Путра здесь еще не бывал. Как ему объяснили по дороге, в былые времена на этом участке посреди лесопарковой зоны стояли какие-то склады, потом их забросили. Строительный бум последних лет превратил площадку в квартал из двух П-образных пятиэтажных домов. Рядом девелоперская фирма достраивала теперь еще и букву L.
- Я бы не отказался здесь жить, - признался Пашута, разглядывая через лобовое стекло накрытые ночным мраком террасы последнего этажа.
- Ты бы нигде не отказался жить, - констатировал Путра, вылезая из машины.
Пашута согласно хмыкнул и отвел взгляд. Сейчас ему действительно сгодилось бы любое жилье. Общежитие, где он жил с женой и четырехлетним ребенком, городские власти продали частной фирме. Новые хозяева под предлогом ремонта потребовали от жильцов на время переселиться. Только мало кто верил, что им позволят вернуться: по слухам, здание планировалось перестроить в гостиницу.
Направляясь к подъезду, Путра поравнялся с полицейским фургоном.
- Сегодня ты, что ли, на дежурстве? - удивился усач Бломе, выглядывая из водительской кабины.
- Увы!
Путру в префектуре считали безусловным везунчиком. В его дежурство редко происходило что-либо серьезное. Некоторые остряки даже предлагали начальству чаще назначать его дежурным следователем, чтобы улучшить криминальную статистику.
Подъезд еще пах свежей краской. В почти девственной кабине лифта Путра поднялся на самый верх и оказался прямо напротив распахнутой двери интересующей его квартиры.
Жилище было немного странное. Довольно просторное для однокомнатной квартиры; если учесть отделенный занавесью спальный угол, где легко умещались двуспальная кровать и небольшой бельевой шкаф, можно сказать, что двухкомнатное. Большая ванная, терраса во всю северную стену, очень удобный камин: расположен у входа, поблизости от гардероба, и виден почти отовсюду, кроме спального угла. Зато кухонный закуток словно в какой-то "хрущобе" - 1,5 на 2,5 квадратных метра. В общем, место не столько для проживания, сколько для деловых и любовных встреч.
Путра уловил слабый аромат древесного дыма. Камин погас совсем недавно. Лавируя среди здоровающихся с ним коллег, следователь сразу обратил внимание, что все в квартире абсолютно новое. Он даже проверил попавшиеся на глаза ярлыки; мебель, техника, занавески - абсолютно все было буквально с иголочки. Путра с таким еще не сталкивался. Конечно, в новую квартиру обычно переезжают с множеством новых вещей, чтоб жизнь была совсем уж новой. И все же у любых новоселов находится что-нибудь неустранимое из прошлой жизни: купленный всего пару лет назад телевизор, подаренный на свадьбу любимый чешский сервиз, бабушкин портрет на стене. В этой квартире Путра не увидел ничего старого. Словно ее обитатель пытался начать жизнь с чистого листа.
Похоронный марш из глубин кожаной куртки Путры заставил онеметь растрепанную женщину в халате - соседку покойного, которую допрашивал молодой констебль.
- Начальство, - пояснил Путра, поднося к уху сотовый. - Слушаю, господин Шкеле... Да, на месте... Еще нет... Но у меня и так двенадцать дел в работе!.. Но... Слушаюсь.
С едва скрываемым раздражением Путра громко захлопнул "раскладушку" мобильника, возвращая телефон в карман, с прищуром огляделся по сторонам.
- Ну, кто просветит меня? Что у нас за покойник?
От камина шагнул незнакомый низкорослый констебль в мешковатой форме, протянул навстречу узкую ладонь.
- Позволите? Констебль Ромео Повилайтис.
- Путра, - следователь вяло пожал предложенную руку и чуть насмешливо глянул на полицейского совсем не шекспировской внешности. - Слушаю.
- Дом начали заселять четыре месяца назад. Артур Чаров вселился совсем недавно, недель шесть... Жил один. Тридцать три года. Образование высшее - филолог. Последние девять месяцев работал в девелоперской фирме. Кстати, это его фирма строит квартал... Это все, что удалось пока узнать.
- И на том спасибо. Маклер-филолог... Кто-нибудь еще из этой фирмы имеет здесь квартиры?
- Не в курсе.
Над плечом констебля навис веснушчатый Артемов с казачьей челкой через лоб:
- На тело посмотришь?
- А оно интересное?
- Да ничего особенного.
