Опухлая непривычно тяжелая рука странно захрустела. Раны покрылись кровавой корочкой. Нога ниже от колена потеряла чувствительность. А свист из легких напоминал дыхание астматика. Таким Антропа в больнице нашел Даниил, которого тоже забрали через переохлаждение. Покалеченные, но живые.
Дождавшись пока медсестра выйдет из одиночной палаты, Даниил убедился, что их никто больше не подслушивает и аккуратно присел к Антропу рядом на кровать.
- Наплавался, бесстрашный заклинатель?- с сарказмом-намёком спросил Даня.
- Ты знаешь? Зря я впутался в эту авантюру. Я вдруг осознал, что так и не подавил свой страх перед всякой бесовщиной. Об этом мне стало ясно ещё тогда, в доме у Мии. Получив когда-то предложение от Коли, я решил, что будет увлекательно и со временем страх приглушиться. Но чем глубже я познавал тёмную сторону, тем боязней мне становилось. Коля не зря собирал команду только из суицидников. Без обид.
- Ничего страшного,- отмахнулся Даня,- Что есть, то есть.
- Ведь лишь те люди, что оказались на грани, смогут обуздать страх перед силой тьмы. Поэтому, наверное, и я пойду вместе с тобой на пенсию. Ты понимаешь, о чём я говорю?
Даня хотел ответить сразу, но его врасплох застал очередной приступ кашля, последствия кислородного голода и попадания воды в лёгкие. От частого кашля у него уже болели лёгкие.
- Как на это отреагирует Коля?- всё же продолжил беседу Даня,- Он почти потерял двух лучших бойцов. Где он найдёт нам замену?
- Ведь он сам говорил, что мы можем уйти в любой момент. Не так ли?
Скривив мимику замученного лица, Даниил тут же дал ответ:
- Скажи это Роме. До сих пор не верю, что он добровольно согласился вернуться в команду.
- Он так и не выжил?- с дрожью в голосе поинтересовался Антроп.
- Сомневаюсь.
- А может, ещё не всех подобрали? Или может он числится среди неопознанных?
Даниил оглянулся, чтобы удостовериться, что их никто не подслушивает.
- Мне кажется паром ушел на дно не просто так,- полушепотом произнес Даня.
Сразу догадавшись о чём речь, Антроп спросил:
- Рома? Но как?
- Думаю, мы это скоро выясним при расследовании.
Отведя взгляд в пол, Антроп снова спросил, но на этот раз, он и сам знал ответ.
- Из двух зол, он решил выбрать меньшее?
- По всей видимости - да,- ответил Даня и повторно зашелся диким противным кашлем,- Завтра я отправлюсь к Коле и там всё выясню, что-то в этой истории не сходится. Чувствуется какая-то недоговорённость. Ты согласен со мной?
- Не теряй времени, ничего нового он не скажет.
- Поживём, увидим!- ответил Даниил и увидел на пороге палаты Мию с Марком.
Женщина переступила порог, не спеша подошла к Даниилу и скромно взяла его за ладонь. Она боялась сильно сжать её, зная, через что пришлось пройти Дане, у которого болела каждая мышца, каждая косточка. В отличие от мамы, Марк (уже без синяка) резво забежал в палату и, остановившись возле Даниила, протянул ему карамельку.
Те, кто выжили и не требовали медицинской помощи, отправились в участок для дачи показаний, пока их память оставалась свежа. Все они были истощены до полусмерти. Хоть в помещении и царило тепло, а всем потерпевшим крушение выдали по термоодеялу и по горячему чаю. Сжав пальцы в замок, на стуле сидел Ноа, всматриваясь в одну точку. Складывалось впечатление, что вопреки тому, что он иногда моргал, его, будто ввели в транс. Люди вокруг, не знающие парня, могли бы подумать, что он отходит от шока, после крушения, но его мысли были полностью забиты только золотой чашей. Ноа был уверен, что она осталась где-то на корабле и ушла на дно моря вместе с судном.
