(Территория Антариеса, близ деревни Кри. Прошлое.)
Многие сотни лет Предел не испытывал столь сокрушительной ярости стихий. Казалось, огонь, вода, земля и воздух разорвали наложенные богами незримые путы и устремились на свободу, возненавидевшие всех и вся за время своего заточения. Уничтожая всё на своём пути, словно бы задавшись целью низвергнуть мир во мрак хаоса. Даже звёзды, будто малые дети, спрятались под лохматым одеялом грозовых туч; ничто не освещало тьму, и бесчисленные полчища всевозможной нечисти вышли из неё в эту ночь.
Люди затаились в своих жилищах, ожидая конца времён, вспоминая все те пророчества, что с недавних пор распространялись по миру с неотвратимостью и стремительностью морового поветрия.
Ни одна живая душа не видела, как у опушки леса Ант'ариес, возле забытой всеми богами деревеньки, материализовалась, будто сотканная из серого воздуха, женская фигура, закутанная в длинный плащ. Пригибаясь под порывами ветра, женщина заторопилась к угрюмо темнеющему лесу. Минули века с тех пор, как там, под сенью неохватных исполинов, остановилось время. Чёрные ветки когтят небо, будто обгоревшие пальцы скелета, тщась ухватиться за нить солнечного луча... Но ни крохи тепла не достигнет этого мира мрака и безмолвия. В нём нет ни зимы, ни лета, ни дня, ни ночи. Он таит в себе опасность, и растерянный путник спешит выбраться на солнечный свет, подальше от этого гиблого места.
Но запоздалая прохожая не замечала угрожающего молчания леса, в который не мог проникнуть шторм, словно натолкнувшийся на невидимую преграду. Одной рукой прижимая к груди небольшой свёрток, а второй придерживая так и норовящий слететь с головы глухой капюшон, женщина уверенно направилась к цели, да ещё и прибавила шагу.
Когда деревушки стало не видно за чёрными деревьями, путница облегченно перевела дыхание и отбросила капюшон. Открывшееся лицо было молодым и довольно привлекательным, но красоту этих правильных совершенных черт превращала в уродство маска ненависти, боли и детской обиды. Потемневшими, сузившимися от злости глазами она взглянула на свою зашевелившуюся, захныкавшую ношу. Отогнутый край тоненького одеяльца позволял рассмотреть личико младенца. Новорожденный притих и тёмными глазами в окружении длинных пушистых ресниц спокойно наблюдал за той, что принесла его сюда.
Во взгляде молодой женщины на одну лишь секунду промелькнула жалость, руки дрогнули, но она быстро справилась со своими чувствами и опустила малыша на землю, стараясь не смотреть на него. К чему теперь сомнения, она ненавидела этого ребёнка ещё задолго до его рождения, и уже давно желала ему смерти за всю ту боль, которую младенец, сам того не ведая, ей причинил... Уже тем, что он есть на этом свете, что он дышит, живёт. А она не может этого допустить, поскольку не в состоянии сама наслаждаться жизнью, зная, что маленькая тварь находится с ней под одним небом.
- Вот, - тихо произнесла, поднимаясь с колен и глядя куда-то прямо перед собой, будто там стоял тот невидимый, к кому она обращалась. - Ты сам во всём виноват. Слишком гордый, слишком честный, слишком преданный... Ну, и где ты теперь? - Из глаз девушки брызнули злые слезы, она сжала кулаки, её лицо исказилось от боли и ненависти. - Молчишь?! Правильно, теперь ты мне не можешь помешать... И никто мне не помешает, слышишь? - Рыдания тут же сменились хохотом, безумица погрозила в пустоту. Лес замер, прислушиваясь к её словам, впитывая их. Взяв себя в руки, незнакомка вновь заговорила, тихо, словно стараясь оправдаться: - Он мне не нужен, отдаю тебе то, чего у меня никогда не было... Да и не будет никогда... Потому, что ты мне этого не дал. Забирай своего сына, кто знает, может, и правду говорят, и вы с ним там встретитесь? Но мне до этого нет никакого дела...
Женщина отряхнула плащ от налипших листьев и прочего лесного сора, натянула на голову капюшон и, как слепая, побрела прочь, даже не оглянувшись на ребёнка, оставленного ею на верную смерть. Вскоре она благополучно добралась до опушки и исчезла так же странно, как и появилась. А буря продолжалась, гремел гром, словно приветствуя маленького мальчика, которого так неласково встретил этот мир...
(Людские герцогства, селение Кри. Прошлое)
Этот хмурый день на излёте сумрачного месяца стихий не предвещал никаких особых событий для дяди Р`адека. В россказни о конце света, о котором не чесал язык только ленивый, старик не верил или же просто относился к сему событию со свойственным ему безразличием. Век он прожил довольно долгий и насыщенный событиями: успел и повоевать вдоволь, и посмотреть на далёкие страны, плавая моряком на корабле. Был несколько раз ранен, ухитрился лишь чудом не утонуть в жуткий шторм. Пережил коротающую в вечном ожидании месяцы и годы кроткую безответную жену, которую не ценил при жизни и горько оплакивал на похоронах, настигнутый запоздалым прозрением; потерял единственного сына, сгинувшего в море. А сейчас Радек тихо и безвестно длил своё никому не нужное существование в бедной рыбацкой деревушке под названием Кри, выброшенной, будто пустая ракушка, на высокий берег бурными водами Верес, не вспоминая о прошлом, не задумываясь о будущем.
Выйдя из своей полуразвалившейся хибары, Радек подумывал уже проверить оставленные вчера сети, унесённые, верней всего, вчерашним ураганом, будь он неладен. Но изменил решение, заметив толпу односельчан, которые все, как один, вглядывались в тёмную громаду Проклятого Леса. Было похоже, что собралась вся деревня, только вот по какому поводу?
- Чтой-то вы сгуртовалися тут? - ворчливо поинтересовался Радек, ни к кому конкретно не обращаясь. - Неужли Лес за ночь зазеленел?
- Тама творитьси шой-то чудн`ое, - откликнулась рябая толстуха М`ана. Антариес никто бы не назвал заурядным местом, но в повязанную вылинявшим платком голову эта мысль не пришла. За глаза рябую бабищу мало кто звал иначе, как Мана Мельница. Прибыльным сооружением старая бобылиха не владела, зато была большая любительница поболтать - имелись бы поблизости свободные уши - и первая на деревне сплетница. Она с готовностью принялась втолковывать нечаянному слушателю, что сегодня раным-рано вышла из дома, дабы посмотреть, что изменилось в мире после вчерашнего помешательства? Это ж надо такому случиться - ливень с градом и молоньями в месяц стихий! Всё в мире перепуталось. Может, конец света начался?
- Ну, и как? Начался? - поехидствовал Радек.
- Не-е, не началси! - не заметила иронии туповатая Мана. - Зато, вона, послухай, - из Лесу звук какой-то чудной раздаётси. Будто дитёнок малый мамку кличеть. Не иначе, как демонские проделки! Демоны нас в Лес заманивають!
- Ну-ка, помолчите все! - прикрикнул на людей Радек. В деревне одряхлевшего вояку не то чтобы побаивались, но уж точно уважали.
Бывший моряк прислушался. 'Неужли померещилось? Совсем, старый тюлень, спятил!' - подумал Радек про себя. Но нет, действительно. В Лесу, в этом гиблом месте, откуда даже черноплащники через раз возвращаются, плакал ребёнок.
'Авось, в самом деле, демоны над нами шутки шутят? - промелькнула подлая мыслишка. - Может, ну его? Зачем клевать на проклятые уловки?' - Но совесть царапала острым коготком: а ну как это действительно ребёнок? Ведь, кроме него самого, в Лес точно никто не сунется!
- И чего вы рассусоливаете? - рявкнул моряк, впрочем, не испытывая никакой уверенности в своих словах, но не показывая виду. - Люди, называется! Тьху ты! Пошли бы, да и вынесли ребёнка, пока им там какая лесная тварь не поживилась. Недалече ведь, на самой опушке.
- Ты чё это, Радек, совсем рассудком оскудел? - изумился кузнец Лург. - Какой же там могет быть ребёнок? Всякому дурню известно - это Лес нас оммануть пытается. Да только уж дудки! Мы тут учёные.
- Вот ты и иди, коли такой смелый лыцарь выискалси! - разозлилась Мельница. - А мы лучче здеся послухаим, как тебя там исть будуть!
- Ну и пойду! - в сердцах плюнул Радек. И, в самом деле, решительной походкой вразвалочку, приобретённой, наряду с парой шрамов, подагрой и пристрастием к горячительным напиткам за годы плавания, направился к Лесу. Односельчане, всерьёз не ожидавшие, что сумасбродный дедок не ограничится пустым брёхом и выполнит своё обещание, поначалу опешили.
- Радек! - на разные голоса понеслось ему вслед. - Дед Радек! Пропадёшь вить! От тебя косточек не останется!
