Пробудившись в чужом доме, Сизифу показалось, будто он никуда не уплывал. В этот раз, вместо гомона зевак, он услышал волны океана, что приятно ласкали слух, точно как средиземное море. Черноголовые чайки парили в невесомости, почти такие же, как в родных Сиракузах. А дети проказничали, так же, как и в любой другой точке мира. Сизиф это понял, когда вовремя нашел в своём правом сапоге живого краба. Шутка не удалась. Членистоногое немедленно было выпущено на свободу. Возмущённо клацнув клешнёй, краб выбрал направление и однобоко пустился в бега.
Первое на что Сизиф обратил внимание, это на отсутствие хозяина дома - Ставроса. Его обувь тоже отсутствовала, остывший завтрак был не тронут, а бутыль с самогоном, который Сизиф вчера заприметил, куда-то бесследно исчез. Выписав вокруг постройки поисковый круг, византиец стал случайным свидетелем соседской ссоры. Эйвари кричала на отца:
- ...видишь?! Ничего не изменилось! Ты напрасно отнял жизнь у Кари! И теперь я вряд ли когда-нибудь тебе это прощу!
При малейшем упоминании о казнённой ведьме старейшина раздражался.
- Она сама виновата! Кари открыто почитала тёмные силы, даже не скрывая этого! И теперь мы все вынуждены ходить к дальним колодцам!
- Да, она ведьма! Но Кари никогда бы не использовала их против собственного народа! Не её это рук дело!
- Не смей мне перечить! Значит её колдовство настолько велико, что даже после смерти ведьмы оно не может рассеяться!
Эйвари резко снизила тон:
- Пощади хотя бы слонов. Ты же обещал их не перетруждать. Даже у таких огромных животных есть свой предел возможностей.
- Если бы ты была старейшиной, ты бы осознала, как тяжело принимать неудобные решения, чтобы заботится о своём народе!- закончил суровый Магавати трансляцию бесполезных упрёков.
Завидев, что за их ссорой издалека наблюдал Сизиф, девушка полностью умерила пыл. Но она не знала, что заморский гость просто не успевал переводить их слова из-за быстрой речи. Чтобы не смущать Эйвари, мужчина сделал вид, будто ничего не слышал и громко поинтересовался у её отца:
- Ты не видел Ставроса?! Я нигде не могу его найти! Буду признателен за любую информацию!
- Если никто его не может найти, значит, он сейчас находится только в одном месте!- загадкой ответил старейшина.
- И где же?!
- На втором кладбище! Это туда, в сторону затоки!- указал клюкой Магавати.
На погосте стояла гнетущая тишина. Сизиф застал начальника за странным ритуалом, тот ходил меж могил и каждую щедро поил *туаком. Лишь одна могила из всех остальных выглядела как склеп: особенно, респектабельно, аккуратно, и была красиво приукрашена свежими цветами - франжипанами.
- Хотел кое-что у тебя попросить,- нарушил атмосферу уединения Сизиф. Его голос заставил Ставроса мельком оглянуться.
- Если это не деньги, то проси,- не отрываясь от своего странного занятия, ответил Ставрос.
- Может ты, всё-таки позволишь Сухарто хотя бы остаться ямщиком?
- Ты за него переживаешь? Зачем? Почему? Он для тебя никто.
- Ты прав, но я знаю, что бывает с людьми без цели в жизни, они сгорают за считанные дни. А я не хотел бы жить с чувством вины.
Ставрос быстро нашел ответ:
- Не ты виноват, а он сам.
Вылив остаток туака в себя, Ставрос поменял в руке бутылку на бусы, которые стянул с запястья покалеченной рукой.
- Трудно не согласиться. Но разве вы не знаете натуру людей? Зачастую никто особо не разбирается в истинном положении дел, всем нужно кого-то обвинить. Своих редко обвиняют, а чужака - дай только повод.
Выдержав паузу, Ставрос показал Сизифу бусы, которые переминал меж пальцами, словно чётки.
- Знаешь что это?
Сизиф лишь приподнял плечи.
- Это и вся память о моей жене. Иногда я говорю с ней через эти бусы. Она так и не успела увидеть корабль в готовом виде, который я хочу назвать в её честь - Астерия. Она не хотела со мной ехать, но я настаивал. Здесь её и похоронил. Я считаю, что моя драгоценная супруга стала одной из жертв моих мечтаний. Если бы Астерия осталась в Тоскане, может быть, была бы жива.
- От чего она умерла?
