Глава 9. В которой обвинители и обвиняемые попеременно меняются ролями
Только сейчас крестьяне обнаружили, что в роще не одни.
- Лесной Ганс! Лесной Ганс! - заверещала девочка, что собирала подаяния, и рванула в заросли, но твёрдая рука старшей сестры её остановила:
- Нет никакого Лесного Ганса, уймись!
- Как нет? А что мы тогда празднуем?
Парни, вооружённые серпом и ножом, вцепились в инвентарь покрепче и дружно шагнули навстречу Андре:
- Ты кто такой будешь?
- Гонец аббата, - не пристало дворянину разглагольствовать перед пейзанами. Да и случай не тот.
- Ты тут откуда взялся?
- И почему пеший?
- Может, ты нашего Ксавье и прикончил?
Кажется, дознаватель и подозреваемые меняются местами.
- Я его помню, - указал на шевалье пробкой старичок с бутылкой. - Прошлый год тут мелькался, всё чего-то разнюхивал.
- Не разнюхивал, а наблюдал ваши безбожные игрища, - взялся за эфес Андре. - По поручению монастыря. Сами видите, к чему они привели...
- А потом трёх бутылок хватились, - подала голос какая-то хозяюшка, присуседившаяся к кусту жимолости.
- Некогда вспоминать. Покажите убитого.
- Счас, - мужчины, минуту назад участвовавшие в избиении и унижении покойного, встали стеной между ним и гонцом. - А вы над ним глумиться будете, на потроха резать.
- А вы как будто не глумились только что.
- Мы делали чего положено, а то урожая не будет.
- Ты в наши дела не лезь.
- Иди монастырских кур считай.
- И письма вози.
- Иди куда шёл.
Рослые потомки галлов и германцев надвигались на шевалье.
На помощь пришёл Гервасий. Он покинул убежище, разрушив чары друга и предоставив лошадей самим себе.
- Разве место ссорам у одра смерти? Опомнитесь! - он воззвал чересчур укоризненно, чтоб это были просто высокие слова, привычно звучащие с кафедры по воскресеньям.
- А его помнишь, папаша Курбе?
Папаша Курбе, уже усердно поминавший безвременно покинувшего мир живых юношу, прищурился кроличьим глазом:
- Чегой-то нет. Новый какой-то.
- Я только готовлюсь к постригу, - развёл руками послушник. - В прошлом году меня здесь ещё не было.
- Венц, они что, хотят вас увести? - спросил мальчик с веснушками у парня с серпом.
- Я им уведу, - заверил Венц.
Заметив, что свора взяла новый след, Андре почувствовал себя свободнее, смелее - и вернулся к своим намерениям:
- Так, вы двое стояли ближе всего к убитому...
- Убитому? Он, может, от страха помер?
- Мне отсюда прекрасно видна кровь, - возразил Андре, украдкой заглядывая за дерево. Но не чтобы увериться в наличии кровавых пятен, а в поисках каких-нибудь, хоть самых малых, следов преступления. - У вас обоих была возможность зарезать его. Вот ты - Венц, да? - ты кто? Он тебе кем приходился?
- Что вы тут разговоры разговариваете? - крестьянка подоткнула полный ягод подол. - Похоронить надо по-человечески... Сестре как-то сказать... Ой горе-то какое-е-е!.. - заголосила вмиг изменившимся голосом, и плач подхватили все женщины и девицы, скорбно сжимая в руках надкушенные ломти.
Андре повторил вопрос.
- Почему ты уверен, что это они? - испортил грозную картину Гервасий. - В этих кустах может укрыться кто угодно, хоть целый отряд. Тем более, мне показалось, они покачнулись, - крестьяне с готовностью закивали. - И вообще, если вина не доказана, нельзя называть людей преступниками! Это бесчеловечно!
- А если они сбегут, нельзя будет их судить, - огрызнулся Буанор. - По каким законам вы предпочитаете быть осуждёнными? По французским или саарландским? Вам известны новые ордонансы?
- По человеческим, - парировал Венц, пока мужчины постарше воспользовались ситуацией и стали вытаскивать труп из ямы за руки и за ноги. Андре всплеснул руками: все следы злодеяния отныне были стёрты с лица земли.
- А енти ваши - вордонансы, - прохрипел папаша Курбе, приканчивая бутыль, - засувайте себе... Они для воров написаны - на то и вордонансы... А мы честные крестьяне... - он погрозил костлявым кулаком. - Делать им нечего - что королю, что герцогу, ерунду всякую сочиняют, безбожники... Лучше б холеру прекратили... Столько померло по осени...
- Вы зато праведники, - вздохнул чрезвычайный гонец.
- А ты не вздыхай. Помяни. Парень хороший был. Несчастливый только.
- Да сестра его, - Венц сдвинул венок на лоб и почесал серпом затылок. Задумался - и снял головной убор совсем. - Её граф того.
- Чего - того? - приблизился к нему Андре.
- Ну того - поимел, - Венц встал совсем вплотную. - Уж так он убивался, говорил "убью", да что там - граф всё-таки... Так и не успел...
- Кого найду? Чего не успел? - Андре чувствовал, как из пальцев выскальзывают поводья, и он не в силах управлять капризным случаем.
Подошёл и второй палач - звали его Хуго - и, помогая себе ножом, то есть жестами, потому что о ноже в руках он начисто забыл, настолько его бесхитростную пейзанскую душу переполняли чувства, начал рассказывать историю семьи невинно убиенного чуть не с начала родословной. Если, конечно, крестьянам прилично иметь родословную.
Андре осознал, что голова его окончательно идёт кругом, взял Гервасия за воротник и напросился на поминки, которые начались прежде похорон, но никто этого не заметил.