Путра все же вышел на балкон и глянул вниз. Тело, хорошо видное в свете уличных фонарей, лежало почти вплотную к стене дома. Верхняя часть покоилась в луже крови, растекшейся по бетонированному ободу цоколя. Задние фары микроавтобуса скорой помощи проложили через труп зловещие красные тропки.
- Он так и приземлился? - поинтересовался Путра, вернувшись в комнату. - Не ползал потом?
- Не похоже, - мотнул головой Артемов. - А что?
Путра опять поймал на себе недоуменный взгляд женщины. Очевидно, ее ужасал профессиональный цинизм сотрудников криминальной полиции. Что она подумала бы о патологоанатомах, доведись ей подслушать их разговоры? Впрочем, ее душевное состояние интересовало следователя меньше всего.
- Нетипично для самоубийства, не находишь? - обратился он к Артемову. - Эти обычно любят полетать, с прыжка. Да и метрах в трех от стены асфальтированная дорожка - в нее легче попасть, чем на окантовку цоколя. Асфальт - гарантия результата.
Поразмыслив, Артемов пожал плечами.
- Да хрен его знает. Всякое бывает, - он кивнул на столик с почти осушенной бутылкой бренди, двумя бокалами и полной окурков пепельницей в виде срезанного стеклянного черепа. - Может, обкурился или налакался до умопомрачения.
Путра приподнял пепельницу и, склонившись, глянул на этикетку под дном. Новенькая, выпущена в этом году.
- Я хочу знать, как он жил.
***
- Он был этим... перфект...
- Перфекционистом, - подсказал Путра.
- Ну да... - Нина Алексеевна рассказывала о сыне, не глядя на следователя, с опаской прихлебывающего по другую сторону кухонного стола почти черный чай. - Он так хотел делать все важное для него идеально! Иногда из-за этого бывали у нас проблемы. Слава богу, обычно безобидные.
Вглядываясь в дом за окном, она рассказала, как много лет назад Артур обклеивал кафелем ванную. Плитка была дешевая, "пропеллером". У Артура было мало опыта, до этого он поклеил только небольшой участок кухни.
- Да. Многие не верят даже, что это обычная украинская плитка...
- И я бы не поверил, если б вы не сказали.
- Видели бы вы, с какими кислыми лицами смотрели на стену наши знакомые и родственники, когда плитка была поклеена. Они считали, что темно-серый кафель с черными прожилками - это уродство. Но когда Артур установил кухонный комплект с ламинатом под белый мрамор, все просто ахнули.
- Смотрится, - согласился Путра и, глянув на часы, засуетился. - А что с ванной?
Оказывается, Артур за несколько недель очень старательно поклеил кафелем три четверти ванной, после чего вдруг выяснилось, что плитку нужно было класть не по абсолютному уровню, а исходя из наклона пола и, что самое главное, потолка. Дом-то советской постройки, и в нем криво все - стены, углы, дверные косяки, полы, потолки... Сколько ни убеждала мама, что кривизна под потолком почти не будет видна, Артур все равно не унимался. Проклиная все на свете, он снял поклеенную плитку и проделал всю работу заново.
- Характер, - уважительно обронил Путра.
- А вот Вера так не считала, - вздохнула Нина Алексеевна. - Она это называла упрямством. Поначалу они неплохо уживались, да и я с ней хорошо ладила. Но потом Вера стала пилить Артура, что он мало зарабатывает. Требовала купить новую квартиру, чтобы там уже родить ребенка...
- Желание естественное, - рассудил Путра. - А сама она для повышения благосостояния семьи что-нибудь предпринимала?
Нина Алексеевна насупилась.
- Незадолго до развода Вера нашла хорошую работу, стала зарабатывать чуть ли не наполовину больше Артура...
- Как он на это отреагировал?
- Трудно сказать. Артур радовался за Веру, но понимал, что ее успех разъединяет их. Я это видела. Не то, чтобы он боялся развода...
- Он искал лучшую работу?
Нина Алексеевна с горечью мотнула головой, подавила рвавшийся наружу всхлип.
- Артур обычно пятился, если встречал препятствие, которое считал непреодолимым. Он и по зодиаку рак... Первое время после того, как Вера сменила работу, вроде даже воспарил. Но она пуще прежнего попрекала его маленькой зарплатой. И постепенно Артур стал терять интерес к своей работе, которая и так его немного тяготила.
- А что за работа?
- Автомобили он ремонтировал.