- Хворь. И неизвестно, была ли это местная болезнь или Астерия привезла её с собой. Я тоже заболел, но меня спасли, ампутировав кисть руки.
Ещё раз, прокрутив бусы в пальцах, Ставрос отвел гостя к небольшому скальному монументу и представил ему что-то вроде мурала. На гладко вытесанном вертикальном участке три на три метра, был качественно нарисован красками трёхмачтовый корабль с раскрытыми парусами, в том виде, какой он должен выйти по итоговой работе. На носовой части виднелась скульптура женщины. Этот мурал был данью усопшим, которые так и не смогут полюбоваться готовым судном.
- Лучники подчиняют себе стрелу, плотники подчиняют себе дерево, а мудрецы смиряют самих себя,- внезапно заговорил Ставрос, после затянувшегося молчания.
- Я не пойму что это значит, но звучит мудро,- попытался отшутиться Сизиф.
- Знаешь, почему это кладбище расположено отдельно от других?
Сизиф снова вскинул плечи вверх.
- Потому что это моё личное кладбище. Здесь похоронены все, кто работал на меня за два года. Когда мы возводили мачты, много людей сорвалось вниз, некоторых людей придавливало брёвнами. И даже был случай, когда на одного бедолагу наступил слон. Впрочем, он сам виноват, задремал в кустах в рабочее время. И все они погибли ради моей мечты, разве я не эгоист?
Сизиф сделал вид, что размышляет над ответом, но он уже подобрал нужные слова.
- Я так не считаю. Ты дал им возможность честно заработать, а они должны были соблюдать правила безопасности.
- А всё ли я сделал, чтобы обеспечить им эту безопасность?- будто сам у себя спросил Ставрос и резко перевёл тему разговора,- Хватит о грустном. Лучше расскажи-ка мне, что на родине изменилось за последние пару лет? Что произошло, когда Юстиниан послал своего самого талантливого полководца Велизария вернуть североафриканские провинции, удерживаемые проклятущими вандалами?
Сизиф глубоко вздохнул и насытил любопытство Ставроса:
- Вандальская война привела к неожиданно быстрой и решающей победе Византийской империи и, видимо, воодушевила Юстиниана в его стремлении вернуть остальные утраченные западные провинции. В качестве регента Амаласунта позволила византийскому флоту использовать гавани Сицилии, принадлежавшие Остготскому королевству.
- Я смотрю, там ничего не меняется, борьба за власть, интриги, делёжка...
- После смерти сына, Амаласунта предложила царство своему двоюродному брату Теодахаду. Тот согласился, но приказал арестовать её и подло убить. Юстиниан пытался спасти жизнь Амаласунты, но безуспешно. И теперь её смерть дала ему повод для объявления войны с готами, которая сейчас в самом разгаре.
- Оно и не мудрено. Вся внешняя политика правительства Юстиниана была связана с восстановлением Римской империи, и с этой точки зрения захват провинции чрезвычайно важен.
- Я как-то не силён в политике, но скорее всего так оно и есть.
- Что-то ты шибко умный как для моряка.
- Потому и лучший в своём деле,- Сизиф снова отшутился, в уже привычной для себя манере,- Пойду я на рабочее место, подготовлю слонов. Не хочу опаздывать в свой первый рабочий день.
- Вот это правильно. Одобряю боевой настрой и рвение,- похвалил Ставрос,- Брёвна бери там же, где я вчера показывал, а потом перейдём на другую точку вырубки. Может, когда-нибудь кину тебя на ошкуривание за дополнительную плату. Но ты должен почувствовать текстуру коры и полюбить запах дерева. Тогда и работа будет в радость.
- Старого пса не научишь новым трюкам, отец давно привил мне любовь к столярному делу,- Сизиф поставил точку в беседе непринуждённой улыбкой и ушел трудиться.
Дел было невпроворот. Недалеко от поляны Сизиф полдня самолично выбирал подходящие брёвна для стройки судна и подвозил их, не щадя слонов, выжимая из тяжелогрузов последние силы. На максимуме трудился и сам погонщик, закрепляя материал. Брёвнышко к брёвнышку. Срез к срезу. После распилки, готовый материал переносился вручную. Плохо обтесанные доски норовили загнать Сизифу занозы, но он не мог ничего предпринять. Зачисткой занимались отдельные специалисты.
