Знаешь, мальчик, от тебя пахнет виски. Еще - льдом, значит - виски со льдом. Ты сидишь на кровати, на чуждо-моей кровати, под тобой мнется желтая старая ткань.
-Слезь. Слезь, я сказал.
Ты пьешь воду.
-Слезь. Я прошу тебя, пожалуйста, слезь.
Enter and copy - 247 листков, пролистываю почти невнимательно, не глядя, не включаясь, вырывая "бабочки" и "любовь". А ты сидишь, пьешь воду и от тебя пахнет виски со льдом.
-Сделай потише.
Ты все так же молчишь. Музыка бешеная в колонках бьется. Я вспоминаю тихий дом, скрипнувшую половицу, бью Enter и поворачиваюсь кругом. Ты молчишь. У тебя запястия в шрамах, неглаженая футболка и джинсы на хрупких и узких бедрах.
Знаешь, мальчик, я терпеть не могу. Когда игнорируют и врубают погромче. Я устаю, ломаюсь кругом, вырываю из контекста "крыши" и "слышишь?".
Я знаю, сказать грубость - уронишь стакан и уйдешь - какая глупость, подумайте только! Я - и так цепляюсь, держусь, за черные волосы и очки прямоугольником.
Рядом с тобой котенок, виски, колонка, мятая желтая ткань, лед в кубиках, жженая сигарета.
Перевязанная голова. Мы ведь с тобою не встретимся, это ты сегодня у меня - в мыслях - в гостях.
-Да знаешь ли ты! Сколько я пережи... ил!
Срываясь на крик, буду смотреть, затаив дыхание, как ты поднимаешься с желтой мятой ткани. Ставишь виски на пол, подходишь, немного покачивая бедрами в жестких джинсах. Берешь мое лицо в свои руки и говоришь:
-Да знаешь ты... Сколько переживем мы?
В васильковые глаза, карие, красные, черные... Знаешь, мальчик.
От тебя пахнет виски.
Ну и черт с тобой, у меня есть 247 листков отпечатанного Сэйджо, раздумья, универ и кровать.