Я вошла в здание поликлиники и пошла по коридору. Здание было совсем новое, как и сам микрорайон, в котором я жила.
--
Да, это не то, что улица Суворова или улица Энгельса, - подумала я о тех местах, где мне чаще всего приходилось бывать.
Дойдя до двери с номером сто одиннадцать, я остановилась. Здесь находился кабинет для проведения сеансов гипноза, которые мне назначил доктор, лечивший меня. Я постучала, но никто не ответил мне. Легонько толкнув дверь, я заглянула вовнутрь. В кабинете, который оказался большой аудиторией, стояли большие коричневые кресла в несколько рядов. В самом дальнем углу аудитории стоял стол, за которым сидел мой доктор. Я вошла и поздоровалась. Он ответил мне кивком головы и сделал такой жест, чтобы я где-нибудь садилась. В этот момент я заметила, что кроме меня, здесь уже есть люди. Они сидели в высоких креслах, и их не сразу можно было увидеть. Это были мужчины и женщины, все очень обыкновенные с виду.
--
И что они здесь делают? - спросила я сама себя и сама же ответила, - такие же несчастные, как и я!
Через некоторое время доктор встал из-за своего стола и попросил внимания присутствующих. Все сразу же посмотрели на него.
--
Сейчас я начну сеанс группового гипноза. Прошу внимательно выслушать мои инструкции и выполнять их в процессе нашей с вами работы. - Сказал доктор, мужчина лет пятидесяти, плотного телосложения и среднего роста.
Голос у него был не очень приятный.
--
Для такой работы голос бы лучше иметь другой, - подумала я и посмотрела по сторонам.
Недалеко от меня сидела очень симпатичная женщина, брюнетка, со смуглой кожей: этакая цыганка-аристократка.
--
А эта что еще здесь делает? - подумала я.
В этот момент доктор закончил свои инструкции и включил музыку. Музыка была намного приятнее его голоса, и я вздохнула. Села как-то очень глубоко в кресло и как будто исчезла. Все сделали то же самое. Доктор, как заклинание, начал произносить слова своего гипнотического тренинга.
--
Вы сидите в кресле и чувствуете, как ваши веки медленно смыкаются, и вы засыпаете... - звучал его немного хрипловатый голос, а я думала:
--
Лучше бы меньше курил, тогда и голос был бы приятнее.
Доктор не знал о моих мыслях, поэтому продолжал сеанс. Он говорил:
--
Сейчас, когда вы уснули, ваше тело расслаблено, и вы чувствуете себя счастливыми. Вы счастливы! Вы очень счастливы! Вы всегда будете счастливы!
Он говорил это снова и снова, как будто у него заело пластинку, а мне хотелось встать, подойти к нему ближе и дать ему по башке. Потому что я точно знала, что я не счастлива. Мне было очень плохо, и никто своим командным голосом не в состоянии был просто так, на сеансе гипноза, сделать меня счастливой.
--
Разве так исцеляют душевные раны, а еще доктор медицинских наук. Я б все по-другому сделала.
Я смотрела по сторонам слегка прищуренным взглядом и видела, что кто-то уснул в своем кресле, а кто-то, как и я, ерзал у себя на месте, все еще сопротивляясь насильному счастью.
После сеанса доктор поблагодарил всех присутствующих и попрощался до следующего раза. Мне было назначено десять таких сеансов. Другим, видимо, аналогично. Я встала из своего кресла и подошла к двери. Когда смуглая красавица поравнялась со мной, я сказала:
--
Здравствуйте, меня зовут Алма! А вас?
--
Наташа, - ответила незнакомка, и по ее лицу я поняла, что состояние души у нее еще похлеще моего.
--
Давайте прогуляемся немного, - предложила я, когда мы вышли из здания поликлиники и пошли по асфальтированной дорожке.
В этот момент я услышала, как кто-то позвал нас:
--
Девочки, подождите меня.
Мы синхронно повернулись и увидели, что молодая дама, похожая на Мерлин Монро,
догоняет нас.
--
Я сразу хотела с вами познакомиться, еще там, в зале, но там же невозможно было. Сразу все расселись по отдельным кабинам, и никакого общения. - Говорила она быстро, боясь, что мы, ее новые знакомые, не выдержим ее длинной речи.
