Дерио Алла : другие произведения.

4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Медведь на снегу.
  
   Повесть.
  
   Алма Сварениеце.
  
  
   Глава 1.
   Шапка-невидимка.
  
   Я сидела дома, так как не было никаких дел. Устроившись поудобнее в мягком кресле, я перелистывала газету, пока не остановилась на одном веселеньком объявлении в рубрике "куплю". Объявление гласило следующее: "Куплю шапку-невидимку любого размера и цвета по приемлемой цене. Анна. " Был дан также телефон, по которому предлагалось позвонить.
  -- Вот это да! Какое объявление! Эта девушка точно не робкого десятка. Нужно обязательно ей позвонить и познакомиться, - решила я.
   Я настроилась на разговор с девушкой, желающей купить шапку-невидимку, и набрала номер. К телефону пригласили Анну, это был ее рабочий телефон.
  -- Здравствуйте, вы - Анна? - спросила я очень уверенным голосом.
  -- Да. Я - Анна, - ответила она тонким девичьим голоском.
  -- Я звоню вам по объявлению... насчет шапки-невидимки. Если она вам действительно нужна, то приезжайте ко мне. Ну, в общем, у меня такая есть. О цене, я думаю, договоримся. - Сказала я все это ей на одном дыхании.
   На том конце провода наступила тишина, - девушка думала, как ей поступить.
  -- Хорошо, я приеду, - собравшись, наконец, с духом, проговорила она. - Скажите ваш адрес и как к вам доехать. Я приеду вечером, после работы, в семь часов. Вам подходит? - спросила она так, что было ясно, как она сильно волнуется.
  -- Мне подходит, - ответила я и подробно объяснила Анне, как ко мне добраться.
  
   В дверь позвонили. Я вышла в свой длинный, предлинный коридор. Каждый мой шаг по сухим доскам издавал глухой звук. Я открыла дверь на лестницу и увидела, что на пороге стояла очень маленькая девушка, черноглазая брюнетка с короткой, как у комсомолки 20-ых годов, прической и с маленьким букетиком цветов в руках, который она прижимала к груди.
  -- Это вы приглашали меня? - робко спросила она.
  -- Да, это я.
  -- Я - Анна.
  -- Прошу вас, проходите, вот сюда.
   Мы молча прошли через весь коридор назад и вошли в квартиру. Я закрыла за нами дверь. Мне казалось, что я слышала, как у Анны тряслись коленки. Я же сохраняла спокойствие и уверенность в себе и в своей шапке.
  -- Ну что ж, - сказала я, как главная, - проходите и присаживайтесь в кресло, вот сюда. А я сяду напротив. Давайте обсуждать мою шапку. Вы, наверное, и посмотреть на нее хотите, и примерить.
   Я достала из шкафа свою черную фетровую шляпу с не очень широкими полями и предложила ее Анне. Анна с удивлением смотрела то на меня, то на шляпу. От неловкости ситуации она не знала, как себя вести. Я в шутку сказала, что шапка-невидимка - настоящая. Только пользоваться ею может не каждый человек, а, так сказать, особенный - имеющий специальную подготовку. Когда я, наконец, сообщила девушке, что готова продемонстрировать шапку в действии, она совсем побледнела, но от испытания шапки не отказалась.
   Мы сидели друг напротив друга в больших мягких креслах. Я произносила волшебные заклинания, а Анна все больше и больше растворялась в воздухе, пока, наконец, совсем не исчезла из виду. Прошло несколько мгновений, - она появилась снова.
  -- Ну что? Ты побывала там, где хотела? - спросила я осторожно.
  -- Да, - ответила Анна, и в глазах у нее заблестели слезы.
   Девушка беззвучно плакала. Я, как могла, постаралась ее успокоить. Некоторое время спустя мы уже сидели рядом и болтали, как две подружки.
   Поздно вечером Аня уходила от меня веселой. У нее в руках был большой пакет, в котором лежала волшебная шапка, купленная сегодня ею по очень выгодной цене.
  
   Глава 2.
   Я уезжаю.
  
   За окном на перроне шел дождь. Был ноябрь - очень поздняя осень. Я сидела в вагоне, и мне совсем не хотелось никуда уезжать. Несмотря на это, я все-таки купила себе билет, чтобы уехать из своего любимого места в чужие и неведомые края. На соседнем перроне я увидела поезд с табличкой "Рига-Пыталово".
  -- Надо же, действительно, есть такой поезд, а я не верила, - подумала я про себя, откинувшись на спинку своего сиденья.
   Неожиданно поезд тронулся, сильно толкнув меня в спину. У меня перехватило дыхание. Я стала страстно вглядываться в отдаляющиеся объекты. Наконец, мы миновали мост через Даугаву. И вот уже город остался далеко позади.
   Вагон покачивался из стороны в сторону, вводя пассажиров в состояние легкой дремоты. Проводница несколько раз прошла по нашему вагону, предлагая купить чай, кофе и сладости. Но все пассажиры были бедными, - никто ничего не покупал. Совсем скоро стемнело, и было непонятно, который сейчас час, и сколько мы уже едем. Я расслабилась и отдалась своему состоянию едущего в полную неизвестность человека. Вместо того, чтобы разрыдаться от жалости к самой себе, я вдруг почувствовала, что что-то втягивает меня в даль.
   Внезапно передо мной возникла картина какого-то дома. Я поднималась по лестнице на второй этаж. Тут меня ожидал человек, которого я скрывала от полиции. Я рассмотрела некрашеные доски пола, этого человека, которого я прятала. На этом картина закрылась, и я вновь оказалась в поезде.
   Через некоторое время поезд резко затормозил и остановился. Я проснулась и, мгновенно осознав, что я уже приехала, стала быстро собираться. Я вышла из поезда, едва не подвернув ногу. На перроне, которого не хватало до моего вагона, лежали огромные сугробы снега. Здесь была самая настоящая зима!
   Я вошла в здание вокзала. Была ночь, и нужно было ждать утра, так как место мне было незнакомое. Я села на скамью из гнутой фанеры в зале ожидания, как можно ближе к таможенной службе, как будто бы она могла защитить меня от чего-то страшного, и стала ждать. Сколько мне придется здесь сидеть, я не знала, поэтому я посильней прижалась к своей скамейке и стала изучать происходящее в зале.
   Взад-вперед ходили какие-то люди в форме - это были пограничники и таможенники. Вслед за ними ходили простые люди. Это были те, кому явно не повезло на границе с документами. Были здесь и такие, как я. Они тоже сидели на скамейках и ждали наступления утра, чтобы попасть в город. Многие из них, как и я, приехали сюда впервые. Это было ясно из разговоров, обрывки которых доносились до меня со всех сторон.
   Я посмотрела на часы. Они показывали четыре часа утра. Мне было холодно, а время шло невыносимо медленно. Наконец, стало светать. Я встала, - мои затекшие и замерзшие ноги едва передвигались - и вышла в большую коричневую дверь, которая вела ...в другой мир.
  
   Мир за открытой дверью дохнул на меня холодом, снегом и рассеянным утренним светом. Города нигде не было видно. Прямо передо мной возвышался огромный холм, занесенный снегом, и обвивающая его узкая дорога. Вдруг, как будто легкая волна подхватила меня, и я очнулась уже в автомобиле, который ехал по этой узкой дороге. Рядом со мной сидела незнакомая женщина средних лет. Мы ехали так довольно долго, пока, наконец, не выехали на центральную площадь, о чем я догадалась по ее планировке и грандиозной фигуре вождя мирового пролетариата.
   Расплатившись, мы вдвоем вышли из машины. Я совсем растерялась, так как не знала, что мне делать дальше.
  -- Скажите, пожалуйста, есть ли здесь гостиница? - спросила я у своей попутчицы, как можно более деликатно.
   Она смерила меня взглядом, очевидно определяя, откуда я могла здесь взяться. И тогда я быстренько выложила ей, откуда и зачем я сюда приехала. Видимо то, что я сказала, вполне устроило мою новую знакомую, потому что она сразу пригласила меня к себе домой, сказав при этом, что гостиница, конечно, есть, только очень неблагоустроенная, то есть, мне не подойдет.
   От того, что она пригласила меня к себе, я почувствовала себя безмерно счастливой. Под звуки скрипящего снега мы быстрым шагом пошли в сторону ее квартиры. Что-то веселящее и бодрящее было в густом и морозном воздухе. От моего страха и неуверенности не осталось и следа. Мы шли молча, хотя молчание было условным. Казалось, что мы разговаривали, хорошо понимая друг друга.
  
   Глава 3.
   Тамара.
  
   Мою новую знакомую звали Тамара. Ее квартира находилась в здании школы, в ее правом крыле. Мы вошли вовнутрь, и сразу стало ясно, что нужно срочно топить печку - за время отсутствия Тамары квартира сильно остыла.
  -- Сейчас затопим печку и согреемся, - сказала Тамара.
   В квартирке были две полупустые комнатки. В одной была сделана спальня, в другой - якобы кухня. В кухне находилась печка, которую мы стали разжигать. В результате наших общих усилий из печи повалил черный едкий дым.
   - И печь сырая, и дрова сырые, - подумала я.
  -- Где ж ты такие дрова берешь? - спросила я вполне дружелюбно.
  -- Директор школы дает, но чтобы никто не знал. Понимаешь? - ответила Тамара. - Я в этой школе преподаю музыку и пение, - еще более важно заметила она.
   Как оказалось, мы с Тамарой приехали из Латвии в одном поезде.
  -- Как хорошо, что я тебя встретила, - сказала я ей, - а то, что бы я сейчас без тебя делала.
  -- Да, ладно. Давай завтракать что ли, а то мне скоро на уроки.
   Мы расположились за столом. У меня с собой были разные рижские деликатесы: шоколад, дорогая рыба, пирожные. Тамара радовалась, как ребенок.
  -- Ты себе не представляешь, как давно я не то, что не ела такие вещи, но даже не видела их, - сказала она мне, заметив, что я положила на стол.
   Мне было очень приятно.
   Мы позавтракали, и я сразу очень захотела спать. Оказалось, что у нужного мне человека приемный день только завтра, поэтому я могла выспаться. Тамара отправилась на свои уроки. Сквозь сон я слышала, как где-то за стеной пиликало пианино, и хор детских голосов исполнял что-то неузнаваемое.
  
