Дегтярёва Татьяна. Золотой конь

ПРОЛОГ

Грунтовка, откуда его мотоцикл только что выехал, как будто побывала под артобстрелом. Спина под жилеткой стала мокрой, пока он лавировал между ухабами и выбоинами, выхваченными из темноты светом треснутой фары. Проехав через мост над железнодорожными путями, мотоциклист свернул на асфальтовую дорогу, рассекающую лес на черные лохматые половины. Яркая луна выбралась из-за туч и осветила идеально-ровное дорожное полотно, плавно уходящее под горку.

- Клевый трек, - обрадованно пробормотал мотоциклист, стягивая шлем с головы. - Фу-ух! - Вытер пот со лба.

Июнь в этом году выдался необычайно душным, отчего привычная байкерская амуниция казалась жаркой и тяжеловесной. Он прибавил газу, желая вознаградить себя за предыдущие полчаса мучений. Мотоцикл бодро ревел, ветер обдувал разгоряченную голову и развеивал глупые опасения. "Гуляем дальше. Главное, свалить воврем..."

На дорогу перед колесом обрушилось что-то рогатое и черное. В следующее мгновение байкер вылетел из седла и, совершив полуоборот в воздухе, рухнул на асфальт вниз головой. Больше он не двигался.

Лучи двух фонариков проскакали по лежащему на обочине мотоциклу, картинно-вращающемуся переднему колесу и скрестились на темной луже, медленно расплывающейся под головой байкера.

- Закончились твои покатушки, - прокомментировал равнодушный голос. Огромная коряга с треском приземлилась в заросли на обочине. - Посмотри мотоцикл, а я здесь поищу.

- Ничего, - спустя пару минут прошипел сообщник.

- Вот уро-од! Где его наплешник?

- В кусты отлетел.

- Придется найти и там посмотреть. Вдруг...

Равнодушный подкинул в воздухе трофейный мобильник.

- Документы тоже забрал. В реке утоплю. Здесь его никто не знает, только кликуху.

- Похоронят как бомжа.

- Да, плевать. - Похороны совершенно не взволновали равнодушного.

- Куда он ее дел?

- Походу, той рыжей девке отдал.

- Мне ее совсем не жалко. Сама себе приговор подписала.

ГЛАВА ПЕРВАЯ,

в которой летает французская шляпа

- Спасибо, тетя. Не надо, тетя.

Алиса переминалась у двери в прихожей с мобильным телефоном в руке. Она поглядывала на себя в зеркало, но мысленно видела раскидистые пальмы, бирюзовые волны и шустрые стаи мальков на песчаной отмели.

- Ты меня слышишь? - голос тётки вернул ее с морского побережья в городскую квартиру. - Говорю, двадцать три тебе исполнилось, а никто толком не воспитывал. Твои родители...

Родители часто ездили на гастроли. Музыканты камерного оркестра - занятые люди. Раньше она подолгу оставалась с бабушкой, потом научилась жить самостоятельно. Но два года назад объявилась дальняя родственница, чья-то сводная сестра Софья Эдуардовна и замучила её, и разговорами, и воспитанием.

- Сегодня ночью был приступ, - пожаловалась Софья Эдуардовна.

Это ее любимая тема. О своем здоровье она может говорить бесконечно. Алиса взглянула на циферблат настенных часов: кривой нотный стан, сверкающий знак бемоль в центре, веселый трубач висит на часовой стрелке, а пляшущий саксофонист на минутной. Часы Алисе не нравились, но дарёному тетушкиному "коню" в зубы не смотрят и не обсуждают.

- Измерила давление и пришла в ужас!

Действительно, ужас: совсем не осталось времени. Чтобы освободить руки, Алиса прижала мобильник плечом к уху и занялась срочными сборами. Когда расчёска и помада упали в сумку, стрелка музыкальных часов угрожающе дернулась. Алиса подхватила с тумбы чёрный футляр. "Скрипку взяла. Ключи ...где ключи?". Рассказ о здоровье был далек от финиша.

- Будьте здоровы, тетя. Мне выходить пора.

Алиса скользнула взглядом по отражению в зеркале и увидела чересчур высокую и слишком худую девицу, нерешительно топчущуюся на месте. Тёмно-серые глаза казались огромными на болезненно-бледном лице. "Три дня подождать. И тогда солнце-море, полосатые шезлонги, бархатные листочки мяты в коктейле..." Она автоматически опустила футляр на тумбочку, пригладила соломенного цвета волосы и одернула низ короткого жакета.

