Дениженко Светлана Владимировна : другие произведения.

По краю

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 5.94*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Обновлениеот 24.07.2013. *** Я потеряла голос в детстве настолько раннем, что не помню, когда именно и как это произошло. Мне часто снится странный сон про человека-птицу и у меня есть необычное перо, которое я нашла на заднем дворе нашего дома, когда была совсем малышкой. Однажды гадалка посоветовала мне держаться подальше от темного человека и белой собаки. Но случилось так, что именно он и его пес спасли мне жизнь. Позже я узнала, что этот человек способен на очень многое: не колдун, не провидец и не пророк, а все вместе - Чарльз Фрайермор. Он был белокожим, но чернота жила в нем самом.*** Повесть завершена. Большая просьба ко всем - нигде текст этого произведения не размещать без моего ведома и не выкладывать в сетевые библиотеки.
    Обложку к роману сделала - Laska Alen, автор СИ. Огромное ей за это СПАСИБО!:)

По краю

  
   О, этот сон! Он снова манит за собой в двери неведомого мира. Тянет за руку нитью убегающей сказки. Сон, в котором живу другой жизнью. Ты так похож на реальность. Но все-таки остаешься лишь сном.
   Он снится мне довольно часто. Я стою в густых зарослях высокой травы, мне пять или шесть лет - короткое летнее платье с выцветшим рисунком на подоле: не то мячиком, не то колобком. Почему-то у нашего дома трава невероятно сочная. Люблю играть в ней, прячась от настоящего мира, попадаю в другой - тот, который придумываю сама. У меня не много покупных игрушек, наша семья небольшого достатка, и родители не часто балуют меня подарками. Мне нравится делать игрушки самой. Шью их из ненужных тряпок, раскрашиваю фломастерами и красками, пришиваю пуговицы и вот в моих руках оживают принцессы, рыцари, гномы.
   Я играю на заднем дворе нашего небольшого дома и, наблюдая за бабочкой - крупной, размером с маленькую птицу, нечаянно перевожу взгляд вдаль. Вижу, как с высокого дома, который стоит на другом берегу реки, с его угловатой, неровной крыши падает человек. Хочу закричать, но молчу и наблюдаю за его полетом, он прекрасен...
   Человек не кричит и не брыкается, а раскрывает руки в стороны - теперь он похож на большую странную птицу. Я продолжаю смотреть. Перед ним расстилается река, а в ней глубокая, темная вода, даже слышу, как она плещется о гранитный берег. Городской берег. Рядом шумит жизнь: мост - по нему движутся машины, обгоняя друг друга, громко сигналят; люди - они занимаются повседневными заботами: кто-то спешит на работу, кто-то торопится домой. Словно живые реки текут по улицам города и никому не остановить их быстрый поток. Никто в людской волне не смотрит вверх, никто не глядит по сторонам, все погружены в мысли и смотрят лишь себе под ноги, боятся оступиться и оказаться смятыми, затоптанными, как пустые пачки от сигарет.
   Я возвращаюсь к падающему человеку, он почти долетает до воды. С замиранием сердца жду их прикосновения и всплеска - вот еще... немного... и...
   Но то, что вижу потом заставляет застыть меня с открытым ртом, я долго не могу прийти в себя от увиденного. Человек не плюхается в воду, поднимая крупные брызги, а взлетает в небо - большой, грозной птицей. Она гортанно кричит, кружась между высоких домов, там, где виден краешек темно-синего в легкой серой дымке неба.
   Я вижу и боюсь поверить в то, что это правда. Не верю собственным глазам. Не человек - птица, настоящая, в сером оперение пролетает надо мной и, подмигивая, сбрасывает к моим ногам свое перо.
   Поднимаю его, кручу в руках, рассматриваю необычайно красивый узор его мягких волосков.
   - Тесса! - будит меня мамин голос.
   Сон прощается со мной, оставляя в душе небольшое сожаление. Мне нравится бывать там. Нравится наблюдать за полетом человека-птицы.
   Птица улетела, оставив мне на прощанье подарок. Он всегда со мной, где бы я ни была, всегда вожу его в своей сумке. Птица знает о том, что мне известен её секрет. И знает, что я никогда в жизни никому о нем не расскажу.
   Потому что я не умею говорить.
  
  
  
  
   Глава 1
  
   Сколько себя помню, всегда в нашей семье было место для сумок и чемоданов, иногда целый угол в кладовке занимали не распакованные коробки с вещами. Мы часто переезжали с того самого времени, как я пошла в школу. Родители объясняли это тем, что в семье возникли финансовые трудности. Наш уютный домик пришлось продать, и теперь мы кочевали, снимая жилье то в одном, то в другом месте. Каждый год я училась в новой школе. Может быть, это и неплохо. Не успевала привыкнуть к одному месту, да и ко мне не успевали присмотреться, и не могли понять, что я не такая как все.
   Училась в обычных школах, потому что со слухом у меня было все в порядке, ну а то, что не могла отвечать устно - не беда, зато с письменными работами справлялась всегда на отлично.
   Возможно, благодаря моему усердию - я любила учиться, каждый раз открывала для себя что-то новое, погружаясь в мир букв и цифр на страницах учебников - и хорошим оценкам меня легко принимали в новую школу.
   Часто до темноты засиживаясь в библиотеке, посылала маме сообщения: "Ещё читаю" или "Иду домой", чтобы она не волновалась и знала, где её дочь.
   В школе на меня редко обращали внимание. Я не входила ни в одну группу, ни в одно детское сообщество. Всегда была сама по себе. Иногда, правда, на меня устраивали травлю. Знали, что ответить не смогу и, порой, подсаживали в портфель тараканов, пауков или змей.
   Забавно было наблюдать за одноклассниками, когда они в ожидании того, что открою рот и бессмысленно стану носиться по кабинету, размахивая руками, топая ногами, или грохнусь в обморок, собирались вокруг. Их ждало разочарование. Ничего из этого не происходило. Я безбоязненно брала в руки насекомых и рептилий, мило улыбалась и предлагала моим недругам погладить тех, кого они обрекли на злую участь - сидеть в душном темном портфеле.
   - Она идиотка!
   - Ненормальная!
   - Больная!
   Выкрикивали они, крутя головами, фыркая и закатывая глаза к потолку. Потом приходил учитель, и восклицал:
   - О, ужас! Тесса, где ты ЭТО взяла? Унеси немедленно!
   То, что "это" Тесса взяла в собственном портфеле никого, казалось, не волновало, как и то, чего мне стоило брать всю подсунутую живность в руки и улыбаться, когда внутри меня все кричало. Ведь я до ужаса боялась пауков и змей, а при виде тараканов моя кожа покрывалась гусиными пупырышками.
   Но никому это не могло прийти в голову, потому что не показывала вида. Знала: стоит лишь однажды признаться в своих страхах - от нападок тогда не избавиться. Одноклассники сразу поймут, и им будет интересно видеть мой страх. Нет. Только не это.
   Я, улыбаясь, выносила живность и выпускала во дворе школы, на большее меня не хватало. Потом быстренько бежала в уборную и там, закрывшись в тесной кабинке, давала волю своим настоящим чувствам. Мне было страшно, горько и одиноко.
   Правда, уверившись в моей ненормальности, больше мне никогда ничего не подсовывали и старались держаться от меня подальше. Изредка толкали в спину, обзывали или подставляли подножку - но это переносилось гораздо легче. Привычное дело, когда ты отличаешься от всех.
   Возможно, родители догадывались, что в школе не все так радужно, как я хотела им доказать, но глубоко не копались. Они любили меня и старались не обращать внимания на мою немоту. Зато их дочь была тихим ребенком и никогда не закатывала истерик, как случалось в семьях наших знакомых. Так что с этой стороны моя особенность даже помогала - в нашей семье было спокойно. Я кивала, отвечая на их вопросы, или записывала ответ маркером на доске, которая всегда висела на стене возле холодильника и помогала нам общаться между собой.
   Когда мне исполнилось одиннадцать, родители вдруг решились на второго ребенка. Я радовалась за них и ждала малыша с нетерпением. Очень хотелось увидеть каким он будет, поэтому строила планы, мечтала, видела сны. Но когда кричащий комочек, которым оказался мой младший брат, появился в нашей семье - нам стало сразу тесно и беспокойно.
   От моей помощи родители часто отказывались, наверное, боялись, что не справлюсь. Мне думалось, что малыш заменил им меня. И вечерами я тосковала по потерянному общению с родителями.
  
  
   Глава 2
  
   В один из унылых вечеров ко мне зашла мама. Я сидела на подоконнике и смотрела на зеленую улицу за окном, на старый сквер с его кривыми уродливыми деревьями, которые иногда скрипели на ветру. Казалось, что они, будто пожилые люди, жалуются на старость, болезни, одиночество. Уроки уже были выполнены, школьный рюкзак собран, а мне нужно, как обычно идти - чистить зубы, умываться и ложиться спать. По обыкновению в девять вечера я уже находилась в постели, иногда что-то читала перед сном, чаще - раздумывала о прожитом дне.
   В этот вечер почему-то особенно легко мною овладела печаль. Папа прогнал меня с кухни, когда вместо того, чтобы помочь ему с мытьем посуды, случайно выронила миску, и она разбилась на мелкие-мелкие осколки, такие, что не собрать руками.
   - Тесса! - воскликнул он, - Что же ты, как без рук! Иди к себе.
   Вот почему всегда нужно было идти к себе? А если не хочу? Хочу остаться, помочь. Уже ведь не маленькая и сама могу собрать осколки веником или пылесосом.
   Я возразила, но папка отмахнулся:
   - Иди, иди... и без тебя забот полно. А то еще и порежешься осколками,- я не ушла, взялась за веник, но он его отнял и прикрикнул, - Иди, я сказал!
   Всего в квартире было две комнаты да небольшая гостиная, совмещенная с кухней. Моя комната находилась сбоку от ванной и была меньше той, в которой спали родители. Правда, сейчас она казалась просторнее, ведь в ней жила только я. В родительскую комнату теперь добавилась кроватка, в которой спал мой братец. Его назвали Майклом, и походил он пока на маленькую сморщенную обезьянку.
   Мама зашла потихоньку и, вздохнув, позвала меня:
   - Тесса.
   Я обернулась, вгляделась в её уставшее, дорогое мне лицо. Так хотелось подскочить, обнять, прижаться крепко-крепко, прошептать такое заветное слово - "мама". Но ничего из этого не сделала, лишь посмотрела и вновь отвернулась к окну. Мне было обидно, сердитость на отца еще не прошла.
   Она подошла, обняла за плечи. Я не стала вырываться, смотрела на нее в отражение окна. Серый простой халатик с большими синими пуговицами висел на маме, как на вешалке и нисколечко не украшал её собой.
   "Почему она носит его? Почему не купит красивый?" - думала тогда, не понимая очень многого, что происходило вокруг.
   Не потому что была глупой, а потому что была ребенком, для которого взрослая жизнь пока оставалась тайной.
   Мама поцеловала меня в макушку, а потом сказала:
   - Знаешь, твоя бабушка хотела бы тебя видеть. Она звонила, зовет тебя к себе на летние каникулы.
   "О! Нет!" - воскликнула я и помотала головой, протестуя. Гостить у бабушки Мигреи не хотелось. С её вечным занудством, придирками - не правильно сидишь за столом, не так держишь вилку, не умеешь ходить... Сложно было ужиться с ней и несколько часов, а на все каникулы - Нет. Ни за что!
   Я соскочила с окна и яростно затрясла головой, потом умоляюще сложила перед собой руки и заглянула маме в глаза.
   - Нет? - удивленно приподняла она брови, - Но почему? Ты же еще ни разу не была у нее в Березовке.
   "Где? В Березовке?" - ошарашено смотрела на маму, а мама на меня.
   Потом, видимо, она поняла, что я не хотела ехать к матери отца - бабушке Мигрее, в Торонто и улыбнулась:
   - Ты подумала... Ох, бедная моя девочка! Нет. Тебя зовет в гости другая бабушка - Алиса. Моя мама. Хочешь поехать к ней летом?
   Хотела ли я? Что за вопрос! Конечно и очень!
   Сразу, в эту же минуту, захотелось увидеться с моей дорогой бабушкой Алисой - самым добрым и милым человеком на свете. Она приезжала к нам в Канаду, когда мне было лет семь или восемь и иногда звонила, а я ни разу не была у нее в гостях, но всегда этого желала.
   Мое согласие обрадовало маму. Оставалось всего два месяца до летних каникул, и теперь они заполнились счастливым предвкушением.
  
  
   Глава 3
  
   Каникулы - какое славное слово! Особенно, когда ждешь. Особенно, когда надеешься на что-то необычное в жизни. И когда его произносят, чувствуешь предвкушение не просто отдыха, как в выходной день, а чего-то невероятно хорошего. И можно закинуть подальше портфель, забыть про учебники и тетради, а главное, - про своих одноклассников,- на все лето.
   Я была счастлива, набивая чемодан своими самыми необходимыми вещами. Мне столько нужно было всего показать бабушке, столько разного из моей жизни без нее. Я думала, ей будет приятно, узнать то, что происходило за годы разлуки с её внучкой.
   Поэтому в чемодан втолкнула кроме платьев, футболок, спортивного костюма, шлепанцев и разных повседневных вещей, еще и дневники, фотоальбом, альбом с моими рисунками, где пыталась изобразить тот мир, который вижу. Неловкие фигурки людей, животных, птиц, которые рисовала сама или перерисовывала из книг. Но что мне действительно удавалось, так это небо - с облаками и солнцем, тучами и грозой, звездами и луной, а еще очень нравилось рисовать - деревья, цветы, листья, травинки. Иногда я придумывала собственные растения, они отличались необычными формами соцветий и линий.
   Кроме всего остального, засунула в чемодан медаль по плаванию - 2 место, не чтобы похвастаться, а чтобы показать бабушке, что я умею плавать и могу ходить на речку без присмотра. Среди моих сверстников мало было тех, кто мог похвалиться таким результатом, хотя в бассейн ходили многие из класса. Мама, правда, очень за меня беспокоилась и говорила, что река - это не то же самое, что бассейн и просила дать обещание, что одна бегать на реку и купаться не стану.
   Когда чемодан был упакован, я позвала родителей и сияя ярче лампочки от счастья, показала им, что готова к путешествию.
   - Молодец, - похвалил папа, подхватывая чемодан, - такси будет с минуты на минуту. Пойду, отнесу его к выходу. Ну и тяжелый! Тесс, ты что в него наложила?
   Я пожала плечами, давая понять, что не понимаю о чем он.
   Папа засмеялся, понял мою шутку.
   Мама обняла меня за плечи, крепко прижала к себе:
   - Тесса, будь умницей. Слушайся бабушку. Одна никуда без разрешения не бегай. Обещай!
   Я в очередной раз пообещала, понимая, что иначе мама не отстанет. Волнуется за меня. С одной стороны это казалось глупостью: и что со мной могло случиться? Уже ведь не малышка трех лет. Мне одиннадцать. А это возраст! Почти взрослая. Но для мамы её дочь оставалась по прежнему беспомощной крохой.
   С другой стороны мамина забота была трогательной. Я понимала, что в ней проявляется вся её любовь. Ко мне, а не к вечно орущему братцу.
   - Соня, отпусти её, - вернулся папа. - Такси уже ждет.
   Мама с трудом распахнула объятья и улыбнулась сквозь слезы:
   - Попроси бабушку позвонить, как доберетесь до дома, хорошо? И скидывай сообщения. Марк, ты пополнил ей счет?
   - Да, конечно. Не волнуйся, - папа чмокнул маму в щеку, подтолкнул меня к выходу, а Майкл требовательно заорал - в этот раз в самый подходящий момент - переключил мамино внимание на себя.
   До аэропорта мы добрались быстро и, пройдя все необходимые процедуры, папа обнял меня, поцеловал и передал красивой девушке в синей форме. Та мило улыбнулась и взяла крепко за руку, повела за собой. Я оглянулась на отца, а потом мы завернули за угол и в сердце прокрался холодок. Мне предстояло впервые путешествовать без родителей и оттого стало немного страшно. На меня надели какую-то табличку и проводили к прозрачным дверям. За ними оказался проход, по нему шли пассажиры, я влилась в общий поток и через некоторое время попала в салон самолета. Приветливый стюард проводил меня на место. Лишь только, когда я села у овального окна, успокоилась. Мечты о встрече с бабушкой и о том, как проведу это лето постепенно вытеснили все страхи.
  
  
   Глава 4
  
   Мой перелет из Калгари, где мы жили последние несколько лет, в Москву занял четырнадцать часов. Первую часть полета я с удовольствием рассматривала все, мимо чего мы пролетали. Было интересно, пока не наскучило. Потом читала, прихватив с собой книгу на русском языке - "Записки охотника". Я умела читать на русском, немного знала белорусский, мне интересно было сравнивать эти два чем-то похожих, но в тоже время таких разных языка.
   С раннего детства, по маминым рассказам, я знала, что во мне намешано много разных кровей. По маминой линии - славянских - украинцы и русские. Правда, бабушка по рождению будучи россиянкой много лет проживала в Белоруссии, лет сорок, не меньше. И мама росла уже не в России, но знала оба эти языка и выучила меня алфавиту. Позже я самостоятельно научилась читать яркие книги "Русские народные сказки" и "Казкi беларускiя", а потом мама давала почитать книги из своей небольшой библиотеки. Мне нравились из русской литературы произведения - Пришвина, Тургенева, Толстого, а еще я зачитывалась стихами Леси Украинки. В переводе на белорусский язык произведения украинской поэтессы поражали своей напевностью, дарили незабываемые мгновения, погружали меня в красоту чуждой мне речи. В Канаде по-русски со мной говорила только мама и то не часто, а белорусский язык я знала лишь по книгам.
   С папой все обстояло еще сложнее, он родом из Англии, его отец (мой дедушка) тоже англичанин, а вот бабушка Мигрея - француженка и в её роду имелась даже испанская кровь. В итоге я знаю четыре языка, но с легкостью из них владею лишь двумя - английским и французским, на них читаю, пишу, думаю.
   Конечно, я понимала, что общаться с бабушкой Алисой может быть нелегко, но верила, что мы сможем найти с ней общий язык.
   В аэропорту большими буквами было написано "ДОМОДЕДОВО" - странное название - "дом деда", как перевела его для себя, вызвало улыбку.
   Я получила багаж и не успела растеряться, рассматривая все вокруг, как увидела её - большую жизнерадостную женщину, которая спешила ко мне, улыбаясь маминой улыбкой:
   - Танечка! Внученька моя! Ну, наконец-то! Ну, здравствуй! - меня заключили в самые горячие объятья на свете. Я даже смутилась, не ожидая такого жаркого приема. Бабушка Мигрея никогда меня так не обнимала и уж тем более не целовала прилюдно.
   Бабушка Алиса, смахнув непрошеные слезы, встряхнула рыжими локонами и снова улыбнулась:
   - Идем? - она подхватила мой чемодан и поспешила к выходу, я последовала за ней.
   Через некоторое время мы ехали на бабушкином, по её словам - старом, но довольно резвом авто вишневого цвета к её дому.
   Устав от перелета (в самолете не смогла сомкнуть глаз), я уютно устроилась на заднем сиденье и крепко заснула. Так пропустила весь путь.
   - Таточка, приехали! - раздался теплый голос, вновь называя меня необычным именем. Впрочем, мне оно понравилось не меньше, чем Тесса. - Устала, милая? Идем, сейчас умоешься, покушаешь и ляжешь отдыхать.
   Я вылезла, потянулась, разминая затекшие руки и ноги, лишь затем осмотрелась. Уже был вечер. Значит, мы долго ехали.
   Бабушкин дом был зеленого цвета с белыми ставнями окон, приветливо смотрящих на улицу из-за невысокого частокола. Частокол упирался в большие ворота, от них шел высокий забор, который тоже был зеленого цвета.
   - Маме я позвоню, не беспокойся, - донесся голос бабушки с крыльца.
   Я поспешила её догнать, потому что увидела высовывающегося из невысокого домика с круглым входом (как я позже узнала - это конура) внушительных размеров пса.
   - Ррр-аф! - грозно предупредил он, принюхиваясь ко мне.
   - Ромка, не рычи! Свои! - крикнула бабушка, спускаясь с крыльца. - Таточка, ты не бойся! Он не кусается. Проходи.
   Я быстренько прошмыгнула мимо серого лохмача. Было приятно, что понимаю почти всё то, что говорит мне бабушка. Я сейчас пожалела лишь о том, что не могу сама промолвить ни словечка. Умывальник нашла сразу и, намылив руки - освежилась от дорожной пыли.
   Бабушкин мир был другим, и мне предстояло в нем освоиться. Не смотря на то, что пока общение шло только с одной стороны, я надеялась, что в скором времени бабушка научится слышать и меня.
   С вечера нам поговорить так и не удалось. Вернее, мне не удалось ничего ни показать, ни похвастать тем, что знаю и умею, а вот бабушка рассказывала много, но я мало что понимала. Наверное, сказывалась усталость. Когда я уронила ложку в тарелку, так и не донеся её до рта, бабушка поняла, что мне пора бы лечь спать.
   - Таточка, детка, поди почисти зубки, а я постелю тебе. Устала, милая? Ничего. Вот отдохнешь, и завтра мы с тобой по городу пройдем, посмотришь что тут и как у нас.
   Не помню, как доплелась до кровати - высокой на железных ножках, рухнула на неё и сразу же уснула. В этот раз мне совсем ничего не приснилось или просто не запомнилось.
  
   Глава 5
  
   Я никогда не была лежебокой поэтому и в первое утро на новом месте проснулась рано. Потягиваясь в постели - мягкой и пахнущей цветами - почувствовала себя дома. Простой уют небольших комнат дарил тепло. Пол - гладкий, выкрашенный в рыжий цвет, бабушка укрывала цветными ковриками.
   - Чтобы ноги не мерзли, зябко с утра на холодное встать, - говорила она, объясняя мне: для чего такая роскошь на полу лежит, а не украшает стены. Видимо, мой удивленный взгляд сказал ей о многом.
   Я написала на листе бумаги: "Красиво. Научишь?"
   Бабушка лишь улыбнулась и погладила меня по голове:
   - Научу. Но не сейчас. Глянь, какое солнце на дворе! Идем, цветы польем, да в город. Мне по делам надо, а ты погуляешь.
   Мы уже позавтракали, и я согласилась. Тем более, что очень хотелось посмотреть, как тут, все ведь проспала в день приезда.
   Пока ехали, я все время вертела головой, успевая смотреть то в одну, то в другую сторону. Город был небольшим - чистым и зеленым. Машин - не так много, как в Канадских городах, но велосипедов тут хватало, и несколько раз мы обогнали повозки с лошадьми.
   - Это мы только зовемся городом, а по сути - поселок был им и остался. Но город звучит-то как солидно. Город Березовка, - бабушка улыбнулась, - Зато дышится у нас легко и пыли почти нет. Лес, река - все рядом. А это стекольный завод наш. Вот и приехали. Мне нужно к директору подняться, а ты в машине посиди пока, я скоро.
   Бабушка ушла, а мне оставила открытыми окна, через которые проникал удивительный запах леса, настоящего леса, а совсем не города. Птицы щебетали, прячась от меня в густой листве. Я прикрыла глаза, представляя себя на тропинке среди высоких сосен, касающихся неба.
   - Эй, ты чего? Спишь что ли? - я открыла глаза и увидела перед собой невысокого плотненького паренька, - А где бабка Алиса?
   Я нахмурилась и отвернулась: во-первых, мне неприятно было, что этот вихрастый незнакомец грубо назвал мою бабушку, а во-вторых, не общаюсь с незнакомцами, ну и в-третьих, мне очень не хотелось, чтобы он узнал о моей неразговорчивости.
   - Девочка, ты почему молчишь? Мне очень надо её. Она где? На заводе или в магазин зашла?
   И вот как нужно было мне ответить на его вопрос? Чтобы этот надоеда отстал от меня я кивнула. Пусть что хочет, то и думает. Мальчик странно посмотрел на меня, но ничего не сказал, отошел со своим видавшим виды велосипедом на обочину. Потом почесал затылок и вернулся:
   - Я Костя Мишутинов. Ваш сосед. Будем знакомы! - он протянул мне ладонь, предварительно обтер её об рубашку.
   Я улыбнулась и пожала ему руку.
   - Костечка! - вернулась бабушка и спасла меня от разговора с мальчиком, - А ты чего это тут?
   - Да, мамка послала к вам, а вы уже уехали. Она спросить велела: будете сегодня молоко брать, вроде вы хотели?
   - Да, Костик, буду. Внучка ко мне приехала, - она указала рукой на меня, - Танечка. Вот хочу блинчиков испечь и ты забегай к нам, коли время будет.
   - Забегу, - улыбнулся парнишка, вскакивая на велосипед.
   Он поехал совсем в другую от нас сторону, наверное, по каким-нибудь своим мальчишечьим делам. А мы немного прошлись пешком, погуляли в небольшом сквере, зашли в магазин за хлебом.
   Бабушка мне еще рассказывала про завод, про то, что открыли его давно и он по сей день гордость страны - стекло делают, посуду, сувениры - такие, что глаз не отвести. Мастера здесь хорошие и кормит завод весь город. Почти в каждой семье кто-то на нем да работает. А бабушка уже пять лет, как на пенсии, но иногда заглядывает к своим. Директор приглашает учить молодежь.
   Я улыбалась, слушая бабулю, а мое сердце заполняла гордость за нее. Бабушку уважали на заводе, её приглашали передавать опыт, она была мастером, стеклодувом. Я представила, как она выдувает из стекла разные штуковины и тоже захотела попробовать.
   - Нет, что ты, Таточка! Это тяжелый труд! Я свожу тебя, посмотришь. Жарко там очень! - запротестовала она.
   Но теперь я точно знала, кем стану, когда вырасту - стеклодувом.
  
  
   Глава 6
  
   Когда мы вернулись с прогулки, бабушка оставила меня хозяйничать, а сама убежала за молоком.
   - У Галины корова своя. Молоко вкуснее, чем в магазине, да и для тебя полезно бы настоящего молочка попить, а то в вашей Канаде такого и нет, - объяснила она, подвязывая на голову белый в синий горошек платок.
   Я попыталась возразить и даже написала, что у нас тоже хорошее молоко и фермы есть, но разве можно переубедить бабушку, когда она так решительно настроена.
   - Нет, Таточка! Вот попробуешь молочка от Галиной коровки - поймешь! Даже и сравнивать нечего!
   Бабушка убежала - довольно шустро скрылась со двора, хлопнув воротами, они с шумом сами закрылись на замок-засов.
   Уникальное приспособление. Если потянуть на себя за кольцо (большое железное) с внешней стороны ворот и повернуть его направо, то засов поднимался и, удерживая в руках кольцо надо было толкнуть дверь, чтобы войти во двор. У меня в первый раз не получилось справиться с таким замком.
   - Нужно приспособиться, - сказала бабушка, - Гляди, вот так поворачиваешь и толкаешь. Научишься. У нас почти в каждый двор такой вход.
   "А если чужой войдет?" - спросила я за обедом, хлебая щи из глубокой тарелки с желтым орнаментом по краю.
   - А собака на что? Ромка чужого не пустит! - ответила она и вынесла своему верному сторожу миску с едой.
   "Значит, если надо, то Ромка и укусить может", - подумала я, с опасением поглядывая на виляющего хвостом пса.
   Молоко, которое принесла бабушка в трехлитровой банке, было, правда, очень вкусным.
   - Ну, как? - поинтересовалась она, наполняя им второй стакан для меня.
   Я показала жест, известный во всем мире, как знак отличного качества - большой палец правой руки тянулся вверх.
   - То-то же! - обрадовалась бабушка, а вечером на остатках молока замесила тесто для блинов.
   Конечно, Костя не заставил себя ждать. Лишь только горка блинов начала расти - желтые, в нежных рябинках-ямочках, ровные по краю и невероятно ароматные, они могли украсить собой даже королевский стол, - как в ворота постучали.
   Раздался грозный лай Ромки.
   - Таточка, сходи, повстречай гостей, - попросила бабушка, - Мне от плиты отходить нельзя. Блины сгорят.
   Пса пришлось запереть в конуре. Он не спешил меня слушаться, но я взяла его за ошейник и силой впихнула в круглый проход конуры, захлопнула дверцу и зацепила её на крючок.
   Открыла ворота и отступила на шаг, пропуская гостей во двор. Кроме Кости к нам пришли еще несколько незнакомых мне детей - высокая светловолосая девочка посмотрела на меня васильковыми глазами в пушистых ресницах, которые загибались дугой до её тонких бровей и громко поздоровалась:
   - Здравствуйте!
   Я кивнула в ответ.
   - Привет, Таня. - Костя протиснулся вперед и как старой знакомой представил мне каждого из детей, пришедших с ним, - Знакомься: это Катерина, моя сестра, двоюродная, гостит у нас; а это Сашка - друг мой, учимся вместе, живем рядом и вообще - дружим с садика. А это его младший брат - Николка.
   Николка был почти на голову ниже брата - плотный, коренастый, с пухлыми розовыми щеками (как у кукольного малыша) и озорными глазами. А светлые кудряшки придавали ему сходство с Купидоном. Саша в отличие от Николки был темноволосым и худощавым, с яркими веснушками на скулах и чуть вздернутым носом.
   Бабушка высунулась в окно и, оглядев ребят, пригласила всех на веранду. Там у нас стоял большой стол да две лавки возле него. Места хватило всем гостям, а бабушкины блины мне показались вкуснейшими во всем мире. Я уже сняла пробу с первых из них и была уверена, что её угощение понравится ребятам - точно.
  
  
   Глава 7
  
   За общим столом - на котором уже стояли блины в широкой тарелке, сметана и чашки, в них я помогла бабушке разлить вишневый морс - мне было довольно неловко. Я все время боялась, что наши гости начнут меня о чем-нибудь спрашивать. Если не смогу ответить , то ... они обо всем догадаются.
   - Танечка, ты Ромку сбегай, открой! А то задохнется в конуре от жары, и водички ему налей в миску свежей, - попросила меня бабушка, потчуя гостей, - Ешьте блинчики, не стесняйтесь, всем хватит.
   Ромка и, правда, высунул язык и тяжело дышал. Когда я открыла дверцу, он пулей вылетел во двор и отряхнулся, распушил шерсть, долго лакал воду из миски, потом перебрался в тень и улегся там. Я плеснула ему из ведра еще воды и вернулась на веранду.
   - О, вот и внученька! Садись, скорее, кушай, - бабушка указала мне на свободное место между Катериной и Сашей.
   Я прошла к столу, почти не глядя на гостей, села на свое место и, обмакнув в сметану блин, съела его машинально, почти не почувствовав вкус.
   - Вкусно? - спросила бабушка.
   Я кивнула, принимаясь за следующий блин. А мое сердце заколотилось так, будто вот-вот выпрыгнет на тарелку.
   - Таня, нам твоя бабушка сказала, что ты плаваешь хорошо. Может, на речку с нами пойдешь? - предложила Катерина.
   Я хмуро посмотрела на бабушку: и когда это она успела им рассказать?
   - И, правда, давай с нами? - подхватил Костя. - Мы с Сашкой нырять умеем.
   - А я брызгаться умею! - улыбнулся во весь рот Николка. - Выше головы брызги летят, до неба!
   - Так уж и до неба? - удивилась бабушка.
   - Да. До самого неба и солнца! - подтвердил Николка, а в глазах его при этом запрыгали хитринки, - Вот поймем с нами, Таня. Увидишь, я не вру!
   Я покачала головой, пытаясь отказаться, но бабушка, будто не заметила мой протест, горячо поддержала предложение ребят:
   - Конечно, сходи, Таточка! Покупаешься. Вода хорошая. Только, ребятки, далеко не заплывайте!
   - Что вы, баба Алиса, мы конечно не заплывем! Мы возле берега будем, я и плавать-то почти не умею, - сказала Катерина, - Я и в воду не полезу, по бережку только погуляю, камешки побросаю в реку.
   Спустя некоторое время, поблагодарив бабушку за вкуснейшее угощение, мы все вместе вышли за ворота и направились в сторону речки. Я пару раз, наедине с бабушкой попыталась отказаться, но она настояла на своем.
   - Таточка, детка, лето на дворе. Ну что ты все время будешь дома сидеть? Ребята хорошие, тебя в обиду не дадут. Подружитесь, так еще и уезжать домой не захочешь.
   Пришлось согласиться с её доводами. Прятаться от всех - это не выход. И, может быть, ребята ничего не заметят? Или подумают, что у меня просто горло болит или... - больше ничего не придумывалось и, вздохнув, я переоделась в купальник. Еще надела шорты, топик, и прихватила с собой полотенце - широкое, в него и завернуться можно полностью и растянуть на берегу, чтобы позагорать.
   Теперь брела следом за ребятами и еле-еле скрывала свое волнение. Как мне с ними общаться? Писать ответы на бумаге или все время кивать и качать головой?
   Пока я думала, Николка остановился вытряхнуть камешки из сандалий. Он ухватился за меня одной рукой и, выравнивая равновесие, вдруг сказал:
   - Таня, ты нас не бойся, и никого не бойся. Подумаешь, не умеешь говорить, я тоже много чего не умею, а еще (тут он понизил голос до шепота) я темноты боюсь и пауков.
   "Значит, знают? Бабушка им все рассказала..." - я до боли закусила нижнюю губу и собиралась уже развернуться домой, чтобы сбежать от стыда, от неловкости, спрятаться от всех. Но Николка, словно догадался, покрепче схватил меня за руку и потянул за собой с такой силой, что я чуть не упала:
   - Бежим скорее, вон уже речка показалась. Сашка, подожди!
   Ребята оглянулись и, я заметила, что Костя как-то странно на нас посмотрел, а потом подбежал и протянул мне руку:
   - Идем, Таня. Я тебе покажу реку.
   Николка отпустил меня и со всех ног поспешил догнать брата. Любопытство взяло верх, и я совсем забыла, что хотела удрать домой. Взявшись за руки, мы неслись с Костей по зеленому берегу, высокой траве. И когда передо мной неожиданно открылся, будто окно, сказочный невероятно красивый вид, даже дыхание перехватило. В пушистой зелени берегов лежала в легкой ряби синяя-синяя лента - река. Птицы звонко резвились в небе, таком же синем и бесконечном, голова закружилась от свежего воздуха, и хотелось летать или прыгать, или петь - восторг заполнил мое сердце.
   - Бежим? - спросил Костя, вернув мне разум.
   И мы с разбега, не снимая одежды, плюхнулись в прохладную свежесть реки.
  
  
   Глава 8
  
   Почему-то детям все время хочется хоть немножечко подрасти, стать самостоятельнее, отдалиться от родительской опеки. И лишь когда приходит время стать взрослым, отчего-то память настойчиво возвращает нас в круг детства.
   Сейчас, вспоминая то лето, у бабушки Алисы, мне думается, что это было лучшее время в моем детстве. Самое лучшее. У меня впервые появились настоящие друзья, для которых я не являлась неведомой странной зверушкой, а была равной. Такой же, как и они.
   Я звонко рассмеялась, когда мы с Костей мокрые выбрались на берег, и упала в песок, даже не расстелив полотенце. Переведя дух, посмотрела на притихшего друга.
   - У тебя красивый смех. Странно, что ты не можешь говорить, - сказал он, - а раньше... когда-нибудь ты говорила?
   Я пожала плечами. Откуда мне было знать. Сколько помнила себя - мой язык был непослушным.
   - Это ничего, - ответил, будто собственным мыслям, - я тебя свожу к дяде Петру. Он тебя посмотрит и скажет. Он знаешь какой - добрый и вообще. Дядя Петр врач логопед - лучший, у него грамоты есть. Мы с его сыном - Витьком в одном классе учимся. Вот увидишь, он тебе поможет.
   Я покачала головой и загрустила. Очень не хотелось вновь встречаться с человеком в белом халате. Пусть даже с самым лучшим на свете. Что такого он мне мог сказать после стольких лет бесполезных обследований? Вряд ли что-то хорошее.
   Заметив мое настроение, Костя встрепенулся:
   - Пошли к ребятам. Вон они плескаются!
   И, верно, из-за кустов доносились их восторженные вскрики. Мы собрали разбросанные по берегу наши вещи - полотенце, сандалии Кости и мои сланцы да вприпрыжку (я еле успевала за шустрым парнишкой) побежали к остальной компании.
   Накупавшись вдоволь, я вернулась домой в приподнятом настроении. Заскочила во двор, потрепала Ромку за ушами и повесила полотенце на бельевую веревку, растянутую от крыльца до дровника, сушиться.
   Все постройки во дворе - дровник, погреб, баню соорудил еще дедушка, когда они жили вместе, одной семьей. А потом он уехал в Украину к своим родителям, там у него теперь своя семья, а бабушка так больше и не вышла замуж.
   - Вы моя семья, Таточка. А больше мне никого и не надо, - ответила она на мой вопрос, - Скучаю, конечно, по вам, но так-то скучать некогда - у меня знаешь сколько дел? Много, Таточка, дел - и на огороде. и в саду, и на завод вызывают когда. Зимой меньше, конечно, да и те не все переделать успеваю. Вот главное - не сидеть на месте, а дела найдутся, если захотеть.
   "А что ты делаешь зимой?" - спросила потому что про лето и так было в общем-то понятно, а осенью урожай собирает, варит всякие вкусности. Вот зимой - верно, тоска тоскливая.
   - Зимой... зимой тоже дел не мало. Я знаешь, внученька, люблю зиму - время неспешно течет, будто бы даже замирает порой. Я тогда все успеваю - вяжу носки, чулки, рукавицы. Вот тоже коврики делаю, - показала она на цветные половики. - Да еще снег чищу, иногда знаешь, как навалит! Не пройти! Вот так и живу помаленьку.
   "У тебя трактор есть? - удивилась я, потому что в гараже видела только её автомобиль и больше ничего. - А где он у тебя стоит?"
   Пока выводила буквы, бабушка вдруг рассмеялась:
   - Какой трактор, Танечка? Зачем он мне?
   "Снег чистить", - не понимала я. Двор ведь большой. Его только на тракторе и почистишь.
   - Лопата, внученька, да руки - вот мой трактор, - ответила бабушка, - Знаешь, какая зарядка с утра хорошая! Потом весь день бодрячком бегаю, и ничего не болит. Привыкла уже.
   Я подумала о том, что бабушке живется очень нелегко, только она не унывает и не жалуется и стала помогать ей, чем только могу.
   Вот и сейчас, заметила, что её нигде нет, решила, что пора цветы полить, и закрутила шланг на выведенный во двор кран с холодной водой. Включила воду, та с шипением фыркнула пару раз и полилась из него упругой струёй. Я зажала её большим пальцем, как утром делала бабушка, и стала разбрызгивать веером на цветы.
   Все было хорошо, пока Ромка не подкрался сзади и не лизнул меня в пятку. От неожиданности я подпрыгнула на месте, развернулась и зацепилась рукой за полотенце, замотавшись в него, потеряла равновесие да плашмя грохнулась наземь, при этом умудрилась выпустить из рук шланг. Теперь он танцевал и подпрыгивал не хуже живого, поливая всё вокруг: и меня, и конуру, и рычащего, фыркающего Ромку и дровник, и крыльцо, на которое выскочила бабушка. Она всплеснула руками и поспешила закрыть воду.
   Бабушка долго смеялась, называла меня отчего-то "горем луковым" и "помощницей золотой". Я так и не поняла, хорошо это или нет, а она продолжала похохатывать, помогая мне отмыться и отстирать запачканные вещи.
   А потом мы пили вместе чай, рассматривали фотоальбом и вспоминали те годы, когда я еще под стол пешком ходила. Мне было интересно общаться с бабушкой и, судя по её улыбке, ей со мной тоже не приходилось скучать.
  
  
   Глава 9
  
   Летние дни неслись один за другим. Мне хватало времени почти на все: и на веселые игры с ребятами, и на купание, и на помощь бабушке в огороде и по хозяйству. Только посидеть, обнявшись с ней, никак не удавалось. Заботы кружили над нами, будто пчелы над ульем. Лишь вечером, ненадолго мы оставались одни и разговаривали о жизни, пока ночь не наваливалась тяжестью сна.
   Однажды утром, когда я уже не спала, в окно моей комнаты ударил камешек, а потом еще один. Странный способ привлечь внимание - сработал и на этот раз (меня уже вызывали здесь так на улицу). Я выбралась из уютной постели и подошла на цыпочках к окну, распахнула его, выглянула.
   - Таня! - громким шепотом позвал меня от ворот Костя, - Выходи! Я жду!
   "Зачем?" - подумала, оглядываясь на часы - только пять утра. Но любопытство, как всегда, взяло верх над разумом. И, недолго думая, я запрыгнула в джинсы, надела просторную футболку и захватила еще, на всякий случай, с собой вязаную кофточку с длинным рукавом. Обмотала её вокруг пояса и тихонечко проскочила мимо бабушкиной комнаты. Но с удивлением обнаружила, что бабушки в ней уже нет.
   "Интересно, куда это она ушла?", - подумала, умываясь прохладной водой.
   Промокнув лицо мягким полотенцем, я выбежала на крылечко и столкнулась нос к носу с бабушкой. Она держала в руках двухлитровую банку, накрытую сверху полотенцем. Я поняла, где побывала бабуля с утренним визитом - у соседки, взяла для меня молочка.
   - Татка, куда это ты собралась спозаранку?
   Мне оставалось только улыбнуться и выдать скрывающегося в кустах Костю.
   - Ах, ты, проказник! Смотри, чтоб вернул мне к обеду внучку, а не то я тебя хворостиной попотчую! - крикнула ему бабушка под звонкое сопровождение Ромки - пес залаял, радостно виляя хвостом.
   Интересно, о чем Ромка думал в этот момент? Наверное, о том, что неплохо было бы пробежаться вместе с нами по сырой от росы траве. Но кто же его отпустит - сторожа.
   Я потрепала лохматую голову пса и выскочила со двора - догонять Костю.
   - Ты зачем бабушке про меня рассказала? - насупился он, будто бы обидевшись.
   Я пожала плечами - "А что я могла сделать? Вернее, почему нельзя было ей сказать? Мы же ничего плохого не делаем?"
   - Ладно, бежим скорее, а то опоздаем, - Костя снова стал прежним и, схватив меня за руку, поволок за собой со скоростью бегущего от огня зверя.
   Мы обогнули несколько дворов и пробежали по улице, поднимая за собой клубы пыли, а потом сквозь сырые заросли спустились вниз, к реке, но не там, где обычно. На этот раз взяли чуть левее, пролезли через бурьян и грозой поваленное дерево. Потом, промокшие и запыхавшиеся, раздвинули ветви кустарников, прошли сквозь них и спустились к самое воде, а там...
   Выгнув белоснежную шею - длинную и изящную, плыл, легко отталкиваясь от воды - лебедь.
   Я ни разу еще не видела так близко эту красивую птицу. В зоопарке они были другие.
   Костя присел у воды и, засунув руку за пазуху, достал ломоть хлеба, разломил его напополам и протянул половину мне:
   - Покорми его. Он любит хлеб.
   Я видела, как Костя отламывает небольшие кусочки и кидает в воду, каждый раз чуть ближе к себе и лебедь, подбирая лакомство, подплывает к нам.
   Подражая другу, я тоже стала отламывать небольшими порциями хлеб и бросать его в воду - чувство полного восторга заполнило собой сердце, когда наш красавец выбрался на берег за последним кусочком и широко расправил крылья. Костя протянул ему пустую ладонь - хлеб кончился, но лебедь не ушел, а потянулся к пальцам, тряхнул головой и строго посмотрел на нас - "не обидите"?
   Он позволил Косте провести пальцами по своей шее, дотронуться до белоснежных перьев на сложенных крыльях, а потом неуклюже попятился и грациозно оттолкнулся от берега, похлопал крыльями по воде и отплыл от нас подальше.
   Мы долго еще сидели рядом, наблюдая за ним. Лебедь плавал неспешно, будто говорил: 'Посмотрите, какой я - красавчик!'
   И мы смотрели, не в силах отвести взгляд от белоснежной птицы.
   В тот день между мной и Костей протянулась ниточка доверия. Мы стали не просто знакомыми, а по настоящему близкими друзьями. Вечером я решилась приоткрыть ему свою тайну. Позвала за собой и, спрятавшись от остальных детей нашей шумной компании, показала ему свое перо.
   - Красивое, - восторженно прошептал Костя, разглядывая его, - А какая птица? Орел? Ястреб?
   Я отрицательно покачала головой и пожала плечами - откуда мне знать.
   Историю про свою птицу все же не стала рассказывать в этот вечер. Рассказала позже, в письме, уже когда вернулась к родителям. Я не видела реакцию Кости на то, что он прочитал в моей исповеди, но почему-то была уверена, что он все понял правильно. Наверное, потому что сама ему верила всегда и во всем.
  