Спустя некоторое время в участок привезли 'пополнение'. Когда в помещение завели Аврору, парень даже пальцы расщепил от удивления, увеличив глаза так, словно увидел настоящего призрака. Осмотрев её со стороны, Ноа убедился, что рюкзака при ней не было. Девочку усадили напротив Ноа, и дали ей горячий шоколад в термосе. Аврора прижала шоколад к себе. Термос у неё теперь ассоциировался с чем-то удачным, тотемным, словно подкова или кроличья лапка.
Глаза девочки и Ноа пересеклись. В этих безмолвных взглядах (как и прежде) читалась взаимная неприязнь. Они смотрели друг на друга неотрывно, пока к Авроре не подошел один из следователей.
- Ты была пассажиркой парома?
Риторический вопрос не требовал ответа, но девочка всё же, ответила:
- Да.
Ноа искренне удивился, узнав, что она таки умеет говорить.
- Мы сообщили твоей маме, но ответ был невнятным. Я не уверен, заберет ли она тебя. Есть кто-то ещё, кто мог бы сюда приехать?
Аврора отрицательно помахала головой, прижав к себе свою куклу плотнее.
- Я задам тебе ещё пару вопросов и больше не буду тебя донимать. Пожалуйста, сосредоточься и вспомни. Ты была там, где было много машин?
Слегка помешкав, Аврора ответила:
- Да.
- Ты видела, что произошло перед затоплением палубы?- спросил следователь, максимально сосредоточившись на её ответе.
- Нет. Я спряталась в гробу во время затопления.
Услышав слово 'гроб', Ноа даже выпрямился, а его зрачки увеличились шире прежнего.
- Ты знаешь ту девушку в гробу?
Невольно вспомнив кошмар, который Аврора пережила, она хотела расплакаться, но (взяв себя в руки) нашла силы дать ответ:
- Нет.
- Если что, гроб мы сегодня вечером закопаем на местном кладбище. Так как единственный родственник покойницы...,- следователь на секунду умолк, думая над продолжением собственных слов, так как они напоминали ему чёрный юмор,- ...уже сам стал покойником.
- Прошу прощения,- вежливо вклинился в разговор Ноа, которому было плевать на смерть Лиама, но не плевать на содержимое обнаруженной домовины,- А где находится это кладбище?
- Оно находится в десяти минутах отсюда по главной дороге на юг. Рядом под дорогой, его трудно прозевать,- ответил следователь и, неудовлетворённый ответом начал уходить, затем стал, обернулся к девочке и напоследок спросил,- Забыл спросить. В середине гроба на теле лежал рюкзак, эта вещь часом не твоя?
Аврора ответила чётко и быстро:
- Нет.
Услышав полезную информацию, глаза Ноа запалились двумя маленькими искорками, что подожгли внутри него целую бурю эмоций.
Изморившись страшными приключениями, Аврору потянуло на сон, которому она больше не могла сопротивляться. В этот раз сновидение было лаконичным и протекало без опостылевших кошмаров. Прошлое, будто ожило перед ней. В том ирреальном сне она увидела древние события, где Колаксай читал ей на ночь легенду и называл Аврору своей дочерью, но по другому имени - Ория, которое ей уже доводилось слышать от Мары.
Оставив при входе в шатер свой акинак, Колаксай поцеловал Променею и присел рядом возле дремлющей Авроры. Затем он с особой интонацией начал рассказывать ей важные познания:
- Ещё до начала тьмы и тишины, две силы разделили власть поровну. Баланс весов сохранялся тысячи лет. Затем наперевес людям встали те, кто так и не родился, брошенные души на произвол. Темный владыка этим воспользовался, пополняя свои ряды. Таким образом, сущности также имеют душу, как и мы, но чёрную и противоречивую людской. Далее он сам начал создавать условия для того, чтобы нерожденных было больше. Отчасти и люди были виноваты. Самой первой отвергнутой нерождённой была - Морена. Её наделили могуществом, способным переломить баланс превосходства, подобно весам, что в любой момент можно было склонить на сторону мрака, путём хитрости и обмана. Со временем, мощь нерождённых стала невероятно губительна и сопоставима лишь с могуществом богоподобных праотцев. Порой богопротивных сущностей изгоняли в холодный мёртвый сумрак, а случалось и так, что бесконтрольное зло распространялось по просторам суши, словно губительная чума, отравляя всё живое, светлое и чистое. Боги были вынуждены привлечь к своей борьбе смертных, даровав им вековые знания заклинаний вместе с четырьмя священными реликвиями. Объединив дары, люди превращали их в оружие, не имеющего по своей силе равенства в борьбе против неживых. Реликтовую святыню даровали лишь тому воителю, что умел ответственно скрывать её от посторонних глаз и слабовольных сердец. Но враг коварен и никогда не дремлет, а люди слабы духом и засыпают каждую ночь, окунаясь с головой в загадочные ночные видения.