- Я к тебе обращаюсь! Сейчас Виктор заедет...

Тетя всегда делала ударение на букву О: ей казалось, что при такой постановке имя звучит шикарнее, и получался ВиктОр.

- Не надо Виктора! - с ударением на И бурно реагировала Алиса.

Ее громкое восклицание вызвало движение в зале: там тяжело вздохнули и заворочались. Послышалась недовольная возня, хриплое бормотанье. Алиса шагнула назад и, вытянув шею, посмотрела на диван: клетчатый плед бугрился и шёл волнами. Увы, не морскими. Впрочем, спустя полминуты возмущение утихло, вздохи перешли в сопенье.

- ...бесчувственная! Бедным твоим родителям в старости стакан воды подать будет некому!

- Не надо им воды, - пробормотала бесчувственная.

- Это тебе ничего не надо! - припечатала тетка и отключила телефон.

Алиса задрала голову и уставилась на трубача с саксофонистом: девять часов двадцать восемь минут. Время! Следует выйти пораньше, чтобы перехватить теткиного сына на улице. Она подхватила скрипичный футляр, на цыпочках подошла к двери, распахнула её и столкнулась нос к носу с так называемым ВиктОром. Что ни говори, а смотреть на него было приятно: красивый, взрослый - двадцать девять лет - брюнет с аристократически-прямой линией носа и одухотворенным лицом.

- Тонко чувствующий музыкант! - отзывался о родственнике отец Алисы.

- Хорошо воспитанный молодой человек, - вклинивалась тетушка.

- Серьезный и ответственный, - соглашалась мама и прочила Виктора в женихи.

Алиса послушно кивала в ответ и радовалась предстоящему десятидневному туристическому туру с заездом на Итальянскую Ривьеру. Виктор должен был развлекать и оберегать родственницу-невесту.

Однако сейчас было не до моря.

- Я готова. - Она шагнула за порог и попыталась закрыть дверь квартиры. - Ноты в машине?

Если Виктора и ошеломил натиск Алисы, то лишь на пару секунд.

- Какие ноты?

Он слегка придержал дверь, и это оказалось достаточным, чтобы Алиса сдалась. Виктор наклонился, чтобы стряхнуть пылинку с безупречно выглаженных брюк.

- Надо поговорить. - Теперь он наступал, а она пятилась. - Вернёмся?

Не ожидая согласия, Виктор обогнул препятствие и вошёл в прихожую.

"Только не это!" - мысленно стонала Алиса, поглядывая на трубача и саксофониста. Те продолжали танцевать, абсолютно безучастные к переживаниям хозяйки.

- Тебе не составит труда подать мне стакан воды? - Надменная вежливость Виктора настораживала. - Конец июня, а так сухо и жарко...

- Воды! - раздался из зала хриплый стон.

Виктор поперхнулся декоративным предложением о погоде и, свернув английские церемонии, двинулся рысью на агонизирующий призыв. Алиса с обреченным видом закрыла входную дверь и, на правах хозяйки, отправилась в кухню за всеми требуемой водой, искренне сожалея, что не поставила в коридоре, в комнате, да что уж там, - в подъезде, по кулеру.

Пометавшись между кухонным столом и холодильником, она наполнила минералкой два высоких стакана. В первый, не задумываясь, добавила дольку лимона и колотый лед, содержимое второго радовало первозданной чистотой. Голубоватая жидкость картинно взрывалась сотнями бурлящих пузырьков, рекламно разбрызгивая влагу по безупречно-прозрачным стенкам. Алиса поставила оба стакана на поднос и с невозмутимостью вышколенной официантки отправилась на звуки разгорающегося скандала.

Даша Громова с закрытыми глазами сидела на диване, раскачиваясь из стороны в сторону в такт обрушаемых проклятий. Девица медленно просыпалась, со вкусом потягивалась и, не смущаясь, драпировала выдающиеся формы в чёрно-красный клетчатый плед.

Вчера, близко полуночи, жители тихой пятиэтажки были разбужены невообразимым треском и грохотом, которые издавал мощный мотоцикл. Нарушитель закона о тишине сгрузил у подъезда выводящую песенные рулады хулиганку и, поддав газу, скрылся в синеве летней ночи. В квартиру подруги Громова ввалилась счастливая и беззаботная. Обнимая обеими руками длинный брезентовый мешок, она рухнула на крякнувший от неожиданности диван и спустя мгновенье благополучно заснула.

