Возле злосчастного сетчатого забора, Хамид скрупулёзно изучал новый вид хищников, словно на практическом уроке по биологии. В какой-то степени он даже искренне восхищался гибридом. С первого взгляда "доскональное" животное ничем не отличалось от домашней собаки. Но искривленные клыки-иглы, рассеяно торчащие наружу из десен и человекоподобные холодные очи, застывшие навеки, превращали зверя в нечто эфемерное и мистическое.
Познавательный процесс прервал отдаленный стук колёс приближающегося локомотива. Взяв тело поверженного монстра, Хамид перекинул его через сетку-рабицу и перелез вслед за ним. Склонность к садизму, искушала охотника совершить безумный поступок. В его неизлечимом воображении созрела очередная мерзкая идея.
Вспомнив, что сейчас канун Хэллоуина и скоро понадобиться тематическая маска для праздника, Хамид собрался смастерить её из черепа мутанта. Сравнив руками габариты морды убиенного зверя с шириной собственного лица, в голову проскочила мысль:
'Главное правильно снять кожу и промыть кость'.
Положив животное на рельс так, что пол головы по нижнюю челюсть должно было переделить колесами локомотива, Хамид отошел на безопасное расстояние подальше к трассе. На "эшафот" попала и часть одной лапы, но Хамид не стал её поправлять, после отсекания остальная часть туши для палача уже не будет иметь никакого значения.
Автопилотный поезд, неуклонно приближался к трупу хищника. Колеса-секиры катились к жертве стремительно. Осталось лишь несколько метров. Такая пустяковая преграда не являлась для датчика "фактора риска" чем-то существенным, поэтому крейсерская скорость держалась на запрограммированном уровне.
В переломный момент, когда щенка почти переехали сто тонн стали, со стороны заповедника появилась самка-гибрид. Увидев в последнее мгновение смерть одного из своих детенышей, её рассудок затуманился, и она отчаянно взвыла на всю округу так пронзительно, что вой было слышно на расстоянии нескольких десятков километров. Вой взбудоражил всех обитателей заповедника, и всех его непрошеных гостей. Стенание перешло в какой-то неведомый доселе ужас, смешанный с отчаянием, что мог исходить только из ада, где вопят души, обреченные на вечные муки. В вое сочетались материнская боль с несокрушимой яростью, которую подхватили остальные два щенка и два ротвейлера, умножив животный крик в разы и возвестив заповедник о назревающем неотвратимом воздаянии. Вой слился в одно сопрано, и не возможно было разобрать, сколько голосов оплакивало казненного сородича.
Заметив у забора самку за секунду до воя, Хамид мигом прицелился, но поезд успел преградить мишень. Новая химера была страшнее предыдущей. За тот коротенький промежуток времени Хамиду показалось, что он и вовсе увидел нечто схожее с человеком.
Задние лапы щенка, даже после смерти, всё ещё рефлекторно дергались в конвульсиях, и это разжигало ненависть самки ещё яростнее. Усыплённое снотворным оно не чувствовало ничего, ни боли, ни мучений, но запущенный механизм материнского возмездия было не унять.
После того, как многотонный локомотив полностью проехал, мишени Хамида на месте уже не оказалось, будто это черное человекоподобное тело слилось с тенью удаляющегося поезда. Но вскоре на том же месте появился тот, кто был ничуть не меньше озлоблен на Хамида.
Отыскав брата, потрясенная Самира бросила взгляд не только на небрежно перемотанную рану ноги, но и на его винтовку без штык-захвата.
Сжимая до крови найденный штык в руке, она остановилась в двадцати метрах от Хамида. Самира вдруг вспомнила, у кого из команды был единственный наточенный штык-захват. Теперь у неё не было ни тени сомнения. Это всё же был родной брат. Их отделял друг от друга лишь забор и пропасть разочарования.