После рассказа, лицо Колаксая перемастилось на лицо Николая, и он закончил легенду:
- Будь бдительна и не поддавайся на хитрость демона снов - Морены.
- Но как Морену победить?- спросила Аврора у Николая, будто это уже было не сновидение, а простая светская беседа.
Аврора увидел, как в глазах Николая происходила целая битва. Эти воспоминания, словно перенесли его в события прошлого.
- Впервые мы столкнулись с Марой в начале первого тысячелетия. Тогда мы загнали её в западню. Единственным выходом осталось Эвксинское море. С помощью сновидений, она стала завлекать капитанов проплывающих мимо суден. Поэтому нам приходилось разбивать все подплывающие корабли, чтобы она не могла сбежать от влияния реликвий. Вскоре её удалось заточить. Но спустя десятки лет она нашла способ вернуться, использовав тебя и жрицу Променею, которая по совместительству была моей женой и твоей матерью.
- Мара использовала против нас свои заклинания пиктограмм, на подобии тех, что я рисовала?
- На нашем роду стоит незримая защита. Но от сновидений боги защитили только меня. Я сотни лет ломал голову - как Променея поддалась Маре? И теперь не сомневаюсь, она обманула её с помощью ночных грёз. А ещё, никто не застрахован от укуса животных. Мара отравила тебя, вызвав болезнь для будущей манипуляции. А Променеи отравила разум. Именно так Мара пыталась выманить у меня реликвии всеми возможными способами, следуя своему хитрому плану. Сначала она рассчитывала, что я вылечу Орию, то есть - тебя, напоив из целебной золотой чаши.
- И что ты сделал?
- Спас тебя. Но втайне. Я сам себя предал, когда вопреки запрету богов впервые использовал реликвию в собственных корыстных целях. Также я предал и друга, своего лучшего воина - Дардая, когда не помог тем же способом его умирающему сыну. Когда у Мары не получилось выманить у меня чашу, она попыталась выманить золотое ярмо и золотой плуг, предварительно отравив поля для посева. Пришлось пожертвовать своим лучшим конём. А когда Мара потребовала принести тебя в жертву, во избежание войны, я всё-таки явил свету одну реликвию - золотую секиру, которой срубил голову Маре, в лице моей жены Променеи и твоей матери.
Даже в сновидении, Коле было больно произносить эти слова, но от правды никуда не скроешься. Авроре было страшно подумать, что пришлось пережить Николаю. Но на самом деле страшно не то, что он пережил, а то, что он так и не смог это забыть. И эта нестерпимая боль живёт с ним рядом изо дня в день. За тысячи лет, Коля так и не смог оправиться. Мара забрала у него всё.
- А что случилось, когда началась война?- продолжала засыпать вопросами, любопытная Аврора.
- Мне пришлось разделить реликвии и спрятать их. Но я не учёл человеческое несовершенство, и они были бесследно утрачены. Все, кроме одной.
- Зачем ты их разделил?
- Если бы враги меня с ними поймали, это была бы катастрофа. Я не мог рисковать. Поэтому разделил их на четыре стороны света. Пока у меня в руках будет хотя бы одна реликвия, я смогу найти и остальные. А если бы утратил их все разом, то никогда бы их больше не нашел. Это была вынужденная мера.