--
Не спеши, - сказала я, как главная, - мы не торопимся. Давайте спокойно погуляем и поговорим о жизни. О нашей жизни. - Добавила я и видела, как у моих новых подруг сразу потекли слезы из глаз.
--
Так, тебя как звать, - спросила я новенькую даму.
--
Светлана, - ответила она и чуть снова не заскулила.
--
Я - Алма, а она - Наташа, - ответила я за двоих, потому что боялась, что пока Наташа вспомнит свое имя, пройдет час.
--
Так, девочки, слезы - это от жалости к себе. А в жизни у человека должна быть активная позиция. Думаете, этот дядька со своими лекциями нам поможет? Конечно, нет! Нужно самим бороться за себя! - Выпалила я целую тираду, и мои новые подруги сразу поняли, что со мной стоит дружить.
--
И как вы тут оказались, дорогие мои? - спросила я своих новых подруг, и они по очереди стали рассказывать о себе.
--
У меня был пожар в квартире. - Сказала Наташа. - Загорелся телевизор. В это время я была беременна сроком двадцать две недели, а тут этот пожар. Ну, начались преждевременные роды, ребенок родился мертвым. А мой друг, от которого был ребенок, решил со мной расстаться. Вот и все. - Закончила рассказ о себе Наташа на одном дыхании.
Видно было, как тяжело ей было все это говорить. Но, кажется, после сказанного ей стало немного легче.
--
А ты, Светлана, что тут делаешь? - спросила я у второй подруги.
--
А я, к сожалению, имею слабые нервы. На работе начальница стала выживать. Мы с ней обе блондинки и похожи очень, только я моложе на десять лет. Вот ей это покоя и не дает. Травит меня уже второй год, а я не увольняюсь. Даже не знаю, что дальше делать.
--
А у тебя какие проблемы? - вдруг одновременно спросили меня мои новые подружки.
--
У меня ерунда: с другом рассталась, умереть хотела, только не получилось, - ответила я как-то скучно.
--
Ты такая красивая и ухоженная, ну прямо как актриса. Когда я тебя увидела, сразу так и подумала, - сказала мне Наташа.
Мы шли по дорожке мимо универсама, мимо жилых домов, мимо автобусной остановки, и думали, каждая о своем несчастье. У каждой из нас было горе, но мне казалось, что из всех нас хуже всех Наташе. Как оказалось, ее друг был женат, как и мой.
--
Ну, вот, все мужчины одинаковые: им и жену подавай, и подружку!
--
Алма, а что ты чувствуешь, когда тебе плохо? - вдруг спросила меня Наташа.
--
Ну, я чувствую, боль в душе. А когда иду по улице, меня слегка отрывает от земли. Я, конечно, еще не летаю, но я очень близка к этому. А еще я впадаю в ярость, и когда, кто-нибудь мне говорит какие-нибудь гадости, мне очень хочется набить ему морду. - Ответила я и сама себе удивилась.
--
А мне кажется, что меня живьем закапывают в землю, - ответила тихо Наташа.
--
Ну, все! - не выдержала я, - в землю еще рановато. Раз уж мы все здесь оказались, то давайте общаться.
После этого мы обменялись телефонами и разошлись в три разные стороны.
--
Я иду по улице Гоголя в Риге и вижу, как сильно она изменилась за эти годы. Все перестроено. Вот какой-то новый центр. Я вижу, что здесь есть кинозал и еще множество других заведений.
Внезапно до меня доходит, что я путешествую своим телом сновидения, так как я давно не живу в Риге. Поэтому, скорей всего, меня сейчас никто не видит. Вдруг какая-то женщина выходит из этого центра и замечает меня, и я понимаю, что мне надо уносить ноги. И вот, я бегу по тротуару. Бегу очень плавно и грациозно, красиво занося и подтягивая свои ноги.
До безопасного места, оказывается, недалеко. Это - пограничная зона, где я могу купить билет и спокойно ехать к себе домой. А дом - это то место, где я сейчас сплю своим настоящим телом.
Я и раньше бывала в Риге, каждый раз путешествуя, как человек-невидимка. Я ездила там в трамвае, ходила по улицам, однажды попала в свой проектный институт, который находился на Домской площади.