  
   Глава 10
  
   В то утро я купалась в компании Кати и не подозревала, что меня ждет. Подруга зашла за мной, когда мы с бабушкой закончили поливку в саду и принялись собирать малину. Я набрала всего пол ведерка, и тут послышался заливистый лай Ромки.
   - Кто это к нам пришел? - удивилась бабушка, выбираясь из малинника.
   Мне пришлось продолжить сбор ягоды в одиночестве, пока не послышалось со двора:
   - Таточка, иди сюда! Тут к тебе Катеринка пришла.
   - Таня, привет! - поздоровалась Катя. - Идем купаться, а то потом совсем жарко будет, а до вечера ждать долго.
   Я обернулась на бабушку: "Как же она без меня? Там еще столько ягоды собрать надо..."
   Но та только махнула рукой:
   - Иди, Таточка, скупнись. А ягоду успеем, можем и вечером собрать.
   Вздохнув, я собралась, и через несколько минут мы уже прыгали от восторга в реке, отпугивая брызгами плавающих невдалеке уток.
   - Бабка сеяла горох и сказала громко - Ох! - с такой загадочной для меня присказкой Катя ныряла, а потом громко смеялась, отфыркиваясь от воды. Она вертела головой и с мокрых волос капельки сияли на солнце, будто бисеринки. Отчего-то они мне казались разноцветными.
   Я тоже ныряла и смеялась - было очень хорошо! А потом будто из неоткуда на берегу появился Костя. Он был одет так, словно хотел пойти в театр или еще куда, но совсем не на прогулку - туфли, светлая рубашка, выглаженные брюки да так, что о стрелочки на них можно было бы и порезаться.
   - Девчонки, давайте на берег! - Не подходя к воде, Костя махнул нам рукой. - Вылезайте! Дело есть!
   Знала бы заранее, что это за дело, лучше бы осталась сидеть в воде. Не успели мы выбраться, как Костя подошел ко мне и с самым серьезным видом сказал:
   - Таня, сейчас пойдем с тобой к дяде Петру. Я с ним договорился, он нас ждет сегодня. Помнишь, я тебе рассказывал про него?
   - А меня зачем звал? - спросила Катя.
   Пока я обдумывала слова Кости, она фыркнула и снова залезла в воду.
   Как мне хотелось быть сейчас на её месте, а не думать снова о своей беде. Еще бы не помнить, конечно, я помнила наш разговор. Но вот никуда идти не хотела. Совсем. Поэтому покачала головой и засобиралась домой, к бабушке, под защиту родного дома и Ромки. Уж с нашего-то двора меня никто и никакими силами не сможет забрать. Ни к какому врачу не пойду и всё! Решено.
   Но не тут-то было. Костя понял о моем побеге еще до того, как я на него решилась.
   - Таня, даже не думай удирать, все равно догоню! - поймал он меня за руку. Да так крепко - не вырваться! - Ты боишься что ли?
   Его пронзительные глаза смотрели на меня настороженно и требовательно. Он ждал моей реакции, а мне вдруг стало все равно. Я мягко освободилась, вытерлась, собрала с песка свои вещи. Затем пошла домой в сопровождении молчаливого Кости, переоделась в легкое платье. Чтобы хоть как-то устоять от зноя, надела на голову в тон платью синюю бейсболку и как-то совсем успокоилась. Подумаешь, одним доктором больше, одним меньше - ни один из них не знал, как и чем меня лечить.
   Спустя полчаса (доктор жил от нас в трех автобусных остановках) я осматривалась в уютной прихожей. Нас встретила невысокая сухонькая старушка в красивом цветастом платке, длинном домашнем халате и потертых тапочках, надетых поверх шерстяных чулок. Почему-то старушки мерзнут даже в сильную жару.
   Когда Костя сказал, что мы к дяде Петру, она попросила подождать и засеменила вглубь квартиры.
   - Петро, к тебе детишки пришли, - раздался её старческий, немного хриплый голос откуда-то из комнат.
   Затем к нам вышел сам доктор - высокий худощавый мужчина. Он окинул нас внимательным взглядом, потом здоровался и предложил пройти к нему в кабинет. Это была небольшая светлая комната, уставленная старенькой мебелью - стол, клавесин, два кресла и шкаф у стены, забитый доверху какими-то книгами в потертых обложках. Видно их часто читали. На стене, над столом, висели большие часы с маятником и громко тикали, а на окне - высоком и узком - стоял цветок, запах которого непривычно щекотал мой нос. Я чихнула.
   - Будь здорова! - сказали Костя и доктор почти одновременно, и оба уставились на меня.
   Я к своему удивлению продолжала чихать.
   - Простужена? - спросил доктор у меня.
   Я отрицательно покачала головой и указала рукой на цветок.
   - Это герань, - сказал Костя, а потом догадался, - У нее, наверное, аллергия.
   - Ну, если так, сейчас я вынесу цветок, и тогда поговорим с вами, - доктор подхватил в руки горшок с геранью и быстрым шагом направился к двери кабинета, кинул нам через плечо, - Присаживайтесь пока в кресло.
   Мы с Костей сели в одно - оно было широким, и у нас еще даже осталось свободное место. Дядя Петр быстро вернулся, сел за стол и надвинув на нос очки, спросил:
   - Ты Таня, которая почему-то не умеет говорить, так?
   Я кивнула.
   - Я так полагаю, что тебе уже приходилось бывать у самых разных врачей, верно?
   Кивок повторился с моей стороны. Этот доктор был умным и не заносчивым, а с каждой минутой нашего общения, он мне нравился все больше.
   - А раз верно, то бояться тебе уже нечего. Давай сделаем так: я посмотрю твое горло, попрошу немножечко мне спеть. Не удивляйся, у тебя может совсем неплохо получиться, а потом скажу, что думаю. Договорились?
   Этот осмотр был самым необычным в моей жизни. Впервые мне ничего не толкали в рот, ничем не светили, ничего не просили пить и не заставляли выдавливать из себя звуки. Доктор не солгал - он действительно только посмотрел мое горло, как при ангине попросил сказать: 'А'. Я честно попыталась, но у меня, как всегда в таких ситуациях, вышел совсем непонятный и ужасно некрасивый звук. Потом дядя Петр сыграл простую мелодию на клавесине и попросил пропеть легкое: 'ла-ла-ла!'. У меня вышло немного странное, но довольно близкое к его просьбе: 'а-а-л-а-а-а!' После чего доктор еще раз посмотрел мое горло и теперь уже попросил спеть то же самое, но с открытым ртом. Я выполнила просьбу. Дядя Петр задумался, почесал подбородок, отошел к столу, порылся в своих бумагах, что-то прочитал там, хмыкнул, затем глубоко вздохнул и, отвечая на мой молчаливый вопрос, произнес:
   - Вот, что я скажу, Таня. Твой голос можно вернуть. Голосовые связки у тебя рабочие, но есть одна трудность... - он почесал переносицу, снял очки, покрутил их в руках. - У тебя не физиологическая проблема, а психологическая... м-м-м, как бы тебе попроще-то объяснить... Возможно, в детстве ты умела говорить, а потом тебя или сильно чем-то испугали, или случилось что-то такое, отчего у тебя появляется страх. И именно он-то и есть причина твоего молчания. Я напишу рекомендации твоим родителям, обязательно передай им - ты сможешь говорить. Непременно сможешь!
   Я ошарашено смотрела на доктора, не понимая и не принимая его слова всерьез. Меня столько раз рассматривали приборами, прописывали лекарства, водили к психологу и никакого результата, а тут... боялась поверить.
   - А я знал, - улыбнулся мне Костя.- Дядя Петр - лучший врач на свете!
   Теперь и я в этом не сомневалась. Оставалось только надеяться, что его рекомендации на самом деле помогут мне обрести голос.
  
  
   Глава 11
  
   Время у дяди Петра пронеслось незаметно. Я была обескуражена тем, что узнала, и пока мы с Костей ехали до нашей остановки, со мной творилось что-то непонятное. Мысли путались, сердце стучало, казалось, в висках, и противно пощипывало в носу. Мне хотелось плакать, но я не могла себе это позволить на людях, да еще перед другом.
   Автобус выплюнул нас на остановке с потоком спешащих по домам женщин и мужчин. Уже был вечер. Попрощавшись с Костей, я вместо того, чтобы бежать к бабушке, со всех ног припустила в другую сторону - к берегу, в тень высоких ив, пряча под бейсболкой хлынувшие из глаз слёзы. Больше не могла их держать в себе, а пугать бабулю не хотела. Что бы она подумала, увидев меня в слезах? Объясняться с ней у меня не было сил. Вначале надо было успокоиться.
   Подумать только - смогу разговаривать, как все, как самые обычные люди? Невероятно. Я села на берегу и, уткнувшись в колени, пыталась заглушить рвущиеся изнутри рыдания. Неужели, когда-то давно маленькая девочка Таня могла говорить такие простые слова, как - мама, папа, дай?
   Воспоминаний на этот счет почему-то не имелось или они прятались очень глубоко. Просидев в одиночестве под одной из ив, я проревелась и почувствовала полную опустошенность. Будто все, что происходило этим днем, касалось не меня, а какой-то посторонней - другой Тани. Немного поглядела за ныряющими утками и спустилась к воде, умылась, потом поплелась домой. Отчего-то ноги не хотели идти, цеплялись за траву и спотыкались на каждом шагу. Сложнее всего было открыть ворота и переступить через порог.
   Едва звякнула калитка - это кольцо встало на место и защелкнулось, будто замок, как с крыльца сбежала ко мне встревоженная бабушка.
   - Таточка! Ну, наконец-то! - всплеснула она руками и, качая головой, обняла, увлекла за собой в дом. - Я уже волноваться стала. Днем Катя забегала, сказала вы с Костей гулять ушли, а тут время шесть, полседьмого, вот уже и семь - а тебя нет и нет. Где вы были-то?
   Я, как обычно, пожала плечами. Скинула босоножки у двери, не хотела пачкать бабушкины половики.
   - Ну, умывайся, кушать небось хочешь? - захлопотала моя старушка, накрывая на стол. - А я окрошку приготовила, а хочешь, у меня пирог вот-вот подойдет...
   Я кивнула, намыливая руки. Бабушка улыбнулась и застучала тарелками, ложками, а я все не могла вернуться из прошлого. Искала в памяти хоть что-то из детства, но не находила.
   Ела я без удовольствия, не чувствуя вкуса, что конечно же не скрылось от внимания бабушки.
   - Танечка, да что с тобой? Ты не заболела?
   Я покачала головой и метнулась из-за стола в комнату. Помнила, что там, на полке между книгами стоял фото-альбом. Видела в нем свои детские фотографии, но раньше не обращала внимания на то, что открывающая рот малышка делает это не просто, чтобы покричать.
   Судорожно листала альбом - вот крошечная сижу на руках у мамы, вот у отца, а бабушка что-то мне говорит, я же открыла ротик, и мои пухлые губки сложены и чуть вытянуты вперед...
   Все верно! Малышка на фото пытается повторить какое-то слово.
   Обернувшись на перепуганную бабулю, ткнула в фото рукой, так как от волнения не могла подобрать слов.
   - Что внученька? Что такое? - она нацепила очки и посмотрела на снимок, потом на меня, потом вновь на снимок. - Тут тебе полтора годика. Что ты хочешь узнать?
   Я схватила лист бумаги и карандаш и, видимо, с перепугу написала по-английски:
   'What`s that? I can speak, don't I?'
   Но странным образом мы поняли друг друга. Бабушка, опустилась на стул и сняла очки, в её глазах появились слезы:
   - Да, Танечка, ты говорила. Маленькой ты была такой славной лапотуньей. Я не могла нарадоваться на твои милые детские словечки и на бесконечные- 'Ба-ба-ба! Ма-ма-ма! Па-па-па!'
   'Why? What happened then?' - Я хотела знать правду.
   - Я не знаю, что там случилось в вашей Канаде. Почему ты замолчала, - бабушка сокрушенно покачала головой, - Не знаю, милая.
   Она обняла меня, прижала к своей груди, погладила по голове:
   - Никто не знает, радость моя. Твои родители чего только не делали, по каким врачам тебя только не водили. А чего стоило Соне оставить тебя в обычной школе, ведь хотели тебя запихнуть в школу к слабо слышащим детям. Вот такая беда, Танечка. Но ты у нас умница, я верю, слышишь, верю, что ты сможешь говорить, нужно только найти причину.
   Я отстранилась и вынула из кармана сложенный в четверо лист, протянула его бабушке.
   - Что это? - она вновь нацепила на нос очки и пробежала глазами по строчкам, написанным дядей Петром. - Кто тебе это дал? Петр? Петр Алексеевич? Ты была у него, да? Сегодня?
   Кивнула в ответ, и бабушка расплылась в улыбке:
   - Я знала, милая, знала. Завтра же сообщу твоей маме. А сейчас, давай-ка, уберем со стола, да пойдем соберем малину, пока ягода не переспела да не осыпалась. Варенья наварим.
   После этого разговора мне стало легче и надежда на то, что обрету голос, окрепла. Но как часто то, что кажется простым и понятным в одно мгновение может вырасти до глобальных трудностей. Жаль, что не все в наших руках, а судьба часто бывает капризной.
  
   Глава 12
  
   Несколько дней мы не могли дозвониться до родных, в сердце прокралось беспокойство. Гулять мне не хотелось, и я отказывалась от игр с друзьями. Больше времени теперь проводила за домашними делами, да за сбором урожая. К началу августа у нас созрели яблоки. Чтобы не впасть в уныние, вечерами мы с бабушкой вязали коврики. Это занятие спасало нас от переживаний. Оказалось, довольно просто сплетать косички из цветных тряпочек, а потом сшивать их по кругу, будто разноцветную паутину. У нас получались симпатичные полотна.
   В один из таких рукодельных вечеров зазвонил городской телефон. Он был на веранде. Бабушка ответила на звонок и после непродолжительной беседы вернулась ко мне печальной.
   - Твой папа звонил, - ответила она на мой молчаливый вопрос.
   Я не слышала разговор, но по выражению любимого лица, догадалась, что дома не все в порядке.
   - Ох, Таточка, - вздохнула бабушка, по-стариковски шаркая ногами. Она будто постарела на несколько лет: прошла к столу, тяжело села на табурет, машинально поправила съехавший на бок платок, и подняла на меня печальный взгляд, - Дома плохо, деточка. Марк говорит, что Соня с маленьким в больнице. Простыл малыш у них как-то...
   У меня от этих её слов сердце забилось в груди, как резиновый мячик. Братишка был еще очень мал.
   "Нельзя такому маленькому простывать, опасно это! Очень опасно!" - не знаю откуда пришли такие мысли, но отчего-то во мне была уверенность, что малыши никогда не болеют. Я сжала в руке кончик скатерти, да так, что побелели костяшки. Не зная, что делать, ловила бабушкин взгляд.
   Она помолчала, горестно сложив руки перед собой, потом продолжила рассказывать о свалившихся на нас бедах:
   - Тебе билет он купил, через две недели домой уедешь, - крупная слезинка скатилась по бабушкиной щеке. Я кинулась к моей старушке, обняла крепко-крепко. Она всхлипнула, прижимая меня к себе, горячо зашептала, подавляя рыдания, - И до конца лета не погостишь у меня. Говорит, иначе потом не сможет тебе билета купить и ты в школу опоздаешь, а это плохо. Им теперь, родителям твоим деньги на Мишеньку надо, лекарства там, лечение... Ой, Татка, как же так-то?! Я про тебя только рассказать хотела, а Марк и слушать ничего не стал, о своем второпях сказал, да некогда ему, в больницу поспешил. Вот уж беда!
   Беда. Впервые я ощутила на себе по-настоящему, что это такое - когда и рад бы помочь, но не в силах, и все зависит от кого-то неведомого. От каких-то великих сил. Я лишь повторяла про себя: "Пусть Майкл выздоровеет, пусть поправится. Пусть я буду всегда молчать, только бы он не болел!"
   Все оставшиеся дни до нашей с бабушкой разлуки мы проводили с ней вместе. Всё делали сообща, а по вечерам часто сидели обнявшись и вели неспешные разговоры о том о сем, но мыслями, я это точно знала, моя старушка была рядом с нашими родными - мамой и Майклом.
   В день моего отъезда, к нам пришли ребята, чтобы попрощаться со мной. С каждым из них я обнялась, а Косте в руку вложила листок с моим адресом, надеялась, что он когда-нибудь мне напишет.
   Друг понял меня без слов и слегка кивнул, спрятал лист в карман своих брюк. Когда мы отъехали от ворот, громко разлаялся Ромка. Я оглянулась. Ребята помахали мне и разошлись, только Костя так и остался стоять, пока не скрылся из виду. Наверное, он уже тогда знал или догадывался, что следующая наша встреча произойдет очень не скоро.
   С бабушкой мы расстались в Москве. Так горько было на сердце, когда я уходила со стюардом. Обернувшись, видела, что она мне машет и улыбается, но её глаза были наполнены слезами.
   Лучшее лето в моей жизни закончилось. Мне хотелось остаться с бабушкой, о чем написала ей на днях, а она возразила:
   - Что ты, милая! Нет. Нельзя. Тебе учиться надо. Там у вас перспективы, там ты станешь, кем захочешь. А что тут?
   'Буду как ты. Стеклодувом', - нацарапала я карандашом на салфетке в ответ.
   Бабушка грустно рассмеялась и ласково потрепала меня по голове:
   - Татка, Татка! Ничего ты пока не понимаешь!
   Я вздохнула. Что сказать? У меня не имелось никаких возражений на этот счет. Я действительно многого не понимала. Что могла одиннадцатилетняя девчонка сделать против реалий взрослого мира? Ничего. Даже если бы попробовала, меня никто не стал бы слушать. Но точно знаю, что если бы тогда осталась, бабушка прожила бы намного дольше.
  
   Майкл выздоровел. Через три недели они вернулись с мамой домой. О том, что я смогу заговорить моим родителям стало известно - и от меня, и от бабушки; но они нам дружно не поверили.
   Мама сказала, что сейчас у нас нет возможности на новые обследования. Папа заметил, что меня смотрели лучшие доктора. Я видела, что они мне не верят. И от этого было очень больно. Правда, видимо для очищения совести, через два месяца мне наняли-таки учителя музыки. Но, то ли он оказался не мастером, то ли еще по какой-то другой причине, петь меня так и не научили.
   Оставалась крохотная надежда еще раз побывать у дяди Петра и попросить его со мной позаниматься, о чем я и написала бабушке. Она согласилась поговорить с доктором, и сообщила об этом в ответном письме. Вот только осуществить задуманное у нас не получилось.
   Моя старушка не дождалась меня, она умерла через три года после нашей последней встречи. Родители мне сказали, что бабушка сильно простыла и не сразу обратилась к врачам, у нее было воспаление легких, которое поздно заметили. Вылечить её уже не удалось.
  
   Глава 13
  
   Тот день я запомнила навсегда - нечетко, словно забытый сон. События стерлись, но осталась боль. Сильная, давящая, почти удушающая. Она всегда раздается в моем сердце, когда думаю о бабушке.
   Мне только исполнилось четырнадцать, оставалось подождать всего три месяца до летних каникул. Я была переполнена надежд. Мы часто списывались с бабушкой, обсуждали летние планы. Порой, получала от нее телефонные сообщения - СМС. Верила, что в это лето обязательно произойдет чудо, и я смогу заговорить. Жила этим. Видела сны. Не знаю, почему меня не насторожило то, что бабушка, которая обычно первой поздравляла меня с днем рождения, в этот раз не позвонила. Возможно потому, что вместе с её обычной открыткой на этот раз пришла небольшая посылочка. В ней теплый шарф, связанный бабушкой и сувенир - стеклянный ангел с яркими рыжими крыльями. Я смотрела на него, открыв рот. Никогда не видела такой красоты. Он и отвлек меня от размышлений. Да и вообще было праздничное настроение. Разве могла подумать тогда, что в это время теряю самого дорогого на свете человека - бабушку Алису - навсегда.
   Спустя две недели раздался среди ночи телефонный звонок. Я подскочила от резкого звука, посмотрела на часы - стрелки показывали три, можно было смело еще спать часа четыре. Услышала мамины шаги и, повернувшись на другой бок, вновь уснула.
   Ненавижу ночные звонки. С тех самых пор.
   Утром я, как обычно, покрутилась у зеркала: расправила ворот блузки, провела рукой по юбке, собирая с нее налипшие ворсинки, причесала непослушные волосы, чуть подкрасила ресницы (и без того черные, но с тушью они красиво загибались до самых бровей) и вышла к завтраку. Там увидела, что с мамой что-то не так. Обычно к этому часу она уже была собранной, подкрашенной и командовала, летая по кухне, не только стаканами, ложками, блюдцами, но и всеми нами.
   Папы не было за столом: 'Неужели ушел раньше меня?' - подумала, усаживаясь на свое место рядом с притихшим Майклом, который лениво ковырялся в миске, ел кашу. Мама отчего-то на этот раз никого не торопила.
   Она варила кофе, и не глядя в нашу сторону, словно самой себе, тихо произнесла:
   - Тесс, сегодня можешь не торопиться. Я отпросила тебя. Побудешь дома.
   Не успела я возмутиться таким беспределом, - у меня важный тест по физике, а меня в школу не пускают - как мама, будто скороговоркой добавила:
   - Папа скоро приедет, отвезет Майки к бабушке.
   'Оп-па! Вот это новость! Что же случилось? Что за перемены?!' - я озадаченно почесала лоб, и хотела было уже написать свои мысли, задать маме вопросы, но остолбенела, когда она повернулась ко мне.
   Её глаза припухли от слез, нос выделялся на бледном лице. Он стал красным, как у Санты на рождество. И это точно было не к добру.
   'Что, мама? Что же случилось? Почему ты бледная, как моль - и руки трясутся, и голос осип?! В чем же дело-то?!' - вертелись мысли. Словно осы, они больно впивались в сердце.
   Я подошла к маме, она обняла меня, сильно прижала к себе и поглаживая по голове, медленно сказала так, будто и сама-то в это не верит:
   - Танечка моя, у нас больше нет мамы.
   'Мамы?! Какой такой мамы? Чьей мамы нет?' - до меня не сразу дошло, что речь идет о бабушке.
   Мама еще что-то говорила о болезни, врачах. Я не слушала её. Будто набатом ударило сердце:"Нет больше бабушки. Моей бабушки. Моей дорогой Алисы".
   К горлу подступил ком, а глаза защипало от потекшей по лицу туши.
   Не помню, что было после. Вернее, почти не помню. Вроде бы, оттолкнула маму и убежала к себе, заперлась на ключ да ревела - долго, так долго, как никогда раньше. Я смотрела на моего красивого ангела и умоляла его вернуть мне бабушку, сделать так, чтобы все было по-прежнему, чтобы не было у нее никакой болезни, чтобы она ждала меня, и новое лето мы провели с ней, как и было задумано. Как хотели.
   Но ангел глядел безучастно. Он не слышал мои мысли или не хотел слышать.
   Не помню, как родители вытащили меня из-под обломков этого кошмарного дня, после которого я стала другой. Совершенно другой. Жизнь поделилась на две половинки. И вторая из них мне совсем не нравилась.
  
   Глава 14
  
   Несколько дней я находилась словно бы во сне. Все чувства, как будто замерзли. Меня ничто не интересовало. Мама одна полетела на похороны. Наверное, она боялась, что не выдержу, сломаюсь, но тем самым причинила новую боль. Даже проститься с бабушкой - не позволили.
   Какое-то время жизнь продолжала казаться нормальной. Я все делала так, как и прежде: ходила в школу, учила уроки, помогала по дому, играла с Майклом. Родных пугал лишь мой отсутствующий взгляд. Словно робот их Тесса проживала день за днем. И лишь спустя две недели меня прорвало. Эмоции, которые спали, вдруг превратились в жуткую ненависть к близким.
   Ведь это родители лишили меня надежды. Им никогда не понять - каково мне держать в себе боль, не иметь возможности высказаться, да просто покричать. Хотя бы в пустоту, но выплеснуть горечь. Так думала, всякий раз, когда видела перед собой их улыбающиеся лица. Хотелось плюнуть им в глаза, хотелось причинить такую же боль, что испытывала сама. День за днем я отравляла себя злостью и обидой. И однажды нарыв души - прорвался.
   Как-то вечером - мы уже поужинали, и родители занялись каждый своими делами: мама стирала белье, папа что-то чинил в коридоре - я оттолкнула от себя Майкла, когда он забрался ко мне на колени и захотел показать что-то в книжке. Недоуменный взгляд васильковых глаз и вопрос:
   - Тесса, ты что? - застал меня уже у двери моей комнаты.
   Брат не понимая, что происходит, смотрел на меня во все глазенки. Никогда раньше его сестра не обращалась с ним грубо. Наоборот, была защитницей и опорой.
   Я нахмурилась и, схватив фломастер и лист бумаги, написала на нем:
   'Больше никогда не подходи ко мне! Я не люблю тебя! Убирайся вон!' - потом поняла, что Майки еще маленький и не умеет читать. Смяла лист. Оттолкнула брата и захлопнула за собой дверь. Слышала, что он немного потоптался, но не решился постучать и ушел. На сердце не стало легче. Я заметалась по комнате, швыряя все вокруг, выплескивала злость.
   Услышала стук в дверь и голос папы, но даже не подумала открыть.
   - Тесса, открой! - это уже мама.
   Я же схватила настольную лампу и со всей силы бросила её в дверь, тем самым показывая, что ко мне лучше не соваться под горячую руку.
   - Тесс, - голос папы, - Открой, давай поговорим!
   "Ни за что! Я не хочу! Я не могу с вами разговаривать! Психи, уроды, ненавижу!!" - кричала в мыслях.
   Но родители не слышали и вряд ли когда-либо услышат.
   Взяла тетрадь, вырвала лист и написала:
   "Пошли к черту! Ненавижу вас всех! Не хочу разговаривать! Убирайтесь! Оставьте меня одну!" - потом подсунула под дверь, в надежде, что поймут.
   Ушли. Я обрадовалась тишине, и устало опустилась на кровать. Обвела взглядом комнату: книги, тетради, магнитофон, настольная лампа - валялись в художественном разбросе на полу. Если бы занималась фотографией, то можно было бы запечатлеть этот хаос и отправить в какой-нибудь журнал.
   Усмехнулась и подняла разбитую лампу, но не успела поставить её на стол, как послышался звук дрели, и замок не выдержал натиска моего отца. Запал ярости к этому моменту почти прошел, но когда родители таким образом вломились на мою территорию, гнев с новой силой закипел во мне. Битва продолжалась.
   Я перехватила лампу в руке и угрожающе топнула ногой, предупреждая отца, чтобы не смел входить.
   Но он не понял или не захотел понять меня.
   - Тесса, что ты делаешь, дочь?! - отец отбросил дрель (она с грохотом упала на пол) и осуждающе покачал головой. - Давай поговорим. Тебе плохо. Я понимаю. Я ждал, когда ты оттаешь, теперь тебе нужно высказаться. Давай все обсудим, - с каждым словом он делал новый шаг и вот уже почти вплотную подошел ко мне.
   Мама испуганно подглядывала за нами из-за приоткрытой двери. Майкл, наверное, смотрел мультики, послышалась музыка, кажется из 'Тома и Джерри', на кухне работал телевизор.
   Папа сделал еще один шаг, теперь он был совсем рядом. В запале я замахнулась на него лампой.
   - Тесс! - вскрикнула мама, кидаясь к нам, но её помощь не потребовалась.
   Отец справился сам, он перехватил мое движение в полете, откинул в сторону ненужную лампу и прижал меня к себе.
   - Всё, Тесса! Всё, маленькая, успокойся, - шептал мне папа, не выпуская из крепкого захвата своих сильных рук. - Все будет хорошо, слышишь?! Я обещаю!
   Вырываясь из объятий отца - брыкалась, пиналась,кусалась и царапалась, но он не отпускал до тех пор, пока у меня не кончились силы, и я не обмякла, рыдая от внезапно нахлынувших слез бессилия.
   Мама перехватила меня из его рук, обняла, напоила каким-то чаем на травах, потом помогла лечь в постель.
   Утром в комнате царил идеальный порядок, будто ничего не произошло. Все вещи оказались на своих местах и даже лампа, правда, она отличалась от прежней цветом.
   "Значит, не приснилось", - подумала я отстранено, вспоминая события минувшего вечера.
   Мне совершенно не было стыдно за свое поведение. Возможно, совесть еще не проснулась, или же она умерла вместе с остальными добрыми чувствами. Вместо них во мне поселились другие.
   Скорее всего, родители полагали, что самое плохое осталось позади. И теперь я стану прежней, тихой девочкой.
   Они ошибались. То, что произошло, являлось лишь началом моего безумия.
  
  
   Глава 15
  
   Сейчас, оглядываясь на прошлое, я иногда ловлю себя на мысли, что все те поступки совершал кто-то другой. Неведомый мне человек. Щелкнуть бы его по носу, встряхнуть, сказать - опомнись, что же ты вытворяешь? Ведь это твоя семья, самые близкие и родные для тебя люди, нельзя так!
   С годами приходит осмысление и понимание, но когда тебе четырнадцать, все видится совсем иначе. Самые дорогие люди отчего-то становятся самыми злейшими врагами, а утешение хочется найти вне стен родного дома.
   Я не могла выносить рядом с собой горестные вздохи мамы и молчаливое неодобрение отца. Когда возвращалась из школы, то поскорее пробегала к себе. Часто отказывалась от ужина или демонстративно забирала тарелку с собой в комнату и запиралась на ключ. Все попытки поговорить со мной приводили лишь к тому, что я или угрюмо ни на что не реагировала или убегала гулять, а возвращалась поздно вечером, делая вид, что устала и хочу спать.
   Однажды отец не выдержал и сорвался на крик, но молчаливая дочь никак не отреагировала на выплеск его эмоций, и он ушел ни с чем, громко хлопнув дверью.
   Теперь наша семья напоминала поле битвы. Родители часто ссорились. В доме редко слышался смех, в основном если и было какое-то веселье, то его провоцировал Майки. Отец стал задерживаться на работе, я понимала, он не хочет меня видеть. Впрочем, это желание являлось взаимным. Мне даже нравилось, что родители оставили меня в покое и предоставили самой себе. Наверное, они не знали, как себя вести с неуправляемым ребенком.
   В школе я тоже проявила незаурядные способности, которые выражались в изощренной форме лжи. Пропускать все уроки было невозможно по той причине, что это сразу бы вызвало кучу вопросов и подозрений, вмешался бы директор, школьный совет, попечительский совет, другие инстанции. Отчего не поздоровилось бы ни мне, ни моим родителям, поэтому я прогуливала только некоторые предметы, ссылаясь на головную и зубную боль. Школа больше не казалась мне центром вселенной, а знания - утомляли. Постоянно отпрашиваться к дантисту было рискованно разоблачением, да и голова не может вечно болеть, тем более, что от мигрени имелось средство - аспирин, который предлагалось выпить в кабинете директора и минут через тридцать идти восвояси на занятия. Приходилось все время что-то придумывать. Самое странное, что мне это жутко нравилось. Я будто бы играла со взрослыми в игру "где ты была?" и находила на один и тот же вопрос оригинальный ответ.
   Растяжение руки и ноги тоже лечилось за неделю, причем родители даже не подозревали о лже страданиях своей дочери. Пару раз меня якобы тошнило, болел живот, поднималась высокая температура. Так два с половиной месяца пролетели почти незаметно.
   Гуляя в парке или слоняясь без дела по улицам города, старалась не привлекать к себе внимания. В основном я убегала с последних уроков, поэтому полицейские не останавливали девочку, которая идет после занятий домой.
   Когда становилось скучно или грустно, я забредала в интернет-кафе, карманных денег хватало на полчаса сеанса. Этого было достаточно, чтобы написать несколько строк для Кости и прочитать его ответ. Почтовый ящик у меня имелся давно, в школе на уроках информатики завели его еще в шестом классе, чтобы переписываться с друзьями. Но кроме Кости, я никому не писала.
   Его - 'Привет, Таня! Как дела? А знаешь, я сегодня на физ-ре влетел в сугроб, да так, что только ноги остались торчать снаружи' или ' Привет!!! Прикинь, Танюшка, сегодня у нас на обед было горячее мороженое. Не веришь? Хочешь, расскажу рецепт? Берешь обычное мороженое, ставишь в стакан, посыпаешь шоколадом и в микроволновку на пару секунд! И, главное, можно есть - когда ангина!' - поднимали мне настроение. Пусть небольшие записки, но от них становилось теплее даже в ненастную погоду.
   Мои прогулы не могли не сказаться на успеваемости. Учителя лишь качали головой и с натяжкой выводили в итоговой таблице средний бал, искренне сожалея о том, что 'способная девочка' в последнее время часто болеет.
   Но, в конце концов, я все-таки умудрилась получить настоящее, хоть и легкое, сотрясение мозга на уроке физкультуры. Забравшись по канату на самый верх, я нарочно выпустила его из рук. Хотела вывихнуть себе что-нибудь, падая с четырехметровой высоты, но в итоге - стукнулась головой о край мата.
   - Тесса! Тесса, - привел меня в чувство встревоженный голос учителя. Чтобы наш физрук, так испугался, я видела впервые, - Что с тобой? Кружится голова? Тошнит?
   Кивнула, превозмогая боль в затылке. У меня было все одновременно - подташнивало, кружилась голова, и еще во рту оказался солоноватый привкус - прикусила губу, теперь она кровоточила.
   Ругнувшись сквозь зубы, учитель - высокий, накачанный мужчина средних лет - подхватил меня на руки и куда-то понес. Сопротивляться я не могла, да и не хотела. Перед глазами плавали темные точки. Через некоторое время меня осмотрел школьный врач, написал что-то на бланке, поставил печать.
   - Сейчас за тобой приедут родители. Можешь временно не посещать школу.
   Это все, что мне было нужно. Я почти кричала от радости, но, конечно же, никто этого не заметил.
   Пожалуй, единственным человеком, кого не удалось провести, была бабушка Мигрея.
  
  
   Глава 16
  
   Прошло два дня после моего падения. Родители немного успокоились, ведь в поликлинике им сказали, что ничего страшного не произошло, и вскоре я могу снова ходить на занятия. Заметила, что они перестали ругаться между собой, и со стороны мы казались обычной дружной семьей, что немного радовало. Быть причиной ссор, несмотря на мою озлобленность, все-таки не хотелось.
   Как-то утром приехала бабушка Мигрея, но не для того, чтобы навестить меня.
   В доме была только я, поэтому сама открыла дверь. Раньше бабушка редко приезжала к нам в гости, её визит меня удивил, но не обрадовал. Мы не любили друг друга и довольно давно.
   - Можно пройти? - вместо приветствия спросила она.
   Я посторонилась, пропуская гостью. Она обвела взглядом комнату:
   - Ты одна?
   Получив мое подтверждение, Мигрея сразу приступила к главному.
   - Не знаю, что ты там придумала насчет своей болезни, и почему тебе все поверили, пусть это будет на твоей совести. Я тут не за тем, чтобы разоблачать тебя. Я знаю, что ты делаешь что-то страшное, Тесса. Ты знаешь, что убиваешь своих родителей? Своим поведением ты отравляешь им жизнь. Именно так! Марк никогда раньше не пил спиртное, да еще в таком количестве! А его пристрастие к никотину, я вообще не могу объяснить - дымит, как паровоз!- все это было произнесено на одном дыхании, будто она репетировала перед зеркалом. Сделав паузу, видимо для того, чтобы набрать воздух для следующей тирады, бабушка продолжила, - Я хочу предупредить тебя, маленькая дрянь! Если из-за твоих игр, что-то произойдет с твоими родителями, я заберу себе только Майкла. А тебе придется жить в приюте, как безродной. Ты поняла меня?
   Её даже не интересовало, как может отразиться всё сказанное на мне. Она лишь дождалась очередного кивка и с чувством выполненного долга вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
   Меня словно облили ведром холодной воды. Её слова эхом раздавались в голове: 'не пил... никогда раньше... твоих игр...произойдет с родителями... жить в приюте... безродной...с родителями... не пил...'
   Они шли по кругу. Мне казалось, что все еще слышу скрипучий голос Мигреи. Я зажала уши руками. Это не помогло. Слова жгли и кусали, как осы - стало очень больно. Как я могла?! Почему я не думала раньше?! Почему? Ведь, если с папой что-нибудь случится, мама не сможет без него жить. Тогда нас точно заберут!
   'О, нет! Только не это! Я не хочу!' - со стоном опустилась на пол. Мне было очень плохо от навалившегося чувства вины за все, что проделывала последние три месяца, методично разрушая собственную семью. Наверное, такая встряска была необходима, чтобы, наконец, остановить меня.
   Решила про бабушкин визит родителям не рассказывать. Скорее всего, она не поставила их в известность о своем приезде. Иначе не ушла бы так быстро.
   Вечером, когда все собрались за общим столом, я подошла к маме, обняла её, а потом повернулась к встревоженному отцу. Он будто хотел спросить: "Что еще произошло, о чем я не знаю?"
   Впервые я заметила, как он вымотан - круги под глазами, осунувшееся лицо, тяжелый уставший взгляд.
   Во время моей болезни в доме стало спокойно, почти, как раньше. Вероятно, хрупкое равновесие в семье во многом зависело от меня. И не хотелось бы его ломать снова.
   Я робко улыбнулась, боясь того, что не заслуживаю прощения. Подала папе лист, свернутый вчетверо - полдня писала извинительную записку. Он настороженно пробежал её взглядом, я следила за тем, как меняется его лицо с хмурого на растерянное. Потом он протянул послание маме, посмотрел на меня и распахнул объятья:
   - Иди сюда, Тесс! Я люблю тебя, моя малышка!
   До этого я не знала, что счастье заключается в теплом слове - "люблю". Слезы потекли из глаз сами собой, сердце забухало в груди, как молот по наковальне, а в моей голове завертелась только одна мысль - "Простили!"
  
  
  
  
  
   Глава 17
  
   Постепенно в нашей семье всё наладилось. Ломать гораздо проще, чем строить. Иногда в глазах родителей я видела настороженность, но ни разу не услышала ни одного упрека в свой адрес. Отчего порой испытывала неловкость.
   К концу года мне удалось подтянуть оценки по некоторым предметам, что хоть как-то подняло меня в собственных глазах. Каждое лето я обычно проводила в летнем спортивном лагере, в котором кроме занятий (среди всех предпочитала гимнастику и плавание) воспитатели нас учили ориентироваться на местности, проводили различные состязания, соревнования, эстафеты. Лето проходило динамично и с пользой для здоровья. На этот раз, вместо моего обычного рюкзака, родители собрали мне чемодан и дали билет на самолет. Сердце пропустило удар, я подумала, что это будет поездка в Белоруссию. Но оказалось, они купили путевку, и меня ожидает круиз по Средиземному морю, который начинается из порта Монреаля.
   - Тесса, мы с мамой думаем, что ты заслужила это путешествие. Я не могу сопровождать тебя, - папа сделал паузу, - а одну отпустить мы пока тебя не можем...
   - Милая, я тоже не могу уйти сейчас в отпуск... - родители переглянулись, и мама продолжила, - твоя бабушка Мигрея тоже едет в круиз, но...
   Видимо, я сделала слишком круглые глаза. Вот с кем-кем, а с ней я точно - никуда не поеду!
   - Тесс, твоя бабушка сказала, что не хочет быть твоей нянькой, она только будет поблизости, но вы почти не будете общаться. Если только сама захочешь.
   'Я не маленькая!' - написала на доске и показала родителям.
   - Да, конечно, не маленькая... - вздохнул папа, - ты самостоятельный взрослый человек, но, увы, несовершеннолетний. Можно было бы попросить гида присмотреть за тобой...
   - Чужого человека? Нет, Марк! - возмутилась мама, потом умоляюще посмотрела на меня, - Да и я с ума сойду от беспокойства, пока ты будешь отдыхать. Это мне нужно, чтобы кто-то из семьи был рядом с тобой, понимаешь?
   И я сдалась. Попробовала посмотреть на все мамиными глазами. Конечно, ребенок один, где-то среди чужих людей, да еще без дара речи. Но Мигрея - нет!
   "Каюты разные?" - задала вопрос и увидела облегчение на родных лицах.
   - Да, милая, разные, - ответила мама.
   - Но, пообещай, что не станешь бегать от бабушки, если она захочет с тобой поговорить, - попросил папа, - Люди меняются, дочь. Иногда даже самые непримиримые враги могут стать друзьями.
   Я недоверчиво покосилась на него - уж не думает ли он, что мы можем подружиться с Мигреей?
   Отец, будто понял меня и ответил:
   - Возможно, когда-нибудь она захочет изменений. Пообещай, что дашь ей шанс, когда придет время.
   Я кивнула, внутренне поежившись. Никак папины слова не вязались с образом моей бабушки. Мигрея да изменится? В моем понимании, для этого должен мир перевернуться. И не иначе!
   На следующее утро родители приехали со мной в аэропорт, где я и встретилась с Мигреей. Она держалась отстранено и точно не замечала меня, но когда попрощались с родными, взяла-таки под руку и не говоря ни слова, повела за собой. Со стороны, можно было подумать, что мы хорошо ладим - я молчала, она приветливо улыбалась и что-то отвечала или спрашивала у стюарда.
   В самолете мы сидели рядом, а когда прилетели в Монреаль и поднялись по трапу на красивый белоснежный лайнер,бабушка отдала мне мою путевку и сказала:
   - Моя каюта под номером 23. Надеюсь, что не увижу тебя до конца круиза.
   Я тоже искренне на это надеялась. Посмотрела в билет, номер моей - 32. Забавно: цифры те же, но в ином порядке. Я улыбнулась и поспешила найти каюту, хотелось поскорее расположиться и побродить по лайнеру. Никогда еще не попадала на такой большой теплоход. Доводилось раньше бывать на катере, водяном трамвае, но они, конечно, не могли сравниться с этим судном.
   Каюта оказалась одноместной, что меня очень обрадовало - могла хозяйничать и никому не давать отчета в своих действиях. Ванная комната, почти как дома, даже лучше - все современное, повертела кран - чистая вода, на полках - туалетная бумага, салфетки, какие-то кремы, шампуни в маленьких флакончиках. Заглянула в шкаф в прихожей: на верхней полке - спасательный жилет оранжевого цвета, на плечиках - халат, внизу тапки. Прошла в комнату, пристроила чемодан возле кровати - широкой, застеленной светлым покрывалом. Комната светлая, уютная. Небольшой столик, на нем графин с водой и стаканы, рядом тумбочка, открыла её - это оказался маленький холодильник. На нем - светильник, небольшой в оранжевой шляпке. В выемке в стене - телевизор, рядом - телефон. На потолке выстроились в ряд маленькие круглые лампочки. Можно включить яркий свет, а можно притушить, сделать полумрак - здорово! Круглое окно, размером с большое колесо, не открывалось, но зато можно было через него увидеть море. Я откинула шторы, впустила солнечный свет. Тут же захотелось выйти, прогуляться. Взяла с собой электронный ключ от каюты, блокнот, карандаш, сотовый и кошелек, на случай, если захочу что-нибудь купить. Возле двери висел план лайнера, расписание мероприятий и время, когда подают завтрак, обед, ужин. Еду можно было заказать в каюту по телефону, а можно было спуститься в ресторан или кафе. Выбрала второй вариант. Не хотелось все время сидеть на месте.
   Я внимательно изучила схему, отметила для себя, как куда добраться и выскочила за дверь в поиске новых впечатлений, знакомств, а может быть и приключений.
  