Изобразив понимающее лицо, Аврора снова поинтересовалась:
- Ты оставил себе чашу?
- Да. Ею проще всего можно было усмирить демона надолго. Убить нерождённых не возможно, ведь они и так мертвы. Когда я с первыми заклинателями заточил Мару в потаённом склепе у Чорного моря, вода из Днепра сдерживала её.
- Простая вода?- удивилась девочка.
- Любая жидкость, где есть хоть частичка воды. Из-за того, что чаша находилась в этой реке, она постоянно освячивала её. А когда пришлось отправиться к новому потаённому склепу у балтийского моря в Эстонию, там мне и пришлось оставить чашу прямо на Маре, чтобы она больше никогда не вырвалась. Заодно и спрятал чашу от человеческих глаз. Спустя тысячи лет подопечные Мары, очевидно, нашли склеп и придумали, как снова её освободить.
Теперь Аврора выяснила, кто такая Морена и зачем нужна золотая чаша.
Резко проснувшись, Аврора побледнела. Вокруг неё сновали всё те же заработавшиеся следователи, громко тарахтели печатные машинки для протоколов, повсюду раздавалась непрерывная телефонная трель. Суетились все, кроме Ноа, что всё ещё сидел напротив девочки, прислонив затылок к стене, чтобы подремать.
В маленькую голову ворвалась истина. Это был не сон, а воспоминания тысячелетней давности. Девочка не хотела принимать новую реальность, словно всё это происходило невзаправду, но от прошлого нельзя отвернуться и забыть. Наша история это корни, из которых мы беспрерывно прорастаем.
Когда пожаловал угрюмый вечер, мать так и не явилась. Сказать, что Аврора сильно расстроилась - ничего не сказать. Не потому что идти ей было некуда, а из-за того, что она так и не стала частью маминой жизни, у которой зависимость оказалась сильнее любви к собственному чаду. Скорее всего, мать даже не сообразила, что именно от неё хотел следователь.
Неожиданно, пока следователи были отвлечены, Ноа встал и выскользнул через парадный вход. Сменив термоодеяло на куртку, Аврора решила проследить за ним, солгав на выходе дежурному, что ей нужно догнать отца, который только что вышел.
Нерастраченный за ночь шторм перешел в мелкий дождь. Отгородившись от дождя зонтом, украденным у следователя, Ноа взял курс на кладбище.
Вспомнив свою самобытность, Аврора решила расставить все точки в этой истории и с небольшим отрывом направилась в ту же сторону.
Ближе к утру, когда на горизонте только-только должен был всполохнуть рассвет, Ноа проник на территорию, где люди обретали вечный покой. Там он нашел несколько свежих могил без именной таблички. А это значило, что среди них должна быть и могила Ингрид. Затем парень вскрыл каптёрку могильщика и украл у него остроконечную лопату с длинной ручкой. Благо сторожа не было на этом участке. Жутко представить, что Ноа с ним мог бы совершить. Вскоре безумный вандал откопал знакомый ценный бордовый гроб. Это точно была Ингрид. Такой эксклюзивный гроб не спутаешь ни с чем. А дальше парень стал его долбать острием, пока не вскрыл.
К тому времени Аврора успела проследить за Ноа, стараясь не наступать на обозначенные бугорком захоронения, и периодически прячась за могильной плитой. На кладбище в ночной период всё казалось страшным: безлиственные крючковатые деревья, шуршащие кусты и даже запах - могильной сырости. Испуганной девочке казалось, что к её ногам тянуться корни деревьев прямо из земли, а мертвецы вот-вот оживут и набросятся на её мелкое худое тельце. Но больше всего пугала абсолютная тишина, мёртвая тишина.
Пробравшись как можно ближе, но не слишком (чтобы не выдать себя), девочка остановилась.
Выбрав удобную позицию, Аврора с большим любопытством выглянула, чтобы выяснить, что же произойдёт дальше. Яма была не глубокой и, с учётом высоты гроба, Ноа из неё выглядывал по грудь. В этот момент парень не мог даже предположить, что за ним кто-то следит.