- Как так? - поразился Путра. - С дипломом филолога?
Нина Алексеевна обреченно махнула рукой и снова отвернулась.
- Диплом этот он получил только по настоянию Веры. Еле окончил институт... Он ведь писателем хотел стать. С детства увлекался писаниной. Вроде бы даже неплохо получалось: несколько рассказиков вышли в разных местных журналах. Но этим не проживешь. Поэтому после армии устроился на автобазу электриком, помогла "корочка" ДОСААФ. Думал поработать пару лет, пока не наладятся писательские дела. Куда там! Время было такое, что все кругом разваливалось. Да и слишком молод он был еще...
...Пара годков превратилась в пятилетку. Мечта Артура была все так же далеко. Он уже и в газеты стал статьи пописывать, но мизерные гонорары не избавляли от жутко надоевшей работы в автобазе. Тут еще женился, потребности заметно выросли. Потом работа сама отказалась от него: автобазу закрыли, всех сотрудников уволили.
Увольнение совпало с окончанием института. Артура больше всего расстраивало то, что Вера никак не реагировала на его диплом. Хотя она его и заставила учиться. Вера рассчитывала, что с дипломом муж найдет какую-нибудь стоящую работу, а он даже в учителя не пошел: "Какой из меня преподаватель!.." Артур упрямо твердил, что работать нужно по призванию. Проведенные на автобазе годы считал вынужденной мукой, повторять которую не хотел...
- Вот и маялся почти год без дела, - понуро сообщила Нина Алексеевна. - То есть, конечно, не бездельничал: писал что-то, какие-то деньги получал. Но это были гроши, которые только раздражали Веру. Она не верила в писательское будущее Артура...
...После развода Артур вообще сдал. Даже писать перестал. Нина Алексеевна пыталась как-то утешить его: "Ну, хоть детишек у вас нет"... Сына это наоборот раздражало. Он не говорил почему, но позже мама сама догадалась: ребенок мог удержать Веру от развода.
Потом еще два года безденежья, унизительной зависимости от маминой пенсии...
- В конце концов, пришлось задвинуть принципы подальше и соглашаться на любую работу, - с горечью продолжала Нина Алексеевна. - После долгих поисков удалось устроиться в одну маленькую автомастерскую. Работенка была намного хуже, чем на автобазе: и зарплата меньше, хотя цены в ту пору быстро росли, и условия совсем не те. Но что делать? Потом, правда, Артур пришел по объявлению в магазин стройматериалов - и его неожиданно взяли. Директору понравилось, как грамотно он умеет говорить... Но меньше чем через год все тому же директору не понравилось, как Артур подшутил над дочкой одного из хозяев - и его уволили...
Нина Алексеевна, пряча слезы, обмахнула лицо ладонью, потом совсем отвернулась.
- Мне было страшно смотреть на него, - голос глухо отражался от оконного стекла. - Нет ничего хуже, чем видеть несчастье родной кровинки...
Путра выдержал паузу, давая женщине возможность немного успокоиться, потом как можно дружелюбнее поинтересовался:
- У вашего сына проявлялись в ту пору какие-нибудь суицидальные наклонности?
Женщина непонимающе покосилась на гостя.
- Склонность к самоубийству, - пояснил тот.
Нина Алексеевна насупилась.
- Нет, не замечала. С головой у него все было в порядке. Да и потом он нашел работу. Хорошую, денежную.
- Он был доволен?
- Очень! - уверенно отрезала женщина. - Поначалу не все шло гладко, но в последнее время он придумал себе какую-то новую должность - и все пошло как по маслу.
- То есть, по-вашему, у него не было причин для самоубийства? - Путра озвучил, наконец, ту мысль, которая ему самому все больше не давала покоя.
- Если он не наложил на себя руки в самые худшие годы, то зачем ему было делать это сейчас?
- Мало ли...
- Не верю я в самоубийство, - произнесла Нина Алексеевна с очень решительным выражением лица. - Он был такой радостный в последнее время, такой деятельный...
- А какие у него были отношения с алкоголем? Он часто выпивал? Много?
- Как вам сказать...
Нина Алексеевна прокрутила в памяти одну из сцен, обычных в трудные годы неустроенности сына...
...Близится полдень, но Артур все еще спит, пытается укрыться от солнечных лучей под одеялом. Вечером он выпил несколько бутылок крепкого пива; во сне его терзают приступы изжоги, которые периодически подкатывают к горлу. Стоит только зазеваться, с уголка губ на наволочку стекает вязкая слюна, которая оставляет плохо выстирываемые коричневые пятна.
