Держ : другие произведения.

Оскал зверя (Пес-2)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Благодаря усовершенствованному порталу, Тысячелетний Рейх начинает масштабное вторжение в альтернативный мир. Вакцина доктора фон Крезе творит чудеса. За короткое время оккупанты откусывают добрую часть Дальнего Востока и закрепляются. Перед 16-м отделом поставлена непосильная задача: в кратчайшие сроки разработать систему противодействия дивизиям СС, использующих чудодейственный препарат Крезе... Поземные пещеры, Тибетские тайны, Хрустальные черепа...

   Держапольский Виталий Владимирович.
   Фантастический роман "Оскал зверя (Пес-2)" Альтерверсия 10.5 а.л.
  
   Оскал зверя (Пес-2)
  
   Глава 1
  
   18.06.09
   Хабаровск.
   Центр оккупации Дальнего
   Востока войсками Вермахта.
  
   От едкого аммиачного запаха нечистот слезились глаза, и перехватывало дыхание. Холодная жижа чавкала в промокших ботинках. Продрогший до костей парень болезненно морщился, шевеля онемевшими пальцами ног, пытаясь вернуть им хоть какую-то чувствительность. Напитавшиеся влагой штанины противно липли к ногам, сковывая и без того заторможенные движения. Споткнувшись в очередной раз, парень рухнул на колени, разбрызгивая во все стороны зловонную канализационную грязь. Увесистый продолговатый куль, который юноша упорно тащил все это время, выскользнул из его ослабевших рук и плюхнулся в жижу, в очередной раз всколыхнув вонючий отстой. Волна смрада, последовавшая за этим, вывернула парня наизнанку.
   - Вот дерьмо! - просипел бедолага, сплевывая тягучую горькую слюну. Это был далеко не первый приступ рвоты. - Командир, подохнем мы здесь без противогазов! - в голосе юноши послышались панические нотки.
   - Держись, боец, прорвемся! - с трудом сдерживая рвотные позывы, глухо отозвался крепкий мужчина лет пятидесяти, которого юноша назвал командиром. - Должны... Обязаны прорваться! Зря, что ли, вся наша группа полегла? Если подохнем в этом говне и задание не выполним, как пацанам на том свете в глаза смотреть будем? Держись, Василий, держись! Война...
   - Да в гробу я эту войну видел! - с надрывом воскликнул паренек. - Я в городе однокашника своего встретил. Леху Курочкина. Он ни о каком подполье и не помышляет! При немцах хорошо устроился! Спецпаек от рейхскоммисариата получает. Живет припеваючи!
   - Припеваючи, говоришь? - едко усмехнулся командир. - Это только пока... припеваючи... Я всю жизнь в Рейхе унтерменшем, Псом1... Все изменится, как только швабы здесь корни пустят...
   - Командир, так ты оттуда? - поперхнулся Василий. - Пес? А мы почему ни сном...
   - Приказ командования, - отрезал Путилов. - Так что если и выживем - не очень-то об этом распространяйся!
   - Обижаешь, командир! - с обидой в голосе произнес парнишка, даже забыв на время о смраде нечистот и онемевших пальцах ног. - Владимир Вольфыч, а почему они об этом не знают?
   - Кто они? - переспросил командир. - Курочкины?
   - Да.
   - А им об этом знать не положено. Немецкое командование, оно тоже не лаптем щи хлебает. Зачем им лишняя шумиха? Зачем будоражить и без того запуганное население? Проще бросить таким лояльно настроенным к Рейху гражданам сахарную косточку в виде спецпайка и других поблажек...
   - А все затраты сторицей отбить?
   - Дошло, наконец, - устало вздохнул Вольф. - Ладно, кончай лясы точить! Отдохнул слегка?
   - Еще минут десять, - умоляюще произнес Вася.
   - Времени нет! - жестко отрубил Вольф. - В городе сейчас такое творится... Поднимай ублюдка!
   Василий схватился за осклизлый брезентовый куль, но не смог удержать его в руках и вновь уронил в вязкую жижу.
   - Тяжелый, сука! - прошипел он с ненавистью. - Командир, зачем мы этого мертвяка с собой тащим?
   - А с чего ты взял, что он помер?
   - Ну... как же... Его же Ильюха подстрелил?
   - Эх, Вася-Вася! - укоризненно вздохнул, но тут же закашлялся от едких испарений Вольф. - Это тебе ни какой-нибудь штурманн или роттенфюрер, это целый обер! Да к тому же еще заместитель начальника штаба оккупационных войск Вермахта! Весь высший состав сидит на спецпрепарате2... А уж такой крутой перец и подавно! Нет, не можем мы его бросить! Не должен он кони двинуть... Нам еще повезло, что Ильюха его так удачно подстрелил - не насмерть, но тяжело.
   - Ильюху жалко! - шмыгнул носом Василий. - Да и пацанов... Как думаешь, командир, выжил кто?
   - Сомневаюсь, - нахмурился бывший егерь. - Слишком сильный был взрыв.
   - Может, спрячем этого где-нибудь, - предложил парень. - А мы налегке до наших доберемся, людей побольше возьмем...
   - Нет, - возразил Вольф. - Слишком ценный груз, чтобы бросить! - Найти могут, - немного погодя, добавил он, посмотрев на ссутулившегося Василия. - Давай, Вася! Потерпи, родной!
   Паренек тяжко вздохнул, закашлялся от ядовитых испарений и вновь ухватил брезентовый куль с завернутым в него телом раненого немца.
  
   ***
  
   К заранее условленному месту - у старой водокачки на окраине города они добрались только к рассвету. Благо, что их встречали верные товарищи - самостоятельно выбраться из канализационного люка измотанные диверсанты не смогли.
   - Вольфыч! Жив, курилка? - заглянув в землистое лицо командира, измазанное зеленоватой слизью, поинтересовался высокий сухопарый мужчина, прячущий глаза за большими очками-хамелеонами.
   - Не дождешься, Сергей Валентиныч! - с отдышкой произнес Вольф, пожимая протянутую руку контрразведчика.
   - Эх ты, морда нерусская! - укоризненно произнес Сидоренко, порывисто обнимая Вольфа. - Молодец, что живой остался!
   - Испачкаешься, Валентиныч! - предупредил друга Вольф. - Я только что из такой грязной задницы вылез...
   - Плевать! На базе нас уже банька ждет! Баба Маша самогоночки приготовила! Ядреная, душистая, - закатив глаза, поцокал языком Сидоренко, - на лесных ягодках настоянная!
   - То, что нужно! - согласился с ним Вольф. - Кстати, Валентиныч, у тебя с собой есть чего?
   - Обижаешь старика, Вольфыч! - притворно надул губы ФСБешник, сразу поняв, о чем речь. - Прости, что сам не догадался предложить!
   Через секунду он уже выудил из внутреннего кармана плоскую металлическую фляжку.
   - Пятизвездочный! - с гордостью произнес он.
   - Дай сначала Ваське, - попросил Вольф. - Может, отойдет от глотка конины. Пацан сам не свой... Ведь сопляк еще совсем! Мне бы ветеранов обстрелянных пяток, таких бы дел наворочали...
   - Да я все понимаю, - помрачнел Сидоренко. - Только где я тебе обстрелянных ветеранов возьму? Ты чего, первый день партизанишь? У нас даже кадровых вояк не осталось - всех на передовую загнали! Ты же сам группу готовил...
   - А! - отмахнулся Вольф. - Чтобы хорошего бойца воспитать - время нужно!
   - А вот нет у нас времени! - развел руками контрразведчик. - И людей подготовленных нету!
   - О чем только в Центре думают? - чертыхнулся Вольф.
   - У них там и без нас своих проблем хватает, - поморщился Валентиныч. - Ладно, сваливать пора! Не ровен час, ГЕСТАПО3 на хвост сядет. А птичку вы приволокли знатную!
   - Не подох часом? - хрипло поинтересовался Вольфыч, сплевывая на землю тягучую слюну.
   - Живехонек! - ответил контрразведчик. - Парни, - закричал он, - грузимся и на базу! Давайте, поторапливайтесь!
   Партизаны забросили бесчувственное тело оберфюрера в ржавый кузов пикапа, помогли забраться в кабину Василию. Через мгновение грузовичок рванул в сторону леса. Вольф заскочил во вторую машину - мощный японский "Ниссан-Сафари" и блаженно размяк на удобном сиденье. Джип взревел и помчался вслед за грузовичком. Вольф приложился к заветной фляжке майора. Машину подбросило на ухабе, егерь поперхнулся, закашлялся, проливая драгоценную влагу на грудь. Сидоренко элегантно выдернул фляжку из скрюченных пальцев Вольфа:
   - Хватит на голодный желудок конину хлестать! На базе поешь как следует, тогда и отметим твое счастливое возвращение!
   - А ты откуда узнал, что мы заместителя начальника штаба захватили?
   - Не мудрено - весь город на ушах стоит! Немцы такой шмон устроили, что мы еле ноги унесли. Лучше ты расскажи, как вам удалось на такую шишку выйти? На мой взгляд, взять этого паразита было не реально.
   - Весь фокус в том, Валентиныч, что нам просто повезло. Случайность. Илья Самохин, царство ему небесное, упросил меня в театр к матери заскочить. Она у него там билетершей работает... И надо же было такому случиться, фриц этот тоже в театр намылился: к любовнице. Артисточка там у него одна - Ирина Штоц. Вот он к ней с цветочками и летел. Охране приказал в машине на улице остаться. А перед свиданьицем, видимо, отлить решил. Ильюху тоже приспичило... Конечно, можно было все по-тихой провернуть, но у пацана нервы сдали! Он как галуны и погоны этого замначштаба увидел, так за пистолет и схватился. Но немец оказался тертым калачом, даром, что на генеральской должности: раненый, Ильюха в него всю обойму разрядил, а тот голыми руками удавил парня! Потом еще от нас пытался отстреливаться, пока не отключился. На нашу беду окна туалета выходили на ту же сторону улицы, где машина с охраной стояла. Сам понимаешь, нашумели мы изрядно. Пока охранники ломились с центрального входа, мы через черный и в канализацию. Я с Васькой подстреленного оберфюрера тащил, а парни прикрывали наш отход.
   - Как думаешь, выжил из них кто?
   - Нет, - уверенно ответил Вольф.
   - Откуда знаешь?
   - Взрыв был. Нас ударной волной слегка зацепило. Явно парни себя подорвали, да и погони не было. Завалило свод...
   - Молодец, Вольфыч! Прибыл вчера из Центра человек. Это для него вы фрица ловили. Увидишь, сильно удивишься! - загадочно улыбнулся Валентиныч.
   - Это почему?
   - Потерпи немного, сам увидишь.
   Уже на подъезде к базе, расположенной в таежных Хабаровских дебрях, водитель умудрился посадить тяжелый джип на брюхо.
   - Вляпались! - угрюмо буркнул водила, выскакивая из машины. - После вчерашнего дождя дорога совсем раскисла. Толкнуть нужно - сам не выберусь!
   - О, Сергей Валентиныч, - неожиданно развеселился Вольф, вслед за водителем выбравшись из автомобиля, - сейчас ты будешь ничуть не чище меня!
   - Хватит зубоскалить! Лучше навались! Раз, два, взяли!
   Джип заревел и обдал людей вонючим дизельным выхлопом. Колеса бешено завертелись, окатывая партизан потоками грязи.
   - Севка! - возмущенно окликнул водителя Сидоренко. - Да не газуй ты так! Потихоньку, с раскачки! На раз-два! Раз-два, взяли! Раз-два...
   С большим трудом джип удалось вытолкать на относительно сухой участок просеки. Скептически оглядев забрызганную грязью одежду, Сидоренко покачал головой:
   - Ну, теперь и мне без баньки с постирушками не обойтись!
   Он снял заляпанные очки и, даже не пытаясь их протереть, спрятал во внутренний карман куртки. Затем, сплюнув хрустевшую на зубах землю, полез в салон джипа.
   - Вы мне сейчас все сидушки измажете! - недовольно заявил водитель. - А я вчера только салон вычистил!
   - Надо было меньше газовать и больше головой думать! - отрезал Сергей Валентинович. - Помоешь еще раз - руки не отвалятся!
   Через полчаса они въехали на территорию базы. Лагерь партизан был небольшим: несколько рубленных на скорую руку хижин, пяток землянок, да десяток больших армейских палаток, раскиданных по территории базы в живописном беспорядке. При виде этого беспорядка Вольф болезненно поморщился: на него, с детства привыкшего к строгой армейской дисциплине, такое вопиющее безобразие действовало хуже зубной боли. Встречать выполнивших задание диверсантов, высыпало все население базы. Их встречали как героев. В принципе так оно и было - справиться с тяжелым заданием Центра было очень сложно. Почти невозможно. Но они сделали это, правда, потеряв при этом практически всю группу. Добыть любой ценой, гласил приказ. Что ж, они заплатили высокую цену... Партизаны хлопали выживших по плечам, говорили слова одобрения и отходили. Слегка в стороне от основной группы встречающих стоял, улыбаясь, коренастый седовласый мужчина. Вольф сначала не обратил на него внимания, но затем, узнав, кинулся к нему с распростертыми объятиями:
   - Петр Семеныч! Дорогой! Вот уж кого не чаял...
   - Больше года не виделись, - крепко обнимая старого друга, произнес Министр 4.
   - Дай-ка я тебя как следует рассмотрю, - отдвигаясь от товарища, сказал Вольф, - я ведь тебя не признал сразу. Ты никак схуднул?
   - Есть мальца! - улыбнулся бывший банкир.
   - Это мальца? - изумился егерь. - Куда ты девал свой большой авторитет? - Вольф шутливо хлопнул Петра Семеныча по животу. - А тройной подбородок? От тебя же всего половина осталась! Тебя батюшка Феофан, наверное, постом и молитвами изводит?
   - Ну, не без этого! - так же шутливо ответил Министр. - А если серьезно, то батюшка Феофан5 хорошо поработал - давно себя так прекрасно не чувствовал.
   - Сейчас себя еще лучше почувствуешь! - оживился Вольф. - Валентиныч тут нам баньку приготовил...
   - Баньку давай на попозже отложим! Сначала дело...
   - Какое дело? - не понял егерь.
   - Вольфыч, я тебя предупреждал, что удивишься! - напомнил Вольфу Сидоренко. - Семеныч - тот самый агент из Центра, для которого ты языка добыл.
   - Я и не сомневался, что Вольфычу это по плечу, - признался Министр. - Батюшка сомневался, но мы с Петером его убедили...
   - Как он? - поинтересовался судьбой однополчанина Вольф, которого тоже не видел больше года.
   - С тобой просился, - сказал Петр Семеныч. - Но батюшка отказал. Да к тому же перед ним другая задача поставлена. Кого взяли-то?
   - У-у-у, здесь Вольфыч отличился, - произнес Сидоренко. - Притащил самого оберфюрера Густава Альтхайма...
   - Моей заслуги в этом нет! - возразил Вольф.
   - Есть или нет - не важно! - отрубил Сидоренко. - Задание выполнено!
   - Постой, постой, Сергей Валентиныч, я правильно услышал: группа Вольфыча взяла оберфюрера Густава Альтхайма? Заместителя начальника штаба оккупационных войск?
   - Именно! - просиял Сидоренко.
   - Ты ничего не путаешь? - переспросил Министр.
   - Вот еще! - возмутился майор. - Я досье на этого Густава Альтхайма знаешь,
   сколько раз читал? Он это! Зуб даю!
   - Вот это сюрприз! Молодцы! Готовьте грудь под ордена! Его нужно срочно допросить!
   - Только он это... - потупился Сидоренко, - того, молчалив слегка... Попортили его парни немного...
   - Башка цела? - деловито осведомился Петр Семеныч.
   - Целехонька! - ответил Вольф.
   - Тогда заживет как на собаке - черт бы побрал прививку Крезе6! - довольно потер руки банкир. - Но допросить сразу - действительно не получится.
   - Тогда в баньку? - обрадовался Сидоренко.
  
