Ещё одна бессонная ночка, ещё одна головная боль и отдышка от волнения. Кира в очередной раз обнаружила себя за пределами постели. Она стояла в ночнушке возле балконной двери и отчётливо ощущала меж пальцев ног разлитую холодную воду. С недавнего времени Кира заимела привычку ставить эмалированную железную тарелку с ледяной водой у всех квартирных выходов, чтобы вовремя пробудиться, до того как очутится на улице в уязвимом положении. Кира страдала частыми приступами лунатизма. А однажды она, дурёха, привязала ногу к корпусу кровати, но такой эксперимент не имел успеха, закончившись вывихнутой лодыжкой и ссадиной на лбу. Девушка даже подумывала продать квартиру и взамен купить частный дом, лишь бы не на высоте.
Кира обладала ещё одной необычной дополнительной способностью, которая тоже заключалась в феномене сновидений. Перед любым знаменательным событием, ей регулярно снилась прабабушка, долгожительница, святая женщина. А каким именно событием, плохим или хорошим, Кира никогда не могла угадать. Бывало по-разному, но зачастую перед чем-то скверным. Когда-то Кире рассказывали, что её родственница могла выйти ночью из тела и перемещаться в неведомом пространстве (скрытом от людских глаз). Никто не знал, с какой конкретно целью. Естественно, девушка не верила во все эти старческие экивоки и больше об этом старалась не вспоминать.
Ночью старушка снова нагрянула к правнучке, как гром среди ясного неба, и будто пыталась её о чём-то предупредить. О чём-то очень важном. Губи женщины легонько шевелились, а звук не исходил. От такого воспоминания, Кире стало не по себе, особенно накануне поездки на новую высокооплачиваемую работу. Июль для неё итак ассоциировался с неприятностями, взять только то, что в этот месяц умерла прабабушка, а тут ещё и такое неясное видение.
Молодая девушка всегда мечтала стать высококлассным реставратором, и когда её пригласили на стажировку, она незамедлительно согласилась. После сиротского прошлого ей нужно было подняться на ноги, чтобы оплачивать квартиру, институт, и как минимум покупать пищу. А эти проблемы под ковер не заметёшь и на шею другому не свесишь. Надеяться можно было только на себя. С виду Кира выглядела, словно куколка, прилежная манера поведения, светлое слегка наивное личико, ухоженные каштановые волосы, осиная талия. Она только-только начала стабильно жить и строить планы на ближайшее будущее. Поэтому никакие напасти ей больше не страшны. Ещё не было такой передряги, из которой бы она не выкарабкалась.
Заглядывая наперёд, Кира не сомневалась, что пообедать ей на встрече не удастся. Но недосыпание сказалось на внимательности. После умываний Кира зашла на кухню и увидела, что десяток равиолин слиплись в один сплошной ком. Видимо забыла их помешать. Пришлось довольствоваться чаем с гренками. Ничего, как-нибудь до ужина потерпит.
По имеющемуся скудному ограниченному бюджету добраться до пункта назначения можно было единственным способом - междугородним автобусом. Кира откровенно не любила автобусы. Ноги постоянно упирались в переднее сидение, в салоне тошнотворно воняло бензином, водители зачастую попадались грубияны, а ещё пройдёт пара часов и в салон проберется невыносимая духота. Ничего. Потерпит. Там всего пять остановок, одна пересадка и она на месте. Кира всё просчитала.
С шипением распахнулись складные двери. Нога с какой-то опаской ступила на нижнюю подножку. Войдя в чистый салон тупоносого автобуса, Кира приятно удивилась, там пока не пахло нестерпимыми испарениями топлива, а водитель с аккуратными усами показался ей галантным и в позитивном расположении духа. Единственное, что портило идиллию, это одна громадная некрасивая трещина на лобовом стекле. Девушка протянула шофёру-оптимисту жамканную слегка надорванную купюру, за которую ей почему-то стало стыдно.
'А в чём собственно моя вина? Что дали на сдачу в гастрономе за слипшиеся равиоли, тем и расплатилась',- про себя в голове подумала Кира.
Тем более, водитель даже не взглянул на деньги, а просто спросил:
- Без сдачи?
- Угу,- глухо ответила несговорчивая Кира и умостилась на переднее сидение.
Расстояние между креплением ножек и барьером ступенек, позволяли ей распрямить ноги. Данный факт окончательно переубедил девушку, что автобусы не так страшны, как их малюют. А странный сон, ничто иначе, как простая надуманность.