- Морской демон с вами! - сердито бормотал Радек. Подсознательный, впитанный с молоком матери страх перед древним злом, который сидит в каждом из обитателей этого мира, возрастал по мере приближения к Лесу. Но между лопаток аж свербело от выжидающих взглядов односельчан, и Радеку стариковская вредность не позволила отказаться от бессмысленной затеи. Над ним же потом каждый сопляк издеваться будет. Вот, мол, дядя Радек трусами всех облаял, а сам пошёл на попятный. Поэтому Радек, скрипя зубами и честя самого себя на все корки, вошёл в тень Леса.
Плач ребёнка повторился, и, проспотыкавшись несколько десятков шагов, поражённый рыбак заметил светлое пятно на чёрной земле - небольшой белый свёрточек. Новорожденный малыш шевелил ручонками и взбивал ножками пелёнки. 'Коли узнаю, что за мамаша свою кровиночку в Лес отнесла, придушу, гадюку!' - мысленно пообещал Радек и подошёл поближе. Совершенно здоровый, на неискушённый взгляд Радека, малыш посмотрел на подошедшего к нему человека огромными осмысленными глазами.
Неожиданное, уже забытое чувство нежности неуклюже протолкнулось в чёрствую душу старого моряка. Уже много лет он не испытывал того, что вызвало в нём это маленькое беспомощное существо, которое сейчас протягивало к нему крохотные розовые ручонки.
- Ну, и стервь же твоя матушка... Да как её только, подлюку, не прихлопнуло?! - потрясённо шептал Радек, наклоняясь и беря на руки своё негаданное сокровище. А когда-то ведь думал, старый хрыч, что сокровищем может быть только сундук, набитый золотом и драгоценными камнями. - Ну, что, кроха? Своих деток у меня нет, зато какого внучонка всемилостивая Хозяйка послала! Однако ж надобно нам отсюда убираться пошустрее, как бы тебя и твоего дедушку тут и в самом деле не схарчили.
Малыш внимательно посмотрел на моряка, словно понимал каждое его слово, и улыбнулся.
Жители деревушки уже не чаяли увидеть вздорного старика живым, а когда заметили у него на руках ребёнка, поднялась целая волна возмущения.
- Нечисть из Лесу приташшыл!
- От увидишь, загрызёт тебя ночью!
- И сам сгинешь, и на нас беду накликаешь!
- Вертай его, откуда взял!
- Не приведи Хозяйка, припрётся за им хто из Леса! Шо тогда делать будем?
- Да это вить демон! Демон и есть!
- А ну-ка, замолчали все! - прикрикнул на орущих людей Радек. - Это самый настоящий ребёнок, и никакой не демон. И жить он будет со мной, что бы вы там ни вопили, мне до шпангоута.
- Ребё-о-онок! - передразнила Мана. - Какой бы такой ребёнок выжил в Лесу! Демон, самый шо ни на есть настояшшый!
- Ну, демон, так демон, - неожиданно согласился моряк. - Как бишь ругались-то в порту... демон-то по-эльфийски? Ðámiæn, что ль? Вот и ладно, и будет Д`емианом. Коль на то пошло, меня ведь наперёд вас схарчит, да я костляв уж больно и яду накопил порядочно - всякий демон не отравится, так подавится. Вы-то чего дрейфите? А ежли кто хоть заикнётся при нём, что он не мой внук, - посулил Радек, оглядывая притихших односельчан, - прибью.
Больше спорить с вредным стариком никто не стал, себе дороже. Ворча, расползлись по домам. Следующую ночь почти не спали - всё ждали, что из Леса выберется какая-нибудь тварь, чтобы вернуть похищенное. Или демонёнок кем обернётся, почём знать? Но ни этой ночью, ни следующей, ни через месяц из Леса никто не выходил. Можно было даже подумать, что жить стало спокойнее, будто Лесные обитатели побаивались нового жителя затерянной деревушки. Верить в то, что найденный Радеком ребёнок действительно демонское отродье, перестали, но, тем не менее, смотрели на него косо, не любили и даже боялись.
Радеку было всё равно, что о его 'внучонке' думают соседи. В его жизни появился смысл, он стал кому-то нужен. На счастье, мальчик был просто чудо: почти никогда не плакал, не капризничал, не болел. Несмотря на внешнюю браваду, Радек перетрусил бы, если б найдёныш кашлянул лишний раз. Но рос он смышлёным, выносливым, совершенно не похожим на хилых и глуповатых деревенских ребятишек. Да и внешне отличался от конопатых голубоглазых детей нездешними жгуче-черными глазами и тёмными кудрями. Нерадивую мать, бросившую своего ребёнка на верную гибель, Радек так и не нашёл. В маленьком селении все друг друга знали, и скрыть рождение младенца было невозможно, а других городов и деревень не сыскать на десяток лиг вокруг. Мало кто имел желание селиться вблизи Чёрного леса.
Годы шли, и Радека всё чаще и чаще посещали невесёлые мысли. Демиан, превратившийся в очаровательного семилетнего мальчишку, всё резче выделялся на фоне неприглядной обстановки. 'Кто знает, что на самом деле приключилось в ту ночь? - спрашивал себя Радек. - Быть может, его семья ищет своё утраченное дитя, а я самолюбиво прячу его здесь, в этой провонявшей рыбой дыре. Что его здесь ждёт? Неграмотная супружница, которая нарожает ему с десяток сопливых крикунов? Одно дело я, мне всё равно, где доживать свой век, а Демиан принадлежит совсем другому миру'.
Поэтому, когда по единственной дороге, соединяющей деревню с внешним миром, заброшенной, и ещё различимой лишь потому, что трава неохотно росла на вытоптанной некогда земле, застучали конские копыта, только Радек не удивился. Односельчане горохом высыпали из домов в страхе пропустить невиданное событие - в их запредельную глушь приехал всадник! Да ещё какой - на великолепном холёном коне, одно седло на котором наверняка стоит больше, чем деревня со всеми её обитателями; разодетый в шелка и бархат, с пером на шляпе, красивый и вежливый.
- Какими судьбами вас к нам занесло? - принялись наперебой допытываться у молодого мужчины, едва тот осадил коня. - Али подсобить чем? Али ищете чё?
- Ищу, добрые люди, - улыбнулся всадник, учтиво, но не более того. Спешиваться он не торопился. - Ищу одного паренька, который у вас живёт.
- У нас ребятишек много, - нахмурился Лург. Кузнец за прошедшие годы успел поседеть, но не одряхлел. И загрубелыми, нечувствительными к жару кулачищами он, наверное, мог колотить по наковальне без помощи молота. - Уж и не ведаю, о котором из них толкуете. Зачем же вам наши детишки надобны?
- Я из Теллариона, слышали про такой, надеюсь? - спокойно пояснил приезжий. Селяне испуганно замолчали, переглядываясь. - Про то, откуда нам известно о ребёнке, я рассказывать не буду, незачем вам. Но в Белом городе знают, что семь лет тому назад в вашем поселении появился маг. Если будет угодно Многоликой, он достигнет больших высот... А я в данный момент занимаюсь тем, что нахожу будущих магов и доставляю в Телларион. Так где мальчик?
- Здеся все дети, - нехотя буркнул Лург. - Вы уж, милсдарь, сами разбирайтеся, который вам потребен.
На считанные мгновения волшебник будто ослеп. Затуманившимся пустым взглядом обвёл жалкие фигурки испуганно жавшихся к родителям детей.
- Лжёшь. Я не вижу в этих детях ни капли настоящего дара. Куда вы спрятали мальчишку? Семь лет прошло. Все, кому Хозяйка предназначила владеть магией, должны пройти обучение в телларионском замке, чтобы затем надеть плащ, цвет которого наиболее соответствует его душевной сути, и до конца дней своих служить во благо Предела. И потому, даже если мне придётся зайти в каждую лачугу и перевернуть здесь всё вверх дном, Белый город в итоге получит то, что принадлежит нам по праву.
- Никто никого не прячет, - вмешался Радек, угрюмо молчавший до сих пор. Запираться дальше было бессмысленно и даже опасно. - Демиан, внучек, иди-ка сюда! - крикнул он в сторону своего ветхого домишки.
Демиан не заставил себя долго ждать. При взгляде на подходящего мальчика у Радека сжалось сердце в предчувствии долгой разлуки. 'Дожить бы ещё до его возвращения', - горько подумал старик.
- Да, дедушка? - спросил Демиан, мельком взглянув на приезжего. Похоже, что он всё слышал.
- Довольны? - неласково обратился Радек к волшебнику. Тот и не подумал скрыть сомнение:
- Это ваш внук?