   Глава 4.
   Белый маг.
  
   Как приятно находиться в теплом доме, в теплой и чистой постели, когда за окном мороз, снег и совершенно чужая страна и чужой город. Было далеко за полдень, когда я, наконец, встала, прибрала свою постель, навела порядок в комнате и стала ждать хозяйку. Я рассматривала вещи, предметы на полках и понимала, что все здесь из Латвии: книги, пластинки, посуда.
   Тамара вошла в дверь неслышно. При свете дня я смогла ее рассмотреть: маленькая тщедушная женщина лет сорока. У нее были длинные волосы без седины, лицо без морщин. Одета она была в пальто, явно не предназначавшееся для русской зимы, тонкое демисезонное пальто, какие носят в Латвии.
  -- Я привезла сюда еще не все свои вещи, - сказала Тамара, - как будто поняв, что я рассматривала ее и ее вещи.
  -- Скоро и свою семью тоже сюда перевезу. Они сейчас в Зилупе: муж и две дочки. А мама моя живет в Лиепае, уже на пенсии и болеет. Перевезти ее нет вообще никакой возможности. - Говорила она, снимая пальто и стаскивая с ног свои сапоги. - Так что, видимо, ей придется там остаться.
   Мы сели на диван и стали разговаривать о нашей жизни в Латвии. Тамара рассказывала о том, где она жила, где училась, кто у нее родители. Выяснилось, что они родом с Украины, а в Латвии отец служил. Поэтому они жили в Лиепае. После музыкального училища Тамара приехала работать в Зилупе. Там же она вышла замуж.
   Мы долго говорили, не заметив, как наступил вечер. Вдруг Тамара встала прямо передо мной и сказала: а ты знаешь, кто ты на самом деле? Я растерялась от непонятного и неожиданного вопроса.
  -- Нет, - ответила я, как-то неуклюже.
  -- А вот я знаю, кто я, - сказала Тамара торжественно, - я - белый маг!
  -- Ну что же, я очень рада, что ты белый маг, - сказала я, как бы подыгрывая ей, - только, что теперь?
  -- Теперь мы с тобой узнаем, кто ты, - сказала моя новая подруга, и я испугалась.
  -- Встань прямо передо мной и не качайся, дыши спокойно и ни о чем не думай, - ответила она мне своим командным голосом.
   Я встала, как она просила, и мы простояли так некоторое время. Наконец, маленькое и хрупкое тело Тамары слегка качнулось и подалось ко мне. Она открыла глаза и сказала мне очень серьезно:
  -- Ты к истине ближе, чем я. Так что во всем будем слушать тебя.
   Я была смущена этим ее заявлением. В душе же я чувствовала ясность и понимание, что мы с этой женщиной очень близки, хотя раньше мы с ней никогда не встречались.
  
   Глава 5.
   Медведь на снегу.
  
   Вечером мы с Тамарой вышли из дому, чтобы в школьном сарае незаметно набрать дров и принести их в ее квартиру. До сарая было недалеко. Однако идти нужно было не по ровной дороге, а по холмам.
  -- Я бы взяла бульдозер и все здесь выровняла, - сказала Тамара в сердцах, когда мы в четвертый раз поднялись и опустились по дороге.
   С собой у нас были санки.
  -- Давай спустимся здесь на санках, - предложила я Тамаре.
  -- Ты что, если кто-нибудь из родителей или учеников увидит, скажут, совсем с ума сошла учительница, - ответила она мне.
  -- Нет, - говорю, - поедем. Уже так поздно. Все равно в это время здесь никто по улицам не ходит.
   Мы съехали вниз вдвоем на одних санках, потом опять поднялись и опять съехали. Наконец, дотащились до сарая. Тамара мне на ухо зашептала, что брать надо неслышно, потому что где-то недалеко спит сторож. Мы стали потихоньку вытаскивать дрова и грузить на санки. Набрали полные санки дров и потащились назад. Вокруг опять сугробы. Чуть нога проваливается в снег, так сразу увязаешь в снегу всем телом. Идем с Тамарой, валяемся в снегу.
   Вдруг я растянулась и упала на спину. Лежу, смотрю в черное звездное небо и чувствую, что в медведя превращаюсь. Тамара это увидела, тоже растянулась на спине, стала в небо смотреть и в медведя превращаться. Лежим медведями и в небо смотрим.
   Хорошо, что нас никто не видел. Когда мы, наконец, пришли домой с дровами, было уже совсем поздно. Мы снова стали разжигать огонь, топить печку. Как и вчера, повалил дым, но в этот раз как-то быстро успокоился и ушел в трубу.
   Была уже поздняя ночь, когда мы сидели в теплой, уютной комнате и разговаривали. Тамара показывала мне свои маленькие чудеса, так как белые маги это умеют. А я думала о том, что надо же было нам с ней как-то пересечься в этой жизни. Так мы просидели почти до утра. А утром у Тамары снова были уроки. Я собралась и пошла по своим делам, зная уже, как легко можно превратиться в медведя в этом городе.
  
   Глава 6.
   Город меж озер.
  
   Я вышла из двери ее квартиры и поняла, что, войдя вчера в дверь вокзала, я действительно попала в совершенно другой мир, неизвестный мне ранее. Среди высоких холмов я увидела озера - одно другого красивее. А между двух самых крупных озер лежал город.
   Домов в городе было совсем немного. Они казались разбросанными в непонятном мне порядке, совершенно не соответствующем какой-либо городской планировке. В основном, это были одноэтажные деревянные дома. Двухэтажных и трехэтажных домов было так мало, что их можно было пересчитать по пальцам.
   Озера замерзли. По твердому льду люди проложили тропинки и ходили как по тротуару. С высоты холма, на котором располагалась школа, я видела, как люди, похожие на муравьев, шли на фоне белого снега в разных направлениях.
  -- Поль Брег в действии, - подумала я.
   Я вышла на главную улицу и пошла в здание исполкома. Это здание находилось на площади, имело три этажа и отапливалось собственной котельной. Я обратила на это внимание, так как все остальные здания в городе отапливались печками, такими печками круглой формы, которых я до сих пор нигде не встречала. Повсюду во дворах лежали заготовленные дрова. И тут мне показалось, что я попала куда-то в далекое прошлое, может быть, в пятидесятые годы.
   Главный архитектор принял меня без всяких слов. Я сказала ему, что мое заявление на землю привозили сюда, ему в кабинет, мои друзья, поэтому пусть хорошо поищет у себя в папке. Я знала, что мои друзья - серьезные люди, по этой причине здесь не могло быть никаких ошибок. Через некоторое время нужная бумага нашлась. Мне оставалось только заплатить определенную сумму денег и прийти через два дня для получения земельного акта.
   Я спросила у архитектора, как у коллеги, есть ли возможность выбрать участок самой. Он ответил мне, что выбора, в общем-то, нет, что остались только те участки, которые уже совсем за городом и к которым нет ни дороги, ни воды, ни электроэнергии. Я понимающе кивнула головой и вышла из его кабинета.
   На обратном пути я решила зайти во все магазины, которые попадутся мне по дороге. Это были в основном все те же одноэтажные кирпичные или деревянные дома с такими же круглыми печками, как и везде. Повсюду наблюдался почти одинаковый набор продуктов: хлеб, крупа, консервы, водка, дешевые сигареты, множество импортных шоколадок типа сникерс. Никакого особого желания оставаться в этом городе жить у меня не возникало.
   - Но что же делать, если обстоятельства моей жизни сложились так, что я должна была уехать из Риги, а ехать особенно и некуда было, - думала я, рассматривая витрину.
   Я вышла из очередного магазина и посмотрела по сторонам. По улице шли люди. Все они были одеты в какие-то доисторические одежды, каких уже давно не носили в Риге.
  -- Наверное, они очень бедно живут, если не могут купить себе что-то более новое, современное, - подумала я.
   Я шла по очень странному городу, который, на мой взгляд, сильно отстал от всей остальной цивилизации, и думала о том, что же мне делать дальше. Быстро пройдет время, наступит весна, и к этому времени я должна принять окончательное решение.
   Мне было холодно и неуютно. И только одна радостная мысль посещала мою душу, мысль о том, что в этом городе у меня уже есть подруга.
  
   Глава 7.
   Переехали.
  
   К моему весеннему переезду Тамара сняла мне дом. Хозяин дома не жил в нем, а в деньгах нуждался. Поэтому мы быстро договорились о цене и, сделав небольшой ремонт, решили перевозить свои вещи.
   Машина с контейнером приехала ночью. Граница была еще очень прозрачной, поэтому мы без особых трудностей перевезли свое имущество, и теперь оставалось только разгрузиться.
   Тамара меня предупредила, чтобы мы ни в коем случае не разгружали свои вещи днем - только ночью. Потому что местные жители ненавидели нас, этих богатых, которые приезжали с запада. А богатым человеком у них считался тот, у которого были кровать и шкаф. Оказалось, что одновременно со мной из Риги в Себеж выехало триста семей, и у всех у них были кровати и шкафы.
  -- Ну, что же, будем разгружаться ночью, чтобы никто не знал, что у нас есть, - подумала я сама про себя, открывая двери своего нового дома.
  