Этот чехол-мешок, в котором бряцали блестящие трубки и что-то похожее на автомобильный руль, Алиса пристроила за диван, а нетранспортабельное тело оставила на прежнем месте, из добрых чувств одарив его подушкой и пледом.

Помня о том, что правильный братец и безалаберная подруга - это, по определению, лёд и пламень, она пыталась не допустить скандальную встречу, но все её усилия пошли прахом.

Даша встрепенулась, заслышав осторожные шаги из кухни. Сдунув с сонного глаза короткие рыжие кудряшки, она отвернула мутный взор от разгневанного обвинителя. Впрочем, как только добровольная официантка появилась в зале, Виктор моментально переключился на последнюю:

- Сколько тебе повторять, чтобы эту, - он нервно дернул подбородком в сторону позёвывающей Громовой, - я здесь больше не видел!

- Вода! - радостно промычала "эта".

- Дашу привезли... она приехала ночью. Не могла же я её выгнать! - воспротивилась Алиса, выдавая подруге стакан с лимоном и льдом. - Ты пить будешь? - обратилась она к родственнику.

- Я не намерен терпеть! - фальцетом отреагировал тот, небрежно подхватывая стакан и выбивая поднос из дрогнувших рук.

Подруги синхронно скривились, оценивая неблагозвучную встречу жести и паркета, а скандалист в запале поддал ногой лёгкий деревянный стул.

- Супер! - оценила выступление Громова. - Пианист не намерен терпеть.

- Я - не пианист! - возмутился Виктор и был остановлен ехидной улыбкой.

На некоторое время наступило затишье: Алиса поднимала поднос, передвигала стул, а противоборствующие стороны пили воду. Повеселевшая Громова первой возвратила пустой стакан, умильно сложив ладошки перед грудью.

- Шуйская, ты - ангел.

Пока Виктор бухтел в стакан, Даша поднялась с дивана, выпрямилась во все сто пятьдесят семь сантиметров и потуже замоталась в плед. Алиса восхищённо вздохнула: растрёпанная и неприбранная подружка всё одно была прекрасна: округлые белые плечи, высокая грудь и тонкая талия взывали к сравнению с древнегреческими мраморными скульптурами.

- Голова болит, - посетовала живая богиня и пошла кратчайшим путём в ванную, отчего на её пути воздвигся пианист. - Слушай, можно я пройду?

Она бесцеремонно отпихнула препятствие совершенным плечом и в три шага достигла цели.

- Алкоголичка! - не остался в долгу Виктор.

- Не кричи, - ласково попросила Громова. - Столько шума из-за тебя. Ребята, вы на море едете?

- А тебе какое дело? - пыхтел и подпрыгивал красавец-мужчина.

- Большое, - подмигнула богиня и скрылась в ванной комнате.

Виктор громыхнул стаканом о поднос, скривил одухотворённый лик и галопом унёсся в прихожую. Хлопнула входная дверь, звякнули хрусталики бра над зеркалом. Смирившись с поражением, Алиса переправила поднос и стаканы на кухню, откуда довольно скоро вернулась в прихожую. Подхватывая футляр, сумку и ключи, она громко информировала подругу:

- Дашунь, я - на репетицию! - запнулась, прислушиваясь к шуму воды и невразумительному ответу. - Между прочим, иду пешком из-за некоторых.

Плавным движением руки Софья Эдуардовна отодвинула бархатную занавесь и проникла в зал областной филармонии незамеченной. Сделав в темноте пару шагов, она прижала сумочку к груди и прикрыла в экзальтации глаза. Со сцены, где расположился камерный оркестр, звучала экспрессивная "Летняя гроза" гениального Антонио Вивальди. Божественная музыка вызвала бурю эмоций, слегка отразившихся на лице пылкой почитательницы.

Спрятав чувства под полями фантастически-прекрасной шляпы, Софья Эдуардовна "плыла" между рядами пустых кресел, воображая себя блоковской Незнакомкой. С самого начала всё внимание незнакомки приковал он, неистовый воитель, размахивающий дирижёрской палочкой на ярко-освещённой сцене.

Она замерла на миг, задохнувшись приступа неземного блаженства, как внезапно у неё за спиной раздались хриплые мужские голоса, сопровождаемые неблагозвучным тяжёлым топотом. В зале вспыхнул тусклый свет, и причастность к музыкальному таинству исчезло. Софья Эдуардовна испуганно присела на ближайшее кресло, обернувшись в сторону звукового безобразия. Путаясь в бордовых занавесях, громыхая вёдрами и поскрипывая выгнутой стремянкой, в респектабельный амфитеатр ввалились двое заляпанных побелкой рабочих.