Когда Сизиф доставил первую партию дерева, Ставрос уже был на рабочем месте и вовсю 'дирижировал ульем'. Подойдя к труженицам, начальник глянул с прищуром на угол сшитого вручную паруса. Это было похоже на вшитое кольцо, которое укреплялось накладными бороздами и внахлест на края холщового полотна. Сами же паруса были сотканы из технической конопли.
- Молодец Венинг, но нити нужно налаживать плотнее, чтобы усилить углы паруса, иначе порвётся. На этом экономить не нужно. Дороже обойдётся оборванный парус посередине океана,- акцентировал Ставрос на недоработках.
В этот момент к Ставросу подошла Эйвари, чтобы разобраться в сути претензии.
- Что опять Венинг сделала не так?
- А каким волокном вы шьёте?- внезапно вмешался пришедший Сизиф.
Ставрос перевёл слова земляка для сосредоточенной на деле - Эйвари.
- Джутовым. А что?- ответила девушка, вопросительно приподняв бровь.
- Пенька в три раза прочнее джута и она не подвергается воздействию солёной воды. А волны в шторм порой долетают до самой мачты. Уж поверьте, я знаю, о чём говорю.
- Ты, землячек, не перестаёшь меня удивлять,- Ставрос дважды за день рассыпался в похвалах.
Завидев новичка издалека, Лунго раздул ноздри и сложил мускульные руки на уровне грудной клетки. Как же он ненавидел этого чужака. Если бы Сизиф не появился, начальник всё ещё вынужден был бы терпеть Сухарто от безысходности.
- Помощь нужна?!- перекрикивая стук деревянных киянок, спросил добродушный Сизиф.
- Корабль ещё не достроен, а крысы уже лезут на борт,- проворчал Лунго себе под нос.
- Прости, но я тебя не расслышал!
- Я спросил, знаком ли ты с морским делом?! А тебе что послышалось?!
- Неважно!- ответил Сизиф, догадываясь, что Лунго на самом деле возмущался,- А с морским делом я давно знаком! И уже говорил об этом Ставросу! Но он почему-то пока не спешит ставить меня к вам!
Сложив канаты на мощные предплечья, Лунго насмешливо выкрикнул:
- Если сможешь повторить то, что я сейчас сделаю, может и смогу уговорить господина Ставроса перенаправить тебя ко мне!
Лунго хоть прямо сейчас мог на спор уделать любого в Батеме по быстрому подъему на мачту. Поэтому самоуверенность просто струилась из его глаз. Он ловко взобрался на мачту, перелез на *рангоут, чтобы обшить верёвкой края первого паруса для крепости. И когда Лунго оказался на середине балки, все затаили дыхание. Малейшее дувеновение ветра могло сбросить смельчака вниз. Но беда пришла, откуда никто не ожидал.
Сразу к себе внимание привлекли слоны. Их нервозность и волнение выражались: в хаотичном движении тела, будто они не знают, куда броситься наутёк; в топоте ног, будто землю разогрели добела; в постоянном подёргивании ушей, будто на них сидели шершни. А затем все слоны разом замерли и тревожно затрубили.
Земля под ногами мелко задрожала, завибрировала, точно её трусили гигантские руки. И как только слоны умолкли, почва резко колыхнулась. Казалось, весь мир ушел из-под ног.
Внезапный толчок короткого землетрясения, подкосил ногу Лунго и тот поскользнулся. Тряска резко исчезла, также, как и появилась, словно ничего и не было. Но это уже никак не помогло помочь падающему вниз Лунго. Казалось бы, темнокожий смельчак обречён и скоро отправится на кладбище к остальным бывшим коллегам. Но удача, как говориться, любит смелых. Верёвка обвилась вокруг его правой ноги, и мужчина повис в воздухе, шатаясь на высоте, подобно маятнику.
Не теряя ни секунды, Сизиф бросился на помощь, и также ловко взобрался на мачту с верёвкой. Пока он поднимался, то успел сто раз проклясть своё рвение. Затем новичок добросил один край веревки к рукам Лунго, попросив обвязаться. Другой край Сизиф привязал к *бугелю на мачте.
- А теперь попробуй освободиться от аркана на ноге!- выкрикнул Сизиф,- но выхватив взглядом рукоять *кериса, что торчал за поясом Лунго, он передумал,- Или лучше, обрежь её кинжалом.