Покопошившись в студенистой тьме, парень наконец-то достал рюкзак, упёрся в него голодным взглядом, и повернулся лицом в сторону девочки. В этот момент Аврора увидела, как увеличились глаза Ноа. А как тут не удивиться, когда вместо золотой чаши, он обнаружил в мокром рюкзаке вместо сокровища девчачий розовый блокнот со стразами.
В ту же секунду, из могилы резко встала черная долговязая фигура. В мгновение ока, непропорциональные истончённые руки обхватили Ноа и утащили обратно в яму. Отвергнутая богом душа ушла в небытие, заняв своё заслуженное место.
Став свидетелем справедливого наказания, Аврора вздрогнула, и снова спряталась за могильную плиту. Затем, переведя дыхание, она достала из большеголовой куклы новое приобретение - золотую чашу, которую успела поменять на блокнот, пока находилась в плавающем гробу. Аврора понимала, что Мару сдерживал лишь мокрый рюкзак, в котором была реликвия, но теперь обессиленный демон был свободен.
Вспомнив сновидение, Аврора шибко смекнула, что нужно сделать. Она достала какао, который недопила, налила его в полость чаши, и медленно выглянула из плиты. Мара уже потерялась из виду. Предположив, что демон всё ещё в яме, доедает душу грешника, девочка мелкими шажками (почти на цыпочках) приблизилась к разрытой земле. Она чувствовала себя полностью защищённой. Ведь теперь у неё в руках сжималось настоящее оружие древних богов.
С каждым шагом, напряжение нарастало. Сердце ускорило темп до каких-то немыслимых ударов за минуту. Глаза постоянно затекали дождём, но Аврора часто их протирала рукавом, не выпуская реликвию из тонких цепких ручонок.
Девочка остановилась у самой границы могилы. Из зияющей земли потянуло холодом. Особенно это чувствовалось на капельках дождя, которые время от времени стекали по лицу. Казалось, ледяной воздух вокруг погребения можно было резать ножом.
Одно мгновение и Мара снова резко вскинулась в сторону девочки.
Тело Авроры сработало на опережение разума. Задержав дыхание, прищурив глаза, и чуть отвернувшись, испуганная девочка одним неуклюжим движением выплеснула на демона содержимое реликвии.
Нерождённая многоголосо завопила безумными всеохватными криками. Это даже были не крики. Криком это не назовёшь. Скорее это было звериное рычание, которое взметнулось куда-то ввысь. Её дымящаяся кожа стала похожа на сургуч. Руки неестественно скрючились. А глаза вытекли, словно от запредельных температур. Кровь в венах закипела, а кожа вздыбилась волдырями. Вскоре тело приобрело внешность усопшей Игрид, разлагаясь согласно срока одиннадцати дней (как и было заложено матушкой природой), и она упала.
Всё окуталось прежней мёртвой тишиной, как и подобает обычному кладбищу. Морена перестала быть той осью зла, вокруг которой вращались человеческие кошмары и желание нерождённых - взять верховенство над всеми живыми.
Отступающая ночь растворилась окончательно. Красная линия зари преобразовалась в край оранжевого диска. По небу растеклись масляные краски.
Впитав в золото слабенькое тепло солнца, на чаше сошли узоры. Благородный металл переливался и перемигивался рассветными огоньками. Это было завораживающее зрелище.
Неожиданно тело Ингрид дернулось. Аврора приготовилась, добить своего противника, дождевой водой, что едва успела набраться в чашу.
Демон не ожил, но из груди, что-то резко пару раз вздыбилось. Затем, словно из пергаментной бумаги вместо кожи, вырвался маленький мокрый воронёнок. Птичка слегка разок отряхнулась от тяжелых капель, и вспорхнул в небо, скрывшись в его необъятности.
Дождь давно прекратился. Пока Аврора усмиряла могучего демона, до кладбища добралась одна муниципальная машина и ещё одна гражданская. Из первого автомобиля вышел следователь, который (чисто символически) отчитал ребёнка за побег.