Радек отдавал себе отчёт в том, что с его простецкой физиономией он скорее сойдёт за дедулю запечённому в яблоках поросёнку, чем Демиану. Только слепой или тупой не заподозрит в мальчишке принадлежности к благородному сословию. По крайней мере, гораздо более благородному, чем мог бы ему обеспечить нищий рыбак. Слепыми в Кри были только две древние развалины, зато умом не мог похвастать никто. Но Радек повидал достаточно, и знал, что настоящий лорд отличается от конюха не только количеством монет в кошельке. К несчастью, волшебник из Белого города, в отличие от жителей славного Кри, не был ни слепым, ни тупым.
- Был мой, стал твой, как я посужу, - огрызнулся старик, инстинктивно схватив мальчика за плечи, но почти сразу опомнился и опустил руки.
- На сколько вы меня забираете? - повернулся Демиан к приезжему.
- Обучение продлится десять лет, - ответил всадник, с тусклым раздражением ожидая неизменно следующей за этими словами истерики. Но высокий черноглазый мальчик, меньше всего похожий на внука нищего рыбака, умудрился ещё раз удивить телларионского посланца. Он не заплакал, не убежал, не принялся уговаривать оставить его дома, как то обычно бывает, а только кивнул и обнял деда. Поднял голову и серьёзно, совсем по-взрослому пообещал старику:
- Я вернусь. Ты только меня дождись, дедушка.
- Дождусь, куда ж я денусь, - сквозь слёзы улыбнулся Радек, и перемена, произошедшая с ним в эту минуту, была поразительна для всех, кто его знал. - Ну, ступай, милок. Слушайся своих учителей и всегда поступай по совести, чтобы потом не было стыдно ни тебе, ни мне... - Радек запнулся, не зная, что ещё сказать, кроме этого немудрёного напутствия, показавшегося ему и выспренным, и неуклюжим, стыдясь своего осипшего враз голоса и стариковских слёз. Грубовато оттолкнул внука и сердито отвернулся.
- Верхом умеешь? - спросил волшебник.
- Умею, - кивнул паренёк, ухватившись за протянутую руку в перчатке, и, действительно, довольно ловко забрался на коня. Ещё раз посмотрел на деда.
- Держись крепче, - на всякий случай попросил волшебник, хотя мальчик не нуждался в предупреждении.
Демиан, уезжая на долгих десять лет в далёкий таинственный Телларион, больше не оглянулся на глухую деревушку, в которой провёл своё недолгое детство. Теперь у него начиналась другая, самостоятельная жизнь, и он не мог знать, будет ли она лучше прежней.
А одинокий старик ещё долго стоял, глядя на пустынную дорогу.
(Телларион. Прошлое.)
- Ну вот, почти приехали, - даже не пытаясь скрыть облегчение, объявил мастер Прадн, осаживая коня. - Вон там - Антариес. Запомни его хорошенько, чтоб впоследствии не промахнуться. Запомни дорогу к нему - тебе не раз придётся по ней идти. А с этого холма откроется прекрасный вид на Телларион. Как и Чёрный лес, Белый город запоминают, единожды увидев. Тебе повезло куда больше путешественников, бродяг и менестрелей, парень, - следующие десять лет ты проведёшь в пределах его стен. И несравненно меньше этих вольных птах - с проклятым лесом тебе также предстоит познакомиться.
Волшебник с интересом покосился на мальчишку, надеясь узнать, какую реакцию вызвали его слова, но маленький демонёнок остался верен своему правилу быть предельно сдержанным в проявлении чувств. За те несколько дней, что они провели в пути, покрывая лиги расстояния между Кри и Телларионом, это стало своеобразным ритуалом, но мастер Прадн мало преуспел, вызывая Демиана на откровенность. Волшебник мог поклясться, что зрелище чудесного города, общепризнанного чуда Предела, не произвело на ребенка, родившегося в захудалой, изолированной деревушке, ровным счётом никакого впечатления. Как, впрочем, и Антариес, уже одним своим видом ввергающий даже самых храбрых людей в суеверный трепет. И город и лес удостоились лишь пары внимательных взглядов чёрных глаз. Мастер Прадн вовсе не исключал возможности того, что в глубине души парнишка был потрясён, напуган и расстроен, но не мог этого утверждать наверняка, в искусстве владения собой его юный подопечный мог дать фору многим взрослым ведьмакам, а ведь черноплащники по определению не отличались импульсивностью. На лице мальчика не отразилось ничего, кроме холодного, весьма несвойственного детям его возраста расчета, - а что они для меня? Чего мне ждать от этого города и этого леса? Прадну уже в который раз пришли на ум напутственные слова мастера Грайлина: 'Учти, этот ребёнок потребует от тебя особого отношения. Он обладает колоссальным магическим потенциалом, хотя, возможно, и сам об этом не подозревает. Запомни - это не простой мальчишка. Впоследствии из него вырастет сильнейший волшебник, такой, в каких мы сейчас так остро нуждаемся...' Прадн мысленно вздохнул. Старый маг был прав - численность магов резко падала. А допустить этого нельзя, особенно сейчас, во времена, когда легенды тысячелетней давности стали обретать всё более реальные, пугающие очертания...
- Ну, что? - поинтересовался у давнего знакомца Коган Согр`ейн, молодой волшебник, ещё не возложивший на себя обязанности мастера - наставника и учителя юных магов. - Как прошло Нахождение? Опять какой-нибудь слабак с едва тлеющим угольком Дара?
- Да нет, - мотнул головой Прадн и с жадностью приник к предложенной фляге с водой. - Полагаю, на этот раз всё как раз таки наоборот.
- Неужели? - поразился Коган. - А если поподробнее?
- Ничего так себе мальчуган. Знаешь, у меня возникло впечатление, что общаюсь со взрослым, а не с ребёнком - никаких детских выходок. Впрочем, тебе представится не одна возможность его увидеть. Чем Хозяйка не шутит - быть может, именно ты станешь его мастером.
- С чего ты взял? - пожал плечами ведьмак. - Что, кроме меня, больше некому?
- Представь себе! Остальные или сопляки, ещё сами нуждающиеся в твёрдой руке наставника, или, как я, по уши в учениках. Такое чувство, будто я не боевой маг, а нянька какая-то, нарлаг подери!
- Посмотрим, посмотрим... - задумчиво произнёс Коган. - А где сейчас этот мальчишка?
- Где, где... Конечно в Большом зале, вместе с остальными новичками, где же ему ещё быть...
- А как его звать?
- Мальчишку-то? Демианом.
- Как? - поперхнулся Коган, посчитав, что ослышался. - Его зовут... Демиан?!
- Именно, - краем губ усмехнулся Прадн. - К слову, это веселенькое имечко ему подходит как нельзя лучше.
- Даже так?... Догадались же назвать ребенка! Ведь, что ни говори, а имя накладывает неслабый отпечаток на характер и может серьёзно повлиять на судьбу. У Хозяйки весьма своеобразное чувство юмора. Построй лучший во всём Пределе корабль и назови 'Топор' - потонет в луже. Хотел бы я посмотреть на его родителей. Шутники они или попросту сумасшедшие? Настолько невзлюбили родного сына с момента рождения или жизнь им показалась скучной, решили сдобрить неприятностями, которые им просто обязан в достаточном количестве предоставлять отпрыск с таким именем?
- Посмотришь еще, Согрейн. Молись Хозяйке, чтоб это случилось не скоро.
- Умерли?
- Да. И мать, и отец. Остался только дед, он, видимо, и растил. Угрюмый тип и неотёсанный. Но мальчонку любит, настолько сильно, насколько вообще способен любить человек его склада. Я уж подумал, было, набросится на меня с голыми руками. А потом - ничего, принял какое-то решение. Хотя отпускал внука, буквально отрывая от сердца... И вот что примечательно. Магическими способностями там и не пахнет - он абсолютно нейтрален. Ни единого проблеска дара - причём не только в нём самом, это-то ещё понятно. Но абсолютно ничто не указывает на то, что дар проявится в ком-нибудь из его потомков. Странно, конечно...
- Да что тут такого странного? Разве у всех волшебников кто-то из родителей непременно должен быть потенциальным носителем не проявленного дара?
- Ты теорию магии вообще слушал? - насмешливо хмыкнул Прадн. - Или отсыпался на лекциях после фехтования? - Когану нечего было возразить на дружескую подколку. Практику он всегда предпочитал теории, полагая, что первая вернее поможет сохранить жизнь в схватке с нечистью. Только в последние несколько лет он начал пересматривать свои взгляды, осознав ошибочность свойственных юности и неопытности категоричных убеждений. - В девяноста девяти процентах случаев способность к магии передаётся обязательно по мужской линии. А тот единственный процент исключения справедлив лишь по отношению к хранительнице единства и ведьмам-стихиям. Да и то, здесь идёт речь о способности принимать магию, но не нести её в себе... Это тебе тоже объяснить, или сам поймёшь? - Этот вопрос Прадн ухитрился задать без ехидства в голосе, но укоризна во взгляде приятеля заставила Когана почувствовать себя сопляком-недоучкой, которому выговаривает за невежественность строгий наставник. Да, наличие галдящей оравы учеников определённо оказало влияние на характер ведьмака... Интересно, Когану также грозят связанные с этим изменения? 'Лучше спроси себя, чему может научить детей такой необразованный маг, как ты', - одёрнул себя Согрейн.
