Повесть опубликована в журнале "Очевидное и невероятное" No 11-12(40-41) 2011 г. Повесть опубликована в авторском сборнике "Большой космос"
Смерть - это наши силы, это наш труд и пот. Смерть - это наши жилы, наша душа и плоть. Мы больше на холм не выйдем, в наших домах огни. Это не мы их не видим - нас не видят они.
Иосиф Бродский
1.
Звезды впрыгивали в объемлющую черноту пространства. Это напоминало субсветовую сварку, когда шальные фотоны вылетают из накопителя и, вспыхивая, отпечатываются на сетчатке. Если резко встряхнуть головой, точки превращались в тоненькие полоски. Космос жил своей жизнью. Было время, когда люди не понимали, что космос - лучший друг человека. Пустота пугала древних, отнимала у них силы, вытягивала энергию. А потом человек научился жить в пространстве. И стал свободен.
Петр улыбнулся и перевел взгляд на огромную тушу корабля, визуально казавшуюся больше планеты. Петру нравилась эта картина, нравилось ощущать себя одним из элементов этого величия. Транспорт галактического класса "Евразия" сам по себе не был маленьким - с поверхности планеты он выглядел крупнее звезд первой величины. Но сейчас, когда Петр скользил по мононити от ближайшей точки Ла-Гранджа, транспорт казался титаническим китом, попавшим в паутину космических лифтов. Внутренняя подсветка мононитей слабо мерцала на фоне бесконечного космоса. Когда три четверти пути были позади, Петр переключил ложе на торможение. Слегка тряхнуло. Более опытные товарищи зачастую начинали торможение на четырех пятых, но Петр не любил выпендриваться. Лишние полчаса ничего не решат, а головная боль после перегрузки бывает всегда. Когда туша "Евразии" ударила Поля по ногам, он легко спрыгнул с ложа и шустро выскочил за красный круг, обозначающий начало мононити.
Ближайшая шахта была в двух шагах от лифта. Петр прижал ключ к сенсору и смело шагнул внутрь. Воздух с тихим шипением наполнил шлюз. Петр стянул скафандр и небрежно запихнул его в контейнер. Только после этого открылась внутренняя дверь, пропускающая юношу внутрь корабля. Спустя двадцать минут он уже был на техническом уровне. Голова слегка кружилась. Впрочем, это было нормально. Уже подходя к своей каюте, Петр услышал через ушной имплантат голос шкипа:
- Стажеру Петру Стоянову срочно явиться в рубку.
- Принято, - сообщил Петр невидимым микрофонам, которыми коридор технического уровня нашпигован сверх меры. Беззвучно юноша добавил, где он хотел видеть этого шкипа. И отправился в рубку.
Шкипер Поль Мирер сидел за центральным процессором транспорта и лениво перебирал пальцами по клавиатуре. Большая планетарная база уже была развернута, и рубка "Евразии" использовалась исключительно для сбора астрофизических и тектонических сведений о системе. На данном этапе нейрошурф не требовался, и Мирер вполне обходился тактильно-визуальным контактом с ИИ транспорта.
- Радости, - произнес Петр, заходя в рубку.
- Радости, - машинально откликнулся Мирер. - Какого космоса на лифте вытворяешь? В последний дрейф торопишься?
Рассказ опубликован в авторском сборнике "Большой космос" в ЭИ Аэлита. Чтобы прочитать рассказ полностью, необходимо приобрести электронную версию сборника.