Раньше Артур спал на животе. Отросшее в последние годы пузо мешает теперь и вынуждает лежать чаще на спине. Но на спине у него плохой сон.
- Ну, хватит дрыхнуть, - мама осторожно заглядывает в комнату. - Уже половина двенадцатого.
Артур делает вид, что продолжает спать.
- Какой тошнотворный воздух! - не унимается Нина Алексеевна, приоткрывает окно.
- Спятила? - бурчит Артур. - Не май месяц на дворе.
- Ничего не случится, если немного проветрю комнату.
- Закрой, блин! - хрипит Артур.
- Сам закроешь, - сообщает мама, покидая комнату.
Вскоре, покряхтев, сын встанет с постели, сунет ноги в сплющенные пляжные тапки и поплетется делать себе завтрак. Стараясь не смотреть в грустные мамины глаза...
Нина Алексеевна взглянула на следователя:
- Когда сидел без работы, Артур частенько выпивал, обычно крепленое пиво. Но когда находил работу, пил гораздо меньше. Особенно в последнее время... - она потянулась к Путре. - Неужели нет зацепок на убийство?
- Все выглядит как суицид, - заверил следователь. - Никаких признаков насильственной смерти. Никаких наркотиков в крови тоже не обнаружено. Правда, довольно высокое содержание алкоголя... И вот тут есть одна странность...
Нина Алексеевна впилась глазами в лицо Путры.
- Ваш сын был изрядно пьян. Но в желудке оказалось много не переработанного бренди, словно ему влили в горло перед самой смертью, чтобы изобразить сильное опьянение. Пока это единственная ниточка, которая дает какие-то основания усомниться в самоубийстве.
Путра заметил, как оживились глаза женщины. Мысль о том, что сын мог сам наложить на себя руки, пугала ее.
- Поговорите с его начальником, Коневым, - посоветовала она. - Это его одноклассник, он взял Артура к себе на работу. Он должен что-то знать.
***
- Мы не виделись лет десять, - прищурившись, посчитал Конев и по-лошадиному хохотнул. - А потом повстречались при очень комичных обстоятельствах.
Кабинет выдавал в хозяине большого эконома. Тесноватый, чтобы не слишком тратиться на арендную плату; в то же время заставлен неплохой, довольно добротной и не самой дешевой мебелью. Глядя на несвежие царапины, пересекающие края толстой столешницы, Путра готов был поспорить, что обстановка сменила вместе с ее владельцем не одно место работы.
Позолоченная гантель на краю стола выглядела неестественным роскошным пятном на фоне царившей в кабинете простоты.
- Приз за первое место на конкурсе культуристов города, - похвастался Конев, заметив, в какую сторону направлен взгляд гостя. - Воспоминание о лихой молодости.
Путра понимающе кивнул.
- Так что с Чаровым? Вы повстречались с ним при каких-то забавных обстоятельствах.
- Да. Я тогда арендовал офис в другом районе, дальше от центра. Неплохое было место, да и стоило дешево. Потом здание перестроили для размещения управы части города...
- А перед этим вы успели повстречаться с бывшим одноклассником, - Путра отхлебнул чай, чтобы отвести в сторону устало-ироничный взгляд.
- Да. Так вот... Копаюсь как-то в своих бумагах, - Конев встал с обитого добротной кожей кресла, шагнул к шкафу и демонстративно стал рыться в нем, словно на следственном эксперименте. - И тут заходит какой-то мужик...
...Держа в руках распахнутую папку, Конев уставился на входную дверь, в которой показался мужчина лет тридцати с сильно загорелым лицом, одетый в черные брюки и белую рубашку с галстуком. Типичная униформа понаехавших в страну американских мормонов (но они по офисам не шастают) и уличных продавцов, обычно выдающих себя за рекламных агентов.
Конев рассеянно буркнул что-то в ответ, и гость воспринял это как разрешение войти. И как-то непривычно робко для людей его круга предложил ознакомиться с новым, уникальным товаром.
- Я представляю местное отделение канадской рекламной компании "Уорлд маркетинг", - не слишком представительно начал визитер, на пол плюхнулась спущенная с плеча большая спортивная сумка. - Сегодня наше агентство проводит рекламную кампанию вот этих массажеров, получивших на прошлогодней ярмарке в Брюсселе две золотые медали - за изобретательность и практичность.