- Сама женская суть не приемлет магию, - досадуя, пробормотал Коган. Ведь это же азы! То, что обязан знать любой десятилетний ученик, хоть разбуди его среди ночи. - Исключение из этого правила ты уже назвал. Ах да, летописи содержат некоторые упоминания, как о боевых ведьмах, так и о целительницах и предсказательницах. Но они не появлялись на протяжении уже многих веков, да и прежде такие случаи были весьма редки.
- Что ж, надо сказать, ты не безнадёжен. - Когана не слишком порадовала обронённая старшим товарищем скупая похвала. - В принципе, этому старику не обязательно обладать даром, пребывающим в зачаточном состоянии. Вполне возможно, что это утверждение справедливо к его покойному сыну, отцу паренька. Его кровь и предопределила то, что мальчишка родился магом. И, всё-таки... Глядя на ползающего по полу несмышлёныша уже можно определить, проснётся ли дар в его будущих сыновьях или внуках. Чем больше в роду поколений мужчин с непроявившимися способностями, тем более мощным пробудится дар в одном из их потомков. А вообще... сильнейшие маги Предела были потомственными, причём, зачастую, не во втором и не в третьем колене... Чем дальше, тем сильнее. Вот и Законы...
- К граллу в пасть эти клятые Законы, - угрюмо оборвал Коган. - Поменьше бы их исправляли, больше было бы пользы. Больше сильных магов родилось.
- Магистр полагает, что ему виднее, - на смуглом лице Прадна обозначились желваки. - Это его политика.
- Меньше сильных магов - меньше возможных претендентов на Серебряный престол, - зло бросил Коган. - Это каждому известно. Древний безумец наверняка ощущает, что власть утекает от него, как песок сквозь пальцы, поэтому всё крепче сжимает кулаки. Пускай Предел гибнет, зато Магистр будет спать спокойнее. Надо бы присмотреть за этим мальчишкой. Демианом.
- Ты полагаешь, может дойти до...? - Прадн не договорил, запнувшись.
- Не думал, что ты настолько наивен. Кто знает, чего ещё можно ждать от Магистра? Подозреваю, что это даже ему не известно. Власть - единственное, что имеет для него значение. Ради власти он готов на всё.
- Во что превратился Телларион... А сами-то мы... шепчемся на каждом углу, будто старые сплетницы, а поделать ничего не можем. Нарлаг! Клятвы связывают нас по рукам и ногам.
- Я верю, однажды наступит день, когда даже они перестанут быть препоной, - с мрачной уверенностью произнёс Коган, нимало не заботясь о том, что предназначенные одному лишь Прадну слова могут достигнуть ещё чьих-то ушей. - И у Теллариона появится новый Магистр.
- И кого же привели на сей раз? - На возвышении, у дальней стены прямоугольной формы зала, подавляющего стороннего наблюдателя своими колоссальными размерами, находился мужчина, закутанный в чёрные, шитые серебром одежды - цвета Магистра. Фигура человека, восседающего на резном престоле, выполненном из драгоценного металла, казалась исполинской благодаря множеству маленьких хитростей, которые вовсю применяли архитекторы, проектируя это мрачное помещение.
Демиан стоял вместе с шестью десятками ребят его возраста у подножия каменных ступеней, ведущих к великолепному, гномьей работы, трону. Магистр притягивал к себе взгляд мальчика, как завладевает вниманием какое-то отвратительное насекомое. Но Демиан испытывал не одно только смешанное с гадливостью любопытство. Ему было смешно. Смешно смотреть на эту пародию на правителя, который взгромоздился на такую верхотуру ради того, чтобы все смотрели на него снизу вверх, а он бы мог раздуваться от иллюзии собственного величия. Нахохлился, как злобный старый ворон, готовый каждому выклевать глаза, умостился на атрибуте власти, а заметно ведь, что усидеть-то на нём, на атрибуте этом, ой как непросто. И жёстко, и неудобно, и металлические детали в тело впиваются, как ни вертись. Да и вертеться раздутое самолюбие не позволяет. Серебряный престол, будто непокорный конь, так и норовит сбросить с себя нежеланного всадника... Пока всё было на уровне смутных образов и чувств, которым он не знал названий, ему не хватило бы ни слов, ни жизненного опыта, чтобы высказать всё это, но мальчик видел суть Магистра. Он схватил с лёту, что маг хочет заставить всех бояться его, потому как не в состоянии добиться ни уважения, ни любви к себе. Насилие - единственный рычаг воздействия, который ему остался... Железная дисциплина, строгий режим - для ведьмаков это всегда было нормой жизни и воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Но Магистр пошёл дальше. Малейшее отклонение от нормы, едва заметный намёк на выход из повиновения жестоко и закономерно карается. И ещё - Магистр боится. Боится всех. Боится даже испуганных, оторванных от привычной жизни мальчишек-семилеток. Кто знает, быть может, именно одному из них суждено отнять у него власть? Никому не доверяет, ото всех ждёт предательства, удара в спину - всего того же, на что способен сам. Впрочем, вряд ли это произойдет. Волшебники свято чтят свои Законы. Но Магистр сам приближает свой конец, не понимая, что исступлённо рубит сук, на котором сидит.
Голос Магистра многократным эхом отражался от серых, ничем не укрытых и не украшенных стен зала, раскатывался подобно грому, ввергая столпившихся детей в суеверный трепет. Очередной приём для вящего устрашения, благо позволяла особая акустика. Демиану это напомнило лишь, как усиливали и искажали любой звук высокие берега Верес. Мальчик огляделся по сторонам - похоже, на остальных ребят это представление произвело куда более глубокое впечатление - дети испуганно жались друг к другу, втягивая головы в плечи. 'Боятся труса!'
У Магистра было измождённое тёмное лицо с острыми скулами и крючковатым ястребиным носом. Колючий взгляд останавливался на каждой склонённой фигурке. Дети отводили глаза, Демиан заметил, как съёжился стоящий слева от него кудлатый мальчишка... Изнутри рванулась, распирая грудную клетку, весёлая злость, дикий азарт... как перед дракой, когда его, одиночку, окружали деревенские ребята, жестокие, как все дети, остро ощущающие его инаковость... или перед прыжком с обрыва, растянутый в вечности прыжок между мигом, когда земля подбросит в небо лёгкое тело, и секундой, когда оно глубоко взрежет волны Верес... И с улыбкой вскинул голову, без страха встречая взгляд безумца.
У Магистра было такое чувство, будто из него вышибли дух. Ему уже приходилось видеть эти чёрные глаза, доводилось сталкиваться, словно в фехтовальном поединке, с их дерзким невозмутимым взглядом. Здесь, в его замке, где перед ним, Магистром Теллариона, преклоняли колена самые могущественные маги Предела. О, он запомнил проклятого мятежника! Но теперь - знакомые глаза насмешливо взирали на него с лица мальчишки, которого только-только оторвали от материнской юбки! 'Этого не может быть! Всё кончено! Я брежу...' Но эти глаза продолжали смотреть на него, будто два нацеленных авалларских клинка.
- Парни, вы даже представить себе не можете, что пропустили! - задыхаясь от переизбытка чувств, выдал Н`арил, совсем ещё юный маг, всего год как прошедший обряд. - Этот пацан... Нет, не могу...
- Просмейся и приходи к нам попозже, - холодно предложил Коган - молодому волшебнику было не до шуток. - Из твоего сдавленного кудахтанья мы всё равно ничего не можем понять.
- Всё, - отдышался Нарилл. - Слушайте. Дело было вот как. Я как раз стоял на страже в Большом зале, ну, когда привели этих новеньких мальчишек. Магистр, конечно же, по своему обыкновению, решил первым делом всем доступно объяснить, кто здесь самый главный...
'Верную тактику выбрал, мерзавец, - подумал Коган. - Верную, подлую и трусливую. От страхов родом из детства справиться труднее. Они прорастают в сердце неистребимыми сорняками и до крови колют своими шипами, если попытаешься их выдернуть. Ребята могут забыть этот день, но никогда не забудут то чувство уязвимости и беззащитности, что вызвал в них Магистр. Он вдолбит в их головы мысль о своём всемогуществе. Впоследствии они могут возненавидеть его или восхищаться им, но этот страх и эта убеждённость в его силе останется с ними навсегда. А уж Магистр не погнушается никаких способов, чтобы закрепить первоначальный успех. Он, конечно, добьётся своей цели. В будущем ни один из этих мальчишек не посмеет выступить против него'.
- И ему это, конечно же, как всегда удалось, - перебил рассказчика Прадн. - Мы уже сыты по горло историями о его успехах в области всеобщего устрашения. Ничем новым ты нас не удивишь.
