Аннотация: Художник Владлен Будёнов вглядывался в серую даль Минского моря. Волны били о причал. Высокие и холодные, они лились на палубу пришвартованного военного корабля.
Девушка и море (Судьба художника)
Художник Владлен Будёнов вглядывался в серую даль Минского моря. Волны били о причал. Высокие и холодные, они лились на палубу пришвартованного военного корабля.
- Штормит, - сказал Владлену капитан.
Суровый и обветренный, он побывал во многих переделках. Не раз ждали его Севастополь, Камчатка и Кронштадт.
- Не рекомендовал бы Вам здесь оставаться, - продолжал капитан. - Может ведь смыть за борт.
- Я умею плавать, - отозвался художник.
Капитан откашлялся и закурил трубку.
- Волны как в Севастополе... - заметил художник.
Капитан застонал от боли. Севастополь... Город нашей славы, надёжно и надолго оккупированный врагом. Капитан помнил его таким, как когда-то. Цветущие бульвары, пёстрые ленточки матросов, целующиеся парочки на скамейках. Он не был там, с тех пор, как начался геноцид. Как в город ринулись орды бандеровцев из Энергодаров и Запорожий. Как дети на пляжах запели на украинствующем наречии. Как ты теперь, Севастополь? Под какой пятой мучаешься?
- Волны и правда высоки, - совладал с собой морской волк. - Таких я не видывал и на Тихом Океане...
- Всё-таки хорошо, что мы вернули себе исконные земли, - сказал художник. - Теперь и тут есть русский флот и русский солдат.
- Да уж, - согласился капитан. - С Российско-Белорусским Союзом мы вернули себе нашу славу. Теперь Россия как и встарь, до Бреста. И наши военные корабли бороздят просторы исконно-нашего Минского моря.
- Да уж, не было порядка при белорусствующих, - заметил Владлен. - При них тут ни одного боевого крейсера не было. Не то что авианосцев...
- Развалили армию, - кивнул капитан. - Да оно и к лучшему. Не было силы у сепаратистов...
Капитан откашлялся - его ждали на корабле. Простившись, он покинул причал, поднялся на борт и отчалил. Скоро эсминец исчез в бурлящей стихии.
Владлен остался один. Он глядел на воду. Нет, не зря оставил он Москву, уединившись на морском берегу. Здесь, в тишине и гармонии, он ощутил прилив вдохновения. Он чувствовал, что готов приступить к главной работе своей жизни. К картине, которая, возможно, принесёт ему славу. То разве в славе дело! Главное - Искусство.
Здесь, на берегу бушующих стихий он напишет то, о чём мечтал с детства, всю жизнь - портрет Иосифа Виссарионовича Сталина и Николая Второго. Великие люди будут рядом. Владлен нарисует их вдвоём, на лавочке, за беседой о судьбах Отечества. А вместо деревьев на заднем фоне будут верные им православные хоругвиеносцы с красным знаменем мира и труда.
В 32 года многие считали Владлена гением. Сам он лишь скептически улыбался. Гений! Какой же гений, если звёздный час его ещё не настал? Что уж там - пару портретов Ленина и Сусанина. Главная-то работа впереди!
Художник пошёл к скромному двухэтажному особняку, выделенному ему Правительством для творческих целей.
Море не смолкало всю ночь. Утром художник нашёл на песке обломки рыбачьей шхуны. К мачте была привязана девушка.
Отвязав, Владлен отнёс её домой. На диване она очнулась.
Глядя не её прекрасное лицо и тело, Владлен подумал: она. Да, эта девушка должна стать моделью для аллегорической картины про Отчизну. Но это - потом. Сперва - портрет Сталина с Николаем Вторым.
- Добры дзень, - произнесла девушка.
Владлен заметил, что она неправильно выговаривает некоторые звуки. "Видно, из-за шока" - решил он.
- Здравствуйте, - сказал художник. - Слава Путину, Вы спасены! Вам не о чем беспокоиться. Не хотите ли чаю?
Девушка изменилась в лице. Она попробовала встать, но силы оставили её.
Владлен приготовил чай.
- Вот так-то лучше, - сказал он, когда девушка сделала первый глоток. - Вы любите чай?
Девушка улыбнулась и кивнула. Она больше не пыталась говорить.