Лунго догадался, зачем новичок просит совершить все эти манипуляции, поэтому он беспрекословно слушался его советов. Как только филигранно наточенное искривленное лезвие коснулось каната, обвязанная верёвка натянулась. Лунго повело вниз, но недалеко от поперечного элемента корпуса, его качнуло на столб. Веревка вгрызлась в грудь, спину и под мышки. В определенный момент он оттолкнулся от мачты ногами, обезопасив себя от возможных травм. Осталось лишь отвязаться, чтоб спуститься на палубу по деревянной свае.
- Зачем ты рисковал ради меня?- первым делом спросил запыхавшийся Лунго у своего спасителя, твёрдо стоя на ногах.
- Не суди всех по себе,- отшутился Сизиф.
Лунго вдруг захотел улыбнуться, но подавил в себе это желание.
- Я не умею благодарить, но ...спасибо.
- Ого. Глядишь, ещё и друзьями станем.
- Не перегибай. Мне пока хватает друзей.
- Друзей много не бывает,- завершил диалог улыбчивый Сизиф и неспешно ушел отвязывать новые брёвна от упряжи слонов.
Неприятное впечатление от первого знакомства рассеялось, но окончательно не пропало.
Гита с нетерпением ждала обед, чтобы доставить свежеприготовленный харч рабочим. Она знала, что встретит там Сизифа, который должен был подвести материал на стройку. Придирчиво осматривая себя в отражении бесстрастной чистой воды казанка, Гита выискивая изъяны на лице и в фигуре. Затем она улыбнулась своему отражению и принялась готовить. Сегодня в меню были *отак-отак и *сате. Гите всё казалось пресным, поэтому она морепродукты залила водой и добавила купаж специй. Светлая жидкость обрела аппетитный тон, окружая женщину соблазнительными ароматами. Эти старания не прошли мимо.
- М-м-м. Сегодня ты приготовила воистину царский обед,- нахваливал Гиту один из рабочих Такайя с набитым жующим ртом,- Почему ты так раньше не готовила, как сегодня?
- Заткнись и тщательно жуй,- совершенно незаслуженно огрызнулась на комплимент Гита, присев недалеко от Сизифа.
Женщина по первой просто стреляла глазами в погонщика, а затем перешла в откровенную тактику, и с неотрывным взглядом начала рассматривать мужчину своей мечты.
Вскоре эта неприкрытая симпатия стала видна каждому, вгоняя Сизифа в неудобное положение. Да и мало кому понравилось бы, когда кто-то кого-то сверлит взглядом во время употребления пищи. Вскоре основное блюдо исчезло в пучине ртов изголодавших строителей. Очарованная женщина сходила легкой ходой по мягкому песку за вторым блюдом и поставила угощение аккурат возле объекта воздыхания. Не отрывая глаз, Гита снова присела рядом с Сизифом. Он больше не мог вынести этого пыточного взгляда. Отложив на время свою трапезу, ему пришлось вежливо попросить Гиту отойти в сторону, чтобы высказать ей правду.
- Не хочу говорить это при всех, но ты меня смущаешь своим бесконечным взглядом.
- Я тебе совсем не нравлюсь?- Гита сразу перешла к прямолинейному вопросу.
- Послушай... Как твоё имя?
Женщина обожгла Сизифа обиженным взглядом.
- Гита. Ты забыл? Я уже вчера представлялась.
- Хорошо, Гита. Я тут человек новенький, мне не нужна вражда и...
- Я всего лишь спросила,- перебила Гита,- Если тебе станет одиноко, я могу обеспечить тебе компанию. Мой благоверный оставил меня коротать век в одиночестве. А я не люблю быть одинокой.
Сизиф хотел взять Гиту за плечи, чтобы отчётливо донести ей окончательный посыл прямо в немигающие глаза, но не стал это делать, так как касание чужой женщины могло расцениваться у местных по-разному.
- Ты не одинока, у тебя есть дочь. И спасибо за обед, всё просто восхитительно.
После этих колючих слов, Сизиф развернулся и ушел доедать сате, оставив позади разъяренное лицо униженной Гиты.
Усталое от дневного забега солнце готовилось опочивать. Направляя слонов на поляну, Сизиф обдумывал случившееся в обед. Его волновала не настырная Гита, из-за которой у него могут возникнуть неприятности, а подземный толчок, что буквально взбесил его покладистых мирных слонов. А когда Сизиф добрался до поляны, он был крайне удивлён, увидев небольшую трещину с человеческий рост на вытоптанной земле. Ещё утром этого разлома не было. Из тёмной впадины тянуло какими-то миазмами. В сознание пробралось беспокойство, которое Сизиф ещё не мог объяснить. Всё что ему оставалось, это надеяться, что такое больше не повторится.