- Касаемо того, удивлю или нет - это уж вам решать, господа волшебники! - фыркнул парень. - Да вот только в том и дело, что на сей раз заминочка вышла у Магистра! Нашла коса на камень. Стоит так прямо, нагло смотрит в глаза и отвечает!
- Какой камень? Кто смотрит? Что отвечает? Ничего не понял! - досадливо воскликнул Прадн.
- Да мальчишка! - ответил Нарилл таким тоном, будто это объяснение можно было считать исчерпывающим. Впрочем, так оно и оказалось - Коган и Прадн уже догадывались, о каком именно мальчишке идёт речь. - А что ответил... слова - неважно, главное то, каким тоном! Вот так молодец!
- Да уж, молодец, - проворчал Прадн. - Грубить Магистру - себе дороже. Он уж наверняка запомнил пацана и уж потом не упустит случая расквитаться с ним.
- 'Грубить'! А он, вроде как, и не грубил. Не прикопаешься. Вежливо так, с милой улыбочкой... Ну, да ладно, парни, пошел я. Дежурный сегодня. Бывайте!
- Дела-а... - покачал головой Прадн. - Ещё церемония Принятия не прошла, а этот демонёнок уже успел наломать дров. Ну да не у меня должна голова за него голова болеть. Своих оболтусов хватает. Поди, вконец распоясались в моё отсутствие.
- Иди уж, многодетный папаша, - хмыкнул Коган и помрачнел, задумчиво глядя вслед уходящим товарищам. - Демиан, Демиан... - Горькие мысли настойчиво лезли в голову, подзабытый было за годы мелкой суеты образ вновь встал перед глазами - живой и яркий. Коган саданул кулаком стену, болью изгоняя морок. Ничего уже не вернуть. Мертвые не возвращаются.
- Граллы полосатые! Вот ты где, Коган! - знакомый раскатистый бас вернул мага к реальности. Коган обернулся - к нему стремительно приближалась внушительная фигура мастера Грайлина собственной персоной в его неизменной изжёванной мантии. Будто добродушно погромыхивающая туча заполнила неузенький коридор от стены до стены. - И где тебя вечно демоны носят, особенно когда ты нужен!
Уже привычно пропуская мимо ушей ворчание почтенного учителя, Коган не сразу приметил светловолосого мальчонку, неприкаянно топтавшегося за спиной наставника. Неудивительно, что не сразу - за спиной мастера Грайлина мог запросто спрятаться рослый широкоплечий мужчина, не то, что щупленький семилетка. И увидел только тогда, когда мальчонка робко высунулся из-за 'укрытия'. Глядя, как отчаянно пацаненок шаркает башмаком по полу, казалось, что он только и мечтает поскорее провалиться как можно глубже - сквозь многочисленные этажи телларионского замка, кухню, складские помещения, карцеры и ухнуть в какой-нибудь из подземных колодцев.
- Ах, да! - мастер Грайлин раздраженно хлопнул себя по лбу, заставив мальчишку подскочить кузнечиком. - Что, собственно, заставило меня оставить в своём уютном кабинете удивительно хорошо сохранившийся экземпляр 'Легенды об авалларах'... жемчужина, редчайший перл! Впрочем, что я тут разглагольствую, тёмным умам, вроде тебя, не дано постичь значимости этого творения для культуры всего Предела. - Заскучавшему Когану оставалось лишь в нужных местах кивать головой и 'покаянно' опускать очи долу. Лучше не перечить, когда у мастера Грайлина случается внеочередной приступ того, что он сам когда-то очень давно прозвал синдромом наседки. В конце концов, учитель и ученик обменялись взглядами, которые говорили: 'Я знаю, что ты знаешь, что я знаю', и остались вполне довольны друг другом. - Словом, вот, - старый колдун за шиворот выудил паренька, поставив его перед Коганом, и провозгласил таким торжественным тоном, будто пацанёнок был, по меньшей мере, эльфийской королевой. - Ученика тебе привел. Давай, радуйся.
Коган тупо уставился на сосватанного ехидно посмеивающимся мастером Грайлином ученика. Радоваться почему-то не получалось. Если разобраться, событие это не свалилось, как снег на голову, Коган уже давно начал привыкать к мысли, что, если не в это Нахождение, так в следующее уж точно, возьмёт на себя обязанности наставника. Это было вполне закономерно. И вот - случилось. И он не испытывает ничего, кроме растерянности. Мальчишка смотрел на него совсем по-щенячьи - затравленно, испуганно и просяще, что заставило мужчину почувствовать себя ещё более неловко. Мастер Грайлин ненавязчиво присутствовал при этой сцене - насколько только может ненавязчиво присутствовать человек его роста и комплекции. Демонстративно отошёл в сторонку и хмыкал в густую бороду, не вмешиваясь и не собираясь ни делом, ни советом помогать ученику, который сам стал учителем, выпутываться из ситуации. Мол, я через это прошёл в одиночку, теперь, будь добр, выкручивайся сам, как хочешь.
- Э-ээ... Звать-то хоть тебя как? - стараясь говорить как можно более ласково, спросил Коган. С речами, произнесёнными таким тоном, он обычно подступал к необъезженным лошадям. Но надо же с чего-то начинать...
- Трей, господин. Меня так мама... звала.
Осторожно, так, чтобы мальчишка ничего не почувствовал и не зажался ещё сильнее, Коган коснулся его Сути. В глубине тёмного вихрящегося клубка таился магический дар, просвечивал сквозь чёрную муть боли, серого страха и багрового гнева. Откуда взялся гнев? Но волшебник ясно видел это - пелену ярости, замешанной на горькой обиде и детской злости. Ладно, с этим он разберётся после. Сейчас он видел, что мальчишка действительно обладает порядочным количеством магического потенциала, который им ещё предстоит раскрыть вместе.
Коган спохватился, что молчит уже больше минуты. Мальчишка вполне может решить, что он не хочет брать его в ученики. Разумеется, это было не так. Паренёк, конечно, излишне робок, но и сам Коган вёл себя немногим смелее, когда впервые попал в телларионский замок. Оказаться насильственно вырванным из привычного круга семьи и друзей в таком юном возрасте - огромное потрясение для ребёнка. Главное, что Трей не труслив по натуре, просто на время выбит из колеи. Коган и сам ощущал немалое волнение, принимая на себя ответственность за другого человека. Оставалось только надеяться, что он справится с обязанностями наставника, по крайней мере, не хуже других. Вот только Прадн, несмотря на слабенькие способности ясновидца, ошибся - не он станет мастером этого юного бунтаря Демиана. Интересно будет узнать, кому достанется такой милый ученичок?
- А я Ко... то есть, я хотел сказать, мастер Коган. Вот и познакомились, Трей, - приветливо улыбнулся парнишке маг. - Надеюсь, мы с тобой быстро найдём общий язык.
Глаза мальчишки засияли, а на лице расплылась счастливая улыбка, превращая его в весёлого озорного ребёнка, такого, каким он, по сути, и должен быть.
- Да, учитель! Конечно, учитель!
- Коган пока не совсем твой учитель, Трей, - объяснил мастер Грайлин. - Но совсем скоро им станет. Церемония Принятия состоится уже завтра. - Затем старый волшебник обернулся к Когану: - А ты что-то рано расслабился, Согрейн. Сейчас я тебя ещё сильнее обрадую. У меня есть для тебя ещё один ученик.
Только присутствие будущего ученика послужило Когану безмолвным напоминанием того, что, если он сейчас взвоет в голос, это будет выглядеть как-то несолидно.
- 'Ещё один ученик'?!? Но как же так? Даже в Законе...
- С каких пор ты стал чтить Закон? С сегодняшнего дня? - фыркнул Грайлин. - Не смеши меня! От первоначального текста Закона стараниями Магистра мало что осталось - только то, что ему выгодно. Большинство глав потеряли всякий здравый смысл, а от некоторых один только вред. Что же ты прикажешь теперь делать? Оставить талантливых мальчишек без учителей? Подходящих на роли наставников ведьмаков - по пальцам пересчитать. Вот и приходится проводить церемонию с двумя-тремя ребятами одновременно, а не с одним-единственным, как было заведено раньше. Раньше!.. Раньше ведьмак мог преспокойно обучать одного ученика, посвятив ему всё своё время, и не разрываться на части, носясь, как угорелый, между двух-трёх мелких спиногрызов. Но то дела давно минувшие. Так что, будь добр, Согрейн, принимай, как должное и... И век бы мне не видеть твоей унылой физиономии! Парнишка-то, скажу я тебе, личность весьма незаурядная, как раз для тебя - скучать будет некогда.
Почему-то у Когана не возникло сомнений по поводу личности второго ученика.
'Ну, Прадн! Ну, вещун нарлагов! Предсказал мне ученичка! Поменьше бы языком трепал, а то ведь, что ни скажет, всё, всё сбывается! И хоть бы раз, что хорошее напророчил! Что я теперь с этим бунтарём делать буду?'
