Аннотация: Сказ о том, как Нострадамус конкурс фантастических катренов устраивал.
Козёл Nostraдамус
Сказ о том, как Нострадамус конкурс фантастических катренов устраивал.
Как-то раз Нострадамус решил затеять конкурс на лучшее пророчество, в форме фантастического катрена.
- Зачем тебе это, о Великий? - удивленно спросили его ученики и последователи.
- Да вообще-то, мне это и даром не нужно, - честно ответил Гуру, - но проблема в том, что мои собственные пророчества, несмотря на их полную безошибочность (по крайней мере, в грамматическом плане!), в последнее время как-то не очень хорошо сбываются, - пожаловался мэтр.
- И зачем же тебе нужен конкурс? - изумились адепты.
- Как это зачем? Чтобы мои пророчества сбывались лучше! Ну, в смысле, я бы согласился их сбыть кому-нибудь даже по сходной цене, а для этого нужен пиар и еще раз пиар. А то кто же купится на всю эту муть, которую я пишу сам и заботливо учу писать вас, дорогие мои ученики, тщательно оберегая от неверно расставленных запятых, которые могут окончательно исказить смысл и без того хренового пророчества?!
- Так а конкурс-то зачем? - не унимались отдельные индивиды, почему-то сидящие в карете скорой психиатрической помощи.
- Какие же вы все тупицы! Объясняю специально для тех, кто в карете! Конкурс нам нужен, чтобы убедиться, что другие пророки - вообще полное фуфло. Главное даже не в том, чтобы удостовериться в этом нам самим - я-то прекрасно знаю, кто здесь самый грамматически безошибочный пророк, а убедить в том все мировое сообщество, желательно лет так на шестьсот вперед.
Ученики восторженно выдохнули.
- Да, - добавил Нострадамус. - Для пущей убедительности и усиления произведенного пророческого эффекта, было мне видение, что судить конкурсантов должен будет жертвенный козел - да не простой, а тот самый, что намедни организовал Конкурс на Лучшего Козла, да сам же его и выиграл. И теперь преподает Дао Козла в университете Болоньи другим козлам, попроще. Мне его подход чем-то близок. Но до конца конкурса не хочу говорить чем, это придаст действу дополнительную таинственность.
С Козлом, однако же, вышла промашка. Он в тот день был с бодуна, и заявил, что Нострадамус - сам козел, и ученики его - сплошь и рядом крупный и мелкий рогатый скот, вот пускай лично свой конкурс и проводят. На том и порешили.
- А теперь будем отбирать фантастические катрены! - важно объявил маэстро. - Дабы не попалось среди конкурсантов лжепророков, которым только дай волю, обязательно ткнут пальцем в небо и что-нибудь да угадают - по глупой, конечно же, случайности - так вот, чтобы не произошло на нашем конкурсе подобных неприятных инцидентов, катрены-участники буду отбирать лично я. От каждого приму по две штуки. Я добрый.
- Но зачем по две? - взалкали истины преданные ученики.
- Ну, как же. Вот, например, можно предсказать нашей графине:
В ночь со среды на кометы падения день
Сына с глазами, что ярче Вечерней Звезды
Графиня родит, с громким криком
"Это что, бля, за хрень?"
А вдруг она родит дочку? Будет нехорошо. Хоть и без грамматических ошибок, но над нами все равно все будут смеяться, и говорить, что мы пишем не фантастические катрены, а какую-то галиматью. А потому, катрены принимаются парами.
- А вдруг графиня вообще никого не родит? Может, согласитесь принимать от ваших верных учеников хотя бы по три катрена?
- Нет, - неумолимо отрезал мэтр, - впрочем, всегда можно сказать, что мы имели в виду какую-то другую графиню, которую как раз к этому моменту угораздило кого-нибудь родить.
Начался прием работ. Были приняты такие важные и многообещающие пророчества, как:
В день, когда небо подернется черным муаром похоти,
рыдающая принцесса, которую бросил любимый,
спрыгнет с башни из слоновой кости
и переломает все имеющиеся у нее ноги.
В парном катрене все было гораздо хуже, и принцесса при падении сворачивала себе последнюю здоровую шею.
Маэстро поморщился, сказав, что с рифмой и ритмом имеются серьезные проблемы, но для первого раза сойдет.
Второй катрен звучал еще более загадочно:
В месяц июнь, когда Солнце войдет в Козерог,
Орков и Эльфов невинная кровь будет литься рекой,
ибо два истукана разминуться не смогут на узкой тропинке
над бурным горным потоком сознания Джойса.
- Если честно, - сказал Нострадамус, - я ни хрена не понял. Именно этим мне и нравится данный фантастический катрен. За него определенно не придется краснеть перед читателями!
Тут совершенно неожиданно (даже для такого матерого прорицателя, как Нострадамус!) в дверь вошел писатель Жюль Верн и продекламировал свое четверостишие:
В 1967 году
Американцы
высадятся
на Луне.
- А это еще что за фигляр? - завопил Пророк. - Он у меня не обучался, и даже толком не знает старофранцузского! Да он и катренов-то сочинять не умеет! Где, спрашивается, высокий слог? Где рифма? К тому же, в его дурацком катрене никто никого не родит, не проткнет копьем, не свалится с лошади и не влюбится с первого взгляда. Ни романтики, ни глубины мысли. Кому нужны такие идиотские пророчества? Это же какой-то технократический примитивизм - да, именно так я и назову его убогонький жанр. А уж указывать дату предполагаемого события открытым текстом - это вообще настолько вопиющая ошибка, что я вынужден прямо сейчас выставить этого Жулика Верна за дверь. Прочь, жулик, прочь!
Настало время подводить итоги, но к этому моменту, пытаясь вникнуть в суть туманных предсказаний, все судьи тихо сошли с ума. Нострадамус, немного поразмыслив, объявил, что победила дружба, а в командном зачете с подавляющим перевесом 2:0 победили его ученики.
Все сдержанно поаплодировали, после чего принялись корпеть над новыми, еще более туманными катренами.