- ...Я так и думал, что найду тебя здесь.
Затем он с опозданием сообщил ей главную новость, от которой девочка едва не обомлела.
- Кстати. За тобой тут пришли.
Аврора решила, что это её мама, но из-за спины следователя ничего не было видно. Как же долго она об этом мечтала. Как она её воспримет?
Вскоре передняя дверца второй машины открылась, и из неё появился - Николай.
- Ты узнаешь этого человека?- с недоверием поинтересовался следователь.
Сразу девочка растерялась, но потом, вспомнив лицо из последнего сна, уверенно ответила:
- Да. Это мой неродной отец. Его прислала мама, и он может меня забрать.
- Ты уверенна?- на всякий случай переспросил страж правопорядка.
Светлая детская улыбка озарила лицо Авроры, и она подтвердила:
- Я уверенна.
Следователь как-то двояко поморщился. Затем потребовал от Николая написать расписку, что он берет Аврору под временную опеку, обязуясь довести её к родным. На бледном лице Авроры снова появился румянец, и она не удержалась, чтобы обнять Николая.
Когда всё было улажено, а формальности подписаны, они оба сели в автомобиль Коли. Мужчина сразу же повернулся лицом из-за руля на заднее сидение и незамедлительно спросил:
- Ты хоть догадываешься, кто ты такая?
- Теперь - да,- уверенно и быстро ответила Аврора.
- Мы встречались в сновидениях?
Девочка подтвердила двумя кивками и, достав из игрушки священную утраченную реликвию, вручила её Николаю.
Главный заклинатель, впервые за десятки лет побледнел от шока. Аврора не могла понять, либо он не ожидал увидеть чашу, либо он возмущён тем, что она замызгана в шоколад.
- Как тебе удалось?- почти дрожащим голосом спросил Коля, взяв реликвию дрожащими руками.
- Она теперь нас долго не потревожит,- авторитетно заявила маленькая заклинательница, пытаясь повторно шокировать Николая.
- Кого ты имеешь в виду?- ещё сильнее удивился ошарашенный Николай и случайно разглядел белую прядку волос, что напомнила ему о прошлом.
- Мара,- с брезгливостью ответила Аврора.
Это было немыслимо. У Николая не укладывалось в голове, как ребёнок смог справиться с таким могущественным злом в одиночку?
- С неё снова что-то вырвалось в виде вороны?- с опасением спросил Коля.
Аврора робко покивала, будто боялась услышать продолжение разговора Николая.
- Значит, она ещё вернётся,- как-то обречённо произнёс Коля, но обнадёживающе добавил,- ...но у нас будет, чем её встретить.
В воздухе витал дух победы. Все были счастливы. Все, кроме Липоксаиса, за ним так никто и не пришел в тюрьму, для того, чтоб освободить. Никто не разбросал охрану по сторонам и не выбил ему дверь камеры (как он себе это наивно представлял).
После вечерней проверки Липоксаис одиноко всматривался в ночное небо через решетчатое окно, понимая, что его старания были напрасны. Зря замарал руки в кровь. А когда он узнал из новостей про затопление парома, надежда и вовсе погасла. Но неожиданно в камере отщелкнул замок.
Липоксаис замер в ожидании.
Вопреки предвкушениям, в камеру вместо Мары вошло шесть коренастых мордоворотов. Они, словно негласные адвокаты искалеченных девушек, пришли вершить свой суд и справедливость. Амбалы со всей прытью стали дубасить Липоксаиса по всему телу, проговаривая в голос слегка измененные знакомые слова, которыми он последнее время всех доставал:
- Недра темниц опустеют и вырвутся на волю заключенные. Протянут кулаки к каждому уроду. Эта камера принадлежит не тебе. Она для тех, кого ещё можно изменить...
Вот так душегуб и остался в четырёх стенах (с периодическими побоями) до скончания своих никчёмных дней, наедине с опрометчивыми поступками, отвечая за напрасное вероломство против добра.