- Прекрасно, - обречённо кивнул волшебник. - Ведите меня к этому Демиану, нарлаг с вами со всеми.
- Всегда бы так, - удовлетворенно потёр руки мастер Грайлин, нимало не удивившись тому, что Коган знает имя своего будущего подопечного. Видно, был уже наслышан о подвигах последнего.
Коган и не отстающий ни на шаг от него Трей пошли следом за мастером Грайлином в сторону Большого зала, где сейчас столпились все новички, со страхом и нетерпением ожидавшие разрешения своей участи. Старый волшебник не остановился, проходя мимо галдящей стайки ребят. У дальней стены, в тёмном проёме между двумя оконными нишами Коган заметил одинокую фигурку мальчишки, не пожелавшего находиться вместе со всеми остальными. Это наблюдение не обрадовало Когана, только сильнее настроило против будущего ученика. 'Уже сейчас стоит особняком, - с невольным раздражением подумал мужчина. - Ни от кого не зависит, никто ему не нужен...' А вот мастер Грайлин, похоже, не разделял точку зрения воспитанника. Широкое лицо старого волшебника прямо-таки лучилось приязнью.
- Демиан! - окликнул мальчишку мастер Грайлин. Паренёк стремительно обернулся, и у Когана потемнело в глазах.
- Что с вами, господин Согрейн? - Трей настойчиво дёргал за полу куртки учителя, который вдруг, ни с того, ни с сего, помертвел лицом. А Коган всё смотрел, как Демиан приближается к ним знакомой пружинистой походкой, видел чёрные внимательные глаза, непокорную прядь густых волос, спадающую на лоб. Он знал всё это: знал эти черты, походку, движения мальчишки... 'Не может быть! - мысленно твердил волшебник, не догадываясь, что те же самые слова, как заклинания, повторял про себя Магистр час назад. - Бред! Ничего этого нет!'
- Господин Согрейн! - в панике прошептал Трей. Коган посмотрел на него дикими глазами.
- Не смей называть меня господином, - пробормотал он. - Я тебе не хозяин, а ты мне не слуга.
- А вот и наш герой дня, - усмехнулся мастер Грайлин, не замечая реакции ученика на появление мальчишки. - Прошу любить и жаловать - Демиан собственной персоной. Да ты уже о нём наслышан, Коган.
- Мастер Грайлин! - враз побелевшими губами прошептал Коган, оттесняя старого волшебника в сторонку. - Делайте со мной, что хотите, но я не стану его учителем!
- Да ты что, Коган, с ума сошел? - прошипел мастер Грайлин. - Испугался, что ли? Думаешь, не сможешь обуздать мальчишку? Глупости! Сложно, конечно, но я уверен, тебе это удастся. Разве ты не понимаешь, что больше попросту некому?
- Я не боюсь браться за его обучение!
- Так в чём же дело? - окончательно разозлился старый колдун. - Чего ты мнешься, как благородная девица?
- Да как же вы не понимаете! - в отчаянии простонал Коган. - Вы посмотрите на него повнимательней...
- Так вот ты о чём!.. Выкинь из головы эти глупости! Подума...
- 'Глупости'?! - взорвался Коган. - Это вам, может быть, глупости, но не мне! Вам этого не понять! Вы все были рады, когда...
- Замолчи! - старый волшебник даже посерел от гнева. - Следи за своим языком, дорогой мой ученик! Думаешь, только ты один такой несчастный? Может, скажешь, что это я виноват в...
- Мастер Грайлин! - воскликнул Коган, озираясь. - Прекратите! Не при детях.
- Надеюсь, ты не думаешь, что это я всё подстроил? - уже шепотом задал вопрос мастер, потихоньку успокаиваясь.
- Нет, этого я никогда бы не подумал, - твердо возразил Коган. Гнев ушёл, но почему вновь стало так больно? Он уже было решил, что эта боль исчезла, притупилась, но вот она вновь терзает сердце, не даёт покоя. А ведь раньше он даже не подозревал о том, что будет так страдать от потери. Значит, это верно, что по-настоящему понимаешь, насколько ты любил кого-то, только когда он навеки покинет тебя?.. Бездна! Зачем появился здесь этот мальчишка, Демиан? Почему он так похож на того, чей образ, будто незаживающая рана в памяти?
- Так ты согласен, сынок? - мастер Грайлин положил ладонь на плечо взрослому ученику. Тот устало кивнул, не поднимая глаз на Демиана, не желая лишний раз взглянуть на него. Хотелось развернуться и уйти - не важно куда. Лучше всего - убежать куда-нибудь в самую глубь Антариеса или в Келнорские болота и рубить, рубить нечисть... В памяти ожили слова, сказанные так давно: 'Когда-нибудь настанут такие времена, когда Предел будет очищен от этих злобных тварей. Вот увидишь, Коган!' Хотелось бы это увидеть. За них двоих.
Отдельная комнатка с большим окном, выходящим на юго-восток, и жарко натопленным камином показалась Демиану роскошными апартаментами. Следом за ним вошёл второй ученик волшебника по имени Коган, кажется, его звали Трей. Он был единственным из безликой толпы новичков, кого Демиан запомнил в Большом зале. Мальчишки уселись на двух узких и довольно жёстких койках друг напротив друга и надолго замолчали. Демиану первому надоела эта глупая игра.
- Что, так и будем молчать следующие десять лет? - насмешливо поинтересовался он. - Мы же теперь, вроде как, одна команда?
- Вроде как, - не очень уверенно передёрнул плечами Трей. - Ты ведь Демиан?
- Ну, да. А ты - Трей.
- Ага. Я тебя видел там... ну когда нас привели к самому главному ведьмаку. А ты смелый!
Демиан только пожал плечами, припомнив бесконечные стычки с деревенскими мальчишками. Он знал, что в Кри его не любили. Сверстники никогда не звали его с собой, участвовать в обычных детских забавах, и это не печалило и не обижало - ему не скучно было проводить время в компании с самим собой или помогая деду Радеку. Но если дело доходило до кулаков, Демиан не давал себя в обиду, пусть противников было много, а он один. Мысль пожаловаться деду на драчунов даже в голову ему не приходила. Так мальчишка слишком рано осознал собственное одиночество, и усвоил жестокий урок, заключающийся в том, что защитить себя следует самостоятельно, и на насилие порой приходится отвечать тем же насилием. Прошло совсем немного времени, прежде чем обидчики убедились, что одинокий мальчишка не такая уж лёгкая добыча, и это ещё вопрос, кто кому навешает тумаков; численный перевес оказался сомнительной гарантией победы. Ненавидеть Демиана не перестали, но сочли разумным прекратить травлю. В компании преданных друзей Демиан и не нуждался, ему было довольно того, что забияки держатся от него на расстоянии. Что ж, быть может, пришло время учиться если не дружбе, то уж, по крайней мере, уважению и взаимовыручке.
Чёрные фигуры ведьмаков неподвижно замерли вдоль стен, неверный свет редких факелов превращал живых мужчин в каменных истуканов. Столпившиеся в центре зала мальчишки, сбиваясь и путая слова от волнения, дрожащими детскими голосами произносили напевный речитатив клятвы. Высоко, под своды замка возносился нестройный таинственный хор.
- ...Прилежно постигать таинства магии... Слово учителя - закон для меня... Беспрекословно подчиняться ему... Мой учитель отныне - мой отец... Клянусь быть ему послушным сыном...
Вероятно, непосвящённый, если бы таковой по какой-либо причине был допущен до участия в церемонии, мог бы прийти к выводу, что от юных учеников немногого требуют. В самом деле, участь мальчишки-подмастерья могла показаться куда более тяжёлой и незавидной, чем жизнь будущего мага. Они обладали достаточной степенью свободы, подчиняясь лишь непосредственно собственным наставникам. Покуда их не связывали строгие обеты, которые они принесут спустя десять лет, проходя обряд. Всё так, но была одна тонкость, ведомая лишь магам. Ответственность за учеников всецело лежала на их наставниках, и за каждый проступок юного 'неподотчётного' воспитанника по всей строгости взыскивалось с взрослого мага. Ещё бы, ведь это он не уследил, недоглядел, не сумел доходчиво объяснить, почему в той или иной ситуации так поступать нельзя, или наоборот, почему было необходимо сделать то, что сделано не было. Мальчишки, как правило, быстро усваивали этот урок, и мнимая безнаказанность никому из них не кружила голову. Наставник числился их отцом не только на словах, с приходом в Телларионский замок он и впрямь становился самым близким существом, единственной опорой и маяком в незнакомом мире магии и магов. Между ними протягивалась незримая нить, узы духа взамен разорванных уз крови. Так происходило со всеми, вне зависимости от желания, а когда и нежелания ученика и учителя. Поэтому даже самые отпетые хулиганы, будто по волшебству, превращались в тихих паинек, лишь бы не подставить учителя.
Один из волшебников выступил вперёд, снимая с головы капюшон, скрывающий лицо. Положил правую руку на плечо затаившего дыхание Трея.