   ***
  
   Вода на раскаленной каменке возмущенно зашипела и рванула к потолку клубком обжигающего пара. Петр Семеныч сдавленно охнул и схватился руками за уши. От заполнившего маленькую баньку пара трещали волосы. Даже малейшее движение обжигало кожу.
   - Валетиныч, зараза! - возмущенно выдохнул Министр. - Куда так накочегарил? У меня сейчас ухи отгорят!
   - Ага, проняло? - хитро прищурился майор, голову которого прикрывала войлочная шапочка. - Ща еще парку - и устроим полный цимус! - С этими словами Валентиныч плеснул на каменку еще ковшик воды.
   - А! Ну вас! Не могу больше терпеть эту душегубку! - Петр Семеныч опрокинул на себя ведро холодной воды и выскочил в предбанник.
   - Начисли нам по стопятьдесят! - закричал ему вслед майор, размахивая веником словно шашкой. - Мы сейчас... Ну, Вольфыч, держись!
   Выбравшись из парилки, Петр Семеныч припал к трехлитровой банке с холодным квасом, в один присест выдув чуть не половину. После этого он завернулся в чистую простыню и степенно вышел на улицу. Возле баньки под импровизированным навесом разместился накрытый стол. Городских разносолов на столе не было, но картошки с мясом, соленых огурчиков и душистого самогона было вволю. Министр ловко наполнил спиртным три большие граненые стопки и без сил повалился на самодельную лавочку, сбитую из тонких бревнышек. Минут через десять из баньки вылетел красный как рак Вольф, на ходу вытирая полотенцем заливающий глаза пот.
   - Что, чуть не уморил, душегуб? - благодушно спросил друга Петр Семеныч, уже успевший слегка отойти.
   - Вот любитель парка...
   - Кто это здесь любитель? - притворно возмутился майор, вслед за Вольфом вышедший из бани. - Профессионал! И никак иначе!
   - Ладно, профессионал, - легко согласился Петр Семеныч, - давай к столу!
   Сидоренко повесил шапочку на гвоздик и плюхнулся на лавку рядом с Министром. От его разгоряченного тела до сих пор шел пар.
   - Ну что, за встречу? - риторически спросил Петр Семеныч, поднимая стопку.
   - За встречу! - не стали протестовать партизаны.
   Они чокнулись и выпили.
   - Хорошо пошла! - выдохнул Министр, похрустывая малосольным огурчиком. - Ваша баба Маша просто кудесница! Надо её к нам в Центр переманить...
   - А чего, в Москве винно-водочные магазины не работают? - удивился Сидоренко.
   - Почему не работают? Работают! Только нынче бухло по талонам отпускают. Весь спирт на фронт... Все для победы, так сказать.
   - А что вообще в Москве творится? - спросил Сидоренко. - Мы тут второй год по тайге скачем...
   - Ничего хорошего! - ответил Министр, повторно наполняя стопки. - Когда фрицы через портал хлынули, для наших "мудрейших" и "все знающих наперед" руководителей страны наступил период ступора. И как их не пытался переубедить президент вместе с батюшкой Феофаном, что это реальность, они продолжали считать все слухи шуткой, розыгрышем, но во вторжение верить отказывались наотрез. Только когда войска Вермахта с ходу взяли Владивосток, Хабаровск и начали подбираться к Благовещенску, в их рядах наступила паника. Многие народные деятели, этакие показные патриоты, быстренько собрали манатки и свалили из страны нахрен! Нужно отдать должное президенту, то бишь Верховному Главнокомандующему, он быстро сумел подавить панику сначала в столице, а затем и на остальной подконтрольной территории. А уж после того, как начали поступать сведения в Центр от стихийных групп сопротивления, типа вашей, авторитет нашего 16 отдела7 вырос до немыслимых высот. Батюшка теперь считается правой рукой президента, а нашему отделу присвоен особый статус. Он выведен из-под юрисдикции ФСБ и подчиняется непосредственно Верховному Главнокомандующему.
   - Вот всегда так у нас, - возмущенно заметил Сергей Валентинович, - пока жареный петух в жопу не клюнет, хрен почешемся! Ведь сколько раз батюшка поднимал вопрос об охране переходной зоны8 ? И что?
   Петр Семеныч уныло мотнул головой.
   - Вот то-то и оно! - воскликнул, подняв вверх указательный палец Сидоренко. - Ни-че-го! Если полк не поставили, то хотя бы просто забетонировали полянку! Может тогда, портал 9 и не открылся бы!
   - Слушай, а чего ты раньше молчал? - спросил Петр Семеныч.
   - Как это молчал? Да мы с батюшкой...
   - Почему я об этом только сейчас узнал? Чё, у меня средств на несколько самосвалов бетона не хватило бы? Да я бы и не заметил! Просто сам до этого не додумался.
   - Блин! А ведь и правда! Просто мы тогда тебя в расчет не брали, - признался Сидоренко.
   - Эх вы, конспираторы хреновы! - негодовал Министр. - Вот и довыбарывались! Ладно, самогон выдыхается! Между первой и второй... Будем, что ли?
   - Ты вот шо мне скажи, Семеныч, - набив рот тушеным мясом, произнес майор, - не дрогнет рука у президента на красной кнопке? А то ведь Москва далеко...
   - Вот ты как вопросы ставишь? - хмыкнул Министр, отерев рот тыльной стороной ладони. - Скрывать не стану, рассматривался и такой вариант... Накрыть зону перехода ядерной боеголовкой. И по-всякому могло бы повернуться, если бы не наши узкоглазые братья.
   - Китайцы, что ли?
   - Они, родимые! - подтвердил Петр Семеныч. - Когда немцы взяли Хабаровск, ихний генсек сделал нашему предложение, от которого тот не смог отказаться...
   - Русской земелькой помощь оплатили? - предположил Сергей Валентиныч.
   - В яблочко! Так как президентом рассматривалась реальная возможность ядерной бомбардировки портала, то предложение китайцев легло на благодатную почву. За помощь они просили часть Приморского края, которая должна была отойти им в случае победы... Пока судили и рядили, составляли соглашения, Вермахт допер до Благовещенска! Под этот шумок китаезы сторговали весь Приморский край и часть Хабаровского. Но нужно признать, помогли они знатно - фрицы застряли в Амурской области! Вот уже полгода дальше - никак! Сейчас там идут ожесточенные бои - настоящая мясорубка!
   - А как другие государства на это отреагировали? - не переставал сыпать вопросами Сидоренко, испытывающий на голодном партизанском пайке настоящий информационный голод.
   - Давай по третьей и расскажу, - предложил Петр Семеныч. - Нет возражений?
   Возражений не было.
   - Мы-то хоть как-то подготовленными оказались... Ну, в смысле через Вольфа и Петера... Президент пускай даже краем ухом, но слышал о проблеме от батюшки Феофана.
   - Слышать-то слышал, а вот сделать... - недовольно буркнул Сидоренко.
   - Слышь, не ворчи, Валентиныч, - поморщился Петр Семеныч. - Поздно пить боржоми, если почки отвалились. Причитаниями прошлого не вернешь! Сегодняшним днем нужно жить!
   - Знаю, знаю, только на душе муторно, вот и ворчу.
   - У всех сейчас на душе хреново, но это еще не повод... Да чего я тебя словно мальчишку отчитываю, - спохватился Петр Семеныч. - А насчет заграницы: мы, как я уже говорил, хоть чуть-чуть, а вот буржуи забугорные ни ухом, ни рылом! Для них вторжение Рейха оказалось настоящим шоком! Засуетились жидята - им еще холокост сороковых до сих пор аукается! Ну и мы со своей стороны тоже поспособствовали - Петер сделал доклад на заседании ООН о положении вещей в Тысячелетнем Рейхе. О том, что все самые смелые мечты Адольфа Гитлера в его мире сбылись на сто процентов, о бесправных унтерменшах, о массовом геноциде, об оккультной составляющей Вермахта, да много чего рассказал... Мировая общественность попросту села на задницу и развела руками. Дядя Сэм так проникся, что тут же начал бесплатно снабжать нас вооружением и техникой. Помощь оказал, мать его... Постой, а почему вам об этом ничего не известно? Все ведущие радиостанции мира кричали...
   - Черт его знает? - развел руками Сидоренко. - Уже несколько месяцев на всех приемниках только шум. По ходу немцы какие-то глушилки на подконтрольной им территории использовать начали.
   - А как с Центром связывались?
   - По спутниковому, он еще работает...
   - Понятно, - задумчиво произнес Министр.
   - Благо еще, что у фрицев тут своего флота нет.
   - Не радуйся - скоро будет. Они на базе Владивостокского Дальзавода верфь отгрохали. К порталу железную дорогу проложили и трелюют оборудование! - не разделил радости майора Петр Семеныч. - При таких темпах через год-полтора со стапелей начнут суда сходить...
   - Вот, мать-перемать! - выругался Сидоренко. - Откуда такая инфа?
   - Со спутника.
   - Труба, если они еще в море выйдут...
   - Море! - пренебрежительно фыркнул Министр. - Если они в недалеком будущем свои спутники на орбиту выводить начнут - вот это будет номер! По непроверенным данным они строят космическую базу в районе Биробиджана. Населения там практически не осталось... - помрачнев лицом, добавил Петр Семеныч.
   - Ешкин кот! - ахнул Сергей Валентиныч. - Вот не повезло Еврейской автономной... Оказаться в центре оккупации войсками Вермахта...
   - Ну, и третий тост - за Холокост! - Петр Семеныч в очередной раз наполнил стопки самогоном.
   - Не ерничал бы ты, Петр Семеныч! - недовольно покачал головой Сергей Валентинович. - Чтоб земля им пухом!
   В этот раз они выпили не чокаясь. После этого за столом воцарилось гнетущая тишина. Первым разорвал затянувшееся молчание Сидоренко:
   - Ты вот тут, Петр Семеныч, что-то о космическом полигоне говорил?
   - И что?
   - Ну, я к тому, что не можем мы во всем фрицам уступать? Ведь со слов Вольфыча и Петера мы в плане технологий куда как дальше убежали от ихнего Рейха.
   - А ты думаешь, что немцы за полтора года оккупации от нас ничего не переняли? Ошибаешься, братка! Первым делом они всех, кто хоть немного втыкается в эти самые технологии, в Рейх угнали! Инженеров, программистов, радиоэлектронщиков... Работы по освоению чужих технологий идут полным ходом! Да таким, что нам и не снилось! Представь объединенные силы целой планеты - это и есть Тысячелетний Рейх. А в плане использования скрытых резервов человеческого организма они нам такую фору дадут. На момент вторжения лишь одна вакцина Крезе нам так подговнила... Вот что, бродяги-таежники, нам с вами дальше работать вместе придется.
   - Так ты остаешься? - обрадовался Сергей Валентиныч.
   - Нет, это вы уезжаете. Со мной. Вы нужны в Центре. Ты и Вольфыч. Как только немца допрошу - нас отсюда заберут...
   - Блин, а как же отряд? - засуетился Сидоренко. - Мы ж с Вольфычем его и создавали...
   - Назначишь командиром подходящего человека, - безапелляционно заявил Петр Семеныч. - Вопрос с вашим переводом в Центр уже решен.
   - Эх, - вздохнул Сидоренко, - чего-то подобного я и ожидал. Только уж очень скоропостижно все это случилось... Ладно, давай, разливай остатки...
  
   Глава 2
  
   21.06.09.
   Россия. Подмосковье.
   База 16 отдела ФСБ.
  
   В большом камине огонь весело пожирал сухие поленья. Батюшка Феофан традиционно раздал подчиненным курительные принадлежности, и теперь они сосредоточенно набивали трубки душистым табаком. Первым, исключая старого монаха, с трубкой справился Петр Семеныч, который в последнее время проводил с батюшкой львиную долю своего личного времени. Сидоренко, который за свое долгое отсутствие уже потерял былой навык на трубочном фронте, возился дольше обычного. Но когда он выпустил в потолок клуб душистого сизого дыма, непривычный к такому действу Вольф, все еще продолжал набивать трубку табаком.
   - Ну что, сынки, - благодушно спросил монах, - как прокатились?
   - Нормально проветрились, - за всех ответил Петр Семеныч. - Никаких накладок не было - все по плану.
   - Это хорошо! - старик глубоко затянулся и выпустил дым из ноздрей. - А гостинцы?
   - У-у! Этого добра у нас навалом! Таких вкусняшек привезли... Даже и не знаю с чего начать... - задумался Министр.
   - А ты не спеши! - посоветовал старец. - Подыми всласть, обдумай. А уж после излагай.
   - Ох, батюшка! - Петр Семеныч присосался к трубке, словно пиявка. Дым разве что из ушей не пошел: - Мне бы ваше самообладание!
   - Ничего, Петруша, поживешь с мое, глядишь, тоже чему-нибудь научишься, - невозмутимо попыхивая трубочкой, заметил старец.
   Сидоренко поперхнулся и закашлялся, услышав из уст старца уменьшительное "Петруша" в отношении бывшего банкира и вора "в законе" Министра.
   - А ты, Сереженька, не удивляйся, мы с Петрушей теперь вроде как родственники... - лукаво улыбнулся в усы старец. - Внучок. Неразумный, шебутной... Ну ничего, я его еще на путь истинный наставлю! А теперь шутки в сторону, господа офицеры! - неожиданно посуровел монах. - Родина в опасности, а мы с вами тут лясы точим! Давай, Петр Семеныч, докладывай о результатах!
   - Может, сначала Пашку дождемся? - произнес Министр. - Ему тоже полезно послушать.
   - Паша сегодня дежурит от отдела в штабе Верховного Главнокомандующего, - ответил батюшка Феофан, - будет только вечером. Давай, докладывай! Парням ты уже все рассказал?
   - Только в общих чертах.
   - А теперь давай подробненько. С самого начала. Кто оказался объектом?
   - Объект для допроса Вольф добыл шикарного - самого заместителя начальника штаба оккупационных сил Вермахта, оберштандартенфюрера СС Густава Альтхайма!
   - Ого! Молодец! - не удержался от похвального возгласа старец.
   - Правда, приволок он его сильно покоцанного... почти присмерти, но в нашем случае это никакой роли не играло, - продолжил Петр Семенович. - Этот перец был под завязку накачан препаратом. Признаюсь, что с этим Альтхаймом мне пришлось изрядно повозиться. Но, в конце концов, я его выпотрошил!
   - Я и не сомнвался, - довольно произнес батюшка. - Мы с тобой очень много занимались в последнее время. Практика - вещь незаменимая!
   - Все материалы, как и самого Альтхайма, я передал в Главное Управление, - отчитался Петр Семеныч.
   - Хорошо, после совещания напишешь докладную. Передадим в службу внешней разведки, - одобрил старец. - А теперь о наших дальнейших планах. Гитлеровцы стремительно совершенствуются в плане технологий, осваивая наши разработки и используя наших специалистов. По самым смелым прогнозам, они нас догонят через год-другой. Но пока еще мы превосходим противника. А вот противопоставить что-нибудь чудесной вакцине доктора Крезе нам нечего! А бойцы СС, напичканные этим лекарством, наносят чудовищный урон нашей живой силе! А бороться с ними нужно! Поэтому командование поставило перед нашим отделом следующую задачу: в кратчайшие сроки разработать систему противодействия дивизиям СС...
   - Легко сказать, в кратчайшие сроки! - возмутился Сидоренко. - Надо было раньше к нам прислушиваться!
   - Сергей Валентиныч, мы же с тобой уже обсуждали этот вопрос! - нахмурился Петр Семеныч. - Одичал ты в тайге. Знаешь, чем пахнет обсуждение приказов командования в военное время? Ты думаешь, я не переживаю по поводу упущенных возможностей?
   - А ну хватит собачиться! - рявкнул батюшка.
   Не ожидавшие такого рыка от тщедушного монаха, спорщики замолчали.
   - Не хватало еще, чтобы мы друг другу в глотки впились! Запомните, вы - одна команда! И от слаженности ваших действий, возможно, зависит будущее нашего мира! Понятно, господа офицеры?
   - Так точно! - в один голос ответили контрразведчики.
   - Владимир Вольфович, - официально обратился к батюшка к бывшему егерю, - вы также мобилизованы... Конечно, генеральских лампасов я вам не обещаю, их еще придется заслужить, но указом Верховного Главнокомандующего вам присвоено звание капитана контрразведки.
   - Я простой солдат...
   - Вот это, как раз и замечатьно, - перебил Вольфа старец. - В твои обязанности будет входить подготовка и проведение силовых акций 16-го отдела, охрана членов команды... Ты справишся!
   - Благодарю за оказанное доверие! - Вольф поднялся из кресла, одернул куртку и вытянулся во фрунт: - Служу России! - отчеканил он.
   - Вот твои документы, - батюшка протянул Вольфу пухлый конверт. - Парадку получишь у начхоза, табельное оружие - в оружейке.
   - Чем нам придется заниматься? - напрямую спросил старца Сидоренко. - Я подозреваю, что у вас есть уже кое-что на примете.
   - Есть! - согласился батюшка Феофан. - В нашем архиве нашелся один очень интересный документ - несколько Новгородских берестяных грамот, датированных 893-им годом. В этом интересном документе молодой ученик волхва описывает похождения и подвиги своего недавно почившего наставника - черного жреца Кемийоке. В числе прочего парнишка утверждал, что его наставник владел секретом одного чудесного препарата...
   - Неужели вакцина Крезе? - недоверчиво покачал головой Министр.
   - Нет. У этого препарата несколько иное действие, - ответил монах.
   - А с чего вы взяли, что все, описанное в грамоте, не вымысел древнего летописца? - засомневался майор.
   - Во-первых: паренек очень детально повествует об осаде Сурожа князем Бравлином в 813-ом году, в котором его наставник принимал непосредственное участие. Где впервые и применил свой препарат. Мы проконсультировались со специалистами-историками: такая битва действительно была! Она описана в житии, названном "О прихождении ратию к Сурожу князя Бравлина из Великого Новгорода".
   - А вот это уже полная ерунда! - не сдавался Сидоренко. - Научно доказано, что никакого Новгорода в дорюриковские времена не существовало! Археологические раскопки...
   - Знаю, Сережа, знаю! - не стал спорить старец. - Не было Новгорода в 813-ом году, это, конечно, поздняя интерполяция летописца. Эти жития писались где-то в 12-ом столетии. Нас сейчас интересует связь князя Бравлина, волхва Кемийоке и Новгорода 893-го года. Так вот имя князя Бравлина упоминается еще в одном документе - "Житии святых Георгия Амастридского и Стефана Сурожского". В частности Стефан Сурожкий с 767-го до самой смерти в 787-ом году был епископом епархии в Суроже.
   - А где находился этот самый Сурож? - поинтересовался Сергей Валентинович.
   - Нынешний Судак, что меж Феодосией и Алуштой, - ответил батюшка. - Так вот, в житии об осаде Сурожа князем Бравлином, описываются чудеса, явленные умершим святым Стефанием для защиты города от полчищ нечисти. Князь Бравлин в нашей Новгородской грамоте назван дедом Рюрика, призванного в 862-ом году на княжение в Новгород.
   - Постойте, постойте! - потрясенно воскликнул Сидоренко. - Бравлин в открытую назван дедом Рюрика? Но это же...
   - Да дослушай же ты до конца! - гневно сверкнул глазами батюшка. - Волхв Кемийоке прибыл в Новгород вместе с Рюриком. Из той же грамоты мы узнаем, что волхв Кемийоке служил нескольким поколениям русских князей. Ученик волхва не поленился и перечислил их до шестого колена! Так что в наших руках находится подлинное генеалогическое древо Рюриковичей! Согласно ему Рюрик был русом и сыном "короля народа Рос" Хакана, чье имя упоминается в "Бертинских анналах", датированных примерно 839-ым годом. Матерью Рюрика была средняя дочь новгородского посадника Гостмысла - Умила. Вот почему на княжение позвали именно Рюрика, он попросту был родственником Гостомысла! Отцом Хакана и дедом Рюрика был князь Бравлин. Прадедом - Регнальд Русский, упоминаемый хронистом Саксоном Грамматиком в "Истории Данов" в связи с битвой между войсками датского конунга Харальда Боевой Клык и шведского конунга Сигурда Ринга, произошедшей в 770-ом году. На стороне Ринга выступал среди прочих и его брат, Регнальд Русский, которого Грамматик называет королем. Отцом Регнальда Русского был Ранвер, его отцом - Радбард Гардский, конунг Гардарики. Радбард был женат на Ауде Глубокозадумчивой, дочери знаменитого шведского завоевателя Ивара Широкие Объятья, который в 8-ом веке объеденил Англию, Саксонию, Данию, Швецию и ряд "Восточных земель". Сам же Ивар принадлежал к харизматическому роду Скьолдунгов, что вели род от Скьолда, сына Одина.
   - Да на таком материале можно защитить не одну диссертацию! - воодушевленно воскликнул Сергей Валентиныч. - Надо же, фамильное древо Рюриковичей во всей красе! Только вот с возрастом этого самого Кемийоке нестыковочка - ну не живут люди столько!
   - Скажи это нашим "друзьям" с той стороны, - усмехнулся батюшка Феофан. - А ученые, не причастные к нашей структуре, никогда этого документа не увидят.
   - Почему?
   - Потому! - отрубил старец. - В этом историческом документе есть нечто более важное, нежели фамильное древо Рюрика. В грамоте Финна подробно описываются некоторые ингредиенты препарата...
   - Что за Финн? - переспросил Сидоренко.
   - Так называл себя в летописи ученик Кемийоке, - пояснил монах. - Не ясно только, это его имя или национальность.
   - А не тот ли это пушкинский отшельник Финн? - предположил Сидоренко. - Наставляющий Руслана на путь истинный?
   - Вот этого мы никогда не узнаем, - произнес монах. - К тому же Финн называет наставника учеником Вяйнямейнена. Этот поистине могучий маг древности - основной герой знаменитого эпоса карелов и финнов "Калевала", повествующий о борьбе за обладание чудесной мельницей Сампо, этакого рога изобилия. Специалисты-историки датируют примерное время создания эпоса сотым годом до рождества Христова. Финн же утверждает, что Кемийоке был свидетелем битвы Вяйнямейнена с Лоухи.
   - Тысяча лет?! - присвистнул Сидоренко. - Так что же случилось после смерти Кемийоке?
   - А кто сказал, что он умер? - ответил вопросом на вопрос батюшка. - В грамоте сказано, что он почил, устав от жизни. А это может означать что угодно! Тело колдуна со всеми подобающими предосторожностями было замуровано где-то в подземных пещерах в районе Новгорода. Вместе с ним замуровали и его колдовские причиндалы и книги. Итак, товарищи офицеры, ваша задача найти эти книги! Любой ценой! Хоть землю грызите, но дайте результат! Времени у нас нет!
   - Значит план - бить врага его оружием? А если не сложится? Ну, не найдем мы эту чертову могилку? - решил уточнить Сидоренко. - Все-таки больше тысячи лет минуло.
   - Задание ясно? - не стал отвечать на вопрос майора батюшка.
   - Так точно!
   - На месте уже работает Петер вместе с группой археологов. Так же по близлежащим деревням и селам работает несколько фольклорных групп...
   - Сказочники? - прыснул Министр. - От них-то какая польза?
   - Зря вы так, батенька, - сухо произнес старец. - Наши друзья из Анэнербе начинали именно со сбора сказок, легенд и песен. А каких высот достигли? Сами же только что вспоминали пушкинского Финна, а он не на пустом месте возник! Закончим на этом, - устало произнес он. - Начальником группы назначается майор Сидоренко. Идите и работайте!
  