   Через некоторое время меня навестили друзья, благодаря которым я оказалась в Себеже. Они приехали на своей машине из деревни, где жили уже полгода. Там у них был куплен дом. Денег, которые они выручили за свою квартиру в Риге, им не хватило для покупки какого-нибудь жилья в Луках. Цены на недвижимость здесь очень быстро поднимались, так как был спрос. Поэтому они решили вложить деньги в бизнес. Кроме того, у них в деревне шла грандиозная стройка. Они строили большой дом в три этажа со всеми коммуникациями и собирались открыть второй магазин там же, в деревне.
  -- Ну, как первые впечатления от России? - спросил меня Виктор, как только они вошли в дом.
  -- Впечатления самые ужасные, я не знаю, как я здесь буду жить. У меня такое чувство, что здесь все или алкоголики, или уголовники, или и то, и другое вместе, - ответила я.
  -- Так оно и есть, - ответил мой друг, - а ты еще в деревне у нас не была. Вот приедешь к нам, и тебе сразу станет легче. Потому что по сравнению с нашей деревней, твой город - центр цивилизации. У нас знаешь, какая жизнь: одну половину дома человек разбирает на дрова, а во второй - живет. Видела ты где-нибудь такое? А самый популярный товар в нашем магазине - это водка. Иногда еще покупают хлеб и картошку.
  -- Тебе не страшно иметь такой магазин? - спросила я осторожно.
  -- Ну и пусть себе пьют, - ответил Виктор и добавил, - они все умрут, а мы будем здесь жить.
   После этой фразы у меня по коже побежали мурашки. Я слушала его и молчала.
   Нужно было как-то перестроиться на новую жизнь, чтобы просто не умереть. Не умереть или лучше умереть? Выжить. И не просто выжить, а сохранить свое человеческое достоинство. Поэтому придется преодолеть многое. И может быть, бог даст, что-то произойдет необычное. Что-то, что защитит нас от этого разрушающего вихря, который уже стремительно несся, круша на своем пути бесчисленные человеческие жизни.
  -- Знаешь, мы сделаем из твоего дома клуб для тех, кто приехал из Латвии. Будем встречаться у тебя, потому что тут у тебя места много, и еще - ты в самом центре, - заговорил Виктор снова, заставив меня вздрогнуть.
  -- А почему твоя жена все время молчит?- спросила я.
   Таня подняла голову и посмотрела на меня взглядом отчаявшегося человека.
  -- Что же я могу сказать тебе, дорогая! Кроме того, что я безумно хочу домой, в Ригу. Что меня уже раздражает запах деревни и молока нашей коровы. Что мне очень хочется просто пойти по каким-нибудь магазинам, просто потолкаться в них, ничего не покупая. Как я завидую всем тем, кто остался там! - ответила она мне и глубоко вздохнула.
  -- А как ваши дети? - спросила я. - Они уже привыкли? Куда они ходят в школу?
  -- А здесь учиться не обязательно. Можно пасти коров, пить, курить и разбирать дом на дрова. - Ответила Таня так жестко, что у меня опять побежали мурашки по телу.
   Мы договорились с друзьями о совместном бизнесе, в который они меня брали. В благодарность я должна была сделать заказ на изготовление бетонных блоков у Виктора. У него в деревне была строительная база, а у меня - деньги и необходимость строить дом.
   Так начиналась моя новая жизнь в другом мире под названием Россия.
  
   Глава 8.
   Дэвид.
  
   Где-то здесь была Россия, а я, вылетев из окна своего деревянного дома с круглой печкой, внезапно оказалась в большом зрительном зале, где шло представление.
   Дэвид открыл верхний люк своего агрегата и предложил мне залезть вовнутрь. Мне было очень страшно. Мы стояли на сцене, и от осознания этого у меня дрожали коленки. Но вот я собралась с духом и вошла в нижнюю часть причудливого устройства. Сверху на меня опустилась крышка. Потом я услышала, как засвистел воздух, его откачивали с помощью специального насоса.
  -- Сейчас здесь будет вакуум, а я в нем, - подумала я.
   В зале стало очень тихо. За сценой включили часы специально так, чтобы их громкий размеренный звук драматизировал ситуацию. Прошло пять минут, десять минут. Снова засвистел воздух, подаваемый в агрегат. Еще мгновение, и люк сверху открылся. Дэвид подошел ко мне, взял меня за руку и вывел из этой машины. Зал громко аплодировал.
  -- Чему? - удивилась я, так и не поняв, что эти аплодисменты относились ко мне.
  -- Эй, вы там, - крикнул нам толстый мужик из-за кулис, - никакой отсебятины, говорите по сценарию!
  -- В этом аттракционе жизни ты тоже участвуешь не в качестве режиссера, - сказала я Дэвиду, который казался очень удивленным.
  -- Ты что - настоящая, а я думал, что мы в сновидении, - сделав испуганное лицо, - ответил он.
   Я оглянулась вокруг, чтобы убедиться, что я в настоящей реальности, и увидела, что повсюду лежит снег.
  -- Если бы не этот белый снег повсюду, то уже была бы настоящая весна, - сказала я сама себе и проснулась.
  
   Глава 9.
   Весна наступила.
  
   Когда наступила весна, город, в котором я жила, совсем преобразился. На берегах озер зазеленела трава. Чайки носились у самой воды. Волны были почти как на море. И даже воздух был очень влажный, но не соленый.
   Из моего окна я видела все очень далеко. По глади воды кое-где плавали утки. На лодках в озеро выходили рыбаки - ловить рыбу с удочек, а, может быть, и сетями.
   Я вышла из дому, спустилась с холма вниз на улицу и пошла по тротуару. А рядом со мной змейка-медянка поползла в том же направлении.
  -- Наверное, у нас с ней один маршрут. Я иду на свой участок, а она - в ту же сторону. - Подумала я.
   На автобусной остановке собрался народ. Это был явный признак того, что скоро должен пойти автобус. Но вот пойдет он или нет, этого не знал никто. Подождав минут десять вместе со всеми, я пошла дальше, вперед по улице до самой железной дороги, которая уходила далеко на запад, в Ригу. От шума проезжающего поезда у меня защемило сердце. Я сделала вид, что мне все равно, и пошла дальше.
   Еще немного, и я буду на своей земле. Это десять соток земли с южным склоном. Я подошла поближе и увидела, что на моем участке с момента моего последнего появления ничего не изменилось. Я ступила на свою землю и тут же громко упала, всем своим телом прижавшись к земле.
  -- Это - все, что у меня есть. Совсем немного, но зато, только мое. Я ни с кем это не делю. - Разговаривала я сама с собой.
   Легкая песчаная земля как будто слышала меня. Она грела и успокаивала меня.
  -- Что может вырасти на таком грунте, - опять сама у себя спросила я, и сама же ответила, - ничего.
  -- Эта земля предназначена не для выращивания, а для силы, - ответил мне кто-то.
   И я действительно чувствовала, как в мое тело из земли шло тепло, делая его сильным, упругим и гибким.
   Я лежала так довольно долго, пока мое тело само не поднялось с земли. Потом, отряхнувшись от песка, я пошла назад, к себе домой. Снова прошла у переезда, потом повернула на улицу и долго шла прямо, пока не поравнялась со своей автобусной остановкой. На ней все еще сидели люди. И мне показалось, что это были все те же люди, которые с утра здесь ждали автобуса.
   - Всегда есть кто-то, кого легко можно лишить инициативы, - думала я, - но только не меня.
  
   Глава 10.
   Приезд гостей.
  
   Накануне майских праздников у меня намечалось грандиозное событие: ко мне в гости должны были приехать родственники - моя мама и младший брат. Цель их визита заключалась, как я думала, в том, чтобы навестить меня на новом месте, а также помочь чем-нибудь на моем земельном участке.
   Их поезд прибывал поздней ночью и не в мой город, а в город Новосокольники, находившийся на расстоянии восьмидесяти километров от Себежа. Поэтому, чтобы не пропустить их поезд, мне надо было выехать заранее. Я не бывала раньше в этом городе, и никто из моих знакомых в нем тоже не бывал.
   После недолгих приготовлений я, наконец, собралась и села в пригородный поезд. Перед праздником в нем было много народу. Люди ехали не далеко, в основном, две-три остановки. Поезд часто останавливался. Я с любопытством рассматривала людей. Народ ехал простой. Мужчины, женщины, дети - люди, ничем не привлекающие внимание. Так, кто-нибудь, слишком много принявший на грудь, мог покричать на свою жену или поскандалить с соседом, вот и все.
   Я приехала к месту своего назначения часов в десять вечера. Зная, что ожидаемый мной поезд прибудет в два часа ночи, я решила поискать здесь гостиницу. Оказалось, что на самом вокзале есть комнаты ожидания, которые сдают пассажирам. Я заплатила деньги в кассу и в этом же окошке получила ключ.
   Поднявшись на второй этаж, я нашла комнату. Открыв дверь большим ключом, я вошла внутрь. Комната оказалась пустой, как будто бы специально для меня. В ней было одно большое полукруглое окно, выходящее на перрон, и стояло несколько кроватей. Все это напоминало комнату в общежитии. Даже сам воздух в этом помещении был таким же несвежим и прокуренным, как в комнате общежития.
   Я поставила свои вещи и прилегла на кровать. После поездки у меня слегка отекли ноги. Хотелось вытянуть их, и хоть чуть-чуть расслабиться.
   Сквозь легкую дрему я слышала, как голос диспетчера то и дело объявлял прибытие и отправление каких-то поездов. Поезда были и грузовые, и пассажирские.
  -- Видимо, в этом городе крупный железнодорожный узел, - думала я сквозь свой прозрачный сон.
   Наконец, состояние дремоты, когда ты вроде бы еще не спишь, вроде бы все понимаешь о происходящем, но уже сам в нем участия принимать не можешь, потому что ты вроде и не здесь, овладело мной полностью. Я не сопротивлялась.
   В это время я заметила, как по стенам комнаты поплыли разные причудливые тени, отбрасываемые непонятными фигурами с перрона. Это движение теней и завораживало, и пугало. Мне казалось, что это и не тени вовсе, а именно такие вот существа и живут здесь, в этом городе.
   Я все время была начеку в ожидании своего поезда. Когда же диспетчер объявит его прибытие? Наконец, голос женщины, охрипшей от ночной работы и усталости, сообщил:
  -- Прибывает поезд, которого вы ждете, - так мне послышалось сквозь сон.
   Я встала и медленно поплелась вниз, на перрон, туда, откуда ползли эти страшные тени.
   Мои гости, как и я, очень устали. Я привела их в комнату ожидания, где после всех обменов приветствиями и взаимных любезностей, мы, наконец, легли спать. А во сне ждать нашего утреннего пригородного поезда.
  