Подобрав ещё несколько людей, полупустой автобус дрогнул и плавным манёвром выехал на оживлённую трассу точно по расписанию. Среди пассажиров прибавились: женщина предпенсионного возраста с пёстрой косынкой на голове; два брата-близнеца средних лет, одетые не по сезону; и одна неприятная личность. Выпивший дядька вошел в салон, бренча пустыми бутылками в авоське.
Уперев ладошку в подбородок, Кира откинулась на спинку кресла и засмотрелась в просторное окно. Согласно выцветшему знаку, автобус покинул черту города. Однотипные виды наводили на меланхолию. Шоссе медленно нагревалось после прохладной ночи, создавая иллюзию дымки. У дороги в купырях хищные стрекозы охотились на мелких насекомых. А высокие тополи пошатывались от лёгкого южного муссона.
Вместе с пейзажами перед глазами стали проноситься эпизоды последнего сновидения, как вдруг сзади послышался голос в сопровождении стерильного перегара:
- Почему барышня такая распрекрасная, и без телохранителя?
Кира вздрогнула от неожиданности.
'Была бы моя воля, я бы на таких пассажиров цепляла колокольчики, чтобы не подкрадывались',- подумала девушка, и сразу же услышала звон пустой тары в авоське,- 'Спасибо, уже поздно'.
Голос принадлежал выпившему дядьке, что годился для неё скорее в отцы, чем в ухажеры. Его нос был свёрнут на бок, видимо кто-то когда-то хорошо приложился за излишнюю приставучисть. Он разглядывал девушку наизнанку. Кира подготовилась к подобным казусам, поэтому незаметно достала учебник из просторной сумочки и сделала вид, что безмерно занята изучением литературы.
- Прошу вас, не отвлекайте меня от чтения, мне нужно готовиться к собеседованию,- уверенным тоном произнесла Кира, чтобы избежать дальнейшую неприятную беседу.
- Я всего лишь хочу чуток почирикать,- продолжил донимать забулдыга, не понимая намёка.
- Не видишь, девушка читает?- заступился один из близнецов с противоположного ряда.
- А я разве с тобой говорю?- почти с ненавистью огрызнулся оппонент.
- Ты мне дядя не груби. Если не заметил, ты в меньшинстве.
- И что? Если доведётся, я уложу одной левой и тебя и твоё отражение,- дядька отпустил шутку, как он считал очень остроумную.
Тихим, но твёрдым голосом в пассажирские склоки ввязалась женщина с покрытой головой, чтобы сбавить эскалацию:
- Немедленно прекратите. Устроили здесь словесный срач. Будете выяснять отношения на остановке за пределами общественного транспорта. Ей богу, дикари какие-то.
После озвученного замечания все умолкли. Это выглядело так, будто на непослушных детей наорала взвинченная мать.
Дорога резко повернула почти в обратную сторону, и также резко выпрямилась по направлению горы. Автобус заехал в старый не отреставрированный тоннель, рукотворную пещеру, ведущую на другую сторону каменного возвышения. Водитель был вынужден включить ближние фары.
Автобус не спешил и смиренно продолжал продвигаться сквозь глухую темень. Гулко порыкивал мотор. По радио чуть слышно играла незнакомая, но приятная песня. К сожалению, она не скрасила напряженную атмосферу. Мелодия вдруг стала прерываться. А когда ведущая рубрики собралась сообщить исполнителя, вещание и вовсе стихло.
В это же мгновение мир вокруг ухнул. Раздался громоподобный набат. Перед автобусом обрушилась верхняя локальная часть тоннеля. Вжавшись в спинку кресла, водитель резко дал по тормозам. Стекло с оглушительным треском лопнуло, как мыльный пузырь. Кира вылетела через лобовое окно, словно пушечное ядро.
Когда глаза Киры приоткрылись, у неё сложилось мнение, что она находиться где-то под землёй. В отсутствии обозрения из-за плотной пыли очертания растворялись. Всё происходило как в лихорадочном бреду.
Густая пыль быстро улеглась. В поле зрения попал едва различимый штрихованный контур автобуса. Единственным центром освещения служил луч желтого света от одной уцелевшей фары, что беспрепятственно разделял тьму надвое.
Кира попробовала пошевелить пальцами, и уж потом попыталась встать. Странно, но у неё совсем ничего не саднило. Затем девушка не торопясь пошагала к автобусу. Каждый робкий шаг отдавался проникающим эхом. Слишком тихим, слишком долгим, слишком жутким. Звуки шли плавно, противоестественно и тонули в чёрном диапазоне морока.