   23.06.09.
   Россия. Новгород.
  
   Петр Семеныч стоял на краю раскопа и вяло наблюдал за работой копающихся в глубокой яме людей. Прохладный ветерок приятно освежал разгоряченное летним зноем тело. За рекой виднелась живописная каменная стена древнего новгородского Детинца, а буквально в ста метрах от раскопа высился Храм Николая Чудотворца. Петр Семеныч зевнул, откровенно скучая. В археологии он ничего не понимал, поэтому до сих пор не мог придумать, куда же ему приложить свои усилия.
   - Скучаете? - спросил у Министра, подошедший начальник археологической экспедиции Вадим Кучерявый, приятный молодой человек, не смотря на возраст, пару лет назад получивший высокую профессорскую степень. - Неужели не интересно?
   - Как тебе сказать, Вадим? - уклончиво ответил Петр Семеныч.
   - Чтобы не обидеть? - добродушно улыбнулся Вадим.
   - Что-то в этом роде, - согласился Министр. - Одно время мне пришлось активно поработать кайлом и лопатой в местах не столь отдаленных... Поэтому, к подобного рода работам отношусь с большой антипатией.
   - Сочувствую, - чистосердечно произнес Вадим. - Но грубый физический труд, как вы выразились: кайлом и лопатой, лишь одна из составляющих работы археолога. Но без этого - никуда...
   - А почему вы копаете именно здесь? - полюбопытствовал Петр Семеныч.
   - Берестяные грамоты из спецхрана были найдены именно на этом месте, - ответил Вадим. - Я ознакомился с отчетом той давней экспедиции...
   - А почему именно вы возглавляете нынешнюю? - вдруг спросил Министр. - Логичнее было бы привлечь к раскопкам тех, кто уже в курсе.
   - Это несколько затруднительно, - обаятельно улыбаясь, произнес Вадим. - Видите ли, экспедиция, нашедшая интересующие нас грамоты, проходила в тридцатых годах прошлого столетия. И к сегодняшнему моменту все её участники находятся в местах столь отдаленных, что достать их оттуда...
   - Ох, ты! - смутился Петр Семеныч. - Я как-то об этом и не подумал!
   - Ничего страшного. Я тоже не ожидал, что существуют неизвестные науке берестяные грамоты! И даже не предполагал, что такое вообще возможно! Вам может быть трудно себе это представить, но история Новгорода, да и вообще история становления Древней Руси - моя страсть! Когда ко мне обратились ваши руководители и попросили сделать точный перевод неизвестной!!! до сих пор берестяной грамоты, я испытал настоящий шок! На сегодняшний день известно всего лишь девятьсот пятьдесят три Новгородских берестяных письма, сорок найдено в Старой Руссе и девятнадцать в Торжке. И их содержание, не идет ни в какое сравнение с содержанием грамоты из спецхрана! Одна лишь родословная Рюрика дорогого стоит!
   - Но ты никогда не сможешь её обнародовать, - счел своим долгом предупредить начальника экспедиции Петр Семеныч.
   - Я в курсе, - горестно вздохнул тот, - я подписал документ о неразглашении. ФСБ считает содержание грамоты государственной тайной. Одного не могу взять в толк - почему? Помимо сведений о Рюрике, остальное содержание настолько фантастично, что никак не может быть правдой...
   - Я бы не делал столь поспешных выводов, - не согласился Петр Семеныч. - До недавнего времени альтернативные миры тоже считались фантастикой! Тебя вообще просветили, чем занимается 16-ый отдел ФСБ?
   - Да я как-то особо и не интересовался, - признался Вадим. - Меня так увлекла грамота, и предложение возглавить экспедицию легло на подготовленную почву... Так чем же на самом деле занимается 16-ый отдел?
   - А занимаемся мы с вами, коллега, всякой чертовщиной. Именно тем, что большинство обывателей считает сказкой и вымыслом. Ты, кстати, в курсе, что Петер - пришелец?
   - ...?
   - Да-да, большую часть своей жизни он провел в Тысячелетнем Рейхе, в качестве этакого цепного пса.
   - Я даже не мог такого представить! - ужаснулся профессор. - Почему вы все это рассказываете мне?
   - Чтобы некоторые моменты не были для тебя неожиданностью, - пояснил Петр Семеныч. - Ты теперь полноценный сотрудник нашего отдела, так что обязан быть в курсе. В процессе работы мы будем сталкиваться с необычными для непосвященного человека вещами.
   - Например, какими?
   - А наличие в нашей команде пришельца из альтернативного мира тебя уже не удивляет? И давай оставим все эти чайные церемонии...
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Перестань мне выкать. В нашей команде это не принято.
   - Хорошо... Э...
   - Петр Семеныч, - подсказал Мистерчук.
   - Вадим, - запоздало представился Кучерявый.
   - Вот и познакомились! Вечером знакомство обмоем, и все будет в ажуре! Я тебе представлю остальных членов нашей команды. Мужики отличные. Сработаемся!
   - Я буду только рад! - пожал протянутую Петром Семенычем руку Вадим.
   - А что насчет других членов моей команды?
   - Археологов? - кивнул в сторону раскопа Мистерчук.
   - Да. Что мне им говорить?
   - Для них это обычная археологическая экспедиция. Во все нюансы посвящен лишь ты.
   - Но они тоже подписали... о неразглашении результатов.
   - Не важно! - отрубил Петр Семеныч. - В курсе только ты. Таков приказ. А приказы в военное время не обсуждают!
   - Но для продуктивной работы я вынужден буду открыть хотя бы малую часть...
   - Ты прав, часть информации придется открыть. Только предварительно обговори это с майором Сидоренко. Он руководитель. Все сколько-нибудь значимые решения только с его одобрения!
   - А он что-нибудь понимает в археологии и лингвистике?
   - Боюсь, что не больше моего.
   - Тогда как? Как прикажете мне работать в таких условиях?
   - Придется тебе вводить нас в курс дела, на уровне, так сказать школьной программы, - невозмутимо ответил Петр Семеныч. - Разжевывать прописные истины. Ничего другого я тебе предложить не могу.
   - Хорошо, - вздохнув, согласился Вадим. - С чего начнем, раз уж у нас с вами нет другого выхода?
   - А мы уже начали, - возразил Петр Семеныч. - Прояснили вопрос выбора места раскопок. Значит, именно здесь были найдены интересующие нас документы?
   - Да, согласно отчетам из архива, их нашли где-то в этом месте.
   - А почему так далеко от центра города? Я думал, что самое древнее место - именно центр.
   - Этому, на мой взгляд, есть несколько объяснений. Во-первых: на территории древнего Новгорода существовали одновременно три разноэтичных поселения окруженные стенами. Позднее они объединились, и их жители построили общую крепость, получившую название Новгород. Поэтому поиск общего центра несколько затруднителен. Во-вторых: мы знаем, что грамота составлена учеником волхва, жрецом, служителем некоего культа, возможно, даже богомерзким колдуном. Такие люди всегда вызывали некий страх, либо подсознательную неприязнь основного населения, и старались селиться где-нибудь на окраине...
   - Чтобы, значит, лишний раз не мозолить глаза простому народу, - догадался Петр Семеныч.
   - Совершенно верно! - довольно отозвался Вадим. - Возможно, в то время здесь и была такая окраина. Предположительно в этом самом месте находился дом, где проживал волхв Кемийоке и его молодой ученик - Финн. Отчеты предыдущей экспедиции довольно скупы. Неизвестно при каких обстоятельствах были найдены грамоты, нет обычных при таких находках схем расположения. Нет вообще ничего. Точно известно только место. И докладная записка некоего Федора Гранина, куратора проекта от НКВД, Глебу Бокия о содержании перевода берестяной грамоты за номером триста двадцать пять, в которой говорилось о некоем чудодейственном лекарстве. На записке резолюция Бокия: экспедицию распустить, материалы засекретить. Так современная наука лишилась столь ценных сведений...
   - Да уж, страховались красноперые будь здоров, - произнес Министр. - Небось, все участники экспедиции после этого только кайлом в лагерях и отмахивали, не помышляя больше ни о каких научных открытиях.
   - Вполне возможно, - согласился Кучерявый. - Больше о них никто ничего не слышал. Страшно все это...
   - Не факт, что именно в лагеря, - поспешил утешить расстроенного Вадима Мистерчук. - Может быть, они продолжили работу в 16-ом отделе. Под завесой строгой секретности. Да не расстраивайся ты так - времена сейчас не те! Давай-ка лучше сосредоточимся на работе!
   - Может, присядем? - Кучерявый указал на брезентовые стульчики под тентом, натянутым возле самого раскопа.
   - И то дело! - согласился Петр Семеныч. - В ногах правды нет. Значит, здесь была окраина древнего города? - удобно устроившись в кресле, продолжил прерванный разговор Мистерчук.
   - Одного из трех городков, - поправил Вадим. - Ведь мы говорим о самых ранних этапах развития Новгорода. В летописях Новгород упоминается впервые под 859-ым годом. Правда, - оговорился он, - это упоминание содержится в более позднем своде. А самая древняя из построек, исследованная археологами, датируется 953-им годом. Хотя никто и никогда не утверждал, что археологам удалось обнаружить вообще самую древнюю новгородскую постройку. Поэтому дата основания города до сих пор под большим вопросом! Однако берестяная грамота Финна датирована 893-им годом! Возможно, наша экспедиция прольет свет на этот спорный вопрос.
   - А как вообще удается определить древность находок? Я не имею в виду грамоту...
   - Я понял, - живо отозвался профессор. - Вы-таки потихоньку начинаете проявлять интерес к археологии, - заметил он.
   - Так уж сложились обстоятельства. От нашей заинтересованности зависят результаты задания.
   - А что касается хронологии древностей, то Новгород в этом смысле просто подарок для археолога! Прекрасная сохранность древесины позволила отказаться от традиционных датировок по комплексам вещей. Я имею в виду широкое применение метода дендрохронологии, давшего возможность определять время построек и мостовых с точностью до одного года!
   - Это как? - не понял Петр Семеныч. - Мне бы попроще, на пальцах.
   - Извольте, - усмехнулся Вадим. - Есть такое понятие - древесные годовые кольца...
   - Знаю, работал на лесоповале.
   - Эти кольца уникальны, каждый год оставляет свою своеобразную отметину в структуре древесины. Так вот, с помощью этих колец можно с точностью до одного года определить, когда это дерево было срублено. А, следовательно, точно датировать постройку того или иного здания. А Новгородские деревянные мостовые - вообще кладезь полезной информации! Они стелились друг на друга...
   - Ага, - указал пальцем Петр Семеныч, - та бревенчатая пирамида - всего лишь мостовая?
   - Верно! Она росла столетие за столетием. Толщина культурного слоя в этом месте более 9 метров! Мы уже исследовали самый первый, древнейший уровень мостовой. Деревья для него были срублены в 977-ом году.
   - Но ведь грамота от 893-го года! Как такое может быть?
   - Не забывайте, что на 893-ий год это место - окраина либо выселки! Какие мостовые на окраине? Только когда город расширился, здесь проложили мостовые.
   - Так это ж почти сто лет прошло!
   - Будем рыть глубже, расширим площадь раскопок. Хотя, еще не все потеряно: мы постоянно натыкаемся на следы той, засекреченной экспедиции. Возможно, находки были сделаны намного глубже первого яруса мостовой. К тому же, это территория Славенского конца - Славно, а оно в летописях носит и другое название - Холм. Скандинавские источники даже в сравнительно позднее время упорно именуют Новгород Холмгардом.
   - Не вижу здесь ничего даже отдаленно напоминающего Холм, - хмыкнул Петр Семеныч. - Все вокруг ровное, словно блин на тарелочке.
   - Особенности первоначального рельефа, - пояснил профессор, - этой правобережной части Новгорода, в древности были иными, чем в наши дни. Очертания этого древнего холма на Славне, покрытого теперь культурными напластованиями, хорошо прослеживаются на основании данных геологического бурения. Такие процессы - норма для любого древнего города. А раз во времена Финна холм существовал, то, следовательно, рыть нужно глубже. Выселки, на которых обитал волхв, должны были находиться у самого подножия древней возвышенности.
   - Вадим Дмитриевич! - позвал профессора один из рабочих, возившихся в раскопе. - Подойдите, мы кое-что нашли!
   - Ну вот, - обрадовался Кучерявый, подскочив с кресла, - не зря мы работали!
   Он, перескакивая с одной приставной лестницы на другую, резво спустился на самое дно раскопа. Петр Семеныч поспешил последовать примеру профессора. Вскоре он стоял рядом с ним, разглядывая расчищенные рабочими почерневшие от земли и времени бревна. Профессор, сидя на корточках, восхищенно цокал языком, поражаясь сохранности древесины. Затем он выдернул из специального кармашка острую металлическую лопатку и сосредоточенно принялся ковыряться в щелях между бревнами.
   - Что это? - не удержался от вопроса Петр Семеныч.
   - Судя по характерному расположению бревен - это крыша землянки! - пораженно воскликнул Вадим. - Неужели она сохранилась полностью? Не представляю даже, каким чудом она могла сохраниться? Так, если вершина холма с этой стороны, - бурчал профессор себе под нос, - то копать нужно здесь. Валерка! - позвал он своего помощника. - Миргородский!
   - Да, Вадим Дмитриевич, - тут же отозвался он.
   - Возьми несколько образцов древесины - и дуй в лабораторию! Пусть срочно делают анализ! Срочно!!! Мне нужна точная дата!
   - Понял! - отрапортовал Миргородский.
   - Так, Вася, - наступил черед бригадира копачей, - собирай народ! Пусть бросают все дела на других участках! Всех сюда! Фронт работ такой, - он взял заранее приготовленные колышки и отметил ими площадь в несколько десятков квадратных метров, начинающуюся от крыши предполагаемой землянки. - Снимать грунт начинайте с дальнего конца! Всю землю через сито! Не упускайте ничего! О любой находке докладывать немедля!
   Спустя два часа самоотверженной работы бригады копачей и археологов, стены землянки были очищены от грунта. Дверь и единственное маленькое оконце оказались забиты досками.
   - Вот вам и доказательство, что мы на верном пути, - поцарапав лопаточкой проржавевшие гвозди, сказал Вадим. - Это следы предыдущей экспедиции. Гвозди, да и доски - современные. Видимо, когда поступило распоряжение свернуть все работы, наши предшественники постарались сохранить в неприкосновенности внутренности землянки. И перед тем, как засыпать раскоп землей, забили все досками. Не знаю, планировали они сюда вернуться или нет, но в схожей ситуации, я поступил бы точно также! Вася, гвоздодер в хозяйстве имеется?
   - А то как же? - степенно отозвался бригадир. - Имеется!
   - Давай, вынимай гвозди, - распорядился Вадим. - Как можно аккуратнее!
   - Не волнуйтесь, Вадим Дмитриевич, все сделаем в лучшем виде!
   Едва низенькие двери освободились от досок, сгорающий от нетерпения профессор, прямо-таки ворвался внутрь.
   - Фонарь сюда! - закричал он через секунду.
   Петр Семеныч мягко остановил одного из археологов, кинувшегося выполнять распоряжение профессора, ненавязчиво отобрал у него фонарь и вошел в землянку.
   - Это просто сказка! - профессора колотила нервная дрожь. - Здесь все сохранилось... - с придыханием произнес он. Словно хозяин только вчера покинул это жилище. Оно не забилось землей, крыша выдержала тонны грунта... Здесь немного наследили наши предшественники, но это же такие мелочи!
   Петр Семеныч неловко повернулся и задел головой низкую потолочную балку.
   - Тесновата каморка для первого княжеского волхва! - ворчливо заметил Мистерчук, потирая ушибленное место. - Мог бы и покруче чего отгрохать!
   - Не судите строго, - произнес Вадим, - люди того времени были неприхотливы и могли довольствоваться малым. К тому же, эта землянка могла быть лишь временным пристанищем. Подождем результатов анализа древесины.
   - И топили здесь по-черному - весь потолок в саже.
   - Угу, - невнятно буркнул Вадим, забирая у Министра фонарь. - Даже "просвещенная Европа" топилась в то далекое время по-черному. Вот и очаг! Пол земляной, - профессор вытащил из кармана цифровой диктофон и, приблизив его к самым губам, принялся бубнить. - Из мебели: стол и две широкие лавки. Столешница и лежанки сработаны из распиленных пополам бревен. Нижние части полукруглые, необработанные. Древний плотник лишь снял кору. На противоположной дверям стене, над лежанкой, висят остатки шкуры некоего животного, предположительно медведя. Лежанки также укрыты истлевшими шкурами. На столе - две грубых глиняных кружки, на полу под столом - россыпь глиняных осколков. Под потолком и на стенах висят пучки засохших трав. В углу возле лежанки - плетеный из лыка короб...
   - Вадим Данилович! - в землянку протиснулся Миргородский. - Результаты анализа древесины, - он протянул профессору компьютерную распечатку.
   - Давай на словах, - распорядился Вадим. - Здесь темно!
   - 867-й год! - выпалил помощник. - Невероятно, но это самое древнее жилище, найденное на территории Новгорода! Поздравляю, Вадим Дмитриевич!
   - Моей заслуги здесь нет, Валера, - развел руками профессор. - Мы идем по следам экспедиции столетней давности.
   - Но об этом же никто не знает!
   - И, тем не менее! - жестко отрубил Вадим. - Возможно, о нашей экспедиции тоже никто не узнает!
   - Это как? - озадачился Миргородский.
   - Вадим Дмитриевич вам позже все объяснит, - вмешался Министр.
   - Это все из-за подписки? ФСБ?
   - Да, ФСБ! Сейчас вы все работаете на контору, - не стал темнить Петр Семеныч. - И советую держать язык за зубами! То, чем вы сейчас занимаетесь - дело государственной важности!
   Миргородский недовольно сверкнул глазами, но спорить не стал.
   - Ничего, Валера, - попытался утешить его профессор. - Может быть после войны...
   - Может быть, очень может быть, - буркнул Министр. - Так что там с датировкой?
   - 867-ой год! - восторженно повторил Вадим. - Это подтверждает версию призвания Рюрика. Согласно летописи он прибыл в Новгород в 862-ом году. Но поселился здесь не сразу. Несколько лет он провел в так называемом Рюриковом городище, расположенном отсюда в трех километрах. Затем, он переселяется в Славенский конец, на тот момент Славно или Холмгард...
   - А почему именно на эту сторону реки? Ведь кремль находится по ту сторону Волхова?
   - Не забывайте, Петр Семеныч...
   - Не забывай, - поправил профессора Мистерчук. - Мы же договорились!
   - Да, да! - кивнул Вадим. - А по поводу выбора Рюриком своей резиденции... Мы уже выяснили, что исходной основой Новгорода послужил союз трех древних, соседствующих друг с другом поселков-городищ, - напомнил Петру Семенычу содержание утреннего разговора профессор. - Один из этих поселков назывался Славенским. Очевидна бессмысленность такого наименования в городе, населенном лишь славянами, - пустился в объяснения профессор. Он явно оседлал любимого конька. - Однако название приобретает особый смысл, если другие территории города, наши исходные поселки, населены другими этническими группами. Согласно работам профессора Насонова, я во многом согласен с его доводами, изначальными поселками-городищами, позднее концами, были: Славенский на правом берегу Волхова; Неревский и Людин на левом берегу. Неревский - при обычной взаимозамене "м" и "н" включает в свое наименование этноним мери. В названии одной из улиц Софийской стороны - Чудинцевой заключено упоминание еще одного народа угро-финской группы - чуди. А как нам известно из летописи, именно федерация славян, кривичей, мери и чуди и призвала на княжение Рюрика. То есть Новгород, по сути - межплеменной центр. Где же должен был осесть Рюрик, выходец из южной Балтики, славян и Полабской Руси? В чужеродных ему поселках мери или чуди? Естественно, что он осел именно в Холмгарде, давно известном на его родине! К тому же он был зятем славянского посадника Гостомысла...
   - Понятно, приехал к теще на блины, - усмехнулся Министр.
   - Правильно, кровнородственные связи в древности были очень сильны! Валера, - профессор переключил внимание на помощника, - фотоаппарат и камеру сюда. И распорядись, чтобы протянули свет. У меня прямо руки чешутся!
   - Сейчас, Вадим Дмитриевич! - нервная дрожь профессора передалась и ему. Очертя голову, Миргородский выскочил из землянки, на ходу отдавая распоряжения бригадиру рабочих насчет освещения.
   - Вадим, как думаешь, что хранили в этой коробчонке? - Мистерчук подошел к плетеному лыковому коробу, закрытому такой же плетеной крышкой и присел перед ним на корточки.
   - Я думаю, что именно в нем хранились берестяные грамоты, найденные нашими предшественниками.
   - Откроем?
   - Скорее всего, он пуст, - пожал плечами Вадим. - Об этом должны были позаботиться товарищи с Лубянки. Они ведь изъяли грамоты...
   - Так открываем или нет? - переспросил Петр Семеныч.
   - Давай подождем Валерку. Отснимем все на камеру, - предложил профессор.
   - Ты прав, - согласился Министр. - Так оно надежнее!
   - Вадим Дмитриевич, все готово! - отрапортовал запыхавшийся Миргородский, потрясая зажатой в руке мощной цифровой камерой.
   - Молодец, - похвалил помощника за расторопность Вадим. - Давай, Валер, пощелкай здесь все со вспышкой. Видео будем снимать, когда свет проведут.
   - Василий пообещал, что через пять минут здесь будет настоящая иллюминация.
   - Вот и ладненько! Ты пока работай, а мы еще немного осмотримся. - Миргородский, не раздумывая, принялся за работу. Щелкнул затвор объектива, и земляка на мгновение озарилась яркой вспышкой света.
   - Вадим, - позвал профессора Министр, - здесь в углу под потоком полочка.
   Профессор направил в угол луч света.
   - Что там? - заинтересованно произнес Миргородский, на секунду оторвавшись от фотокамеры.
   - Сфотографируй её, - попросил Вадим. - Здесь несколько маленьких грубых фигурок. Похоже, домашние идолы... Два кувшина... Несколько берестяных туесков, закрытых крышками.
   - Интересно, что там? - произнес Министр.
   - Мы обязательно исследуем их содержимое! - заверил его Вадим.
   - Куды лампочки вешать? - в землянку, сгорбившись, вошел дородный бригадир. В руках он держал электрический провод с множеством лампочек.
   - Цепляй здесь, здесь, под балку... - указывал профессор.
   Бригадир послушно развешивал лампы в указанных Вадимом местах. Неожиданно он ударился коленом о лавку и чуть не упал. Ему удалось устоять на ногах, лишь оперевшись рукой о закопченную стену землянки. Истлевшая медвежья шкура не выдержала нагрузки и, треснув, свалилась на лавку.
   - Черт! - выругался профессор. - Осторожно!
   - Да я... - попытался оправдаться бригадир, но Вадим лишь раздраженно махнул рукой и забрал остаток провода из рук Василия.
   - Иди, я сам справлюсь. И не забудь подать электричество!
   - Вадим Дмитричь...
   - Все, все, иди уж!
   Бригадир выскользнул из землянки, и через мгновение в ней вспыхнул яркий свет. На секунду ослепшие археологи болезненно прищурились.
   - Вадим, смотри! - проморгавшийся первым Петр Семеныч, указал профессору на сорванную бригадиром шкуру. На почерневшей от времени коже явственно проступали какие-то линии.
   - Да это же план! - присмотревшись, воскликнул профессор.
   - План, - согласился с ним Министр. - Знать бы только какой?
  