  
   Глава 18
  
   Мой план - обойти все вокруг - был нарушен экипажем судна. Капитан объявил о том, что хочет видеть всех пассажиров на палубе. Зачем? Я скоро узнала. Оказывается, по правилам техники безопасности с отдыхающими надлежало провести инструктаж. Попросили пройти каждого пассажира к той шлюпке, номер которой указан на его персональной карточке. Экипаж провел инструктаж: как надевать спасательные жилеты, куда бежать, чего хватать. Мигрее не удалось от меня избавиться, как она того хотела. Вопреки бабушкиному желанию, мы с ней оказались у одной шлюпки. Заверив пассажиров в безопасности теплохода, позволили разойтись по нему, чтобы познакомиться с лайнером поближе. Через несколько минут мы отплывали.
   Бабушка подошла ко мне, взяла меня под руку и отвела в сторону, затем сказала:
   - Тесс, я забыла тебя предупредить, здесь безналичный расчет. Не знаю, сколько твои родители заплатили за билет и сколько лежит на твоем личном счете, но постарайся быть экономной. Хорошо? - бабушка дождалась кивка с моей стороны и продолжила, - Да и если что, номер моей каюты ты знаешь, так?
   Я кивнула, сожалея о лишь том, что деньги будут сниматься не с бабушкиной кредитки. Впрочем, я не собиралась слишком уж тратиться. Мне важнее было само море и те, чувства, что испытывала, впервые оказавшись между небом и водой. Этот невероятный восторг, который наполнял всю меня от пяток до макушки, так и рвался на волю. Хотелось кричать как чайки или петь. И если бы умела - наверное, непременно исполнила бы что-нибудь из репертуара Элтона Джона. На языке крутилась Вelieve:
   I believe in love, it's all we got
   Love has no boundaries, costs nothing to touch
   War makes money, cancer sleeps
   Curled up in my father and that means something to me
   Churches and dictators, politics and papers
   Everything crumbles sooner or later
   But love, I believe in love...
   Прогуливаясь по лайнеру, впечатлилась его размерами - он был словно плавучим городом, в котором все сделано для удобства его жителей. Поразили меня: и бассейн с пальмами, и мини-магазины, а еще множество мест, где можно вкусно поесть, посмотреть телевизор, почитать книги и журналы, заняться спортом - я увидела два тренажерных зала, спа-салон и массажный кабинет, кабинет дантиста.
   Казалось, все продуманно до мелочей. Отдых, должен был стать только отдыхом.
   Мы отплыли вечером, поэтому еще немного побродив в одиночестве, я подумала о том, что неплохо бы поужинать. Зашла в уютное кафе, которое оказалось по правому борту, на два этажа выше той палубы, где располагалась моя каюта. В ресторан идти не хотелось, без бабушки, я вряд ли могла справиться с меню и заказать вкусное, полезное и, главное, по умеренным ценам то, что мне хочется. А в кафе накрыли большой стол, откуда можно было наложить в свою тарелку гору съестного. Этот ужин входил в стоимость круиза, за исключением соков и спиртных напитков. Я же взяла себе холодный чай с лимоном и набрала в тарелку - салат, картофель фри, запеченную рыбу и пару пирожных в виде фруктовых корзиночек. Разместившись за столиком в углу, принялась с удовольствием за салат из морской капусты и совсем не заметила, когда ко мне успел подсесть кудрявый паренек, примерно моего возраста. Он неторопливо ковырял вилкой в своем фруктовом салате и со скучающим видом оглядывался по сторонам. В кафе было довольно свободно, и почему он сел за мой столик, являлось для меня загадкой. Стараясь не привлекать к себе его внимание, я покончила с основным блюдом и приступила к десерту.
   - Эм.. а вы одна путешествуете? - спросил он меня на английском.
   Я кивнула, встретившись с удивленным взглядом.
   - Но мне казалось, что без родителей или опекуна сюда не пускают детей. Вам ведь не больше двенадцати?
   Я пожала плечами, стараясь не вступать в разговор. Путь сам говорит, раз такой общительный.
   - Я бы тоже хотел один... мне только исполнилось пятнадцать, поэтому со мной путешествует охранник, - мальчик вздохнул, думая о чем-то своем. - Отец не смог. А жаль. Тут довольно неплохой сервис, правда, очень скучно.
   Пока он разглядывал что-то за стойкой бара, я поспешила скрыться с глаз. Очень не хотелось в первый же день путешествия ловить на себе сочувствующий взгляд: ах, девочка с проблемами; ах, она не умеет говорить...
   Попросту я сбежала от него в свою каюту и, закрывшись изнутри, выровняла дыхание, а успокоившись, решила принять душ да лечь отдохнуть. Спасть я пока не собиралась, а вот поваляться с книжкой в руках и послушать новый альбом моей любимой Эллисон Кроу мне, к счастью, никто не мог помешать.
  
  
   Глава 19
  
   Всю ночь мне снились странные сны. Вначале привиделась какая-то бухта, потом незнакомый город, с узкими кривыми улочками; потом какая-то торговка пыталась продать мне старый сапог. Убегая от нее, я вдруг оказалась на крыше высокого здания, оттуда был виден не только город, но и его окрестности.
   Очутившись так высоко от земли, испытывала одновременно - и любопытство, и ужас от того, что могу упасть. Я засмотрелась на открывшиеся передо мной виды и тут почувствовала резкий толчок в спину. Покачнувшись, стала падать, а потом у меня словно бы выросли крылья, и полет показался даже приятным. Приземлиться не успела, потому что проснулась - кто-то настойчиво стучал в дверь. Не понимая, что происходит, покачиваясь от недавнего сна, я подошла, чтобы открыть, и услышала снаружи встревоженный голос Мигреи:
   - Тесса! Тесс, с тобой все в порядке? Тесс, открой!
   И это она не хотела меня видеть до конца круиза? Похоже, что успею устать от бабушки больше, чем она от меня.
   Я распахнула дверь и уставилась на Мигрею, сложив руки на груди.
   - О, я рада, что с тобой все в порядке. Ты еще спала? Я тебя разбудила, извини. Мы сейчас остановились в Квебеке, я хочу сойти на берег. Ты без меня не сможешь уйти с лайнера и если хочешь остаться, то увидимся вечером. - Она вздохнула, потом нехотя добавила, - Я хочу попасть на экскурсию, а потом побродить по местности, пойдешь со мной?
   Еще бы не пойти! Конечно, пойду! - я кивнула и побежала умываться.
   Как-то странно круиз действовал на бабушку, впрочем, мне нравились перемены в ней.
   Я быстренько оделась и взяла фотоаппарат. Очень хотелось сфотографироваться на фоне водопада Монморанси и посмотреть город. Здесь мне пока не приходилось бывать.
   - Завтрак для тебя я взяла, - бабушка продолжала удивлять, - а пообедаем где-нибудь в кафе.
   Я согласилась и довольная тем, что не придется сидеть целый день в одиночестве, поспешила за Мигреей к сходням.
   С бабушкой мы сели во второй автобус, первый экскурсионный уже отъехал, за нами еще подъехали два. Я подумала, что на лайнере кроме экипажа вряд ли кто-то останется. Всем хотелось насладиться видами и новыми впечатлениями. Пока везли по городу, я вертела головой по сторонам восхищаясь великолепными фасадами старинных зданий. Гид рассказал о том, что город поделен на две части - Верхний и Нижний. В старом Верхнем городе были самые интересные места - старинный форт и парковые зоны, городская крепостная стена и целый район средневековой застройки - Латинский квартал, а еще музеи, хранящие военную славу города. Сфотографировавшись у крепостной стены, мы захотели побывать в мире средневековья. Но, увы, нельзя охватить необъятное - времени у нас было не так много, всего лишь до шести часов вечера. Поэтому эскурсовод предложил все же немного проехать по живописным местам на автобусе. И пообещал, что даст возможность всем насладиться путешествием по узким улочкам Старого Нижнего города, где тоже есть на что посмотреть, причем попасть туда можно было двумя путями: либо по головокружительно крутым лестницам, либо воспользовавшись фуникулером из Верхнего города. Я бы предпочла первый способ, но сжалившись над бабушкой, послушно воспользовалась вторым.
   Мы прошлись по улочкам - узким и кривым, они оставили в себе ту эпоху, когда рыцари сражались за честь своих дам. Так и казалось, что вот-вот из-за поворота появится какой-нибудь шевалье и предложит свои услуги: шпагу и горячее сердце. Романтика или же мое воображение - будоражили кровь. Кроме того было забавно наблюдать за Мигреей, которая то и дело закатывала глаза, охала, вздыхала, прижимая к груди руку, будто успокаивала сердце. Наверное, ей грезилось что-то свое. Потом мы заглянули в Церковь Богоматери, датируемая 1688 годом, - это самая старая каменная церковь в провинции. Иконы, росписи на стенах, высокий потолок и гулкое, почти глухое эхо при каждом шаге - дарили незабываемые впечатления. Затем, ведомые гидом, побывали возле отеля Фронтенак (фр. ChБteau Frontenac), который тоже был в стиле средневекового замка и открылся в 1893 году. Он поражал своими гигантскими размерами. Я подумала, что если бы захотела обойти его, то на это понадобилось бы не меньше двух, а то и трех часов. Учитывая неспешность Мигреи, можно было тут застрять до следующего утра. Только и слышалось от неё: 'Тесса, детка, улыбнись!' и 'А теперь меня. Вот тут и еще вот тут...'
   Бабушка неустанно позировала, старалась запечатлеть себя во всевозможных ракурсах. Благо экскурсовод поторапливал и, благодаря его усилиям, мы успели побывать еще возле нескольких памятников архитектуры прежде, чем проголодались и отправились поесть в небольшое кафе, в центре Королевской площади.
   После обеда я почувствовала легкую усталость. Но в тоже время мне очень хотелось поскорее оказаться возле водопада. Мы прошли до него пешком, фотографируя по пути понравившиеся здания. Мигрея замирала то в одном месте, то в другом, но, несмотря на это, минут через двадцать - добрались до Монморанси. Квебекский водопад, по словам экскурсовода, на целых тридцать метров выше, чем знаменитые Ниагарские водопады.
   Его рев мы услышали еще издали, вблизи же грохот воды закладывает уши. Шипя и урча, Монморанси падает вниз - брызгаясь и бранясь.
   На какой-то миг я застыла в оцепенении, а потом стала фотографировать этого водяного монстра. Увлеклась фотографией и не заметила, как и куда отошла бабушка. Кто-то подергал меня сзади за рукав. Думая, что это она, я показала рукой знак "О`к" и обернулась.
   Лицо кудрявого незнакомца, с которым встретилась накануне в кафе, просияло довольной улыбкой.
   - Привет, помните меня? - шепнул он мне на ухо, - Давайте сбежим отсюда? Надо поговорить.
   Повертевшись на месте, я так и не увидела Мигрею. С одной стороны - не могла бросить бабушку, с другой - было любопытно узнать, что нужно этому незнакомцу от меня. Немного помедлив, все-таки пошла вслед за ним.
  
  
   Глава 20
  
   Я бежала вслед за странным мальчишкой, спотыкаясь на каждой кочке. Он тянул меня за собой, уводя все дальше от водопада. Мы быстро поднимались куда-то выше, на какой-то склон. Поэтому при каждом шаге дыхание сбивалось, а пот противной струйкой стекал по моей спине. Я устала. Наконец, мне удалось вырваться из цепких пальцев, на запястье при этом остался едва заметный след. Мальчишка обернулся, озадаченно почесал в затылке:
   - Эмм... не хотите дальше идти?
   Покачала головой, ожидая, что он еще скажет. Мой опрометчивый шаг готов был вылиться в неприятности. Уж их-то я научилась чувствовать заранее и сейчас подумала о том, что надо бы вернуться назад, пока не поздно. Теперь мы находились далеко от воды, её шум не перекрывал голос, что позволило моему спутнику не напрягаться. Он вздохнул и тихо сказал:
   - Я хотел показать вам город другим. Гид много не расскажет. Это город, в котором вырос мой отец, - затем, мальчишка задумчиво обвел взглядом окрестность.
   Он до сих пор не представился, я тоже не торопилась называть свое имя. Лишь с подозрением посматривала на внезапно умолкшего собеседника, который словно раздумывал: стоит ли вводить меня в круг своей жизни.
   Когда он затих, я, потирая руку, последовала его примеру - огляделась. Неожиданно меня посетила странная мысль, что где-то уже это всё видела, причем, совсем недавно. Но где? Когда? - вспомнить мне не дал болтливый незнакомец. Так как, спустя пару секунд, услышала продолжение его исповеди.
   - Мы и раньше сюда приезжали. Тут много таких улиц - запутанных, как лабиринт... Мне скучно слушать экскурсию. Я могу рассказать интереснее. Хотите узнать о тайнах, которые скрывает этот город? Почему вы молчите?
   'Почему... почему...' - раздраженно думала я, поскольку выхода из ситуации не видела.
   И погулять хотелось, и в то же время - не знала этого мальчишку настолько, чтобы доверять. Но, вроде бы, он не врал. Еще раз, посмотрев по сторонам, решила-таки пойти с ним. Вынула из поясной сумки карандаш и блокнот, нацарапала: 'У меня болит горло, я не могу говорить'. Он заглянул в блокнот, понимающе качнул головой:
   - А-а... я понял, понял. Голос я тоже срывал в детстве, лет в пять. Потом долго не мог говорить... но так даже интереснее будет. Я покажу вам город, а впечатления можно записать и давайте так, будто мы древние люди, а? - в его глазах засияли смешные искорки, - Я могу быть каким-нибудь шевалье, а вы моей прекрасной спутницей?!
   'Нет, он точно не в себе!' - подумала я, но отчего-то согласилась на эту нелепую игру.
   Получилось, что меня на прогулке сопровождал теперь ни кто иной, как отважный граф Монте-Кристо, мне же выпала честь быть его Мерседес.
   Я засмеялась - с таким неподражаемым достоинством 'граф' предложил мне свою руку, что будь на нем костюм той эпохи, можно было поверить в реальность его высокого происхождения - и вновь последовала за своим загадочным спутником.
   Он, действительно, хорошо знал город. Рассказывал его историю в деталях и красочно описывал сражения, произошедшие когда-то, но оставившие след на стенах почти каждого дома Старого города. Изредка, вместо сражений в его рассказе мелькали и события повседневной жизни Квебека.
   - Вот, видите эту вмятину в стене... посмотрите внимательнее, это когда-то обоз с провизией, съезжая вот тут по мостовой, потерял колесо и не справившись с поворотом, воткнулся в эту стену...бах! И что тут было?! Хозяин дома поднял такую заливистую ругань! А его жена ругалась еще больше. И, может быть, она даже замахнулась на недотепу возницу мокрой тряпкой... И представьте, что у них еще были дети, а соседи вышли из домов - и посмеяться, и поглазеть... - мой гид настолько все живо преподносил, что перед моими глазами то и дело появлялись одна картина за другой, открывая как-то по-особенному жизнь древнего города. Эх, если бы на уроках истории так рассказывали - увлеченно, горячо, с ярким представлением о минувших событиях, я точно имела бы высший бал!
   Когда мы проходили через очередной узкий поворот, к нам вышли какие-то ребята. Я сразу поняла, что добром эта встреча не закончится. Уж слишком злые были глаза у этих подростков. Двое - высоких, в надвинутых на лоб кепках, и один - ниже меня ростом, но он оказался в этой компании главным.
   - Деньги, украшения, телефон... - перечислил подросток и недобро уставился на нас. Его сотоварищи медленно подходили с двух сторон, поигрывая складными ножами.
   - Спасибо. У нас все есть, - улыбнувшись, ответил мой спутник, при этом завел меня к себе за спину.
   - Это хорошо, что у вас 'все есть', - как-то особенно выделил последние слова тот вымогатель, который заходил слева, - Псих, ты что не понял? Доставай и живо: телефон, украшения, деньги!.. Ну?!
   Я испугалась и не на шутку. Мы в глухом переулке, звать на помощь бессмысленно и, похоже, подростки это прекрасно понимали.
   - Зачем? - все так же улыбаясь, поинтересовался 'граф'.
   После такого вопроса он вызывал подозрения не только у подростков, но и у меня. Явно умственные способности моего друга по несчастью равнялись двухлетнему ребенку.
   'Вот влипла-то!' - пронеслась в голове очередная 'умная' мысль, знать бы еще, что при этом нужно делать. Убежать просто так - не выйдет, нас взяли почти в плотное кольцо, между ребятами - не проскользнуть.
   - Гы-ы, вот идиот! - хмыкнул тот, что был к нам справа, - Делиться будем, по-братски, сечешь?!
   - А... по- братски, ну, тогда - держи!
   Что произошло дальше - трудно описать словами. Я такое видела только в кино. Быстро и четко мой спутник нанес удар за ударом: в голову - одному, в пах - второму и в нос - третьему. Не дожидаясь, пока они придут в себя, мы удрали со всех ног через какие-то переходы и переулки, затем, выскочили на оживленную площадь, недалеко от того места, где совсем недавно обедали с бабушкой.
   - Ушли... - выдохнул с облегчением мальчишка, вытирая со лба пот, - Как вы? Сильно испугались?
   Я покачала головой. Правда, сердце мое чуть не ускакало в пятки, но признаваться в этом - не собиралась. Поначалу подумала, что мой спутник точно ненормальный, но теперь была убеждена - все гораздо хуже. Он полный - псих!
   - Ничего. Они сюда не сунутся, здесь слишком много народу, - подмигнул мне "граф" и вновь предложил опереться на свою руку, - Идемте, Мерседес. Нас ждут интересные события.
   Вот чего-чего, а событий уже хватило с лихвой, во всяком случае, мои коленки до сих пор тряслись. И все же я приняла его приглашение. Гулять, так гулять! Благо, Мигрея обо мне до сих пор не вспомнила - телефон молчал. Стало быть, она чем-то увлечена и ей не до меня. Я улыбнулась, и мы направились зачем-то к фонтану.
  
  
   Глава 21
  
   Возле подпрыгивающих разноцветных брызг фонтана стояли какие-то старушки с детьми, молодые люди, а рядом важно прохаживались толстые голуби.
   - Умыться хочу, - прокомментировал свои действия мой спутник и полез в воду: вымыл руки, ополоснул лицо, потом шутливо обрызгал меня.
   Впрочем, я не осталась в долгу, и он получил прохладный душ. Смеясь, мы побежали куда-то в проулок между домами.
   - Тут недалеко живет моя тетка. Зайдем к ней, - скорее не предложил, а поставил меня в известность мальчишка, увлекая за собой вверх по оживленной улице.
   Здесь стояли плотно друг к другу торговые лавки с различными товарами для туристов. Поскольку вряд ли местные жители станут покупать для себя тарелки с изображением водопада или скатерть, расшитую достопримечательностями Квебека. Зачем им это?
   Мы петляли как зайцы и, наконец, вошли в какой-то домик со странной вывеской, я успела заметить на ней лишь громоздкую ушастую сову, а надпись не прочитала.
   Легкий колокольчик на входе известил о нашем присутствии. Но в комнате, довольно темной - все окна были зашторены, и горела тусклая лампа под абажуром, никого не оказалось.
   - Эй! Тетя Камила! - крикнул мальчишка, потом обернулся ко мне, - Она, наверное, где-то в доме. Я сейчас. Подожди здесь, хорошо?
   Он прошел вглубь комнаты, поднялся куда-то наверх по узкой лестнице. Я осталась в полном одиночестве, если не считать сидящего в клетке зеленого мелкого попугая. Заметив меня, он стал щелкать клювом и издавать смешные звуки. Я подошла к нему поближе, и тут из боковой двери вышла высокая женщина в ярком цветастом платье и красиво повязанном на талии платке. На шее красавицы висели гроздьями крупные бусы в несколько рядов, на руках - звенящие браслеты, в ушах серпообразные серьги. Когда мой взгляд коснулся её лица, я невольно вздрогнула.
   - Ты?! - удивилась женщина, выходя на свет.
   Она зажгла поярче лампу, и я поняла, что не ошиблась - передо мной стояла незнакомка из моего недавнего сна. Только в жизни она была моложе. Её густые темные волосы, завитые тугими кольцами, были собраны заколкой на затылке и волнами спадали к ней на плечи, а черные глаза, с красиво загнутыми ресницами, смотрели настороженно и так, будто видели меня насквозь. Я поежилась и отступила к двери, намереваясь сбежать.
   - Погоди! Не бойся, - сказала женщина, - Раз ты пришла ко мне, значит, это судьба... я хочу разобраться, ты снилась мне сегодня...
   - Тетя Ками, вот ты где?! - послышался знакомый голос, это вернулся мой приятель.
   - ВиктОр?! - удивилась женщина и распахнула объятья, - Иди ко мне, проказник! Откуда ты тут взялся?
   Обнявшись с племянником, она обернулась ко мне, приглашая нас обоих, проговорила:
   - Идемте на веранду, я угощу вас вкусным чаем, там вы мне все и расскажете, да?
   - Да, тетя. Я помогу, - оживился ВиктОр и вновь скрылся в доме.
   Его тетка, взяла меня за руку:
   - Я умею читать судьбу, дай мне руку, не бойся. Хочу посмотреть, пока ВиктОр занят. Ему не стоит знать твои тайны.
   Я протянула ей раскрытую ладонь. Женщина, не дотрагиваясь до меня, лишь взглянула и отвела взгляд.
   - Твой недуг со временем пройдет. Так же неожиданно, как и появился. В жизни у тебя будет много опасностей, остерегайся темного человека с белой собакой. И не ходи на школьный бал, это поможет избежать многих проблем... - потом она улыбнулась и добавила уже доброжелательно и немного загадочно, - Хорошо, что ты пришла в мой дом, Тесса, с моим племянником. Он добрый мальчик. Идем пить чай!
   Имени я ей не называла, но она как-то угадала его: неужели прочитала по руке? После слов гадалки в сердце стало тревожно, правда, скоро я забыла обо всем. Пить чай на веранде, выходящей в красивый сад, было не просто очень вкусно, но и очень весело. ВиктОр рассказывал интересные истории, мы много шутили, смеялись. Его тетя оказалась милой собеседницей с озорной улыбкой, которая то и дело касалась её губ.
   Мне было очень уютно в теплой компании малознакомых мне людей. Даже странно. Никогда не испытывала ничего похожего в жизни. Лишь с моей Алисой мне становилось так же тепло.
   Я загрустила, и Камила это сразу заметила. Она наклонилась и шепнула мне на ухо:
   - Отпусти прошлое. Его нельзя забыть, а отпустить нужно. Надо жить настоящим, - громче же сказала, - попробуй вот это печенье, оно должно тебе понравиться.
   Время пронеслось незаметно. И нам пора было возвращаться на лайнер. Чтобы мы не опоздали, Камила вызвала для нас такси. Когда они прощались с ВикторОм, я заметила, что он передал ей какой-то конверт.
   Уже в машине - мальчишка горько произнес:
   - Тетя Камила живет совсем одна. Её муж и сын погибли в автокатастрофе. Она потому такая... странная. Мы с отцом стараемся навещать её и помогаем, чтобы она не чувствовала себя одинокой...
   Вот тогда я и поняла, что её слова о прошлом, были как бы и для нее самой очень актуальны. Одиночество - оно бывает разным. Для каждого, наверное, свое.
  
   Мы приехали вовремя. Мигрея недовольно покосилась на меня, но ничего не сказала. Наверное, её день прошел неплохо.
   Прощаясь с ВиктОром, условились на следующий день встретиться в полдень около большого бассейна. Я побежала к себе, чтобы освежиться и переодеться к ужину.
  
  
   Глава 22
  
   Я переоделась и захотела подняться на верхнюю палубу. Но отчего-то ноги понесли меня не к лифту, а к боковой узкой лестнице. По ней ходили обычно лишь члены экипажа. Со стороны могло показаться, что девочке захотелось романтики. Правда, я знала истину - не любила лифты с раннего детства, всегда боялась в них застрять. Ноги - надежнее.
   В легких летних туфлях поднималась почти бесшумно по крутым ступеням, крепко цепляясь за перила, удерживаясь тем самым от резких порывов ветра. Я смотрела себе под ноги, когда чуть не воткнулась лбом в широкую спину какого-то мужчины. Он преграждал собой путь и с кем-то беседовал на лестнице. По приглушенному тону стало ясно, что разговор не только серьезный, а и секретный. И если вначале хотела попросить мужчину - посторониться, то теперь отчетливо поняла, что не стоит этого делать. Свидетелей тут не ждали. Уйти незамеченной было проблематично - пугал сам факт того, что меня могут заметить. Поэтому я спряталась за выступ возле массивной трубы лайнера - бесшумно переступила через перила и прижалась плотнее к краю - так, чтобы меня не было видно ни с одной из сторон. Удерживая равновесие, желала лишь одного, чтобы беседа незнакомцев не затянулась надолго.
   Ветер, казалось, мечтал выгнать меня из укрытия. Или, по крайней мере, сбросить на нижнюю палубу. К счастью, там прогуливалось совсем немного отдыхающих, и им не было никакого дела до меня, слившейся с белоснежной трубой и превратившейся с ней почти в одно целое.
   Я услышала, как один бубнивший что-то голос уступил место другому - хриплому, который о чем-то возбужденно вещал. Представила, что хозяин этого неприятного голоса должно быть сильно жестикулирует и тогда стало понятным, что его обладатель должен быть невысокого роста. А как еще можно низенькому человеку привлечь к себе внимание?
   Невольно прислушалась к разговору, правда, ветер уносил слова в сторону, но до меня долетели несколько обрывков фраз на французском: l'hИritier ... la mort ... Demain ...
   Я насторожилась, мне не нравилось то, о чем они беседовали, кто-то должен был завтра умереть, какой-то наследник.
   - Non, je ne peux pas... - пробубнил голос, отчего-то он мне казался знакомым, но выглядывать из укрытия я не торопилась. Он говорил, что не может. Интересно, что он не может?
   - la dette est la dette - через какое-то время долетел голос второго, который сообщал о каком-то долге.
   - demain... - повторил как-то обреченно первый - завтра.
   Я задумалась: что бы это все могло значить? И тут послышались шаги. Одни - топали наверх, другие - спускались вниз мимо меня.
   Затаив дыхание, пришлось прижаться еще плотнее к трубе. Осторожно выглянув из укрытия, увидела ту спину, в которую чуть не воткнулась несколько минут назад.
   Я узнала этого человека. Он был охранником Виктора. Значит, это мой приятель в опасности?!
   'Завтра... о, нет! Мы договорились с ним о встрече в полдень, а что если?... - помчались мои мысли в бешеном ритме. - Надо предупредить его, сказать!'
   И тут поймала себя на том, что ничего не знаю о своем приятеле, даже номер его каюты был для меня загадкой.
   'Что же делать? Что?!' - я перелезла обратно на лестницу, спустилась вниз и побежала к своей каюте.
   У меня имелось несколько фотографий Виктора. Подхватив фотоаппарат, я помчалась разыскивать бабушку.
   Сейчас можно было рассчитывать только на её сообразительность. В одиночестве обыскивать весь лайнер, чтобы найти моего приятеля, казалось - нереальным. Да и каждого второго расспрашивать о Викторе - не самое мудрое решение.
   Мигрея умела разговаривать с людьми, быстро налаживала отношения - в этом ей не было равных, и я надеялась через нее узнать о моем знакомом. Возможно, бабушка поговорит с персоналом или узнает у капитана номер интересующей меня каюты.
   Полная надежд, я прибежала в облюбованный Мигреей ресторан. И нашла её легко, но чуть не умерла от страха, когда за столиком бабушки обнаружила обладателя бубнящего голоса.
   - Тесса, - заметила меня Мигрея, - Подойди ко мне. Это моя внучка. Кажется, она дружна с вашим мальчиком...
   Бабушка представила меня грозному мужчине, чем-то напоминающего - Конана Варвара. Тот кивнул в ответ.
   - Тесса, этот господин ищет твоего приятеля. Ты не знаешь, где может быть сейчас этот мальчик? Его, кажется, зовут ВиктОр?
   Пока она говорила, я старалась собраться с мыслями: "Значит, этот тип его ищет, интересно - зачем? Ведь до "завтра" еще остается около пяти часов. Возможно, ВиктОр уже обо всем догадался, хотя это маловероятно. Главное, не выдать себя, успокоиться и ничего не рассказывать этому верзиле".
   Когда бабушка замолчала, я придала себе самый безразличный вид и пожала плечами.
   - Ты точно не знаешь?
   Я кивнула и уселась к ней за столик. Взяла салфетку со стола, попросила у бабушки авторучку и нацарапала: 'Не знаю. Не видела'.
   Прочитав через мое плечо, мужчина недовольно хмыкнул. Он во время нашего с Мигреей разговора буравил меня внимательным взглядом. Будто о чем-то догадывался или в чем-то сомневался.
   Немного помолчав, верзила попросил нас с бабушкой, чтобы мы ему сообщили, если все-таки наши пути с ВикторОм случайным образом пересекутся. Номер своего телефона он написал на той же салфетке, выхватив её у меня из рук.
   Мигрея заверила, дескать, мы так и поступим. Тогда, наконец, этот неприятный тип ушел, что-то недовольно бурча себе под нос. А я смогла облегченно вздохнуть и спокойно поужинать в компании бабушки.
  
  
   Глава 23
  
   В ресторане играла плавная красивая мелодия, за столиками сидели женщины и мужчины в изысканных нарядах. Они неспешно вели разговоры между собой и так же неспешно вкушали из своих тарелок, принесенные официантом блюда.
   Одна я, наверное, ела как обычно - не жмурясь от каждой проглоченной ложки. Пища никогда не являлась для меня культом. Давно заметила за собой, что когда я чем-то взволнованна - еда в моей тарелке убывает с двойной скоростью.
   - Тесс! - шикнула на меня Мигрея, впрочем, я не удивилась, скорее ожидала, что она это сделает раньше, - Куда ты так спешишь? Ешь медленнее.
   Я кивнула, выдавила из себя улыбку, но вот остановиться - не смогла. Постаралась замедлить подлеты вилки с салатом ко рту, но мысли при этом скакали в моей голове с бешеной скоростью:
   -Что делать? - этот вопрос так и не покинул меня. Вначале хотела привлечь бабушку, теперь было опасно втягивать её. Тем более, что она могла не правильно меня понять и позвонить громиле - а этого нельзя было допустить.
   Подставлять Виктора - не входило в мои планы. А что в них вообще входило? Пока доедала лазанью, подумала о том: где он может быть. Конечно, лайнер большой и при желании можно так спрятаться, что никто не найдет до конца путешествия. Но я отчего-то была уверена, что Виктор не прятался, а, значит, он просто где-то сейчас отдыхал или ужинал. Вопрос: где?
   В каюте? Нет. Это сразу отпадает. Верзила, наверняка, его тогда бы нашел. Я стала вспоминать, чем любит заниматься мой приятель. Уединение - не для него. Ему нравилось болтать, поэтому он сейчас где-то среди общества себе подобных, может быть, среди мальчиков его возраста. В развлекательном центре? Возможно. Таких здесь несколько. Нужно поискать там.
   Или?..
   Я не успела додумать, как Мигрея перебила ход моих мыслей.
   - Тесс, а это случаем не тот мальчик? - она показала взглядом на верхнюю палубу. Там облокотившись о перила, стоял спиной к нам - очень похожий мальчишка. Сердце екнуло, но я качнула головой, уверяя бабушку, что она обозналась.
   Не спуская с Виктора глаз, я допила свой сок и, поблагодарив бабушку за ужин, написала ей, что буду у себя в каюте. Дескать, устала. Хочу отдохнуть.
   Она проводила меня внимательным взглядом, поэтому пришлось сделать вид, что действительно иду к себе. Сама же быстренько пробежала к лифту, там скинула с себя верхнюю кофту, повязала её на пояс и сняла бейсболку, распустила волосы, челку навесила на лицо, тем самым постаралась изменить свою внешность. Чтобы Мигрея издалека не сразу меня признала.
   Виктор со скучающим видом смотрел по сторонам. Не доходя до него пару шагов, я якобы случайно столкнулась с высокой девушкой и наступила ей на ногу. Она истошно вскрикнула, тем самым привлекла к себе внимание всех мужчин вокруг. Виктор тоже обернулся к ней и увидел меня, пытавшуюся загладить перед красавицей свою вину.
   Глаза мальчишки округлились от удивления:
   - Тесса?!
   Не давая ему прийти в себя, я схватила Виктора за руку и поволокла за собой к лифту, а потом к лестнице наверх и лишь убедившись, что никого нет - ни выше нас, ни ниже - быстренько стала писать в своем блокноте, попросив жестом приятеля немного подождать.
   - Ты не девочка, а ураган, - усмехнулся между тем он, - Не ожидал тебя увидеть сегодня еще раз. Но я рад, что ты меня нашла...
   Я приложила палец к его губам, попросила помолчать. Не хотела, чтобы нас тут обнаружили раньше времени.
   В общем, спустя пару минут дала ему прочесть мои каракули. Записка получилась довольно сбивчивой. Очень хотелось поскорее посвятить его в события.
   'Твой охранник тебя зачем-то ищет и попросил мою бабку, чтобы она ему позвонила, если тебя увидит. Я услышала случайно разговор. Твой охранник кому-то пообещал завтра убить какого-то наследника. Не тебя??? Ты наследник???'
   Пока Виктор читал мою записку - улыбка медленно сползла с его лица.
   - Ты уверен-на? Это точно был Роджер? Точно он?
   Я выхватила из его рук блокнот и вновь принялась выводить карандашом слова:
   'Да. Он. Я видела. Потом его видела тоже и он тебя ищет!!!!!'
   Пробежав взглядом по новой записке, Виктор побледнел и, качнув головой, отступил от меня на шаг.
   - Не может быть!.. Значит, все-таки Роджер... а тот, с кем он говорил - был маленького роста, да? Итальянец?
   'Не знаю. Я его не видела, только слышала'.
   - Хорошо, Тесс, остальное не так важно. Спасибо тебе! - он задумался, а потом взял меня за руку, - Тесса, можно мне скрыться у тебя в каюте на пару часов, не больше. Можно?
   Кивнула в ответ, и мы поспешили назад. Пробежали к лифту, спустились на мой этаж, потом без препятствий добрались до моей каюты. Прошмыгнув внутрь, я закрылась на замок и устало привалилась к двери. Виктор без приглашения прошел в ванную, умылся. Потом вышел ко мне и с озабоченным видом поинтересовался:
   - Тесс, у тебя есть мобильник? Мне нужно позвонить. Отцу. С моего телефона - опасно. Можно с твоего? Да? - получив мое согласие и телефон, он все еще медлил, - Тесса, но это дорого стоит. У тебя закончатся все деньги...
   'Звони!!' - написала в блокноте и красноречиво указала рукой на часы - времени мало. Зря тратим на пустые разговоры.
   - Я верну. Обязательно, - пробормотал Виктор, набирая номер.
   К моему удивлению он заговорил по-итальянски - очень эмоционально, при этом энергично жестикулируя.
   Разговор длился не больше минуты. Потом Виктор положил трубку:
   - Спасибо. Отец сказал: скоро будет. Нужно подождать...
   "Будет? Скоро? То есть, как будет?" - вопросов появилось больше, чем ответов. Но задать их не успела. В дверь энергично постучали.
   - Тесса? Тесса, ты у себя? - Мигрея стояла за дверью - факт, но с нею мог быть и громила.
   Переглянувшись с Виктором, показала взглядом под кровать. Он быстренько туда спрятался. Я оглядела комнату - в ней ничего не выдавало постороннего присутствия - и решилась открыть бабушке.
  
  
   Глава 24
  
   Мигрея, к счастью, была одна. Она прошла в каюту, и я поскорее закрыла за ней дверь. Бабушка окинула меня недовольным взглядом, тяжело вздохнула и произнесла, качая головой:
   - Тесса, я видела этого мальчика с тобой. Что он натворил? Объясни мне: почему его ищут? И причем тут ты?
   Я приложила палец к губам, призывая бабушку к тишине, и проводила её к кровати, откинула покрывало, показывая своего гостя.
   - Тесс? Что это значит? - глаза бабушки стали широкими, как блюдца.
   Похоже, она была очень удивлена.
   - Я вам сейчас все объясню, - выползая из-под кровати, подал голос Виктор. - Вы только не волнуйтесь и ничего плохого не думайте...
   - Молодой человек, это вам стоит волноваться, а не мне, - возмутилась Мигрея, краснея от гнева, - Что вы делаете в каюте моей внучки?!
   Как же мне не хватало в такие моменты моего голоса! Я лишь могла топнуть ногой и призвать бабушку снова к тишине. 'Послушай его! Не перебивай!' - написала в блокноте и сунула ей под нос.
   - Хорошо, я слушаю, - она присела в кресло и выжидающе уставилась на смутившегося мальчишку.
   - Понимаете, дело в том, что этот человек, который меня ищет, у него очень плохие намерения. Я позвонил с разрешения Тессы моему отцу, он скоро приедет за мной, но мне нельзя попадаться на глаза тому человеку, который у вас обо мне спрашивал, понимаете?
   - Поэтому вы, сидите тут, под кроватью моей внучки?
   - Да... то есть, нет, мы думали, что это он стучится, а потом вы могли быть не одна. - Виктор посмотрел на бабушку и, пожав плечами, спросил, - И, простите, но, что нам оставалось делать?
   - Во-первых, вам надо было сразу рассказать обо всем мне, а во-вторых, как это ваш отец приедет за вами?
   - Думаю, на вертолете.
   - О? - глаза бабушки округлились, а брови приподнялись высоко. Она явно не ожидала такого ответа. Впрочем, я была удивлена не меньше нее. - И кто же ваш отец?
   - Простите, но этого я не могу сказать, - смущенно промолвил мальчик, и тут в каюту громко постучали.
   Я вздрогнула и спряталась за Виктора, мы оба теперь смотрели на бабушку, искали у нее и совета и возможной защиты, все-таки она старше нас и, наверняка, знает, что нужно делать. Правда, вид у Мигреи в первые секунды был очень растерянным, но она быстро пришла в себя и велела нам лезть под кровать. Я слышала, как бабушка прошла к двери и громко крикнула, не открывая замок:
   - Кто?
   Спустя несколько мгновений из-за двери ответили:
   - Уборка в номерах.
   - Зайдите позднее, я не одета, - бабушка была убедительна, но почему-то те, кто был с той стороны, не спешили уходить.
   - Мы не можем позднее. Откройте!
   Виктор шепнул мне
   - Это не уборщики, это они... надо убираться отсюда и поскорее! Вылезай!
   Мы выбрались из-под кровати. Виктор взял меня за руку и протащил за собой в туалет. Бабушке отводилась роль - главного отвлекающего, с чем она превосходно справлялась.
   - Минуточку... О горе, я не могу найти халат... Подождите секундочку... сейчас, сейчас открою, не надо ломать дверь! - я слышала её вздохи и то, что за дверью не собирались долго ждать.
   Виктор забрался на унитаз и постарался спихнуть в сторону вентиляционную решетку. Вскоре ему это удалось. Он влез внутрь, а я постаралась вернуть все место: решетка далеко не сразу встала ровно. Бабушка заглянула к нам:
   - Как вы? Получилось?
   Она окинула внимательным взглядом стену, удовлетворенно улыбнулась:
   - Хорошо, пройди в комнату, ляг в постель будто спишь. Мне нужно им открыть, иначе они выломают дверь.
   Я послушно выполнила то, что она мне предложила и юркнула в постель, отвернулась к стене, плотно укрывшись одеялом по самые уши. Услышала, как бабушка возится с замками, потом как распахнулась дверь и громко стукнулась об стену, будто её со всей силы пихнули ногой.
   - Что вам нужно? - громкое возмущение Мигреи и чьи-то тяжелые шаги.
   - Где он? - прорычал кто-то совсем рядом со мной, и я зажмурилась.
   - Кто?
   - Мальчишка?
   - У меня нет никакого мальчишки и тише, ради бога, моя внучка спит, девочка утомилась, у нее сильно болела голова... - говорила быстро и довольно сбивчиво бабушка, я поняла, что она боится. Наверное, было что-то в незнакомце настолько устрашающее, что привело её в такой трепет. Вскоре я и сама увидела: что. Меня бесцеремонно вытащили из постели и слегка встряхнули.
   Когда открыла глаза, то непонимающе уставилась на детину - высокого, страшного. Его взгляд был таким, что не предвещал ничего хорошего. Далеко не сразу в этом человеке узнала вполне себе приличного дядьку-охранника. Что же могло изменить его за несколько часов?
   - Где он? - рявкнул мне в лицо этот тип.
   Я недоуменно пожала плечами. Тогда он озверел в прямом смысле слова. Отбросил меня к стене и вынул откуда-то пистолет, увы, не уловила этого молниеносного движения его руки.
   - Значит так, хватит играть со мной! Если сейчас же не выдадите мне мальчишку, я разнесу голову вашей девчонке, а потом и вам, - он грозно вращал глазами, переводя дуло пистолета с меня на бабушку и обратно.
   Не знаю почему, но я совсем не испытывала страха. А бабушка побледнела и почти синими губами прошептала:
   - Я не знаю: где он. Прошу вас, не причиняйте ей вред... лучше стреляйте в меня, не трогайте девочку.
   Только тут я увидела, что не безразлична ей. Как бы не пыталась она меня унизить, оттолкнуть от себя, все-таки и в её сердце имелся для меня маленький уголок.
   - Опусти пистолет, Роджер, ты проиграл, - раздался чей-то очень спокойный голос.
   Но наш визитер отреагировал на него очень странно, он схватил меня за руку, притянул к себе и направил пистолет мне в голову. Холодный металл больно вдавили в висок, у меня перехватило дыхание, а голова закружилась так, как на карусели.
   - Я убью её, не подходи!
   - Отпусти девочку.
   - Еще шаг... и ты... - дальше я ничего не услышала.
   Меня поглотила пустота. Очнулась от прохладного прикосновения к моему лбу и щекам.
   Кто-то был рядом, трогал меня за руку.
   - Тесса... - позвали тихо, словно сомневаясь услышу ли.
   Попробовала открыть глаза. Резкий свет ворвался в них, как прожектор машины, я зажмурилась.
   - Тесса, милая... - послышался голос бабушки и пришло понимание, что пока еще живу.
   Оказывается, верзила схвативший меня, не рассчитал свои силы и сильно передавил мне грудную клетку, чем вызвал мой обморок. И я пропустила самое интересное. Он испугался, ослабил хватку, и в этот момент его подстрелили в руку, а потом скрутили. Отец Виктора появился вовремя со своими людьми. Мальчик выбрался обратно и теперь сидел возле меня, виновато улыбаясь.
   - Тесса, ты герой. Я никогда не забуду, что ты для меня сделала. Вот, возьми на память, - он положил мне в ладонь украшение. - Это эдельвейс. Горный цветок - он символ нашего рода.
   ---
   Вспоминая обо всем этом сейчас, благодарю судьбу, что когда-то смогла испытать подобное приключение. Я многое поняла в этом путешествии и о себе, и о своих родных. Мы смогли с бабушкой найти путь друг к другу, а это было нелегко. С Виктором мы обменялись электронными адресами и попрощались. На тот момент, думала, что навсегда. Мы жили в разных с ним мирах. По стечению обстоятельств они случайно пересеклись в этом круизе. Но если верить его тёте - случайностей в жизни не бывает, а все, что с нами происходит - это ни что иное, как знак или веление судьбы.
  