- Занавеска, твою мать! - выругался впередиидущий и возложил конец стремянки себе на голову.

При этом помятое ведро задело спинку бархатного кресла и раздалось гулкое "бамс", откровенно резонирующее с общей музыкальной линией концерта. Дирижёр на сцене раздражённо мотнул головой, но продолжил репетицию оркестра.

Между тем, два гения от ремонта перемещались вглубь зала. Они с маниакальным упорством двигались в сторону Софьи Эдуардовны, что не на шутку обеспокоило тайную зрительницу. Она предусмотрительно пересела на соседнее кресло, но тут второй рабочий надумал повторить трюк со стремянкой и головой. Чрезвычайно занятый водружением свободного конца на макушку, он не заметил, как его ведущий напарник поскользнулся и вместе с грузом брякнулся на ступеньку.

Ножки стремянки с радостью вырвались из рук второго рабочего, воспарили в воздухе и в спонтанном полёте зацепили петлю огромного банта на шляпе Софьи Эдуардовны, сдёрнув французскую прелесть с головы обладательницы. Первый рабочий выпрямился, изо всех сил удерживая внезапно потяжелевшую стремянку. Шляпа и ножки описали безупречную дугу и рванули ввысь, приближая сценическую кульминацию. Софья Эдуардовна коршуном ринулась за шляпой.

Скрипичный концерт двигался к финалу. Шквал красочных звуков дополняли необычную для филармонии картину, в которой впечатляющих размеров белоснежная шляпа торжественно взмывала под потолок. Интеллигентного вида корпулентная дама увлечённо колотила ридикюлем разноцветного маляра, а он, прикрываясь ведром, позорно отступал, пока не споткнулся и не опал грязно-бурой кучей на пол.

Пёстрое шоу в амфитеатре заворожило музыкантов. По-гусиному вытянув шеи и затаив дыхание, они водили смычками по струнам на автомате. Развязка приближалась.

- Шляпа, твою мать! - обнаружил предмет раздора первый рабочий и выронил стремянку.

Адский грохот сотряс старую лепнину, развеселив оркестрантов и окончательно испортив творение неистового итальянца. Софья Эдуардовна поспешно бежала из зала, нахлобучивая на макушку отвоёванный убор. Великолепный французский бант развязался и красными атласными змеями парил за спиной взволнованной хозяйки.

Последняя нота затихла. Алиса опустила скрипку и в изнеможении откинулась на спинку стула. Исполнение "Летней грозы" вышло ужасным. Последние две минуты превратились в сущую пытку: смеяться - категорически нельзя, а сдержаться - невозможно. Виктор, понятное дело, ни о чём не догадывался. Он стоял спиной к залу и не видел комедии, которую учинила его преданно любящая мать. Ах, Софья Эдуардовна, умеете вы, и рассмешить, и напугать!

Как бы в такт её мыслям, дирижёр обернулся в сторону зала и в удивлении опустил палочку: посреди прохода валялись стремянка и вёдра, рядом ползало нечто бесформенное и заляпанное краской, а точная копия ползающего человека разумного заворачивала вслух:

- ...стремянка, твою мать!

Здесь сквернослов сообразил, что музыка уже не играет. Он развернулся к оркестрантам, безмолвными истуканами замершими на сцене, и добавил необычайно-сдержанное:

- Антракт, господа! - Реакции от господ не последовало, после чего было выдано грубоватое уточнение. - Потому что ремонт.

- По-опрошу освободить помещение! - стоя на четвереньках, выкрикнул второй комедиант и шарахнул кулаком по ведру.

Виктор скривился от вульгарного звука, уголки его губ презрительно дёрнулись вниз. Он провёл рукой по густым волосам и строго постучал дирижёрской палочкой по ближайшему пюпитру, обрывая смех и перешёптывания.

- Репетиция оркестра окончена. Встречаемся ровно через месяц, двадцать пятого июля. - Он обернулся к рабочим и добавил менее уверенно: - Надеюсь, они успеют к тому времени закончить ремонт.

Все разом поднялись и склонились над инструментами: шуршали ноты, стучали футляры, глухо щелкали застёжки. Музыканты заговорили между собой, смех становился всё громче, прозвучали первые "До свидания!" и "Приятного вам с женой отдыха!". Коллеги торопливо прощались.

Алиса подошла к Виктору, зажав в объятиях тёплый футляр.