Ночь раскатила над островом звёздную скатерть, и Андар снова отдал себя на растерзание неизведанным сновидениям. Он пока не знал, но ему предстояло узреть продолжение самого главного прерванного видения в его жизни. В тех обрывках картинок Андар видел, что беда растянется по всему суходолу. Урожай истлеет. Крысы и суслики разнесут чуму, моровые язвы покроют тела. Обрушатся не только болезни и голод. Вспыхнут войны, много кровавых войн. Небеса укроются тёмной пеленой на три года, солнце перестанет испускать тепло, теряя свою силу. А свет будет появляться лишь четыре раза в день, из-за чего урожай истлеет.
Проснувшись, будто теряясь, Андар не сразу понял, где сон, а где реальность. Сердце, как и прежде, гулко стучало в ушах. А когда он окончательно опомнился, принялся до деталей запоминать видения, чтоб рассказать об этом отцу. В отличие от предыдущего сна, сегодня Андар наблюдал за тремя вариантами развития событий. В одном, он остаётся на острове и спасается на горе, но гибнет Шиван. В другом он с Шиван уплывают на корабле, но гибнет отец. А в третьем, он с Хотеном покидают посёлок прямо утром и все близкие остаются живы.
Андар решил рассказать отцу, только третий вариант сна. Хотен долго не раздумывал о том, как им дальше поступить. Он видел утром трещины в земле у леса, догадываясь, чем это чревато в дальнейшем.
- Почему ты веришь в мои сны? Разве можно видеть что-то наперёд?
Хотен, казалось, застыл перед ответом.
- Твои сны... Эти сны...,- замямлил отец, но всё же ответил,- Они не причём. Меня страшат трещины в почве. А это дурной знак.
Перед глазами мальчика всплыл образ расстроенной Шиван. Эта мысль застала его врасплох. Андар мечтал взять её себе в жены. Но захочет ли она уехать вместе с ними туда, где последствия катастрофы их не затронут? Как выяснилось позже - Шиван остаётся. Труднее всего было объяснить ранимой девчонке то, о чём Хотен запретил упоминать - о сновидении.
Прощание с Шиван оказалось больнее, чем Андар себе представлял.
- Почему ты меня избегаешь?- спросила девчонка.
Раздавленный Андар отвёл глаза и с неимоверным трудом ответил:
- Нам лучше пока не привязываться друг к другу.
- Зачем ты мне говоришь такое?- не веря ушам, спросила она.
- Мы с отцом покидаем деревню навсегда.
Шиван остолбенела. Девчонка много слышала от людей про любовь, как она прекрасна и неповторима. Однако никто не предупредил её, как становится нестерпимо больно, когда приходится прощаться с любимым человеком навсегда.
Внезапно Шиван бросилась в объятья Андару, чтобы потянуть время, и подобрать нужные слова в путь. Мальчик стиснул зубы. Слезы Шиван сорвались несказанными словами. Андар чувствовал, как мелкие капельки медленно стекают по его шее.
- Тот, кто останется, останется здесь навсегда,- невесело произнес Андар,- И этого нельзя избежать, нельзя предотвратить.
- Откуда ты знаешь?- слегка успокоив эмоции, удивилась Шиван.
- Рано или поздно вулканы просыпаются.
- Я не могу уйти...
- Но, почему?!
- Я не оставлю мать в одиночестве.
- Прошу, поедим с нами в качестве моей супруги. Рано или поздно ты всё равно покинешь отчий дом...
- Прости, я не могу,- ответила Шиван, вытерев краем рукава выступающие слёзы.
- Если ты вдруг передумаешь и захочешь меня найти, до города Данпарстадир добираться по суше около двухсот рассветов, если идти постоянно на туда северо-запад. А если корабль успеют достроить, плыви в Византию, это сравнительно недалеко от города, в который мы направляемся.
Андар знал, что Шиван запомнит его слова навсегда, потому что им ещё суждено встретиться. Но он всё равно почему-то чувствовал себя предателем.
Путешественники решили взять с собой только самое важное. В число необходимых вещей вошли специи, они не занимают много места, и их можно обменяют на что угодно, если не будет денег.
Перед выходом Андар глубоко вздохнул и чуть слышно произнёс:
- Жаль покидать это место.
- Ты родился в стенах этого дома, который мы с твоей мамой построили собственными руками,- добавил отец, не понимая, что этим сделал только хуже.