- Я, Коган, ученик Грайлина, принимаю своего сына Трея под свою руку и защиту. Обязуюсь ограждать его от зла зримого и незримого, недругов живых и немёртвых. Обязуюсь обучать всему тому, что знаю сам. Принимаю на себя ответственность за его поступки верные и неверные. Призываю магию изначальную и всех вас в свидетели моей клятвы. И да понесу я наказание, если нарушу её вольно или невольно. Слово моё верное.
Сказав это, Коган накрыл Трея пол`ой плаща, показывая, что с этого момента берёт его под своё покровительство, тем самым завершая клятву. Не участвующие в церемонии маги хором подтвердили, что она была действительна.
- Услышано и засвидетельствовано, Коган, ученик Грайлина.
Слетавшие с губ слова клятвы вибрировали в воздухе, смутными тенями проносились над головами присутствующих. Они не исчезали бесследно, напротив - навеки оставались рядом с теми, кто произнёс их, неотступно кружились рядом, незримыми, но прочными узами связывали мастера и ученика. Единожды сказав эти слова, от них уже невозможно было отказаться. Для магии слово было свято, и она не терпела лжецов.
Коган медленно, будто во сне, повернулся к Демиану. Всё вокруг сливалось, Коган словно плыл, с трудом двигаясь в густом сером вареве. И из этой сумрачной мути выделялись лишь широко распахнутые чёрные глаза, в упор смотрящие на него со спокойным ожиданием. Уводили прочь отсюда, в те, кажущиеся теперь такими далёкими и почти нереальными, времена беззаботной юности. 'Я здесь, Коган. Я никогда не исчезал и не никогда не исчезну, ведь мы же обещали друг другу. Ведь мы же не нарушим клятву...'
Коган поймал себя на мысли, что чуть не назвал имя, и имя это не было именем Демиана. Пауза слишком затянулась. До неприличия. Маг проглотил вязкий комок, вставший в горле. Нужно срочно взять себя в руки.
- Принимаю своего сына Демиана...
(Телларион. Позже.)
'Гралл - нечисть, обитающая в Антариесе и окрестностях Чёрного леса. Охотятся стаями, питаются живой плотью. Боятся огня и света, как магического, так и естественного'.
'Нарлаги - тёмные создания, водятся исключительно в лесу Антариес. Нападают на жертву и выпивают кровь вместе с растворённой в ней энергией. Опасны особым ядом, который заносится через рану в тело жертвы и препятствует остановке кровотечения, быстро приводя в бессознательное состояние'.
- По силе все маги делятся по уровням. В зависимости от своих способностей, от того, сколько магической энергии может принять в себя волшебник, магов принято относить к десяти уровням. Самый слабый маг - первого уровня, соответственно, десятого достигают сильнейшие волшебники. По мере взросления уровень повышается, однако не стоит забывать, что у каждого есть свой определённый 'потолок', выше которого подняться невозможно. Столько дара вам отмерила Хозяйка. Кхм... Следовательно, магические действия, выполняемые магом, равны уровню его силы. Запомните раз и навсегда - заклятие, созданное магом восьмой ступени, не под силу отменить магу, достигшему пятой. Зря надорвётся. Суть, надеюсь, ясна? Что, ещё раз повторите? Внеуровневые маги? Что касается их... Факт существования волшебников, чья сила выходила за принятые рамки, а дар был колоссально мощным, поныне подвергается сомнению. Хроники содержат упоминания о магических действиях, которые в наше время невозможно совершить. По одной версии, первый Магистр был внеуровневым магом, и даже боги говорили с ним на равных. Однако мы дошли уже до обсуждения легенд. Возвращаясь к скучной современности... Нынешний Магистр обладает десятым уровнем силы. Он самый могущественный волшебник из всех, ныне живущих...
'Речная плакальщица - порождение тьмы, демон женского рода. Своим голосом влияет на сознание мужчин и заманивает их в воду. Если же её крики услышит женщина, то сама станет речной плакальщицей. Существуют способы защиты...'
- Поговорим о религиях Предела...
- Магию можно подразделить на несколько типов. Магия бывает теоретической и практической. К практической относятся боевая магия и целительство. Отдельно затронем магию предсказательскую...
'Обманка - оборотень женского пола, обитает в опасных для жизни местах. Как правило, принимает облик молодой привлекательной девушки - обладает зачатками телепатии и эмпатии, мастерски накладывает морок. Как и нарлаги, питается эмоциями - страданием и страхом своих жертв. Защититься от неё можно с помощью амулета либо разрушив чары, выявив истинный облик обманки. Тогда морок спадёт. На влюблённых мужчин её чары не действуют. Сама по себе безвредна. Практически бессмертна'.
- Будьте предельно осторожны с использованием дара! Не пытайтесь прыгнуть выше головы! Это чревато смертью от полного энергетического истощения. Исчерпав дар без остатка, маг расплачивается уже собственной жизненной силой, запас её ограничен для каждого живого и большинства неживых объектов. К примеру...
'Заслоны - видимые только для магов объекты в ткани мироздания, препятствующие появлению Прорывов. Могут быть созданы искусственно при помощи магии, [...]. Прорывы возникают вследствие катаклизмов, неконтролируемого использования магии, переизбытка негативной энергии на определённом участке...'
- Закон - отныне основной документ для всех вас, в котором прописаны все обряды, права, обязанности, запреты и многое другое. Многие века оставался в неизменном виде. По легенде, был создан основателем Теллариона...
'Старшие - особая прослойка в структуре магического общества, маги, находящиеся на почетном привилегированном положении, приближены к Магистру...'
'Магистр - единоличный правитель. Срок власти...'
'Прорывы - дыры в ткани Мироздания. Мало изучены. Предположительно...'
- Предел населён несколькими расами. Сейчас я кратко расскажу вам о каждой из них. Итак, люди...
- Вот все основные фехтовальные стойки. Правую ногу чуть вперёд, упор идёт сюда... Ксандр, подними руку выше! Нет, не ты, другой Ксандр. Да, ты. Спину держим!
(Телларион. Три года спустя.)
- Ты неправильно себя ведёшь, Коган. - Учитель и ученик неторопливо шли вдоль набережной Илекты. В речном потоке, медленно кружась, плыли нарядные разноцветные листья. Месяц улетающих песен выдался тёплый и безветренный, золотисто-оранжевый, шуршащий под сапогами ковер накрыл улицы задремавшего города. В прозрачном чистом воздухе далеко разносились мирные звуки: детский смех, негромкая музыка, женское пение. Погода сама настраивала на мирный лад, успокаивала, убаюкивала, притупляла обострённые у боевых магов чувства, ставя их наравне с обычными жителями, наслаждающимися последними тёплыми деньками в преддверии сырой и промозглой телларионской зимы. Когану тоже хотелось расслабиться, на время позабыть обо всём. Но мастер Грайлин, как назло, снова и снова с завидным упорством возвращался к больной для Когана теме.
- Твои поступки продиктованы чувствами, но никак не здравым смыслом. Конечно, это никогда не было твоей сильной стороной, ученичок, но то, что ты вытворяешь сейчас, не лезет ни в какие ворота. Вспомни, Коган, ведь ты обещал...
- Я обещал и не отказываюсь от своих слов! - на повышенных тонах отрезал Коган. Расслабленное созерцательное настроение сменилось привычным уже состоянием сжатой пружины. 'Неужели так сложно оставить меня в покое! - раздражённо подумал волшебник. - Ведь я же всё равно не найду такие слова, которые могли бы объяснить причины моих поступков раз и навсегда! Такие, чтоб даже непробиваемый мастер Грайлин наконец-то понял меня!'
- Отлично! - воскликнул учитель. - Раз так, то будь добр выполнять свои обещания. Как считаешь, для чего тебе эта дурацкая приставка 'мастер' перед именем? Ты стал наставником, Коган. Наставником! Мастер не имеет права делать различия между своими учениками, они должны быть равны перед ним, а не делиться на любимчиков и изгоев. Для учителя не должно иметь значения его личное отношение к ученику, и, уж, по крайней мере, учитель не вправе демонстрировать предвзятость! Потрудись объяснить мне, старому дураку, за что ты так невзлюбил Демиана? У мальчишки жизнь и без того не сладкая, а тут ещё ты со своими гонениями.
- С чего вы взяли, что я невзлюбил Демиана? - пробормотал Коган. Говоря по совести, он признавал, что Грайлин прав. Со стороны всё именно так и выглядит.