  
   Глава 25
  
   Мои сны, даже когда я подросла, никуда от меня не делись. Они преследовали каждую ночь, унося в далекую страну - нереальную и по-своему прекрасную. Часто там гуляла в необыкновенных садах, вдыхала чудесные ароматы прекрасных цветов, вкушала наполненные сладким нектаром необычные по форме и цвету фрукты. Меня окружали сказочно-красивые цветы, деревья, какие-то крылатые существа. Часто в этих прогулках я виделась с бабушкой Алисой, а иногда с человеком-птицей. На этих встречах обычно сны обрывались.
   Впрочем, возможно именно там, в странных сновидениях, и жила настоящая Тесса: такая, какая есть - без притворства, без лицемерия. И еще - во сне она умела говорить.
   - Тесса, просыпайся. Опоздаешь! - раздавался мамин голос.
   Вначале издалека, потом ближе и приходилось повиноваться: открывать глаза и топать в ванную, чтобы с помощью холодной воды - прогнать остатки сновидения.
   - Удачи, милая! - с таким напутствием мама провожала меня каждое утро на работу.
   Я давно выросла, выучилась и, как думали многие, занимала весьма неплохую должность: дизайнер при крупной строительной корпорации.
   Что ж у меня было весьма неплохое прикрытие. Скромная сотрудница, вечно занятая по самые уши работой. Сотрудники ко мне никак не относились - совсем. Руководителя интересовала только качественно выполненная работа, причем к указанному им сроку.
   Я справлялась. У меня получалось, а на мою молчаливость - он закрывал глаза. Дизайнер приносил ему немалую прибыль - что еще нужно?
   Правда, когда устраивалась, очень боялась, что не возьмут и два месяца не попадалась ему на глаза, когда же позвал и понял, что у меня есть проблемы - долго морщил лоб, хмурился, а потом сказал:
   - То, что молчишь, оно, может, и к лучшему, меньше будет у нас с тобой разногласий, - дядька был в годах, опытный, наверное, поэтому и закрыл глаза на немоту своей новой сотрудницы.
   Во всем остальном - я его вполне устраивала.
   Так выглядела одна сторона моей жизни, о другой - никто из моего окружения не знал, предполагаю, что даже и не догадывался. Каждую пятницу после работы я уезжала отдыхать - родители с этим смирились давно. Еще, когда я находилась под их пристальным контролем.
   Все началось, когда мне исполнилось пятнадцать. В тот год ребята на моем потоке заметно подросли. Мне нравился один мальчик - Билл. Да что там говорить: не просто нравился, при виде него у меня начинало бешено колотиться сердце, а разум, казалось, улетучивался из моей головы. Ненавидела себя в такие минуты, а поделать ничего с собой не могла. Глядела на него влюбленными глазами, забывая обо всем на свете. Когда же он пригласил меня на школьную вечеринку в качестве своей спутницы - думала, что умру от счастья.
   Конечно, я согласилась на его приглашение с радостью и без каких-либо опасений. Отец сам проводил меня и передал, можно сказать, с рук на руки.
   Если бы он знал тогда, чем обернется для меня этот вечер, если бы я могла догадаться, что стоит за этим приглашением, то никогда и ни при каких обстоятельствах не покинула бы стены родного дома.
   Но я не знала. Поначалу все выглядело вполне безобидным - ребята шутили, смеялись, танцевали - было весело. Я чувствовала себя впервые в центре внимания - за мной галантно ухаживали, девчонки мне завидовали, мальчишки кидали восхищенные взгляды. Я росла симпатичной, довольно милой девочкой. Никогда в отличие от сверстниц не носила брекеты на зубах - они у меня и без того были ровными. Никогда не мучилась угревой сыпью, мама научила меня заботиться о лице, когда мне было двенадцать. Поэтому и раньше ловила на себе заинтересованные взгляды мальчиков. В этот вечер я оделась в красивое черное платье, перевязала волосы черной лентой, туфли на среднем каблуке - все подобрано в тон, все красиво - не вызывающе, не вульгарно, а довольно стильно. Мигрея, после нашего с ней возвращения из круиза, вплотную занялась совершенствованием внучки, за что я ей была премного благодарна, хотя её уроки, порой, давались мне с большим трудом. Что же касается вкуса, он у меня имелся от рождения, но с помощью Мигреи, стала лучше разбираться в моде и научилась правильно подбирать себе одежду.
   В общем, я выделялась на фоне моих ровесниц, которые понятия не имели о том, что и как надо носить. К тому же накладывали макияж таким слоем на лицо, что поневоле приходилось сравнивать их с клоунами. К середине вечера почувствовала легкое недомогание - почему-то кругом шла голова, меня слегка подташнивало, немел язык - странное ощущение. Я пила весь вечер только апельсиновый сок, ни тоник, ни пиво - в рот не брала. Мне очень захотелось прогуляться на свежем воздухе. Когда написала о своей просьбе Биллу, он понимающе кивнул и вывел меня под руку на крыльцо школы. Там к нам подошли два его друга, они о чем-то перемолвились, а потом...
   Потом я очнулась в машине, меня куда-то везли. Прислушавшись к разговору, поняла, что еду не одна. Послышались голоса тех же ребят, которые стояли со мной возле школы.
   - Классная крошка нам сегодня досталась - секси. Молодец, Билл! - чья-то рука прошлась по моему бедру.
   - Оттянемся! - согласился кто-то еще, - Кто первый сегодня? Кинем жребий?
   - Кто нашел, тот и первый, - услышала я голос своего кавалера.
   Они засмеялись, очень нехорошо засмеялись. От этого смеха у меня все похолодело внутри. Мы остановились.
   - Вроде нормальное место. Поиграем с девочкой, а потом можно тут в кустах и оставить, сама выберется, как очнется.
   - Сэм, не много ли ты ей травки всыпал, что-то она совсем не шевелится?
   - Нет, в самый раз, зато не станет орать раньше времени, давай тащи её к кустам.
   Мое тело одеревенело, оно не слушалось меня. В голове крутились мысли: 'Меня сейчас будут насиловать, а я и пикнуть не смогу. Что делать? Бабушка Алиса, Бог, кто-нибудь, помогите!!' Не знаю, что выручило в тот момент. В какой-то миг почувствовала, что, пожалуй, смогу отбиться. Я дернулась в руках обидчиков, проверяя реакцию ног и рук - вроде бы могла ими двигать. Наверное, свежий воздух немного развеял меня.
   - Сэм, держи её крепче!.. - послышалось где-то за спиной, потом пошла грязная ругань. Я приоткрыла глаза. Увидела, что меня кладут на землю. И тогда со всей силы, на которую только была способна - двинула ногой, державшему меня мальчишке по лицу. Учитывая, что на ногах были туфли, да еще с каблуками - этот урод взвыл, как разъяренный медведь. Не дожидаясь пока к нему подоспеют его друзья, я кинулась в лес. Бежала, не разбирая дороги, слышала погоню за своей спиной. Бегала я быстро, но в темноте, по сучкам и корягам, траве и сухим листьям - поскальзываясь и спотыкаясь - было очень трудно оторваться от трех парней. Они настигали меня. Я предполагала, что расплата за содеянное мною, будет жестокой. Если меня поймают - мне не жить.
   В какой-то момент я споткнулась и полетела вниз, в овраг. Судя по раздающимся за мной воплям - преследователи летели следом за мной. Когда закончилось мое скольжение вниз, то открыла глаза и увидела перед собой огромного белого пса. Он стоял широко расставив лапы, словно загораживал меня от обидчиков. Я почувствовала себя под его защитой и потеряла сознание.
  
  
   Глава 26
  
   ... остерегайся темного человека с белой собакой... - я помнила напутствие Камилы, но случилось так, что в тот вечер именно былая собака спасла меня от худшей из возможных участей в жизни любой молоденькой девушки.
   Я очнулась уже под утро, мягкий свет ласкал мои полуприкрытые веки. Теплое одеяло, подушка и кровать, на которой я спала - мало напоминали собой лес, и оттого подумалось, что возможно увидела очередной кошмар. Вот только во всем теле чувствовалась невероятная усталость и отчего-то гудела голова, да и кровать мало походила на мою. По крайней мере, она была намного шире прежних размеров. Открывать глаза не хотелось.
   'Где я?' - подумала, приподнимая голову от подушки, зашумело в ушах, а с губ моих сорвался приглушенный стон.
   На него отреагировал кто-то и громко задышал рядом со мной, а потом... лизнул меня в лицо.
   Я открыла глаза, огляделась: возле меня, виляя хвостом, стоял на задних лапах и опирался передними в кровать белый пес. Правда, на этот раз он отчего-то был намного меньше. Возможно, от пережитого страха, мне показалось, что пес огромен. На самом же деле его можно было сравнить с овчаркой или лабрадором. Я погладила пса, и он опустился на пол, сел у кровати, высунул язык... при этом белый не сводил с меня заинтересованного взгляда.
   Комната в которой я находилась - большая, просторная. Справа камин и кресло, в углу небольшой стол, на нем графин с темно-рубиновой жидкостью. Слева - широкое на всю стену окно, а за окном - горы, высокие, заснеженные...
   'Где это я?' - в очередной раз спросила у самой себя, озадаченно вертя головой по сторонам. Опустила босые ноги на пол, они провалились в теплый ковер, а пес, словно только этого и ждал: громко, призывно залаял, ерзая на месте. Я растерялась и не заметила, когда в комнате появился хозяин. Он словно отделился от стены и теперь плавно шел ко мне, держа перед собой в руке тонкую черную трость. Сам в элегантном светлом костюме. Черные волосы контрастировали с белоснежным воротом его рубашки, они были небрежно откинуты назад и доходили мужчине до плеч. Высокий лоб, правильно очерченное лицо - высокие скулы, черные тонкие, как нарисованные брови, глубоко посаженные темно-синие глаза. Я смотрела, как завороженная на этого нереального человека. Никогда в жизни не видела таких людей, может быть только в кино. Он снисходительно улыбнулся лишь кончиками своих тонких губ, которые прятались в окладистой бороде, такие раньше были в моде, но очень давно, в прошлом веке.
   - Как себя чувствует, леди? - спросил он теплым, бархатным голосом, приблизившись ко мне почти вплотную.
   Я и хотела бы ответить, но не могла, поэтому стояла в оцепенении. Все, на что меня хватило, это отвести взгляд и посмотреть себе под ноги.
   'О, ужас, меня переодели?!' - только сейчас до меня дошло, что я не в платье, а в каком-то длинном сером балахоне, доходившем мне почти до пят.
   - Я вижу, вам уже значительно лучше, - между тем отметил мужчина, - но все-таки не стоит остужать ноги. Ложитесь-ка в постель, леди. Немного поговорим.
   Я послушно забралась под одеяло, откинулась на подушку, но боялась посмотреть в глаза незнакомцу, мне отчего-то было стыдно, неловко и очень хотелось домой. Мужчина присел на край кровати, опираясь одной рукой на трость, второй разгладил одеяло.
   - Вчера вас осмотрел мой личный врач и выявил странную вещь: у вас нарушены голосовые связки, возможно, это от пережитого потрясения, но не того, что произошло в эту ночь. Что-то случилось с вами гораздо раньше. Как следствие: вы не можете говорить... - он выдержал паузу, - Но я умею читать по губам, поэтому давайте все-таки попробуем - немного пообщаться. Вам достаточно будет эмитировать речь, я пойму. Итак, меня зовут Чарльз Фрайермор, а вы...
   Я попробовала правильно сложить губы, чтобы господин Фрайермор мог прочитать мое имя. Он безошибочно его назвал.
   - Тесса Уильям?
   Ну да, вполне обычная и довольно распространенная фамилия. Я кивнула, смущенно улыбаясь. У нас получилось установить контакт - и это меня обрадовало.
   - Что же, неплохо, - довольно улыбнулся мужчина, - Тесса, где вы живете, кто ваши родители?
   Назвала адрес, и Чарльз его записал на своей визитке. К адресу я добавила номер домашнего телефона и сотовый моего отца.
   - Далековато вы забрались. Я позвоню вашим родителям, они, наверное, очень о вас беспокоятся.
   Он поднялся, чтобы уйти, но я остановила его, вскочила на ноги и Чарльз, нахмурившись, окинул меня взглядом:
   - Вы что-то хотели, леди? Ванная комната - там, он показал рукой направо, насчет завтрака я сейчас распоряжусь...
   Я замотала головой - нет, не то! И сложила губы в несколько слов: 'Как вы меня нашли?'
   - Я не искал вас, - мужчина задумчиво почесал подбородок, - я услышал ваш зов. Вы позвали умершую женщину, Бога и кого-нибудь. Я был ближе других.
   Чарльз усмехнулся и вышел из комнаты быстрым шагом, оставив меня в полном недоумении.Как он мог услышать то, что не было произнесено вслух? Как?
  
   Позже я узнала, что этот человек способен на очень многое: не колдун, не провидец и не пророк, а все вместе - Чарльз Фрайермор. Камила предупреждала меня о белой собаке и темном человеке. Чарльз был белокожим, но чернота жила в нем самом.
  
  
   Глава 27
  
   Вот черт! Мне снова приснился этот странный сон с человеком-птицей. Он звал меня за собой, мы летели над бездной, а потом я сорвалась вниз. В итоге - проснулась в холодном поту: сбившееся дыхание, скомканная простынь, подушка и одеяло - на полу. Взглянула на часы, через полчаса надо вставать на работу.
   Я остановила будильник и протопала в ванную, по привычке выполнила все необходимые процедуры. Чтобы хоть как-то согнать остатки беспокойного сна, залезла под холодный душ, так как давно уже не боялась простудиться. Несколько лет ежедневных тренировок - дали о себе знать.
   - Тесс, ты уже поднялась? - в комнату предупредительно постучала мама.
   Я распахнула перед ней дверь. И поскольку успела кое-как привести себя в порядок, не боялась её вопросов, но избежать их не удалось. В последнее время мама стала слишком мнительной и подозрительной. Что поделать, у беременных такое случается. Мои родители ждали третьего ребенка. Дела в семье шли неплохо. Я устроилась работать в юридическую компанию, занималась переводами, Майкл учился в седьмом классе, а нашим старикам захотелось еще одного малыша. Не понимала их, но и не осуждала.
   - Что-то ты сегодня бледная? Не заболела? - мамина рука коснулась моего лба, потом моих щек и, видно, не почувствовав под ней жара, родительница успокоилась. - Тебе звонил сейчас господин Фрайермор, сказал, что заедет за тобой после работы, хочет о чем-то побеседовать...
   "Ох, мама, знала бы ты его беседы..." - подавила я в себе вздох и поблагодарила мать поцелуем в щеку.
   Конечно, никто из родных не мог подозревать зачем время от времени Чарльз Фрайермор назначает мне рандеву. Им было невдомек, что с нашей с ним первой встречи моя судьба полностью перешла в его власть.
   В тот день, когда я проснулась в доме Чарльза, он позвонил моим родителям, но они приехали за мной лишь вечером. Поэтому целый день я провела в обществе этого странного человека, который будто проник в мое сознание и прочитал мои мысли. Через пару часов он знал обо мне всё, хотя мы почти не разговаривали.
   - Умение наблюдать и делать выводы - вот ключ ко многим загадкам в жизни,- усмехаясь проговорил он тогда, покручивая в руках трость. А потом вдруг неожиданно предложил, - Хотите и вас научу?
   И мое любопытство сыграло со мной злую шутку. Конечно, я хотела так же как он научиться видеть, слышать и запоминать, улавливать незначительные для окружающих мелочи и, как Шерлок Холмс, делать логические выводы. Поначалу казалось, что эта наука - непостижима. Но через три часа нашей 'игры' в сыщиков, мне удалось отгадать пару сложных загадок.
   - Леди, да у вас, безусловно, есть талант, - похвалил меня Чарльз, удовлетворенно покачивая головой. Удобно устроившись в кресле, напротив камина, он вновь с нескрываемым любопытством рассматривал меня с головы до ног, будто только что увидел.
   Я сидела перед ним на ковре, тоже довольно уютно расположившись у теплого очага. Теперь я была одета в спортивный костюм, господин Фрайермор принес мне его после завтрака и предложил переодеться. Что с удовольствием и сделала. Поглядывая на танец огня, украдкой успевала следить и за Чарльзом. Он, скорее всего, догадывался и об этом. Потому что вдруг, будто случайно, выпустил трость из рук, а я смогла быстро развернуться и поймать её.
   - Хм, неплохо. Реакция у вас - отменная, - заломив удивленно левую бровь, он почесал подбородок и взял из моих рук оброненную трость, - Тесса, а что, если я предложу вам стать ученицей в моей личной школе. Мне, кажется, у вас есть множество скрытых талантов, которые просто необходимо развивать. Что скажете?
   Заинтригованная его словами, я согласилась. А вечером Чарльз уговорил моих родителей перевести меня в его школу "для одаренных детей". Вот только о специфике обучения в ней он умолчал и мне кажется - намеренно.
   С тех пор, как родители передали мои документы в новую школу, я нахожусь на коротком поводке. Три года тренировок, под внимательным руководством учителей, специально подобранных для того, чтобы из набранных в школу подростков выявить тех, кто действительно сможет подойти для службы в тайной армии господина Фрайермора, не прошли для меня даром.
   Я подошла, так как кроме способностей к дедукции, еще удивила учителей меткостью Робин Гуда. Кто бы мог подумать, что скромная школьница Тесса Уильям может стрелять без промаха, почти не целясь, из любого оружия, будь то стрелы арбалета, револьвер или охотничье ружье.
   После того, как обнаружили во мне дар стрелка - еще год ушел на обучение этому ремеслу. В итоге, я вышла из стен школы не только получившей общее образование, но и высоко подготовленным снайпером. Правда, об этом никто не должен был знать. Пришлось подписать некоторые бумаги,свидетельствующие о неразглашении этой тайны.
   После - мы расстались почти на пять лет, я поступила в Йоркский университет на юридическое подразделение и жила во время обучения в Торонто. От господина Фрайермора получала лишь открытки по праздникам и на день рождения: цветы. Букет всегда был роскошным - амарилис - то белый, то розовый, то ярко красный. И без открытки знала наверняка, их мог дарить только он: учитель.
   Позже я устроилась на работу в родном городе, и только через полгода после этого Чарльз дал о себе знать: назначил мне встречу, потом еще одну. И вот теперь - третья.
  
  
   Глава 28
  
   Собираясь на новую встречу, все время прокручивала в голове две предыдущие. Сегодня мне надлежало получить от Чарльза очередное задание. Трудно было представить, что девушка, отражающаяся передо мной в зеркале - это прежняя маленькая Тесса. Я довольно сильно изменилась: подросла, превратилась в миловидную барышню. Волосы по-прежнему не часто меня слушались, приходилось использовать различные бальзамы и специальные средства для укладки, после которых они все-таки ложились так, как мне было угодно: мягкими кольцами опускались на плечи темно-каштановыми прядями. Макияж я наносила всегда легкий: губы обводила нежной розовой помадой с едва уловимым цветочным ароматом; ресницы подкрашивала тушью и чуть-чуть подводила черным карандашом; румяна мне не требовались: на довольно смуглой коже имелся природный румянец. Тонкая талия, стройные ноги, высокая красивая грудь - природа наделила меня всем необходимым для того, чтобы очаровывать мужчин. Впрочем, они и без того редко пропускали мимо себя симпатичную девчонку, в моем лице, без внимательного взгляда, а иногда не обходилось и без цепкого словечка.
   К счастью, мой характер помогал не обращать внимания на неприятные выпады со стороны сильного пола.
   Парни в университете ко мне редко приставали, поскольку я носила всегда широкие брюки, мужскую рубашку и бейсболку, да по вечерам предпочитала общество книг. Но два раза мне все-таки пришлось отбиваться от приставаний в прямом смысле слова. И тут уроки самообороны, которые были отработаны в школе господина Фрайермора до автоматизма, пришлись как нельзя - кстати.
   Я многим была обязана Чарльзу, и теперь он требовал плату за свои услуги. Справедливо? Наверное. Вот только планку в наших расчетах он поднял довольно высокую. В первую же встречу, после долгих лет разлуки, учитель расставил все точки в наших отношениях по своим местам.
   - Милая, ты так выросла. Стала настоящей красавицей, - Чарльз передал мне букет и поцеловал в щеку. Сам он совсем не изменился. Все так же элегантен, все так же холоден и непрост.
   Я уловила в его движениях нервозность и, слегка улыбнувшись, качнула головой, вопросительно приподняла одну бровь. Теперь я умела жестами сказать о многом. Впрочем, в этом была тоже его заслуга. Именно Чарльз заставлял меня по несколько часов в день стоять перед зеркалом и строить отражению рожицы, в прямом смысле этого слова.
   - Зачем я тебя позвал? Хочешь узнать обо всем сходу? - он усмехнулся, - Узнаю в тебе, хоть это и нелегко, прежнюю Тессу. Что же, ты права, я не просто так пригласил тебя на это свидание.
   К нам подошел официант, желая узнать о заказе. Чарльз отвлекся на него и позволил мне понаблюдать за ним со стороны. Не смотря на то, что время никак не исказило его черты, передо мной был все-таки совершенно другой человек. Это трудно объяснить словами. Я видела другие жесты, отличные от тех, что помнила. И, кроме того, в учителе не осталось былой невозмутимости. Слегка дрожали его руки, губы время от времени вытягивались в тонкую угрюмую линию, на скулах изредка появлялись желваки. Все говорило о преодолении им нервного возбуждения. Что-то беспокоило господина Фрайермора и весьма сильно. Он желал бы это скрыть и, возможно, никто другой не увидел бы очевидного. Да только не я. Он проследил за моим взглядом и не отвел свой.
   - Все правильно, девочка. Ты все поняла. Пришло время платить по счетам, - откинувшись на свое кресло (мы сидели в уютном небольшом ресторане, на свежем воздухе, в тени могучих дубов), он крепко сжал в правой руке свою трость, - Я не стану напоминать, что многому тебя научил. И не просто для твоего саморазвития, ты ведь и раньше знала - придет время, я потребую плату.
   Кивнула, ожидая дальнейших действий учителя. Долго ждать не пришлось. Он наклонился вперед, и наши взгляды вновь встретились. Синие глаза смотрели холодно и властно.
   - Мне нужно, чтобы ты сделала пару выстрелов, скажем из 'коммандо' в весьма подвижную цель.
   Да, я отлично владела арбалетом и выстрелить в подвижную цель - не составит труда, да только вряд ли вопрос стоял про выброшенную вверх тарелочку или охоту на кроликов. То, что был выбран "коммандо" - вначале озадачило, впрочем, учитель никогда и ничего не делал просто так. Вероятно, он хотел отвести подозрения, рассудила я: если случится прокол с моей стороны, можно будет списать все на шалость подростков. Что же - умно.
   'Кто цель?' - задала вопрос губами.
   - Один мерзавец. Он мне задолжал и не хочет возвращать свой долг. Нужно его немного подтолкнуть к принятию... правильного решения.
   В мою задачу входило: на протяжении недели делать точные выстрелы вокруг должника. Необходимо было запугать нужного Чарльзу человека. К счастью, ничего другого от меня не требовалось. На второй встрече я получила инструкции и приступила к изучению объекта. Им оказался лысоватый, пухленький банкир, довольно приятной наружности. Чарльз передал мне его фото и назвал адрес. Все остальное я должна была узнать сама: режим, привычки, любимые места отдыха должника.
   Каждый вечер, в течение недели, приходилось вести двойную жизнь. Родители думали, что я хожу в кино, театр или библиотеку. На самом деле их Тесса пропадала часами в доме напротив банкирского особняка и, вооружившись биноклем, просматривала всю территорию, выискивая слабые места. Как агент спецслужбы, я имела самое современное оборудование для прослушивания и наблюдения. Учитель снабдил меня всем необходимым. Дал ключи от пустых городских квартир, где можно было пропадать часами, не привлекая к себе внимания - вынашивать план действий. Когда я подготовилась, начала обстрел. Вначале пострадало его авто, неосторожно припаркованное возле дома любовницы. Я продырявила все четыре колеса, чтобы поиск стрелка был затруднен. Потом, через два дня, стрела плавно влетела в раскрытое окно кабинета банкира и пробила стену над головой должника в паре сантиметров от его лысины. Последний выстрел был недалеко от будки его любимой собаки...
   - Умница, девочка, - похвалил меня Чарльз по телефону, - Можешь быть свободна.
   Это означало одно - нужно замести следы. Что я и сделала. Уничтожила свой телефон, спрятала оборудование в надежном месте, утопила арбалет и сменила место работы. Я перешла в строительную корпорацию. При помощи учителя, меня взяли туда дизайнером, а на мои возражения Чарльз тогда отмахнулся: 'Справишься!' И вот, спустя почти год, предстоит снова уйти.
   Потому что вряд ли господин Фрайермор пригласил меня лишь на чашечку кофе. Скорее всего, предстоит запугать еще кого-нибудь. Мой долг был довольно крупным, а отказать учителю я не могла, не имела права. Он спас мне жизнь когда-то, и теперь (как не горько это осознавать) она принадлежала ему больше, чем мне.
  
  
   Глава 29
  
   Вопреки моим ожиданиям наше свидание носило другой характер. Чарльз ждал меня недалеко от моей работы, и стоило только выйти из здания, как мне подмигнул фарами синий бентли.
   - Милая, ты, наверное, думаешь: для чего этот старик снова меня пригласил? - глядя на дорогу, задал свой вопрос Чарльз, при этом в голосе слышался легкий подвох.
   Я предпочла пожать плечами в ответ и заинтересованно посмотрела на собеседника, поправив свою узкую юбку.
   - Прошлый раз ты отлично справилась с заданием. Тот негодяй - правильно понял, что шутить шутки умеет не только он и вернул не только долг, но и проценты. Я решил тебя наградить, - тут он сделал многозначительную паузу, - Ты взрослая, миловидная дама и до сих пор живешь с родителями. Да, у вас неплохой домик и все же... не пора ли построить собственное гнездышко, а?
   Я задумалась: если он намекает на мое замужество, то лично мне туда пока не хотелось, да и кандидата на роль мужа - ещё не нашлось.
   - Э-мм, Тесса, чему я тебя учил? Вывод неправильный. Я не замуж тебя выдаю, успокойся, - Чарльз, как всегда, прочитал мои мысли и теперь посмеивался в усы, видя мою реакцию на его слова.
   Я ждала объяснений, он не спешил удовлетворить мое любопытство. Раньше, в детстве - меня часто раздражала его самонадеянность и власть надо мной и моими школьными друзьями. Мы часто промывали косточки учителю, когда оставались наедине. Он, вероятно, это знал, и каждый раз у него получалось удивлять и наставлять нас так, что, порой, мы чувствовали раболепие перед ним. Одно время я ловила каждое слово, каждый жест, стремилась быть лучшей среди всех учеников, и даже иногда это удавалось. Мои друзья, каждый по-своему, тоже стремились получить похвалу из уст этого человека. Но он был довольно скуп на лестные слова в адрес своих учеников. Удостоившихся высшей оценки, приближенных к Чарльзу подростков в выпускной год было всего пятеро. Четверо юношей и я, единственный снайпер среди них. В детстве не понимала, что мои навыки могут пригодиться в жизни для чего-то другого, кроме охоты. Сейчас я понимала многое, но подписанное тогда соглашение - действовало и по сей день. Я полностью принадлежу господину Фрайермору. Он мог потребовать от меня выполнения его распоряжений в любое время суток. Его власть была безграничной. Ибо в случае моего неповиновения - он мог забрать жизнь любого из моих родных.
   Ребята тоже подписали эту бумагу. Мы стали одним братством, одной силой - армией и опорой для учителя. В школе мы не знали имен друг друга, запрещено было их называть, у каждого из нас - имелся номер, и могло быть прозвище. Меня между собой звали - Таси, что близко к родному имени, поскольку, таким образом, сократили Taciturn (молчун). Мальчишки прозвали друг друга весьма подходящими, на мой взгляд, прозвищами: хитрец (Sly), смельчак (Brave), задира (Bully) и крепыш (Beefy). Не виделись мы давно, но списывались периодически через электронную почту, так что о своих сотоварищах я кое-что знала. Они тоже время от времени выполняли какие-то поручения Чарльза.
   Я понимала, что освободиться от влияния этого человека будет не просто, но не теряла надежду и искала пути к отступлению. Я не хотела, чтобы когда-нибудь он предложил мне убийство - только не это. Каким бы плохим не был человек, решать - жить ему или нет - все-таки должно быть в другой власти. Не в моей.
   Между тем, Чарльз припарковался на автостоянке возле красивого высокого дома. Он помог мне выйти из машины, и на мой молчаливый вопрос: 'Куда мы приехали?' - усмехнулся, но промолчал. Мол, скоро узнаешь.
   Мы прошли в широкий вестибюль, поднялись на лифте на одиннадцатый этаж и остановились возле чьей-то квартиры. Подмигнув мне, учитель вытащил связку ключей и двумя из них открыл дверь, пропуская меня перед собой. Хорошо меблированная, современного дизайна трехкомнатная квартира с прекрасной панорамой города, широким балконом... - мне понравилась. Я только хотела спросить: где хозяин? - как Чарльз протянул мне ключи:
   - Два ключа, как ты заметила - от замков на двери, один от входа в вестибюль, на ночь там закрывают, так что, на всякий случай, заказал для тебя этот ключ. Едва ли он есть у кого-то, кроме охраны. Квартира твоя. Можешь не благодарить - заслужила.
   Я какое-то время стояла в оцепенении, не решаясь взять ключи, с недоверием смотрела на учителя.
   - Возьми же, не то я передумаю, - улыбнулся он и потрепал меня по щеке.
   То, что я обрадовалась - мало сказано. Хотя мои родители и переехали три года назад в небольшой уютный домик, и у нас теперь было на три комнаты больше, чем раньше - собственная квартира мне пока была не по карману. Такой подарок мог сравниться с чудом.
   Я поцеловала учителя и взяла связку в руки, перебирая пальцами ключи, подумала о том, что неплохо бы поменять замки.
   - Замени, конечно, - Чарльз, как всегда, заметил больше, чем я хотела, - Мне пора. О следующей нашей встрече - извещу тебя по электронной почте. Адрес, надеюсь, не меняла? Нет. Вот и умница.
   Он сдержанно попрощался и ушел. А я, затаив дыхание, как кошка, прошла по всем комнатам, заглянула на кухню и в ванную, а потом, довольная осмотром, вышла на балкон. Да, отсюда было видно весь город, как на ладони, я даже смогла увидеть крышу родительского дома.
   Оставалось сделать самое трудное - сообщить родным о переезде.
  
  
   Глава 30
  
   Я работала на прежнем месте, жила в хорошем районе в шикарной квартире и все время ждала сообщения от учителя. Каждый вечер проверяла почтовый ящик, но от него все не было письма. Родители мои, будто вздохнули с облегчением, когда сообщила о своем переезде. Только я не решилась рассказать им всю правду. Они думали, что их Тесса сняла жилье у одной своей знакомой и довольно недорого.
   Снова легенда. Чтобы успокоить, чтобы не волновать.
   Мама решила, что её дочь скоро встретит свою вторую половинку. Папа попросил, чтобы я не устраивала шумных вечеринок и, чтобы обязательно, когда придет время, познакомила его со своим молодым человеком.
   Родители надеялись на мое счастье, надеялись, что оно не обойдет стороной их бедную девочку. Я часто ловила на себе взгляды родных. Они явно о чем-то сожалели, и даже догадывалась о чем именно. Но не решалась заводить разговор на эту больную для всех нас тему: об упущенной когда-то для меня возможности.
   Родители хотели удачного замужества для меня, а я знала наверняка - мужа у меня не будет до тех пор, пока учитель его мне не выберет.
   Тесса Уильям не имела права самостоятельно строить отношения с кем-либо. Это было запретом. Лишь Чарльз, он один решал, когда его ручной птичке будет позволено выпорхнуть в открытое окно. Да только полет мой мог быть лишь в пределах его видимости. Он никогда меня не отпустит от себя. Я это знала давно. И если раньше меня устраивала жизнь под опекой сильного, мудрого и доброго ко мне учителя, то со временем, наверное, как и каждого нормального человека, меня стала тяготить такая 'свобода'. Я не хотела всю жизнь ходить на коротком поводке.
   Однажды вечером, проверяя почту, получила послание от моих друзей. Они собирались навестить меня и предупреждали о том, что разговор меня ожидает серьезный. Мы давно условились, еще в школе, что наши встречи будут тайными от учителя. Он не должен был не только знать, но и догадываться о том, что мы поддерживаем связь. Письмо я тут же удалила. Ответ "мальчикам" не требовался. Я знала, во сколько они придут. Но не готовила застолье - это не про нас.
   В обычное время умылась, легла в постель, немного почитала и погасила свет. Окно на балкон было приоткрытым, через него проникал свет уличных фонарей. Я ждала, напряженно прислушиваясь и вглядываясь в темноту. Ребята рисковали, значит дело серьезное, я тревожилась за них, хотя понимала - они профессионалы, смогут пройти незамеченными. Нас этому учили долго и основательно. Несмотря на внимательность, все равно пропустила тот момент, когда они вошли. Просто почувствовала вдруг, что в комнате не одна. Будто порывистый ветер, ребята быстро исследовали каждый уголок моей жилплощади и, лишь убедившись, что в квартире нет жучков, а видеокамеры все посчитаны и на каждую подан лже сигнал - успокоились и поздоровались со мной.
   - Таси, - первым нежно обнял меня наш смельчак - Brave, потом по очереди заключили в объятья - Sly, Bully и Beefy. Последний из ребят чуть не переломил меня надвое, так и заскрипели косточки в его медвежьих лапищах.
   Мы не стали включать свет. Ребята разместились вокруг меня все в черных, почти невидимых костюмах, будто ниндзя из кино, но сняли маски - и вот передо мной такие родные лица, будто и не было между нами долгих лет разлуки.
   - У нас мало времени, сестра. Я буду краток, - взял слово хитрец. - Ты, наверное, знаешь, учитель в этом году набрал новых учеников в свою школу.
   Я пожала плечами, потому что не знала, да могла догадаться, что мы не единственная его опора.
   - В общем, дело обстоит так: стоит нам провалится - всем сразу или по одному - Чарльз не станет нас вытаскивать. Он нашел нам замену. Нам всем. Я видел его команду. Девочек там нет, а мальчишки очень даже одарены - каждый. И я заметил, он учит их чуть иначе, чем нас. С годами у учителя больше опыта. Новая армия у него будет сильнее - факт!
   - Откуда ты знаешь, что он нас заменит? Может быть - это наши помощники? - спросила я губами.
   - Таси, пойми, нет смысла нас оставлять... - крепыш подал свой голос, после некоторого замешательства, - Мы и сами не хотели бы в это верить. Но пару месяцев назад мне пришло письмо. Анонимка. И я его чуть не удалил, но привлекло одно слово в заголовке, догадываешься какое?
   'Нет', - упрямо качнула головой.
   - Фрайермор, - Beefy почти с ненавистью прошептал его.
   'И?' - я заломила бровь, сложив руки на груди.
   - В том письме оказался компромат. Вернее, перечень того, что успел сделать наш учитель чужими руками, - смельчак привстал, подошел к входной двери. Мы замерли, ожидая пока он вернется. Через несколько секунд он вновь сел рядом со мной и прошептал, - Все в порядке. Там тихо.
   - О, я понимаю, ты хочешь знать: причем тут мы? - Bully до этого прислушивался к словам друзей, сам предпочитал помалкивать и сидеть в сторонке, вернее, он следил за временем. - В том списке указаны имена прежних учеников. Мы навели справки. Каждого из них постепенно вывели из игры. Последнего полгода назад. И угадай: кем был тот ученик?
   'Снайпером', - поняла я и озадаченно почесала правое ухо, потом спросила, - Кто передал информацию?
   - Учитель просчитался. У его снайпера был младший брат, который знал, чем занимается старшенький, а когда его не стало, выполнил просьбу усопшего. Они не могли вырваться из своего круга. Мы можем попробовать, Таси. Что скажешь, ты с нами? - хитрец взял меня за руку, как в детстве, заглянул в глаза, ожидая ответ.
   - Да, - сложились мои губы в правильное слово.
   - Отлично. Связь держим через интернет кафе. Через почту опасно, твой компьютер может оказаться под присмотром.
   - Я проверяла.
   - И, тем не менее, будь осторожна, - напутствовал меня крепыш.
   - Уходим. Пора, - подал сигнал задира.
   Спустя пять минут я осталась в полном одиночестве. Камеры Чарльза могли смело доложить своему хозяину - его птичка спит крепким сном в полном одиночестве.
   Учитель мог быть довольным. По крайней мере, пока.
  
  
   Глава 31
  
   Я поежилась. Под теплым одеялом мне показалось слишком холодно. Сон, как рукой сняло, когда почувствовала постороннее присутствие. В моей комнате был он. Мой учитель. Его нельзя было спутать с кем-либо другим. К такому сюрпризу, увы, не подготовилась. Накануне ребята вроде бы все предприняли для того, чтобы наша встреча прошла инкогнито. Неужели что-то выпустили из вида? Стараясь не выдать себя, я продолжала дышать ровно, размеренно, как во сне. Сама же прислушивалась к тому, что происходит вокруг. Он сидел в кресле, напротив окна, послышалось характерное поскрипывание, к тому же учитель нервничал и перебирал в руках жемчужную нить: отчетливо доносилось постукивание бусин одну об другую.
   'Зачем он здесь? Что ему нужно? Что привело его в мою квартиру? И почему так - вероломно?' - крутилось в моей голове. Я пыталась разгадать то, что мне заведомо было не по зубам. Ни разу еще мотивы его поступков мне не стали понятными. Всегда у учителя имелся козырь в рукаве. Всегда.
   - Не спишь, милая. Вижу, что не спишь. С добрым утром, - услышала я над своим ухом голос Чарльза.
   И когда он только успел подойти? Словно проплыл по воздуху - я не услышала ничего: ни характерного постукивания трости, ни мягких шагов. Просто переместился и все? Прыгнул? Пролетел? От кресла до моей кровати метра два, не меньше. Или я оглохла на пару секунд, или учитель умеет перемещаться каким-то неведомым мне способом. Впрочем, тайны всегда окружали Чарльза. Мне ли этого не знать?
   Дальше притворяться не имело смысла. Он как-то разгадал меня. Еще бы понять: как?! Неужели потеряла навыки?
   Я приоткрыла глаза. Солнце крадучись вползало в мою комнату через приоткрытую балконную дверь. Действительно, было утро. Но пока настолько раннее, что многие горожане и не думали еще покидать свои уютные постели. Секунда - как мало можно успеть за нее! И как быстро проходит, порой, жизнь именно в этот короткий миг: раз - и ничего больше нет! Я собралась и вот уже сижу: приветливо улыбаюсь Чарльзу, сонно кутаясь в одеяло и протягивая ему руку для приветственного поцелуя. Учитель все же был джентльменом. И как бы он не был сердит, взбешен или разочарован - никогда не выставлял свои эмоции на показ. Всегда сдержан, всегда подтянут и подчеркнуто вежлив.
   Вот и сейчас поцеловал в руку, откинул полы длинного пиджака и позволил себе присесть на край моей кровати, как тогда, в нашу первую встречу: расправил складочки на моем одеяле.
   Лишь после этого хмуро произнес, с натянутой вежливой улыбкой:
   - Как спалось, милая? Надеюсь, хорошо?
   Я утвердительно качнула головой, и мои губы слегка раздвинулись, обозначив слово 'да'.
   Чарльз подозрительно огляделся по сторонам. Я понимала его замешательство: он пришел меня обвинить, даже догадывалась в чем. Но не испытывала страха и никак не проявляла в присутствии учителя хоть какого-то беспокойства. Да, за долгие годы разлуки его Тиса научилась быть проницательной и научилась играть на публику. Чарльз и не догадывался о том, какую школу притворства прошла его девочка, пока грызла гранит науки. Я была естественной, расслабленной, такой, как обычно. Это-то и сбивало его с толку.
   - Наверное, тебе хочется знать, зачем я пришел к тебе со столь ранним визитом?
   Снова кивнула. Иногда, я радовалась тому, что не обладаю даром речи. Иначе мне пришлось бы оправдываться и юлить, а это заведомо проигрышный вариант. Ложь Чарльз чувствовал за версту. Слушая других, гораздо больше можно было вынести пользы из разговора.
   - Не думай, я не через дверь к тебе прошел. У меня нет ключей от твоей квартиры. Пожарная лестница в этом доме так удачно расположена, что я прошел инкогнито и подумал: - учитель сделал паузу и так посмотрел на меня, что холодок пробежал по спине, но я постаралась не подать вида. На моем лице было запечатлено само внимание. Чарльз, видимо, ожидал обнаружить нечто другое, поэтому как-то не особо уверенно продолжил, - и подумал, что таким же способом к моей дорогой Тессе может попасть и кто-либо другой. Я думал, что обезопасил твою жизнь, а оказывается - нет! Я очень расстроен и я хочу, чтобы ты сегодня же переехала на другую квартиру. И не возражай - вот ключи!
   Он достал звенящую связку из кармана, бросил мне её на постель. Я ошеломленно уставилась на подарок и непонимающе посмотрела в глаза учителю. Впервые за это утро наши взгляды пересеклись, и тут почувствовала легкое головокружение: поняла, что учитель вновь пытается прочитать мои мысли. Правда, с тех пор, как он меня спас, ему это повторить ни разу больше так и не удалось. И сейчас он вновь потерпел фиаско. Эта неудача его взбесила настолько, что на некоторое время Чарльз потерял над собой контроль. Я заметила те эмоции, которые он не успел от меня скрыть.
   - Через пятнадцать минут жду тебя внизу с вещами. Что не успеешь собрать, я привезу позже, - учитель резко поднялся, но вместо того, чтобы уйти, склонился надо мной и прошипел сквозь зубы, - Не играй со мной, девочка! Я знаю, кто тебе приходил в прошлую ночь. Передай своим мальчикам: им со мной тягаться не по силам!
   Он вышел быстрым шагом в этот раз через дверь, а я вся сжалась в комок, внутри все оборвалось от страха за ребят: Чарльз Фрайермор в курсе всего, что происходит в жизни его лучших учеников. И это очень опасно! Теперь точно знала - у нас нет ни единого шанса на успех.
  