- Вот и отпуск, - дипломатично констатировала она, переступая с ноги на ногу.

Её прямые волосы, собранные в толстую и короткую косу, были аккуратно зачёсаны назад. Полотняный, светло-голубой костюм идеально подходил для данного собрания: жакет свободного кроя и узкая юбка чуть выше колен являли образец приличия и скромности.

Родственник уставился на мисс прилежность в район замаскированной груди, недовольно сдвинул брови и с места в карьер закатил скандал:

- Как ты играла?! Гляди в партитуру, если нот не знаешь. С таким отношением к работе, к музыке в целом...

После "отношений" Алиса встревожилась. Подобные слова и пафос Виктор приберегал для плохих новостей. Для очень плохих новостей. Либо, как уже проверено, хотел чего-то от нее добиться. Его стычка с Дашей случилась совсем некстати. Послезавтра вечером они улетают на море, и портить двухнедельный отпуск в Италии - непозволительная роскошь. Капризный и слегка эгоистичный, он может дуться и два дня, и неделю, превращая совместное проживание в пытку.

Алиса отшатнулась, понимая, что надо любым способом избежать демонстрации чувств, тем более в присутствии коллег. Откровенно любопытствуя, последние перекладывали ноты, возились с папками, собираясь присутствовать при почти семейных разборках.

Не дослушав нотаций, она попятилась к лестнице, потом развернулась и побежала. Ступеньки предсмертно стонали и скрипели, буквально напрашиваясь на капитальный ремонт. Жаждущий высказаться Виктор шагнул следом.

- Жду на улице! - объявила Алиса, влетая лбом в бархатную занавесь.

ГЛАВА ВТОРАЯ,

в которой тромбонист не едет на Ривьеру

Алиса сидела в тени автобусной остановки, таращилась себе под ноги и вздыхала. Последняя неделя выдалась тяжёлой: отношения с родными и близкими людьми не складывались. Тетушка удвоила нажим и усилила нравоучения; Дашуня, как будто специально, провоцировала; Виктор каждый день искал и находил повод для скандала, а сама она превратилась в своеобразный буфер, который гасил внешние удары.

Она провела пальцем по руке. Синий свет, льющийся сквозь прозрачную пластиковую крышу, превращал ее в синеволосое неземное существо с мертвенно-голубым цветом кожи. Рядышком скособочился скрипичный футляр. Казалось, он тоже выглядит обеспокоенным и неуверенным, как и его искусственно посиневшая хозяйка. Жара и духота заполнили каждую точку, каждый уголок, не гнушаясь тенью домов и деревьев. С клумбы позади скамейки доносился пьянящий аромат вполне земной примулы, а на небе собирались грозовые тучи. Спустя пять минут налетел ветер, пригнул головки цветов к траве, и вокруг разом потемнело.

- Будет шквал, гроза, буря, - пророчествовала Алиса вслух, думая совершенно не о погоде.

Прошуршали шины. У обочины мягко притормозил чёрный "Шевроле". Дверца с тихим щелчком распахнулась, любезно приглашая в светлый салон. Алиса подхватилась со скамьи, всем видом выражая послушание и радость. Энергично простучала каблучками к машине.

- Куда едем? - спросила она, усаживаясь на переднем сидении. - Хорошо здесь, прохладно.

Виктор медленно повернул голову. Выражение его лица она охарактеризовала как скорбное: губы сжаты, лоб прорезали вертикальные морщины, взгляд недовольный и с прищуром. "Шевроле" выворачивал на главную дорогу, когда в небо полыхнула молния, следом зловеще пророкотало, и на город с его загрустившими от жары цветами и деревьями обрушился ливень, который Алиса мысленно окрестила тропическим. Следующий раскат грома заставил её закрыть глаза и вжаться в кресло. Она с детства опасалась гроз, предпочитая переживать их в безопасности: опустив жалюзи, выключив электроприборы, забравшись с головой под плед на диване.

Уехали они недалеко. Когда автомобиль притормозил возле аптеки, Алиса обеспокоилась. Ничего не объясняя, скорбный жених выскочил из машины и скрылся за зеркальными дверями. Отсутствовал он довольно долго: она успела еще пару раз зажмуриться, включить музыку, рассмотреть зонтики у прохожих, да и ливень успел закончиться. В омытом дождём небе весело засверкало яркое солнце. Вернувшийся Виктор кинул на заднее сидение пластиковый пакет с лекарствами и с чувством захлопнул дверь.