   Глава 11.
   Потеря себя.
  
   Утром мы все проснулись рано. На стенах нашей комнаты уже не было страшных ночных теней. Только розовая дымка раннего рассвета, казалось, отбрасывала свои волны, и они как будто плыли по стенам комнаты.
   Было так рано, что весь город еще спал. Наконец, подали пригородный поезд. Мы сели в свой вагон. Поезд неожиданно тронулся, сильно толкнув меня в спину. Я вдохнула в себя знакомый с детства запах старых-престарых вагонов. Косые лучи солнца, только что вспыхнувшего где-то далеко за горизонтом, дотянулись до нашего вагона и попали в мое окно.
   Видимо, от всех этих поездок в вагонах нам всем захотелось пить. В сумке у моей мамы было все на все случаи жизни, в том числе и бутылка напитка, прихваченная на вокзале в Новосокольниках. Мы открыли бутылку и, разлив по стаканам напиток, стали пить с удовольствием, потому что вкус напитка оказался очень знакомым и очень приятным. Это был "дюшес".
   Кажется, именно после выпитого напитка я почувствовала, что со мной что-то происходит. Мне стало плохо. В животе у меня начались спазмы, похожие на толчки.
  -- Такого со мной еще не бывало, если это на что-то и похоже, то скорей всего на роды, - думала я.
   Я сидела тихо, коротко дышала, ожидая прибытия поезда. Как всегда бывает в таких случаях, поезд буквально полз, останавливаясь у каждого столба, подолгу выгружая и загружая пассажиров.
   Наконец, мы приехали в Себеж. Было первое мая. Погода стояла солнечная, но прохладная. Происходило обычное для такого дня передвижение народа. На вокзале было очень оживленно. Мы сели в свой автобус и доехали до дома, где я жила. Моя дочь, остававшаяся одна на всю ночь, встретила нас с радостью и с сообщением, что в доме пропало электричество.
  
   Отсутствие электричества для наших мест было обычным делом. Стоило подуть ветру или пройти сильному дождю, как в городе пропадало электричество и не работал телефон. Часто при этом падали столбы, и размывало дорогу. Видно, так природа проявляла свой дикий нрав, не желая терпеть на себе никаких достижений человеческой цивилизации.
   Мы не стали сильно переживать по этому поводу. Растопили печку и поставили готовить обед. Мое состояние болезни прогрессировало. К этому моменту мне казалось, что во мне созревает вулкан. Я не стала ждать со всеми обеда, пошла в большую комнату, где стояли все наши кровати, и прилегла.
   Моя мама заподозрила, что со мной что-то неладное. Она послала мою дочь за Тамарой, белым магом, надеясь, видимо, что та сможет мне чем-нибудь помочь. Моя подруга пришла сразу же. Она посмотрела мне в глаза, подержала меня за руку. Я чувствовала себя отсутствующей, поэтому реагировала на нее очень слабо. Она удивленно пожала плечами и, сказав моей маме, что ничем не может помочь, ушла.
  
   Мне казалось, что я сплю. Была ночь. В комнате - тишина и никакого движения. Я лежала на своей кровати и чувствовала, что со мной происходит что-то необычное. По моему телу протекали волны электричества, как будто меня подключили к специальной станции. Эти потоки протекали по всем частям моего тела: рукам, ногам, шее, и при этом у меня ничего не болело.
   Я встала с кровати и пошла, так как мне захотелось в туалет. И тут я внезапно увидела, что вся комната залита янтарным светом, как будто сейчас был день, а не ночь. Я шла по своей комнате, но мое движение было больше похоже на легкий и плавающий полет. Когда я доплыла, наконец, до туалета, оказалось, что я не могу ничего сделать.
  -- Все это очень забавно: я плаваю в воздухе и не могу сходить в туалет, надеюсь, что я еще жива, - подумала я.
   Вернувшись в свою постель, я не сразу уснула. Разряды неизвестной мне силы еще долго бороздили мое тело, легко отзываясь на мои разные команды. Я поднимала и опускала руку, переворачивалась на спину, двигала ногами. Потом все исчезло так же неожиданно, как и появилось. И я уснула.
   Утром я проснулась и поняла, что прошлой ночью со мной произошло что-то особенное. Что это было, я еще не знала. Всем моим существом овладела безграничная грусть. Я как будто в первый раз в жизни осознала свое одиночество. Было еще какое-то чувство, похожее на озабоченность потерей. И что я потеряла? Я не знала.
   Мои близкие были рады, что я выздоровела и смогу проводить их хотя бы на вокзал.
   По дороге мама завела разговор о том, что у нее было какое-то необычное ощущение.
  -- Может быть это потому, что здесь такое особенное, чистое место, - сказала она и продолжила, - я совершенно не устала, несмотря на мой возраст, и даже не вспотела, когда работала.
   Мы вышли на улицу. Только что прошел дождь, но нигде не было видно луж. Песок впитывал воду мгновенно. В этот момент появилось электричество. Моя дочь, открыв шторку в окне, махала нам рукой и показывала, что горит лампа.
  
   Глава 12.
   Я - тоже белый маг.
  
  -- Я потеряла свою форму, - сказала я своей подруге, когда она пришла меня навестить, думая, что я еще болею, - теперь я, как и ты, смогу исцелять людей.
  -- Ты думаешь что, то, что с тобой было, это была потеря человеческой формы, - удивленно спросила Тамара.
  -- Ну да. Я об этом читала. Человек как будто сбрасывает с себя твердую скорлупу и становится текучим. При этом он, конечно, сильно уязвим. Его легко убить. - Очень грустно добавила я.
  -- Зато он многое может и знает, - более оптимистически закончила я, и мы перешли на наши житейские дела.
  
   Глава 13.
   Помощники приехали.
  
   Поближе к лету моя подруга написала мне письмо. В нем она изложила свою просьбу принять ее подрастающего сына на лето, а вместе с ним и его друга. Два молодых человека восемнадцати лет от роду должны были приехать ко мне помочь по хозяйству, а потом отправиться в Санкт-Петербург. Я, конечно, согласилась сразу. Потому что и нам с дочерью было бы веселей, и им полезно побывать в России. Русские все-таки!
   Поезд из Риги прибывал ночью, а последний автобус отъезжал на вокзал в восемь вечера. Поэтому я заранее вышла из дому и, приехав на вокзал задолго до прибытия поезда, должна была ждать.
   На нашем вокзале всегда бывало много народу, потому что город наш был пограничным. Этот день не был исключением. Я с трудом нашла свободное место на деревянной скамейке и, устроившись в нем, стала смотреть перед собой куда-то в даль.
  -- Скажите, а вы - местная? - вдруг обратились ко мне справа.
   Я стала думать, местная ли я.
  -- Вроде местная, - ответила я.
  -- Если вы местная, то, наверное, знаете, к кому тут можно обратиться, чтобы нас перевели через границу, - сказал тот же тонкий женский голос.
   Я отвлеклась от своего созерцания и стала рассматривать того, кто так сильно хочет попасть в Латвию, что даже согласен ради этого нелегально перейти границу. Это была молодая парочка: девушка и парень. Девушка выглядела очень маленькой и худенькой. Парень был чуть выше ростом, но такой же худой. Тут девушка решила продолжить со мной переговоры, сообщив мне, что они художники из Москвы, и им очень нужно попасть на выставку к своему другу. Я ее слушала, а сама думала:
   - Ну и что, что их кто-то переведет через границу, на той стороне их сразу же вычислят полицейские и отправят назад. Ребята зря потеряют свое время и деньги. - Все это я им и сказала.
  -- Так вы считаете, что мы зря сюда приехали, - спросила меня девушка, смотря мне прямо в глаза своими большими, грустными глазами.
  -- Абсолютно точно, что зря, - безжалостно правдиво ответила я.
   Девушка была очень добрая. Она стала предлагать мне свой адрес в Москве на тот случай, если я вдруг туда приеду, и мне негде будет остановиться. Я не была уверена, что когда-нибудь поеду в Москву по делам или жить, но, тем не менее, поблагодарила ее и записала адрес на маленьком клочке бумажки.
  -- Боже мой, эти художники, как дети, - подумала я, вспоминая всех своих знакомых художников.
   И в этот момент по громкоговорителю объявили прибытие поезда "Рига-Москва". Я вышла на перрон и стала искать знакомые силуэты. Уже через пять минут мы с ребятами шли в город по асфальтированной дороге с гравийной обочиной.
   Была непроглядная ночь. Со всех сторон ветер шуршал листьями. Мои юные друзья были явно удивлены. Дорога, по которой мы шли, вилась вдоль горы. Под дорогой был крутой обрыв, а дальше - бесконечная гладь вода, блистающая в темноте.
   Мы шли молча. Поближе к городу стал слышен лай собак. Наконец, мы подошли к дому на горе. Вокруг дома - высокий забор, а калитка закрыта изнутри. Стали решать, кто полезет через забор. Решили, что Максим, так как он легче. Открыли калитку, зашли, наконец, в дом.
   Я показала им комнату.
  -- Вот здесь вы будете жить, только нужно немного закончить ремонт, - сказала я почти шепотом, чтобы не разбудить свою дочь. - Необходимо переклеить обои и покрасить пол. Вот это и будет ваша помощь по хозяйству. А в остальное время, пожалуйста, вот озеро, где можно купаться и рыбачить. Удочки у нас тоже есть. А теперь спать. Спокойной ночи.
   Мои гости бросили свои вещи в угол, свалились в постель и сразу же уснули мертвецким молодецким сном. Из их комнаты всю ночь доносился густой и протяжный сап.
  