- Этот аппарат, - он положил на стол перед все еще немым Коневым пластмассовую штуку, чем-то смахивающую на роликовые коньки с парой десятков пупырчатых колесиков, - разработан на основе космических технологий и, как видите, напоминает луноход...
Последовал десятиминутный рассказ о том, какими замечательными свойствами обладает рекламируемый аппарат, как легко расправляется чуть ли не с любым недугом - от целлюлита и до мигрени. После чего "рекламщик" робко предложил клиенту купить новаторский "массажный луноход" по особой, очень выгодной цене.
- Но и это еще не все, - спохватился он, когда понял, что Конев открывает рот вовсе не для того, чтобы восхититься выпавшей удаче. - В знак уважения к нашим покупателям мы предлагаем в придачу к рекламируемым массажерам небольшие подарки, - он полез в свой огромный баул. - Вот эти замечательные миниатюрные заплечные сумки, которые так популярны у современных школьниц и студенток. У вас есть дочь или племянница?
Конев немного обалдело кивнул.
- Замечательно, - без особого энтузиазма произнес гость. - Сумочка выполнена из очень качественного кожзаменителя нового поколения, так что вашей девочке она обязательно понравится. Осмотрите ее как следует.
Конев принял миниатюрный ранец из рук агента, повертел в руках.
- Знаете, я сегодня уже купил на центральном рынке у одного парня такую штуку, - он махнул в сторону массажера. - Но он так здорово про этот аппарат не рассказывал. И никакого подарка мне не предложил. Да и запросил за массажер немного дороже...
- Я чувствовал себя полным идиотом, - на щеках Конева показались розовые пятна. - Столько лет вести свой бизнес, проворачивать миллионные сделки - и быть облапошенным каким-то зеленым прохвостом!
- А что Чаров? - Путра поспешил вернуть Конева к главной теме разговора.
Тот снова хохотнул.
- Его это разозлило еще больше. Артур думал, что уже заполучил покупателя. Он только начинал работу в этой дурацкой конторе - и каждая продажа была событием. А тут такой облом... Он в сердцах воскликнул свое коронное: "Ёханый бабай!" Этот возглас я помнил со школы.
- Вообще-то, узнать Артура было нетрудно, - Конев похлопал себя по пивному животу. - Это я уже к тридцати породнился с Карлссоном и стал для одноклассников трудно узнаваемым. Артур потом расползся...
- Расползся? - озадачился Путра. - На момент гибели он весил восемьдесят три килограмма. Многовато для его метра семидесяти шести, но такой излишек трудно назвать расползанием.
Конев, выпучив глаза, шумно, но как-то совсем не отвратительно отхлебнул, наконец, из своей чашки.
- Я ж его когда в первый раз встретил? Года два... нет, три года назад. Это когда он массажеры толкал. Мы и не поговорили толком. Он как-то стеснялся, да и дела были у обоих. Обменялись номерами телефонов, но так и не позвонили друг другу. Друзьями-то мы в школе не были. Он вообще мало с кем водился, странноватый был...
- В чем проявлялась эта странность? - Путра вцепился в Конева глазами.
- Да как вам сказать... - Конев чуть призадумался и стал легонько постукивать мизинцем по краю столешницы. - Он всегда был немного в сторонке. Почему-то не вписывался в компанию. Вроде бы нормальный парень, без заскоков, а все равно чувствовалось в нем что-то такое...
- Но друзья-то у него были, - напомнил Путра. - По словам матери, в старших классах он дружил с каким-то одноклассником. Был еще один друг, по двору.
- Про двор не знаю. А в школе он действительно дружил с Серегой Подъяблонским. В девятом классе. В десятом дружбы уже не было. Серега тоже был себе на уме. Что у них там произошло, не знаю, но рассорились они вдрызг.
- Хорошо, обменялись телефонами, потом еще раз надолго пропали друг у друга из виду, - констатировал Путра. - Как снова повстречались?..
...Вторая встреча Конева с Чаровым, через два года, тоже была случайной. Если бы они пересеклись не в обеденный перерыв, продолжения наверняка не последовало бы. Но Конев был в очень хорошем настроении, недавно начались продажи квартир в первом построенном фирмой доме - вот и пригласил старого знакомого пообедать, так сказать, отпраздновать.