- Кому? - спросила Алиса, кивая на россыпь упаковок, картонными углами распирающими целлофан.

Виктор нервно схватился за руль, побарабанил пальцами по баранке и, глядя в лобовое стекло, глухо сообщил:

- У нас неприятность. - Горько мотнул головой. - Мама заболела.

- Чья? - искренне удивилась Алиса. По её мнению, обе мамы чувствовали себя превосходно.

- Моя! - оскорбился Виктор.

- Как? Когда заболела?

- Серьёзно, мы полагаем. - Страдалец соизволил взглянуть на опешившую Алису.

- Подожди, но на репетиции...

- Вчера и сегодня утром скорую вызывали.

Перед глазами Алисы объявилась белая шляпа, победным стягом реял красный бант, а на заднем плане металась приплясывающая Громова с коронным: "Ребята, вы на море едете?"

- Мы на море едем? - эхом повторила она и вызвала шквал эмоций.

- Я не могу бросить её в таком состоянии! - выкрикнул Виктор. - У моей матери давление сто восемьдесят на сто десять. Она была между жизнью и смертью. Врач сказал, - приступ может повториться. Ты это понимаешь?!

Алиса ничего не понимала. Какой-то час назад она видела, как пребывающая на смертном одре Софья Эдуардовна энергично околачивала сумочкой чей-то пятнистый зад, в бодром здравии отвоёвывая любимую шляпу.

- Как же билеты на самолет? - растерянно спросила она.

Праведный гнев охватил жениха. "Говорила мама! Холодная, бесчувственная!"

- Какая же ты! Придумай сама, что с ними делать. Выкинь, продай, реши проблему!

Он перегнулся через застывшую Алису и распахнул дверцу автомобиля.

- Извини, мне надо ехать. Дождь кончился. Дом твой отсюда в двух шагах.

На негнущихся ногах она вылезла из машины и каменным изваянием застыла во влажном песке на обочине. Ее судорожно сжатые пальцы вцепились в ручку футляра, ставшего неподъемным. Она видела, как Виктор выпрямился, по-спортивному размял шею и повеселел. Две морщинки между бровями исчезли, вернув высокому лбу прежнюю безмятежность.

Зелёный дворик старой пятиэтажки встретил запахом мокрой листвы и весёлым гомоном птиц. Все живое будто проснулось после ливня, с удовольствием стряхивая с себя крупные дождевые капли. Алиса искусно лавировала между лужами, пробираясь по залитой асфальтовой дорожке. Чтобы не забрызгать ценный футляр, она приподняла его на уровень груди и крепко обняла.

В пятнадцати метрах от её подъезда обнаружилась широкая и глубокая лужа. Алиса потопталась рядом с мутными краями, а после решительно взобралась на бордюр и сделала два шага вдоль неожиданно разлившегося моря. Коварные кусты встрепенулись от удовольствия, обрушив на ее спину щедрый запас дождевой воды.

- Ой-ёй!

Одна мокрая ветка царапнула по руке, другая с оттяжкой хлестнула по шее.

- Алиска идет, - известил юношеский басок.

Упомянутая Алиска неуклюже засеменила по бордюрчику. В какой-то момент она потеряла равновесие, замахала рукой, футляром и беззвучно прыгнула в воду.

- Плавает, - прокомментировал басок. - Чего? Сама посмотри.

Подняв драгоценный футляр над головой, по самую щиколотку в воде, Алиса застыла посреди лужи. У противоположного края искусственного водоема радостно переминался долговязый конопатый очкарик, тыкая закрытым зонтиков в сторону водоплавающей подруги. Рядом с конопатым возникла рука с сигаретой, которая принадлежала задумчивой Громовой. Подружка убрала с лица волнистую прядь, прищурила зеленоватые глаза и недовольно почесала кончик веснушчатого носа.

- Ты чего замерла, Шуйская? - спросила она, отбрасывая недокуренную сигарету в дырявый мусорный бачок.

Грубоватое поведение подруги остро диссонировали с обманчиво-хрупким видом.

- Хочешь простудиться и умереть? - Она покосилась на притоптывающего юнца. - Замри, пепс! - приказала и снова обратилась к купальщице. - Никто не заплачет. Вылезай!

Алиса закатила глаза: брат и сестра Громовы в своем репертуаре. Загребая туфлями воду - пропали бедные лодочки - она вылезла из лужи и поплелась к подъезду.