   Глава 3
  
   24.06.09
   Россия. Новгород.
  
   Батюшка Феофан прибыл в Новгород ранним утром, еще до восхода солнца. Не утруждая себя излишними извинениями, престарелый глава 16-го отдела поднял свою немногочисленную команду на ноги, не дав им досмотреть самые сладкие утренние сны.
   - Сбор через пятнадцать минут в палатке начальника экспедиции! - непререкаемо заявил он в ответ на раздраженное ворчание контрразведчиков. - Берите пример с Вольфа! - посоветовал старец. - Он хоть сейчас в бой!
   Вольф действительно выглядел так, словно это и не он вовсе только что сладко посапывал, уткнувшись лицом в подушку. Собран, подтянут и застегнут на все пуговицы.
   - А Вольфыч у нас особенный, - хриплым спросонья голосом буркнул Петр Семеныч. - Всегда готов, как пионер. Что на войну, что на парад. Если бы меня так всю жизнь дрюкали, - произнес он, с трудом усаживаясь на раскладушке, - я тоже, наверное, был бы ко всему готов.
   - Этим заняться никогда не поздно! - то ли в шутку, то ли всерьез заявил батюшка.
   - Нет уж, увольте! - Министр хлопнул себя ладошкой по животу. - И так на государственной службе весь подкожный "авторитет" растерял. Я даже в лагерях так сильно не худел.
   - Здоровее будешь, Петруша! У вас осталось десять минут! - напоследок произнес старец и вышел на улицу.
   - Даже рожу сполоснуть не дал! - обиженно произнес Министр, натягивая брюки.
   Он зябко передернул плечами - промозглый утренний туман успел просочиться в палатку.
   - Петр Семеныч, будь другом, не ной! - попросил Сидоренко. - Мы ж не на передовой!
   - Можно подумать, что ты с передовой вернулся? - подковырнул товарища Министр.
   - Не с передовой, но повоевать тоже пришлось! - гневно воскликнул майор. - Зимой в тайге без одежды и харчей, пока ты в тылу на мягкой перинке прохлаждался!
   - На мягкой перинке, говоришь? - ощерился бывший авторитет.
   - Да ладно вам собачиться! - не выдержав перебранки друзей, вмешался Вольф.
   - А кто здесь собачится? - наморщив лоб в притворном удивлении, произнес Министр. - Это мы с утра так в боевой настрой себя приводим. Для подъема жизненного тонуса, так сказать. Правда, товарищ майор?
   - Правда, товарищ капитан, - в тон ему ответил Сидоренко. - Кровь в жилах разгоняем!
   - Ну-ну! - покачал головой Вольф. - Только времени уже не осталось.
   - Тогда вперед! Нас ждут великие дела! - картинно произнес Петр Семеныч.
   Когда они вышли из палатки, солнце едва окрасило краешек небосвода, и ночная тьма еще вольготно чувствовала себя на улице, не спеша прятаться по укромным местам и щелям. В глубокой яме раскопа клубился туман, пуховым одеялом накрывая истерзанную археологами землю.
   - Романтично-то как? - потягиваясь, произнес Петр Семеныч. - В палатках в центре города.
   - А кого тебе стыдиться? - огляделся по сторонам Сидоренко. - Кругом забор, охрана - мышь не проскочит! Благо, что в Николе уже не служат, а то бы возникли проблемы.
   - Точно, на этот счет у батюшки свой бзик, - согласился с майором Министр, - набожен старик, спасу нет!
   - Только в этот раз батюшка набожность свою подальше засунет. Чтобы фрицев сломить, готов даже дьявола в строй поставить!
   - Вот жизнь пошла, мать её! - ругнулся Петр Семеныч.
   - Опаздываете, господа офицеры! - сурово отчитал заспанных контрразведчиков батюшка Феофан, едва они появились в палатке начальника экспедиции. - Вадим уже вторую чашку чая налил, вас дожидаючись!
   - Да я, в общем-то, и не ложился, - признался Вадим. - Грех с таким материалом спать!
   - Я бы тоже чифирнул, - заявил Министр, внимательно зыркая по сторонам в поисках чайника.
   - Термос там, - Вадим махнул рукой в угол палатки, где располагалась маленькая походная кухонька. - До завтрака еще далеко...
   - А повариха еще дрыхнет без задних ног, - закончил фразу Петр Семеныч.
   - Ладно уж, наливайте чай, и к столу! - разрешил старец. - А то толку от вас все равно не добьешься!
   Дождавшись, пока офицеры рассядутся с парившими кружками чая вокруг складного стола, батюшка сказал:
   - Пока вы чесались и зевали, мы с Вадимом Дмитриевичем перекинулись парой слов о вчерашней находке.
   - Речь идет о плане на шкуре? - уточнил Сидоренко.
   - Именно, - подтвердил монах. - Пока вы бессовестно дрыхли, Вадим Дмитриевич работал! Ему удалось реконструировать изначальный рисунок...
   - Лучше бы, конечно, отдать находку в руки настоящего реставратора, - вмешался Вадим, - но...
   - Во-первых: секретность, - вновь продолжил батюшка, - во-вторых: время! Будем работать с тем, что имеем. Я ввел профессора в курс дела, теперь он знает все о настоящей цели экспедиции. Вадим Дмитриевич...
   Археолог ушел в дальний конец большой палатки, заставленный разнообразным электрооборудованием. Вернулся он, сжимая в руках скатанный в трубу лист ватмана. Не сговариваясь, контрразведчики подняли кружки, а профессор раскатал ватман и положил его на стол.
   - Это копия плана, - пояснил он. - В нашей мобильной лаборатории я обработал схему на лазерной установке. Так же я взял на себя смелость и дополнил отсутствующие детали, которые не сохранились из-за плохого состояния носителя. Шкура местами сильно попорчена плесенью, местами потемнела... Конечно, специалисты могли бы привести её в более пристойный вид... Итак, проанализировав схему, я пришел к выводу, что на ней изображен участок местности, непосредственно прилегающий к найденной нами землянке. Эти волнистые линии, - профессор ткнут пальцем в лист ватмана, - несомненно, схематическое изображение Волхова. На левом берегу - два поселка, каждый из которых прячется за своей стеной из заостренных кольев. Значит во времена Финна, будем считать его автором не только берестяных грамот, но и настоящего плана, общей стены вокруг Новгорода еще не было. Поселки поименованы. Хорошо сохранилась подпись под будущим Неревским концом, которую можно перевести как: меря и чуди здесь проживают. Надпись под вторым поселкам почти целиком съедена плесенью. Все надписи на схеме, так же, как и текст грамот, выполнены на лехитском языке.
   - Что за язык? - между делом поинтересовался Петр Семеныч.
   - Древнепольский, - ответил профессор.
   - А при чем тут поляки? - не понял Министр. - Они-то каким боком прилипли?
   - Видите ли, в чем дело, - произнес Вадим Дмитриевич, - язык практически всех известных новгородских берестяных грамот тождественен лехитскому. Их легко сравнить, так как существуют древнепольские тексты. Предположительно на языке северных лехитов разговаривали и Полабские славяне и русины острова Рюген. Но утверждать мы этого не можем, из-за отсутствия какой либо доказательной базы...
   - Вадим Дмитриевич, - прервал профессора старец, - давайте оставим лингвистические изыски более подготовленной аудитории. У нашей экспедиции немного другие цели.
   - Простите, простите. Я могу разговаривать на эту тему часами. Продолжим: между двумя поселками левобережья, где-то в районе современного Софийского собора, на плане отмечено языческое капище и обширный могильник.
   - Почему вы так решили? - задал вопрос Сергей Валентинович. - Насчет капища я согласен - эти уродцы в кругу явно языческие идолы. Но с чего вы взяли, что вот эти едва видимые линии - границы могильника?
   - Дело в том, - вновь пустился в объяснения профессор, - что с момента христианизации Руси и установления в Новгороде епископии, Софийский собор и примыкающие к нему постройки составляют комплекс резиденции епископа. Самый декорум христианизации повсеместно на Руси включал в себя идею торжества над поверженным язычеством и требовал освящения древних капищ сооружением на их месте церквей. Так было и в Новгороде, где на месте языческих капищ Велеса и Перуна были сооружены храмы Власия и Илия Пророка. Нужно полагать, что и Софийский собор физически сменил главное языческое капище Новгорода. Одно из урочищ первоначальной крепости носило название "Буевища" - заброшенного кладбища. Таким образом, сочетание на территории первоначальной крепости, позднее Детинца, капища, кладбища и места вечевых собраний характеризует эту территорию как местопребывание древнего межплеменного центра. В древности кладбище обычно служило и местом вечевых сходок, и местом суда, и местом различных административных отправлений, а также культовых праздненств и игрищ. Недаром в русском языке словом "погост" означается и административный центр нескольких деревень. Скандинавские источники донесли до нас описание народных собраний-тингов, собиравшихся на курганных кладбищах...
   - Вадим Дмитриевич! - укоризненно произнес старец, останавливая лекцию профессора. - Давайте ближе к делу!
   - Ох, - огорченно крякнул Вадим. - Меня опять понесло...
   - Сергей Валентинович, все вопросы после! - предупредил батюшка. - Иначе мы до вечера не закончим! Продолжайте, профессор.
   - Кх-м, кх-м, - откашлялся Вадим. - Если левобережье изображено на карте чисто схематически, то правый берег разрисован древним картографом не в пример подробнее. В некоторых местах указаны даже расстояния между объектами. Первое, что бросается в глаза - это холм! Холм, которого ныне не существует! Значит, все предположения верны: Холмгард существовал в действительности! Вот он, - Вадим указал на изображенный на плане поселок, огороженный частоколом из заостренных бревен. Как мы и предполагали, жилище нашего волхва находилось за пределами частокола. Вот оно...
   - Постойте! - нарушая запрет старца, вновь перебил профессора Сидоренко. - Тут нарисовано два строения.
   - Точно! - согласился Вадим. - Эта землянка была лишь временным пристанищем для Кемийоке и его ученика. Вот она, маленькая. А эта избушка, видимо, была построена несколько позже. В непосредственной близости от пристанища волхвов находится капище... Обратите внимание, на детальную прорисовку алтарного камня. На нем даже имеется надпись. К сожалению, не все буквы сохранились. Но можно предположить, что некогда там была надпись "врата".
   - Какие врата? Куда? - не унимался Сидоренко.
   - Наверное, в преисподнюю! - хохотнул Министр.
   - А вы не так уж и далеки от истины, уважаемый Петр Семеныч, - неожиданно для всех поддержал абсурдное, на первый взгляд, предположение Министра Вадим. - Смотрите, что изображено непосредственно под холмом? Ряд подземных тоннелей, причем многоуровневых! Финн нарисовал лишь три уровня. А под самым нижним написал примерно следующее: "что глубже, известно лишь Великому Кемийоке и подземным богам".
   - И что там, в этих подземельях? - нервно отхлебнул остывший чай Сергей Валентинович.
   - Скорее всего, древние захоронения. Недаром же Кемийоке решил упокоиться именно в этих катакомбах. Я даже боюсь предположить, какая цивилизация могла оставить столь грандиозный могильник.
   - Почему вы решили, что Кемийоке там? - Сидоренко допил чай, но продолжал крутить пустую кружку в руках.
   - Ах, да! - опомнился профессор. - Я занимался этим утром и не успел еще нанести на бумагу... Вот здесь, на третьем уровне, есть пометка на плане. Я не успел её скопировать. Финн отметил место упокоения учителя...
   - Значит, мы можем его найти? - Петр Семеныч заерзал на стуле.
   - Не все так просто, - охладил его пыл Вадим.
   - А чего усложнять? - не согласился Министр. - Место входа известно, где лежит в катакомбах старый жмур - тоже. Остается лишь прийти и взять то, что нам нужно!
   - Вы забываете, что со времен составления этого плана прошло тысячелетие! Посмотрите кругом: даже от холма не осталось следов! А о времени возникновения могильника мы даже не имеем понятия! Мы не знаем, на какой глубине может находиться первый уровень катакомб... Да что там говорить, до сего момента мы даже не подозревали, что возвышенность, на котором был расположен Холмгард - искусственного происхождения - насыпь над древним могильником! Вы хоть представляете себе, сколько грунта предстоит перелопатить, чтобы найти этот пресловутый вход в подземелье?
   - Постой, постой, - зацепился Петр Семеныч, - ты говорил, что на карте указаны расстояния между объектами?
   - Я этого не отрицаю! - подтвердил профессор. - Но в какой системе мер указаны эти расстояния? В локтях, аршинах, косых саженях или верстах? На данный момент мы имеем лишь одну точку отсчета - землянку Финна, а их надо как минимум две!
   - Тогда нужно найти эту вторую точку! - воскликнул Петр Семеныч.
   - А ведь он прав, Вадим Дмитриевич, - поддержал Министра старец. - Нужно искать!
   - А что нам еще остается делать? - пожал плечами профессор. - Будем искать! Я бы с удовольствием перерыл все Ярославово дворище... Когда еще представится такой случай? - усмехнувшись, добавил он. - Но как быть с более поздними постройками? С теми же церквями? Мы же не можем их просто взять и снести? Это же ценнейшие памятники старины!
   - Нет, церкви трогать не будем! - старый монах даже задохнулся от такой святотатственной мысли. - Пока расчищайте место до "Николы", а там будет видно, - рассудил он. - Глядишь, и появятся ориентиры.
   - Хорошо, - согласился Вадим, - вынимаем грунт от землянки Финна до "Николы на Дворищах". Работы хватит на несколько дней. А там скоординируем наши действия.
  