   Глава 14.
   Отдых "удался".
  
   В нашем городе гостей из Прибалтики недолюбливали. А тут ко мне парни из Риги приехали. Я ребят сразу же предупредила:
  -- Ни с кем не общайтесь, от конфликтов уходите. Раз ваши родители мне вас доверили, то я за вас и в ответе. Не подведите меня.
   В субботу я пошла в баню, а ребята дома остались. Прихожу я из бани, спрашиваю, как и что, все ли в порядке. Они мне говорят:
  -- Приходил один парень, спрашивал девушку, которая здесь раньше жила. Люда ее зовут. Мы ему ответили, что она здесь больше не живет, а живете здесь вы, а теперь еще и мы. Он хотел с нами водочки выпить, а мы ему сказали, что мы водку не пьем, а особенно с ним. И выставили его за порог, чтобы не выражал своего недовольства.
  -- Ясно, говорю. Плохо это. Ну, да ладно. Что ж теперь?!
   На следующее утро: сижу дома, смотрю в окно. Вдруг в калитку кто-то входит и идет по двору, а за спиной держит бутылку с отбитым донышком. Меня как будто молния пронзила. Я вскочила и тут же оказалась у входной двери, раз и ключом щелкнула - дверь закрыла. Он стучит.
  -- Кто там? - спрашиваю.
  -- Это Коля.
  -- А чего надо?
  -- Хочу с вашими ребятами поговорить.
  -- А о чем это?
  -- Да так, о разном.
  -- Их дома нет. И, вообще, приходи попозже, когда трезвый будешь, а то на пьяную голову плохой разговор получится, - сказала я, чувствуя через щели в двери запах перегара.
   Говорю с ним, а сама вся мокрая стала.
   - Вот они и проблемы на ровном месте. Чай в России живем! - подумала я. Парень постоял, постоял, да и пошел, тяжело сопя.
  -- Точно, пьян!
  
   Ребята пришли с рыбалки, я им рассказываю, что было.
  -- Видите, теперь местная блатва покоя ни вам, ни мне не даст. Не получилось у вас отдыха в деревне у тети. Придется вам домой ехать, или как вы хотели: сначала в Питер, а потом домой.
   После ужина мы обсудили, что и как завтра будем делать. Ребята пошли спать в свою комнату, а я в большой спальне легла.
  
   Посередине ночи я проснулась от ощущения того, что в доме есть кто-то чужой. Я встала и, тихонечко крадучись, пробралась в кухню. Тут же услышала, что кто-то оконную раму дергает - вынуть хочет. Я испугалась, но сразу все поняла и взяла себя в руки. Пошла в комнату к ребятам, разбудила их и сказала шепотом:
  -- Пришли нас убивать, что делать будем?
   Илья быстро сообразил:
  -- Вы им скажите, что мы уехали, а вас и убивать не за что.
   Я вернулась к окну и говорю:
  -- Кто это здесь?
  -- Это я пришел, хочу с вашими мальчиками поговорить, - ответил мне знакомый уже голос из глубины двора.
  -- Поздно ты пришел, их уже нет, уехали уже, - ответила я спокойно, зная, что от меня зависит теперь, останемся мы живы или нет.
  -- Не ври, никуда они не уехали, я сам видел, как они вечером в дом входили, - ответил мне голос.
  -- Как входили, так и выходили, - ответила ему я.
   За окном стали слышны другие голоса. Понятно было, что там несколько человек. Они стали совещаться, что делать.
  -- Так ты еще и не один пришел, а я этих ребят знаю, - сказала я первое, что пришло в голову.
   Видно, это подействовало. Там, за окном снова зашептались. Потом стало тихо, наверное, они ушли.
   - Слава богу, окно крепко стояло, помогло, - подумала я сама про себя, когда стало ясно, что опасность миновала.
   На следующий день с первым же пригородным поездом я отправила своих гостей в Новосокольники. А оттуда они уехали в Санкт-Петербург.
   Потом из Риги пришло письмо от мамы Максима. Она писала мне, что дети вернулись домой, что с ними все в порядке, и большое спасибо.
  
   Глава 15.
   Девушка, которая здесь раньше жила.
  
   Внезапно в дверь постучали. В это время я занималась обычным делом, - готовила обед. Я вышла и открыла дверь. На крыльце стояла девушка интересной внешности. Кожа у нее была смуглая, черты лица - мягкие, волосы - иссиня-черные. На вид ей было, лет двадцать пять.
  -- Здравствуйте! - сказала она мне довольно приветливо, что было не очень часто в наших краях.
  -- Здравствуйте! - ответила я тоже дружелюбно.
   Мне показалось, что от девушки исходила такая мягкая печаль, какая исходит обычно от одиноких и несчастных людей.
  -- Я пришла к вам по делу. Меня зовут Люда. Я здесь когда-то жила, на квартире, - уточнила она, и продолжила, - а сейчас мне негде остановиться, и я хотела попросить вас, разрешить мне пожить у вас в задней комнате.
   Комната, о которой она говорила, была как раз той, в которой жили мои ребята. Мы успели в ней покрасить пол и поклеить обои. Так что она была вполне пригодной для жизни.
  -- Ну, входите, - сказала я, - что мы, так на крыльце и будем стоять.
  -- Спасибо, - ответила гостья и вошла в дом.
  -- Так вы говорите, что раньше здесь жили, - продолжила я, когда мы вошли и сели в кресла, стоявшие друг напротив друга посередине моей огромной кухни.
  -- Да, я здесь жила. Потом заболела и попала в больницу. После больницы решила поехать к сестре в Ленинград. Пробыла там два месяца и вернулась в Себеж, чтобы выписаться из квартиры. Сестра говорит, что нам надо вместе держаться. Мы ведь - цыгане.
  -- Ты цыганка? - сказала я ей, сразу перейдя на "ты". - А ведешь себя как русская.
  -- Так я и есть русская почти что. Я в детском доме выросла.
  -- А что так бывает? - удивленно посмотрела я на нее.
  -- Бывает, - ответила она и заплакала.
  -- Ну, ладно, иди в свою комнату, отдохни с дороги. Когда будет готов обед, я тебя позову. - Сказала я спокойно.
   И было ясно, что вопрос с жильем у девушки по имени Люда решен.
  -- Дайте мне попить, пожалуйста, - попросила Люда, - и в глазах у нее мелькнул какой-то огонек.
   Я набрала в кружку воды из ведра, посмотрела в нее, чтобы там не было никакого мусора, и подала ей. Девушка стала пить маленькими протяжными глотками, как будто пила не простую воду, а эликсир жизни. Закончив пить, она протянула кружку назад и сказала:
   - Спасибо вам.
  -- На здоровье, - ответила я и повернулась к своей плите, делая вид занятой и не желающей больше разговаривать женщины.
  