Изучая место происшествия, Кира разглядела несколько профилей за пределами автобуса. Это были участники недавнего глупого спора, и они казались травмированы. Все эти разные, но уже знакомые люди стонали от агонии, не меняя позы и не вставая с бетонных крупных обломков. Кира оказалась не из робкого десятка, поэтому бросилась им на помощь. В тот момент она уже не задумывалась о том, как ей несказанно повезло, что она осталась невредима.
Ближе всех находился шофёр. Приглядевшись, Кира увидела в районе кишечника, торчащий осколок от лобового стекла. Мужчина улыбался на одну сторону, левую мышцу платизмы стянуло судорогой. Его глаза выражали непреодолимую печаль и какую-то невысказанность.
Кира спросила, чем она может ему помочь, но её цинично проигнорировали. Все попытки дозваться не увенчались успехом. Осталось списать это на шок от происшествия.
Неожиданно он оживился и очень тихо неразборчиво пробормотал, не глядя на девушку:
- Скажи моему напарнику...
- Чего?
- ...Пусть не винит себя за то, что поменялся со мной сменами. Он не виноват. Никто не виноват...
А когда Кира попыталась прикоснуться к улыбчивому водителю, её рука просто прошла сквозь его одежду и плечо. Это было не свойственно законам природы. На мгновение Кира замерла, чувствуя, как по спине промчал леденящий озноб. Находясь в ступоре, она стала перебирать в голове все возможные объяснения, но ни одно логическое на ум не приходило.
Где-то недалеко запричитал женский голос.
- Найди Ваньку Изотова, внука моего, передай ему, что я каюсь, что гордой была, дурой. Я всю жизнь не хотела его признавать, избегала осуждений. Но всю жизнь мучилась совестью, что не вижу, как он растёт. И вот наконец-то решилась..., перед облучением.
Кира бросилась в сторону голоса.
Женщина мучилась от невыносимой боли в ключице. Пустотелая труба, вырванная с верхних перил, приносила ей неимоверные страдания. Яркая косынка слетела с её обритой головы.
Кира снова попыталась коснуться живой плоти раненой, но, как и прежде, пальцы прошли насквозь, словно она состояла из какого-то кисельного сгустка и туманного свечения.
В сознание стало закрадываться некоторое подозрение, которое невозможно было игнорировать.
'А может я',- к горлу подкатил ком,- '...умерла? И мой неприкаянный призрак бродит в поисках собственного тела?'
Кира огляделась. Верным способом для окончательного вывода остался последний вариант, снова попробовать к кому-нибудь прикоснуться. Для проверки, Кира выбрала близнецов. Близнецам повезло не больше остальных, у обоих случились открытые переломы рёбер. У одного из братьев с левой стороны, а у другого с правой, будто в зеркальном отображении.
- Вы меня помните? Спасибо, что заступились за меня. Позвольте мне вам помочь,- с надеждой пыталась дозваться Кира.
- Сделай так, чтоб обручальные кольца не попали в руки нашим невестам, пусть не горюют, пусть не убиваются. Они тоже близняшки, мы направлялись к ним сделать предложение. Ты найдёшь их на ледовой арене, они там работают,- заговорил один из братьев посиневшими губами.
- Вы меня видите?
- Соври им, что мы уехали за границу, пусть нас не ждут. Зачем им мучиться и страдать,- заговорил второй близнец, игнорируя Кирин вопрос,- Пусть лучше обижаются, ненавидят.
- Может, вы меня хотя бы слышите?- девушка задала новый вопрос и попыталась прижать рану одному из близнецов, рука снова прошла сквозь тело.
Земля ушла из-под ног. Девушку поверг безмолвный шок. А тяжелые мысли рухнули ей на голову все разом, как этот проклятущий тоннель:
'Неужели это правда и я погибла? Сколько же я всего не успела сделать при жизни. А ведь мне ещё жить да жить...'.
Всё вдруг полетело к чертям. Планы на будущее просто растворились вместе с тоннельным мраком. Догадки подтвердились, когда девушка осознала, что не ощущает ни боли, ни холода, ни людей. Она бы сейчас всё отдала, чтобы вновь ощутить эти неудобные чувства, лишь бы жить.
Сбив течение мыслей, Киру вывел из ступора стон забулдыги. Он сидел в собственной мочи и ныл от агонии. Его организм оказался самым покалеченным, с головы буквально сняло часть скальпа, оторванным потолочным люком. Тот жуткий 'портрет' довершали выбитые верхние передние зубы и разорванная губа (в медицине такую губу называют 'заячья'). По всей видимости, так его изувечили осколки разбитой тары из авоськи.