- Почему ты так долго шла ко мне?! Ты пропустила всё веселье!- обуздав страх и боль, воскликнул Хамид, но увидев знакомый захват с засохшей на нём кровью, он изрядно поменялся в лице.
- Почему?- тихим тоном спросила сестра, выбросив вещественное доказательство в сторону, так как главную роль оно уже сыграло.
- Послушай, Самира. Там, где ты сейчас стоишь, очень опасно. Я говорю это вполне серьезно.
Враждебно настроенная Самира, проигнорировала предупреждающие слова брата и снова с остервенением продублировала вопрос:
- Почему?!!
- Прости. Всё вышло случайно. Он внезапно возник, словно призрак. Я растерялся,- сорвался циничный Хамид, изложив всю подноготную, понимая, что оправдываться больше нет смысла.
Оголённая злоба заставила Самиру совершить переоценку ценностей. Чувство ненависти, крепнувшее с каждой секундой, превзошло родственные узы. Скривив шрамированное лицо, девушка наставила ружьё на опального брата, дрожащими руками.
Теперь осознав себя мишенью, Хамид тоже поменялся в лице. Он всегда знал, что у Самиры, как говорится, кишка тонка. Она не способна никому причинить вред. Его сестра всегда только хотела казаться характерной, но её хладнокровный взгляд, доказывала обратное.
- Тише-тише-тише! Не горячись. Самира, у меня может быть аллергия на транквилизатор. Я тебя прошу. Давай всё сделаем по закону. Пусть меня судят. Тебе что? Муж роднее брата?
- Ты всегда был придурком,- ответила Самира и хромовое колесико-барабан на винтовке совершило один оборот.
Дротик попал точно в левый широко открытый глаз Хамиду, и он мгновенно свалился на щебень, недалеко от колеи.
Осознав, что натворила, Самира отбросила от себя оружие, словно оно было раскалённое. Необратимость нарушила все признаки самообладания. Самира стала медленно пятиться назад и, резко развернувшись, в испуге сорвалась с места.
Убегая, Самира боялась повернуть голову назад и увидеть, как сильно она погорячилась. Нутро беспомощности рвало пополам, разрываясь между братом и мужем, не находя верного решения.
Представив себя на месте Артура, и, вспомнив, что Хамид натворил, окончательное решение возникло само по себе. Весы справедливости перевесили на сторону супруга. Всё что ей сейчас нужно было это обузданный эмоциональный фон и холодный расчёт. Ноги будто сами понесли её в сторону церквушки.
По пути Самира вспомнила слова Хамида, о возможной аллергии. Ведь она знала, что у брата всегда была аллергия на амброзию. Доля незаслуженного сочувствия вынудила её замедлить ход. Быстрые шаги стали всё реже. Затем и вовсе перешли в медленный шаг.
"А вдруг мой поступок стал губительным для брата?"- больно царапнула мысль,- 'Может лучше вернуться?'.
Прошагав ещё несколько метров, Самира всё-таки остановилась. Она решила вернуться, чтоб хотя бы проверить пульс, а уж потом вернуться к мужу и ждать полицию, которую должен был вызвать их водитель эвакуационного тягача, к которому они уже опоздали.
В это время недалеко от обездвиженного Хамида, самка-гибрид выползла из укрытия на дневной свет. Снова глянув на своё обезглавленное дитя, она обезумила. Глаза налились кровью, стали походить на дьявольские. Её аура излучала абсолютную ненависть к проклятым людям. Агрессия побудила новую агрессию.
От безысходности отчаянная мать стала зализывать раны мертвому щенку, словно это могло ему помочь.
Вскоре обезумевшее животное привёл в чувства звук очередного приближающегося локомотива.
Изобразив оскал с десятками острых, словно скальпель, зубов, жуткий мутант посмотрел на изуродованную татуировку Хамида, с которой сползла окровавленная повязка. Изображение мадонны с волчонком на руках, попав в тень, выглядела немного явственно за счёт неоновых чернил.
