Февральская лазурь и белое безмолвие. Высокое синее небо и девственный снег. Воздух наполняется весной, хотя до настоящей весны ещё долго. Хочется снять шапку.
Надя шла пешком из архива. Свободного времени теперь много, и она занялась изучением родословной.
С работы пришлось уволиться. Наталья Петровна твёрдо уверилась, что это Надя натравила на неё собаку. Потому что Надя вскоре после новой встречи с хозяином собаки переселилась к нему. Каждый раз при упоминании этого случая Люба и Алина многозначительно переглядывались, и Алина, гордившаяся знанием всяческих скоромных исторических анекдотов, вспоминала зачем-то Екатерину Вторую. Заведующая начала придираться. Даже уборщица как-то не так на неё косилась.
Освободившуюся квартиру сдали каким-то молодожёнам - семейный бюджет пострадал не сильно.
Надя могла уже твёрдо сказать - "семейный". Яне пришлось подчиниться. Мать сказала ей как-то раз:
- Ну давай прогоним квартирантов. Будешь жить одна.
Конечно же нет. Конечно же с мамой.
Свой уголок Яне нашёлся. Правда, в знак протеста она всё же ушла отмечать Новый год к подруге. От матери откупилась селёдкой под шубой - сама приготовила. С Иваном просто не особо общалась. Сначала честно пробовала поругаться, но отчим оказался непрошибаем: тупо не обращал на её труды внимания. "Гражданский" отчим. Они с Надей не расписывались.
Она перетащила в новый дом всю комнатную и балконную растительность, на подоконнике развела укроп, в саду привела в божеский вид яблони, а весной собиралась соорудить пару клумб и теплицу.
В каждый рабочий для архива день она изучала документы о переписи населения, из учебных заведений, нашла данные о давным-давно закрытой школе, где учился её отец. Он пришёл туда только в пятый класс, начальную, четырёхлетку, заканчивал в родной деревне на юге области. Это Надя знала и без архива. Архив находился бок о бок с библиотекой, и знакомиться с малой родиной она отправилась в сектор краеведческой литературы. Деревня нашлась и на карте, и в справочниках, с ней соседствовали две с интересными названиями - Исламовка и Неверово. Татарином отец не был, она точно знала. Обычной среднерусской внешности и привычек. Его родители и бабушки с дедушками были местные.
С матерью всё обстояло сложнее. Она приехала аж из Кишинёва работать на новой фабрике в областном центре. Мамин отец был русским, хоть всю жизнь и провёл в Молдове. Его родители приехали из Брянской области - после раскулачивания. А вот бабушка по материнской линии была, кажется, не совсем из великороссов: её отец, Надин прадед, родом из Прикарпатья.
Всё. Дальше - яма.
И Надя решила раскапывать корни с отцовской стороны. Выяснила фамилии ближних и дальних родственников. В девичьей фамилии бабушки корень вроде бы русский. Как и у прабабушки. Дедушкина - Бортников - тоже ни о чём не говорила. Бортничеством разные народы промышляли. Тут-то и понадобилась помощь официальных источников. Путём исчислений Надя предположила по женской линии мордву. Разобраться бы, эрзя или мокша. По мужской - всё безупречно и прямо, как путь стрелы. Пока не посмотрела снова на фотографию дедушкиных родителей. С виду - классические русские крестьяне. У прабабушки - относительно светлые волосы, широкоскулое лицо... и роскошные миндалевидные глаза с персидской миниатюры.
Может, всё-таки были татары?
Да и волжский торговый путь функционировал исправно.
В общем, Надя собралась уже бросить затею с родословной. Как раз об этом и размышляла, когда погожим февральским днём столкнулась на заснеженной улице с Ритой. Та была в платке и длинной юбке. Шла от церкви. Взгляд мелькнул - и скрылся под платком. Не узнаёт. Не хочет узнавать.
Надя не стала её догонять.
Вечером позвонила Полине. Полина бормотала в трубку, что занята, и всячески мялась. Даже возникло желание пройтись по ней утюжком. Позиция невмешательства. Нейтралитет. "Моя хата с краю" - по-нашему.
Удерживать скользкую Полину не имело смысла. А Риту? Оставалось надеяться, что сообразит не перемывать кости. Иначе и Яне помоев достанется.
Минутами охватывала паника. Бежать. Затеряться в большом городе. Водители везде нужны. А Надя сможет устроиться: на педагогическое образование нынче спрос. На почту лучше не соваться, а то ещё рекомендацию попросят из родного отделения. И там порасскажут, как она закрывается на ночь с двумя огромными кобелями. И муж у ней какой-то странный. Соседи подтвердят...