- 'С чего взяли, с чего взяли!' - передразнил ученика Грайлин. - А что я ещё, по-твоему, должен подумать? Возишься с этим несчастным разгильдяем и лодырем Треем, а Демиан, как законченный идиот, торчит в библиотеке над неиссякаемым потоком заданий, которыми ты его уже завалил! Даже последний бездарь, который до сих пор не может отличить мёртвое от живого по наличию высшей материи, и с того наставник столько не требует! А Демиан, поди, за эти три года узнал уже всё, что только может знать волшебник, покинувший стены Теллариона! Он способный мальчишка, так почему же ты сам с ним не занимаешься? У парня должна быть практика, на одной только теории, как бы хорошо он её не знал, далеко не уедешь! За что ты его наказываешь? Заслужил ли он это наказание? Ведь это же твои слова: 'Обучать всему тому, что знаю сам'? Эта клятва стара, как сама магия, и она требует уважительного к себе отношения. Или это для тебя не более чем пустой звук?
- Нет, он не заслужил наказания, и нет - я вовсе не наказываю его! - Коган окончательно запутался в собственных словах и поступках. - И я хорошо отношусь к Демиану...
- Что-то мне слабо в это верится, - насмешливо хмыкнул Грайлин.
- Да не перебивайте же! - взорвался Коган и смолк, пытаясь собрать воедино обрывки мыслей и правильно выразить свои чувства. - Демиан - хороший мальчишка, и я действительно несправедливо с ним обхожусь. Но видеть его каждый день, слышать его голос... Он будто дает мне какую-то надежду, которой не должно быть... Нет, не то! Он словно возвращает меня в прошлое, в годы юности, а это... Нет, мастер Грайлин! Я не могу вам объяснить!
- И не надо, я и так всё понял, - волшебник отвернулся, и Коган подумал о том, как же постарел его учитель. - Демиан вызывает в тебе многие, далеко не самые безболезненные воспоминания, и это тяжело, соглашусь. Но мальчишка не виноват в том, что, по воле случая, оказался так похож на того, кого никогда не знал и не видел, не имеющего к нему никакого отношения, погибшего до его рождения! Он не знает ничего этого, да ты ему никогда и не расскажешь. Но для парня очевидно только то, что собственный наставник прогоняет его с глаз долой, уделяет внимание лучшему другу, который ничуть не лучше! Вот что он видит! Ты хочешь столкнуть Демиана и Трея лбами? Так ты этого добьёшься, рано или поздно!
- Я постараюсь всё исправить, мастер Грайлин...
- Да уж, будь любезен! Теперь перед тобой стоит ещё более сложная задача - завоевать любовь и уважение мальчишки, в глазах которого ты уже пал так низко, что восхождение будет долгим и мучительным. Постарайся, Коган.
... - Де-ээм! Де-ми-ан!!!
Мальчик встрепенулся и потёр глаза, пытаясь сообразить, где вообще находится и кто его трясёт. Оказывается, он ухитрился заснуть прямо за массивным дубовым столом в глубине библиотеки, уронив голову на внушительных размеров том. Фолиант был раскрыт на четыреста второй странице, повествующей о боевых заклятьях, которые были использованы гномами против троллей в годы Затяжной войны. Демиан с наслаждением потянулся - после сна в таком положении мышцы затекли и ужасно ныли.
- А, Трей... Что, уже утро?
- Сейчас вечер, Дем, - Приятель присвистнул, взвешивая в руках толстенный фолиант 'Боевые заклинания: со времён Тёмной эпохи и до наших дней. Составлено и записано Джарвисом, учеником Лаэра', послуживший Демиану подушкой. - Вот только не знаю, как для тебя - 'ещё' или 'уже'. - Подозрительно покосился на заваленный книгами и исписанными пергаментными свитками стол. - Послушай, Дем, ты что же - всё это собрался за ночь прочитать? На это целой жизни не хватит!
- Ну, почему не хватит, - возразил Демиан, сосредоточенно копаясь в книжных залежах. - Мне уже немного осталось... По сравнению с тем, что было. Страниц четыреста ... пятьсот...
- Всего-то? - закашлялся Трей. - Да я за все три года, проведенные в замке, столько не прочёл! А ты за один вечер собрался!
- Мастер Коган дал указание, - вздохнул мальчик, прекращая поиски и в глубокой задумчивости созерцая бумажные и пергаментные нагромождения. - Трей, а ты тут одну книжку случаем не видел? Никак найти не могу, а мне успеть надо... Зелёная такая, не очень большая...
- Ты не эту имеешь в виду? - Трей шлёпнул 'Боевые заклинания' на стол. - Ничего себе, 'не очень большая'! Таким томиком убить можно, если по темечку приласкать умеючи!
- Она самая, - кивнул Демиан, оставив без внимания комментарии друга. - Спасибо. - Притянул к себе книгу, открыл на нужной странице и, страдальчески морща лоб, погрузился в чтение. Литеры исполняли тролльский боевой танец перед глазами. Выведенная киноварью заглавная литера, круглая и сплюснутая, превратилась в толстого гнома-предводителя, который вдруг тоненько хихикнул и скрутил юному волшебнику фигу. Трей не уходил, маяча настырным восклицательным знаком. Отчаявшись постигнуть книжные премудрости и узнать, чем ответили гномским чтецам тролльские шаманы, Демиан вздохнул и отложил фолиант в сторону. - Ты ведь не о книгах пришел разговаривать, Трей. Выкладывай, что тебе надо, не мнись. А то мне действительно ещё многое нужно успеть.
- Ладно, - с покорным видом кивнул Трей, усаживаясь на край стола. - Я не о книгах. Я о том, что... Ты ведь не злишься на меня, Дем?
- Злюсь? - удивился Демиан. - За что я должен на тебя злиться?
- За то, что... Ну, есть, наверное, за что.
- А, вот ты о чём, - протянул Демиан. - Не думай об этом, я же всё понимаю.
- Что понимаешь? - пришла очередь удивляться Трею.
- То, что ты ни в чём не виноват. Здесь что-то странное, какая-то тайна, я пока не знаю, какая. Но в том, как мастер Коган ко мне относится, нет твоей вины.
- Это хорошо, если ты так считаешь, - с нескрываемым облегчением вздохнул Трей и с энтузиазмом предложил: - Хочешь, я поговорю об этом с учителем?
- Нет уж, спасибо, но не нужно, - усмехнулся Демиан. - Придёт время, и я сам разберусь, без посторонней помощи.
В замке зажигали факелы. Демиан и Трей молча сидели рядом на подоконнике, глядя на то, как медленно оплывают свечи.
- Трей... почему ты никогда не рассказываешь о семье, о доме?
Мальчишка зябко повел плечами, будто от сквозняка. Глухо и жёстко ответил:
- А нечего рассказывать. Мама сильно простудилась и умерла, когда мне было пять. А этотдаже пальцем ради неё не пошевелил...
- 'Этот'?
- Герцог наш, господин и повелитель, - буркнул Трей, не поворачивая головы. Быстро заговорил, сбиваясь и глотая злые слезы. - А ещё папаша мой по совместительству, чтоб его граллы драли! С-скотина... Сначала поселил у себя в замке, подарками всякими заваливал, покупал, как вещь... А потом, как стала не нужна, выбросил обратно, откуда взял, овец пасти... Мол, знай свое место, деревенщина...
Демиан молчал, не решаясь задать неосторожный вопрос. Если бы он мог знать, ни за что не начал бы разговор о родных Трея. Вот только можно ли назвать 'родным' для Трея такого человека, как его отец... Хотя и отцом он его, конечно же, не считает. Пожалуй, Демиан, на его месте, решил бы так же. Ему сложно об этом судить - он сирота. Возможно, он был бы рад любому отцу, лишь бы тот был жив... Но разве мог бы он подумать: Трей - привычный знакомый Трей с его нежеланием учиться, разбросанными по всей комнате вещами и вечными синяками на локтях и коленках, и вдруг сын герцога. Незаконнорожденный, правда... Только сам Трей от подобного родства никакой радости не испытывает. Да и какая тут может быть радость?
- Ну, а что насчёт тебя? - задал встречный вопрос Трей. - Ну-ка, делись давай фамильными секретами.
- Фамильные... - хмыкнул Демиан. - Скажешь тоже... Дед растил меня в одиночку. Он как-то рассказал мне, что его сын, а мой отец, плавал матросом на торговом корабле и утонул в шторм ещё до моего рождения. Про мать - ни единого слова. Не знаю даже, как её звали, и почему её никогда не было рядом со мной. Бросила, наверное... Если бы умерла, дед бы не скрыл этого. Вот такая у меня родословная.
- И всё-таки странно...
- Что тут странного?
- Не мог твой дед ни разу не обмолвиться о ней. Даже невзначай. Всё равно должно быть хоть что-нибудь, хоть одно упоминание. Всё же она не чужая для тебя. Он просто не имел права держать тебя в полном неведении.
- Видимо, нечего рассказывать, - вроде бы безразлично пожал плечами Демиан. Но внутри него будто ощетинились ледяные иглы.
- А... ты не хочешь отыскать её? Не сейчас, когда-нибудь...
- Зачем? Видно, не очень-то я был ей нужен...
Тихий то ли вздох, то ли стон оборвал мальчика на полуслове. Демиан стремительно обернулся.