   На следующий день ко мне пришла Тамара.
  -- Ты что с ума сошла! - заорала она с порога. - Приютила у себя какую-то ободранную цыганку. Люди таких на порог не пускают, а ты дала ей комнату и еще кормишь ее.
  -- А ты откуда знаешь, что она здесь? - спросила я свою подругу и прищурила глаза.
  -- А откуда в нашем городе все новости появляются? - ехидно ответила Тамара, - по телевизору сказали.
  -- И как зовут этот телевизор, - допытывалась я.
  -- Валька, через два дома от меня живет, - ответила моя подруга.
  -- Чего мне бояться бедной, несчастной девушки, хоть и цыганки, - сказала я спокойно, - тем более что цыгане, где живут, там не воруют. Да и воровать у меня нечего.
   В этот момент дверь в кухню открылась, и в нее вошла Люда. Ясно было, что она слышала весь разговор.
  -- Здравствуйте, - сказала она тихо, - дайте мне воды попить, пожалуйста!
  -- Возьми сама и напейся! - ответила я.
  -- Я у вас хочу взять, потому что у вас она - другая. Вчера вы мне дали воды попить, так мне сегодня ночью было легко и спокойно спать. Ничего не болело, и легко дышалось. Я еще вчера увидела, что вы воду заряжаете, когда из ведра набирали. - Как-то нескладно начала говорить цыганка.
   Мы с Тамарой переглянулись. Люда смотрела мне прямо в глаза и молча просила воды. Я подошла к ведру, зачерпнула кружкой и подала ей в руки. Девушка опять, как вчера, маленькими, протяжными глотками выпила воду и сказала: спасибо.
  -- Садись, я тебя покормлю, - сказала я так, чтобы она не отказалась.
  -- Нет, сегодня я еще кушать не буду. У меня язва поджелудочной железы. Подожду до завтра, если болеть не будет - тогда поем. Может быть, с вашей помощью я еще поживу, - добавила она и вышла из кухни.
   - Кто она такая? - спросила у меня Тамара, когда гостья вышла из кухни.
  -- Наверное, такая же, как и мы с тобой, несчастная, - ответила я.
  -- Вчера она рассказывала мне историю своей семьи, так я просто ужаснулась. Чем дольше я живу в этой стране, тем больше ужасаюсь, - снова заговорила я.
  -- Ну и что такого ужасного она тебе рассказала? - не унималась Тамара.
  -- Она рассказала, что, когда ей было три года, ее отец убил мать, за непослушание, как принято в цыганском народе. Только убил очень жестоко: отвез в лес, привязал к дереву и поджег. Родственники матери хотели ее спасти, но не смогли. Она сильно обгорела и умерла от ожогов. Отца судили и посадили. А детей отдали в детский дом. Вот они с сестрой и выросли по-русски. Поэтому в душе Люда русская, а традиции она должна подчиняться цыганской.
  -- А если не будет подчиняться? - спросила меня Тамара.
  -- Ты меня спрашиваешь? Слава богу, я не цыганка, иначе меня бы уже не было в живых. Ты же знаешь, как я не люблю подчиняться любой традиции. - Ответила я, глубоко вздохнув.
  -- А так, как ты живешь, - это не подчинение традиции? - спросила она меня с ухмылочкой.
  -- Нет, ты знаешь, я живу экспромтом, как чувствую, - и добавила, - ты же сама говорила, что я к истине ближе.
   После этого случая с моей водой, Тамара стала часто приходить ко мне заряжать воду. Кто-нибудь просил ее, а она не могла отказать. Люда, пробыв у меня в доме неделю, уехала в Ленинград. Со временем я о ней забыла. Зато в дом ко мне стали приходить люди, чтобы я их исцелила от разных болезней. Откуда они знали, что я это могу, было неизвестно.
  -- Вероятно, все оттуда же: по телевизору объявили, - улыбаясь, говорила моя подруга, явно немного завидуя мне.
  
   Глава 16.
   Черный маг.
  
   Теперь каждый день во дворе моего дома сидела очередь из пяти-шести человек. По какому-то странному стечению обстоятельств они все приходили одновременно и потом целый день ожидали, когда я смогу их принять. Я все время старалась как-то упорядочить процесс приема людей, но из этого все равно ничего не получалось.
   Ко мне приходили в основном женщины. Постепенно я узнала от них все о русской традиции жизни. Женщины обычно рассказывали так:
  -- Счастливая была, когда в девушках гуляла. Потом замуж вышла. Муж пил водку и бил меня. А я растила детей, работала и все терпела.
  -- А теперь, что же? - спрашивала я у очередной посетительницы.
   И она отвечала:
  -- Так счастливой быть хочу!
   Я никогда не думала, что моим главным предназначением в этой жизни является задача сделать русских женщин счастливыми.
  -- Если бы они хотели быть счастливыми, то и были бы! - думала я.
   Изобретая все новые и новые рецепты, я старалась помочь всем, кто ко мне приходил. Видимо, многим я помогала, потому что число сидящих у меня во дворе людей не уменьшалось.
   Однажды, когда у меня было особенно много посетителей, в дверь постучали. Я отвлеклась от своего волшебного действа и сказала:
  -- Войдите!
   Дверь неспешно открылась, и на пороге появился мужчина, темный, в черном костюме и с тростью.
  -- Ну и дела, - только и успела подумать я, но виду не показала.
  -- Здравствуйте, - не очень громко сказал вошедший и, сделав два шага, остановился. - Вы, я вижу, очень заняты.
  -- Я занята, но я вас слушаю. Чем обязана? - сказала я и поняла, что этот мужчина не больной.
  -- Я пришел к вам по делу. Ваш коллега. Николай. - Сказал он и очень грациозно сделал поклон головой.
  -- Наверное, долго репетировал, - подумала почему-то я и вспомнила, как сама училась не моргать глазами, легко ходить, не касаясь пола, и всякую другую ерунду.
   И улыбнулась сама себе своей лучезарной улыбкой.
   Вошедший принял эту улыбку на свой счет. В ответ, сделав мину, чем-то напоминающую улыбку на своем лице, он сказал:
  -- Ну, что ж, я рад, что наше с вами знакомство состоялось. Я думаю, что заеду к вам в следующий раз, когда у вас будет поменьше людей, и мы с вами продолжим наш разговор, Алма.
   Он сказал все это, нарочно сделав ударение на имени, чтобы я поняла, что оно ему знакомо.
  -- Подумаешь, уже весь город знает мое имя, эка невидаль, - подумала я, а сама ответила, - приятно было познакомиться, заезжайте обязательно!
   Николай не заставил себя долго ждать. На следующий же день, вечером, он снова заехал ко мне.
  -- Ну что же, я думаю, что мы должны с вами дружить, - сказал он, неожиданно взяв меня за руку.
  -- Ну, вот еще, придумал! - подумала я, а вслух сказала, - непременно будем дружить! Ведь мы - коллеги.
  -- Тогда я приглашаю вас к себе в гости, в субботу, - сказал он и посмотрел на меня так, чтобы я не могла отказаться.
  -- Хорошо, - ответила я, думая, что за оставшиеся два дня я подготовлюсь к этой встрече.
  -- Тогда, до свидания! Я за вами заеду! - сказал Николай и опять сделал на прощание свой театральный жест головой.
  -- До свидания, - ответила ему я и попробовала сделать так же.
   Он повернулся и вышел из дома.
   Когда его машина отъехала от моего дома, я оделась и пошла к Тамаре. Я редко ходила к ней, всегда только по самым важным делам.
  -- Что случилось? - спросила она, увидев меня.
  -- Пока ничего, но есть некоторые сложности. Понимаешь, ко мне приезжал конкурент, маг с Церковной горы. Говорит, что хочет со мной дружить. В субботу приедет за мной, чтобы отвезти к себе в гости. Что ты думаешь об этом?
  -- А что тут можно думать, ты ему дорогу в бизнесе перешла, вот он и хочет с тобой расправиться.
  -- Страшные вещи ты говоришь. А что ты о нем знаешь, расскажи мне хоть что-нибудь: кто он, откуда, чем занимается. В смысле, какая у него там школа? - говорила я, а Тамара слушала и думала.
  -- Я знаю, что он родом с Кавказа. Из Дагестана, кажется. Мусульманин, а исцеляет по православной вере. Так что, это и есть его слабое место. - Сказала Тамара, как будто читала со стенки.
  -- Это твой Низами говорил тебе? - спросила я снова.
  -- Да, и Низами, и другие. Этот мужик приехал сюда в первой волне беженцев с Кавказа. Быстро тут освоился, разобрался, чего людям надо, и стал целителем. Понимаешь? - ответила мне Тамара.
  -- Понимаю, - ответила я и пошла домой готовиться к встрече с неизвестным.
   Через два дня неизвестный маг и целитель по имени Николай прибыл ко мне снова.
  -- Какие у него серьезные намерения, если он так строго пунктуален, - подумала я.
   Настроившись на то, что страшнее смерти ничего нет, а ее не преодолеть, я села в машину своего нового знакомого, и мы поехали на другой край города. Подъехав к своему дому, Николай вышел из машины, открыл ворота и заехал во двор. Остановившись у крыльца, он, как настоящий джентельмен, вышел первым, открыл мне дверцу и подал руку.
  -- Смотрите-ка, он, кажется, знаком с этикетом! - подумала я и подала ему свою холодную, но сухую руку.
   Он взял мою руку в свою, пожал ее немного, и как будто вынул меня из машины одним движением.
  -- Ничего, - подумала я, - кое-что умеет великий маг и волшебник, но и мы тоже не лыком шиты, - ответила я сама про себя.
  -- Проходите, прошу вас, - сказал Николай и распахнул передо мной дверь.
   Мы вместе вошли в дом, и мне сразу стало ясно, что это дом мага и целителя. Среди обычной мебели и обычных вещей просматривались определенные предметы, которые были известны только людям этой странной профессии.
  -- И давно вы занимаетесь целительством? - спросила я сразу, чтобы завоевать инициативу в разговоре и вести его по своему руслу.
  -- Уже десять лет, - сказал он недовольно.
   Я сразу же поняла, что нарушаю его сценарий.
  -- Надо продолжать в том же духе, - решила я про себя, а вслух сказала, - у вас тут очень мило и уютно, обычно мужчинам, у которых нет жен, это не свойственно.
   Мой собеседник слегка вспыхнул, видно ему не очень понравилось то, что я сказала. Но ничего не ответил.
  -- Все, бедный, настраивается на свой сценарий, а я его разрушаю, - подумала я, довольная собой.
   Наконец, мы сели на диван, и Николай стал готовить нам чай.
  -- Сейчас, небось, подсыплет мне какой-нибудь гадости в этот чай, а потом будет делать со мной, все, что захочет, - подумала я, и сама себе добавила, - ну уж нет, так легко я ему не дамся!
  -- Прошу вас, это чай с моей родины, - подал мне пиалу Николай и сел рядом.
   Мы стали пить чай, смотря друг на друга, как бы пытаясь услышать, что каждый говорит внутри себя.
   Я говорила, что чай, который я пью, не причинит мне вреда, потому что я этого не боюсь.
   Он говорил, что чай несет в себе его намерение, поэтому я испугаюсь его и подчинюсь его желанию.
  -- Сейчас, уже подчинилась, как же, держи карман шире! - сказала я сама себе и простила ему его глупое колдовство.
   Николай опять сделал свой театральный жест головой и пригласил меня в другую комнату, чтобы посмотреть его книги. Я встала с дивана и пошла за ним. Коленки у меня немножко тряслись. Неизвестно было, что он приготовил для меня в другой комнате. Николай бережно взял с полки большую книгу в золотистом переплете и подал мне:
  -- Вы читали когда-нибудь Коран, - спросил он меня.
  -- Нет, - ответила я, обманув.
   Коран я читала, но по его сценарию, я его не должна была читать.
  -- Я могу дать вам эту книгу, - сказал Николай слова своего сценария.
  -- Хорошо, я с радостью ее почитаю, - ответила я и добавила, - к сожалению, мне уже пора. У меня сегодня есть еще одно очень важное дело, а я у вас тут сильно задержалась.
   Глаза Николая сверкнули. Я поняла, что он еще не закончил программу на сегодняшний день, и стала ждать подвоха. Наконец, после всяких церемонных слов, мы вышли с ним на крыльцо. И в этот момент огромная рыжая кавказская овчарка вдруг прыгнула мне прямо в лицо. От неожиданности я не успела ни о чем подумать. Мое тело свернулось, и я мгновенно превратилась в большого и пушистого медведя. Николай закричал и отскочил от меня. Его большой кавказец спрыгнул с крыльца и убежал в свою будку, поджав хвост.
   Немного придя в себя, Николай открыл ворота, сел в машину и стал ее заводить. Я заглянула внутрь его автомобиля и, не открывая дверцу, сказала:
  -- Спасибо, не нужно меня отвозить, я сама как-нибудь доберусь.
   У Николая явно не было слов. Он посмотрел на меня с ненавистью и завистью одновременно и ничего ответил. Я вышла из его двора и медленно пошла домой через весь город. Я знала, что кто-то в соседнем доме наблюдает за мной из-за занавески. Это соседка Николая пристально следила за моим визитом.
  