Вот ведь... В просвещённый век живём. Через Интернет шаманим. Путешествия во времени с точки зрения физики объясняем. Стигматы - с точки зрения психопатологии. А как с три короба напридумать про женщину - любую охоту на ведьм переплюнем. И городской суд, и инквизиция без челюсти останутся...
Шепоток "ведьма" и вправду потёк по ушам. То в шутку, то ругательно. "Во как зыркнула сегодня утром на меня!" - "Ну она ж у нас кто?" - "Кто?" - "Ведьма". - "Ха-ха-ха!" - "Вчера Наталья пенсию приносила - так и сказала". - "Да ладно?" - "А то ты не видела собачар этих. Любого порвут, а её слушаются". - "Так может, это... гипноз?.." - "Не знай, не знай. А сёдня глянула - похлеще Кашпировского". - "Ну, злые - так и есть ведьмы. Не зря же называют". - "Вот-вот. Я вчера вечером смотрела..."
И так далее, и тому подобное.
Уехать. Спрятаться.
Но Ваня стоял на своём:
- Не бойся, Надь. Никогда и ничего не бойся.
- Но жить-то как-то надо.
- И живи как живёшь. Потише. Чтоб забыли. Я-то жив. И без работы не останешься. Если нужна - возьмут. Им бабки надо зашибать, а это самый сильный оберег. Сама знаешь.
Улыбается. А ведь у самого где-то дети.
Но через пару дней и ему стало не до улыбок. Позвонила бывшая. У старшего припадки. Похоже на эпилепсию. Ни с того ни с сего. Чем лечить? Что делать?
- Вот молодцы, да? Эпилепсию от шизы не отличат...
- Да вообще ужас, - получилось не сочувственно, а настороженно.
- Так эпилептик он такой же, как мы с тобой. "Прикрытие" нужно, конечно. Не перечислять же всех предков начиная с Васьки. Но по больницам затаскают - ничего хорошего. Жалко парня.
- Да уж.
- Короче, ехать мне надо. Брать за свой счёт - и ехать.
- Так отпуск сразу не дадут...
- Договорюсь. Если по уходу - проще, конечно. Но нам это не сдалось...
- Почему? Сам говорил про "прикрытие".
- А это называется "по семейным". Ничё. Не проблема.
- Надолго, наверно?
- Недели две точно. Пока объяснишь ему. Пока уломаешь. В идеале, конечно, и посвятить бы успеть.
- А где они живут-то?
- Не в нашем городе. Часа два ехать.
- Не в центре?
- Не, не взяли. Хотела, но не взяли. Потому что с "приданым".
В общем, Ванька собрался и уехал. Ваську оставил сторожить женщин. Если что - позовёт.
Яна, вопреки прогнозам, не расслабилась. По крайней мере, виду не показывала. Она вообще в последнее время стала замкнутой.
Но с собакой подружилась.
Ваня позвонил в тот же вечер. Сообщил, что всё путём:
- Короче, написали ОРЗ. В смысле, на нервы сослались. Я тут им лекцию три часа читал - о том как важно для парней общение с отцом, иначе начинаются нервные расстройства вплоть до аутизма. Впаривал про воспитание - чуть не про мужские братства. Младший уже собрался избушку в лесу строить...
- Вот и замечательно. А от нас квартиранты сегодня съехали. Сдаётся мне, им кто-то что-то наплёл. Коробку конфет оставили.
- Ну так. Всё по ГОСТу. Ты не расстраивайся. Только про работу подумай. А то рента - штука ненадёжная... Ну раз у вас всё в порядке - я тут поживу ещё, с пацанами пообщаюсь. Соскучились всё-таки.
Неделя прошла как обычно. Надя ходила за продуктами, прибиралась, ждала дочь из института. Поизучала объявления о вакансиях. Душа ни к чему не лежала.
В среду вечером Ваня сказал, что приедет со старшим. Кое-что он с собой взял, но обряд провести лучше здесь.
В умиротворённом настроении Надя легла спать.
Разбудил собачий лай и запах дыма. Окно на кухне было разбито. Весь пол уже полыхал... Тазиками с вёдрами не обойдёшься. Да и не добраться уже до них.
Надя растолкала Яну, завернула в пуховик, сунула в руки документы и деньги и выпихнула на улицу.