  
   Глава 32
  
   Мой учитель - мой бог и мое наказание. Он не знает слова 'нет', для него Тесса всегда должна быть в полной готовности и не важно, что я чувствую в тот момент, когда понадобилась ему и не важно, о чем думаю, переживаю, во что верю. Приходилось выполнять все поручения Фрайермора безропотно и быстро.
   Когда-то я умудрилась пройтись по краю глубокой пропасти и не свалиться в нее, теперь мне предстояло научиться через нее перепрыгивать - а это очень непросто!
   Чарльз перевез меня в другой район города, и теперь мой поводок стал еще короче. Учитель держал меня возле себя и навещал два раза в сутки: ранним утром и довольно поздним вечером. Каждое его появление являлось своего рода пыткой и проверкой на прочность. Со стороны могло показаться, что мы с ним любовники. И только близкие друзья, мои братья по несчастью знали, что это настолько же маловероятно, как любовь между кошкой и собакой.
   Как-то, будучи подростком, я пришла к Чарльзу ночью, чтобы остаться с ним до утра. Хотела стать его без остатка, поскольку влюбилась по уши и не могла ни о чем и ни о ком думать - лишь о нем да о близости с ним. Его комната находилась в дальнем крыле школы, на втором этаже. Учитель иногда там ночевал. Тогда он выпроводил меня восвояси, а чтобы впредь "глупышка Тесс" ни о чем таком не помышляла - отлупил меня ремнем да так, что на мягкое место я не могла присесть почти двое суток.
   - Никогда! Слышишь, никогда не смей торговать своим телом! Никогда не смей выпрашивать любовь! - прохрипел он мне в ухо, схватив за волосы и притянув к себе.
   Потом Чарльз выдохнул, успокоился и отпустил меня, но от резкого движения я упала перед ним на пол.
   - Запомни, девочка, ты достойна любви, но не таким способом. Ты не шлюха, ты - леди! - произнес он последнее слово с очевидным презрением. Словно бы дал мне пощечину, я даже интуитивно закрыла руками лицо. Щеки горели от стыда. А Чарльз, между тем, продолжал, медленно расхаживая передо мной в мягких тапочках и длинном бархатном халате. Я не решалась поднять на него взгляд и следила за каждым шагом, прислушиваясь к четким размеренным словам, слетающим с его губ.
   - Научись дорожить собой. Научись быть гордой, неприступной, такой, которую захочется завоевать. Такой, о которой захочется мечтать ночами. Такой, от которой невозможно оторвать взгляда, от которой сердце замрет и поскачет галопом, - Чарльз остановился напротив меня и произнес холодным чужим тоном, - А сейчас я должен преподать вам урок, леди. Надеюсь, он запомнится вам и надолго!
   Я вырывалась, отчаянно сопротивлялась, но он все-таки высек меня, да так, как ни разу в жизни не посмел бы сделать и родной отец.
   Мне было невыносимо стыдно, а еще горько и очень обидно, настолько, что постепенно моя влюбленность превратилась в неприязнь.
   Наверное, именно этого Чарльз тогда добивался своими действиями. Его урок запомнился навсегда. Работая над собой, я стала почти такой девушкой, портрет которой учитель мне в ту ночь столь красочно описал. Ведь, спустя годы, прожитые вдали от него, научилась многому, в том числе быть независимой, недоступной, знающей себе цену. Я часто видела какими взглядами меня провожали мужчины, но, увы, ни один из них мне не нравился. Потому что леди Тесса Уильям теперь слишком хорошо знала всем им цену.
   И лишь господин Фрайермор отличался от остальных представителей сильного пола. Правда, теперь я не нуждалась в нем. Моя детская влюбленность бесследно прошла, взамен нее появилась благодарность и большое уважение к этому человеку, но на таких чувствах уже не вспыхнуть искрам любви.
   Объясниться со мной учитель больше не желал. Утром он здоровался, спрашивал о моем самочувствие и передавал мне конверт с очередным поручением. К счастью, все они сводились только к тому, чтобы я следила за определенными людьми и держала вечером перед Чарльзом подробный отчет. После он платил мне за работу и уходил. Все мои попытки поговорить с ним - игнорировались, и я не знала, как спровоцировать, как вызвать его на откровенный разговор. С друзьями связь тоже прервалась. В интернет-кафе мне путь был закрыт, а через свой ноутбук не рисковала больше с ними связываться.
   Неожиданно в один из вечеров, ребята нагрянули ко мне сами. Я не успела испугаться или воспрепятствовать их вторжению, как они быстро и бесшумно растеклись по комнатам, будто тени. Жестами друзья попросили не обращать на них внимания. Сделав вид, что в комнате кроме меня никого нет, я подошла к окну и выглянула на улицу. Было темно и тихо, а стук моего сердца казался громким набатом. "Что же они задумали? Зачем они здесь?" - не знала ответа на эти вопросы и от того стало очень тревожно на душе.
   Спустя несколько минут после появления ребят, ко мне в квартиру, как обычно в этот час, вошел Чарльз.
  
  
   Глава 33
  
   Учитель неспешно вошел, медленно оглядел комнату и, встретившись со мной взглядом, уверенно произнес:
   - Я знаю, ты не ждала их, - он скосил глаза вправо, туда, куда уходила комната и повелительным тоном изрек, - Выходите, мальчики. Уверен, вы пришли, чтобы увидеться со мной.
   Постепенно ребята по одному вышли каждый из своего укрытия. Между нами повисла звенящая, очень напряженная тишина. Никто не спешил её нарушить.
   Чарльз мягкими шагами, будто готовящийся к прыжку дикий зверь, прошел в центр получившегося круга. Молчаливая дуэль затянулась, и тут Brave первым подал голос.
   - Мы пришли с миром, учитель, - начал наш Смельчак, - мы хотим лишь поговорить с вами, чтобы понять...
   - Понять? - озадаченно повторил за ним Чарльз, прохаживаясь по кругу, - Я бы тоже не отказался понять: что вы все делаете в квартире этой милой девушки и почему пришли в неурочный час? Каждый из вас имеет честь видеться со мной в назначенное время, не так ли? Закон есть закон и вы его прекрасно знаете. Так отчего нарушаются установленные мною правила?
   - Мы хотели поговорить с вами, учитель, но не по одному, а все вместе, - вступил в разговор Sly, - у нас есть вопросы.
   - И ты тоже хочешь что-то понять, мой мальчик, но что именно? - Чарльз был опасен.
   Я видела, как в нем закипает ярость. Но не могла остановить ни его, ни ребят. Хитрец отступил под напором учителя и смолк. Эта дуэль должна была закончиться чьим-то поражением, и мне ясно представилось: кто выйдет тут победителем. Чарльз был уверен в себе. А вот мои друзья, видимо, не все просчитали и их обескуражило поведение учителя. Он вновь шел на шаг впереди. Слегка опираясь на трость, Чарльз, словно ось обозначенного друзьями круга, двигался от одного парня к другому, вглядывался в лица своих учеников. Отчего-то у меня было стойкое ощущение - Фрайермор давно готовился к этой встрече.
   - Учитель. Все верно, каждый из нас давал вам свою клятву, и до сих пор мы не нарушали данного слова, - на этот раз выступил вперед Beefy, мой самый верный друг, - И я готов подписаться под каждым словом в контракте еще раз. Мы пришли с миром, мы хотим лишь быть уверенными, что вы не выкинете нас, когда перестанете в нас нуждаться.
   - Уверенными? - Чарльз так посмотрел на Крепыша, что мое сердце пропустило удар, - Неужели я позволил тебе усомниться хоть раз? Где бы ты был, если бы не я? Кем бы ты стал? А твой младший брат: кто спас его, кто дал защиту твоей семье?
   - Вы, учитель, - хмуро подтвердил Крепыш.
   - Вы все получили от меня гораздо больше, чем дали взамен. Каждого из вас я вытащил из грязи, дал образование, развил ваши способности. Вы неплохо устроены в жизни и не только вы, но и ваши близкие... - учитель сделал паузу, - и после этого вы хотите еще от меня гарантий? Не слишком ли многого вы хотите, дети?
   Вновь повисла тишина, как перед грозой.
   - Я всегда учил вас: если сладкого слишком много - это приводит к кариесу, - Чарльз недобро усмехнулся, - Видимо, я сам вас перекормил пастилой и позволил то, что не стоило делать ни в коем случае - вы стали слишком близкими мне. Почти родными. Но это довольно легко можно подкорректировать.
   Так и хотелось сказать друзьям: 'Молчите, только молчите! Не вступайте с ним в диалог!' Видела, что напряжение отпускает Чарльза, значит, гроза почти прошла стороной. Разойдемся миром, и жизнь пойдет как раньше. Выговорились, расставили все по местам - вот и хорошо.
   Не суждено было сбыться моим надеждам. В разговор, к несчастью, ступил Bully, он не стал ходить вокруг да около. Задира всегда отличался дерзким характером.
   - Складно говорите, учитель. Я почти поверил в вашу к нам привязанность, - он криво усмехнулся. Я никогда не любила эту его ухмылочку, всегда хотелось заехать ему в нос, когда он так кривил свои полные губы. Сейчас же меня затрясло от предчувствия страшной беды, - Мы знаем про группу 'D', знаем, что стало с ними... и знаем, что вы готовите новых учеников на смену нам. Не хотите объясниться?
   - Объясниться? - Чарльз недоуменно приподнял брови, оборачиваясь к Задире, который в этот момент стоял позади него. - Мне?
   - Да. Вам, - дерзко вскинув голову, процедил сквозь губы Bully, - Хочу знать: что вы приготовили для нас? Пожить хочется, знаете ли и подольше.
   Учитель склонил голову на бок, оценивающе оглядел задиру сверху вниз и разворачиваясь на пятках, прошептал:
   - Предавший однажды, повторно предаст. Предатель должен...
   - Омыть долг кровью! - последние слова слились в один порыв. Нам слишком долго эту фразу вбивали в детстве. Учитель - бог и господин. Кто предал - не достоин жизни. И лишь сейчас эти страшные слова наполнились для меня тем самым смыслом, который старалась не принимать. Предателем мог быть сторонний враг, не относящийся к нашему кругу избранных. Сейчас же получалось, что мы сами оказались врагами Чарльза. Смельчак бросился на учителя со спины, а я не заметила, как в моих руках оказался пистолет. Сработала на автомате, едва отмечая взглядом, что Задира, Хитрец и Смельчак уже лежат без движения на полу, а глаза их навсегда застыли в изумлении. Они не ожидали такой быстрой расправы, смерть подкралась к ним слишком незаметно. Крепыш - единственный, кто пока не пострадал. Он так же, как и я стоял с оружием в руках, а учитель уже занес свою трость (в которой скрывался хитрый механизм), чтобы ударить ему в солнечное сплетение.
   - Одно неловкое движение, и ты присоединишься к остальным, - предупреждающе прошипел Чарльз, даже не оглядываясь на меня.
   Он знал, я не смогу в него выстрелить. Никогда не смогу. По моим щекам текли безвольные слезы. Я оплакивала друзей, но не могла покончить с их палачом. Это оказалось выше моих сил. Если бы Крепыш попросил меня, хотя бы взглядом ему помочь, возможно, нашла бы в себе силы, потому что очень любила этого немного неуклюжего и бесконечно доброго парня. Он не попросил. Опустив голову, мой Beefy покорно ждал своей участи.
   - Ты единственный, кто был со мной честен и я...- учитель убрал трость, - отпускаю тебя.
  
  
  
   Глава 34
  
   Застывший диск солнца висит над водою, растекается бордовыми лучами по небосклону. Утро, вечер ли? Трудно сказать, если не знаешь наверняка. Я тоже замираю и просто смотрю на неспешное движение волн за моим окном. И вспоминаю. Не могу не вспоминать. Мне вновь приснился этот сон про птицу. Чтобы немного унять бешеный стук сердца, перебираю в пальцах серое перо. Слегка ерошу его волоски, и сегодня оно мне открывает другие символы, будто просит вернуться далеко-далеко назад.
   Прошло несколько лет с тех памятных событий, а они стоят перед глазами, будто это все было лишь вчера...
   Я вновь и вновь, стоит закрыть глаза, вижу ребят: как они падают на мягкий ковер и больше с него не встают, вижу удивленные глаза Крепыша, который словно не может поверить в очевидное: только что собственными руками он убил своего друга Задиру. Наверное, у меня такое же выражение на лице, мы как отражение друг друга. Ведь это я прерываю жизнь Силача, а наш Хитрец погибает от трости учителя. Мы не хотели их убивать и не смогли бы этого сделать при других обстоятельствах. Сейчас же, защищая учителя, пришлось пожертвовать друзьями. Так тяжело мне еще никогда в жизни не было. Да и не только мне.
   Склоняюсь над неподвижными телами, Крепыш падает на одно колено и проверяет поочередно пульс у друзей, обреченно качает головой.
   И тут я увидела живые неподдельные слезы Чарльза: когда он закрывал глаза своим ученикам, то оплакивал каждого, будто родного сына. Как тяжело терять! Как больно осознавать, что это навсегда...
   В тот день Чарльз увез меня к себе, в один из своих домов, где впервые он предстал передо мной словно обнаженным.
   Таким никто не знал учителя. Сейчас я видела совершенно другого человека - слабого и ранимого, способного страдать и переживать настоящие человеческие эмоции. И в этом тоже была сила - другая, настоящая, живая. Маска спала с лица Чарльза и открыла, что и ему может быть тоже очень больно. Учитель страдал и не скрывал от меня больше своих чувств.
   - Тесса, ты нужна мне. Очень нужна, - сказал он тогда, зарываясь руками в мои волосы и прижимая меня к себе, как нечто очень ценное, хрупкое. В ту ночь я спала в его доме, в соседней комнате.
   После он увез меня за собой в Италию, сообщив моим родителям радостную для них весть о нашей помолвке. Я об этом узнала уже далеко от дома, когда мы приземлились в Риме. До этого мне было почти все равно, куда и зачем едет Чарльз, как и то, что являюсь фактически его бессловесным багажом. Все чувства мои точно бы застыли, замерзли, покрылись толстым слоем льда. От чего? Сложно сказать. Может быть от боли или от бессилия, или от того, что настолько легко позволила сделать себя палачом. Долгое время надеялась, что мне не придется лишать жизни кого бы то ни было, а тут произошло самое страшное: я стала убийцей.
   - Я сказал твоим родителям, что ты едешь со мной жить в Италию, потому что вскоре станешь моей женой. Мы для них - помолвлены и скоро обручимся, думаю, ближе к весне сможем их порадовать таким событием.
   'Вот как... - мысленно я усмехнулась, правда, усмешка получилась слишком уж горькой, - а как же спросить меня?'
   - Вижу, ты не в восторге? - Чарльз внимательно всмотрелся в мое лицо.
   Какое-то время мы играли в гляделки, потом я откинула нависшие на лицо волосы и сложила губы в слова:
   'Я - против!'
   - Не сомневался в твоем 'положительном' ответе... - протянул через некоторое время Чарльз, - Я дам тебе время подумать, скажем, месяц-другой, но не больше...
   Ох, и как же не понравился мне при этом его взгляд! Он поймал меня, как рыбку на крючок. Все продумал, все решил. Я нужна ему и точка. Любовью тут и не пахнет, скорее сделкой. Что ему нужно? Хочет кого-то убрать моими руками? Теперь я еще меньше доверяла учителю, чем раньше. Если стану намерено сопротивляться его воле, то под прицелом окажутся родные. Играть с ним по своим правилам на его территории - крайне опасно, подчиниться его воле - это стать его игрушкой. Я не хотела больше убивать.
   Имелся еще один выход - самый крайний - исчезнуть. Но стоило его хорошенько обдумать, ведь, по сути, уйти из поля зрения учителя можно было лишь одним способом - умереть. Да только как ни крути, в этом случае страдали мои родные, а порвать с ними отношения навсегда на тот момент я не могла решиться. Стоило обо всем этом поразмыслить. Два месяца - не так уж и мало.
   Киваю Чарльзу, давая понять, что меня устраивают установленные им сроки, и мы спешим выйти из самолета. Салон давно опустел, а стюардесса стоит у раскрытой двери, улыбаясь, и ждет только нас.
  
  
   Глава 35
  
   В огромном белоснежном особняке господина Фрайемора можно было с легкостью заблудиться среди многочисленных комнат и коридоров, лестниц и укромных закутков, балконов и террас. Или спрятаться так, что слуги высунув язык, искали бы свою госпожу сутки напролет. Я все еще не давала своего согласия на брак, но с каждой секундой, проведенной в доме Чарльза, понимала, что собственно мне деваться-то некуда. Он уже все решил за меня и теперь лишь ждал озвученного в самолете срока, чтобы уладить все формальности.
   - Я, милая Тесса, подошел к тому возрасту, когда стоит задуматься о наследнике. Ты - лучшая кандидатура на роль матери для моего сына. Ты самая преданная из моих учеников: красавица, умница, к тому же обладаешь проницательностью и самым главным качеством, которое меня в тебе привлекает - молчание. Молчание - это золото. Особенно для супруги, - все это он мне высказал в первый же вечер, когда я спросила: 'Почему ты выбрал меня? Почему я должна стать твоей женой? Я не хочу, понимаешь?!'
   Тогда он покачал головой и еще добавил, что это судьба, так было предрешено свыше, в ту роковую ночь, когда он меня услышал в лесу и пришел на помощь.
   Пришлось признать: мне не оставили ни единого шанса к отступлению. Но самым главным моим несчастьем являлось то, что я не могла себе позволить и одной минуты одиночества. Всегда и повсюду меня сопровождали, мне прислуживали, за мной наблюдали. Каждый день и каждую ночь я находилась под бдительным оком Чарльза. Если не он, то его люди не сводили с меня глаз. Вначале это забавляло, но вскоре стало настолько невыносимым, что однажды просто не выдержала такой заботы и выплеснула на моего мучителя всё то, что копилось во мне не один день.
   Надо отдать должное выдержке учителя. Ни один мускул не дрогнул на его лице, пока он читал мое, наполненное гневом послание. Он оставался все таким же сдержанно-холодным, когда я бросала в него вещи, била дорогие вазы и зеркала. И стоило мне успокоиться, как Чарльз произнес ровным голосом:
   - Думаю, тебе нужно немного отдохнуть. Нервы перед свадьбой - это так естественно, поверь мне, - он подошел и бережно обнял меня за плечи, развернул к себе, - Все скоро пройдет и будет не так плохо, как тебе кажется. Сегодня же я закажу для тебя круиз.
   - Ты поедешь со мной? - произнесла губами, уверенная, что Чарльз читает по ним.
   - Если ты захочешь, то - да, - ответил он, выпуская меня из объятий, - Но, по всей видимости, тебе захочется получить перед свадьбой несколько дней полной свободы, не так ли?
   Я затаила дыхание не в силах поверить тому, что сейчас он произнес, боялась спугнуть его настроение и такое близкое счастье.
   - К тому же у меня накопилось несколько неотложных дел, которые нужно решить до нашего союза, а времени остается совсем немного. Поэтому с тобой поедет один из моих людей - Эдмонд, ты его знаешь, вот он и присмотрит за тобой.
   Конечно, надеяться на то, что буду в полном одиночестве наслаждаться круизом, было бы наивным, но против Эдмонда я не возражала. Высокий, плечистый парень лет тридцати, слегка с угрюмым взглядом из-под бровей, по крайней мере, не был навязчивым и не бросал на меня взгляды полные страсти, а еще интереса и откровенной зависти, как некоторые из других людей Чарльза, с которыми мне пришлось познакомиться в Италии.
   Постепенно будущий супруг вводил в меня в круг своих партнеров. Как госпожа Фрайермор я могла получить не только деньги, но и власть. Печальным являлось то, что абсолютно не желала делить с ним его жизнь. И, если бы мне было позволено, то уехала бы куда-нибудь подальше, чтобы никогда не встречаться с этим человеком и вспоминать господина Фрайермора лишь как дурной сон, как кошмар, случайно встретившийся на дороге моей судьбы. Ему все сходило с рук. И убийство ребят осталось незамеченным не только полицией, но и прессой. Как удалось это скрыть, я могла только подозревать. Предполагала, что у Чарльза есть много темных пятен в судьбе и такие связи, о которых лучше мне никогда не знать.
   Круиз мог мне помочь привести не только нервы в порядок, а, возможно, и мысли тоже. Ах, как хотелось бы повернуть время вспять! Не о такой жизни я мечтала в детстве, когда сидела на кухне с моей бабушкой Алисой и пила сладкий чай. И не о таком муже мне грезилось ночами, где будучи подростком представляла свою собственную семью, в которой муж мне защитник и опора, у меня милые и умные дети, а я добрая, заботливая мать, любимая женщина, жена. И уж конечно не убийца и не инкубатор для выращивания наследника ненавистному мне человеку. Нет, я не хотела того, что сейчас происходило на моих глазах. Но как выйти из этого замкнутого круга - пока не знала.
  
  
   Глава 36
  
   В то утро я проснулась чуть свет. В сердце поселилось предвкушение чего-то необычного, и холодок, который всегда появлялся в преддверии каких-то новых событий, не отпускал уже больше суток. Билет лежал на прикроватной тумбочке в моей комнате с вечера, сумка была собрана еще два дня назад. Я мельком глянула на часы и поскорее соскочила с постели, будто нетерпеливая девчонка, хотела поскорее начать новый день. Мысленно усмиряя маленькую проказницу Тесс, старалась унять дрожь в руках и как-то утихомирить сердцебиение. Я умылась, причесала волосы, наложила легкий, едва заметный макияж, оделась в светлый брючный костюм. Проверила сумку.
   В доме, спустя полчаса после моего пробуждения, забегали суетливо слуги, выполняя распоряжения своего господина. Когда он предупредительно постучал в мою дверь, я была уже собрана и встретила учителя благодарной улыбкой.
   - Доброе утро, милая, - легкий поцелуй в щеку, пристальный взгляд, - Завтрак уже готов. Составишь мне компанию?
   - Конечно.
   Почти в полной тишине, не считая шелеста ветра за настежь распахнутым окном гостиной, мы наслаждались обществом друг друга в последний раз перед моим путешествием. Внутри меня все трепетало от счастья и кушать не очень-то и хотелось. Приходилось заставлять себя, чтобы не огорчать учителя. Впрочем, он тоже только попивал свой кофе, не прикасаясь к круасанам и печенью.
   После Чарльз сам проводил меня на пирс, давая по пути какие-то распоряжения моему сопровождающему, я не прислушивалась к их разговору. Поскольку меня сейчас волновало совсем другое, а именно: что ждет впереди? Смогу ли, действительно, побыть в одиночестве, отдохнуть, расслабиться и почувствовать себя хоть немного свободной?
   Будущий супруг неохотно выпускал на волю свою птичку, и было заметно, что это расставание дается ему довольно нелегко. Скрывая свою тревогу, Чарльз время от времени постукивал тростью, просто так, чтобы хоть как-то успокоить себя. Мы слишком хорошо с ним знали друг друга, поэтому от меня не укрылось его настроение, а он, скорее всего, видел мое и оттого хмурился еще сильнее, не разделяя моего восторга.
   Это путешествие должно было продлиться всего восемь дней. Маршрут мы выбирали вместе: Рим - Генуя - Марсель - Барселона - Ла-Гулетт - Палермо - Рим. Когда приехали на причал, Чарльз помог мне выйти из машины, придержал за руку, пока я поправляла сползшую на глаза шляпку.
   - Я надеюсь, ты будешь благоразумна и не заставишь меня волноваться? - сказал он, привлекая меня к себе и заглядывая в глаза, будто хотел в них прочесть нечто, что могло бы изменить его решение.
   Чарльз словно бы искал пути к отступлению, наверняка он не раз уже отругал себя за опрометчиво данное мне слово и об этой идее с круизом.
   - Ну что ты! Я буду умницей, - ответила губами, не давая и шанса усомниться во мне, - Не волнуйся, Эдмонд не даст меня в обиду.
   - Надеюсь... - хмуро произнес господин Фрайермор и впервые за наше с ним знакомство запечатлел на моих губах далеко не дружеский поцелуй.
   На мгновение мне показалась, что земля уходит из-под ног. Я словно бы потерялась в пространстве, открывая новое, до этого момента, не испытываемое ни разу в жизни ощущение. Его губы - жесткие, властные одаривали нежностью и вызывали страсть. Внутри меня будто сжали до упора пружину, а сейчас она разворачивалась, и вот-вот должна была ударить наотмашь. Эмоции захлестнули с головой, я неумело ответила на поцелуй и получила новую порцию неизведанных чувств. Чарльз менял прикосновения и в конце даже слегка прикусил, будто поставил печать, будто хотел вызвать меня на поединок, в котором лишь он может одержать победу. Я же, в свою очередь, готова была сдаться без боя, только бы еще раз почувствовать гамму таких невероятно противоречивых чувств, а он неожиданно отстранился и слегка усмехнулся на этот раз довольный произведенным на меня впечатлением.
   - Иди, а то опоздаешь. Помни. Я жду тебя, - слегка наклонившись к моему уху, Чарльз почти угрожающе прошептал, - Ты моя, Тесс. Только моя. Запомни это.
   Выпустив меня из объятий, Фрайермор отступил на шаг в сторону, а я, ухватившись за Эдмонда, едва переставляла ноги по направлению к сходням, все еще не вполне оправившись от внезапно нахлынувших ощущений.
   Точно бы оглушенная происходящим, я не слышала ничего вокруг и никого не видела, кроме одного единственного человека, от которого зависела сейчас еще больше, чем раньше. Чарльз сдержанно махнул мне рукой и повернулся в сторону ожидающего его автомобиля. В этом он был весь: не любил прощаться, не любил ждать, не любил делиться своими чувствами. И то, что произошло между нами перед посадкой на лайнер, являлось большим исключением из правил его жизни.
  
  
   Глава 37
  
   Оказавшись в своей каюте, я некоторое время не могла унять бешеный стук сердца. Эдмонд проводил меня до самой двери и, напомнив о том, что будет рядом, оставил в одиночестве. Впрочем, мне оно сейчас было крайне необходимым, чтобы разобраться в себе и недавних событиях.
   Что это нашло на учителя? На моих губах - чувствовался вкус его губ, его горячее дыхание, и будто бы все еще ощущались властные руки, прижимающие меня к нему.
   Что всколыхнулось в моей душе? Почему я так реагирую на него, вернее, на его прикосновения? Понимание того, что здесь кроется холодный расчет - не придавало мне оптимизма и не раскрывало сути происходящего. За считанные секунды Чарльз выбил землю из-под моих ног. Не ясно только: зачем?
   Неужели он боится, что закручу в круизе роман? Ох, только романа мне для полного счастья тут и не хватает!... - я тяжело вздохнула и закрыла за собой дверь. Эдмонд разместился в соседней каюте. Забавно, Чарльз не поскупился и охране выделил апартаменты Vip- класса.
   Оглядевшись, я поняла, что сейчас мой статус - невесты господина Фрайермора - позволял мне то, о чем не могла даже мечтать в детстве. Наша с бабушкой поездка в круиз была, мягко говоря, скромной. Теперь передо мной вместо маленькое каюты открылся просторный холл, напоминающий больше гостиную в каком-нибудь богатом загородном доме. Мягкая современная мебель, большой круглый стол, со стеклянной столешницей, на которой стоял графин с водой. На полу - мягкие ковры, люстра свешивающаяся с подвесного потолка мне показалась вообще шедевром стеклодува. Вспомнилась и бабушка Алиса. Слишком много на одно утро выпало воспоминаний. Поставив сумку у уютного дивана, прошлась до окна: оно было большим, светлым, а за ним располагалась небольшая терраса. Я вышла на нее, чтобы подышать легким бризом и полюбоваться на синее-синее море. Берег еще был близко, но он плавно отдалялся, погружая меня в приятные воспоминания о прошлом. Когда я вернулась в каюту, то заметила, что, кроме всего прочего, в углу скромно расположился небольшой рояль. Не знаю, нарочно ли Чарльз сделал этот выбор или так случайно совпало. Сердце на миг затаилось, потом я быстро подошла к инструменту и открыла крышку, провела рукой по мягким клавишам, поздоровалась.
   Неужели он знал про эту мою любовь? Еще в юности, бывая в гостях у Мигреи, я замирала, когда она перебирала, будто без особого желания старые ноты, да иногда играла для меня. И, заметив мой трепет, бабушка лично дала мне несколько уроков, научила общаться через музыку с внутренним миром. Порой, я выплескивала нешуточные эмоции через игру на стареньком её инструменте.
   Вот и сейчас не смогла отказать себе в этом желании. Присев у рояля, потеряла счет времени. Играла все, что только могли вспомнить мои безумные пальцы, и постепенно через льющуюся непрекращающимся потоком музыку, успокоилась моя боль. Разум вернулся ко мне вместе со скользящими по щекам слезами.
   Я вытерла слезы и решила разобрать вещи. Вынимая из сумки по очереди то одно, то другое наткнулась вдруг на конверт. Он лежал поверх моего нижнего белья. Уж Чарльз постарался, чтобы его Тесс не прошла мимо этого послания. Знал, что рано или поздно захочу принять душ.
   Развернув вложенный в него лист, усмехнулась: да, господин Фрайермор не любил тратить время зря.
  
   "Тесса, любовь моя! Я знаю, что у тебя в поездке будет уйма свободного времени и, надеюсь, ты не откажешь мне в маленькой просьбе. Я случайно выяснил, что в это же время, почти рядом с тобой, будет проводить свой отпуск один нужный мне человек..."
  
   А дальше шло подробное описание этого "человека", за которым должна буду слегка присмотреть и при этом постараться выяснить: с кем тот встречается из своих партнеров в этой поездке. Чуть ниже учитель подсказал мне номер его каюты, чтобы случайно не перепутала "нужного" с кем-нибудь другим.
   По прочтении письма Чарльза, я вдруг рассмеялась в голос: ' Надо же! Решила, что он и правда отправил меня отдохнуть! Глупая, наивная, Тесса! Как же легко тебя провести!' Смех получился горьким и почти злым. Я разорвала письмо Чарльза на мелкие кусочки и сожгла в пепельнице, а пепел смыла в раковине. Меня трясло от возмущения: в кого я превратилась? В неврастеника, по которому плачет психиатрическая клиника? Хочу ли так жить дальше? Однозначно - нет!
   И пусть Чарльз потом сделает со мной все, что ему заблагорассудится, но эту неделю проведу - по личному плану! После того, как я покончила с письмом, залезла под ласкающие теплые струи душа и окончательно успокоилась. Чарльз далеко и не сможет контролировать каждый мой шаг даже через Эдмонда. Поэтому могу делать вид, что выполняю его просьбу, а на самом деле - просто отдыхать, наслаждаться относительной свободой, пока у меня еще есть этот шанс и хорошенечко продумать свой побег из-под венца.
   Если некоторое время назад у меня еще имелись какие-то сомнения, то Чарльз сам их развеял. Теперь я точно знала: хочу ли стать супругой этого господина? Правильный ответ: нет!
  
  
   Глава 38
  
   Оказавшись так далеко от Чарльза, я вновь и вновь ловила себя на том, что нахожусь, будто на привязи. Мне было тяжело дышать от невидимой, нацепленной на мою шею удавке. Поводок, вновь накрученный на руку властного хозяина, стал еще короче. Куда не сделаешь шаг, везде чувствуешь чужую волю.
   В тот день, я почти не выходила из каюты. Эдмонд дважды стучал ко мне в дверь и дважды получал отказ. Ужинать предпочла в каюте, а когда пришла ночь - не смогла уснуть. Я вышла на террасу и долго смотрела в небо, мысленно вознося молитву, просила только об одном: об избавлении от Чарльза. Давно мечтала вылететь из золотой клетки, в которой меня держали помимо моей воли уже несколько лет. Увы, за круиз, вряд ли можно было успеть найти свою любовь и выйти замуж, чтобы вернуться к учителю чужой женой, и тем самым получить освобождение от его власти.
   Впрочем, о чем бы я ни подумала, и чего бы ни пожелала - он все решил за меня, еще в нашу с ним первую встречу. От понимания такой очевидной истины стало мерзко на душе. Если бы я была волчицей, то верно завыла бы от тоски: горько, протяжно, громко, во всю мочь своих легких, а так... - оставалось лишь вытереть незваную слезинку и вернуться в каюту. Избавиться от будущего супруга на тот момент мне не представлялось возможным. И это меня убивало.
   Я глубоко вздохнула, и вдруг мне показалось, что кто-то сверху наблюдает за мной. Тень - длинная, кривая - заслонила собой отблеск желтых фонарей лайнера, и тут же послышался мягкий шепот:
   - Вам не спится... в вашем возрасте такое может произойти только по двум причинам. И мне думается, что это не из-за любви. Печаль на вашем лице говорит о многом... - незнакомец, мужчина, так и не показал мне свое лицо, я невольно прислушалась к голосу и совсем забыла о том, что собиралась уйти, - Хотите, я попробую её развеять?
   - Кто вы? - спросила губами.
   - Друг, - тихо ответили мне, - Я могу стать вам другом, если позволите... Решайтесь. Что вы теряете? Я предлагаю вам провести эту ночь иначе, мы можем прогнать вашу тоску, да и мою тоже. Я дам вам время - десять минут. Этого должно быть достаточно, чтобы принять решение.
   Мой странный визави исчез так же неожиданно, как и появился до того. Пожав плечами, я вошла к себе и подумала: действительно, а что я теряю? Чарльз отпустил меня развлечься. Почему бы не провести эту ночь в компании интересного собеседника? Тем более, что мне он не может ничем навредить, я вполне могу постоять за себя. Не теряя больше времени на раздумья, переоделась в джинсы, топик и теплую вязаную кофту на замке, которую взяла на случай прохладной погоды. Сейчас, ночью, она могла мне пригодиться, поскольку было довольно свежо. На ноги надела удобные теннисные тапочки и прихватив с собой лишь небольшую сумочку с документами, телефоном, кошельком и ключом от каюты, вновь вышла на террасу.
   Мой тайный собеседник не заставил себя ждать.
   - Вы готовы? - раздался его голос сверху, - Тогда поднимайтесь по этой лестнице, только не шумите.
   Он скинул веревочную лестницу и я, как заправский моряк, карабкалась вверх, не представляя, что произойдет, если мой побег заметит Эдмонд.
   - Вашу руку, леди, - незнакомец придержал меня и помог оказаться на его балкончике, а после мы вышли с ним через дверь его каюты и направились вверх по лестнице, как оказалось к вертолетной площадке.
   Я так и не смогла как следует рассмотреть моего похитителя. Он скрывал свое лицо под карнавальной маской. Отметила только его высокий рост и широкие сильные плечи. Волосы - темные, волнистые, средней длины - их трепал ветер, поднятый вертолетными лопастями. Мужчина крепко держал меня за руку и уверенно вел за собой к готовящемуся ко взлету транспорту.
   Разместившись в кабине вертолета, незнакомец шепнул мне на ухо:
   - Вот увидите, вам понравится!
   - Зачем так таинственно? - указала я на его маску.
   - Чтобы ваш интерес не пропал, - улыбнулся он какой-то слишком уж задорной, мальчишеской улыбкой, напоминая мне об одном знакомом из далекого прошлого.
   Я даже слегка отшатнулась от него. Нет, этого просто не могло быть!
   ВиктОр? Нет, вряд ли мы могли вновь оказаться в одном круизе. Прошло столько лет! Но я до сих пор с теплом вспоминала этого таинственного мальчика и берегла его подарок. Я вновь посмотрела на незнакомца: нет, не похож. И волосы другого оттенка, и кудри не столь роскошные и улыбка все-таки другая.
   Мы летели над морем, и вид за окном завораживал меня. Приходилось и раньше летать на вертолетах, но ночью - ни разу. Небо казалось невероятно близким, будто черная шаль, с множеством вшитых в нее жемчужин: крупных и мелких, а некоторые звезды напоминали собой россыпь бриллиантов.
   Я, как девчонка, восторженно крутила головой по сторонам, вылавливая взглядом то одно, то другое созвездие. И на душе впервые за многие дни было по-настоящему легко.
  
  
   Глава 39
  
   Когда в жизни закручиваешься в череде забот, то со временем перестаешь поднимать взгляд в небо. Забываешь задавать себе правильные вопросы, теряешься среди толпы, не задумываешься больше о своем предназначении. Да и есть ли оно? Идешь привычно по течению, оно несет тебя в сутолоке чужих, спешащих рядом ног. Кто ты? Что ты? Как ты живешь и для чего просыпаешь каждое утро нового дня? Давно не думала об этом. Просто принимала мир и себя в нем да текла в череде суетных будней.
   "Незнакомец в маске" впервые за долгое-долгое время разбудил меня, спящую где-то глубоко внутри - маленькую любознательную Тессу. Мы летели не очень долго, а приземлились в какой-то не то каньон, не то долину. Вокруг нас - заснеженные вершины гор, под ногами - мягкая сочная трава; первозданные звуки в тишине, нарушаемой лишь легким ветерком, будто перебирающим в тонких пальцах нежную листву. Мне подали руку, приглашая к ночной прогулке, на которую так опрометчиво согласилась, сбегая с лайнера. Улыбнулась, ожидающему меня мужчине, и легко выпорхнула из кабины вертолета навстречу приключениям. Мой спутник был в светлом спортивном костюме, и я хорошо его видела перед собой, старалась не отставать. Сердце билось восторженно, слегка замирая и вновь пускаясь в бешеную скачку, от этой ночи ожидая, как минимум, чуда.
   Мы шли вперед неторопливо, шаг в шаг, почти не нарушая тихих вкрадчивых звуков, притаившихся вокруг нас. Остановились неожиданно у края большой, глубокой пропасти. Где-то совсем рядом вскрикнула птица, и я невольно отступила назад, тут же меня придержали сильные мужские руки, которые подарили мне чувство полной безопасности.
   - Не бойтесь. Я хотел, чтобы вы увидели это, - он указал рукой вправо и чуть вверх, открывая мне вид на горные хребты. И где-то там, в облаках, широко раскинув крылья, парила большая птица, высматривая кого-то внизу...
   Может быть, нас? Я маленькая песчинка большого мира, который живет по своим законам, подчас жестоким, но цель у всех одна - выжить и принести пользу, какую, не так уж важно, главное, оставить после себя что-то, что напомнит о тебе. Почему-то подумалось именно об этом: 'Что останется после меня? Останется ли хоть что-то?'
   - Память... она часто не дает нам спать ночами, мучает, напоминает о том, что не смог изменить, но именно - память дает толчок к тому, чтобы жить дальше... - тихо сказал мой спутник, точно сам себе. И, тем не менее, словно бы он прочитал мои сокровенные мысли и дал на них ответ. 'Кто... вы?' - я обернулась, чтобы спросить и тут же поняла - не стоит. Иначе спугну все очарование этого свидания. Не все ли равно кто мой похититель? Главное, мне спокойно в его обществе, а остальное - может и подождать своего часа. Мой спутник смотрел вверх, его глаза при этом были задумчиво-печальными. Вдруг, сквозь сумрак полыхнуло что-то яркое за моей спиной и отразилось во взоре моего нечаянного друга, как вспышка от зажигалки. Я удивленно вскинула брови, мужчина рядом со мной слегка улыбнулся:
   - Звезда упала. Тут часто бывает звездопад... можно загадать сразу несколько желаний. Смотрите вон еще одна!
   Если бы у меня был голос! Если бы я только могла выразить словами переполняющие сердце чувства на краю этого странного каньона, где звезды падают с неба одна за другой, как по мановению волшебной палочки щедрого на чудеса чародея. Беда заключалась в том, что, впериваясь взглядом в небо да считая звезды, маленькая, глупенькая Тесса никак не успевала загадать одно единственное желание: стать счастливой!
   - Нам пора возвращаться, - шепнул мой таинственный друг и вернул меня в действительность.
   Сказочная ночь осталась позади, вот-вот должен был пробудиться новый день. Мы поспешили на лайнер, подгоняемые рассветом.
   - До завтра... - мягкий шепот, будто растворяется в шуме волн за бортом.
   - До завтра!.. - вторю одними губами, подписываясь на новую встречу.
   Утомленная долгой прогулкой, я уснула едва добравшись до подушки. Сил на то, чтобы даже раздеться - не имелось, как и на то, чтобы о чем-то думать или переживать.
   Пробудилась от настойчивого стука в дверь. Подумала, что Эдмонд потерял меня и сейчас встретит рассерженным взглядом: мол, как можно при такой чудесной погоде сидеть сиднем в каюте. По большому счету, мне было все равно. Но дверь пришлось открыть.
   К моему удивлению, это оказался не мой охранник, а незнакомый молодой человек. Он лишь протянул мне в руки красивейший букет белоснежных роз, а сам будто бы испарился. Во всяком случае, пока я читала послание, вложенное в цветы, юноша скрылся с глаз.
   "Благодарю за дивную ночь и надеюсь на скорую встречу" - подписи не стояло. Впрочем, её и не требовалось, поскольку и так знала от кого пришел подарок. Я закрылась в каюте и, улыбнувшись сонному отражению в зеркале, поспешила поставить цветы в воду, а сама поскакала в ванную, чтобы освежиться.
   День обещал пройти в предвкушении нового свидания и от того настроение резко подпрыгнуло вверх. Я не любила ждать, но ради новых впечатлений можно было немного и потерпеть. Стараясь не выдать Эдмонду своего волнения, провела в обществе охранника оставшееся до ужина время, а после вновь закрылась у себя, ссылаясь на внезапную мигрень.
   В назначенный час, секунда в секунду, на мой балкон спустилась веревочная лестница. И теперь я не колебалась ни одного мгновения, стремясь получить от оставшихся часов свободы, как можно больше.
   Стараясь не думать о Чарльзе и его поручении, в эти полные счастья дни, Тесса Уильям изо всех сил торопилась жить так, как никогда раньше - без укрощающего её поводка.
  
  
   Глава 40
  
   Я никогда не думала всерьез о том, что это произойдет когда-нибудь и со мной. Всегда казалось - любовь не для меня, в моей жизни может присутствовать лишь расчет, причем Чарльз, именно он, убедил меня в этом. Те несколько дней, вернее, незабываемых ночей, которые произошли в круизе, наполнили душу чувством, сравнимым разве что с детским восторгом, когда бежишь босиком по лужам, под проливным дождем. Мне было очень хорошо рядом с этим, скрывающим свое лицо, мужчиной. Возможно, причиной всему являлась уверенность в том, что мы никогда с ним не встретимся в реальной жизни, и никогда не узнаем друг о друге больше, чем будет позволено каждым из нас.
   И все-таки я всегда надеялась, что ошибаюсь насчет любви, и столь редкое чувство посетит когда-нибудь мое сердце, и хоть ненадолго, но смогу стать счастливой.
   Мне повезло. Мой незнакомец, мой принц, мой верный друг дарил незабываемые минуты, где я становилась самой собой, без навязанного мне образа - женщины убийцы. Каждый вечер сердце замирало и неслось вскачь, а ожидая его теплого голоса, я вся превращалась в нечто похожее на большой локатор, улавливающий каждый звук... Не смотря на таинственность, на его скрытность, отчего-то меня не посещали мысли о том: зачем он это делает, почему не откроется, почему никогда не спускается ко мне сам, почему этот человек хочет видеть меня лишь ночью?
   Мы играли в странную игру, и она приносила мне неимоверное удовольствие. Впервые в жизни чувствовала полную свободу только рядом с моим неизвестным другом. Он завладел всеми чувствами, всеми мыслями, всем, что я могла ему дать, если бы он только попросил. Давно Тесса Уильям не ощущала себя по-настоящему интересной кому-то. Никто никогда не задавал мне вопросов о том: что я чувствую, о чем думаю, чего хочу на самом деле, разве что в далеком детстве нечто подобное интересовало бабушку Алису и Костика.
   Странно, но я без стеснения и страха открывала по сути чужому мне человеку: самое сокровенное, самое потаенное, что находилось, и до поры до времени крепко почивало, где-то глубоко в душе. При этом о своем собеседнике знала не больше, чем до нашего знакомства. Как ему удавалось раскрывать меня, а самому оставаться в тени - загадка. Он отвечал на все вопросы так, что вновь я оказывалась в центре его внимания. Вроде бы и был со мной предельно откровенным, да только нужной мне информации набралось не больше чайной ложки.
   На пятую ночь нашего знакомства согласилась на свидание с человеком в маске в предвкушении чего-то необычного. Мы настолько были близки друг к другу насколько позволял этикет. Ни разу этот мужчина не преступил черту дозволенного: не обнимал, не делал намеков на близость, не пытался меня соблазнить или поцеловать... Два взрослых человека в течение ночи словно бы становились детьми или подростками и самозабвенно - рассуждали о жизни, мечтали, наблюдали за явлениями природы, говорили ни о чем, и, тем не менее, обо всем сразу... Его совсем не смущала моя немота, точно бы он давно меня знал и принимал со всеми достоинствами и недостатками, такой, какая есть.
   На этот раз мой друг воспользовался не вертолетом, а катером. Мы уплыли в ночь, почти не привлекая ничьего внимания, потому что отчалили с той стороны лайнера, где звучала громкая музыка. В одном из ресторанов что-то отмечали, возможно, у кого-то был день рождения, поэтому в небо запускали красочные фейерверки - красиво, конечно. Правда, все это нельзя сравнить с настоящей, живой красотой природы.
   Мы причалили в небольшой бухточке и поднялись по узкой тропинке между высоких скал. Наверху меня ждал сюрприз: кто-то к нашему приходу сервировал стол под открытым небом: вино, фрукты и что-то из горячего находилось на сковороде, прикрытой плотно крышкой.
   - Давай вместе поужинаем, тут чудесный вид, - услышала я возле уха шепот моего спутника, - Выполни мою маленькую просьбу, надень платье.
   Он мне подал в руки пакет, в котором было платье и туфли к нему. Будто бы раньше не мог сказать, впрочем, наверное хотел вначале показать, для чего нужно переодевание. Я ошеломленно осмотрелась вокруг: рядом росли высокие деревья, за ними не особо-то укроешься от посторонних глаз, если только вернуться на катер. Что, собственно, и сделала: медленно спустилась по тропинке назад и заперлась в каюте. Странная просьба. Но вполне в стиле моего друга. Захотел поужинать в романтичном месте, в компании симпатичной ему дамы (вряд ли он стал бы проводить со мной каждую ночь, если бы я ему не нравилась) и даже выбрал для нее наряд.
   Облачившись в платье небесного цвета, легкие на невысоком каблуке туфельки, посмотрелась в зеркало: из него на меня выглянула незнакомка. Я не узнавала в этой неземного вида даме себя. Надо же было так подобрать цвет и фасон, чтобы преобразить обычную девушку в фею. Причесав волосы, решила оставить их распущенными, лишь у висков собрала невидимками, так, чтобы при ветре они не попадали на глаза. Невесомым, ажурным платком я укрыла свои плечи и вышла к ожидающему моего появления мужчине.
   - Вы восхитительны... - промолвил он, едва наши взгляды встретились, и не солгал. В его глазах плескалась восторженность, как у юноши, впервые воспылавшего страстью.
   Мне стало очень приятно от ощущения того, что нравлюсь этому мужчине не только, как собеседница, но и как женщина. Надо отдать должное моему другу, ведь и он выглядел теперь несколько иначе:спортивный костюм заменил на смокинг. Было довольно необычным сидеть под лохматой кроной дерева, вкушать на лоне природы невероятно вкусную рыбу, приготовленную на пару, есть фрукты, пить вино и при этом находиться в одежде, больше подходящей для светского раута или похода в ресторан. Мы почти не разговаривали: едва прикасались к еде, пили вино и задумчиво смотрели на море. Я совершенно не заметила откуда к нам приплыла большая туча: ветер порывистый, сильный, чуть не перевернул наш стол, а сверху, будто из-под открытого кем-то огромного крана, хлынула вода.
  