   27.06.09.
   Россия. Новгород.
  
   Через три дня после совещания, устроенного батюшкой Феофаном, все свободное пространство от землянки Финна до церкви "Николы на Дворищах" представляло собой обширный котлован. В некоторых местах его глубина достигала двенадцатиметровой отметки. В глубине котлована, словно муравьи сновали разнорабочие-копачи, количество которых в связи с расширением объема работ пришлось увеличить. Работы по выемке грунта из котлована продолжались даже ночью под светом мощных прожекторов. Батюшка, покинувший Новгород сразу после совещания, вновь вернулся обратно лишь к исходу третьих суток. Но, не смотря на трехдневное отсутствие, он всегда был в курсе дела - майор Сидоренко держал с ним постоянную телефонную связь. Сразу по прибытии, невзирая на поздний час, он вновь собрал подчиненных в палатке профессора.
   - Я так понимаю, вам удалось найти капище? - без предисловий произнес старец.
   - Совершенно верно, но... До входа в подземелье нам добраться не удалось, - неутешительно вздохнул Вадим. - По счастливой случайности нам удалось добраться лишь до сакрального заграждения святилища - традиционной для славянских капищ канавки. На этом раскопки пришлось прекратить - основная площадь святилища находиться непосредственно под Николо-дворищеннским собором. Без вашей санкции я не стал продолжать работы - может возникнуть угроза разрушения ценного исторического памятника.
   - Вот как? - задумался монах. - А вы уверены, что интересующий нас алтарный камень находиться именно под храмом Николы?
   - Абсолютно! Я поясню: наиболее характерным признаком славянских святилищ является их круглая форма. Овальная встречается крайне редко. Святилища представляют собой небольшие площадки, диаметром от семи до тридцати метров, огороженных системой концентрических рвов или канавок, подобной обнаруженной нами. То, что перед нами именно искомое капище - бесспорно. Плоское дно канавки, обмазанное глиной, заполнено золой от очистительных огней. Так же имеются остатки обильных жертвоприношений: кости животных, осколки глиняной посуды, несколько ножей, гривны, попался даже один топор. Найдено так же две столбовые ямы, в одной из которых обнаружилось обгоревшее основание какого-то идола. Нет никаких сомнений о принадлежности находки к языческому культу. По найденному фрагменту канавки можно приблизительно вычислить диаметр капища. Он невелик, и по моим расчетам не превышает пятнадцати метров. Я также замерил размеры храма: общая его длина - почти двадцать четыре метра, ширина - пятнадцать. Так что искомый жертвенник находится где-то под строением.
   - А почему его раньше не нашли? - поинтересовался Сидоренко, неужели в храме ни разу не проводили раскопок?
   - Почему не проводили? Проводили и не раз. Были и археологические зондажи. Изучали фундамент, который представляет собой последовательность плит, камней на растворе и деревянных субструкций. Но глубина фундамента составляет всего лишь два метра. А мы углубились ниже субструкций почти на три! И не забывайте, что с момента составления карты Финном до момента постройки прошло больше двухсот лет. Скорее всего, капище сначала разрушили, а затем засыпали землей. Та же участь постигла и жилище волхва. Не землянку, а дом, который находился рядом. Он указан на плане. Землянка, по всей видимости, на тот момент уже вросла в землю, что на нее попросту не обратили внимания. Поэтому она и уцелела.
   - Значит, вы уверены, что нам не обойти храм? - подытожил батюшка Феофан.
   - На сто процентов! Алтарный камень находится под храмом. Я рассчитал его примерное местоположение, - Он раскрыл ноутбук и пощелкал клавиатурой. - Я наложил на план церкви круг древнего святилища. Жертвенник, обозначенный Финном как врата в подземелье должен находиться в центре круга. Вот здесь, - он ткнул пальцем в монитор, - где-то в районе церковного престола. Меня до сих пор удивляет, как древние зодчие сумели так точно его расположить?
   - Хорошо, - после небольшой паузы произнес старец, - если придется рыть, пригласим для этого специалиста. Есть у меня на примете один спец по подземным коммуникациям...
   Слова батюшки не разошлись с делом, и уже к вечеру следующего дня в лагерь археологов прибыл нужный человек. Им оказался пожилой сухощавый мужчина с цепким взглядом запавших серых глаз и крепким рукопожатием.
   - Кожененко, Андрей Николаевич, - сухо представился "спец по тоннелям".
   Он лишь мельком взглянул на церковь, зависшую на краю раскопа, зато долго и внимательно изучал десятиметровый слой грунта.
   - Есть сведения о фундаменте? - осведомился он у профессора.
   Тот скупо кивнул и пригласил мужчину к себе в палатку.
   - Ну что ж, - ознакомившись с документацией, произнес Андрей Николаевич, - не вижу препятствий для постройки тоннеля. Слой грунта большой, фундамент сносный. Проход можно укрепить простыми бревнами. Он быстро набросал на чистом листке бумаги список всего необходимого и протянул его Вадиму.
   - Я так понимаю, вы возглавляете все работы?
   - В каком-то смысле да, - согласился Вадим. - Если не брать в расчет контрразведку...
   - Как достанете все необходимое - начнем работы, - произнес Кожененко.
   - Завтра утром... Самое позднее к обеду, все найдем, - ознакомившись со списком, заверил спеца профессор.
   - Замечательно! Тогда определите меня куда-нибудь на постой, и перекусить бы с дороги.
   - Конечно, конечно, - засуетился Кучерявый. - Правда у нас тут все по-походному, раскладушки и все такое...
   - Мне не привыкать, - и не подумал пугаться Кожененко. - В свое время на БАМе пришлось...
   - Тогда пойдемте, покажу вам, где расположиться. Ну и заодно заскочим на кухню. Повариха у нас знатная! Готовит - пальчики оближите!
   Все необходимое для работы было доставлено в лагерь с рассветом. И работа закипела. Под умелым руководством Андрея Николаевича тоннель под церковью рос на глазах, и к трем часам после полудня один из рабочих наткнулся на алтарный камень.
   - Есть! - не сдержал восторженного возгласа профессор. - Я был прав! Нужно освободить камень полностью!
   - Это и есть то самое место? - уточнил Кожененко.
   Профессор судорожно кивнул, от обуревавших его чувств он едва не лишился дара речи.
   - Тогда, парни, - распоряжался в тоннеле Андрей Николаевич, - обходим каменюку с двух сторон. Не забывайте крепить стены! Укрепляем каждый пройденный сантиметр.
   Камень постепенно освобождался от земли. И вскоре показался полностью. Невзирая на просьбы профессора позволить ему осмотреть жертвенник со всех сторон, Кожененко невозмутимо покачивал головой:
   - Вот закончим, тогда милости просим: смотрите, сколько влезет. А пока - не мешайтесь! Не дай бог, обрушится чего!
   Профессор нервно прохаживался по раскопу, бросая нетерпеливые взоры вглубь тоннеля. Он то садился перед грудой земли вынутой из подкопа, принимаясь изучать её содержимое, то вскакивал, и вновь принимался нервно ходить. Наконец Кожененко крикнул:
   - Готово! Изучайте вашу каменюку на здоровье! А я пойду, перекушу.
   С этими словами он покинул деревянный сруб, в который превратился подземный ход. Вадим, словно сайгак, кинулся к жертвенному валуну.
   - Это невероятно! - шептал археолог, обходя находку по кругу. - Сколько же ему лет?
   - Ну, - развел руками Миргородский, - по крайней мере, жертвенник явно старше любого из поселений...
   - Тогда возникает логический вопрос: кто же установил его? Кто жил здесь до...
   - Возможно, все ответы там, внизу, - неожиданно вмешался в разговор Петр Семеныч, незаметно подошедший к археологам. - Давайте сдвинем его с места.
   - А вдруг там ничего нет? - предположил Вадим. - Тогда как?
   - Давай, не будем об этом, - нахмурился Министр. - Сначала проверим, а уж потом будем решать...
   - Валера, скажи Филиппычу, пусть готовит лебедку. Попробуем аккуратненько сдвинуть жертвенник.
   - Хорошо, Вадим Дмитриевич, - послушно отозвался Миргородский.
   Через несколько минут археологов оттеснили от жертвенника набежавшие в тоннель рабочие. Они накинули на валун крупноячеистую нейлоновую сеть, привязанную к прочному лебедочному тросу.
   - Вадим Дмитриевич, - отрапортовал вернувшийся помощник, - все готово. Осталось только лебедку закрепить.
   - Так, робятки, - в тоннель заглянул бригадир, - вы бы на улицу вышли! Не дай бог, трос лопнет, али еще чего! А мне потом отвечай!
   - Конечно, конечно, - засуетился Петр Семеныч. - Тут и без нас справятся.
   Профессор с тоской поглядел на древний валун, который ему так и не дали обследовать, но спорить с Петром Семенычем не стал.
   - Не расстраивайся, Вадим, - заметив тоскливый взгляд профессора, произнес Мистерчук. - Будет у тебя еще время повозиться с этой каменюкой...
   - Да я понимаю, - вздохнул Вадим, - только поделать ничего не могу. Руки так и чешутся... Столько открытий... И все так стремительно происходит! - пожаловался он. - Некоторые за всю жизнь столько не выпадет, как нам за несколько дней. Понимаете?
   - То ли еще будет? - усмехнулся Петр Семеныч. - А времени у нас действительно мало! Спешить нужно! Как думаешь, есть ход под камнем?
   - Надеюсь, что есть. И если все расчеты верны... Я даже боюсь предположить, что мы найдем!
   - А вот бояться не стоит! - Петр Семеныч прищурился - закатное солнце било прямо в глаза. - Все у нас получится!
   - Дай-то бог! - Вадим Дмитриевич осенил себя крестным знамением.
   - Все готово! - доложил запыхавшийся Миргородский. - Можно начинать?
   - Давай! - кивнул профессор.
   - Филиппыч, - закричал Валера, - заводи!
   Лебедка заработала, принялась наматывать провисший трос на барабан. Канат натянулся. Зазвенел. Камень покачнулся. Лебедка напряглась, натужно загудев. Жертвенник медленно, взрыхляя землю, пополз к выходу из тоннеля.
   - Идет, идет! - радостно закричал Миргородский. Когда жертвенник прополз по земле пару метров, профессор крикнул:
   - Хорош!
   Филиппыч нажал кнопку, лебедка заглохла. Профессор медлил, не решаясь заглянуть в тоннель.
   - Вадим, что с тобой? - Министр толкнул Вадима локтем в бок, выводя из ступора. - Пошли!
   - Да, да! Пойдем! - очнулся Вадим. - Конечно, конечно...
   - Да не суетись ты так! - посоветовал ему Петр Семеныч. - Все нормально!
   - Давай, только ты первый!
   - Да не вопрос! - пожал плечами Министр. - Боишься спугнуть?
   - Есть немного, - согласился Вадим.
   Петр Семеныч решительно вошел в тоннель, обогнул жертвенник и радостно завопил:
   - Есть! Есть колодец, Вадим!
   Профессор, нерешительно шагающий за спиной Министра, вздрогнул, а затем, наплевав на все предрассудки, подбежал к колодцу. На том месте, где еще час назад незыблемо покоился древний жертвенник, зияла яма. Сруб на манер колодезного из толстых подгнивших бревен. Верхние бревна были расщеплены и раздроблены движущимся жертвенником.
   - Только чего-то мелковат колодец? - разочарованно произнес Министр, разглядев дно в тусклом освещении. Передвинутый камень загородил лампы и отбрасывал на колодец тень.
   Колодец на первый взгляд действительно казался неглубоким - не больше полутора метров до земляного дна.
   - Петр Семеныч, не надо! - Вадим ухватил за рукав уже готового спрыгнуть в колодец Мистерчука. - Обратите внимание: земля на дне рыхлая. Она насыпалась, когда передвигали камень. А вон там, видите, - он высветил дно карманным фонариком, - торчит древесина.
   - Вижу, - произнес Петр Семеныч. - Ход попросту закрыт деревянным щитом.
   - Точно! - воскликнул Вадим. - Валера!
   - Да, Вадим Дмитриевич?
   - Давай сюда парней. Нужно расчистить крышку.
   - Нужны ремни и веревки для страховки, - прикинул Миргородский. - Сейчас сделаю!
   Вскоре двое работяг, перепоясанных ремнями со страховочными тросами, спустились в сруб. Крышка, несмотря на почтенный возраст, выдержала их немалый вес. Буквально через минуту один из них наткнулся на массивное чугунное кольцо, присыпанное землей. Очистив от грунта массивный бублик из ноздреватого металла, он продемонстрировал находку археологам.
   - А вот и колечко, - заметил Министр. - Поднимаем крышку...
   - Минуточку! - вмешался профессор. - Парни, проверьте крышку. Её могли закрепить...
   - Точно, - отозвался один из рабочих, проверив края щита, - здесь клинья! Мне нужны клещи и молоток.
   Получив требуемое, рабочий быстро выдернул клинья и крикнул:
   - Кидайте веревку!
   Продев канат в чугунное кольцо, работяги ловко выбрались из сруба.
   - Ну что, напрягемся, братва? - Петр Семеныч засучил рукава и взялся за канат. - Давай, босяки! На раз-два, взяли!
   Деревянный щит заскрипел и слегка провернулся вокруг оси. Земля с его поверхности посыпалась в темную щель.
   - Давай, босота! - вновь закричал Министр, натянув веревку.
   Но крышка застряла, воткнувшись острым углом в подгнившее бревно сруба.
   - Не выходит, - виновато развел руками Петр Семеныч. - Слышь, ты, - Министр подошел к рабочему, который выбивал клинья, - тебя как зовут?
   - Николай.
   - Вот что, Коля, - произнес Петр Семеныч, - мы тебя опять на веревке спустим, а ты там топориком пошуруй. Ну, чтоб крышка вышла.
   - Сделаю, чего там, - согласился Николай.
   Он без лишних разговоров вновь прицепил к поясу трос и смело спрыгнул в колодец. Общими усилиями крышку, наконец, удалось выдернуть из сруба. Петр Семеныч заглянул в колодец, где на тросе все еще болтался рабочий.
   - Коля, чего видно? - поинтересовался Министр.
   - Сруб вниз уходит, насколько хватает глаз, - ответил Николай, вглядываясь в темноту.
   - Трос какой длины? - уточнил Министр.
   - Тридцать метров, - ответил бригадир.
   - Дайте ему мощный фонарь, - распорядился Петр Семеныч, - а затем опускайте, насколько хватит троса. Коля, - переключил внимание на рабочего Министр, - постарайся рассмотреть все получше. Если троса хватит до дна...
   - Разберусь, - заявил Николай, вооружаясь фонарем. - Трави помалу!
   - Так, парни, держите его крепче! - переживал Вадим. - Неизвестно, какая там глубина...
   - Вадим Дмитрич, не впервой же! - произнес Филиппыч. - Ничего с Колькой не случиться! Он у нас скалолаз еще тот...
   - Коля, - крикнул вслед уплывающему в темноту Николаю Петр Семеныч, - как дела?
   - Нормально! Вроде бы дно показалось...
   - Все, веревка кончилась, - заявил Филиппыч.
   - Коля, до дна далеко? - вновь закричал Министр.
   - Метров пять-семь! - донеслось из колодца.
   - Молодец! Сейчас мы тебя поднимем! Давайте, парни, тащите его наверх! - распорядился Министр. - Ну что, Вадим, рискнем здоровьем?
   - В смысле? - не понял профессор.
   - В прямом, - ответил Петр Семеныч.
   - А! Спуститься? - запоздало догадался Вадим.
   - Не тормози, наука! - подковырнул профессора Министр. - Конечно, спуститься!
   - Прямо сейчас?
   - А ты что, предлагаешь повременить?
   - Нет, нет! - испуганно замахал руками Вадим. - Я тогда с ума сойду! Я просто предлагаю подготовиться к предстоящей экспедиции...
   - Это точно! Значит так, в колодец полезем вчетвером: ты, я, Сергей Валентиныч и Вольф.
   - Постойте, - возмутился Вадим, - а как же мои ребята? Они приложили немало усилий! В конце концов, мне нужны помощники!
   - Хорошо, - подумав, согласился Министр, - с собой можешь взять одного...
   - Но...
   - Никаких "но"! Добро на участие в экспедиции этого твоего помощника еще придется согласовать с майором.
   - Тогда я к нему, - заявил профессор.
   - Давай, а я пока приготовлю все необходимое.
  