Схватила сумку, телефоны, откопала в шкафу крезь. Выбежала во двор. Крикнула Ваську.
За забором визжала Яна. До неё дошло, что происходит.
Из окон им махал огонь.
Надя хотела загородить чем-нибудь окно, но уже бесполезно. Как будто по всей кухне бензин разлили. Рванут колонка с плитой или не рванут?
Дала дочери телефон.
Сама смотрела, как из-за лопнувшего стекла дразнятся красные языки.
Что ж ты, Васька, проворонил?
Так. Дверь на кухню она закрыла. Может, в комнаты ещё можно зайти?
- Стой здесь!
Сумку и крезь - на снег. Помчалась в дом.
Удалось выудить кой-какую одежду из шкафа. По пути прихватила Янину тетрадку, оставшуюся прямо на столе.
В коридоре столкнулась с Васькой. Он тащил чьи-то ботинки.
- Мам! Я вызвала!
- Я не обгорела?
- Вроде нет. Стой!
Второй заход. Люстра у Яны уже слетела. С потолка сыпались искры. Кругом трещало: "Ведьма! Ведьма! Жри! Жри!"
Ворох тряпья на сугробе рос. Книжки спасти не удалось. Успела только Янины учебники, и то письменный стол уже скворчал, как масло на сковородке. Спасибо псу - вычистил обувную полку. Косметика с шампунями - чёрт с ними... Посуда... На квартире осталось что-то... Главное - есть куда идти...
Их окатило ярко-жёлтым светом. У Нади в голове сработало: огонь! - и она чуть не кинулась в снег.
Ванина "девятка".
- Надь! Живы?
- Подожгли нас, походу...
- Пожарных вызвали?
- Яна вызвала... - Надя только сейчас почувствовала, как запыхалась. А ещё сообразила, что стоит на снегу в минус десять в халате и одном тапке.
Ивана, похоже, это не беспокоило.
- Полицию?
- Нет ещё...
- И не надо... Так, мелкий, иди сюда. Пока никто не приехал - бегом в дом. Если чё - скажешь, собаку вытаскивал, а она за диван забилась, сволочь, и не идёт. Заодно глянь, не осталось ли чего.
Сын кивнул. Надя уже успела представить себе болезненного, склонного к нервическим припадкам юношу, но из тени вышел гоповатого вида парень, скинул ботинки, куртку, снял с шеи цéпочку - и весело, с матерком, потрусил на пожарище. Васька подался следом.
- Вань! Я точно не обгорела?
- А где-то болит?
- В том-то и дело. Ничего не чувствую. Ни холода, ни жара...
- Так и должно быть... Ты молодец... Ян, ты не замёрзла?
Яна покачала головой. Прижимала к груди кошельки и пакетик с документами. И как будто снова засыпала.
Надя тормошила её, тёрла, обнимала.
- А что вы ночью приехали?
- Так Васька позвал. Чуть не силом в машину затолкал. Мы вечером его сами вызвали, а он принюхался и говорит: у девчонок там пожар.
Вот почему его на месте не оказалось...
Дом уже напоминал огромный костёр. Сквозь языки пламени показался Ванин сын в обнимку с батоном и коробкой молока. Васька нёс в зубах пельмени. И на обоих - ни сáжинки.
- Несгораемый ящик "Саратов", мля. Голодными не останетесь.
- Да - это Вадик. Я счас.
Загудела сирена.
Пока пожарники не поравнялись с "девяткой", Ваня успел слетать к дому и обратно и спрятать в карман головешку.
- Так, все говорим, что само загорелось. Оставили горелку на ночь - погреться, а в окна дует, и занавеску задуло. Пожар ведь от окна начался?
- Да.
- Ну следов там счас не найдут. Спасибо нам всем - натоптали. По стеклу уже не поймёшь, разбивали его или нет... Надь, накинь чего-нибудь, а то народ не поймёт.
- А эти уроды чё, так и будут спокойно жить? - подал голос Вадик.
- Они своё получат. Не заметил, что я головню подобрал?
- Чё - порчу? Порчу я и сам могу. Соберёмся с пацанами - и напустим... Эх, жалко, не заценят... Не перетрёшь...
Надя приложила палец к губам и кивнула на Яну.
- А, она не в курсе?
Пожарные делали свою работу. Надя грузила спасённое добро в багажник. Вадик приводил в чувства Яну. Васька носился вдоль забора и руководил процессом. В домах зажигался свет. Иван отошёл в темноту - и бросил головешку за соседский забор.