет и глубину его глаз.
Минут пять, не меньше, мы смотрели, не отрываясь, в глаза друг другу.
- Я знаю, почему ты мне так нравишься - сказал он. - Почему - переспросила я эхом. - Этого нельзя говорить - ответил он. - Я сейчас сажусь на поезд и уезжаю - сказала я.
- Зачем - спросил он.
- Так надо - а почему - не знаю - сказала я истинную правду.
Он уложил мне в сумку несколько баночек с грибами, вареньем, потом доски и палочки, которые поместились туда же, и сказал: это подарок. Помни меня.
- Такое не забывается - подумала я, и мне стало грустно-грустно.
5. 4-й посыл Спиридона-солнцеворота - "Забери меня отсюда" или обратная дорога
Моя первая встреча - сосед по купе - дал на прощание дельный совет: нет лучшего сувенира, чем привезти из Таллинна балтийскую кильку - дешево и сердито.
Перед отъездом я отправилась на поиски кильки. Зашла в один магазин, второй и третий. Кильки не было. Стояли вездесущие пластиковые банки с маринованной селедкой, которые мне еще в Москве надоели. Но все-таки нашла я ее, родную килечку пряного посола - спутницу нашей студенческой жизни. Она была в магазине при вокзале и стоила 1 доллар или 26 рублей. В связи с этим мне вспомнилась другая, американская история.
Пошел уже второй год нашей жизни в Америке, и пресная пища американских супермаркетов нам основательно приелась. Мы жили в маленьком городке на севере Иллинойса, в котором не было "русских магазинов". Однажды, это был канун 8 марта, мне пришла в голову мысль собрать в гости подруг, и устроить праздничное застолье на русский манер - с салатами и пирогами.
- Уж если мы не устроим себе праздник, то кто это сделает за нас?
Договорились собрать общий стол. Каждый приносит что-то, приготовленное своими руками. Одна из женщин, моя соученица по школе английского языка, спросила: а можно я принесу кильку?
- А где ж ты ее возьмешь? - удивилась я.
- Да недавно в магазине купила.
- В каком? - сделала я круглые глаза.
- LOGLY.
- LOGLY - один из крупных супермаркетов, распространенных в штате Иллинойс. Принесенная килька оказалась настоящей и очень вкусной - во рту таяла.
- Как - недоумевала я - в маленьком Рокфорде, где днем с огнем не встретишь настоящих продуктов - продается килька пряного посола?
На следующий же день я поехала в магазин и пядь за пядью, сантиметр за сантиметром исследовала его полки в надежде увидеть знакомую жестяную банку - тщетно. Просмотрев все в обратном направлении и не найдя ничего, я обратилась к продавцу-консультанту.
- Скажите - расспрашивала я - моя подруга намедни купила у вас банку консервов. В банке лежит маленькая рыбка в маринаде, с головой и кишками. Как вы думаете, что это может быть?
- Не знаем - пожал он плечами. - Хотя постойте - подвел он меня к отдельно стоящей полке с изысканными деликатесами - вот банка, на которой написано: анчоус целый - может это то, что вы ищете.
Семь долларов - мне показалось, что это цена не для малюсенькой баночки дешевой кильки, но я рискнула.
- Это действительно оказалась она, родимая! Еда студентов и бомжей попала в ряды изысканных американских деликатесов!
Поезд отходил от перрона ровно в пять. Этот вокзал и этот город, пожалуй, мне не суждено больше увидеть. Я проводила глазами серые башни на холме и мысленно помахала Эстонии рукой. Соседи по купе - москвичи - дружно делились впечатлениями о Таллинне. Мужчина и его взрослая дочка были в целом довольны поездкой, а вот женщина, приезжавшая в Таллинн на встречу с одноклассниками, не видевшая город 20 лет, отзывалась о поездке очень кисло.
Человек, возвращающийся на старое место, где когда-то переживал счастливые мгновения, сильно рискует. Он ждет прежних впечатлений и прежних чувств, а находит сожаление об утраченном и тоску об ушедшем.
Женщина, прожившая в Таллинне 17 лет, окончившая там школу, начала учиться в Москве, вышла замуж и стала москвичкой.
Она не нашла своего Таллинна через 20 лет. Одноклассников в Эстонии осталось меньше половины. Уехали все, кто не был ленив. Остались только те, кого не пустили обстоятельства. Пропали воспоминания детства - Тот самый хлеб, То самое печенье и Те самые сладости в магазинах больше не продаются. Через 20 лет она приехала в совершенно другой мир, хорошо хоть стены остались. Грустно было слушать ее рассказ, грустно еще потому, что сама потеряла в Москве свой город, свою улицу, свой двор и свою комнату в своей квартире. Но в Моей Москве и стены все переломали.
Некоторое время спустя я пошла в вагон ресторан, чтобы отчасти развеять грустное настроение. Меня обогнал, придержав двери, высокий мужчина с военной выправкой. Мужчина был подшофе. Он, спросясь, сел за мой столик и гусарским жестом подозвав официантку, сказал - плачу за все. Было видно, что ему хочется общения и сочувствия. Он начал рассказывать свою жизнь, вернее, то, что от нее осталось.
Военный летчик в отставке, он только что похоронил жену. Пьет без перерыва со дня похорон. Третью неделю. Уж что-что, а пить летчики умеют. Жена умерла, а жизнь продолжается. Одиночество его еще прячется в парах спирта, защитной пеленой укрывают его в надежный кокон. Он и рад бы выбраться, да боязно выходить наружу.
- Ты мне нравишься - сказал он так, как говорят - простите, я не в себе. Потом добавил, не соблюдая паузы и не в такт.
- А сколько нужно ждать после похорон, чтобы снова жениться?
- Полгода - год - говорю я. - А некоторые вообще больше не женятся.
- Да я столько не выдержу. - Сказал мужчина и добавил почти серьезно. - Выходи за меня замуж!
Ну, это, кажется, перебор - поняла я.
Отпросившись на минутку в туалет, я быстро уходила, петляя между столиками. Где-то в конце, у стойки бара на мгновение оглянулась. Мужчина все еще сидел за столом и держал, как птенца в ладонях, Спиридона-солнцеворота, которого я оставила, наказав ему быть хорошим товарищем для летчика. Летчик прижимал Спиридона к губам и о чем-то шептал, страстно и горячо.
Надеюсь, что Спиридон поймет его лучше, чем меня и исполнит все его желания.