- Но почему мы не можем рассказать жителям то, что знаем?- Андар вдруг задал наболевший вопрос отцу,- Неужели они нам не поверят?
- Ты видел, что они сделали с ведьмой? Эти люди никогда не поверят в твои слова, и они никогда не покинут свой дом...
Продолжение дискуссии оборвал приход Сухарто. Сегодня он применит свою запряженную конём повозку не по назначению. Обычно ямщик перевозил на ней покойников до кладбища для погребения. А теперь он вызвался доставить Андара и Хотена до переправы на материк в объятия новой неизведанной жизни, насыщенной приключениями.
Мальчик решил больше не тревожить отца провокационными вопросами и, молча, погрузил баулы с провизией на телегу.
Когда Хотен вернулся за последними вещами, кто-то успел придержать дверь до того как она захлопнулась. Повернув голову, Хотен увидел погонщика, который краем уха слышали про внезапный отъезд венедов. В качестве переводчика, Сизиф подозвал к себе Сухарто.
- Что вас заставило собрать пожитки и сбежать в срочном порядке?- поинтересовался внезапный гость и вытянул шею, чтобы рассмотреть задний фон. Он разглядел - на удивление крепкие стены и комфортную обстановку, близкую ему по духу.
Не успел Хотен что-то ответить, как вместо него это сделал вернувшийся сын:
- Я знаю правду.
От услышанных слов мальчика, Хотен опешил, а Сизиф помрачнел.
- Какую, правду?- с какой-то необъяснимой опаской уточнил гость и мельком бросил нервный взгляд на Сухарто.
Голос мальчика приобрёл непоколебимую уверенность.
- Вы хороший человек, даже если сами в это не верите. Когда вас спасет новый друг, сразу же бегите на самую высокую гору Раджабаса, только так вы выживете,- мрачно предрёк Андар.
Сизиф недоуменно умолк размышляя над ответом, который он так и не нашел. Лишь Сухарто воспринял переводимые им изречения, как чушь.
- Расценивай эти слова как угодно, но советую к ним прислушаться, а нам с сыном пора идти,- вмешался Хотен,- И да, чуть не забыл, я хочу презентовать тебе этот добротный дом. Нам он больше не нужен.
Удивлённый Сизиф благодарно кивнул, с трудом понимая, как ему повезло. Он всё ещё размышлял над странными словами мальчика. Но как только бывшие владельцы дома ушли, все тревожные мысли растворились в уюте дома. Сизиф рассмотрел дом изнутри. Было чисто и просторно. Под высоким потолком проходили круглые балки, что было редкостью для местных построек, которым за потолок служила только крыша. Вопреки тому, что в стенах зияли лишь два маленьких оконца на две стороны, было достаточно светло. Недолго размышляя, Сизиф принялся планировать, куда он переставит стол, стулья и кровати.
Путники остановились на черте посёлка, чтобы со всеми попрощаться. Там организовалось целое собрание. Последней подоспела запыхавшаяся Вуландари с гостинцами в дорогу, лишний вес давал о себе знать. Не пришла только Шиван и её мать Гита. Парень не осуждал Шиван, так как и сам боялся её прощального взгляда. Андар не знал, а девочка искренне радовалась за него, что он наконец-то вернется на родину. Толпу возглавлял Магавати, он не любил излишнюю сентиментальность, но всё же, сердечно обнял тех, кто приносил его посёлку только пользу. Но больше всего он переживал, что Батем остался без змеелова. После проклёна ведьмы, Магавати стал всерьез побаиваться внезапного укуса змеи. А как иначе? Ну не выпьет же он яд нарочито? К старейшине присоединилась дочь Эйвари. Даже немногословный Лунго мысленно попрощался с путешественниками, пожелав им удачи в пути. Лунго всегда относился к мальчику-змеелову и его гордому отцу с большим уважением, и успел к ним привыкнуть.
Ещё пару дней назад Андар не мог себе даже вообразить, что его жизнь круто изменится, взяв резкий манёвр на родные земли.
*Туак - алкогольный напиток из пальмового сырья
*Ранго;ут - деревянные брусья или стальные трубы, предназначенные для постановки парусов
*Бугель - металлическое кольцо на стыках сегментов деревянных свай, одного блока мачты
*Керис - кинжал с асимметричной формой клинка
*Отак-отак - запеканка из морепродуктов с различными добавками специй, приготовленная в обвертке банановых листьев.
*Сате - шашлык из мяса или рыбы, который подают в пикантном соусе.