   Глава 17.
   Шапка-невидимка приезжает в Себеж.
  
   Однажды почтальон принес мне красивый конверт.
  -- Точно из Риги, - сказала я сама себе, вскрывая его.
   Письмо было от Анны, девушки по прозвищу Шапка-невидимка. Она писала мне, что собирается сама приехать ко мне в гости, чтобы ощутить ту силу, о которой я ей писала и которая жила в Себеже.
   Спустя несколько дней я встретила Анну на своем вокзале. Мы сели с ней в автобус и приехали ко мне домой. Анна открыла свою сумку, и я увидела в ней те самые деликатесы, которые сама когда-то привозила из Риги.
  -- Ты себе не представляешь, как давно я не то, что не ела, но и не видела такие вещи, - сказала я ей.
   Прежде всего, мы накрыли стол и устроили праздник. Пригласили мою подругу Тамару. Она пришла, как и положено в гости, с цветами и пирожными.
  -- Ты где взяла этот букет? - спросила я, зная, что у нее нет палисадника.
  -- Нарвала на школьной клумбе, - ответила она просто.
  -- А пирожные - откуда? - опять спросила я, зная, что в магазинах их не бывает.
  -- Сама сделала, - почти обиженно ответила Тамара и добавила, - я сама умею делать пирожные.
  -- Ну, ладно, тогда прощаю, - сказала я с деланным видом, - давайте пировать.
   Мы пировали весь вечер. На следующий день был запланирован поход на мой участок.
  
   Утром, взяв с собой велосипед, мы с Шапкой-невидимкой вышли из дома. Несмотря на то, что Анна была не робкого десятка, она слегка трусила. В этом городе для нее все было как-то необычно.
  -- Не бойся, - сказала я ей, - я ведь рядом.
   Мы шли по улице, которая вела к переезду, и я рассказывала Анне про всякие местные чудеса. Слегка начал накрапывать дождь.
  -- Я забыла зонтик, - спохватилась Анна.
  -- Ну, брось ты, какие могут быть зонтики, если ты приехала на встречу с силой! - я взяла ее за руку.
  -- Да, действительно, - ответила она, и мы пошли, несмотря на то, что дождь не прекращался.
   Придя на мой участок, мы с Анной, как настоящие крестьянки, засучив рукава, стали копать картошку. Картошка была очень мелкая.
  -- Ничего, - сказала я, - зато она съедобная и своя!
   Копаться в земле было неприятно. Земля на наших глазах превращалась в грязь, а наши руки были по локоть в этой грязи. Небо стало затягиваться непроницаемой серой завесой, и у меня появилось такое чувство, что этот дождь - навсегда!
  -- Знаешь что, - сказала я Анне, - когда наша работа почти подходила к концу, - если мы не хотим заболеть и умереть, нам нужно раздеться и отдаться этому дождю. - И я стала раздеваться.
   Анна посмотрела на меня с неодобрением, но последовала моему примеру. Теперь струи дождя стекали по моему телу, омывая его каким-то особенным теплом. Анна, видимо, чувствовала то же самое. У нее было лицо глубоко изумленного человека. Через некоторое время мы закончили свою работу, в сарайчике надели свою подсохшую одежду и, привязав мешок с картошкой к велосипеду, медленно пошли домой.
   Дождь закончился.
  
   Вечером я затопила свою печь, и мы стали готовить ужин.
  -- Ну, у тебя и печка, какая-то доисторическая! - воскликнула Анна, увидев, как я поджигаю дрова.
  -- Эта печка волшебная! - сказала я в своем стиле, и Анна сразу вспомнила про шапку-невидимку.
  -- Она висит у меня дома на стене, и когда мне плохо, я напяливаю ее на свою голову и сразу вспоминаю тебя, - сказала она.
   Пламя огня освещала комнату каким-то особым светом, казалось, что сам воздух светится.
  -- Это - эманации жизни, - сказала я серьезно, - но лучше их долго не созерцать! И, вообще, уже поздно, а нам завтра рано вставать, - поедем знакомиться с Россией. Деревня Черная грязь нас ждет! - с пафосом закончила я и стала стелить наши постельки.
   Анна открыла свою сумку, и я увидела, как аккуратно у нее все было сложено: пижама, свежее белье, белые носки, еще одни джинсы. Одним словом, девушка с запада.
  -- Ты представляешь, Аня, этот черный маг, о котором я тебе рассказывала, всем людям в городе говорит, что я приехала сюда, чтобы качать энергию на запад! Народ ему верит. Ведь, чем неправдоподобнее вранье, тем больше в него верят. В этом я уже убедилась сама. - Сказала я, когда мы улеглись спать.
  -- Ага, - прошептала Аня в ответ откуда-то из своего сна.
  
   Глава 18.
   Мы с Анной в Черной грязи.
  
   Автобус из города довез нас до перекрестка.
  -- Все, выходите! - орал нам водитель. - Дальше я не еду.
  -- А как же мы доберемся до Черной грязи? - спросила меня Анна.
  -- Тут вам осталось всего десять километров. Вещи у вас не тяжелые. Пошли себе потихоньку. - Как будто уговаривал нас водитель.
  -- Ну, ничего не остается делать - выходим! - сказала я и вышла из старенького автобусика смешанной конфигурации.
   Анна тоже вышла и поплелась за мной следом. Перед нами темной стеной стоял лес, и больше - ничего.
  -- Ты когда-нибудь занималась диким туризмом? - спросила я Анну, пытаясь как-нибудь ее развеселить.
  -- Да, я занималась, - неожиданно ответила моя ученица.
  -- А где?
  -- На Дальний восток ездила с группой. Вот там и мы шагали, как дикие туристы.
  -- Ну, и как? Тебе понравилось, - спросила я, немного вздохнув.
  -- Нормально было. Только здесь все как-то иначе. - Ответила Анна мне.
  -- Да, здесь все по-другому. Туристов нет, а есть только мы с тобой.
  -- Хорошо бы, чтобы мы никого здесь не встретили, - сказала Анна, озираясь по сторонам. -А, ты точно знаешь, что деревня Черная грязь - это в ту сторону. Тут же нет указателя.
  -- Аня, все указатели у нас внутри, запомни это навсегда, - заявила я авторитетно.
   Мы шли с ней по дороге, все больше углубляясь в лес и, слава богу, никого не встречали.
  -- Да, здесь совсем не людно, - заговорила опять Анна.
  -- А ты знаешь, что эту дорогу здесь Виктор построил? - сказала я вдруг.
   Аня, видно, прикинула, как он это делал, и спросила:
  -- А как он ее строил?
  -- Ну, как, брал ружье, выходил из дому и, когда мимо ехали машины с гравием, тут как раз возили из карьера гравий, он останавливал машину и разгружал ее. И так, пока не засыпал все это полотно. Потом сам на тракторе ровнял, планировку делал, - сказала я и рассмеялась, вспомнив, как моя подруга Тамара тоже хотела все равнять в Себеже.
  -- А что это за название такое, Себеж? - спросила меня Анна, думая о чем-то своем.
  -- Ну, я особенно в этом не сильна, но слышала, что вроде бы сам Петр Первый сказал:
  -- А себе ж что оставим, - и оставил Себеж! - ответила я.
   Пространство, в котором мы шли, было похоже на зеленый лист, а мы были в нем, как две букашки. Мне казалось, что лист заворачивается вокруг нас, и мы вот-вот исчезнем. Вероятно, Анна чувствовала то же самое. Она тревожно поглядывала на меня, как бы спрашивая:
  -- Ну, долго нам еще до этой Черной грязи топать?
  -- Не долго, но трудно! - как бы отвечала я ей своим спокойным взглядом.
   Наконец, мы дошли до какой-то речки.
  -- Давай отдохнем и умоемся, - предложила я Анне, и она согласилась.
   Мы спустились к воде и стали зачерпывать воду руками. Вдруг мне показалось, что в воде нет моего отражения. Я посмотрела на Анну, она - на меня. Мы синхронно вскочили и пошли очень быстро, почти побежали, без слов понимая друг друга.
   Через некоторое время мы остановились, перевели дыхание и сели на обочине отдохнуть.
  -- Как думаешь, долго нам еще идти? - спросила опять Анна нетерпеливо.
  -- Уже близко, полпути явно прошли, - успокоила ее я.
   Всю оставшуюся дорогу мы шли молча. Вскоре увидели первые дома. Один из них стоял, как будто накренившись. Правая его половина была разобрана. В той части, которая осталась, из трубы шел дым.
  -- Все, как говорил мне Виктор, - вспомнила я.
   Аня смотрела на проявления русской жизни, и я знала, что она уже очень хочет домой.
  