Сквозь угрюмые тучи прорвалось омытое дождём солнце. Его слепящие лучи рассыпались тысячами искр в мелких лужицах и осветили мокрую скамейку, по случаю разразившегося ливня, свободную от вездесущих бабушек.

Даша сидела на низкой кованой оградке, раздражённо выстукивая коричневым сапожком по железной стойке. Она всегда была такой: горящей энтузиазмом, нетерпеливой и яро-увлекающейся. Последним её увлечением стали нестерпимо сверкающие хромом мотоциклы, а так же их усато-бородатые владельцы. Соответственно жизнь родных и друзей Даши Громовой тоже круто изменилась. В обиход прочно вошел байкерский жаргон, шумные "прохваты" на мотоциклах и сама Громова в шокирующих кожаных нарядах.

Сегодня в дополнение к коротким сапогам и каштаново-рыжим кудрям шли ультракороткие джинсовые шорты, необъятная тельняшка, прикрывающая лишь одно плечо, кожаная жилетка с бахромой и фуражка морского офицера. Этот наряд вызывал особенный интерес у всех без исключения мужчин и ропот возмущения у бесцветных сорокалетних женщин.

- Куда ...в таком виде? - поинтересовалась Алиса, определяя футляр на скамейку.

- Никуда! - с удовольствием огрызнулась подружка и с вызовом добавила. - Один пуляльщик...

- Чел без башки, - синхронно переводил рыжий брат.

- ...на бритве заедет.

- ...на мотоцикле прикатит.

- Набубенюсь вдрызг.

- Опять надерётся в задницу, дура.

- Нарываешься, крендель?

Сестрица соскочила с оградки и пошла грудью на врага. Умный юнец метнулся в сторону палисадника.

- Отчаянная ты, - дипломатично заметила Алиса. - Не желаешь сменить увлечение? Пить вредно.

- Она уже сменила, - пробубнил младший Громов и покрутил пальцем у виска. Потоптавшись, он достал из рюкзачка прозрачную жёлтую папку и определил её на мокрую скамейку.

- Присаживайся.

Алиса филигранно опустилась на оборудованное сиденье. Она стащила с ноги туфель, выливая из него остатки воды. Ухватила за носок, демонстративно помахала в воздухе.

- Послезавтра на море? - спросила подруга, пристально наблюдая за пируэтами туфли. Алиса застыла и отвела глаза.

- Не едем. У него...

Перехватило дыхание. Она схватилась за горло и надсадно закашляла. Громовы терпеливо пережидали приступ волнения.

- ...Софья Эдуардовна заболела. Утверждает, что болезнь серьёзная, давление критическое, и он бы хотел провести последние часы с мамой.

Алиса вылила воду из другой туфли и, скривившись, засунула ноги во влажную обувь.

- Хм? Странно, - удивилась Даша. - У тромбониста мамочка помирает, а ты не сопереживаешь.

У Алисы имелось одно, непонятно каким образом обретенное качество. Она была патологически честна и всегда требовала, чтобы близкие люди говорили ей правду. Если спустя время узнавала, что кто-то солгал ей, любые отношения, будь то любовь или дружба, рушились без надежды на восстановление. Родственники и друзья, помня про этот порой обременительный пунктик, предпочитали в критические моменты промолчать или уклониться от ответа, но не лгать.

- Он - не тромбонист, а дирижёр, который врёт, - звенящим голосом отреагировала Алиса. - Или оба врут. Сегодня на репе...

- ...репетиции, - автоматически перевел Эдик.

- ...больная...

- ...Софья Эдуардовна. - Младший Громов не знал отдыха.

- ...да, на репетиции, сошлась врукопашную с рабочими. И победила.

- В бреду была тетка. В горячечном, - выдал версию Эдик.

Но Даша терпеть не могла заносчивого Виктора и его надменную мамашу, а потому с удовольствием резала правду:

- Ты уже второе лето со своим тромбонистом едешь на Ривьеру. И каждый раз за день-два до поездки случается затычка.

- Форс-мажор, - синхронист держал планку.

- Он - дирижёр, - поправила Алиса.

- Витёк еще не вырос. Его мама не пускает, - принял подачу Эдик и залихватски покрутил на пальце зонт. - Тридцатый годок мальчику пошел. Самое время уберечь от недостаточно талантливой...

- ...недостаточно красивой и недостаточно утонченной девице, - согласилась Алиса.

- Да, тонкая ты! Просто задолбала Витькину мамочку этой ежегодной колбасней с морем. Отвали от тетки! - приказала Громова.