Кира посмотрела на мужчину прямо в упор, но его остекленевшие глаза глядели, словно сквозь, в пустоту. Вдруг он, как и остальные, забормотал что-то своё, едва приоткрыв рот:
- Моя вина перед многими, всех не перечесть, но перед тобой я ещё успеваю извиниться. Ты не думай, я не цеплялся. Просто мне было одиноко, тоскливо, и хотелось с кем-нибудь поболтать о жизни. Прости, ...если сможешь...
- Вы меня видите?- спросила девушка, но реакции не последовало,- Я совсем на вас не обижаюсь, и действительно могу вам помочь. Только не игнорируйте меня.
Как и прежде, раненный дядька смотрел в пустоту и больше не выронил ни слова.
Будто выжидая момент, Киру испугал шум из автобусного радио, что неожиданно само по себе включилось. Там женский голос вещал о предстоящей жаркой июльской погоде на день.
Как вдруг, ведущая рубрики поменяла тон и заговорила не своим голосом, а каким-то до боли родным. Звук доносился мелкими помехами, подобно записи с аудиокассеты.
- Теперь ты пробудилась...
В свете последних событий, Кира стала сомневаться, правда ли она это слышит, но на всякий случай в голос спросила:
- Кто пробудился?
- Теперь ты пробудилась,- словно заезженная пластинка повторял вкрадчивый голос, от которого щемило растревоженное сердце,- Отныне неси этот дар с гордостью. Раскрой его не ведающим.
- Что? Какой дар?- не веря своим ушам, переспросила девушка.
- Скоро ты сама всё поймёшь.
- Но как?! Даже когда пойму! Как его раскрыть, если я мертва?!
- Ты раскроешь. Ведь ты пробудилась...
- Почему вы постоянно твердите, что я пробудилась?!- вспылила Кира.
- Потому что ты в мире тех, кто дышит...
Последние слова разлетелись эхом в тоннели и скрылись во тьме.
Как только эхо стихло, кто-то коснулся Киры, и её плечи судорожно вздрогнули. Открыв резко глаза, она обнаружила себя перед автобусом, среди мелких стеклянных осколочков, а её пытался привести в чувства незнакомый человек в форме спасателя. Рядом лежал слетевший с ноги лакированный туфель на каблуке. На голову накатила дичайшая боль, шею тянуло, пальцы покалывали холодком, руки тряслись мелкой дрожью, ноги кровоточили от мизерных порезов, а сладко-химическая вонь с нотками уксуса ударила в нос, словно нашатырь. Рука коснулась солнечного сплетения, чтоб почувствовать блаженный пульс.
Тук-тук, тук, тук-тук...
От жуткого волнения сердце застучало с утроенной силой, отозвавшись отдышкой. В конце концов, у Киры даже появилось сильное чувство предобеденного голода. Но как же она была счастлива ощущать все эти дискомфортные чувства.
Всё перевернулось с ног на голову, и картинка сложилась воедино. Как выяснилось, Кира была абсолютно живой.
Убедившись, что у девушки нет серьезных травм, спасатель сильными руками помог ей приподняться, и подал второй туфель.
'Скорее всего, я как-то смогла выйти из собственного тела, как это когда-то совершала моя прабабушка, а незнакомый голос принадлежал именно ей',- подумалось уцелевшей, которая не отпускала руку с груди, наслаждаясь каждым пульсирующим ударом.
А когда мощные прожектора спасательных машин осветили весь тоннель целиком, Кира узрела покорёженный автобус, приваленный ещё одной бетонной плитой. Возле этой тонны метала уже больше никого не осталось, ни водителя, ни женщины с косынкой, ни близнецов, ни даже надоедливого забулдыги. Но из щелей автобусных окон в разных местах торчали фрагменты человеческих тел. От такого же участия Киру спасло то, что она вылетела через треснутое лобовое стекло.
Мертвец стал живее живых, а живые стали мертвецами.
Спустя некоторое время, Кира окончательно осознала - отречься от дара не удастся. Она научилась себя контролировать. А вернее, начала совладать с собственным новообретённым талантом и даже оттачивать своё мастерство. Авария пробудила в ней скрытый потенциал, подготовкой к которому всегда был сомнамбулизм. Если она и бродит во сне, то исключительно астральной проекцией. А если пожелает, то может выйти на контакт с умершими (до истечения сорока дней). Только так ей удается отыскать 'не отреставрированные' души, чтобы узнать их трагическую судьбу, и помочь им выразить последнюю волю, которую они не успели или не отваживались изъявить при жизни.