Чаров поначалу очень смутился, но когда Конев привел его в довольно демократичную и недорогую закусочную "Дельта", успокоился. Он-то думал, что богатый бизнесмен обедает в каком-нибудь дорогом ресторане, и чувствовал себя очень неловко из-за того, что тот потратит на него кругленькую сумму. А Коневу, как оказалось, плевать было на ранг тех заведений, в которых он обедал. Главное, чтоб кормили сносно и недорого.
Разговор получился на удивление душевный. Повспоминали школьные годы, поболтали о настоящем, обнаружив немало общего во взглядах на жизнь.
По ходу разговора Чаров, как ни старался помалкивать, все же проговорился о своем плачевном положении и что растолстел он хоть и от обильного возлияния пива, но пьет совсем не от хорошей жизни: пятый месяц без работы. Не то чтобы некуда было притулиться, но идти в подсобники на стройку или разнорабочим в дешевый супермаркет пока еще казалось невозможным. Для не голодающего дипломированного филолога слишком унизительно...
- Я вспомнил, как Артур интересно рекламировал массажеры, и предложил ему работать маклером в моей фирме, - продолжал рассказ Конев и пояснил. - Не то чтобы он блеснул особым талантом продавца. Мне приглянулись его честность и прилежность. Сейчас эти качества в большой цене. Да и легче иметь дело с давно знакомым человеком.
Дела у начинающего маклера шли неважно. Артур очень старался, но одного усердия мало. Ему не хватало дара продавца.
- Он едва отрабатывал те деньги, что я ему платил, - рассказывал Конев. - Была у него пара удач. Но случайных, которые не меняли погоды. А я никак не мог сказать ему в глаза, что от него мало проку.
Конев снова сделал свой коронный хлебок чая с выпученными глазами, утер со лба испарину.
- Никогда еще мне не было так трудно решать кадровые вопросы. Я ведь никого сам к себе не звал после того, как основал фирму. До Артура все было просто: не справляешься - за дверь. А тут...
Конев достал из ящика стола сигарету, с чувством размял ее и закурил. Видно было, что он сразу же почувствовал себя гораздо комфортнее, словно в компании старого друга.
- Дело даже не в том, что Артур был вроде как свой, - Конев прищурился в потолок, подбирая нужные слова. - Я видел, как он вцепился в свой шанс...
Путра заинтриговано подался вперед. Но Конева понесло "не в ту степь".
- Иногда у нас под ногами разыгрываются страшные драмы, которые мы не замечаем, равнодушно проходим мимо, - он заговорил несвойственными его прямолинейной натуре длинными и цветастыми фразами, но по-прежнему сдобренными грубыми оборотами. - Однажды я увидел, как маленький котенок от силы трех месяцев от роду, темно-серый такой, отбивался от огромных бакланов... Что-то слишком много их стало в нашем городе. Как саранча какая-то... Эти падлы, двое их было, прижали бедного кошака к стене панельной пятиэтажки, мимо которой я проходил, и норовили отобрать зажатую в его маленькой пасти рыбешку. Кто-то из окна, наверное, как водится, выбросил котам подпортившуюся селедку - бакланы тут как тут. Я не раз наблюдал, как они отгоняли от своей добычи взрослых котов, а тут вдруг мелюзга какая-то заартачилась. Видно, очень уж изголодался котенок: как скакнул вдруг, выпустив крохотные коготочки, на одного из обидчиков; тот, булькнув от неожиданности, взмахнул крылом и отскочил на полметра.
Конев сделал глубокую затяжку, с удовольствием выпустил большущий клуб дыма. Перехватив обращенный на сизое облако взгляд следователя, с грустной ухмылкой пояснил:
- Надо бы бросить эту убийственную привычку, но не могу. В жизни не так-то много истинных наслаждений. Курить обожаю еще со школьных лет. Понимаю, что вредно, стараюсь дымить пореже. И в этом есть своя прелесть: каждая выкуренная сигарета становится событием.
Путра бросил понурый взгляд на часы. Ему было плевать на страсти Конева, он думал сейчас только о том, как много времени уходит на постоянные отступления от темы.
- Итак, Чаров - котенок, - напомнил он. - В чем связь?
- Глядя на Артура, я частенько вспоминал того кошака, - объяснил Конев. - Он чем-то напоминал загнанного в угол звереныша. Точно так же вцепился в свой шанс. Он очень старался, неподдельно. Готов был что называется разбиться в лепешку. Его усердие в какой-то степени компенсировало слабые способности продавца. Брался за любые объекты, если нужно было, подменял любого сотрудника. Вкалывал допоздна. Только в выходные категорически отказывался работать. Оно и понятно: если б не набирался сил за выходные, сломался бы к чертям через пару месяцев... Я помог коту, отогнал бакланов. Как можно было отказать в помощи хорошему человеку?