   ***
  
   Пока члены экспедиции готовили вещи, рабочие установили над срубом металлическую конструкцию с подвесным роликовым блоком и лебедкой. Она должна была обеспечить археологам комфортный спуск в колодец.
   - А парни времени даром не теряли, - довольно произнес Петр Семеныч, оценив конструкцию.
   - Поедете как на лифте! - расплылся в улыбке Филиппыч.
   - Ну что, все в сборе? - Сидоренко оглядел свою немногочисленную команду. - Приступаем...
   - Сергей Валентинович, подождите! - взмолился Вадим. - Миргородский еще не подошел!
   - Где его черти носят? - недовольно нахмурился Сидоренко. - Мало того, что я разрешил ему участвовать, так он еще и опаздывает!
   - Еще пять минут...
   - Вадим Дмитрич, я тут! - в тоннель ворвался запыхавшийся Миргородский.
   - Валера, я же просил поспешить!
   - Аккумулятор на камере сел, я пока запасной нашел... - оправдывался Миргородский.
   - Теперь-то все в сборе? - уточнил майор.
   - Все! Все! - сбивчиво ответил Вадим.
   - Тогда приступаем. Вольф спускается первым. Его задача - наша безопасность! Следом - капитан Мистерчук, за ним - Валера, затем - профессор и я. Все понятно.
   - Да.
   - Так точно.
   - Понятно.
   Вразнобой ответили исследователи.
   Вольф прицепил карабин с тросом к ремню и передернул затвор автомата.
   - Я готов! - четко отрапортовал он.
   - Рация работает?
   Вольф скупо кивнул.
   - Тогда пошел! - дал отмашку Сидоренко
   Вольф перевалился через край колодца и повис на руках на краю сруба. Подождал, пока Филиппыч подтравит трос. Когда канат натянулся, Вольфыч отпустил руки.
   - Трави! - скомандовал майор.
   Лебедка заурчала, канат с Вольфом на конце пополз в неведомую глубину. Вскоре трос провис.
   - Первый, я Пес, - зашуршал динамик рации майора. - Стою на дне. Пока все чисто.
   - Пес, это. Первый. Жди следующего, - бросил в микрофон Сидоренко.
   - Понял.
   - Давай, Петр Семеныч, твоя очередь.
   - Ну что я могу сказать, - произнес улыбающийся Министр, защелкивая карабины на поясе - Филиппыч к тому времени уже успел вытравить трос, - поехали!
   Спуститься внутрь колодезного сруба так же ловко, как Вольф, у него не вышло. Он долго пыхтел на краю, не решаясь спрыгнуть. В конце концов, он все-таки повис на тросе, отталкиваясь от бревен руками.
   Барабан лебедки закрутился, и Петр Семеныч скрылся из глаз. Трос разматывался, Министр опускался все глубже и глубже. Перед глазами в свете фонаря проплывали ошкуренные бревна. Местами их покрывал разросшийся бледный мох, местами шапки плесени. Кое-где бревна сгнили, и, стоило только прикоснутся к ним руками, рассыпались мягкой трухой. Петр Семеныч пропустил момент, когда узкий колодезный сруб превратился в темный высокий тоннель, так же как и сруб, отделанный толстыми ошкуренными бревнами.
   - Петр Семеныч, с прибытием! - Вольф остановил качающегося на веревке Министра и помог ему встать на ноги.
   - Первый, это Пес. Прием, - произнес в микрофон Вольф. - Банкир прибыл.
   - Какой я теперь банкир? - нарочито тоскливо вздохнул Министр, отстегивая карабин. - Эх, было времечко!
   Веревка с карабином поползла вверх. Из динамика рации Вольфа донесся искаженный помехами голос Сидоренко:
   - Тебя понял, Пес. Принимайте Профессора.
   - Понял тебя, Первый. Отбой.
   - Слушай, Вольфыч, а ты дальше не заходил? - спросил Петр Семеныч, пытаясь выхватить светом фонаря дальний конец коридора. Но мощный луч тонул в непроглядном мраке.
   - Нет, - коротко ответил Вольф. - Для начала закрепимся здесь.
   - Ой, да брось ты, Вольфыч, в войнушку играть! - отмахнулся Министр. - Здесь уже тыщу лет ни одной живой души не было. От кого обороняться собрался? А со жмурами я на короткой ноге... Единственное, чего, на мой взгляд, нужно опасаться, - он высветил фонарем ветхие бревна, - это обвала.
   Из квадратной дыры в потолке - колодезного сруба, показались пыльные ботинки профессора.
   - О! Вот и пополнение! - хохотнул Петр Семеныч, помогая Вадиму. - Ну, профессор, чего скажешь?
   - Невероятно! - воскликнул Вадим. - Такое грандиозное сооружение... Это фантастика!
   - Ну, я так и знал... - разочарованно протянул Министр. - Чего здесь грандиозного?
   - Как что? Построить подземный зал таких размеров, - сбивчиво бормотал он, освобождаясь от строп. - Вы просто не представляете, какими знаниями нужно для этого обладать...
   - Ладно, профессор, не буду спорить. Вы пока прикиньте по карте, в какую сторону нам топать.
   - Первый, это Пес. Происшествий нет. Профессор на месте. Прием.
   - Пес, это Первый. Принимайте Помощника.
   - Ждем. Отбой.
   Пока Вольф переговаривался по рации, Вадим скинул с плеч рюкзак и достал из кармашка металлическую лопатку, которой тут принялся ковырять землю под ногами.
   - Так я и знал! - воскликнул он через секунду. - Здесь скальная порода. Несколько сантиметров грунта видимо занесли при постройке. Поразительно!
   Когда очередной участник экспедиции присоединился к группе, Вольф доложил об этом наверх.
   - Ждите, я иду, - донеслось из рации.
   - Через несколько минут экспедиция была в полном составе.
   - Вадим, вы разобрались в какую сторону нам идти? - поинтересовался Сидоренко.
   - Сейчас, сейчас! - профессор возился с компасом и картой. - Нам туда, - махнул он рукой, указывая направление. - В принципе, мы можем идти в любую сторону - этот тоннель опоясывает бывший холм по кругу. Но направо - ближе.
   - Тогда выдвигаемся! - распорядился Сидоренко. Первый - Вольф, как самый боеспособный из нас. Следом Профессор, он ищет дорогу. Следом Петр Семеныч, за ним - Валера. Я замыкаю цепочку. Вперед.
   На первую резную деревянную дверь они наткнулись метров через сто.
   - Что это, профессор? - освещая фонарем искусную створку, поинтересовался Министр.
   - Не знаю, - пожал плечами Вадим. - Могу лишь предположить...
   - Ну?
   - Судя по обилию скелетов в композиции - это погребальная камера. Это, - он указал на центральную фигуру резного деревянного барельефа, - хозяин покоев. Это, - он обвел руками группы вооруженных воинов с мечами и луками, - видимо его победоносное войско, либо один из эпизодов его героической жизни...
   - Слушай, а как думаешь, этот поц сумел что-нибудь скопить за свою героическую жизнь? - перебил Вадима Министр. - Ну, в смысле, прихватил он чего-нить с собой на тот свет? Будет чем поживиться...
   - Это исторические ценности! - взвизгнул Миргородский. - Даже если там что-то и есть - их изучать надо!
   - Петр Семеныч! - укоризненно произнес Сидоренко. - Мы не за этим сюда пришли!
   - Да ладно! - ухмыльнулся Мистерчук. - Пошутил я. Думаете, бывшего "законника" на старое потянуло?
   - Ну и шуточки у вас, Петр Семеныч! - облегченно вздохнул профессор. - Я уж было подумал, что вы и вправду решили...
   - Да мне просто интересно стало, что там, внутри.
   - Вы не представляете, как мне интересно! - глаза профессора маслянисто заблестели в свете фонаря.
   - Так может, взглянем? Одним глазком, - предложил Министр.
   - Нет! - жестко отрубил Сидоренко. - Сначала - задание, затем - все остальное! Время не ждет! Успеете еще...
   На следующую дверь они наткнулись еще метров через сто. Но останавливаться не стали. Лишь профессор проводил тоскливым взглядом скрывшиеся в темноте резные створки. К тому моменту, когда археологи достигли спуска на второй уровень, указанного на карте Финна, на их пути попалось еще три погребальных камеры. Их створки были украшены не менее роскошно, чем предыдущие, но ажиотажа уже не вызывали. Переход на нижний уровень оказался банальной дырой в полу, вырубленной прямо в скальном массиве. Из дыры торчала подгнившая деревянная лестница.
   - Вадим, ты уверен, что это и есть переход? - скептически оглядев ветхие перекладины, спросил Петр Семеныч.
   - Судя по карте, это то самое место...
   - Какая разница? - вмешался майор. - Нам нужно вниз, так воспользуемся же!
   Вольф тем временем проверил лестницу на прочность - древесина крошилась под его крепкими пальцами:
   - Она не выдержит даже самого легкого из нас.
   - Тогда спускаемся на веревках, - не стал тратить время на пустые разговоры Сидоренко. - Очередность та же: первый - Вольф...
   Вольф посветил фонарем в отверстие.
   - До пола метров пять, - прикинул он на глазок.
   - Не так уж и много, - обрадовался Сидоренко. - Никаких сложностей не возникнет.
   Через полчаса вся группа уже стояла на втором уровне. Археологи с интересом оглядывались по сторонам. В отличие от верхнего яруса могильника, этот был целиком вырублен в камне: каменные стены, каменный пол, каменный сводчатый потолок.
   - Занятное место! - присвистнул от изумления Министр, дотрагиваясь кончиками пальцев до гладкой поверхности стены. - Сколько же у них времени на шлифовку ушло?
   - Невероятно! Просто невероятно! - едва не сошел с ума от увиденного Миргородский. - Такой обработкой камня не может похвастать ни один из исторических памятников! И это все здесь, в Новгороде! - от избытка чувств он почти кричал.
   - Давайте эмоции оставим на потом, - сухо предложил майор. - Если все пройдет как надо, у вас будет время все это изучить. Держите себя в руках, господа ученые!
   - Валера, ты и в самом деле, давай потише, - присоединился к просьбе майора профессор. - Мы все-таки не на прогулку вышли...
   - Все, все, Вадим Дмитрич, умолкаю, - перешел на шепот Валера. - Просто здесь... такое...
   - Я понимаю. Но Сергей Валентинович прав - осторожность прежде всего!
   - Кстати, профессор, вы можете объяснить, почему здесь такой срач? - Министр поддел ногой пожелтевшую берцовую кость. - Выше этажом такого безобразия не было.
   Вадим внимательно осмотрел захламленные полы. Кучи битых черепков, внушительные россыпи человеческих костей, перемешанных с землей и золой.
   - Такое ощущение, - произнес Петр Семеныч, - что покойников сбрасывали вниз прямо в дыру...
   - Позвольте с вами не согласиться, - профессор направил луч фонаря вдоль коридора. Кучи костей виднелись повсюду и исчезали в темноте.
   - Видите? Некоторых, возможно, просто сбрасывали. Но ведь когда-нибудь куча выросла бы до самого потолка. Значит, кто-то все-таки растаскивал их по коридору.
   - Животные? - предположил Петр Семеныч.
   - Нет! Не животные, хотя они тоже внесли свой посильный вклад. Идите за мной! - махнул рукой Вадим, рассмотрев что-то в луче света.
   Буквально в десятке метров от переходного люка в гладкой каменной стене обнаружилась уродливая ниша, забитая цельными человеческими костяками и большими грубыми глиняными кувшинами.
   - Чувствуете разницу? - прикоснувшись к изуродованной стене, спросил Вадим. - Между создателями коридора и теми, кто вырубил эту нишу большая пропасть.
   - Конечно, - согласился Петр Семеныч. - Это же видно невооруженным глазом: нишу вырубали какие-то дикари, первобытные люди...
   - Вот именно! - воскликнул профессор. - Первобытные! Он схватился руками за отколотое широкое горло кувшина. Пошевелил её. Из трещин на пол посыпалась какая-то красная пыль. - Валера, помоги, - попросил он помощника.
   Вдвоем они осторожно подняли верхнюю часть кувшина и поставили на землю. В кувшине обнаружился еще один костяк с подтянутыми к ребрам коленями.
   - Здесь все ясно, - изучив находку, произнес профессор, - останки в позе эмбриона, глиняный сосуд - материнское чрево, бурый порошок, охра или киноварь - символизирует кровь или околоплодные воды. Все это вполне в духе некоторых первобытных племен. Так умершего готовили ко второму рождению. Круговорот душ в природе, - усмехнулся Вадим. - Позже начали хоронить так, как принято и по сей день. По заверению жрецов и волхвов тех времен, этим достигался переход душ в другой мир - божественный. Рай или ад. Так сказать, по заслугам... Но вернемся к нашим баранам: нишу вырубали примитивными инструментами, тогда как коридор - явно обрабатывали
   высокотехнологичным оборудованием!
   - Чего-то я не догоняю? - почесал затылок Министр. - Коридор же возник раньше.
   - А вот это уже загадка, - не стал спорить Вадим. - Не знаю, сумеем мы её разгадать или нет. Но, что коридор старше этих захоронений - бесспорно. Просто в силу каких-то причин свод тоннеля разрушился, открыв сюда свободный доступ проживающим на этой территории первобытным племенам. Верхний же ярус - деревянный, насыпной, выстроен позже...
   - Так, заканчиваем лекции! - шикнул на ученых Сидоренко. Пока археологи копались в нише, он успел с Вольфом разведать дальнейший путь. - Вадим Дмитриевич, ну я же просил... Если вы так будете у каждой находке, мы с вами никогда не доберемся до места! А дальше я вам скажу, находки не чета этим! - многозначительно добавил он.
   - Что вы хотите этим сказать? - вскинулся профессор.
   - Увидите сами...
  
   Глава 4
   28.06.09
   Новгородская область
   с. Большие Идолищи.
  