   Когда мы дошли до дома моих друзей, был обед. Моя подруга встретила нас гостеприимно. Наобедавшись, мы сели в шикарные кресла и стали общаться. Анна рассказывала Тане о том, как живется сейчас в Риге. Таня слушала ее и вздыхала. Иногда она подносила руку к глазам, стараясь незаметно смахнуть слезу.
   Ближе к вечеру мои друзья предложили нам с Анной поехать с ними в баню.
  -- А где это? - спросила я.
   И Таня сказала:
  -- А это там, откуда вы пришли сегодня пешком.
   Мы собрали какие-то вещи для бани, сели в машину и поехали по той же дороге, по которой сегодня пришли пешком. Аня озиралась по сторонам. Потом смотрела на меня. Ее удивленные глаза как будто говорили:
  -- Нет, это не та дорога, мы шли - по другой.
   На самом деле, дорога была той же, только мы ее не узнавали. Через десять минут мы все были уже в бане.
   Это был большой, просторный дом. С большим предбанником, в котором мы разделись и, взяв старые оцинкованные тазы, вошли внутрь. Посередине бани стояла огромная печка.
  -- Видала, какая банька! - воскликнула Таня, - роту солдат помыть можно.
  -- Да, уж, точно, - ответила я.
   И мы стали мыться, глядя на то, как и что делает моя подруга, повторяя за ней все ритуальные действия.
  -- Здесь вот холодная вода, а здесь, аккуратно, горячая, - говорила она нам своим немного надрывным голосом.
  -- Спасибо, дорогая! Разберемся!
   Мы мылись довольно долго. Таня поливала раскаленные камни водой, чтобы сделать нам пар. Вооружившись вениками, мы хлестали друг друга по нашим тщедушным телам.
  -- Так и душу выбить можно, - подумала я, и Аня подумала то же самое.
   Когда мы, наконец, вышли из бани, были густые сумерки. Я почувствовала в своем теле необычайную легкость. Вдруг моя душа вспорхнула и полетела, оставив внизу тело.
  -- Нет, только не здесь, - успела я сказать сама себе, и вернула душу назад.
   Анна испуганно посмотрела на меня и схватила за руку. Мы снова сели в машину и поехали назад, к дому моих друзей. Через некоторое время мы с Анной уже роскошно спали на чистых, накрахмаленных простынях в шикарных кроватях моей подруги.
  -- Да, Танька - жуткая богачка, - думала я в шутку, - у нее столько шикарных кроватей, диванов, кресел и шкафов. Как ее тут, видимо, ненавидят местные жители!
  
  -- Ну, что? Тебе понравилось в России? - спросила я свою гостью, когда мы вернулись ко мне домой.
  -- Очень классно, только много! - ответила она мне в своем стиле.
  -- Лучше бы ты вернулась назад! - добавила она, глядя мне в глаза.
  -- Ты меня не гипнотизируй, моя дорогая! Когда наступит момент своевременности, я вернусь! Я точно это знаю. - Ответила я, и сама себе удивилась, - о возвращении я не думала.
  -- Я тебя люблю, - вдруг сказала Анна, и у нее на глазах появились слезы.
  -- А как же твоя дочь, она что, будет здесь учиться в школе? - спросила опять Анна.
  -- Нет, ты знаешь, она здесь учиться не будет. Здесь уже все пятнадцатилетние или наркоманы, или алкоголики. Поэтому я отвезу ее назад в Ригу к началу учебного года, а там видно будет. - Ответила я.
   Анна уезжала от меня все с теми же слезами на глазах, которые она изо всех сил пыталась спрятать.
  -- Возвращайся поскорей! - сказала она на прощание и вошла в вагон.
   Я стояла на перроне и смотрела, как поезд набирал скорость и отдалялся от меня на запад, туда, куда я каждый день неустанно качала энергию.
  -- Конечно, нужно помочь западу, ведь я женщина запада, - думала я о себе, глядя, как последний вагон уходящего поезда скрывался из виду.
  
   Глава 18.
   Отъезд.
  
   Каждый день на дорожке, которая вела к моему дому, я находила сломанные ветки деревьев. Кто-то неустанно приносил и раскладывал их здесь. Посетителей у меня становилось все меньше.
  -- Кажется, мое пребывание здесь заканчивается, - думала я, - пора снова на запад.
  
   Я уехала из Себежа на два месяца, чтобы подготовиться к очередному переезду.
   Когда все мои дела были улажены, я наняла машину, чтобы съездить к Виктору - забрать у него свои деньги. Еще до отъезда я предупредила его об этом.
  
   Машина быстро довезла меня до Черной грязи. Сначала я увидела дом, который разбирался хозяином на дрова. Мне показалось, что он еще больше накренился и от этого стал похож на корабль в море. Проехав вперед, мы остановились у самого большого дома, где жили Виктор и Таня. Как только водитель заглушил мотор, а я стала вылезать из большой и неудобной машины, открылась дверь дома, и из нее вышел Виктор.
   Он как-то странно изменился, но я не могла понять, как именно. Быстрыми шагами он подошел ко мне, пожал мне руку, и тогда я увидела, что у него сильно обгорело лицо и руки. На коже были видны еще плохо зажившие красные рубцы.
  -- Что случилось? - спросила я взволнованно.
  -- Алма, у нас очень большое горе! У нас был пожар, и в этом пожаре сгорели наши дети, и все, что было ценного, тоже сгорело, и твои деньги! - Заговорил быстро Виктор.
   Мы стояли друг напротив друга. Казалось, что мое тело оцепенело, и я не могу двигаться. Дыхания не было. Я не могла ничего сказать.
  -- Ты сейчас войдешь в дом, и я тебя очень прошу, ничего не говори о детях! У Тани такое состояние, что это слово даже говорить нельзя! Понимаешь? - Говорил мне Виктор.
   И я знала, что это последний знак о том, что мне пора отсюда уезжать.
  -- Хорошо, я не буду говорить о детях, - наконец, смогла я выговорить, - я, вообще, приехала по делу. Ты понимаешь?
  -- Да, я тут собрал некоторую сумму, чтобы тебе вернуть. Но она меньше того, что я тебе должен. Ты же понимаешь, в такой ситуации я не могу вернуть тебе все деньги.
   Я посмотрела на него и ничего не ответила. Вдвоем мы, молча, вошли в дом. В большой комнате, в которой раньше был магазин, в шикарном кресле сидела моя подруга. Я посмотрела на нее и сказала:
  -- Здравствуй, Таня!
   Она немного привстала, и мы обнялись. Я села в другое, такое же кресло напротив.
  -- Ты знаешь, - сказала, наконец, она, - у нас такое горе случилось, у нас был пожар. Ты знаешь, сгорела моя дорогая шуба, - сказала она и заплакала.
   Ее слезы беззвучно текли из глаз по щекам, а по моему телу побежал холод, который стал проникать вглубь меня, в самое сердце.
  -- Я знаю, - ответила я, - но я приехала к вам по делу и ненадолго.
  -- Теперь нам придется начинать свою жизнь сначала, - почему-то сказала снова Таня.
  -- Наверное, так не бывает, - подумала я и встала.
   Холод проникал в мое сердце все глубже и глубже, и я не могла здесь больше оставаться. Я попрощалась с хозяевами дома, забрала деньги, который дал мне в руки Виктор, и вышла на крыльцо.
   Была солнечная погода. Стоял сентябрь. Та самая пора, когда уже желтеет лист, а в воздухе почему-то чувствуется тревога. Я подошла к машине и сказала:
  -- Едем отсюда.
  -- Вы так быстро справились, - сказал водитель, расположившийся на травке, ожидая меня.
  -- Да, все закончилось, мы уезжаем! - ответила я и села в машину.
   Меня слегка трясло. Водитель завел мотор не сразу. Сделав небольшой круг, мы выехали на дорогу, которую построил Виктор. Чем дальше мы отъезжали от Черной грязи, тем теплее становилось у меня внутри, и вскоре я пришла в себя.
  
   Через несколько дней машина, в которую были погружены мои вещи, выехала из Себежа. Я, как штурман, сидела рядом с водителем, и смотрела вперед, на запад. Мы ехали по асфальтированной дороге, но она была очень сильно разбита. Вдоль дороги тянулся лес. Повсюду были овраги, буреломы, просто завалы из деревьев, - такой был пейзаж.
  -- Да, - подумала я, - не мешало бы здесь все это выровнять и почистить, вот только некому!
   Когда мы переехали границу, пейзаж резко изменился. Под колесами стелился ровный асфальт, вдоль обочины потянулись поля. Кое-где стоял лес, который казался прозрачным.
  -- Какая резкая перемена, - в который раз удивилась я, - как резко восток переходит в запад. Зато теперь я точно знаю, как и почему это происходит, - сказала я сама себе и откинулась на спинку своего сиденья.
   В небе надо мной висела сияющая линия, похожая на радугу.
  -- Вот она - настоящая граница, - посмотрела я вверх и растворилась в небе.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"