- Чаров был для вас обузой?
Конев вновь задумчиво затарабанил мизинцем по краю стола.
- Пожалуй. Может, и не больше, чем иные новички. Но к нему у меня было особое отношение, а это немного напрягало. Я уже готовился к серьезному разговору... И тут вдруг Чаров сам приходит ко мне и признается, что не тянет работу. Но просит не увольнять, а дать попробовать себя в новом деле.
Конев хорошо помнил, как горели глаза Артура, когда он раскрывал ему суть своей идеи. В университетах принято теперь давать, по сути, две профессии. К основной по выбору студента добавляется всего четыре-шесть предметов, по семестру на каждый, но в дипломе указывается, что его обладатель имеет дополнительную специальность. Из Чарова на выходе получился филолог-рекламщик.
- В принципе, нас готовили для пресс-службы, - увлеченно объяснял Чаров. - Учили, как составлять пресс-релизы, как работать с общественностью, как строить рекламные материалы, стилистике рекламных текстов и некоторым другим вещам. Я не воспринимал этот "довесок" всерьез, но кое-какие знания в голове отложились. Теперь они могут нам пригодиться. Если ты назначишь меня пресс-секретарем.
По отвисшей челюсти Конева было очевидно, что ни о чем подобном он никогда не задумывался.
- Оборот у тебя уже многомиллионный, стал сам строить, и не только в нашем городе, - продолжал Артур. - Такая компания нуждается в создании определенного имиджа. Работа с общественностью - это же скрытая реклама, которая при правильном подходе приносит свои дивиденды.
До сих пор в конторе было принято говорить "фирма" или "акционерное общество". Коневу понравилось произнесенное Чаровым слово "компания". И после нескольких дней раздумий, он решил попробовать...
- С этой работой Артур справлялся неплохо. Отдача от его деятельности почувствовалась довольно скоро. Сама идея оказалась очень удачной. После того, как у меня появился пресс-секретарь, стало заметно, что я и фирма выросли в глазах компаньонов и конкурентов. Появились новые контракты. Артур бурлил энергией, планы были агромадные. Он даже пошел на какие-то курсы повышения квалификации...
- Поэтому вы ему квартиру предоставили?
Путра спрашивал почти механически. Мысли были заняты другим: что могло побудить пойти на самоубийство человека, у которого после долгого периода отчаянного положения так хорошо стали складываться дела?
- Ну, что значит, предоставили... - махнул Конев. - Это же не подарок. Квартира просто не продавалась. А Чаров обмолвился, что надоело жить с матерью. Стыдно тесниться с предками в его-то годы, и то верно. Вот и предложил ему такой вариант. На льготных условиях в обмен на оклад пониже.
- Значит, расставаться с ним вы уже не хотели?
- Зачем? Я же сказал, его идея с пресс-службой сработала.
Путра во второй раз за встречу заглянул Коневу в глаза.
- Чаров мог покончить с собой, на ваш взгляд?
Конев крепко призадумался. Настолько крепко, что не стал, как обычно, постукивать мизинцем, а, скосив взгляд в верхний угол кабинета, поджал губу, потом, выпучив глаза, надул левую щеку и шумно выдохнул.
- Зачем? Не вижу смысла. Время для этого самое неподходящее. Только пошли дела на лад. Вы бы видели, как кипел Артур энергией последнее время. Глаза просто сияли. Два таких карих фонаря.
Путра усмехнулся.
- Да, причины для самоубийства как-то не просматриваются. Скорее, наоборот. Тем не менее, Чаров мертв. Признаков насильственной смерти нет. Все указывает на то, что он сам выбросился с террасы.
- Странно это, - Конев склонил голову набок. - Жаль мужика.
- Как он ладил с коллегами? - поинтересовался Путра.
- Точно как в школе, - Конев хмыкнул. - Поддерживал со всеми ровные отношения, но друзей не заводил. Все время ускользал от близких контактов. Участвовал во всех корпоративных тусовках, но всегда был осязаемо в сторонке. И уходил одним из первых, обычно незаметно.
- То есть, врагов в фирме не имел?
