Аннотация: ...Который Очень Любил Детей, Пригласил В Гости Льва Николаевича Толстого И Владимира Ильича Ленина, Тоже К Этому Склонных
Как Однажды Майкл Джексон, Который Очень Любил Детей,
Пригласил В Гости Льва Николаевича Толстого
И Владимира Ильича Ленина, Тоже К Этому Склонных.
"Дорогой Лев Николаевич!" - прочитал с удивлением Лев Толстой в письме, пришедшем к нему из далекой Америки, в которой он никогда не был, да, в общем-то, и не собирался - ему и здесь было неплохо. - "Прослышал я, что Вы тоже любите детей. Поэтому приезжайте ко мне скорее - будем любить их вместе. В компании веселее, да и от этих выродков - журналюг отбиваться легче, и судебные иски вскладчину оплачивать не так накладно. Жду с нетерпением, искренне Ваш Майкл Джексон.
PS: А хотите, я подарю Вам Мак-Калкина? Мне он уже надоел."
В это же самое время и Владимир Ильич получил точно такое же письмо, за исключением того, что начиналось оно словами "Дорогой товарищ Ленин", а в постскриптуме Джексон хотел сплавить дедушке Ленину сынка какого-то черного дантиста, который совсем обнаглел. Может, товарищ Макаренко из него человека сделает.
Высоконравственный граф Лев Толстой задумался: как же ему уехать-то? Кто будет за поместьем приглядывать и детишек на путь праведный наставлять - в данный момент он обучал
своих любимцев заповеди "Если тебя ударили по правой щеке - подставь левую" - естественно, на практике, отвешивая им пощечины, затрещины и оплеухи. "Это ж кто за ними приглядывать будет, чтоб из них Человеки выросли?" - мучился совестливый граф, взваливший на себя педагогическое бремя - пребывая в задумчивости, он не забывал одновременно обучать еще одного любимца заповеди "Если тебе отдавили правую ногу, подставь левую".
Но потом он подумал, что если поедет в Америку, сможет обучить тамошнюю детвору новейшей заповеди - "Если тебе выбили правый глаз, левый выбей себе сам - зачем лишний раз утруждать хорошего человека?" - в России эта заповедь почему-то не прижилась, и родители обученных ей ребятишек вместо благодарности ругали графа на чем свет стоит.
Владимира Ильича письмо тоже застало врасплох - он как раз скакал с пролетарскими детишками под елкой. Впрочем, в последнее время он только этим круглый год и занимался - его политические противники гнусно клеветали, что вот такие скачки - явный признак маразма и слабоумия. Нехай клевещут. "Зато если я поеду в Америку и буду скакать под тамошними елочками - это же какая экономия наших елок получится - так ведь каждый день в Кремль новую привозят - скоро Сибирь в Каракумы превратится - одни пеньки останутся от елок! А от буржуев не убудет - они богатые, мерзавцы!"
В общем, приехали оба к Майклу Джексону - поскольку сердца у обоих были просто безразмерные, и любви там хватило бы даже на всех детей Китая. Джексон их встречает фамильярно, в халате, и по нему с десяток маленьких негритят как мартышки скачут. Лев Толстой, не долго думая, схватил первого попавшегося - наспех проверил, не вшивый ли, а то очень уж черный - наверное, у них здесь мыться не принято - вот ведь бескультурье! Сам Лев Николаевич регулярно ходил в баньку каждую весну. Схватил Лев Толстой негритосика - а тот брыкается и воет, в воздухе извиваясь. Не нравится ему, видите ли, когда его за ухо держат и к проницательным глазам русского гения подносят. А после маленький паршивец так ногой брыкнул, что чуть не обучил гениального писателя его же собственной заповеди насчет выбитого глаза.
Граф даже обалдел от такого кощунственного обращения с гордостью русской литературы, тем более что маленький черный выродок попытался откусить ему указательный палец, имеющий, как известно, большое педагогическое значение. Совать ему в рот еще и второй палец (согласно собственным заповедям) он почему-то не захотел, и вместо этого совсем не по-христиански огрел беднягу здоровенным костылем.
Негр с визгом вскочил на шею к Майклу Джексону, а тот как заверещит на Толстого:
- Почему вы так ненавидите детей? Их любить надо! - и, поскольку слово у него не расходилось с делом, он тут же принялся утешать орущего негритенка чрезвычайно порнографическим способом.
Как увидел это высоконравственный граф, так аж задохнулся от негодования. Схватил почти утешенного негритенка в охапку, и увез от греха подальше в Россию. Там отмывал его дустом и хлорным отбеливателем, пока тот не перестал быть черным. А кучерявым мальчонка так и остался - дали ему русское имя и фамилию, и стал он Сергеем Есениным. А когда вырос, взыграли в нем гены, уехал он в Штаты и женился на Айседоре Дункан. Но это к делу не относится.
А Владимир Ильич все оглядывался в поисках елки, дабы пуститься вкруг нее галопом. Но вокруг торчали одни пальмы, в кронах которых прятались фоторепортеры бульварной прессы.
Изредка кто-нибудь из них падал, как перезревший кокосовый орех. Майкла Джексона это почему-то ужасно нервировало, хотя Ленин находил это чрезвычайно забавным.
Дедушка Ленин так и не увидел нигде елки, зато увидел сидящего в шезлонге мужчину с ручным удавом вокруг шеи. А может, удав и не был ручным. Во всяком случае, мужчина не
подавал никаких признаков жизни.
-А это кто? - спросил любопытный Ленин.
-Это Пол Маккартни, - ответил Майкл Джексон, одновременно стягивая трусики с очередного мальчика.
-А он тоже любит детей? - с издевкой вопросил вождь мирового пролетариата.
-Нет, он член "Гринпис" и поэтому любит животных.
-А за это тоже сажают, - злорадно отметил Владимир Ильич.
Вождь пролетариата порылся в бездонных карманах и извлек сдавленный шоколадный батончик "Мальчиш-Кибальчиш", на обертке которого была аппетитно изображена кульминация сюжета: Мальчишу-Кибальчишу отрубили голову, и она валяется в луже крови, а одного из глядящих на это проклятых буржуинов выворачивает наизнанку. Владимир Ильич опять порылся в карманах, и достал еще с десяток шоколадок, припасенных для угнетаемых американских негритят. Те доверчиво схватили гостинцы, и, поскольку привыкли есть все, что растет на пальмах и под ногами валяется, тут же все сожрали. Но избалованные детские желудки не были подготовлены к смертельной схватке с продукцией Петроградской кондитерской фабрики имени будущей вдовы Владимира Ильича. Негритята посинели, задергались, как от стрихнина, и осыпались с Майкла Джексона, на котором сидели до этого.
Великий американский певец пришел в ужас:
-Зачем вы их отравили? - истошно заорал он, хватая Ленина за лацканы пиджака и в бешенстве пиная его ногами.
-Пусть лучше околеют, чем мучаются от беспощадной сексуальной эксплуатации! - гневно кричал Ленин, умудряясь от злости картавить, даже в отсутствие во всем предложении букв "р". Потом вырвался из цепких лап Джексона, схватил парочку живых негритят, и увез их в Советский Союз. Может, живя в колонии товарища Макаренко и имея самое счастливое в мире детство, они когда-нибудь забудут о том, как над ними издевался этот изверг, и вообще как им плохо жилось.
Все закончилось очень хорошо - дети угнетаемых американских негров быстро сдружились со своими советскими сверстниками, были приняты в пионеры, и вскорости умерли от голода, чесотки и туберкулеза.