  
   Глава 41
  
   Дождь застал нас внезапно и, растерявшись, я крутила головой по сторонам, решая - куда бежать, чтобы укрыться от падающей сверху воды. Первая мысль - вернуться на катер, но на море поднялись волны, и судно теперь качалось на них довольно сильно. Отчалить от берега в такую непогоду ровнялось самоубийству.
   - Бежим!.. - тут меня схватили за руку и уверенно потащили за собой.
   Мой друг не дал мне опомниться и с шага перешел на довольно быстрый бег. Его крепкие пальцы, обхватив мое запястье, не оставляли ни единого шанса для того, чтобы увильнуть в сторону. Впрочем, я и не собиралась. Так как не знала этого места, а ориентироваться в темноте хоть и умела - многолетняя тренировка не дала бы мне заблудиться, или потеряться - да только решила на этот раз во всем положиться на сильное мужское плечо. Платье мое намокло и теперь противно липло к ногам, затрудняя движение; туфли то и дело норовили слететь, а шарфик совсем не спасал мои плечи от тяжелых прохладных капель. Какое-то время мы неслись, будто хотели обогнать ветер. У любой другой девушки на моем месте наверняка бы уже сбилось дыхание или подвернулась нога, да только я была лишена такой привилегии еще в детстве. Чарльз прилагал максимум усилий на тренировку своих верных вассалов. Невольно вспомнились его уроки, когда за каждое падение и остановку добавлялись штрафные круги, которые мы делали вокруг школы - и это был не стадион. Нет. Мы бегали по гористой неровной местности, перепрыгивая через овраги, будто молодые козлята. В любую погоду, с любым настроением и самочувствием, утром и вечером. Пять кругов - это норма, а штрафные у каждого имелись свои. Учитель ратовал за индивидуальный подход в обучении. Порой, я была благодарна ему за некоторые уроки.
   Время растянулось. Мне казалось, что нашему бегу не будет конца. Мужчина тянувший меня за собой был хорошим бегуном, смущало лишь то, что он совсем не заботился о своей попутчице, словно бы знал, что я не уступаю ему. Откуда он мог это знать? Впрочем, обдумать этот вопрос не успела, потому что мы резко притормозили, и меня со всей мужской силы впихнули в глубокую расщелину скалы - узкую и тесную. Я едва не упала, но почувствовала спиной твердую шершавую поверхность, это и позволило мне удержать равновесие.
   - Здесь по крайней мере сухо, можем переждать... - услышала хриплый голос друга и поняла, что дыхание у него все-таки сбилось. Пришлось немного ему подыграть и тоже тяжело подышать несколько раз, слегка наклонившись вперед.
   - Устали? - озабоченно проговорил он, пристально осматривая меня.
   - Немного, - пожала в ответ плечами, чувствуя, что промокла до нитки и довольно сильно продрогла. Разгоряченная быстрым бегом, я теперь быстро остывала, и от того, что прикасалась лопатками к холодной скале начала слегка стучать зубами. Отойти хоть на шаг - означало вытолкнуть моего попутчика наружу. Мы вынуждены были прижаться плотнее друг к другу, чтобы спрятаться от разбушевавшейся за его спиной непогоды.
   - О, вы замерзли! - мужчина снял с себя пиджак и накинул его мне на плечи, делясь со мной своим теплом.
   Я смущенно потупилась, поскольку он был в одной тонкой рубашке, под которой прорисовывались рельефы его мышц. Мне всегда нравились сильные, спортивного телосложения мужчины. Да и какую девушку они не привлекают! Сейчас мы были с ним так близко, как никогда до этого. По его маске текли струйки воды, по сильной шее скользили капельки, которые скатывались с его подбородка и прятались где-то за воротом рубашки. Я посмотрела вверх и замерла, судорожно сглотнув, а дыхание вмиг перехватило. Мужчина поймал мой взгляд и, словно бы только им притянул меня к себе, подчиняя своей воле. Пряча поглубже откуда-то взявшийся страх, я вдруг сама потянулась к его губам, желая отведать запретный плод. Забывая о том, что нужно вдохнуть и желательно - глубже, почувствовала, как по спине пробегают колючие мурашки, а в голове путаются мысли... Шершавые, слегка обветренные губы моего друга соприкоснулись с моими, и я позволила себя поцеловать. Впервые, еще не вполне отдавая себе отчем в том, что делаю, почувствовала странное волнение от прикосновений этого непонятного мне человека. Он крепко держал меня в своих горячих руках, тепло от них шло даже сквозь ткань пиджака. Его поцелуй был нежным и страстным одновременно, он заставляя отдаваться его воле без остатка. Резко отстранившись, мой кавалер прошептал:
   - Пойдем со мной, ничего не бойся!..
   Я не боялась. Только впервые прогнала от себя рассудительную Тесс, давая волю не разуму, а бушующим во мне чувствам. Еще несколько дней назад могла бы осудить себя за такой поступок, сейчас же считала, что имею право быть с этим мужчиной и подчиняться ему.
  
  
   Глава 42
  
   Дождь почти перестал, мы вышли из своего укрытия и побрели куда-то вглубь деревьев. В моей голове лихорадочно суетились мысли, а сердце стучало так сильно, будто хотело заглушить собой шум дождя. Впереди показался огонек. Он мелькал теперь среди листвы, манил к себе. Я хотела спросить: что это? И потянула своего попутчика за руку. Тот оглянулся и насмешливо поинтересовался:
   - Неужели ты сомневаешься во мне после всего? - и вновь потащил меня за собой, ускорив при этом шаг.
   Через некоторое время мы вышли к высокому серому зданию, с куполом наверху. Когда вошли внутрь, поняла, что это часовня. Оглядевшись, я стала рассматривать иконы, а мой друг о чем-то переговорил вполголоса, с вышедшим к нам служителем. Потом он вернулся ко мне и, с горящими в отблеске свечей глазами, прошептал:
   - Я встретил тебя всего несколько дней назад, и, это может прозвучать странно, но я сразу понял - ты та, кого я искал всю свою жизнь. Я не хочу терять тебя после того, как закончится этот круиз. Ответь только - ты свободна? У тебя нет обязательств перед супругом?
   - Нет, - ответила в недоумении.
   - Хорошо, - выдохнул он так, будто сбросил с себя непосильную ношу.
   Мне показалось или все-таки с его губ слетел вздох облегчения? Я хотела бы понять, что происходит, только мне не дали даже раскрыть рта. Мой друг неожиданно заговорил на итальянском языке, да так быстро, что не разобрала ни словечка, а священник напротив, с пониманием закивал головой и исчез где-то в боковой дверце возле иконостаса, затем так же стремительно вернулся оттуда в другом наряде. Более торжественном.
   - Давай подойдем к нему ближе.
   - Зачем? - удивилась я и отступила на шаг назад.
   - Я хочу... я... - замялся мужчина и вдруг обернулся ко мне, - Я предлагаю тебе руку и сердце. Ты выйдешь за меня?
   Пока он говорил, я чуть не лишилась чувств. Такого поворота событий вряд ли могла предугадать. И еще несколько дней назад точно ответила бы - нет. Сейчас почему-то вдруг рассмеялась и, взяв этого странного мужчину за руку, в каком-то сумасбродном порыве ответила ему, правильно складывая губы в слова:
   - Да. Я выйду за тебя - кем бы ты ни был.
   Мокрые и чистые духом мы стояли перед алтарем, взявшись за руки. Нас венчала сама жизнь. Чарльз и все, что было связано с ним ушло куда-то далеко назад. Теперь я стала женой другого человека. Все происходящее казалось наваждением. Святой отец даже не знал наших настоящих имен. Он назвал нас - Женщина в Синем и Мужчина в Маске. Наверное, потому что так же, как и мы знал - важно не имя, а то, что находится внутри каждого из нас. А там, рядом с сердцем и душой, появилось большое красивое чувство, которое люди назвали когда-то Любовью.
   Нас обвенчали и позволили остаться. Спустившись за священником в небольшую келью, я поняла, что ночевать буду здесь, а не на катере. В комнатке стояла узкая кровать и тумбочка у стены, а больше тут ничего не было. Муж поблагодарил человека в рясе и плотно закрыл за ним дверь, а заметив на двери крючок - воспользовался им, для того, чтобы в полной мере обезопасить наше уединение от возможных незваных гостей.
   - Как ты? - внимательный взгляд темных глаз прошелся по моему лицу, спустился по моей фигуре вниз, - Сильно замерзла?
   Он не дал мне ответить, а подошел, ухватился за мой дрожащий подбородок, прильнул губами, поцеловал - быстро, сдержанно и отстранился:
   - Я сейчас вернусь, - с этими словами он оставил меня одну.
   Я, испугавшись, закрылась за ним на крючок и стала прислушиваться к звукам за дверью. Мысли в голове плясали, запинаясь друг об друга:
   'Тесса Уильям потеряла голову? Она влюблена? Она счастлива? Она жена?! - но даже сквозь бурю эмоций прорывался голос разума, - Но кто твой возлюбленный, ведь ты не знаешь даже его лица...' Я, верно, сошла с ума, раз позволила себе так заиграться. Но ничего не могла с собой поделать. Наверное, я всегда мечтала именно об этом: любить и быть любимой. Да, многое в наших отношениях было неправильным и странным, только меня это ничуть не пугало. Пришло понимание: я получила ответ на свою молитву. Теперь Чарльз не сможет на мне жениться. Даже если он станет опровергать случившееся, у меня теперь имелся защитник. Отчего-то я верила своему мужу даже больше, чем себе. Наконец, послышались торопливые шаги, его шаги и мое сердце застучало быстрее. Он вернулся с бутылкой бренди и заставил меня выпить несколько глотков этого обжигающего напитка, а потом приказал раздеться. Мокрые вещи мы сложили в принесенный им пакет, а сухие не спешили одевать. Растирая друг друга спиртом, мы смеялись и шалили, как дети, а потом он замолчал. И, притянув меня к себе, мой муж сказал хриплым, едва заметно дрожащим голосом:
   - Что бы там не было дальше, но эта ночь будет нашей, - он поцеловал меня в губы, шею, спускаясь к груди, мягко, нежно касаясь губами разгоряченной от недавнего растирания кожи, - я люблю тебя, голубка...
   Его слова сломали все сомнения. Мы танцевали вальс чувственной любви. Я потянулась к мужу, стала жарко целовать его в губы, едва дотрагиваясь руками до горячего мужского тела, чувствовала его силу, его желание и тонула в нежности, задыхаясь от страсти: глаза в глаза, дыхание в дыхание, стук сердца - один на двоих...
   Он разбудил меня на рассвете, щекоча своим дыхание мое ухо:
   - Вставай. Нам пора убираться отсюда, пока нас не выгнали силой.
   - Разве нам не позволили остаться? - спросонья потирая глаза, ответила я, усаживаясь на постели и прикрываясь серым покрывалом.
   - Только до восхода солнца, - ответил муж,указывая на узенькое окошко сквозь которое уже сочился свет, - нам пора.
   Мы вернулись на катер, потом на лайнер и расстались до следующего вечера. Когда я спросила: к чему теперь такая таинственность? Он ответил, что нужно немного подождать, и он мне все-все объяснит. Возможно следующей ночью.
   - Ты снимешь маску?
   - Возможно, - улыбнулся он и на прощание вновь поцеловал меня с той же страстью, что и перед алтарем, когда нас объявили мужем и женой. Спустя четверть часа, я получила букет с запиской: "Увидимся вечером, любовь моя. Прими мой подарок, только пока никому его не показывай." Подписи не было. Зато в маленькой коробочке я нашла обручальное кольцо - золотое в виде цветка с изумрудом посередине. Необычайно красивый подарок пришелся по размеру и заменил на моем пальце проволочное колечко, которое вчера второпях мой будущий супруг скрутил прямо перед церемонией, вынув моток из кармана своих брюк. Я улыбнулась вспоминая этот момент: мой муж был большим ребенком и мне это чертовски нравилось!
  
  
  
   Глава 43
  
   Этим вечером я ужинала в ресторане. Выбрала для себя уютное местечко и теперь, ожидая десерт, пила красное вино, наслаждаясь предпоследним днем своей свободы. Не смотря на мое внутреннее сопротивление воле Чарльза, все-таки пришлось выполнить его задание, поскольку не хотела после возвращения иметь с ним серьезный разговор. Я с детства знала: если господин Фрайермор чего-то действительно желает, то лучше не стоять у него на пути, иначе тот, не задумываясь, спихнет тебя со своей дороги и даже не обернется, чтобы извиниться. Нет. Он умел добиваться своего. Единственное, что меня теперь радовало: помолвка с Чарльзом стала автоматически расторгнутой после заключения брака с другим человеком. Впрочем, вряд ли будет легко в этом убедить моего экс-жениха. И все-таки внутри царило чувство сравнимое разве что с детской шалостью, которая пока оставалась не замечена взрослыми. Это и ликование, и потаенный страх, и не дающий покоя вопрос: что будет, когда увидят?
   За дело я принялась в первое же утро, когда на пороге моей каюты появился Эдмонд с небольшим чемоданчиком в руках и краткой инструкцией к нему. За два дня своего клиента изучила досконально: привычки, предпочтения, распорядок дня. Под видом уборщицы я проникла в его каюту, чтобы разместить там портативные видеокамеры и 'жучки', которыми меня снабдил Эдмонд. Надо сказать, что он предоставил мне полную свободу действий. Сам же оставался в тени и даже ни разу не приблизился ко мне во время экскурсий и прогулок по живописным местам, когда мы причаливали к городам, отмеченным в нашем туристическом маршруте. Я поняла его игру: мы не знакомы, мы не вместе - и с радостью её поддержала. За долгие годы привыкла к самостоятельности и к тому, что работаю в одиночку. Так даже лучше: надеешься только на себя.
   Кроме прочего, я нашла некоторую информацию, наверняка способную заинтересовать Чарльза, когда залезла в ноутбук клиента, перед этим подсмотрев код доступа, который тот вводил всякий раз перед тем, как начать работу. Скачала секретные файлы и удалилась к себе, не привлекая ни чьего внимания, благо мне повезло - успела уйти до прихода настоящей уборщицы.
   Теперь я была подготовлена к встрече с Чарльзом и даже продумала свой разговор с ним. И хотя все еще немного сомневалась в том, что он меня от себя отпустит, тем не менее, шанс на мою свободу имелся и не маленький. До рандеву с мужем оставалось еще три часа и можно было слегка расслабиться, поскольку я хотела серьезно поговорить с ним, желая выяснить: кто он и узнать наверняка, чем является на самом деле наш брак и насколько все серьезно в наших отношениях. Конечно, проще всего - это играть милую романтичную особу: томно вздыхать на луну и целоваться при звездах, забывая обо всем на свете. Вот только флер романтичности иссяк, а рассудительной Тесс одних обещаний - мало.
   Постепенно ресторан заполнился людьми, видимо, не одна я хотела отдохнуть в хорошем приятном месте чудесным вечером. Играла красивая мелодия и многие танцевали в освещенной площадке, расположенной почти в центре заведения, чуть в стороне от входа. Наблюдая за танцующими, краем глаза уловила движение справа от себя и внутренне напряглась, хотя старалась никак не выдать своего настроения. Обходя столики ко мне приближался мой враг. Я почувствовала это еще до того, как мужчина подошел: высокий, солидный, с широкими плечами. Курчавые темные волосы заслонили собой его широкий лоб, но я заметила скользнувший по мне хищный цепкий взгляд. Обладатель мощного, американского подбородка и голливудской улыбки без приглашения сел за мой столик и чуть наклонившись вперед тихо произнес:
   - Добрый вечер, леди Милена Вайлетт. Ведь это вы, не так ли?
   - Да, - утвердительно качнула я головой, встретившись с его взглядом. Под таким именем меня зарегистрировал Чарльз на этот круиз и документы у меня имелись соответствующие. Этот человек не знал моего настоящего имени - уже хорошо. Я обвела скучающим взглядом посетителей ресторана, ни на ком особенно не задерживаясь. Эдмонд ретировался, значит, дела плохи. Пора думать об отступлении. Что же - мы проигрывали и такой сценарий. Теперь нужно было выбраться отсюда, а дальше - все пройдет по задуманному плану. Жалко конечно, что с супругом мы больше не увидимся,и скорее всего, никогда. Но сейчас подумать стоило о другом. Я улыбнулась и вежливо поинтересовалась, - Кто вы и что вам нужно, сэр?
   Он окинул меня быстрым взглядом и, усмехнувшись, сказал:
   - Без маски не узнаешь меня?
   Намек на то, что передо мной сидит мой муж был слишком груб. И раньше понимала, что под маской мог скрываться кто угодно, но только до того момента, как мы остались с ним наедине и стали близки. Я знала о нем многое, не смотря на маску, кое-что все же оставалось открытым. У человека, обручившегося со мной, были другие глаза, и дело не только в их цвете, а его руки: я целовала ладони моего мужчины и четко запомнила легкий шрам на большом пальце правой руки, который шел из-под ногтя и прятался тонкой линией на его ладони. Кроме того, у него был другой подбородок и волосы - пусть кудрявые, но длиннее, так же не осталась незамеченной походка моего супруга: когда он торопился, то чуть подпрыгивал, ускоряя шаг.
   Передо мной сейчас сидел совершенно другой человек и отчего-то он хотел, чтобы я признала в нем мужа. Что же, дорогой: играть, так играть.
   - О!.. - я изобразила смущение, - Это ты? Действительно, ты?
   - Да, дорогая, - хищно улыбнулся он, - потанцуем?
   - Почему бы нет, - улыбнулась я, позволяя ему завести меня в круг танцующих пар. Роль милой дурочки мне давалась легко.
  
  
   Глава 44
  
   Танго, где каждый из нас был напряжен до предела и ждал следующий ход партнера больше, чем тело - танцевальное па, запомнилось мне надолго. Не так важно плох или хорош партнер: наступает он на ноги или искусен, словно божество и уверенно ведет в танце, главным являлось лишь то, как преподнесу ему себя. Даже неумеха мог доставить удовольствие, если правильно с ним разыграть ситуацию, и показать, что важнее всего в танце - это его внимание. Мне приходилось. Я умею довольно многое, сейчас нужно было немного потянуть время, чтобы собраться с мыслями и дать возможность моему телохранителю прикрыть мне спину. Если он правильно оценил ситуацию, то сейчас должен бы готовить наш отход. Чарльз не мог меня оставить справляться с нависшей угрозой в одиночку. И сейчас я была ему благодарна за предусмотрительность.
   Мило улыбаясь, смотрела в глаза партнеру, стараясь не показывать ему своего беспокойства. Он галантно вел, не сводя при этом с меня холодного изучающего взгляда.
   'Кто он? Зачем я ему? Может быть он из полиции? Что ему может быть известно обо мне, кроме того, что я встречалась с человеком в маске?' - меня терзали сомнения. Кто мой муж и мог ли он сдать меня властям? Немного поразмыслив, пришла к выводу, что - нет. Тем более, он знал обо мне совсем немного:только ту информацию, которую выдала сама. Вспоминая наши беседы, поняла, что, несмотря на увлеченность, смогла удержать себя в рамках дозволенного и открывала моему 'другу в маске' лишь то, что известно многим: о детстве, родителях, увлечениях. При всем при этом, ни единым словом не обмолвилась о Чарльзе и о темной стороне моей жизни. Прикрыв глаза, прислушиваясь к мелодии, я отчетливо представляла перед собой другого человека...
   - Неплохо танцуешь, дорогая, - голос этого мужчины был чужим, а его полушепот заполнял меня тревогой.
   'Еще бы назвал - любимая', - скептически подумала я, при этом продолжая строить из себя дурочку.
   Пора было убираться отсюда и подальше. Вот уж чего не хотела - так это становиться разменной картой в чужой игре. Пока мои ноги жили собственной жизнью, подчиняясь темпу танца, мысли - кружили в другом ритме: "Скорее всего, меня выследили, но кто? Мой клиент? Или супруг? Может быть, постарался сам Чарльз? Впрочем, нет. На учителя это слишком не похоже. Эдмонд? Нет, он скорее погибнет, чем позволит Чарльзу в себе усомниться. На Фрайермора не работают случайные люди... Какие условия они выдвинут, и что на самом деле знают обо мне? Этот тип назвал меня ненастоящим именем - уловка или он ничего не знает, а только блефует, выдавая желаемое за действительное?" - вопросов слишком много. Подумала о том, что в каюту возвращаться нельзя. Чемодан я поставила на охранную систему, без меня его не откроют, если же попытаются взломать - произойдет самовозгорание. Из ценных вещей: все на мне - серьги, браслет, кулон, в котором я спрятала кольцо - свидетельство моего брака, а в сумочке: телефон и поддельные документы, помада, женские мелочи и еще припасено кое-что, на всякий случай. Остальное меня не интересовало. Улик они не найдут, а без них доказать что-либо будет невозможно. Осталось исчезнуть мне самой.
   - Мне нужно с тобой серьезно поговорить. Прокатимся немного, есть к тебе несколько вопросов, - все еще держа меня в объятьях, скороговоркой проговорил партнер, выравнивая дыхание.
   Мелодия остановилась, пары разошлись к своим столикам, а меня, держа под локоток, повели к выходу из ресторана:
   - И давай, дорогая, без глупостей. Не хочу привлекать к нам постороннее внимание. Мы тихо выйдем и пройдем направо - к катеру, только и всего.
   - Мои вещи? - попыталась возразить, изображая недоумение и легкое беспокойство.
   - Не волнуйся, их привезут следом.
   - Куда мы едем? - спросила, не надеясь на честный ответ, а чтобы продолжить спектакль.
   - Прогуляемся, - усмехнулся он, - Ты ведь любишь прогулки под луной?
   Не успела сосчитать до десяти, как мы оказались за пределами ресторана. Морской ветер слегка взъерошил мне волосы и, откинув их назад, я тихо засмеялась, принуждая моего похитителя сбавить шаг и обернуться:
   - В чем дело? - зловеще прошептал он.
   Было заметно, что мужчина нервничает и словно бы боится меня. Это придало мне решимости.
   - Поцелуй меня, - попросила я, облизнув губы, и слегка качнулась в его сторону, словно бы немного захмелев от выпитого вина.
   - Что?
   - Поцелуй меня... - повторила просьбу и провела рукой по его лицу, дотронулась до его губ, - и я поеду с тобой хоть на край света, за один только поцелуй...
   Мои губы складывались медленно в слова, я видела - мой спутник считывает их с трудом. Но каждое слово, вернее, смысл каждого 'нарисованного' мною слова постепенно дошел до него. И тогда поняла: он попался на мой крючок и проиграл. Дальше все произошло стремительно: страстный поцелуй, потом удар коленкой в пах, а в руки согнутого мужчины, я вложила небольшой, но довольно шумный фейерверк, подпалив фитилек зажигалкой: теперь не привлечь внимание к неудачливому похитителю было бы затруднительно. Отчитывая секунды до взрыва, сбросила туфельки и прихватив их с собой, кинулась в другом направлении - налево. Там, пробежав несколько ступенек по лестнице наверх, я завернула за матовую дверь служебного помещения, спустилась по ступенькам вниз, вылезла через открытое Эдмондом окно. Он подхватил меня с той стороны, и, не сговариваясь, мы побежали через маленькое кафе - насквозь, потом за пальмы и к лестнице, но притормозили у лифта, заметив погоню из трех человек. Те как раз пронеслись мимо и скрылись там, куда едва не успели спуститься мы. Пришлось спешно разыграть влюбленных и поцеловаться на виду у пожилой пары, а потом, словно смутившись, Эдмонд втолкнул меня в распахнувшийся лифт. Проехав три этажа вниз, мы вышли и, оглядевшись, уединились еще в одной 'нашей' каюте. Не говоря ни слова, Эдмонд подал мне в руки рюкзак, сам принялся за свой. Быстро расставшись с платьем, я натянула на себя черный водонепроницаемый комбинезон, Эдмонд помог мне закрепить на спине баллон, рюкзак я надела спереди, при этом, успела собрать в него ненужные вещи: платье и туфли, сумочку, а дальше мы выбрались через окно каюты, и один за другим погрузились в воду.
   Дайвингом я увлеклась еще в школе, и меня уже несколько раз выручало полученное когда-то в детстве умение. Проплыв несколько метров под водой, выбрались на берег небольшого острова. Там нас ждал катер, а после, добравшись на нем до Барселоны, мы вылетели в Рим под другими именами.
  
  
   Глава 45
  
   Из аэропорта мы добрались до особняка довольно быстро, поскольку ехали не на такси, а на присланном учителем автомобиле, водитель которого будто умелый автогонщик летел по трассе со скоростью ветра. По дороге, я обдумывала, о чем и как расскажу Чарльзу. Конечно, напрягало, что он не соизволил встретить нас лично. Неужели настолько занят, или совсем не соскучился по своей невесте?
   'Хороша невеста...' - горько усмехнулась своим мыслям, даже не представляя до конца - во что может вылиться такая новость. Вряд ли она обрадует Чарльза, это уж точно. Впрочем, меня нисколько бы не удивило, если учитель был бы уже в курсе всех событий, во всяком случае, раньше ему это всегда удавалось.
   Время от времени я поглядывала на Эдмонда, который старался не замечать моих взглядов и держать дистанцию, как будто мы совершенно чужие люди. Так-то оно так, только тот поцелуй возле лифта вряд ли был единственно возможным способом избавиться от преследователей. Когда вспоминала об этом инциденте, то не знала о чем и думать. Тогда, разгоряченная от погони, я не придала особого значения происходящему, главным было поскорее сбежать. Теперь же имелось время на раздумья. Ладно, я отдавала себе отчет в том, что изменила Чарльзу и стала женой другому мужчине. Верно, меня за этот поступок ждало наказание, которое готова была принять, потому что заслужила, но целоваться с телохранителем почти сразу после заключения брака - это нечто из ряда вон выходящее.
   Будто подслушав мои мысли, Эдмонд повернулся в мою сторону, и так, чтобы не расслышал водитель, произнес одними губами:
   - Не волнуйтесь, леди. Я ничего не расскажу господину, если вы сами того не пожелаете.
   И вновь отвернулся, словно бы его необычайно заинтересовал вид за окном авто. У меня же перехватило от его слов дыхание, я поняла: Эдмонд все знает про меня и моего таинственного супруга.
   Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы взять себя в руки: напомнила себе о том, что больше не принадлежу Чарльзу и теперь я замужняя женщина, у которой есть защитник. Кроме всего, подозрения моего телохранителя без доказательств - ничто. И, возможно, ошибаюсь, а он имел ввиду нечто другое, скажем, ту ситуацию, которая произошла между нами возле лифта. Я нервничала и никак не могла унять бешеный стук сердца, а машина уже припаркована, и Эдмонд, улыбаясь, подает мне руку, помогая выйти из нее.
   - Ничего не бойтесь, леди. Я сам все объясню господину, - вновь шепнул он, мимолетно сжав мои пальцы, чуть дольше удерживая в своей ладони мою кисть.
   Мне бы его уверенность! Все-таки разговор по душам с учителем - это то еще испытание! И посредников он не жаловал.
   Поднимаясь по ступеням широкого крыльца, ловила себя на мысли о том, что могла бы быть хозяйкой этого дома, если бы только захотела. Но поздно что-либо менять, когда успела сдать карты. Теперь дальнейшая игра зависела не от меня. На входе, у двери, нас встретил дворецкий и хмуро известил о том, что господин Фрайермор хочет переговорить с нами в своем кабинете, куда и проводил, не давая возможности привести себя в порядок с дороги. Чарльз стоял к нам в пол оборота у книжного стеллажа и перелистывал в руках довольно увесистый том. Обернувшись к дворецкому, он поблагодарил его кивком и отпустил, а вот нас с Эдмондом пригласил присесть на мягкие кресла, развернутые к его рабочему столу. Мой бывший жених, как всегда выглядел безупречно. Даже дома он был собран и деловит. Мне не понравилось, как Чарльз глянул на меня.
   - Рассказывай, Эдмонд, - он отошел от книг, а ту, которую держал в руках, положил на край стола, - что произошло и почему вы прибыли раньше срока?
   Чарльз слушал отчет телохранителя внимательно - не перебивая и не задавая никаких вопросов, но при этом смотрел только на меня, откинувшись на спинку своего кресла. Я не знала, куда деться от этого проникающего в душу взгляда.
   - Вся информация, необходимая по делу вашей кампании у госпожи, - закончил свое повествование Эдмонд. - Мы сработали чисто, и если бы не вмешался ваш племянник, то мы вернулись бы завтра, без каких-либо проблем.
   - Полиция?
   - Следов они не найдут.
   - Ты уверен, - Чарльз перевел взгляд на Эдмонда, - это точно был он? Дик?
   - Да, мой господин, я видел его. Это он.
   Пока Эдмонд рассказывал, я не прислушивалась к его словам, но здесь заинтересовалась: кто такой этот Дик? И почему Чарльз ни разу в разговоре со мной не упоминал об этом своем родственнике? Среди приглашенных на нашу свадьбу гостей такого имени точно не было.
   - Спасибо, Эдмонд, ты можешь идти, - Чарльз поднялся и чуть отодвинул в сторону свое кресло, - Я бы хотел переговорить с госпожой наедине.
   Он развернулся в мою сторону, больше не интересуясь тем, что делает телохранитель. Тот вместо того, чтобы воспользоваться данной ему свободой, не торопился уходить.
   - Эдмонд, ты еще здесь? - в голосе Чарльза послышалась сталь.
   - Я только скажу одно: госпожа ни в чем перед вами не виновата.
   - Это не тебе решать. А сейчас - иди!
   - И все же, господин, вы должны это знать, - Эдмонд достал из внутреннего кармана пиджака какой-то снимок и подал его Чарльзу, - Он подстроил все сам, чтобы это случилось так...
   Я не знала, кто был на том снимке, лишь читая по взгляду учителя, поняла: кто-то, кого он меньше всего ожидал увидеть.
   - Не может быть... - Чарльз на миг прикрыл глаза, потом еще раз посмотрел на снимок, - неужели?..
   - Да, - короткий кивок в ответ и мужчины переглянулись, а я вся сжалась в предвкушении чего-то ужасного.
   - Тесса, мне нужно сделать один важный звонок, а потом подробно мне расскажешь обо всем, что с тобой произошло, особенно меня интересуют подробности твоего замужества.
   С этими словами мужчины оставили меня в одиночестве. Я услышала, как в замке дважды провернули ключ. Заперта. Стало быть, Чарльз больше мне не доверяет. Собственно, чего еще можно было от него ожидать после всего, что я успела натворить. Судя по всему, учитель был вне себя от моего поступка, а Эдмонд удивил - защищал меня, интересно - почему? И что за фото он показал Чарльзу?
   Я поднялась из кресла и прошла до окна, потом развернулась на пятках и замерла, увидев на столе учителя снимок улыбающегося парня. Сердце пропустило удар. Я подошла ближе и провела рукой по его лицу, смеющимся глазам и этой задорной мальчишеской улыбке: "Нет. Не может быть!"
  
  
   Глава 46
  
   Я рассматривала фото незнакомого мне юноши, который очень сильно напоминал моего супруга и кого-то еще. Представив на миг его в маске, поняла, что это должно быть один и тот же человек. Но как? Почему? И откуда у Чарльза этот снимок? - не могла понять. В эту минуту в кабинет вошел он сам и, уставившись на меня тяжелым взглядом, произнес:
   - Этот мальчик - мой сын, - Чарльз подошел ко мне и забрал из моих рук фото, бережно вернул его на место, долгим взглядом всматриваясь в улыбающееся лицо молодого человека, - Да-а, он был хорошим мальчиком. И я не стал бы возражать, если бы он привел в мой дом тебя, в качестве своей супруги.
   От этих слов у меня перехватило дыхание: сын? У него есть сын? Тогда зачем ему нужен еще один наследник? И получается, он не против моего брака? Может ли это означать, что я прощена? Но следующие слова учителя опустили меня на землю, да так, что еле смогла собрать себя после.
   - К несчастью - это невозможно. Мой сын погиб. Пять лет назад, - Чарльз устало потер лицо ладонью и вновь посмотрел на меня, - Я похоронил своего мальчика рядом с его матерью...
   - О, нет! - я зажала рукой себе рот, будто могла что-то произнести и отчаянно закачала головой, - Нет! Не может быть!!
   Пять лет назад? Но как?! И кто тогда... мой муж? - Поверить в то, что сказал Чарльз, было выше моих сил. У меня перехватило дыхание, а голова закружилась, будто на карусели...
   Сильные руки не дали мне упасть. Чарльз усадил меня в кресло, дал мне сделать несколько глотков воды и подождал, пока я приду в себя.
   - Прости, Тесса, я не подумал, что ты так отреагируешь на эту новость. Как ты? Можешь сейчас со мной поговорить или отложим разговор на потом?
   - Сейчас, - смогла собраться с силами, чтобы ему ответить.
   Потом может оказаться поздно, и я хотела знать: что скажет мне Чарльз и что он думает обо всем случившемся. Если рубить голову, то лучше - одним ударом.
   Он тяжело вздохнул и поставил стакан с водой на край своего стола, а сам развернулся к окну, наверное, ему так было легче начать разговор.
   - Тесса, я огорчен тем, что тебя удалось так легко вовлечь в любовную авантюру. Я надеялся, что ты испытываешь ко мне если не любовь, то хотя бы уважение. Я понимаю, тот человек - он отлично справился со своей ролью - ты не устояла. Ты не могла устоять, и хотя я все же надеялся на твое благоразумие, - тут он замолчал, сжал пальцы в кулак, а потом медленно их распрямил, - но, не виню тебя в этом. Сложно, даже мне было бы выдержать такой активный прессинг. Кроме того, тебе подмешивали в питье немного наркотического вещества. Ровно столько, чтобы выведать у тебя нужную для них информацию. Эдмонд слишком поздно заметил, что ты находишься под их колпаком. А за всей этой игрой стоит мой племянник - Дик. Мальчик заигрался, стоило бы раньше поставить его на место, я упустил это из вида, теперь расплачиваюсь за свою недальновидность. Он все продумал, кроме одного - ты не поддаешься гипнозу, - Чарльз усмехнулся, - И в этом была его главная ошибка - он потратил свое время впустую.
   Чарльз замолчал и развернулся ко мне, в его глазах стояла горечь. Лучше бы он обвинял меня, кричал или еще как-то более активно проявил бушующие в нем эмоции. Мне стало бы легче. Сейчас я испытывала перед ним такой стыд, такую неловкость, что не знала куда деть свои глаза. Мои щеки и уши пылали огнем. Что же я наделала! Как я могла не заметить, не понять?! Ведь он учил меня, не один год учил видеть и понимать людей, чувствовать опасность. Неужели я настолько ослепла от любви к неизвестному в маске? О, Боги! Почему вы лишили меня разума?! За что?! Я кусала губы и нервно перебирала в пальцах свой поясок. По моим щекам текли горошины слез. Горечь и обида поселились в сердце. Я ненавидела себя за слабость, но всё о чем мне сейчас рассказал Чарльз - выбило почву из-под ног.
   - Тесса, Тесса, - покачал он головой и приблизился, присел рядом на подлокотник моего кресла и подал мне носовой платок, - Ты уже большая девочка. Учись держать удар. Вытри слезы. Игра еще не закончена. Дик нашел способ причинить мне боль. Он отнял у меня то, что я берег, он обманул тебя, и теперь я вынужден как-то уладить вопрос с твоим браком. Ты вышла замуж за актера. Вот посмотри, - Чарльз достал из своего кармана ту фотографию, которую ему передал Эдмонд, я догадалась об этом, потому что края снимка выглядели точно так же: слегка смятыми, будто раньше фото лежало в тесном месте. Я вытерла слезы и посмотрела на снимок. Судорожно сглотнув, увидела там знакомые глаза и улыбку. Да, это был он. Мой обманщик. Тот мужчина, который стоял вместе со мной у алтаря и просил моей руки...
   - Кто это?
   - Его зовут Андре, он актер и давний приятель моего племянника. Они разыграли этот спектакль, чтобы унизить тебя и ударить по мне. Но ничего. Я просто так не сдамся. И они не смогут забрать тебя. Вот увидишь, я все улажу.
   Такой опустошенной я была, пожалуй, всего лишь один раз в своей жизни - когда узнала о смерти бабушки Алисы. Сейчас умирали мои надежды на счастье, на любовь, на личную жизнь... Я находилась словно бы на грани сна и реальности. До меня все еще не до конца дошло понимание происходящего. Две фотографии, два разных человека, но очень похожих: как такое возможно? Чем я провинилась перед судьбой, чтобы все вышло так? Вспомнилась наша ночь, ласковые прикосновения, и жар страсти - неужели это можно сыграть? Его зовут Андре. Мне очень хотелось бы встретить его без маски и еще раз посмотреть в его глаза.
   - Когда ты с ними встречаешься? - спросила у Чарльза.
   - Сегодня вечером.
   - Возьми меня с собой.
   - Нет. Это исключено, - резко ответил Чарльз и поднялся с кресла, прошел к своему столу, - Ты останешься под присмотром Эдмонда и, если со мной что-нибудь случится, будь готова предпринять нужные шаги. Тут письмо, в нем инструкция. Тесса, это очень серьезно. В случае моей смерти - все, что я имею, принадлежит тебе, кроме той части, которую я оставил моей невестке, Камиле. Больше у меня нет близких людей.
   Я поняла, что назревают большие перемены, но что-то не давало мне покоя, и неожиданно для себя поняла, что именно.
   - Твоего сына звали ВиктОр? - этот вопрос буквально соскочил с моего языка.
   Чарльз посмотрел на меня так, будто бы только сейчас заметил перед собой, словно только что увидел, кто перед ним сидит.
   - Боже... а ты... та самая Тесса?
   Мы смотрели друг на друга так, как будто впервые встретились. Жизнь соединила нас случайно или по воле провидения. Перед моими глазами стоял Виктор - улыбчивый, добрый мальчик, отец которого сейчас попал из-за меня в весьма затруднительное положение.
   - Я пойду с тобой, - вновь сказала я и вышла из кабинета.
   Мне нужно было осмыслить все произошедшее и как-то начать жить с тем, что имею - дальше.
  
  
   Глава 47
  
   Пробегая по коридорам большого дома, меньше всего желала бы встретить кого-то на своем пути. Мне хотелось укрыться, спрятаться и, лишь затем дать волю чувствам, которые душили меня и рвались наружу. От всего, что мне рассказал Чарльз, от осознания собственной вины хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, повернуть все вспять и никогда в своей жизни не встречаться с Андре. Верным оказалось изречение, в котором говорится: когда Господь хочет кого-нибудь наказать, он забирает у него разум. Именно это и произошло со мной. Я получила наказание - такое, что оправиться от него будет теперь очень нелегко. Будь у меня под рукой что-нибудь подходящее, наверное, принялась бы крушить все вокруг. Боль заполняла меня, я почти физически её ощущала. Долгие годы Тесса училась скрывать эмоции, училась быть сдержанной, училась играть своим лицом, примерять маски, но сейчас - готова была обо всем забыть, и как в детстве просто выпустить пар - разнести все вокруг в хлам и нареветься вдоволь. Мне так больно! Нестерпимо: словно с меня живьем содрали кожу, и теперь саднило все тело от едва заметного прикосновения. Хотелось кричать во все горло. Если бы могла, то мой голос услышали бы на другом конце мира. Я давилась слезами, но старалась не давать эмоциям волю. Рано. Сначала стоит скрыться от посторонних глаз. Только наедине с собой можно дать волю эмоциям. Только так.
   Около двери в мою комнату стоял Эдмонд. Скорее всего, он поджидал меня, потому что, увидев, сделал шаг в мою сторону. Предатель. Он все знал, но не предупредил меня. Позволил, чтобы втянули в авантюру, чтобы запутали...
   Почему он это сделал? Почему отступил, дал им в руки игрушку, которую они так легко сломали? Эдмонд говорил о своей верности Чарльзу. Так в чем же она тогда заключается, эта самая 'верность'?
   - Тесса, мне нужно поговорить с вами, - сказал он, преграждая мне путь.
   Эдмонд все еще не переоделся с дороги: в том же парусиновом костюме, не хватало только сомбреро.
   Я покачала головой и решительно прошла мимо него, обернувшись у двери в комнату, нашла в себе силы спросить:
   - Почему?
   Он понял меня без объяснений и, выдержав мой взгляд, ответил:
   - Я должен был вас охранять, но не следить за вами.
   Действительно. Чарльз дал мне свободу. Сама просила его об этом, вот только воспользовалась своим правом не лучшим образом. Вновь меня ткнули носом в мои же ошибки, я отвела взгляд:
   - Нам не о чем говорить, - постаралась донести до телохранителя свою мысль, складывая губы в слова, но казалось, он не хотел их замечать.
   - Тесса, вы не должны во всем винить только себя. Если не хотите поговорить, то вот, возьмите, - он протянул мне довольно пухлую папку, - Здесь вы найдете ответы.
   Взяла в руки его презент, но не успела поблагодарить, Эдмонд развернулся и, не оборачиваясь, ушел в том направлении, откуда недавно появилась я. Наверное, он направился к своему господину. Впрочем, на тот момент, я не могла анализировать происходящее: погруженная в собственные ощущения, вообще мало что замечала. И даже слова Чарльза о его возможной смерти не тронули меня. Лишь через несколько часов смогла в полной мере осознать все, что мне сказал учитель...
   Закрывшись в комнате, я устало опустилась на кровать и открыла папку. Это оказалось досье. На первом же фото узнала человека с квадратным подбородком: Дик. Полное имя: Ричард Элистер Уэйн. Читая собранный материал на этого человека, я подумала вначале, что он не состоит в родственных связях с Чарльзом. Скорее они деловые партнеры: бизнес, а именно две консервные фабрики - вот, где пересекаются их интересы, но через пару страниц поняла, что ошибалась. Действительно родственник, только настолько дальний, что в генеалогическом древе Фрайермора его семье отводилась самая тонкая ветвь. За что же он мстит своему влиятельному дяде? Вот тут я пожалела, что не согласилась на разговор с Эдмондом. Наверняка, тот мог ответить на мои вопросы лучше, чем лежащая передо мной папка. Роясь в предоставленном мне материале, я не следила за временем: с головой погружаясь в чужую жизнь, отвлекалась от своей.
   Дик был пока не женат, бездетен, но на попечении имел престарелую мать. Вроде бы на первый взгляд он являлся законопослушным гражданином, вовремя платил налоги, и вообще был образцом для подражания. Насторожило то, что человек, который с отличием закончил Гарвард, занимается консервированием. Спустя еще две страницы, я поняла, что Дик - не так прост, как кажется. Он ведет двойную жизнь и консервные заводы - прикрытие для второго бизнеса. Ричард Элистер Уэйн - наркоделец. Когда я прочитала о его теневом бизнесе, до меня дошло, что слова учителя о возможной смерти - это реальность, которая может наступить раньше, чем я прочту эту папку до конца.
   ' Я должна пойти с ним! Обязательно!' - теперь была в этом уверена. Нужно подстраховать Чарльза. Я не собиралась сидеть и ждать его возвращения, тем более, что сама заварила эту кашу, вернее, поспособствовала. Так как, по всей видимости, этот Дик давно искал пути подхода к учителю, да повода не было, а тут появляюсь я - слабое звено, через которое он и проложил себе путь. Хорошо еще, что удалось сбежать с лайнера. Возможно, они мне приготовили участь заложницы или и того хуже. Не хотела об этом больше думать. Захлопнула папку и поспешила в ванную, нужно было умыться с дороги, принять контрастный душ и продумать вечернюю встречу с Диком.
   Через четверть часа, я была готова. Переодевшись в спортивный костюм, подхватила папку и тут заметила еще одно фото. Андре.
   Сердце учащенно заколотилось в груди, когда рассматривала этот снимок. Все правильно. Это он. Я вновь вглядывалась в его глаза, улыбку, небрежно откинутые назад кудри; узнавала этот вздернутый упрямый подбородок.
   Андре не любил меня. Он играл моими чувствами, будто сытый кот мышью. Но отчего-то все-таки испытывала к нему не ненависть, а благодарность. Наверное, за преподнесенный урок. Что же, и к этой встрече - готова. Спрятала фото поглубже в папку - не желала знать: с кем он еще играл, чью жизнь еще успел сломать, вообще не хотела ничего знать об этом человеке. Больше он не существовал для меня. Глубоко вздохнув, я вышла за дверь и поспешила к Чарльзу.
  