Конев хотел было категорично мотнуть головой, но вдруг спохватился и немного ошарашено уставился на следователя.
- Радкевич, - почти прошептал он.
- Кто это? - насторожился Путра.
Конев, нарушая свое ограничение, вновь закурил.
- Единственный человек, у которого мог быть "зуб" на Чарова. Только в этом виноват не Артур, а я.
Принимая бывшего одноклассника на работу, Конев вынужден был уволить кого-нибудь из сотрудников. Против ожидания многих, выбор пал не на молодых желторотиков, а на вполне успешного Валерия Радкевича, который проработал в фирме два с половиной года. Изумившись поначалу, большинство работников затем вздохнули с немалым облегчением.
- Радкевича никто в конторе не любил, - констатировал Конев. - Даже я. Хотя он приносил фирме довольно неплохие деньги.
- За что ж его не любили?
- Неприятный человек. У него и внешность какая-то... жесткая и очень холодная. И самомнение - на троих хватит. Не сказать, что совсем уж необоснованное. Не бездарь. Умеет торговать. Но... Даже те клиенты, которые заключали с ним сделки, жаловались иногда, что этот человек их немного раздражает.
- И Чаров занял его место?
- Да, можно так сказать, - размашисто кивнул Конев.
- Как Радкевич воспринял такой поворот?
- Он офигел, - после короткой паузы, потребовавшейся на то, чтобы подобрать подходящее определение, ответил Конев. - Он ведь рассчитывал сделать карьеру в фирме, а оказался вдруг за бортом. Когда узнал, что Чаров - мой одноклассник, совсем сбрендил. Ворвался как-то в мой кабинет и наорал такого... Не такой уж холодный, как оказалось...
- Что именно он вам сказал? - Путра подался немного вперед.
- Да ерунду всякую, - Конев небрежно отмахнулся. - Я мало что помню из этого потока гневного сознания. Не ожидал, что Радкевич отчебучит такое...
- И все же, - настоял Путра. - Что вы помните?
- Ну, что-то там про принесенный фирме доход, - протянул Конев под учащенную дробь мизинца. - Про то, что с его уходом контора лишится многих ценных клиентов. Что меня самого мое кумовство уничтожит...
- Чаров был всего лишь поводом, чтобы избавиться от несимпатичного вам Радкевича? - почти констатировал Путра.
Конев пожал плечом.
- Как вам сказать... Он ведь и в самом деле был не настолько ценным, как сам себе напридумал. Да, приносил какую-то прибыль. Но это не компенсировало той неприязни, которую приходилось всем испытывать при общении с ним. Честно говоря, меня все больше бесила его заносчивость. Видите ли, он на зоне каким-то там почти авторитетом был. Медаль ему дать за это, что ли? Смотрит на меня чуть ли не сверху вниз и мечтает при этом о повышении...
Чувствовалось, что Радкевич Конева в самом деле сильно раздражал. Путру же занимало другое.
- Так он из уголовников?
- Ну, я бы не стал так громко... Да, сидел за кражу. Обокрал магазин, в котором работал товароведом. Еще в советское время. Но это так, по молодости...
Радкевич интересовал Путру все больше:
- Как думаете, отчего такая бурная реакция, если он считал себя большим профессионалом? Ценный специалист всегда найдет себе применение.
- Да понимал он, что не так хорош, как хотелось бы, - уверенно махнул Конев. - Моя контора была четвертым местом его работы за последние пять лет. Везде ему странный гонор проблемы создавал.
- Вы не в курсе, чем он сейчас занимается?
- Нет. Могу вам дать номер его мобильного.
Подойдя в сопровождении хозяина к выходу, Путра остановился и еще раз заглянул в глаза Конева.
- Вы бы приняли Радкевича обратно, обратись он к вам сейчас? Чарова ведь больше нет.
По легкому остолбенению Конева было ясно, что он над этим не задумывался.
- Нет. Тем более после того, что он наплел мне перед увольнением.
- И он не пытался с вами связаться после смерти Чарова?
- Ннет... - Конев склонил голову набок. - Вы всерьез полагаете, что Радкевич мог Чарова?..
- Вы смотрите детективы по телевидению? - с усмешкой поинтересовался Путра.
- Да, люблю иногда. Есть такой неплохой немецкий сериал про инспектора Деррика...
- Так что на вопросы, подобные вашему, обычно отвечают следователь в кино?
Конев осклабился:
- Что он по долгу службы обязан рассмотреть любые версии.