- Алиса, отстань от Софьи Эдуардовны!

"Недостаточно талантливой" стало тревожно. Конечно, дуэт Громовых имел солидный опыт в исполнении партий на два голоса, но очень коротких. Длительная солидарность, как фальшивая нота, резала слух. Даша явно что-то задумала: рука подруги непроизвольно тянулась за сигаретами. Эдик, в свою очередь, был слишком разговорчив и чем-то смущён.

- Курить вредно, - заявила Алиса и поднялась со скамейки, чтобы отобрать смертоносную пачку. Она ненавидела сюрпризы, а потому решилась на провокацию

- Это ты у нас вредная, Шуйская! - Подружка возмутилась и спрятала сигареты за спину. - Руки, фу! Катаешься со своим оркестром по Европам, а у нас беда.

Извернувшись, она вытащила сигарету, но некурящая Шуйская оказалась ловчее: отобрала и добычу, и источник.

- Это ты у нас катаешься непонятно с кем, а я работаю до поздней ночи. Какая беда?

Она отступила к скамейке. Раздосадованная подружка мотнула головой в сторону Эдика.

- Вон беда стоит. Дедов "Москвич" продал. Если бы не продал...

Она сжала кулачок, однако он выглядел невнушительно. Присоединила к первому второй, и обеими погрозила "беде".

- За тысячу баксов, между прочим! - дискантом отозвался брат и неосмотрительно дёрнул рукой.

Шёлковый шнурок предательски сорвался с пальца и зонтик, описав великолепную петлю, улетел в сторону палисадника. Кусты вздрогнули, осыпая встопорщенную траву дождевыми каплями.

Алиса непонимающе уставилась на Громовых.

- Поздравляю! Вы теперь богатые, - осторожно заметила она.

Эдик сардонически захохотал и в приступе смеха неосмотрительно шлёпнулся на мокрую скамейку, с которой сразу же подскочил, выворачивая шею и разглядывая пятнистые шорты.

- Не, мы опять бедные. Дашка миноискатель купила, - заявил он, крутясь на месте, точно собака за хвостом.

- Что, простите? - не расслышала Алиса и обернулась к подруге.

- Миноискатель! - раздраженно проорал мальчишка, явно не удовлетворённый состоянием штанов. - Мины будем искать.

- Он шутит. - Контральто Дашиного голоса обрело шикарные грудные ноты. Чтобы усилить эффект, она изобразила лёгкую задумчивость. - Никаких мин. Будем искать Золотого коня Чингисхана ...ну, или клады там всякие.

Приставила палец ко лбу, пронзила взглядом скамейку - настоящее буйство мыслей - и выдала фразу вечера:

- Ты едешь с нами.

Алиса сорвалась с места, пластиковая папка приземлилась в лужу.

- Я никуда не еду. Ни-ку-да! - по слогам информировала она, штурмуя ступеньки крыльца.

На последнем слоге беглянка споткнулась. От падения её спас облупленный дверной косяк, привычный к подобному рода тяжестям. Вцепившись в него, она преодолела сбитый порожек и скрылась в подъезде.

- Правая-левая? - невозмутимо поинтересовалась Даша.

- Левая, - хмыкнул брат.

- Вот дерьмо! Чего встал? Дуй за ней!

Дегтярёва Т.И. Золотой конь.

Комментарии: 3, последний от 16/12/2016. © Copyright Дегтярёва Татьяна (captain63@mail.ru) Размещен: 15/09/2016, изменен: 15/09/2016. 35k. Статистика. Глава: Детектив, Приключения, Мистика Романы Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Если у тебя есть старинная карта сокровищ, то тебя за это могут убить. Ты можешь перестраховаться и отдать карту подруге, но это не спасет тебя от смерти. В последние дни июня скандальная байкерша, робкая скрипачка и студент-очкарик отправляются в Казахстан на поиски сокровищ Чингисхана. Их внезапный отъезд больше смахивает на побег. Им предстоит лететь на самолете, ехать на автобусе и совершить пеший поход с неподъемными рюкзаками. Неопытных, но верящих в удачу кладоискателей, встречает странноватый проводник и вместе с провиантом, металлоискателем и книгой "Искусство выживания" заводит в лесные дебри. Но, как позже выясняется, тысячекилометровые расстояния, леса и горы не останавливают убийц-преследователей. Мультимедийное издательство Strelbooks, 2016г. Купить на Andronum. Детектив, приключения, мистика и юмор.

Дегтярёва Татьяна : другие произведения.

Золотой конь