Я сразу влетела в здание, и пошла привычным путем: по лестнице на четвертый этаж. Здесь все было, как и раньше. Паркетный пол сильно истерся. Видно, за все это время, а прошло уже пятнадцать лет, как я не была здесь, никто не делал ремонта этому зданию. Поднявшись по лестнице, я сразу нырнула в темноту коридора и увидела дверь в свой отдел. Не открывая ее, я вошла. В комнате, как и пятнадцать лет тому назад, стояли допотопные кульманы, пошарпанные столы, изношенные стулья. От всплеска чувств, я мгновенно потеряла всю эту картинку, и передо мной заиграли цветные краски энергии. Да, энергии здесь было много! Я, как и вошла, вылетела назад в коридор. Никого нигде не было. А жаль, так хотелось встретиться с кем-нибудь из своих коллег, спросить:
--
Ну, как жизнь? Кто где? И что вы сейчас проектируете?
Бросив прощальный взгляд, я вылетела из здания института и вернулась к своей границе.
Я уснула в позе, свернувшись калачиком на правом боку. В сновидении я, вместе с другими людьми, уехала на Украину, к своим родственникам. Мы остановились в каком-то доме, в котором и заночевали.
Ночью я проснулась и увидела, что сплю, свернувшись калачиком на правом боку, в кресле-кровати полуодетая. Я встала и пошла по комнате, разглядывая, что в ней есть. Оказалось, что в комнате было много мебели: диванов, кресел, кроватей. Но на них не было никаких покрывал.
--
В следующий раз, когда я сюда приеду, надо будет привезти им покрывал, а то некрасиво как-то, - подумала я про себя.
Открыв дверь, я поняла, что она ведет во двор. Я осторожно вышла, озираясь, так как была ночь, и увидела, что нахожусь в лесу. Повсюду были деревья, корни которых были очень толстые и выступали на поверхность земли. Эти корни так напугали меня, что я сразу же осознала, что я в сновидении. В этот момент, мое тело развернулось из вертикального положения в горизонтальное и тут же втянулось назад в дом, в меня, лежащую в кресле-кровати.
Потом я проснулась еще раз у себя дома.
--
Так я могла там и остаться, - с ужасом подумала я, - и что это был за мир?
Я быстро достигла того места, которое соответствовало в моем сознании, городу Рига. Я пошла-поскользила по улице в поиске одного дома, где я жила недолго. Это было в Шанхае, на Катрибу дамбис. Почему-то его здесь не было.
Мой взгляд упал на небо. И тут я увидела невообразимый пейзаж: темно-синее небо, солнце на закате и луну. Все как-то быстро менялось. Как будто я видела, что кто-то меняет мне картинки, чтобы я не заметила никакого подвоха.
--
И в чем меня хотят обмануть? - не понимала я.
В первый раз в жизни я видела небесный пейзаж в сновидении.
Я прилетела в дом своей матери. Увидела сразу, что у нее течет вода из трубы в котле. Дом от этого гниет и разрушается. Потом на самом деле так и оказалось.
Это было осенней ночью. Неожиданно я оказалась над бурлящей водой. Дул сильный ветер. Он переворачивал лодку, в которой были люди. Попав в сильный водоворот, лодка сделала несколько кругов, а потом вывернулась и тихо пошла на спуск. Ветер утих. Мне показалось, что между мной и происходящим была непроницаемая, но прозрачная стена. Я вернулась к себе домой. Утром проснулась и поняла, где я была. Моя сестра со своим товарищем отправилась в путешествие на лодке по Днепру.
Я прилетела в здание филармонии, как мне показалось. В большом зале было очень много людей. Меня, естественно, никто не замечал. Но, я, не уверена была в этом. Поэтому я спряталась в задних рядах. Смотрю на сцену: по ней взад-вперед ходят люди и держат что-то в руках. Я спрашиваю кого-то:
--
А, что они делают?
--
Затаптывают следы других, - ответил мне кто-то.
В этот момент, я почувствовала, что между мной и всем происходящим есть прозрачная, но непроницаемая стена.
Если в чем-то можно добиться успеха, то, все равно, он должен приходить легко. Пусть даже с какими-то усилиями, но без потрясений и навязчивых идей.
Я лечу над канавой, которая идет параллельно железной дороге. В канаве, как и в моем детстве, валяются консервные банки и разный мусор. Поистине, помойка - это место силы. Я похожа на воздушного змея. Подо мной дуют потоки воздуха. А я как будто привязана к длинному шнуру, который дергает меня за живот.