   В глубине маленького, благоухающего свежей листвой сада, стоял большой стол, накрытый белоснежной скатертью, отороченной по краям вышивкой из красных петухов. Центр стола, раскорячившись на маленьких гнутых ножках, занимал начищенный до блеска старый медный самовар. Не знающий электричества полутораведерный монстр добродушно попыхивал дымком из закопченной трубы и утробно урчал закипающей в бездонном чреве водой. Вокруг самовара яркими мазками на белоснежной скатерти выделялись прозрачные стеклянные "розетки", заполненные разноцветным вареньем. За столом в расслабленных позах сидели двое мужчин примерно одного возраста тридцати пяти - сорока лет. Один - маленький, верткий, чернявый, с жиденькими усами и слегка раскосыми глазами - Олег Суханов, второй - крепкий, медлительный, массивный, слегка подернувшийся жирком, но еще не утративший физической силы - Альберт Алешин.
   - Красота! - шумно выдохнул Альберт. - Благодать! Да и борщец у нашей хозяйки, Прасковьи Захаровны, отменный!
   - Согласен, - кивнул Олег. - Борщ знатный, не смотря на то, что едим мы его на ужин. Я вообще и не думал, что нам с тобой так подфартит. Мне ведь уже повестку из военкомата принесли, на фронт...
   - Хех, мне тоже! - парировал Алешин. - Моя реветь... О-о-х, - он тяжко вздохнул. - Но тут, как в сказке, скрипнула дверь...
   - И явился добрый молодец из ФСБ, - продолжил Суханов. - И сказал, что Родина нуждается в наших знаниях... И в тылу они принесут больше пользы, нежели на передовой...
   - Во-во! - вновь кивнул, соглашаясь с собеседником, - Альберт. - Странно все это! Ну скажи, какая польза для ФСБ в этой глуши от этнолога и историка с учеными степенями? Собирать старушечьи сказки и сплетни? Да с этим заданием играючи бы справился любой мало-мальски грамотный студент второго-третьего курса! А мы - кандидаты наук! Еще бы профессуру послали...
   - Не, - мотнул головой Олег, - профессура слабовата для полевой работы. Они ж старики, а вот мы..., - он ехидно хихикнул, - особенно ты, в самый раз. Кровь с молоком...
   - Ладно тебе! - отмахнулся Альберт. - Я слышал, что таких "полевых" групп несколько, всё сплошь кандидаты и младшие научные сотрудники, только работают в соседних областях.
   - Слышал, слышал, - согласился Олег. - Вот только что действительно от нас нужно спецслужбам? Кстати, Алик, как тебе наш куратор?
   - Это Незнанский, что ли?
   - Он самый.
   - Странный какой-то. Вроде крепкий мужик, но бледный, как поганка... И эта его привычка спать днем...
   - Во-во, я тоже заметил. Он ночью между нашими группами мечется, а днем спит. Странно...
   - А вот и я! - Из-за кустов разросшейся смородины появилась полная розовощекая старушка в цветастом платке, завязанном узлом под подбородком. В руках она держала поднос, на котором стояла тарелка с горкой пышных блинов, исходящих паром, и большая миска с топленым маслом.
   - Прасковья Захаровна! - воскликнул Олег, принимая из рук старушки поднос. - Вы нас балуете! Закормили совсем!
   - Ешьте, хлопчики, ешьте! - радостно щебетала старушка. - Мне вас потчевать за счастье! Я уж почитай пятнадцать годков вдовствую... А вы мне дров на два года вперед накололи! Крышу починили...
   - Да, Алик у нас такой, - улыбнулся Олег, - не смотрите, что кандидат наук. Он и дрова рубит и крышу чинит! Прямо на все руки мастер!
   - Ну, ты меня совсем в краску вогнал, - произнес Альберт, скатывая горячий блин в трубочку и макая его в масло.
   - Чаю вам сейчас налью, - Прасковья Захаровна подвинула к самовару кружку и повернула причудливую рукоятку краника. Из носика в кружку хлынул кипяток. - Вы, городские, небось, из такого самовара чаю и не пивали?
   - Да мы и самовар-то такой лишь на картинках и видели, - в тон старушке ответил Суханов. - И откель у вас такое чудо, Прасковья Захаровна?
   - Чудо это мне от деда досталось, - старушка, заполнив кружки душистым чаем, подвинула их ученым. - У нас-то на селе с элехричеством перебои часто случаются. То провод оборвется, а то фюлюганы какие-нибудь провода на металл порежут. А этому самовару элехтричество не нать! Щепочек настругаю, старым сапожком огонек раздую - вот и кипяток. Он большой, и воды даже на постирушки хватает! А уж чаек - не чета энтим новым, из плахтмассы. Они ж воняют! А у меня вода колодезная, что божья слеза, щепочки - все можжевеловые! Не чай - наслажденье одно!
   - Это вы, Прасковья Захаровна, прямо в точку! - громко прихлебывая горячий чай, перелитый в блюдечко, согласился Олег. - Ваш чай - это нечто!
   - Ой! - всплеснула руками старушка. - А как же товарищ ваш? Он же ничего не кушал! Может разбудить его?
   - Не нужно, - остановил её Суханов. - Пусть спит.
   - И то правда, - согласилась старушка. - Болезный он какой-то, бледненький. Умаялся, наверное?
   - Время нынче такое - война! - посуровел Олег. - А он человек служивый, не то, что мы...
   - Ох, батюшки! - заохала старушка. - Совсем забыла старая, что фрицы нонче опять на нас войной пошли! Я уж и не думала, что второй раз придется пережить такое... Я ведь ту войну в оккупации на Украине провела... Девчонкой несмышленой была... Да. Особых зверств за фрицами не помню, но мамку мою они в Германию угнали. Так мы с ней и не встретились. И никакие розыски не помогли. А уж после войны я в Большие Идолищи попала. Здесь мои дед с бабкой по отцу жили, - пояснила она. - Так с тех пор я в Идолищах и живу.
   - Прасковья Захаровна, - вытерев жирные руки о чистый рушник, произнес Суханов, - а почему у села название такое интересное?
   - Что вы меня так официально, - притворно обиделась старушка, - Прасковь Захаровна, да Прасковья Захаровна? Зовите просто - баба Паша. Меня все на селе так зовут.
   - Хорошо, баба Паша, - улыбнулся Олег.
   - Ну вот, так-то он лучше! - расцвела старушка. - А про село знаю, как не знать? Есть у нашего села своя история, можно да сказать - легенда! Мне её дед рассказывал, а ему его дед...
   - Мы внимательно слушаем, баба Паша, - заинтересованно произнес Олег.
   - Случилось это еще во времена царствования Ивана Грозного. Брел как-то по этим местам монашек один, толи инок, толи схимник, я в этом не разбираюсь, - призналась баба Паша. - Да и не в этом суть. Забрел, значит, он в такую глухомань... Тогда в этих местах лишь лес стоял, никакого жилья на сотни верст кругом. И обнаружил здесь скрытое от всех капище языческое, где волхвы богомерзкие своим идолищам поганым требы приносили. Монашку повезло - никто из волхвов его не заметил. Инок поспешно выбрался из леса и - в Первопрестольную. Там к его рассказу отнеслись с пониманием: слух о языческом капище достиг ушей митрополита и самого царя Ивана Васильевича. С целью искоренения дьявольщины к волховскому урочищу были посланы опричники и монахи. Волхвов перебили, а идолов предали поруганию и огню. На месте капища была выстроена церковь, где и осели монахи, прибывшие с отрядом. Постепенно вокруг церкви выросло наше село, названное Большими Идолищами. Церковь простояла до советских времен. После революции в ней разместился сельсовет. Но вскоре председателя убили кулаки, а поруганную церковь враги революции попросту сожгли вместе с селом. Вот и вся история, - подвела итог Прасковья Захаровна.
   - Занятная история, - согласился Суханов. - А почему именно Большие Идолища?
   - Так в десяти верстах от нашего села есть еще одно село, - пояснила баба Паша, - Малые Идолища. Там тоже было языческое капище, только поменьше. И вместо большой общины там проживал один лишь волхв - пещерник. Его обнаружили монахи, когда обжились в Больших Идолищах. Убивать пещерника они не стали - безобидный он был. Божий человек, только требы клал не тому богу. Капище сравняли с землей. А через несколько лет выстроили и на его месте еще одну церковь. Она, в отличие от нашей, сохранилась до сих пор. Да, про пещерника того слухи долго ходили. Народ говорил, что прожил он намного дольше, чем простому смертному отмерено...
   - А вот это уже действительно интересно! - произнес до сих пор молчавший Альберт. - Очень-очень близко к поставленной задаче. Конечно, маловероятно, что эта церковь сохранилась до наших дней, - рассуждал он. - Если бы это было так, то церковь Малых Идолищ была бы самой старой деревянной церковью на Руси... Баб Паша, а поподробнее про того пещерника нельзя?
   - Да я-то мало чего знаю, - призналась старушка, - вы у отца Филарета спросите, он историей увлекается. Собирает всякие древности...
   - А отец Филарет - это кто? И где его найти?
   - Отца Филарета-то? - переспросила старушка. - Это настоятель церквушки в Малых Идолищах. Да-да, той самой, - догадавшись о невысказанном Олегом вопросе, сказала баба Паша. - Он вам побольше моего расскажет!
   - Съездим к батюшке сегодня? - спросил Альберта Олег. - Или на завтра перенесем? Вечереет.
   - Да, наверное, завтра, - согласился с доводами коллеги Алешин. - Чего по темноте таскаться?
   - Едем сегодня! - неожиданно раздался из-за кустов чей-то грубый голос.
   Сидевшие за столом люди синхронно вздрогнули и как по команде повернули головы на голос.
   - Проснулся, касатик! - узнала старушка прибывшего утром контрразведчика. - Садись с нами, повечеряем! - пригласила она Петера. - Борщ есть, блинчики, варенья-соленья домашние. Все свое, без химии...
   - Спасибо, я не голоден, - сухо ответил Петер. - На сборы пять минут, - предупредил ученых Незнански. - Жду в машине.
   Он щелкнул каблуками сапог, по-военному четко развернулся и ушел, оставив научную братию в состоянии легкого оцепенения.
   - Человека служивого за версту видать, - тихо произнесла старушка. - Вот только неуютно мне в его присутствии, - призналась она. - Словно морозным ветром обдало!
   - Есть в нем что-то пугающее, неприятное, - согласился с ней Суханов. - Вроде и поспорить хотел, но как в его глаза взглянул - все желание отбило.
   - Ладно, времени нет. Собираться пора, - произнес Альберт, поднимаясь из-за стола. Баба Паша, спасибо за вкусный ужин! Все было просто великолепно!
   - Так вы, хлопчики, как дела свои сделаете, вертайтесь ко мне, - предложила старушка.
   - Обязательно вернемся, - пообещал Олег. - Где ж мы еще таких блинчиков отведаем? Алик, тебе что-нибудь нужно брать в доме?
   - Нет. Диктофон всегда со мной.
   - Тогда пошли.
   Петер дожидался ученых на улице, устроившись на водительском сиденье новенького открытого "Уазика". Не сговариваясь, Олег с Альбертом расположились на заднем сиденье, место рядом с водителем осталось свободным. Едва они захлопнули дверки, Петер выжал сцепление и врубил передачу. Отечественный джип плавно покатился по грунтовке мимо бревенчатых избушек сельчан. Проскочив село, "Уазик" набрал приличную скорость. Жара спала, и вечерняя прохлада освежала. Дорога между селами была ужасной: ухаб на ухабе, но Петер несся по ней, не сбавляя скорости, виртуозно обруливая колдобины и колеи, оставленные в податливом грунте тяжелыми лесовозами. Несмотря на сноровку водителя, пассажиров ощутимо потряхивало, но они стойко молчали, очень уж гнетущее впечатление осталось у них после разговора с куратором. Он внушал им если не панический ужас, то уж почтительный страх точно. Было в нем что-то не от мира сего. А вот что, ученые не могли точно сформулировать.
   В Малые Идолищи они въехали затемно. Единственная улица села обрывалась у ворот небольшой старой церкви. На фоне закатного неба темным пятном выделялась единственная луковичная главка маленькой церквушки, стоящая на высоком тонком барабане. И главка, и барабан, и даже крыша трапезной были искусно покрыты осиновой чешуей - лемехом - резными деревянными дощечками, излюбленным материалом древних зодчих. Такой декор придавал луковичной главке сходство с ежом. Даже в сумерках было заметно, что церковь основательно поедена неумолимым временем: один из углов храма просел, отчего вся конструкция слегка завалилась на один бок. Несмотря на поздний час, в одном из маленьких оконцев церкви горел свет.
   - Работайте, - отрывисто бросил Незнански.
   Ученых из машины словно ветром сдуло. Спотыкаясь в темноте - включенные фары автомобиля только слепили - они добрели до дверей старой церкви. Алешину пришлось слегка наклонить голову, чтобы не удариться о низкую дверную перекладину. В церкви было сумрачно. Темноту в храме разгоняли лишь редкие огоньки тонких свечей, размещенные в лампадах перед иконами. В массивных подсвечниках перед алтарным возвышением оплывали толстые огарки, бросая причудливые отсветы на покрытый левкасом резной трехрядный иконостас. Ворвавшийся через распахнутую дверь сквознячок всколыхнул застоявшийся воздух, наполненный благовониями. На стенах лениво шевельнулись шитые золотом хоругви, а свеча возле раскрытого на подставке Евангелия моргнула и погасла.
   - Неплохо для захудалой церквушки, - произнес Алешин, закрывая за собой дверь. - Если не ошибаюсь, то вон тот золотофонный Нерукотворный Образ, завершающий всю иконостасную композицию очень богато украшен, - Альберт подошел поближе и принялся перечислять:
   - Серебряный чеканный венец с камнями, правда в темноте не могу разобрать с какими, серебряная же басмяная золоченая гривна и приклад: аспидный крест, обложенный серебром.
   - Внушает! - согласился Олег. - Однако, где же хозяин? Есть кто? - слегка повысив голос, крикнул Суханов.
   Альберт от неожиданности споткнулся, едва не уронив на пол витой поставной подсвечник. От падения церковную утварь спасла лишь быстрая реакция Алешина - он успел схватить раскачивающийся предмет и поставить его на место.
   - А то как же? - донесся из подсобки сочный густой бас. - В Божьем доме всегда кто-то есть, даже если нет никого! Или молодые люди не верят в существование Господа Нашего?
   Из маленькой боковой дверки вышел, вытирая промасленной ветошью испачканные краской руки, невысокий, но крепкий старик. Выглядел дедушка колоритно: грива седых волос, перетянутая на лбу тесьмой, ниспадала на плечи, незаметно переходя в окладистую ухоженную бороду. Свободного покроя длинная домотканая рубаха до щиколоток, измазанная красной краской и подпоясанная простой бечевой, делала его похожим на былинного волхва, приносившего кровавые жертвы почившим ныне богам.
   - А почему вы так решили? - парировал вопрос вопросом Суханов.
   - А тут все просто, - усмехнулся в густую седую бороду старик. - В Божьем доме лба не перекрестили, святым образам не поклонились, а вот он, - старик указал на Альберта, - даже подле иконостаса кепку не снял! Значит, либо нехристи неверующие, либо... - он сделал небольшую паузу, а затем обличительно добавил:
   - Просто люди некультурные! И что из этих двух зол хуже - вопрос!
   - Ох! - спохватился Альберт, стремительно стягивая головной убор. - Прошу прощения!
   Так-то оно лучше, - подобрел старик. - Что привело вас ко мне, молодые люди? Или, все-таки, вы к Богу?
   - Наверное, мы все-таки к вам, - ответил Олег. - Вы - отец Филарет
   - Да, Филарет - это я! - согласился старец. - А вот вы кто?
   - Я - Олег Суханов, заведующий кафедрой этнографии, кандидат наук...
   - То, что вы люди ученые я и так уже понял, - добродушно улыбнулся монах. - И товарищ твой, даром, что шапку перед святыми образами не снял - из того же теста слеплен. Уче-е-ный, - нараспев протянул он, посмеиваясь. - Я прав?
   - Прав, - кивнул Суханов. - Он тоже кандидат наук...
   - Так что же столь ученым мужам нужно от старого сельского священника? - вновь спросил монах.
   - Нас интересует история Малых Идолищ...
   - История? - оживился батюшка. - Я, как простой смертный, тоже имею одну страсть...
   - Мы знаем, батюшка, поэтому и приехали к вам!
   - Тогда, пойдемте в мои скромные покои! - пригласил старик нежданных гостей. - Я один живу, так что никого не побеспокоите в столь поздний час. А коротать бессонные стариковские ночи за занимательной беседой со столь учеными людьми, - он лукаво прищурился, - всяко лучше, чем в одиночестве!
   Они прошли сквозь небольшую церковную трапезную, превращенную батюшкой в иконописную мастерскую. На верстаках лежали аккуратно напиленные дощечки - заготовки для новых икон, ровными рядами стояли бутылки с красками и растворителями, на столе россыпью валялись кисти разной толщины. Со стен и стеллажей на вошедших укоризненно смотрели уже написанные лики святых и великомучеников.
   - Малюю помаленьку на досуге, - признался батюшка, - не с целью обогащения, не подумайте. Бесплатно прихожанам раздаю... А кто и жертвует какую копейку - все на благо церкви трачу. Уж больно старенькая она - полтыщи лет уж стоит! - с гордостью произнес он.
   - Позвольте не согласиться, батюшка, - угрюмо произнес Альберт, до сих пор досадуя на собственную оплошность с кепкой, - если бы это было правдой, она была бы самой старой деревянной церковью в России. Почему же никто об этом не знает? Тогда, как более поздние постройки, например: церковь села Холм Галичского района, 1552-го года постройки и церковь 1628-го года из села Спас-Вежи известны повсеместно, как памятники древнего деревянного зодчества.
   - Так Холмская церковь Богородице не чета моей маленькой развалюшке, - парировал укол Альберта священник, видимо, так же основательно подкованный в этом вопросе. - Холмская церковь с размахом строилась, пятиглавая, с колоннадами...
   - Не может быть, чтобы это была та самая постройка! - не собирался сдаваться Алешин. - Неужели ни разу не горела?
   - Горела, даже несколько раз, как без этого, - развел руками старик. - Последний раз аккурат перед Первой Мировой.
   - Ну вот и добрались до сути! - радостно воскликнул Альберт. - Значит на месте старой, сгоревшей, возвели новую...
   - Возвели, - угрюмо повторил монах. - Рассуждаешь ты, мил человек, как бюрократы, что наезжали в наше село, году этак в пятидесятом. Из министерства... Тоже умные люди... Кандидаты, а то и доценты... Посмотрели, посмотрели, а затем решили, что никакой исторической ценности наша церквушка не представляет - новодел! Новая на старом месте. А ить даже не удосужились какую-никакую экспертизу провести! Лень, наверное, было. Да и чего в нашей глуши ловить? А ведь восмерик-то родной! - с гордостью произнес священник. - Пятнадцатый век! Я не поленился и в Москве дендрохронологический анализ древесины сруба сделал - тысяча четыреста восьмидесятый год, между прочим! Последний пожар сгубил только трапезную, да колокольню, а храм лишь слегка обгорел снаружи - потушить успели! Уцелел даже иконостас и утварь церковная! Трапезную позже всем миром срубили, храмину свежим тесом обшили, а вот колокольню не смогли, - горько произнес батюшка. - Да и время лихое было - Гражданская... Брат на брата шел, где уж о вере думать? Ну а после Советы религию не жаловали - так и простояла церквушка неприкаянной до наших дней. Проходите, - отец Филарет распахал дверь в маленькую комнатку, все убранство которой состояло из выскобленного до белизны деревянного стола, нескольких табуреток, да жесткой кровати, застеленной грубым солдатским одеялом защитного цвета. Половину клетушки занимала побеленная русская печь. Потемневшие стены из натуральных бревен топорщились вылезающей из щелей паклей. Под резным деревянным абажуром свисала с потолка единственная электрическая лампочка.
   - Садитесь, гости дорогие! - произнес монах, указывая гостям на табуретки. - Почаевничать со стариком не откажетесь?
   - Да мы, в принципе, поужинали плотно, - честно ответил Олег. - Но по чашечке чайку не откажемся.
   - Вот и ладненько! - обрадовался Филарет.
   Он воткнул в розетку штепсель алюминиевого электрического чайника еще совдеповских времен и расставил перед гостями эмалированные кружки. Из заварника с отколотой ручкой батюшка плеснул в кружки смоляного цвета жидкость. Олег поднес кружку к лицу и принюхался. Пахло приятно.
   - Что это? - поинтересовался он. - На чай похоже, но это не чай.
   - Это чага, - ответил монах. - Я по стариковской привычке больше чагу уважаю.
   - Чага? - переспросил Олег. - А что это?
   - Гриб такой, - пришел на выручку монаху Альберт, видимо раньше пробовавший подобный напиток, - на дереве растет. По действию очень похож на чай, но со специфическим вкусом.
   - Ну, чага, так чага, - махнул рукой Олег. - Попробуем.
   Чайник уже вовсю булькал, и батюшка отключил его, попросту выдернув штепсель.
   - Великая вещь - научно технический прогресс! - произнес Суханов. - Не думал, что еще встречу чайник без авто отключения. Сейчас таких и не делают вовсе.
   - А чего такого хорошего в этом вашем научно техническом прогрессе? - сварливо заметил монах. - Жили без него веками, и ничего - выжили!
   - Вот именно что выжили! - не согласился Суханов. - А могли бы и не выжить! Раньше ведь как было? Не жизнь - выживание! А сейчас?
   - А сейчас не выживание, а проживание! - не сдавался старик. - Раньше всяк за жизнь боролся, за хлеб насущный...
   - Ну и чего в этом хорошего? - непочтительно перебил монаха Олег. - Голод, болезни... Да еще в начале прошлого века в деревнях стариков зимой в лес увозили, чтобы лишний рот не кормить! А прогресс всех и накормил, и вылечил, и обогрел!
   - Вот потому-то народ и измельчал! - заявил батюшка. - Потому как палец о палец не ударив, а уже и накормлен, и напоен! А если уж и пошевелится немного, слегка лень превозмогая - то уже и на масло с икрой хватит!
   - Так чего же в этом плохого? - с недоумением воскликнул Суханов. - Чего-то я не понимаю, батюшка, куда вы клоните? По-вашему лучше в хибаре жить, голодать и лопухом подтираться?
   - Ты вот вроде умный, даже уче-е-еный, - вновь нараспев произнес монах, - а самого главного не понимаешь...
   - И что же, по-вашему, я не понимаю?
   - То, что люди больше не голодают - это хорошо. А вот духовные ценности променяли на материальные... Ладно, хлопчики, вы уже люди взрослые, чего нам спорить, вы ж совсем за другим ко мне пожаловали.
   - И то, правда, - опомнился Суханов. - Поспорить можно и после! Сначала дело! Мы собственно вот по какому поводу: что вам известно о возникновении вашей церкви?
   - Легенду о капищах языческих вы уже слышали? - уточнил монах.
   - И о капищах, и о пещернике нам уже рассказали, - ответил Олег. - Нам интересно насколько реалистична эта легенда. Известно вам что-нибудь такое... Ну там детали, подробности... Вообще, существовал ли этот самый пещерник на самом деле? Или это просто очередная сказка?
   - Сказка? - монах как-то хитро улыбнулся. - Нет, ребятки - чистая правда!
   - А вам-то откуда знать? - спросил привыкший все ставить под сомнение Альберт.
   - Иконостас видели? - вдруг ни с того ни с сего спросил Филарет.
   - А это здесь причем? - не понял Альберт.
   - Иконостас родной, - пояснил батюшка, - от самого становления храма во внутреннем убранстве церкви числился...
   - Подождите, но церковь простояла бесхозной черт его знает сколько десятилетий! И что, никто не покусился на столь древнюю вещь?
   - Конечно, если бы иконостас, как впрочем, и остальная утварь, во время Советской власти находился бы в церкви, его бы точно экспроприировали или разграбили. Но дело в том, что все церковное имущество после революции странным образом куда-то пропало. Причем вместе с имуществом исчез и бывший батюшка... Его долго искали, но он как в воду канул. Что с ним произошло - мне не ведомо, а вот насчет церковного богатства... Несколько лет назад затеял я небольшой ремонт в кафоликоне. Доски под иконостасом поменять... Оторвал я пару гнилых досок и нашел тетрадочку. В тетрадке этой рукой пропавшего настоятеля была история записана... Да-да, про постройку храма, про пещерника... Особенно подробно описывал батюшка Феоктист, так его звали, - пояснил старик, - как место для храма выбирали. Рядом с пещерой идолищи стояли, там и храм выстроили... Что же это, подумал тогда я, церковь - вот она, сопка - аккурат от восьмерика. А пещера где? Пещеры-то и нету! Сказка?
   - Вы нашли её?! Пещеру? - предположил Алешин.
   - Нашел, - не стал скрывать старик.
   - Тогда почему её не смогли найти местные жители? - полюбопытствовал Суханов. - Вход должен быть совсем рядом с церковью!
   - Был рядом, - поправил его старик. - Теперь в пещеру можно проникнуть лишь с другой стороны сопки. Прежнего входа не существует уже лет триста-четыреста - его завалило большими валунами...
   - Или кто-то завалил, - предположил Альберт. - И что вы обнаружили в пещере?
   - Всю церковную утварь и книги: два Евангелия и многочисленные описи имущества с момента возведения церкви.
   - Интересно было бы ознакомиться, - в Альберте проснулся ученый, как-никак, а он был историком.
   - Вот чай допьем, я книги вам покажу, - пообещал батюшка.
   - Вернемся к пещере, - попросил Олег, - и к волхву-пещернику.
   - А что пещера? Жить в ней вполне возможно, - ответил монах. - Есть лежанка, на ней даже сохранился ворох истлевших шкур. Старый очаг, большая дубовая колода со спинкой, видимо кресло пещерника, и нечто похожее на стол. Есть несколько глиняных и деревянных чеплашек...
   - Значит, волхв все-таки существовал... - задумчиво произнес Олег. - А что вы скажете по поводу его долголетия?
   - А вот это, скорее всего сказки. Хотя... Если предположить, что он мог дожить до семидесяти-восьмидесяти лет, а это даже по нашим меркам весьма преклонный возраст...
   - Я ухватил вашу мысль! - оживился Альберт. - Средняя продолжительность жизни составляла в то время от силы лет тридцать-сорок. Так что он вполне мог пережить несколько поколений, - продолжил размышлять Алешин. - Вполне реальное объяснение! Я об этом как-то и не подумал. Да, так все встает на свои места... А можно, все-таки книжки посмотреть? У меня руки чешутся!
   - Хорошо, хорошо! - Феофан поднялся из-за стола и вышел из комнаты.
   Вскоре он вернулся, прижимая к груди несколько потрепанных фолиантов.
   - Вот мое богатство! - батюшка аккуратно положил книги на стол.
   - Ух, ты! - изумленно воскликнул Алешин, открыв первую. - Опись храмого убранства 1857-го года после поновления... Ну-ка, ну-ка, - Алешин аккуратно перевернул потрепанную страничку, - божия милосердия образов в трехрядном тябле: деисус с праздники и с пророки на красках. Так же местный ряд: "Преображение Господне", Воскресение Господне", "Покров", "Спас Вседержитель"... Венчает иконостас золотофонный Нерукотворный Образ... Ага, вот... Серебряный чеканный венец с камнями, серебряная басмяная золоченая гривна и приклад: аспидный крест, обложенный серебром. Один в один, что я в храме видел. Да, Олег, иконостасу этому цены нет! Как впрочем, и самой церкви. Вернемся в Москву, обязательно подниму вопрос... Ведь получается, что это действительно самая древняя церковь! Вот находка, так находка! Так что, батюшка, присвоят скоро вашей церкви статус памятника!
   - А я, разве, против? - удивился батюшка, поймав настороженный взгляд Альберта. - Так даже лучше... Туристы и все прочее... Для села тоже неплохо...
   - Туристы? - удивлено крякнул Альберт. - С туристами сейчас напряженка! Война! Как бы фрицы по России-Матушке своих музеев не наставили...
   - Типун тебе на язык! - сплюнул батюшка. - Уж сколь веков Русь стоит, а акромя татар, да и те, по сути основ-то и не трогали, никто русского духа сломить не смог.
   - Шутка, батюшка, шутка! Я к тому, что туристы только после войны появятся!
   - А мы ничего, а мы подождем, - не унывая, заявил старик.
   - Отец Филарет, - обратился к монаху Суханов, - как бы нам пещерку осмотреть?
   - Я провожу. Только завтра - ночью там делать нечего. Уж очень гиблые места возле того выхода - болото кругом.
   - Ну так мы до завтра подождем.
   - У меня останетесь? - спросил отец Филарет. - Не сумлевайтесь, я найду, где переночевать.
   - Спасибо, но мы уже устроились. В Больших Идолищах, - уточнил Суханов. - Нас машина с шофером во дворе ждет.
   - Если не секрет: у кого остановились? - поинтересовался монах.
   - У Прасковьи Захаровны, - ответил Суханов.
   - А, баба Паша. Милая женщина... А какой хохотушкой была в детстве! От горшка два вершка...
   - В детстве? - изумился Альберт. Та ей уже...
   - Да и я не мальчик, - отчего-то стушевался старик, отводя глаза в сторону. - Пойдемте, хлопчики, я вас до машины провожу.
   - Э-э-х! - вздохнул Альберт, с сожалением откладывая книгу с описью церковного имущества в сторону. - Вот за что люблю книги с описью 17-го века, так это за их тщательность, скрупулезность к деталям... На таком материале работать - счастье! Чего не скажешь об описях 15-16-го веков.
   - Так приезжайте и работайте с Богом! - предложил батюшка. - Разве ж я запрещаю?
   - Боюсь, что времени у нас нет! - развел руками Альберт. - Как только мы свою миссию выполним - прямиком на передовую пойдем. А там уж как Бог даст...
   - Это точно! - согласился священник. - Но надеяться нужно на лучшее!
   В храме Алешин еще раз полюбовался резным иконостасом - уезжать ему почему-то расхотелось.
   - Слушай, Олег, - сказал он товарищу, - может быть, я останусь? Поработаю ночку с книгами... Когда еще такая возможность выпадет?
   - Да я не против, - ответил Суханов. - Батюшка, а вы как? Не против?
   - Да ни в коем разе. Работайте на здоровье!
   - Я бы тоже остался, - поразмыслив, решил Олег. - Давай предупредим нашего комитетчика, если он даст добро... Как-никак, а он музыку заказывал.
   - А чего же вы его в дом не пригласили? - произнес батюшка. - На улице, чай, прохладно. Днем жара, а ночью-то?
   - Так он сам не захотел. Вот сейчас и пригласим.
   С наступлением темноты температура воздуха действительно упала. После теплого помещения коллеги, одетые лишь в легкие летние безрукавки, моментально продрогли. Однако и сонливость с них как рукой сняло. Контрразведчик так и сидел истуканом в открытом "Уазике", не включая фар. Он даже не пошевелился, когда к нему обратился Суханов:
   - Петр Владленович, мы с Альбертом решили здесь на ночь остаться. Поработать с документами... Как вы на это смотрите?
   - Есть какие-нибудь результаты? - хрипло поинтересовался Незнански.
   - Есть. Завтра с утра местный священник обещал отвести нас в пещеру волхва. Она действительно существует.
   - Оставайтесь. Главное результат! Я подожду вас в машине.
   - Зачем? - искренне удивился Олег. - Это надолго! Езжайте по своим делам... Ну, если не хотите, отец Филарет определит вас на постой...
   - Правда-правда, мил человек, - произнес подошедший к машине старик. - Зачем тебе мерзнуть? В Божьей обители всегда найдется место... - батюшка неожиданно запнулся на полуслове. - Вот тебе на! - пораженно воскликнул он. - Давненько я такого не видел... не встречал... Где зельем разжился, мил человек?
   - Каким зельем? - не понял сразу Петер, о чем это толкует сельский священник.
   - Сам сделать ты его не мог. Я не давал, да и рецепт разнится... Так кто дал, добрый человек? - вновь спросил бородач. - Очень мне интересно было бы с этим кудесником пообщаться.
   - Зелье? - вновь переспросил бывший пес. - Вакцина Крезе! - наконец дошло до него. - Но как ты... Кто ты, старик?
   - Сельский священник, отец Филарет, - посмеиваясь, представился батюшка. - А вот ты кто? И откель взялся?
   - Волхв Кемийоке, - неожиданно признес Петер. - Тебе известно это имя?
   - Что ты сказал? - батюшка не поверил собственным ушам. - Откуда ты... Ты не настолько стар, чтобы помнить...
   - Значит известно! - облегченно выдохнул Незнански. - Все подробности позже - Сегодня должны поднять алтарный камень на капище в Новгороде...
  