Дни сменялись днями. Девушка жила в доме. Она почти оправилась от потрясения. Только не говорила.
По утрам они пили чай. Потом гуляли по берегу моря, слушая плеск волн. Вечером она поднималась к себе и закрывала дверь на ключ. И так - изо дня в день.
Владлен так и не начал творить. Потрясённый, он не мог заставить себя дотронуться кистью до холста. Он думал лишь о девушке. Может - любовь? Но разве может любовь к женщине быть сильнее любви к Отчизне, к Третьему Риму? Конечно, нет! И всё же...
Всё чаще Владлен чувствовал в себе странные желания. Вместо Сталина, ему хотелось рисовать лес, цветы, морские пейзажи. Он отгонял навязчивые мысли. Это слабость. Патриот не должен так думать. Умом он видел в девушке путь к продолжению белой расы - русской, арийской. Но сердце не хотело слушать. Пред глазами, словно в бреду проплывали несознательные картины. Домик на опушке леса, гармония с природой... Вот они вдвоём полют огород. Вот прячут детей от воинского призыва. Стоп! Это ведь уже ересь!
Он кидался к портрету Путина... и с ужасом чувствовал, что Президент осуждает его.
Девушка не говорила. Пару раз Владлен пытался поцеловать её. Она отклоняла его ласки. Вежливо, но уверенно. Было что-то странное в их отношениях. Художник чувствовал, что они ближе, чем иные любовники. И что эта близость стала важнее, чем любимый томик Аркадия Маллера, что лежал под подушкой. Да что там! Дороже, чем труды Баркашова!
Он снова спрашивал себя, не болен ли? Хотел поехать в город, и исповедоваться первому же офицеру ФСБ, которого встретит. Но... не решался.
Эта ночь была мрачна. С моря дул пронизывающий ветер. Опавшие листья шуршали в саду. Они сидели в гостиной. В камине горел огонь. Владлен перебирал фотографии православных хоругвиеносцев. Девушка что-то напевала.
Внезапный порыв ветра распахнул окно. Далеко в море загорелся огонёк.
- Странно, - пробормотал Владлен. - Не похоже на российский ВМФ...
Он обернулся, но девушки в комнате не было. Дверь была распахнута настежь. Не помня себя, Владлен выбежал на берег. Девушка стояла на песке. Она махала фонарём. Огонёк приближался. Стали проступать контуры подводной лодки.
Ещё минута, и корабль пристал к берегу. На берег высыпали люди в странной форме. Они связали художника.
- Жыве Беларусь! - раздались непонятные слова. Это говорила девушка.
- Мы хочам новага! - хором ответили пришедшие.
Оставив художника связанным, они пошли в дом. Сквозь ярко освящённые окна Владлен видел, как девушка передавала им секретные документы и продовольствие. "Неужели белорусствующие? - мелькнуло у него в голове. - Но ведь всех их уже переловили..."
Захватчики вышли из дома и начали грузиться на подводную лодку. Последним шёл бородатый мужчина сорока с лишним лет. У него были светлые волосы и голубые глаза. На левой руке - странная бело-красно-белая повязка. В правой он сжимал потрёпанную книжку с надписью: "Падручнiк фiзiкi для школы". Склонившись над Владленом, он жестоко замахнулся книгой. Художник простился с жизнью и Путиным.
- Ня трэба! - раздался вдруг голос девушки. - Ён мяне выратаваѓ!
- Добра... - бородач опустил учебник и пошёл на корабль. Девушка последовала за ним.
"Спасся" - облегчённо вздохнул Владлен.
Под утро Владлена нашли российские войска. Развязали, допросили, отпоили чаем пополам с берёзовым соком. После эвакуировали.
Сидя перед холстом, художник который раз пытался нарисовать Сталина. Закрыв глаза, он резко махнул кистью. Потом ещё раз. И ещё. "Писать нужно от сердца! - думал он. - Вот сейчас выйдет Красная площадь и Николай Второй на мавзолее..."
Открыв глаза, он ужаснулся. Вместо Кремля и Сталина на холсте был суровый морской берег. В прибое, словно Афродита, стояла девушка. На горизонте маячила подлодка с огромным бело-красно-белым флагом. Владлен испуганно оглянулся - не заметил ли кто? После свернул картину в трубку и спрятал.