  
   Глава 48
  
   В доме стало подозрительно тихо. Конечно, и раньше вышколенные слуги ходили по особняку будто тени, но, тем не менее, всегда раздавались посторонние шумы: кто-то гремел посудой, кто-то пылесосил ковры, где-то раздавались голоса. Сейчас я ничего такого не услышала. Подумалось еще, что нахожусь, словно бы в большом могильном склепе, даже насекомые за окном террасы перестали жужжать. Передернув плечами, я постучалась в кабинет. Мне не ответили и тогда, еще немного выждав, вошла без приглашения. Здесь меня тоже встретила тишина, словно бы теперь она хозяйничала повсюду. Я подошла к столу, положила на него папку и заметила на углу фотоальбом. Наверное, Чарльз предавался воспоминаниям и рассматривал старые снимки. Я угадала. Открыла первую страницу альбома, и на ней меня встретил улыбающийся карапуз. По мере перелистывания страниц малыш подрастал, и вместе с ним менялся его отец. Вначале даже не узнала Чарльза. Настолько он был здесь жизнерадостным, словно светящимся изнутри и с невероятной любовью держал на руках своего сына, улыбался ему, а еще женщине, наверное, жене. Невольно задержалась взглядом на ней - красивая: пышногрудая брюнетка, с тоненькой талией, стройными ногами и открытыми большими глазами, в которых плескалось небо. Безусловно, они были замечательной парой. Во взгляде женщины царило спокойствие и обожание - всегда, когда он был её направлен на мужа или сына. Так вот, как выглядела мать Виктора. Я залюбовалась женщиной, которая улыбалась мне со снимка доброй спокойной улыбкой. Она была королевой при своем короле и юном принце. Учитель потерял свое счастье много лет назад: вот снимок, Виктору должно быть лет пять или шесть, они возле чьей-то могилы. Не сложно догадаться, кого они похоронили под белоснежной плитой...
   Теперь понимала откуда у Чарльза эти скорбные складочки возле губ, и отчего его взгляд всегда печален, даже в те моменты, когда он улыбался. Пять лет назад я еще училась в университете и была от учителя очень далеко, а когда вернулась, заметила, что он изменился, но не знала причин. Теперь они ясны. Горе сделало его еще более замкнутым и холодным.
   Я закрыла альбом и тяжело вздохнула, осознавая, что могла бы стать ему утешением, а теперь он вряд ли сможет меня по-настоящему простить. В голове вертелась заученная когда-то фраза: 'Предавший однажды, предаст и во второй раз'. Тяжело было от понимания, что своими руками разрушила построенный между мной и Чарльзом мир. Пусть он был несовершенным и зачастую непонятным для меня, но в нем я всегда чувствовала защищенность. Всегда понимала, что учитель не бросит меня в беде. Чувствовала это с нашей первой встречи. Лишь моим друзьям удалось поколебать эту уверенность, но даже после всего случившегося, ко мне приходили мысли о том, что возможно, они погорячились в своих суждениях. В очередной раз пожалела о том, что нельзя вернуть прошлое: как бы ни хотелось его изменить, но назад уже не шагнуть. Я задумчиво покрутила в руках, оставленный Чарльзом под альбомом синий почтовый конверт, с его родовым гербом: эдельвейс. С виду - невзрачный цветок, на тоненьком стебле... да только далеко не каждое растение может устоять против непогоды и вырасти на склоне горы. Сила этого цветка в его стойкости, в его желании жить - вопреки всему: не ломаться и не гнуться, - гордо предъявить свое право на существование. Что хотел мне сказать Чарльз? Зачем он оставил здесь этот конверт? Неужели, снова знал каждый мой шаг наперед? Видно, шанс на беседу по душам был мною упущен, и он не желает больше видеть меня?...
   Впрочем, решила больше не гадать и раскрыла предназначенный мне конверт. Первые же строки заставили мое сердце биться сильнее, а на глаза вновь навернулись слезы:
  
   ' Милая Тесса! У меня совсем нет времени, чтобы что-либо тебе объяснить. Прошу лишь поверить мне на слово. Чтобы предъявить тебе все доказательства, для этого нужно хотя бы пару часов, увы, у меня нет и этого. Ты умная девочка и я думаю, что постепенно во всем разберешься сама. Мой племянник Дик - это страшный человек. Как жаль, что я узнал об этом лишь сейчас!.. Я всегда подозревал его в смерти моего сына, но не имел никаких доказательств на этот счет. Теперь я знаю правду. Отчасти она раскрыта благодаря тебе, моя девочка! Эдмонд передал тебе папку - досье на моего племянника и его друга Андре, многое ты узнаешь оттуда и про Виктора. Я всегда хотел тебе рассказать больше и о себе, и о том, чем я занимаюсь в этой жизни, но я боялся втягивать тебя, боялся потерять твое доверие, боялся... и поэтому допускал одну ошибку за другой. Стараясь сберечь тебя, я сам того не ведая поставил нас обоих под удар моего племянника. Он всегда завидовал моему мальчику. Виктор был удивительным, он дружил с Диком с детства, и сам привел его в наш дом, а после заставил и меня принять племянника, как родного...
   Но речь сейчас не об этом. Тесса, заклинаю тебя - держись подальше от Ричарда. Прошу тебя, не вступай с ним ни в какие переговоры, хотя бы до тех пор, пока я не вернусь. Он выдвинул мне ультиматум, в котором вопрос поставлен не на жизнь, а на смерть. Если все пройдет так, как я рассчитываю, он ответит за все свои дела и, тогда мы с тобой обо всем поговорим: я отвечу на все твои вопросы. Если же у меня ничего не выйдет, Эдмонд расскажет тебе, что делать дальше. Будь благоразумна, моя девочка. Доверься мне. Я постараюсь вернуться к завтрашнему утру. Ч.Ф.'
  
   О, боги! Он уехал без меня. Мельком глянула на часы - половина пятого. Еще не вечер. Если узнать, где назначена встреча, то могу успеть... - я вылетела из кабинета с такой скоростью, как будто за мной кто-то гнался по пятам. Спустившись по лестнице вниз, столкнулась нос к носу с Эдмондом.
   - Где он?
   - Господин уехал по неотложному делу... - сколько холода в тоне. Сколько надменности во взгляде. Будто бы он имеет право распоряжаться мною по своему усмотрению.
   - Куда? - заглядываю в жестокие, безучастные к моей беде глаза.
   - Я не могу вам это сказать, госпожа. Не сердитесь, но из этого дома вы не выйдете до тех пор, пока господин не вернется.
   - А если... - я судорожно сглотнула, представив на миг, что может произойти с Чарльзом в любую минуту, даже секунду, ведь он под прицелом Дика, - если он не вернется?..
   - Нужно ждать до утра.
   И это все? Ждать? Но я не могу ждать. Нет. Это не про меня. И я не дам Чарльзу погибнуть лишь потому, что рядом с ним нет никого, кто мог бы прикрыть ему спину. Быть благоразумной? Возможно, это верно для избалованной жизнью девицы, но не для Тессы. Я развернулась и убежала к себе в комнату, заперлась на ключ, правда не для того, чтобы сидеть, считая минуты. Нет. У меня созрел собственный план, и я спешила его реализовать, потому что время утекало с каждым мгновением. Мне следовало поторопиться, чтобы не потерять Чарльза навсегда. Интуиция меня еще никогда не подводила, и на этот раз я решила ей полностью довериться.
  
  
  
  
   Глава 49
  
   В моей комнате на столе оказалась тарелка с овощным рагу, апельсиновый сок, ароматные, свежей выпечки булочки с шоколадным кремом внутри. При виде еды желудок свело спазмом - за событиями дня я совсем забыла об обеде, и кто-то в мое отсутствие позаботился обо мне. Несмотря на голод, аппетит почти отсутствовал, и потому съела всего две булочки, запивая их соком да совсем не притронулась к рагу.
   Пока ела, обдумывала дальнейшие действия: Эдмонд меня не выпустит, на его поддержку рассчитывать не приходится, поэтому придется искать выход самостоятельно. Я откинула шторы, приоткрыла окно и поняла, что выбраться через него незамеченной не смогу. Меня охраняли два самых верных Чарльзу существа - королевские доги Алан и Джесси. В первую же нашу встречу, я подружилась с ними и,конечно, они не разорвут меня на части и даже не покусают, но шум поднимут - однозначно. Подчинялись псы лишь Чарльзу, как и его любимец самоедская лайка - Джим. Тот уже был старичком и жил в Канадском доме Чарльза, там ему больше подходил климат. Джим мило общался со мной, а хозяина понимал с полу взгляда. Даже без слов выполнял его приказы, что для меня одно время являлось чудом. Так что вариант - побег из окна - оказался провальным с самого начала. Оставалось рискнуть и попробовать сделать вылазку через что-то другое... при этом я понимала - мне нужен помощник. Допивая сок, открыла свой ноутбук и без тени сомнения обратилась к единственному человеку, которому доверяла как самой себе. Он откликнулся на мой зов - сразу. Скайп высветил его сообщение через секунду после моего:
   - На связи.
   - Можешь дать координаты учителя? Он сейчас в Италии. На встрече, где-то за пределами Рима. Выехал на синем шевроле, - я узнала об этом внизу, достаточно было бросить взгляд на висевшие на стене ключи, - Номер дать?
   - Не свети. Я знаю весь его транспорт. Пару секунд....
   - Ок. Жду.
   Нам не нужно было вдаваться в подробности и тратить время на объяснение. Крепыш и я - нас связывали годы непростой дружбы. Он знал, что по пустякам не буду его искать. Деловой подход к любой ситуации - вот, что зачастую спасает жизнь за секунду до... возможного итога.
   - Север. Охотничий домик на восточном склоне холма, с запада - море, подъезд с юга хорошо просматривается. Лови карту.
   - Поймала.
   Да, действительно, Дик подготовился основательно к этой встрече. Если бы Чарльз вздумал его обмануть и приехал бы к нему не один, это бы сразу заметили. Местность вокруг домика просматривается, как на ладони. У меня почти нет шансов туда пробраться.... но лишь почти.
   - Бухту видишь?
   - Да.
   Крепыш думал в том же направлении, что и я. Через бухту можно было рискнуть.
   - Прикрытие?
   - Нет. Не нужно. Дай мне транспорт.
   Минутное молчание. Я знала - у Крепыша есть свои связи почти везде. А в тех местах, где находились резиденции учителя - тем более.
   - Есть. Лови координаты.
   Транспорт находился за два квартала от дома Чарльза. Я должна была встретить парня по имени Майкл и взять у него напрокат скутер.
   - Спасибо, брат.
   - Удачи, сестра.
   Оставалось самое сложное - выйти из дома, не привлекая постороннего внимания. Кроме того, нужно было собраться: выбрать для себя оружие, плюс необходимое оборудование для видео-наблюдения. Я знала не понаслышке, где находится тайник Чарльза. Иногда, не стесняясь меня, он доставал или убирал туда нужные бумаги, давая понять, что доверяет мне. Это и должно было сейчас помочь. Бесшумно открыв замок, я выбралась за дверь комнаты и поспешила в покои моего дорогого учителя. К счастью, мне никто не встретился по пути. Комната была заперта, но на этот случай у меня с собой имелась отмычка. Я не обучалась воровскому искусству, да только в жизни иной раз приходилось пользоваться и этим инструментом, чтобы добираться до нужных мне сведений. Немного повозившись с замком, проникла в апартаменты бывшего жениха. За собой дверь закрыла изнутри. Постаралась проделать всё тихо.
   В его комнате окна были плотно занавешены. Я впервые зашла сюда, причем без приглашения. Оглядевшись, заметила двуспальную кровать - слишком широкую для одного человека, впрочем, быть может ему нравился простор. Крадучись обошла комнату, кроме кровати ничем не примечательную, разве что дорогой мебелью: в пол стены шкаф с зеркалом и тоже, как в моей комнате, небольшой столик у окна, а еще плетеное кресло-качалка. Я знала давно о том, что Чарльз любит сидеть в подобных креслах: о чем-то мечтать или сосредоточенно думать он мог там часами. К тому же, учитель имел большую страсть к живописи, и на стенах в его домах всегда висели пейзажи, натюрморты и почему-то - птицы. Вот и сейчас рассматривала огромного белоголового орла, который разбросав в стороны свои массивные крылья парил над зеленеющей внизу долиной. Картина висела там, где обычно скрывался сейф, и я подошла ближе: провела рукой по золотой раме, с другой стороны которой имелся небольшой скол; слегка нажала - щелкнул невидимый глазу замок. Орел плавно отъехал в сторону, открывая мне довольно объемный тайник, в нем имелось - и оружие, и деньги, и нужные мне устройства. Не мешкая, выбрала для себя арбалет с необычными стрелами: в них наконечники - пропитаны снотворным; еще взяла несколько стрел с парализирующим веществом. Я не хотела убивать, но обезвредить противников было необходимым условием нашей с Чарльзом победы. Кроме прочего, вынула из тайника метательные ножи и револьвер (на всякий случай). Подумала, что если придется им воспользоваться, то буду стрелять по ногам. В захваченный с собою рюкзак уложила все, что мне могло так или иначе пригодиться. Затем закинула его себе за спину и метнулась в туалетную комнату, там через вентиляцию проскользнула в подвал и выбралась во внутренний двор с противоположной стороны от моей комнаты. Затаив дыхание, я пересекла двор и, спрятавшись за ствол пальмы, отряхнулась от пыли. Потом увидела Эдмонда. Он о чем-то беседовал с охранниками возле ворот, наверное, давал указания насчет меня. Через несколько минут мой телохранитель вернулся в дом, а я, переведя дух, - подпрыгнула, ухватилась руками за идущую вдоль забора декоративную вставку, подтянулась и перетекла на другую сторону, мягко приземлилась на тротуар. С облегчением выдохнув, поправила рюкзак за спиной да со всех ног понеслась к автобусной остановке, которая виднелась за углом, и успела втечь вместе с пассажирами в подъехавший автобус. Со стороны я не отличалась от обычной девушки - студентки или туристки. Поплотнее нахлобучила кепку на глаза, волосы собраны на затылке. Спортивный костюм и рюкзак - не привлекали к себе внимания. Так ходили многие в моем возрасте. Теперь можно было немного успокоиться и собраться с силам для решающего поединка с Диком.
   Я проехала несколько остановок и вышла за одну до нужной. Оставшийся путь хотела проделать пешком по двум соображениям: первое - в автобусе было душно, второе - хотела проверить нет ли за мной "хвоста". Через четверть часа я мчалась со всей скоростью, на которую был способен мой скутер, в направлении охотничьего домика. С этого момента часы моей жизни стали идти намного быстрее.
  
  
  
   Глава 50
  
   Рисунки судьбы для каждого человека - свои. Порой, мы можем изменить какие-то линии, что-то добавить, но основной фон остается неизменным. Многое складывается именно так, как и должно: даже если мы прикладываем все усилия, чтобы обойти неизбежное; даже, если стараемся бежать в другую сторону. Зачастую это ничего не дает, лишь добавляет к общему рисунку еще один штрих. Я не знала еще в тот день, что мое стремление прийти на помощь Чарльзу - это запланированная линия моей судьбы. Не успела осознать на тот момент многое.
   За одни сутки на меня обрушилось столько всего, что хватило бы переживать год, а то и больше. Ослепленная в круизе мимолетным счастьем, я теперь пожинала плоды своей наивности - разочарование, боль, горечь потери. Виктор погиб пять лет назад, а я все это время оставалась в неведении. Наша детская переписка закончилась, когда уехала учиться. Новые впечатления, новые знакомые, сама студенческая жизнь - я и не вспоминала о Викторе все эти годы и даже не подумала о том, почему он вдруг перестал писать мне свои трогательные письма. Сейчас, пока лавировала между машин на скутере, вспомнилось многое. Но постаралась - не давать воли своим чувствам. Все будет потом. После.
   Понимала одно - Чарльзу сейчас намного сложнее, чем мне. Я сама попала в капкан, по собственной глупости, а он пострадал из-за меня, из-за предательства, которого не ожидал. Это как удар ножом в спину. Учитель доверял мне, а я не справилась с его доверием. Сейчас он старался спасти меня от рук авантюристов. Зачем им понадобилась невеста господина Фрайермора - было ясным, как день. Через меня они могли манипулировать Чарльзом. Зная о его чувствах ко мне, Дик мог запросить слишком многое, и я точно знала - учитель ему не откажет. Он пойдет на все, чтобы защитить свою Тессу.
   До места я добралась примерно за час. Припарковалась за утесом. Добираться до которого пришлось свернув с дороги и некоторое время ехать через лес, по дикой тропе, едва не рискуя жизнью. Спрятала свой транспорт от посторонних глаз и спустилась вниз. Бухта была безлюдной: на пустынном каменистом берегу - только взлет волн и всплеск морской пены. Я огляделась и, спрятавшись за выступ скалы, достала военный бинокль. Всмотревшись в него, увидела у охотничьего домика автомобиль Чарльза. Возле входа - два вооруженных человека. На самом деле, домик представлял собой - трехэтажный коттедж, окруженный длинным забором. Территория была довольно приличных размеров. За коттеджем имелись еще две пристройки: предполагала, что это гараж и, возможно, рядом с ним - конюшня...
   На смену биноклю пришли очки с тепловыми датчиками. Благодаря им, я могла посмотреть расположение людей в доме: три человека находились на третьем этаже, два разместились внизу, еще двое на лестничном пролете между вторым и третьим... итого - девять. Если один из них - Чарльз, стало быть, мне нужно обезвредить восьмерых. По расположению людей, я поняла, что мне необходимо пробраться на третий этаж. Скорее всего, именно там и ведутся переговоры. Но не хотелось бы нарушать игры Чарльза. Поэтому и не торопилась ринуться в бой, хотелось бы вначале понять ситуацию. За этим и достала из рюкзака 'прослушку', настроила её на нужную волну, а через пару минут услышала разговор между Диком и его дядей. Чарльз, верно, и не подозревал, что его невеста подарила ему не простую авторучку фирмы "паркер", в ней имелся встроенный жучок, и сейчас я его активировала. К счастью, мой подарок был при нем.
   - ... То есть, ты хочешь сказать, что все мои усилия напрасны, - раздался голос, который явно принадлежал Дику, - Не смеши меня, дядюшка. Ты сейчас не в том положении. Чтобы показывать клыки...
   - Ричард, не слишком ли ты заигрался, сынок? - размеренный голос Чарльза и, мне показалось, что какой-то он усталый, словно больной. Я напряглась, вслушиваясь в слова, сказанные учителем, - Мне давно стоило присмотреться к тебе внимательнее, еще в то время, когда Виктор привел тебя в мой дом.
   - Ты опоздал, - усмешка, - Мое терпение заканчивается. Подписывай бумаги или...
   - Или?..
   - Или твоя любимица - Тесса отправится в гарем моего друга, как двенадцатая жена, - хохотнул Дик, - Ты знаешь, а она занятная штучка. Обвела вокруг пальца Андре, ускользнула из моих рук - где ты её такую нашел? Теперь я понимаю, почему на роль жены выбрал именно эту особу: она обладает такими достоинствами, при которых твой отпрыск может сойти за нормального, ведь так? Дядюшка?
   Между ними повисла напряженная пауза.
   - По твоему лицу вижу, я угадал, - вновь хмыкнул Дик. - Виктор унаследовал твою кровь, и как ты не старался скрыть это от общества, от всех, я-то догадался. Жаль, только не сразу - можно было хорошо на этом заработать. Подумать только: у тебя, у человека, который всю жизнь стоит на страже государственной безопасности растет такой необычный сын... - тогда это могло сыграть мне на руку. Да еще как!
   - Прекрати!
   - Отчего же? Думаешь, я сейчас не мог бы продать эту информацию, но уважая тебя, молчу. И даю возможность наградить меня всего лишь посильной для тебя суммой...
   - Это ты... его... убил?
   - Нет, Чарльз. Его убил ты. Своей опекой. Своей чрезмерной заботой. Он ведь не знал, даже не догадывался - какую свинью ему подстроил собственный папаша и его туземка-мамаша...
   Послышался шлепок, потом прерывистое дыхание учителя:
   - Не смей, никогда не смей трогать память моей матери, моей жены и моего сына!.. Я не подпишу ни одной бумаги без гарантий для Тессы. Ни единой!
   - Тогда ты не выйдешь отсюда живым. А твою сучку привезут сюда же и будут делать с ней все, что я скажу - на твоих глазах, и вот увидишь: уже к утру у меня будут все твои бумажки с подписями.
   Раздался шум борьбы, а мое сердце ухнуло в пятки: пришло время - действовать, пока это еще было в моих силах. Я выключила и убрала прибор на место. Переоделась в костюм для подводного плавания, рюкзак упаковала в непромокаемый мешок и погрузилась в воду, намереваясь добраться до охотничьего домика вплавь, при этом, не попадаясь на глаза охране Дика. Их разговор с учителем меня окончательно запутал в том, что происходит. Поняла только, что они сводят давние счеты, где главным камнем преткновения служит погибший сын учителя. Сейчас нужно было вывести Чарльза из западни, а там - разберемся и во всем остальном.
  
  
   Глава 51
  
   Море - моя стихия. Я любила воду, мне нравилось опускаться на морское дно и не испытывать при этом никакого страха. В такие минуты - единения с подводным миром - мое сердце замирало от восторга. Да только не в этот раз. Я торопилась, и сейчас внутри меня царила паника, а в голове крутились разные мысли: правильно ли поступаю, может быть, зря ослушалась Чарльза и не дождалась его... Впрочем, интуиция кричала об обратном, советуя прислушаться к ней и ни о чем не жалеть. И все-таки вода меня немного успокоила. Позволила привести мысли и чувства в порядок. Не время поддаваться эмоциям. Сейчас нужно было собраться и действовать быстро и четко.
   Выбравшись на берег, я не стала переодеваться в сухое, поскольку понимала, что, скорее всего, придется возвращаться таким же способом назад. Достала из рюкзака оружие, нацепила на себя пояс со множеством ячеек и кармашков, куда и спрятала ножи,а рядом с ними револьвер; арбалет - в руке, стрелы для удобства тоже на поясе, но расположены так, чтобы было легко их перехватывать, заряжая арбалет. Последний штрих: надела очки, на ноги - мягкие спортивные тапочки и закинула рюкзак за спину. Он почти опустел, поэтому теперь не сильно оттягивал плечи. Оставалось выяснить одно: каким путем мне проникнуть в дом, да так, чтобы остаться незамеченной людьми Дика. Конечно, я могла бы, отстреливаясь, ворваться наверх и там уже действовать по обстоятельствам. Вот только мне такой план не нравился по двум причинам: первая - меня сразу заметят, так как люди не всегда падают бесшумно; второе - я не знала наверняка, все ли помощники Дика здесь или у него имелся кто-то еще на подходе, а попадаться - не собиралась. Поэтому решила действовать не так, как секретные агенты в кинофильмах, разрушая все на своем пути, а несколько иначе.
   Прячась от посторонних глаз за кипарисами (благо они здесь росли густо, а не по одному) и пушистыми кустарниками, я постепенно приближалась к дому. К счастью, на его территории не было собак, иначе мне могло сильно не поздоровиться. Перебравшись через забор, мелкими перебежками завернула за угол дома, стараясь не попасться на глаза охране. Потом, цепляясь за плющ, который с этой стороны густо разросся до самой крыши усадьбы (поскольку домиком язык не поворачивался назвать эти хоромы, где окон - не сосчитать), я поднялась до третьего этажа. Слегка раскачиваясь, словно обезьяна на лиане, дотянулась до балюстрады и, перевесившись через нее, перелезла на небольшой балкончик. Оттуда пробралась в комнату, на цыпочках проскользнула к двери - не заперта. Осторожно приоткрыла её и выглянула в пустой коридор, в который выходило несколько похожих друг на друга дверей. И только за одной из них находился кто-то живой, как показал мне тепловой индикатор.
   Удача сопутствовала мне, потому что я не встретила препятствий на своем пути. Дверь тоже была не закрыта. Я медленно приоткрыла её, и вот уже нахожусь внутри небольшой, скорее всего, гостевой комнаты. В углу - комод, платяной шкаф, а возле окна - кровать... и тут мой взгляд наткнулся на самое главное: посреди комнаты стул, на нем мужчина с опущенной вниз головой, руки его связаны за спиной, а ноги привязаны к ножкам стула. Он разут и я вижу, что одна его ступня обезображена - на ней старый уродливый рубец. Сердце мое замирает, а потом начинает бешено колотиться, оно узнает до того, как ко мне приходит понимание - это Чарльз.
   Я кидаюсь к нему, поднимаю ладонями его опущенную голову: губа разбита, на левой скуле красуется синяк... Учитель без сознания: его хорошо избили, профессионально, от души. Мне стало больно за него, за то, что ему пришлось терпеть из-за меня. Я провела рукой по его здоровой щеке, слегка потормошила за опущенные вниз плечи. Он приоткрыл глаза и удивленно моргнул:
   - Тесса? - произнес шепотом, будто все еще не верил, потом резче, - Что ты здесь делаешь? Почему ты здесь?
   Я приложила палец к его разбитым в кровь губам, умоляя молчать и довериться мне.
   - Уходим, - сложила это слово и принялась распутывать веревки на его ногах.
   - Ты не должна была... приходить. Я хотел вывести Дика на чистую воду, мне нужно было, чтобы он признался сам в том, что совершил. Потом, должен был прийти Эдмонд с подкреплением...
   Я закончила с веревкой и посмотрела в глаза Чарльзу, догадываясь о том, что он хочет мне сказать, но все-таки спросила:
   - План изменился?
   - Да, - сокрушенно качнул головой учитель, - Эдмонд предал нас...
   Я знала и отчего-то совсем не удивилась сказанному. Не успела распутать веревку на руках, как услышала торопливые тяжелые шаги и громкие голоса.
   - Тесса, прячься в шкаф. И умоляю тебя, что бы ни случилось - сиди там тихо. Выйдешь только по моему приказу.
   Я повиновалась Чарльзу и, едва успела прикрыть за собой дверцу, как в комнату вошли, судя по шагам - трое.
   - Что же, дядюшка, а ты ловок... - услышала сопение и раздраженный голос Дика, - Куда ты дел свою суку? Куда ты успел её спрятать?
   - Не понимаю, о чем ты... - спокойный и слегка насмешливый голос Чарльза.
   - Все ты понимаешь, старый лис. Джек, освежи-ка память моему дядюшке.
   Послышался звук удара, еще один... сдавленный стон - мои ладони самопроизвольно сжали в руках арбалет. И только предупреждение Чарльза, раздавшееся вдруг в моем сознании, заставило меня остаться на месте: 'Успокойся, милая! Рано'.
   Я удивилась, и подумала было, что схожу с ума, как вновь услышала голос учителя внутри себя:
   'Именно так я и услышал тебя много лет назад, а потом ты ни разу не позволила мне проникнуть в твои мысли. Ни разу до сегодняшнего дня. А теперь будь внимательна'.
   Я приготовилась: вначале - еще несколько ударов, тишина и вопрос, прозвучавший из уст учителя:
   - Эдмонд, почему?
   - У них мой отец,- виноватый тон в голосе моего телохранителя, а потом шум драки и на пол упало чье-то тело, за ним еще одно.
   - Тесса, уходим, - позвал Чарльз теперь уже снаружи.
   Повинуясь, тут же выскочила из шкафа и навела арбалет на Эдмонда. На полу у его ног обездвиженными лежали двое мужчин, а учитель, опирался на плечо моего телохранителя. Я, ничего не понимая, уставилась на одного, потом на другого.
   - Госпожа, нет времени на объяснения, - робко улыбнулся мне Эдмонд и кивнул в сторону Чарльза, - вам пора, уходите через боковую лестницу, там никого нет.
   - Спасибо, - похлопал его по плечу Чарльз и, подхватив меня за руку, потащил за собой к выходу. - Эдмонд их отвлечет и задержит на несколько минут, у нас мало времени... готовься к бою, девочка, и дай мне хоть что-то. Револьвер? Отлично.
   Он хотел воспользоваться советом Эдмонда, но я позвала учителя за собой. Мы ушли тем же ходом, как и проникла в дом. Единственное, в чем нам было нелегко - ноги Чарльза, незащищенные обувью, сбивались об острые камни. Без трости он теперь сильнее хромал, хоть и старался не отставать от меня. За забором я рискнула притормозить (погони пока не было) и достала из рюкзака носки.
   - Мне? - усмехнулся Чарльз, но спорить со мной не стал. Натянул их, как смог, опираясь спиной о забор. Конечно, они оказались ему малы, но, во всяком случае, хоть как-то позволяли сберечь его ступни. Да и передвигались мы теперь намного быстрее. Вплавь добрались до моего скутера и, после, со всей скорости помчались в сторону города. Нам нужно было попасть в офис Чарльза. У него был план, а я не решалась в него вмешиваться. Главным оставалось одно, теперь мы на свободе, да еще и вместе. Так что, как-нибудь выкрутимся.
  
  
  Глава 52
  
  Воспоминания о том времени мало подчиняются мне. Что-то помнится отчетливо, что-то, наоборот, размыто и заполнено лишь небольшими, но довольно яркими всполохами ... Не знаю, долго ли ехали, скрываясь от преследований Дика. Чарльз вел скутер, а я расслабилась, как будто усталость и напряжение этого дня разом накинулись на меня. Ночью - еще летела в самолете, утром узнала, что стала жертвой аферистов, а вечером пришлось вытаскивать учителя из лап его племянника - не слишком ли много испытаний за один день? Откинувшись спиной на Чарльза, я время от времени клевала носом, проваливаясь в сновидения. Поэтому мое сознание находилось на грани сна и яви, когда заметила, что мы свернули с трассы и едем куда-то вниз, словно к подножию горы, потом лесная тропинка, и скутер подпрыгивает на корягах, петляя и распугивая своим тарахтением птиц. Чарльз на особенно крутых поворотах слегка придерживал меня одной рукой, а второй поворачивал руль.
  - Все. Вот мы и дома... - услышала я и с усилием раскрыла глаза. Зевая, обернулась к Чарльзу. Он выглядел не лучшим образом: мертвенно-бледное лицо, посиневшие губы и отнюдь не от холода: поскольку во время пути мы успели обсохнуть, обдуваемые теплым ветром. У меня даже волосы высохли и теперь кудрявились так, что не просто их будет расчесать. Тронул еще тяжелый, отрешенный взгляд, совершенно не свойственный ему.
  - Где мы? Что происходит? - спросила, понимая - ничего хорошего, так как до офиса мы не доехали. Я соскочила на землю, пнула в сторону валяющуюся под ногами сухую ветку. Оглядевшись, слегка опешила, потому что совсем не ожидала оказаться в лесной чаще. И, ко всему прочему, возле хижины, больше похожей на шалаш, чем на дом, в котором можно жить. Впрочем, у домика была довольно неплохая кровля из мягкого материала и крепкие рамы, застекленные не обычным стеклом. Значит, внутрь не так-то легко проникнуть 'местным жителям' - птицам и грызунам. Хижина была двухэтажной, но сливалась с пейзажем и словно бы дополняла его.
  - Прости, милая, я не готов сейчас встречаться с Диком или кем-то еще. Мне нужно отдохнуть и обо всем спокойно подумать, - Чарльз медленно поднялся и, стиснув зубы, сделал первый шаг, опираясь рукой на скутер. Я заметила, как нелегко ему это далось. Видимо, во время побега мобилизовались все силы, а после - отпустило, так же как и меня. И теперь к нему вернулась боль. Возможно, его били по больной ноге. И если раньше мой учитель всегда скрывал ото всех свое увечье: ходил прямо, плавной, почти кошачьей походкой, то теперь видела и точно знала - ему это давалось крайне тяжело. Чарльз покачнулся. Я тут же оказалась рядом, успела поддержать. Он поблагодарил улыбкой, но ничего не сказал. Опираясь на мое плечо, хромая пошел в сторону хижины.
  - Это наше с Виктором убежище. Тайное место, о котором знали только мы двое, - сказал он перед тем, как войти внутрь. - Мы изредка здесь проводили выходные - несколько раз в год. Всего несколько памятных дней у меня и осталось от сына... Идем, тут не так комфортно, как в особняке, но жить можно.
  Чарльз попросил меня поискать ключ под крыльцом. Пошарив рукой слева от ступенек, я нашла искомое: небольшой ржавый ключик. Замок открылся, несмотря на мои опасения, быстро, и мы прошли в дом. Половицы под ногами заскрипели, встречая незваных гостей. Внутри было довольно мило: справа - раковина и что-то вроде плиты, на стене полка, где ютились стопкой несколько тарелок и пара железных кружек, в углу небольшой двустворчатый шкаф. Слева - диван, письменный стол, над ним несколько рисунков и поделок: самолетик, танк, гоночный автомобиль, скутер и яхта. Все поделки - из дерева, но аккуратно собранные. На столе фотографии в деревянных рамках, похоже, тоже ручной работы: широкие, не очень ровные, покрытые лаком и на каждой рамке своеобразный рельеф. Я заинтересовалась снимками и не заметила, как Чарльз оставил меня в одиночестве. Рассматривая фотографии Виктора, обратила внимание на одну особенность: всегда его улыбка была чуть грустной, словно бы он о чем-то сожалел или даже в минуты радости думал о ком-то с печалью. Теперь понимала - он вспоминал о своей маме. Я чихнула. В доме было пыльно.
  - Тесса, иди ко мне, - позвал меня Чарльз, его голос раздавался откуда-то сверху.
  Я прошла вглубь комнаты, но не сразу заметила лестницу, скрытую с глаз цветным полотном ковра. Заглянула за него, и поднялась вверх по ровным ступеням, которые, к моему удивлению, не издавали ни звука. Слышались только шаги. Дерево под ногами, покрытое густым слоем пыли, - молчало. На втором этаже была еще одна комната: чуть меньше, чем нижняя и обустроена как корабль: тут тебе и мачта, и парус, и штурвал, и иллюминатор вместо окна. Он приоткрыт, впускает в себя лесные запахи и щебетание птиц, готовящихся ко сну. Уже вечерело, я интуитивно посмотрела на свои часы: половина восьмого. Самое время - ужинать, правда, мне совсем не хотелось есть. Вместо этого я бы предпочла постель, чтобы лечь, уснуть и ни о чем не думать до самого утра.
  - Свистать всех наверх! - раздалось справа, и я удивленно уставилась на преобразившегося учителя, едва ли понимая, где нахожусь на самом деле: в лесном доме или на палубе корабля. Он в костюме пирата: тельняшке, брюках, закатанных до колена и трубкой в зубах... - Не бойся, девочка, ты не сошла с ума. Просто из того, во что можно одеться, здесь нашлось только это. Этот дом был не только нашим с Виктором убежищем, но и местом для его игр. Сейчас, роясь в шкафу, я словно вернулся в прошлое. Так что юнга Тесса Уильям - вот ваши вещи: приказываю немедленно в них переодеться, чтобы не подхватить морскую лихорадку.
  Я приняла из его рук тельняшку и брюки, которые должны бы мне подойти по размеру. Чарльз усмехнулся и совсем другим тоном добавил:
  - Нам нужно переждать до утра. Будь умницей - переоденься, тебе будет удобнее. Захочешь умыться, вода есть, правда, только холодная. Уборная здесь, - он указал рукой на дверь за его спиной, - а я сейчас спущусь и что-нибудь соображу с ужином, да растоплю камин.
  - Камин? - удивилась я.
  - Да. Не заметила? - улыбнулся он, - Этот дом не так прост, как кажется. Спустишься, я все тебе покажу.
  С этими словами Чарльз будто растворился в пространстве. По лестнице он точно не спускался, тогда, как переместился на нижний этаж, откуда уже раздавался его голос? Я, не переставая удивляться, поспешила снять с себя гидрокостюм и облачиться в предложенные Чарльзом вещи. Они и правда мне подошли, только в отличие от моего спортивного костюма, - были чистыми, приятно пахли лавандой. За дверью оказалась душевая и биотуалет. Естественно, я не ожидала ничего подобного. В душ не полезла, только умылась. В мыслях моих был сумбур, а учитель будто преобразился, и успеть отдохнуть, хотя в доме находился не больше моего. Наверное, роль хозяина, заставила его на время забыть о своем самочувствии, или стены этого жилища действовали на него так. Переодевшись, я спустилась вниз и поняла, что мой экс жених полон сюрпризов. Он успел накрыть на стол, а запах идущий от его блюд, буквально сводил с ума, особенно он действовал на мой желудок, который тут же откликнулся на ароматы голодным спазмом. Да. Я проголодалась и даже сильнее, чем думала.
  - Прошу к столу.
  - С удовольствием, - откликнулась на предложение, присаживаясь с удобного мне края стола, - Где ты взял продукты?
  - У нас с сыном всегда здесь имелся некоторый запас, на всякий случай. Я нашел в шкафу - муку, соль, сахар, чай, шоколад, макароны, несколько банок тушенки... - так что ужин у нас с тобой вышел совсем неплохим. А вот какой я кулинар, сейчас узнаем, - подмигнул он мне, открывая кастрюльку с мясным бульоном.
  Во время ужина Чарльз старался быть любезным, но я замечала на себе его испытывающий взгляд и догадывалась, что самый главный разговор у нас еще впереди.
  
  
  Глава 53
  
  После ужина, я почувствовала, что впадаю в вязкую дремоту: глаза то и дело закрывались, а подавить зевоту уже не было никаких сил. И, заметив мое состояние, Чарльз лишь покачал головой:
  - Досталось тебе сегодня, девочка, - он поднялся из-за письменного стола, за которым мы расположились, чтобы поесть, и помог мне перейти к мягкому дивану, - Посиди тут, я сейчас вернусь.
  Затем он бесшумно скрылся где-то внутри дома, а я, удобно устроившись, перестала бороться с напавшей на меня усталостью. Думать ни о чем больше не могла и не хотела. Этот бесконечный день вытянул из меня все силы: и душевные, и физические. Несмотря на то, что имелось множество вопросов к Чарльзу, и нам было о чем поговорить, открыть глаза уже не получилось. Через некоторое время почувствовала легкое прикосновение и нечто мягкое и теплое, что опустилось на меня сверху и слегка придавило своей тяжестью, давая в то же самое время уют. Завернувшись в одеяло, я благодарно улыбнулась учителю и полностью погрузилась в сон без сновидений.
  Проснулась от того, что занемела рука, которую я подложила себе под голову еще перед сном. 'Сколько же я сплю, да еще в таком неудобном положении?' - подумала отстранено, открывая глаза. Вокруг темно так, что с непривычки можно подумать, будто находишься в полном мраке. Но немного приглядевшись, я смогла различить некоторые предметы в комнате и поняла: нахожусь все там же, где упала после ужина, вернее, прилегла. Чарльз позаботился обо мне, укрыл меня теплым одеялом. Ночь была довольно прохладной, судя по тому, что до меня доходил откуда-то холодный воздух. Сориентировавшись, догадалась, что дуло не из окна, а от приоткрытой двери. Это меня насторожило: почему Чарльз не заперся? Он не боится ночных визитеров? Ведь сюда могут проникнуть какие-нибудь звери: от змей и мышей, до, скажем, какого-нибудь хорька. Разминая руку, прислушалась к тишине и заметила характерное покашливание. Чарльз был снаружи: я успокоилась и нажала подсветку на своих часах, чтобы уточнить время: пять минут третьего. Это получается, не просыпаясь, я пролежала в одном положении чуть больше пяти часов. Надо признать, так крепко и так долго без перерыва, давно уже не спала. Обычно мой сон очень чуток, и прервать его может легко даже писк комара. Но, как видно, не в этот раз. Закутавшись в одеяло, я встала с дивана и направилась к двери. Учителю не спалось: он о чем-то размышлял, строил какие-то планы. Мне захотелось поговорить с ним, чтобы хотя бы прояснить для себя: кем мы с ним являемся сейчас и что нам делать дальше в этой непростой ситуации. Казалось то: как аннулировать мое замужество и освободиться от Дика - это самые главные вопросы сейчас. Особенно второй.
  Бесшумно подойти к нему - не вышло. Меня выдали скрипучие половицы. Чарльз обернулся и пристально посмотрел мне в глаза, будто решая что-то для себя. Он сидел на крыльце и курил свою трубку, пуская вверх сизые, подсвеченные луной кольца. Мне вспомнился вдруг волшебник Гэндальф из повести Джона Толкина 'Хоббит, или Туда и обратно'. Как тот вместе с хоббитом Бильбо неспешно вел беседу на крыльце его дома, пуская в небо замысловатые кольца из своей волшебной трубки. Жаль только, что мы были не в сказке, а реальная жизнь намного сложнее...
  - Я постелил тебе в самом теплом месте, у камина. А когда вернулся, ты так сладко спала, и я не решился... тебя потревожить... - сказал Чарльз, дымя трубкой, - Почему ты поднялась?
  - Выспалась, - пожала я плечами, - Я долго спала. А ты почему не ложишься?
  - В моем возрасте часто бывает не до сна. Мысли не дают спать... их слишком много. Посмотри, какая роскошная сегодня луна!.. - Чарльз показал рукой в небо, где, словно прожектор, сияла виновница его бессонницы. - Сегодня волшебная ночь, особенно для тех, кто молод и полон чувств. Самое время петь серенады под балконом у какой-нибудь красавицы...
  Он замолчал и перевел на меня взгляд полный печали.
  - Можно, я посижу рядом? - робко спросила, кутаясь в одеяло. Чарльз кивнул, давая свое молчаливое разрешение.
  Какое-то время мы сидели, любуясь луной и думая, каждый о своем. Иногда это важно - просто быть рядом, чувствовать тепло дорогого тебе человека и ничего не говорить. Слова, они часто все только портят. Где-то рядом, чуть слышно звенели цикады, порой, тишину нарушал взмах крыльев невидимой в темноте птицы. Первым завел разговор Чарльз. Он, не глядя в мою сторону, произнес всего одно слово:
  - Почему?
  Простое слово. Обычный вопрос, но заданный таким тоном, что у меня все сжалось внутри, и я точно поняла: о чем он хочет узнать. Наверное, этот вопрос мучил его не один час. Догадывалась даже, что с каждым разом ему всё больнее было себя спрашивать: в чем он допустил со мной ошибку? Почему я повела себя, как полная идиотка и позволила сломать то, что он строил не один день и даже год? Я дотронулась до его плеча, поймала взгляд и, кусая губы, ответила, борясь с собой, со своими эмоциями:
  - Я хотела быть свободной... хотела сама решать свою судьбу...
  Думала, что он станет меня корить в чем-то, упрекать, но - нет. Чарльз поник головой и опустил плечи так, словно провинился передо мной больше, чем я перед ним.
  - Все правильно, милая... все так. Я сам виноват во всем... только я, и никто другой. Я давил на тебя, так же, как и когда-то на сына, - Чарльз сжал в своих крепких пальцах трубку так, что она слегка захрустела от этого его движения, - Я не умею иначе. Если бы только мог все изменить, если бы только мог... изменить себя.
  Представила на миг, что учитель мог бы быть другим: более мягким, добрым, открытым... и отчаянно помотала головой: нет! Я не хочу его другого. Именно таким, в моем представлении, и мог быть лишь он - Чарльз Фрайермор. Только такому человеку по силам выдержать испытания судьбы и не сломаться. К тому же вести двойную жизнь: состоять на государственной службе и быть преуспевающим бизнесменом, а еще отвечать за своих учеников. Правда, с последним - он не справился.
  - Почему ты убил их? - пришла очередь мне задавать свои вопросы.
  Чарльз тоже без объяснений понял, о ком я хотела узнать.
  - Это сделал Дик, мальчики ушли на его сторону, только мы с тобой об этом еще не знали. Не вини себя. Так было нужно. Ты же всё понимаешь... - тяжело вздохнув, ответил он, - Моя вина, правда, не меньше. Ведь это я вас приблизил к себе. Ричард этим воспользовался в своих целях. Увы, на тот момент, я не понял: с кем имею дело. Видел врагов совсем не там. Он переманил к себе Задиру, а тот подговорил остальных. Единственное, что им не удалось - это повлиять на тебя и на твоего лучшего друга. Крепыш оказался умным мальчиком. Он заметил двойное дно в этой истории раньше, чем я и сообщил мне. И еще: Дик не знает, что ты и девочка из моей секретной команды - одно и то же лицо. Это. Да, пожалуй, именно это пока и сыграло нам на руку.
  Слушая Чарльза, понимала, что видела тогда не всю ситуацию и даже на какой-то момент была близка к тому, чтобы перейти на сторону Задиры.
  - Эдмонд?
  - Он не выдаст. Его принудили, опираясь на сведения об его отце. Но отец Эдмонда умер месяц назад. Поэтому Дик и здесь потерпел поражение. Сейчас он наверняка на взводе: не знает, где мы и пытается контролировать ситуацию, не замечая, что ему это уже давно не по зубам, - Чарльз усмехнулся и положил свою сухую крепкую ладонь поверх моей, легонько сжал мои пальцы, - Мы справимся, милая. Завтра, а вернее уже сегодня, многое решится и совсем не так, как хотелось бы моему племяннику.
  Как бы мне хотелось в это верить! Только внутри все так же тревожно замирало сердце, давая понять, что нам предстоит пережить еще один очень непростой день.
  