Я бегу по дороге в Заславле, а за мной гонятся люди. Наверное, мне не поздоровится, если эта толпа меня догонит. Ничего не остается делать, как только взлететь. Всем, привет. Я взлетаю. Смотрю, как они остались где-то далеко внизу.
Я падаю в яму. Через некоторое время меня начинает что-то перемалывать. Ощущение такое, что я в мясорубке. Только у нее довольно крупные лопасти. Меня перемалывает, и я несколько раз меняюсь. Во что я при этом превращаюсь, я не знаю.
В который раз прилетаю в свой дом в Риге. Здесь многое изменилось, кроме самой атмосферы. Больше я воспринимаю сами стены, полы, перегородки. Видно, с ними приходиться сталкиваться больше, чем с людьми. Для них я, наверное, недосягаема. Я уже как будто даже ощущаю запах штукатурки, такой, когда она еще свежая. И где все.
Иду по пустырю, которого уже давно нет. Вдруг вижу яму в земле. Влезаю в нее и попадаю, естественно, в подземное царство. Всюду качели. Я тоже сажусь в качели и начинаю качаться. Качели очень причудливые. Формы, переходящие одна в другую. Я перелетаю с одной на другую. Помню, что там была какая-то женщина. А кто она, не знаю.
Я у мамы во дворе. На меня нападают солдаты. Я от ужаса ору. Первый раз в сновидении слышу свой голос. Он похож на карканье вороны. Солдаты исчезают. Я просыпаюсь.
Я в дворянском доме. Он деревянный, с верандой, с красивым крыльцом. Мужчина, пожилой, с седыми волосами, разговаривает со мной. Повсюду очень красиво. Ранняя осень - моя любимая пора.
Сновидения наяву.
Сижу в кухне в деревенском доме моей сестры. Чувствую, что сзади ко мне приближается огромная крыса и стоит за моей спиной. От ужаса я боюсь оглянуться. Я чувствую ее присутствие, и не знаю, что мне делать. Чувствую жуткую головную боль, как будто эта крыса мне отгрызает голову. Вот так.
Иду по лестнице своей проектной конторы в Бобруйске. У меня на ногах сабо. Вдруг нога подворачивается, и я начинаю падать вниз с крутой лестницы. Со мной рядом еще два человека. Они ничего не понимают или не видят. От ужаса, что я себе сейчас переломаю ноги, я выдыхаю сама себя. Как только, я выдыхаю себя, тело мое начинает вращаться и постепенно принимает вертикальное положение. Я стою на ступеньке ниже двоих своих коллег и ничего не понимаю. Ведь я должна была с грохотом упасть?
Я иду в душ в своем общежитии на улице Аглонас в Риге. Раздевшись догола, обнаруживаю, что горячей воды опять нет. Как же так, я после работы хочу помыться. Захожу в сами душевые. Кто-то из девчонок пытается мыться под холодной струей. Я очень огорчена. От досады слегка толкаю стену из стеклоблоков, разделяющую душевые кабины. Она начинает падать. Я только вижу сам рисунок разрушения, как будто в замедленном кадре. Осознаю медленно, что нужно убегать, чтобы меня не поранило. Тело отскакивает от кучи разбитых стеклоблоков. Раздается грохот. Прибегает дежурная с первого этажа, посмотреть, что случилось. Я выхожу из душевой и начинаю одеваться. Никому не приходит в голову, что это я разрушила стену своей рукой.
Я сижу в кресле в квартире на Миера. Я только что прочитала газету, в которой было одно объявление, которое меня заинтересовало. Вдруг я ударилась локтем о подлокотник кресла, и тут же моя душа вылетела из меня и полетела по указанному в этом объявлении адресу. Попав в темный коридор, я посмотрела по сторонам. Из коридора в разные стороны выходили двери. За ними были кабинеты. Ничего интересного, подумала я, и тут же вернулась в себя. Янис посмотрел на меня с испугом и спросил: что с тобой. Я ответила: так ничего, кажется, небольшой транс.
О нем.
Я вижу ясно, что он на работе в какой-то военной форме и плаще-палатке. Это или таможня, или полиция, или тюрьма.
Он сидит у себя дома один. Лысина стала гораздо больше, чем была. На нем - черный свитер. Он такой интеллигентный мужчина с грустным взглядом.
Я вижу его лицо крупным форматом. Очень доброе, настрадавшееся. И что у него такое было в жизни горестное?