Мать убитого щенка, в очередной раз попыталась стать на задние лапы и принялась неуклюже волочить тело Хамида за плечо к рельсам. Каждая мышца, каждый позвонок и нерв, наделённый гневом, заставил тело работать и творить невозможное. Для убитой горем матери не существовало никаких ограничений. Всё, о чём она думала, это месть.
Монстр, по человеческим меркам, дотащил другого монстра человеческого мира до железной дороги, выбрав для жертвы положение средневековой казни. Она хотела поступить с Хамидом так же, как он поступил с её щенком. Затем самка отползла на безопасное расстояние, и стала выжидать. Жизнь за жизнь. Полноценный справедливый обмен.
В решающий момент, когда колесо поезда должно было перерезать шею Хамиду, вернулась его сестра. То, что Самира увидела, вогнало её в кататонический ступор. Колеса за пару раз целиком отсекли голову Хамиду, и у побледневшей Самиры случился рвотный позыв. Тело будто парализовало. Кровь в жилах околела, заставив сердце сделать долгую паузу. Мир перевернулся с ног на голову и покраснел от крови.
Словно что-то почувствовав, Самира не спеша подняла голову и увидела на дороге молодого гибрида, что с азартом грыз её брошенное оружие. Со стороны это напоминало трапезу, будто какая-то псина смаковала брошенную ей кость.
А оставив ружье в покое, щенок сорвался с места в сторону Самиры, которая тут же, что есть духу, стала убегать от опасности. Не успев опомниться, охотница превратилась в добычу.
Ноги Самиры бежали так быстро, насколько ей хотелось жить, но и лапы гибрида ничем ей не уступали в гонке на выживание.
Когда химера почти догнала свою жертву, Самира успела добежать до сетки и перелезть через неё. Упав на сырую травянистую землю, Самира подвернула голеностоп. Превозмогая боль, она мигом достала из кобуры сигнальный фаер и запалила его через ячейки сетки, ослепив гибрида длинными жгучими искрами. Сильный ожог роговицы вынудил животное заскулить так громко, что Самира закрыла уши ладонями, уронив использованный тубус. В потаённом сознании всплыли детские фобии. Мутный разум оккупировал страх, родом из прошлого. Вспомнился судьбоносный миг её главного знамения. Но фантомная боль высеченного клыками шрама больше не имела никакого сакрального значения. Всё что ей сейчас хотелось, это просто жить.
Слепота не вывела гибрида из строя, он не намерен был сдаваться. Лапы щенка приступили к подкопу забора, ориентируясь на нюх. С каждым движением когтистых лап, ямка становилась всё глубже и шире. Ещё минута и хищник настигнет свою добычу.
Усердно копая под сеткой лаз, зверя неожиданно что-то остановило. В недоумении Самира не знала, как на это реагировать. Затем она обратила внимание на то, что гибрид стал к чему-то принюхиваться, словно улавливал чей-то запах по ветру. К чему-то, что находилось позади неё. Самира замешкалась, медленно повернула лицо и, перед ней возникли беспощадные челюсти ротвейлера, готовые за секунду впиться в старый глубокий шрам.
Внезапно зверя шатнуло в сторону, передние лапы на миг подкосились. Казалось, он внезапно стал от чего-то изнемогать. Затем лапы полностью отказали, и тщедушный ротвейлер свалился на левый бок. Самира ещё не знала, но на зверя подействовал яд змеи. Артур тоже пока не подозревал, что спас несколько минут назад не только себя, но и супругу, когда швырнул ядовитую рептилию в ротвейлера.
Не испытывая терпение судьбы, Самира не стала ждать. Выбежав на трассу, точно спринтер, выжившая охотница помчалась за помощью.
В момент, когда животное испустило дух, ударил редкий осенний гром, огласив последний раунд сопротивления между самыми свирепыми хищниками планеты - химерами и людьми.