  
  Глава 54
  
  Впервые мы так по-дружески сидели с учителем рядом, и могли наконец-то без недомолвок и спешки поговорить по душам. Понять и простить друг друга. Хоть мы не произносили вслух извинения, но каждый чувствовал за своими плечами собственный груз вины, облегчить который можно только покаянием. Чарльз мрачно курил, я куталась в одеяло, а под него пробиралась прохлада. Она старалась выгнать тепло, которое мне удавалось с трудом удерживать у себя, так же как и доверие учителя. Мне думалось, что каждому из нас сейчас хочется одного - выговориться. Что последует после наших откровений боялась даже представить. Мы теряли нечто большое, что нас до недавнего времени связывало и держало вместе. Приобретем ли что-то взамен? - однозначного ответа не имелось.
  Воспоминания об Андре, о ночи проведенной в его объятиях, мучили, заставляя чувствовать себя марионеткой в чужих руках, безвольной куклой и ужасали безысходностью сложившейся ситуации. К своей беде - услышала еще тот разговор, где Дик обещал меня отдать в гарем своему другу. Больно было признавать, что если Андре захочет, он сможет сломать мне жизнь. Я теперь его жена, а развод получить мне вряд ли удастся. Несмотря на то, что Чарльз обещал аннулировать этот брак, все-таки страх жил в душе. Да еще какой! Поежившись, вновь привлекла к себе внимание учителя.
  - Замерзла? - он окинул меня взглядом. В этом смешном наряде, который дополнял наброшенный на его плечи китель, огромные сапоги и треуголка, Чарльз и впрямь походил на морского волка, знавшего все тайны окрестных морей и океанов. Впрочем, насколько поняла за последние сутки, этот человек - тайна для меня. Оказывается, я очень плохо с ним знакома, хоть и прожила рядом полжизни. Вздохнула в ответ и покачала головой, давая понять, что тревожит меня совсем другое, затем сложила губы в слова, беспокоившие душу:
  - Что будет со мной? Андре, - вновь хотелось заплакать от бессилия, как тогда, в кабинете, - он может потребовать на меня свои права?
  - Нет. Не может, - отрезал Чарльз. - Я не позволю. Когда все закончится я, как бы мне не было тяжело, отпущу тебя. Тесса, ты будешь свободна в своем выборе. Я тебе это обещаю.
  - Спасибо, - произнесла я, прижимаясь к его небритой щеке своими губами. Заметила, как он поморщился и поняла, что случайно задела за больное место, - Сильно болит?
  - Нет. Здесь болит, - он указал рукой себе на грудь, - намного сильнее.
  Я понимала его, поскольку испытывала похожую боль. Оттого, что натворила и потому, что нельзя вернуться в прошлое и все начать сначала. Человек в маске не выходил у меня из головы. Андре - он виноват в моих заблуждениях и ошибках.
  - Ты позволишь мне поговорить с ним, прежде, чем...
  - Прежде, чем отомщу за тебя? - Чарльз вновь затянулся, выпустил еще несколько колец и лишь тогда ответил, - Да. Позволю.
  Я была признательна ему за эти слова и за то тепло, которое в них скрывалось. Пока беседовали, не отдавая себе отчет, крутила в руках свой медальон и вдруг вспомнила о подаренном мне кольце. Вынула его и показала Чарльзу:
  - Мне кажется, он похож на эдельвейс... - давала намек на цветок.
  Не ожидала, правда, что учитель при этих моих словах изменится в лице. На мгновение он даже прикрыл глаза, а потом каким-то неестественным голосом поинтересовался:
  - Откуда оно у тебя?
  - Андре подарил.
  Чарльз перенял кольцо из моих пальцев, поднес его ближе к своим глазам, потом надел его себе на мизинец, и тяжело вздохнул, выпуская новые клубы дыма.
  - Он ответит и за это... - на мой молчаливый вопрос, добавил, - Это кольцо мой сын носил на своей груди, не снимая. Это кольцо - память о его матери. Когда-то я подарил его Луизе, и теперь оно вернулось ко мне через столько лет... таким непредвиденным способом.
  Я ужаснулась от этих его слов. Игра Ричарда была подлой и жестокой - это было ясно с самого начала. Он рад был причинить своему дяде боль, сыграть на его чувствах, чтобы добиться своего. Дик ненавидел Чарльза, но я не думала, что настолько сильны его чувства. От этого откровения мне стало не по себе.
  - Теперь нет сомнений в том, как именно оно попало к Дику, - Чарльз усмехнулся и сплюнул в сторону, - Хотел посмеяться надо мной, щенок! Что же, посмотрим, кто будет смеяться последним.
  Он очень недобро посмотрел вдаль. Если бы Дик оказался сейчас здесь, в эту самую минуту, то участь его была бы решена в доли секунд. В этом я уверена.
  Мы вновь, окутанные тишиной, ушли каждый в свои мысли и переживания. Я думала о Викторе и его маме, когда в мои размышления ворвался Чарльз.
  "В нашей семье женщин выбирают необычным способом. Только та, что умеет слышать сердцем, может стать женой и матерью" - он приобнял меня, прижал легонько к себе, потрепал рукой по волосам и произнес, уже вслух:
  - Представь мое удивление, когда в тот вечер я услышал тебя - девочку, молившую о помощи и защите. Я много лет был вдовцом, воспитывал сына и думать не думал о том, чтобы повторить попытку: жениться во второй раз. Мои предки по мужской линии обладали передающимися по наследству необычными способностями. Мы не колдуны, но немного понимаем в магии: как белой, так и черной. Мне больше подвластны темные силы, я в совершенстве владею гипнозом, знаю тайны человеческих душ. Да-да, не смотри на меня так, - Чарльз поправил мое одеяло, - Застыла совсем. Идем-ка в дом.
  - Подожди. А как же Виктор?
  - Он был светлым. Слишком светлым. Ему досталось умение врачевать и не только физические травмы, но и душевные. Я не хотел, чтобы кто-нибудь прознал про его особенность. Мне приходилось защищать сына от очень многого. Но, увы, я не мог быть с ним рядом круглые сутки... - при этих его словах, я не удержалась и чихнула, за что получила щелчок по носу, - Не хочу больше об этом. Пойдем-ка, к камину, дорогая. Думаю, он не успел еще остыть. Как бы ты у меня не простудилась. Что я тогда без тебя буду делать?
  Он помог мне подняться и снова захлопнул от меня свое сердце, спрятал за сотни замков. Время откровений истекло. Украдкой взглянув на часы, заметила, что совсем скоро рассвет, стрелки показывали половину пятого. В доме, ориентируясь только по ему одному известным приметам, Чарльз провел меня за собой, ни разу не споткнувшись, в подвал. Тут было уютно и тепло. В камине почти прогорели дрова, а постеленная возле него тахта, приглашала прилечь. Чем я и воспользовалась. Чарльз поцеловал меня в лоб, заботливо укутывая в одеяло:
  - Попробуй уснуть. Нам предстоит нелегкий день.
  - А ты?
  - Я буду рядом, - он подбросил в камин еще дров и устроился возле меня, на полу, приткнувшись спиной к тахте.
  "Что будем делать?" - мысленно спросила я.
  "Настанет день, узнаешь. А сейчас - спи!" - последовал ответ.
  И странное дело, мое измученное, уставшее за день тело тут же послушалось, и глаза сами собой закрылись, оставляя прожитые события за порогом царства сна.
  
  
  Глава 55
  
  Я находилась еще во власти сна, прижимаясь щекой к мягкой подушке, когда мое внимание привлек посторонний шум. Сновидения тут же умчались прочь, а мое натренированное тело само собой сгруппировалось и приготовилось к неприятностям до того, как послышался шепот Чарльза.
  - Тесс, уходим. Возле дома кто-то есть.
  Учитель был уверен в том, что я уже не сплю и без прелюдий сразу вовлек в ситуацию. Я поднялась довольно резко, но при том бесшумно. Не обуваясь, на цыпочках прокралась вслед за Чарльзом к потайной двери, в обход камина. Уже было светло, часы показывали семь утра. Самое время начинать новый день. Обратила внимание на одну странность: почему-то Чарльз не послал мне предупреждение мысленно. Вечером мы с ним не обговорили этот момент, и я не знала, когда он проникает в мои мысли, и что следует делать, если не захочу его пускать?
  'Я научу тебя, позже. Тесс, думаешь не о том, - тут же услышала его насмешку внутри своего сознания. Ощущение такое, словно бы он легонько меня по носу щелкнул, - Приготовься!'
  За порогом во всю щебетали птахи. Их какофонию было слышно даже внутри дома. Лишь Чарльз открыл дверь подвала, я зажмурилась от яркого света. Солнце хоть и пряталось за кронами деревьев, но его лучи и не думали скрываться - проникали даже в самые темные уголки леса. Подул порывистый ветер, обдал мое лицо прохладой, согнав капли росы с растущего рядом куста боярышника. Я сорвала пару ягод и на ходу сунула их в рот, пробираясь за Чарльзом вокруг дома. Сырость от травы холодила ноги, а чуть горьковатый терпкий вкус во рту - полностью прогнал мое полусонное состояние, заставил задуматься: кто мог оказаться нашим непрошеным гостем, если об этом месте никто из окружения Чарльза не знал? Мы обошли дом, и я увидела возле крыльца незнакомца, который, чуть наклонившись вперед, стоял почти на четвереньках и шарил руками под ступеньками. При взгляде на него мое сердце учащенно заколотилось в груди. Правда, на тот момент я еще не знала - почему. Чарльз вынул из-за спины пистолет и направил в голову гостя. Но, прежде чем нажать на курок, он решил привлечь внимание незнакомца.
  - Что-то потерял, друг?
  К моему удивлению, гость совершенно никак не отреагировал на вопрос, словно бы ждал нашего появления. Он медленно распрямился и чуть сиплым голосом ответил, заставляя мои коленки подогнуться, потому что ко мне пришло узнавание. Да-да. Именно таким тембром обладал человек в маске.
  - Уже нашел. Не думал, что в моем доме будут гости, да еще такие...
  - Кто ты? Обернись... - голос Чарльза неожиданно дрогнул, и он опустил пистолет, напряженно всматриваясь в гостя. Я привалилась спиной к стене, чувствуя - еще немного и просто сойду с ума, потому что происходящее походило на дурной, кошмарный сон.
  - Когда-то был юнгой на шхуне Агнесса, теперь я уже не тот. Мой голос пропит, а без шхуны и ветра... обычный я - пешеход... - мужчина повернул голову в нашу сторону, теперь он стоял к нам в пол оборота, и мне хватило одного взгляда на него, чтобы дыхание сбилось с такта, потому что признала в этом человеке Виктора.
  - Сын? - Чарльз побледнел и почему-то сделал шаг назад, а мое сознание отказалось участвовать в происходящем. Последнее, что я услышала, до того, как полностью отключиться и 'стечь' в траву - это слова Виктора: "Да, это я, отец".
  Очнулась спустя несколько минут в доме, на диване. При взгляде на часы поняла, что провалялась чуть больше десяти минут. Кто-то заботливо накрыл мои ноги одеялом. На лбу у меня лежало мокрое полотенце, которое я тут же убрала и попробовала сесть. Послышался разговор, идущий от крыльца. Мужчины, похоже, уже пережили первый порыв встречи и объятия, которых мне не довелось увидеть. Но, вероятнее, всего они были. В гудящей голове пока не укладывалось: как так получилось, что Виктор жив. И действительно ли он мой муж или все-таки это Андре? Меня слегка морозило от пережитого шока. Нервная дрожь била не сильно, и все-таки какое-то время я не могла взять себя в руки. Оставалось прислушиваться к беседе отца и сына, которая была более чем занятна. Вначале услышала кое-что о себе.
  - Что с Тесс? - спросил Чарльз.
  - Ничего страшного. Обычный обморок. Скоро придет в себя.
  - Раньше с ней такого не случалось, - недоверчивый и довольно задумчивый тон учителя. - Правда, в последнее время на девочку свалилось столько всего...
  - Думаю, она узнала меня, - Виктор сказал как-то слишком уж виновато, - Я должен рассказать тебе кое-что.
  - Думаю, довольно многое. Как ты оказался здесь и почему скрывался от меня столько лет? - Чарльз говорил хрипло, с большими паузами в словах.
  - Можешь верить или нет, но меня всегда тянуло сюда. В наш с тобой дом. Я часто вспоминал те дни, когда мы отрывались здесь и вели себя, как равные. Будто ты тоже мальчишка... вот и приехал, набраться смелости что ли. Энергетика тут сумасшедшая... ты же и сам знаешь... Не ожидал только тебя здесь встретить. Не подумал, хотя должен был бы догадаться...
  - Хотел остаться в тени?
  - Да, отец. Хотел. Не был готов. Да и за Диком так проще наблюдать. Я пять лет собираю на него досье. Слежу за каждым его шагом и вот впервые есть шанс отплатить ему той же монетой.
  - Я хоронил в закрытом гробу... человек, который заменял тебя - был слишком изуродован. Что Дик сделал с тобой?
  - Он столкнул меня в пропасть. Собственными руками. - Виктор тяжело вздохнул, а я закуталась в одеяло и наконец-то угомонила свою дрожь. Прислушалась вновь к разговору, - Мне пришлось... долго лечиться и восстанавливаться. Позвоночник был перебит в двух местах, а лицо - три операции, и ты видишь - результат пока не впечатляет. Одна старуха нашла меня и выходила, а потом вернулись силы, и я занялся самолечением. Походка до сих пор - прыгающая, да и наклоняться тяжело, но в остальном - можно жить.
  - Почему не связался со мной? Кто тебе помогает? На что ты жил всё это время?
  - У меня есть верные люди, и есть деньги: частично снял со своего счета, пока ты не закрыл его, а частично получаю от своей работы. Я юридический консультант. И пользуюсь большим спросом в некоторых кругах. Отец, ты должен понимать: Ричард следит за тобой, я - за ним. Стоило мне проявить себя, он узнал бы первым.
  - Согласен, - Чарльз тоже вздохнул и, судя по звуку, опустился на крыльцо, помассировал ногу.
  - Что с тобой? Нога?
  - Да, так, немного ноет, - усмехнулся Чарльз, - Дик постарался.
  - Дай, посмотрю... - предложил Виктор и вдруг присвистнул, - Ничего себе! И как ты после этого еще ходишь?
  - С трудом, - согласился с ним Чарльз и после продолжительной паузы, задал интересующий и меня вопрос, - Что у тебя с Тесс?
  - Вот об этом я хотел тебе рассказать с самого начала. Я видел её в круизе и видел, как сильно эта девушка заинтересовала Ричарда. Не мог не заметить, что тот затевает со своим дружком-актеришкой странный спектакль. Два дня я наблюдал за ними, а потом решил вмешаться. И, как оказалось, вовремя. Я спутал их карты, и когда Дик открыто выступил против тебя, твоя птичка смогла упорхнуть. Что ей это удастся, я не сомневался ни секунды. Но, это ты знаешь и без меня, верно?
  - Продолжай.
  - Мне пришлось заключить с ней брак, иначе ситуацией воспользовался бы Андре - этого я не мог допустить, зная, как эта девушка дорога тебе...
  - Спасибо, сын.
  - Подожди. Это еще не все. - Виктор помолчал, - Я снял боль с твоей ноги, но боль с души... Отец, прости меня.
  - О чем ты?
  - Наш брак нельзя назвать фиктивным, - после этих его слов, показалось, что мир замер. Даже птицы перестали петь, или же это мое сердце своим громким стуком заглушило все вокруг. Спустя какое-то время Виктор продолжил, - Я не думал, что увлекусь этой девушкой... настолько сильно. Но я готов расторгнуть этот союз по первому твоему слову...
  - Не нам решать, сын, - горько ответил Чарльз, - Решение и выбор должен оставаться за ней. Думаю, так будет справедливо.
  У меня пробежали мурашки по спине, когда осознала, что попала в довольно щекотливое положение. Отец и сын претендуют на мою руку, а я не в силах не то, что сделать выбор между ними, но и решить: нужен ли мне вообще муж? На негнущихся ногах поднялась с дивана и направилась в сторону двери. Сейчас меня беспокоил совсем другой вопрос: как они собираются поступать дальше с Диком? Потому что все остальное можно обсудить и позже. Время не собиралось стоять на месте и ждать, пока мы будем вести разговоры. Ричард наверняка скоро начнет снова действовать, и нужно было его в этом хоть немного опередить.
  
  
   Глава 56
  
   Иногда я ненавидела свою немоту, потому что не единожды ловила себя на мысли: сказать о своих чувствах гораздо проще, чем нацарапать об этом на бумаге. Сейчас же впервые порадовалась умению молчать, иначе бы - вскрикнула. Выбравшись из дома, я так и застыла на пороге. Виктор стоял ко мне в пол оборота, но на этот раз можно было видеть его изуродованное шрамами лицо. В душе все перевернулось от сочувствия. Стоило приложить усилия, чтобы взять себя в руки и не показать, что мне больно смотреть на это некогда красивое лицо, на котором теперь появились рубцы. Один из них проходил над левой бровью и, рассекая её, прятался где-то за ухом, а другой - горизонтально рассекал щеку, задевая собой и переносицу. Мне стало понятно, почему Виктор прятался за маской.
   Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, а потом вышла к мужчинам. Они оба обернулись, заслышав мои шаги. Виктор был ближе, чем его отец и первым оказался возле меня.
   - Тесса, как ты девочка? - услышала голос Чарльза за его спиной, а подняв голову, оказалась под влиянием внимательных глаз Виктора.
   "Все хорошо" - ответила мысленно, не в силах разомкнуть непослушные губы. Я знала, что Чарльз всё услышал и понял. Сама же отчего-то испытывала сильное волнение и словно бы впала в ступор: не пошевелиться, не отвести глаз от мужчины: любимого, желанного, родного...
  Во всяком случае, два дня назад еще нисколечкко в этом не сомневалась. Сейчас почему-то все стало другим. Мое восприятие изменилось. Думая, что Виктор погиб, я посчитала, что отдалась недостойному человеку и возненавидела Андре, который сыграл со мной такую злую шутку. Я желала отомстить за унижение. Теперь же растерялась, не зная, как вести себя дальше и что ожидать от судьбы.
   - Сынок, ты голоден?
   - Немного.
   - Пойду поставлю чайник... - Чарльз прошел в дом, но никто из нас даже не посмотрел ему вслед.
   Я не могла отвести от Виктора глаз. Боялась, что он исчезнет, как видение или мираж. Он, похоже, чувствовал нечто такое же. Я потянулась рукой к его изуродованной щеке, Виктор перехватил мою руку:
   - Не нужно. Ты, наверное, боишься меня... такого?
   - Нет, - качнула головой, - я хочу почувствовать, что ты не сон. Что ты реален. Хочу в это поверить.
   Мои губы складывали слова, а по щекам вдруг покатились горошины - слезы. Я видела Виктора, но боялась обмануться, боялась дышать, чтобы не спугнуть мгновение.
   - Поцелуй меня... - робко попросила, замирая.
   Едва ощутила его дыхание на своих губах, как отдалась ошеломляющему порыву страсти, и только тогда поняла - не сплю. Он живой, он рядом и... я принадлежу ему всецело, без остатка. Когда закончился наш поцелуй, и ласковые губы отстранились, давая возможность сделать вдох, Виктор крепко обнял меня, заглянул в глаза:
   - Теперь веришь?
   - Да. Я слышала ваш разговор. Немного. Скажи, когда ты заменил Андре?
   - Пока ты переодевалась в каюте. Потом помнишь: я уходил за вином? Тогда я отправил этого ловеласа в дальнее плавание. Мой друг слегка подправил ему воспоминания, - Виктор грустно улыбнулся, - а после - ты знаешь все сама.
   - О чем ты говорил со священником?
   - Он утверждал, что я не тот господин, который должен быть у алтаря, поэтому я спросил тебя. Когда он увидел, что девушка не против, согласился нас обвенчать. Еще я договорился с ним, что об этом браке никто не должен узнать, кроме Бога... - пока он мне рассказывал эту историю, держал мои руки в своих, поняла - на этот раз нет никакого обмана. Шрам на его руке говорил сам за себя: это с Виктором я провела ту, чудесную, полную нежности и любви ночь.
   Невероятно. Неужели сказка становится реальностью? От избытка нахлынувших чувств закружилась голова.
   - Жалеешь теперь, что согласилась?
   - Нет. Даже не думай!
   - Тогда прими в знак моей любви, - сказал Виктор, перебирая мои пальцы в своих руках. Я и не заметила, как он это проделал: то кольцо, которое прошлым вечером отдала Чарльзу, вдруг оказалось на моем безымянном пальце, - Моя голубка, моя жена...
   Простые его слова, а согрели так, что стало жарко. Наши губы вновь соединились в нежном поцелуе.
   Когда мы вернулись в дом, Чарльз все понял без слов.
   "Выбрала, значит... - горький вздох, но вслух он не произнес ни слова, кроме тех, что были адресованы его сыну.
   - Поздравляю, мой мальчик.
   - Спасибо, отец.
   Мужчины за завтраком то и дело возвращались к Дику, обсуждали план действий, я же старалась разобраться в себе. Что скрывать? Мне было приятно чувствовать себя любимой, желанной, а главное - замужней женщиной.
   Пристроившись в уголке на диване, я тихо пила свой кофе, пребывая в состоянии полной эйфории. Несмотря на сложившиеся обстоятельства и на то, что нам в скором времени предстоит встретиться нос к носу с Ричардом, на тот момент мне было очень хорошо. Настолько, что я на какое-то время совершенно выпала из реальности, так как старалась сосредоточиться только на своих чувствах.
   - Тесса, - позвал меня Чарльз, - Ты будто бы не с нами сейчас, девочка. Соберись. Без твоей помощи, боюсь, нам не обойтись.
   Наш план был прост и в то же время весьма сложен. Мне с Чарльзом предстояло явиться в его центральный офис и там уже действовать по обстоятельствам. Если, как они рассчитывали, Дик успел оккупировать здание своими людьми, то придется его выслушать, чтобы оттянуть немного времени, которое нужно Виктору, чтобы организовать его внезапное появление и, тем самым смешать Ричарду карты. Если же, все-таки офис пока наш, то необходимо было вызвать Дика к себе, на разговор, чтобы решить все вопросы на своей территории в присутствии адвокатов. Полицию думали придержать напоследок. Люди Виктора должны были позаботиться об этом в самом крайнем случае, если не удастся договориться мирно. Впрочем, натравить на след Ричарда полицейских в любом случае не составит труда, поскольку материал на него собрали в довольно полном объеме.
   Все это я как-то ухватила краем своего сознания. Понимала и разделяла мнение в том, что сразу полицию звать на помощь опасно. Ричард может запаниковать и наломать дров, а это никому не было нужно, тем более, что некоторые люди Чарльза могли сильно пострадать от рук его племянника. Взять того же Эдмонда, который сейчас находился, можно сказать, в тылу врага. Я попробовала заикнуться, что можно было бы воспользоваться способностями Чарльза и часть людей Дика переманить на свою сторону с помощью гипноза. Учитель невесело покачал головой:
   - Это очень непросто, Тесс. Силы уходят огромные, а на восстановление времени совсем нет... Я надеюсь, что не придется в открытую пользоваться и твоими способностями, но будь наготове. От меня не отходи - ни на шаг.
   - Отец, ты уверен, что без Тессы нам не обойтись? - встревожился Виктор, а я ощутила прилив нежности к нему.
   - Сын, сейчас нам пригодится каждый человек, а Тесса - больше, чем кто-либо другой.
   Окончив с завтраком, мы собрались меньше, чем за пять минут и выехали за пределы леса: на скутере - я и Чарльз, Виктор на своей машине. Договорились у въезда в город притормозить. Нам нужно было переодеться в подобающую случаю одежду, которую должен был доставить в условленное место один из людей Виктора, так же, как и оружие. Кроме всего, я успела прихватить с собой свой рюкзак, в котором имелось много полезного. Попрощавшись с мужем, почувствовала сильное волнение: не навсегда ли? Но тут же постаралась прогнать плохие мысли: не время думать о разлуке, когда впереди такое серьезное задание. Усилием воли заставила себя поверить в успех, и тут же вернулась уверенность - у нас должно всё получиться.
  
  
   Глава 57
  
   Ох, как же замирало мое сердце, когда нам оставалось пройти несколько метров до здания, в котором разместился главный офис Чарльза-бизнесмена. До этого мы переоделись. Теперь на мне был деловой костюм: брюки, белая блуза, жакет и черный плащ. В нем - множеством карманов, куда я спрятала все, что может мне только пригодиться: от металлических зубочисток, сделанных для меня по спец заказу (их можно быстро и далеко метать, не хуже ножей) до нескольких шашек со слезоточивым газом и динамит. Так, на всякий случай.
   Чарльз тоже приоделся. Он был на контрасте со мной: весь в белом - от туфель, до шляпы. Я краем глаза заметила, что в его костюме имелись тоже потайные карманы и наполнены они были далеко не картами и не сигарами. Ну и довершала его образ, конечно же - трость, имеющая свой секрет.
   До этого, еще на подъезде к городу, Чарльз созвонился со своим секретарем и смог выяснить, что нас давно ждут люди Дика. Переговорив, учитель с силой бросил телефон на сиденье рядом с собой.
   - Не выходит по плану? - пробасил наш водитель: невысокого роста дядька, лет пятидесяти. Он ждал нас на повороте перед въездом в город, на черном хаммере. Связавшись с Виктором, мы поняли, что машина от него и теперь наша компания увеличилась еще на одного человека. Дядька с пониманием качнул головой, - Сколько их?
   - Шестеро. Но это так, для отвода глаз. Я, думаю, Дик выставил гораздо больше, только их он не показывает. Они, как тени... - Чарльз нахмурился и потер переносицу. Я видела - он чертовски устал от игр своего племянника, только отступать было поздно.
   - Да. Согласен, - вновь поддержал разговор водитель, - Теперь здание под его полным контролем.
   - Этого я и боялся, - Чарльз тяжело вздохнул. - Он не любит играть по правилам. Ему нужен кураж... могут пострадать все, кто находится в здании. Надо с этим что-то делать.
   - А что, если... в здании - бомба? - кривая ухмылка пересекла и без того некрасивое лицо водителя, - Что скажете?
   - Скажу: отличная идея, Джек! - Чарльз ободряюще улыбнулся мне,- Что скажешь, Тесс? Поиграем по нашим правилам?
   - Конечно, - растянула я губы в улыбке, хотя у самой на душе скребли кошки. Да еще как!
   Мы медленно подходили к пустому зданию, которое освободили якобы из-за заложенной в фундамент бомбы. Люди в военной форме не обратили на нас никакого внимания. У них был свой приказ: вывести за пределы заминированного дома всех гражданских. Не тронули лишь людей Дика. Встреча с нашими врагами обещала быть более, чем интересной.
   'Тесса, приготовься. Сейчас начнется веселье' - вновь услышала я голос Чарльза внутри себя. Он подсказал, как можно выйти с ним на связь. Достаточно всего лишь позвать его мысленно и постараться ни о чем не думать, сосредоточиться на своем вопросе к нему, тогда мои мысли тоже дойдут до места назначения. Я ответила: 'Все в порядке. Я готова'. Мы вошли в опустевший холл. Он чем-то напоминал гостиничный, возможно круглыми колоннами или огромной люстрой. Только было такое ощущение будто вхожу в довольно знакомое место. Шаги гулко разносили весть о том, что внутри здания появились новые посетители. Я присматривалась к каждому углу и сразу заметила за одной из колонн тень, а после появился человек в темном костюме и надвинутой на глаза шляпе. Он сделал шаг к нам, выходя из своего укрытия, театрально развел руки:
   - О, кто к нам пожаловал?! Сам Чарльз Фрайермор, да еще и со своей невестой или уже женой? Тесса Уильям или уже мадам Фрайермор?
   - Кто ты, мальчик? И почему я должен отчитываться перед тобой? - Чарльз выступил чуть вперед, прикрывая меня.
   Не знаю, о чем он думал, да только я уже поняла, кто стоит перед нами. Узнала по голосу.
   - Да, мы не знакомы с вами господин Фрайермор. Но госпожа Уильям, мне кажется, узнала меня. Не так ли, любимая? - с этими словами Андре сдвинул свою шляпу на затылок и, нагло улыбаясь, подошел к нам вплотную. - У меня с собой и документ есть и письменное свидетельство священника, обручившего нас...
   - Все это очень интересно, господин ... эм... - Чарльз, прищурившись, оглядел собеседника так, будто только что заметил его перед собой, - как тебя зовут, сынок?
   - Андре Доминго...
   - Хм, а откуда ты родом, мальчик?
   - Я родился и вырос в Визеу... - гордо вскинув голову начал было Андре, да только учитель его не дослушал.
   - Ну да, я так и подумал, - Чарльз сказал это таким тоном, словно хотел показать: чего же еще можно нам ожидать от того, кто вырос в таком месте. Потом, обернувшись ко мне, произнес сквозь зубы, словно выплюнул, - Португалия.
   - Эй! Что ты имеешь против моей страны? - взвился вдруг Андре.
   - Ничего, сынок. У тебя замечательная страна... так не позорь её и проводи меня лучше поскорее к племяннику, - все это было произнесено очень мягко, почти по отечески, чем слегка охладило пыл горячего Португальского парня. Тот выругался сквозь зубы и кивком позвал нас следовать за ним.
   Во время разговора учитель держал меня чуть поодаль, словно прятал или оберегал. Он нарочно вступил в перебранку с Андре, чтобы тот на время забыл обо мне. Ведь любовь к своей родине у Португальцев стоит на первом месте и, зная об этом, Чарльз разыграл свой спектакль. Теперь все мысли господина Доминго были направлены слегка в другое русло. Я не думала, что они пойдут на подкуп священника. Теперь становилось очевидным одно: Дик будет добиваться своего любыми методами, и он постарается сделать все возможное, чтобы прогнуть нас под собственные идеи.
   - Дорогой дядюшка! Как же я рад нашей встрече! - Ричард подскочил с кресла и с радостной, но, увы, фальшивой улыбкой кинулся встречать нас.
   - Не паясничай, Дик. Тебе не идет, - остановил его Чарльз холодным тоном. - У нас не так много времени, как ты знаешь. Вряд ли нам позволят надолго занимать заминированное в центре города здание. Посему - приступим сразу к тому, зачем я здесь.
   - Очень любопытно. Просвети же меня, дядюшка,- зачем ты здесь? И какого черта ты привлек к нам внимание посторонних? Да еще в таком количестве, - Дик показал рукой на окно за своей спиной, - там - человек сто, не меньше. А ведь ты. Именно ты учил меня с детства, что семейные проблемы нужно решать сообща, что нельзя семью выставлять на всеобщее обозрение... Что же ты делаешь, Чарльз?
   - Прекрати истерику, Дик. Давай поговорим, пока у нас есть время. В прошлую встречу ты объяснил мне суть своих притязаний. Я в спокойной обстановке все обдумал.
   - И? - напрягся Дик.
   В кабинете повисла гнетущая тишина. Мы стояли в окружении шести человек, плюс Ричард, который был в этой компании - седьмым. Нас двое. Пока Чарльз вел переговоры, я прощупывала парней, пытаясь выяснить, что скрывают под собой их пиджаки.
   'Сколько?' - поинтересовался через время Чарльз.
   'Десять стволов и два ножа', - ответила я, потом добавила, - ' Еще двое за дверью и того - тринадцать'.
   'Отлично'.
   - Мой ответ: нет, - сказал Чарльз и обвел взглядом некогда свой кабинет. Наверняка, он знал здесь каждую щель и сейчас обдумывал наше отступление, - Ты ничего не получишь.
   - Вот как? - прошипел Ричард. Вмиг благодушие на его лице сменила маска ненависти, - Если тебе не дорога собственная шкура, то подумал бы о своих людях, или хотя бы о своей Тессе.
   - Мы разойдемся мирно, мой мальчик, и никогда больше не встретимся, - Чарльз говорил вкрадчиво, словно подавляя, - И более того, если ты не хочешь оказаться в тюрьме, - а у меня есть внушительный компромат на тебя, - то оставишь свои замашки и все претензии, особенно те, которые касаются моей невестки.
   - Твоей... что? - Дик вытаращил на меня глаза так, как будто увидел невиданного зверя, - Твоей кого?
   - Ты не ослышался. Тесса - моя невестка и законная супруга моего сына. О чем свидетельствует вот этот документ, - Чарльз вынул из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его племяннику.
   Пока Ричард рассматривал документ, я заметила движение за своей спиной и приготовилась к тому, что нам придется отступать с боем. В этот момент один из шкафов отъехал в сторону и оттуда вышел Виктор. Он приближался уверенным размеренным шагом к столу Дика, а внутри меня до боли сжалось сердце. Я каким-то неведомым мне чувством вдруг осознала: вот и всё. Пошёл обратный отсчет...
  
  
  
   Глава 58
  
   Порой, вглядываясь в бесконечное синее небо, где нет ни единого облачка, можно истекать проливным дождем, где-то глубоко внутри себя, при этом точно знать - радуги больше не будет.
   Очнулась я в больничной палате. Пахло лекарством, страхом и чужой болью. Первое время было ощущение, что нахожусь за пределами привычного мира и то, что происходит - это мираж, либо плод больного воображения. Вокруг меня сновали люди в белых халатах, в палате лежали больные, многие перевязанные с ног до головы бинтами, а еще над всем этим стоял гул, странный, похожий на недовольное жужжание пчел.Я попробовала встать и только тут обнаружила, что мало чем отличаюсь от остальных пациентов: тугая повязка на груди сковывала движение, правое плечо и нога так же - перевязаны бинтом. Боли не чувствовала совсем, только сильную слабость и жгучее желание сделать хоть один глоток воды. В гортани было сухо, а язык, казалось, был посыпан песком. Ко мне никто не проявлял никакого интереса и, предоставленная самой себе, я постаралась собраться с мыслями, чтобы вспомнить... хоть что-нибудь. Через некоторое время мне удалось соединить осколки воспоминаний, вот только они обрывались на том, как мы входим с Чарльзом в оцепленное военными здание, идем по холлу и встречаемся с Андре, а дальше... что произошло дальше - не знала. Усталость навалилась непосильной тяжестью и на какое-то время я забылась.
   - Госпожа Фрайермор... хм... давление в норме... так-так... - раздался неожиданно возле меня мужской, чуть приглушенный голос, и кто-то дотронулся до моей кисти.
   Мне захотелось узнать: кто это мной интересуется, - и я приоткрыла глаза. Возле меня стоял светловолосый, крепкий мужчина лет тридцати. Он был очень серьезен и хмуро поглядывал в какую-то папку, что-то там вычитывал. Подумалось: 'Вот шанс всё выяснить', а еще, быть может, он подаст мне стакан воды. Пить хотелось сильнее, чем раньше. Я потянулась к мужчине и слегка дернула его за полы халата.
   - Воды... пожалуйста... - осипший, будто от долгого крика, голос показался совершенно чужим.
   'Неужели, это мой голос? Как? Когда он ко мне вернулся?' - первое мгновение пыталась понять, действительно ли это я попросила воды. И тут припомнился, как вспышка молнии, один краткий миг моего безумного крика. Я кричала так, как будто из моей груди вынули сердце. От такого откровения снова чуть не отключилась и даже потрогала повязку на груди.
   - Вам больно? Вот возьмите, сделайте небольшой глоток, - доктор подал мне стакан воды и помог отпить из него, придерживая одной рукой меня под голову.
   Я благодарно кивнула ему и почти улыбнулась - губы болели, оттого, боюсь, улыбка вышла кривой. Доктор поймал мой взгляд и на какое-то время мы оба попали в полное замешательство, поскольку поверить в то, что смогли с ним оказаться вот так, в одном месте, спустя почти полжизни...
   - Костя?.. - еще не вполне осознавая, что права, спросила первой и тяжело откинулась на подушку. Прочитала фамилию доктора - Мишутинов, и сомнения отпали. Точно он.
   - Тесса?.. То есть, Таня, это ты?.. - так же недоверчиво проговорил мой друг детства на русском.
   - Да, - ответила я ему на его родном языке, - Что это за больница? И как я сюда попала?
   - Это военный госпиталь. Тебя привезли два дня назад с тяжелой осколочной раной и несколькими ушибами. Молодой человек, тот, что был с тобой, сказал, что ты попала под обломки здания, которое взорвали террористы в центре города. Оттуда доставили еще несколько человек, в основном военных.
   - Ты его видел? Кто это был?
   - Нет, не видел. Тебя принимал дежурный врач. Он же и оперировал, - ответил Костя.
   Он, конечно, изменился с нашей последней встречи. Во время переписки мы перебрасывались фотографиями, поэтому узнала его без труда. Хотя от прежнего Костика остались лишь его лучистые очень добрые глаза и непослушные волосы, которые, как и в детстве топорщились вверх.
   - Чарльз Фрайермор и Виктор Фрайермор тоже здесь? - спросила, боясь услышать подтверждение своим словам.
   - Судя по спискам поступивших в тот день, только ты с такой фамилией, - Костя помолчал, потом покачал головой, - Невероятно. Не ожидал, что под именем госпожи Фрайермор окажется Тесса Уильям. Ты вышла замуж?
   Кивнула в ответ, поскольку говорить было слишком больно.
   - Я рад, что к тебе вернулся голос. Как это произошло? Последние пять лет я потерял тебя, подумал, что ты переехала.
   - Откуда ты здесь?
   - Долгая история, - отмахнулся он, - Мы поговорим с тобой обо всем позже. Когда поправишься. Скажи, у тебя где-то болит? Чувствуешь сильную боль?
   - Нет.
   - Хорошо, - Костя что-то у себя пометил в блокноте, - А твои родители? Они тоже живут здесь? Или ты тут одна?..
   Он засыпал меня вопросами, а я все пыталась вспомнить: кто меня привез в этот госпиталь? Почему сюда? Жив ли мой муж? Что стало с Чарльзом и остальными? Офис все-таки взорвали?...
   В голове был такой сумбур, что не сразу обратила внимание на слова Кости, лишь последняя фраза его дошла до меня, как эхо:
   - Я зайду позже, тебе нужно поспать.
   Согласившись с ним, послушно прикрыла глаза и провалилась в сон без сновидений.
   Спустя два дня меня перевели в отдельную палату. Костя сказал, что госпиталь принадлежит Чарльзу Фрайермору и я, как его родственница, получаю привилегию. Хотела возмутиться, но он не стал меня слушать. Да, в общем-то, наверное, друг просто хотел поговорить со мной без посторонних 'ушей', о чем тоже намекнул.
   - Я не должен проявлять к тебе повышенный интерес, а в глазах других больных может показаться странным, что мы ведем разговор на русском языке. Так что соглашайся, - улыбнулся Костя такой знакомой улыбкой, что стало теплее на душе, - да и стонущих вокруг будет поменьше, скорее выздоровеешь.
   Позже, во время обхода, мы с доктором едва успевали отвечать на вопросы друг друга, за каких-то пять-семь минут о многом не рассказать. Тем не менее получилось кое-что разузнать. Оказалось, моего друга пригласил работать в этот госпиталь сам Чарльз. И произошло это событие всего три года назад. Не попади я сюда, так и не узнала бы, что живем с Костиком в одной стране. Догадывался ли Чарльз о нашей с ним дружбе? Очень интересный вопрос. И собирался ли он мне рассказать о том, что Костя теперь работает в его госпитале?
   Я решила всё выяснить позднее, когда ко мне вернутся силы, и когда мой родственник придет меня навестить. По моим ощущениям, он должен был бы уже быть здесь. Но отчего-то никто не интересовался самочувствием Тессы Фрайермор, кроме Костика. Это казалось странным и неправильным. Чарльз не выходил на мысленную связь. Как только я ни звала его, ответом по-прежнему оставалась тишина. Память тоже не хотела со мной сотрудничать. Словно бы всё, касающееся того дня, вылетело из головы. И все мои попытки вспомнить произошедшее ни к чему не привели. А ведь что-то там случилось, и когда задумывалась об этом, вместо ответа получала импульсом - боль. Оставалось ждать, как повернут события дальше.
  
  
  
  
Оценка: 5.94*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"