   Глава 5
   29.06.09
   Россия. Новгород.
  
   Сводчатый коридор вывел археологов и чекистов в большой зал. Люди застыли в немом оцепенении, пытаясь оценить величественную картину, развернувшуюся перед ними в светящемся полумраке подземелья. Фонари оказались здесь ненужными - казалось, что светится сам воздух, наполняющий сказочные чертоги неведомых строителей.
   - Гасите фонари! - распорядился Сидоренко. - Здесь все прекрасно видно.
   - Точно, нужно экономить заряд батарей, - согласился Петр Семеныч, послушно выключая фонарь.
   Его примеру последовали и остальные члены экспедиции. Профессор что-то восторженно ахал, разглядывая высокий куполообразный потолок зала. Ему тонким голоском вторил Миргородский, поминутно толкая Вадима Дмитриевича локтем вбок, в порыве возбуждения забывая о субординации. В этом громадном зале было от чего потерять голову: изящные резные колонны, светящиеся изнутри нежно-голубым, переплетались друг с другом под самым потолком, образуя воздушные арки, отливающие изумрудной зеленью. Тоннель, по которому люди попали в зал, обрывался у гигантских каменных ворот, разрушенных неумолимым временем. Одна из створок была расколота и валялась на земле, вторая - уцелевшая, накренилась под напором валунов и щебня, доверху заполняющих дверной проем. От ворот вглубь могильника вела мощеная отборными круглыми булыжниками дорога, ширины которой хватило бы для хорошей трехполосной автомагистрали.
   Грандиозно!!! - с придыханием произнес Вадим. - Теперь ясно, где находился настоящий вход в могильник.
   - Почему ты думаешь, что это именно могильник? - спросил Министр. - Может быть, изначально у этого сооружения было другое предназначение?
   - Могильник, склеп, усыпальница, мавзолей, - возбужденно затараторил профессор. - Другого предназначения и быть не может! - категорически заявил он. - Все здесь кричит о смерти и потустороннем мире, начиная от декора и заканчивая булыжниками мостовой!
   - А причем здесь булыжники? - не понял Петр Семеныч.
   - А вы присмотритесь к ним повнимательнее, - посоветовал Вадим. - Это вовсе не булыжники, это - макушки черепов!
   Петр Семеныч опустился на корточки возле ближайшего камня мостовой.
   - Ну что, видите? - спросил Вадим, присаживаясь рядом. - Вот надбровные дуги, - он прикоснулся к черепу пальцами, - это швы...
   - Но они же не настоящие? - Мистерчук постучал по черепушке костяшками пальцев. - Камень!
   - Черт его знает, - признался в собственной несостоятельности профессор, - Все может быть...
   - Куда дальше? - отрывисто поинтересовался майор, которому не терпелось продолжить поиски.
   - Скорее всего - туда, по дороге, - неуверенно произнес Вадим. - Это место на плане пострадало больше всего остального... - Профессор залез в нагрудный карман и вытащил из него сложенный вчетверо листок бумаги с копией плана подземелья. Порывисто его развернул. Несколько секунд он внимательно разглядывал план, сверяя его с местностью. - По дороге, - наконец произнес он. - Дальше надо двигаться перпендикулярно предыдущему направлению.
   - Тогда не будем медлить, - взмахнул рукой майор. - По дороге, так по дороге. Но не теряйте бдительности, друзья! Мало ли какие еще сюрпризы встретятся нам по пути.
   Озираясь по сторонам, исследователи ступили на мощеную резными черепами дорогу. Идти было легко - дорога шла под уклон. По мере продвижения она сужалась, вскоре ширина мощеного полотна уже не превышала трех метров. Когда большой зал остался позади, а его искрящийся воздух и светящиеся колонны растворились в вязкой темноте подземелья, дорогу пересекла глубокая расщелина. Через темный провал, из которого до путников то и дело доносились какие-то звуки непонятного происхождения, был переброшен внушительных размеров каменный мост с низкими резными перильцами. На краю обрыва перед мостом по обеим сторонам мощеной дороги возвышались две скульптуры.
   - О, бабы! - едва взглянув на застывшие в скорбящих позах фигуры в длинных балахонах, уверенно произнес Петр Семеныч. - Вона, какие буфера! Я б с такой не отказался бы пообщаться тет-а-тет...
   - Плакальщицы, - уверенно заявил профессор. - Их позы красноречиво свидетельствуют...
   - Через мост двигаемся по одному! - распорядился Сидоренко, не давая профессору закончить фразу. - Хорош трепаться - не на прогулку вышли! Вольфыч, пошел!
   - Понял, командир! - отозвался Пес, осторожно двигаясь вперед.
   Едва его ноги ступили на мост, как из-под толстой подошвы армейских ботинок сверкнули голубые электрические разряды. Вольф застыл. Разрозненные искры слились в два изломанных ручейка, которые шустрыми змейками метнулись в противоположные стороны - к невысоким бортикам моста. Ручейки двигались стремительно и в одно мгновение достигли резных перил. Бортики, казавшиеся в темноте вырезанными из камня, на поверку оказались сделаны из какого-то прозрачного материала. Электрические змейки, двигаясь в прозрачном чреве перил, наполняли бортики неоновыми сполохами. Когда ручейки достигали высоких столбов, натыканных через равные промежутки по обеим сторонам моста, они разветвлялись: один поток продолжал свое движение по прозрачным перилам, а второй - по столбу. Когда первая змейка достигла макушки столба, на его вершине вспыхнуло миниатюрное неоновое солнце. Вскоре мост был освещен не хуже центрального проспекта в Москве.
   - Вот это иллюминация! - восхищенно произнес Министр.
   - Заметьте, коллеги - до сих пор все работает! - профессор не мог долго молчать. - Работает, невзирая на возраст! А он более чем почтенный! Нет, древние определенно были...
   - Профессор! - Сидоренко вновь встал на стражу порядка.
   - Я понял, понял! Умолкаю!
   - Двигаемся дальше... Вольфыч, ты в следующий раз проверяй как-нибудь... Вдруг вместо банальной подсветки оказалась какая-нибудь хитроумная ловушка?
   - Хорошо, - ответил бывший егерь. - Прежде чем куда-то ступить...
   - Господа офицеры! - произнес Вадим. - Если бы в этом мавзолее были бы какие-нибудь ловушки, их, наверное, отметили бы на карте.
   - А если сама карта - ловушка? - не сдавался майор.
   - Тогда какой смысл вообще было её рисовать? - профессор тоже решил идти до конца. - Я думаю...
   - Вадим Дмитриевич, береженого, как известно... Домыслы оставляем при себе! Я уже начал жалеть, что согласился взять вас с собой! Ожидать от ученого соблюдения элементарной дисциплины...
   - Золотые слова! - поддержал командира Вольф. - Может, действительно вернемся? Оставим профессора
   - Ну, знаете ли, - возмущенно заявил Миргородский, - да Вадим Дмитриевич ученый мирового уровня! Только благодаря его усилиям...
   - Молчать! - по-военному оборвал поток возмущенного красноречия Миргородского Сидоренко. - Для особо одаренных повторяю последний раз: еще одно нарушение дисциплины - и мы возвращаемся! С этой минуты все разговоры только по делу! Обсуждаем только цель и средства достижения этой цели! Открывать рот без приказа только в случае опасности! Больше повторять я не буду! Уяснили? На время операции здесь нет ученых с мировым именем! Есть только командир и бойцы!
   Сидоренко заметил, как благодарно на него посмотрел бывший егерь, больше других переживающий за дисциплину.
   - Вольфыч, поехали!
   Пес, который спрыгнул с моста на дорогу, едва только под его ботинками заискрило, вновь шагнул вперед. На этот раз все обошлось - никаких неожиданностей. Освещенный ярким неоновым светом необычных фонарей, Вольф пересек мост и застыл на противоположной его стороне. Несколько секунд он изучал обстановку, водя дулом автомата из стороны в сторону.
   - Первый, все чисто, - раздался в динамике наушника спокойный голос Пса.
   - Пошел профессор, - скомандовал Сидоренко.
   Когда Вадим оказался рядом с Вольфом, по мосту побежал Миргородский.
   - Семеныч, ты за ним. Я - замыкающим!
   Мистерчук кивнул и рванул вслед за помощником профессора. Оставшись один, Сидоренко оглянулся, но пройденный группой путь тонул в кромешной темноте.
   - Командир, все в норме! - отрапортовал Вольфыч. - Ждем только тебя.
   - Иду, - не тратя лишних слов, произнес Сидоренко. - Что тут у нас? - спросил он, присоединившись к группе.
   - Здесь еще один тоннель, - ответил Вольф. - Ведет вниз.
   - Хорошо, что не два, - заметил Мистерчук.
   - Ну, раз выбирать не приходится - двигаем дальше, - распорядился Сидоренко. - Вадим, сколько нам еще до цели?
   - Ну, если считать насыпной деревянный могильник за первый уровень, приемный зал со светящимися арками за второй, то этот тоннель выведет нас на третий...
   - А наша цель находится именно на третьем?
   - Согласно карте - да. До сих пор все совпадало...
   - Будем надеяться, что все совпадет и на этот раз, - воодушевленно произнес Сидоренко. - Но расслабляться еще рано. Двигаемся дальше.
   Подсвечивая себе дорогу фонарями, группа людей осторожно вошла в очередной тоннель. От ярких фонарей моста, бивших в спину, вглубь тоннеля протянулись длинные тени, карикатурно повторяя силуэты людей.
   - Не понимаю,- тихо произнес Вадим, - почему на мосту такое яркое освещение, а в тоннеле света нет вообще? Логичнее было бы наоборот.
   - Не-е, здесь все правильно, - возразил Министр. - С моста можно грохнуться! Ты трещину видел?
   - Возможно, вы и правы, - подумав, согласился профессор. - А возможно, что система освещения тоннеля просто вышла из строя...
   Тоннель неожиданно повернул в сторону почти под прямым углом, и через пару сотен метров вывел путешественников в очередной зал. Определить размеры этого помещения было затруднительно, так как лучи мощных фонарей попросту терялись в темноте.
   - Ну, что я говорил? - победно воскликнул профессор. Луч его фонарика метался из стороны в сторону, выхватывая из мрака многочисленные саркофаги. - Это могильник! Грандиозный по своей величине склеп!
   Огромный зал действительно оказался забит под завязку бренными останками, упакованными в гробы и саркофаги чудесной работы. Почти все домовины представляли собой настоящие произведения искусства. Больше всего поразили бывшего банкира каменные саркофаги, на крышках которых были высечены скульптуры их молчаливых жильцов.
   - Черт! - ошарашено произнес Петр Семеныч. - Да они как живые... Особенно она...
   Банкир остановился возле места упокоения молодой девушки. По крайней мере, искусный скульптор изобразил её такой. Обнаженная девушка, прикрытая лишь тонким покрывалом, лежала в расслабленной позе. Её умиротворенное лицо было спокойным, лишь на чувственных губах играла легкая улыбка, как будто она видела чудесный сон. Её шикарные волосы рассыпались по слегка примятой подушке. Министр мог поклясться, что видит каждый волосок, настолько тонкой была работа мастера. Одна рука девушки безвольно свешивалась с крышки саркофага, а другая лежала поверх тончайшего шелкового покрывала. Тени от фонаря скользили по соблазнительным изгибам красавицы, наполняя каменную скульптуру подобием жизни. Петру Семенычу казалось, что девушка дышит. Что грудь её едва заметно вздымается. Что вот сейчас она вздохнет поглубже, невесомая накидка соскользнет на пол, а девушка откроет глаза и протянет к нему руки...
   - Петр Семеныч, дорогой, что с вами? - Вадим, остановившийся рядом с Министром, с удивлением взглянул на застывшего контрразведчика.
   - Черт возьми! - очнулся Петр Семеныч. - Привидится же такое!
   - Что с вами? - обеспокоено, переспросил профессор.
   - Не знаю, - пожал плечами Министр. - Мерещится всякое... Девица вот эта... Дышит и руки протягивает... - смущаясь, пояснил он. - Я, словно прыщавый юнец, слюни роняю. А ведь я - тертый калач...
   - Вот оно в чем дело! - сумел расшифровать сумбурные объяснения Мистерчука профессор. - Вам не доводилось бывать в королевских усыпальницах Франции? Нет? Там со мной тоже происходило нечто подобное... Понимаете, такие места наполнены своеобразным мрачным очарованием смерти. В эти посмертные скульптуры и маски вложено столько...
   - Профессор, лучше не начинайте! - одернул Вадима Сидоренко. - Двигаемся дальше.
   Профессор вновь зашуршал сложенным планом.
   - Посветите, - попросил он майора, пытаясь рассмотреть пометки на карте. - Нам вдоль левой стены. Там должно быть какое-то ответвление...
   Они двигались вдоль стены вот уже больше часа, поражаясь обилию мертвецов. Вся стена была буквально утыкана нишами, в которых пылились бренные останки. Кое-где ниши были закрыты могильными плитами, кое-где ажурными решетками, были и просто открытые. В некоторых нишах гробы и саркофаги громоздились друг на друга в несколько ярусов. В одном месте группе Сидоренко пришлось обходить огромный мавзолей, выстроенный в виде ступенчатой пирамиды. Возле запертых ворот из позеленевшей от времени меди, стояли каменные истуканы, с угловатыми оскаленными черепами вместо голов. Метров через двести путешественники уткнулись в высокую мраморную ограду, прилепившую к стене, вдоль которой двигались люди.
   - Куда дальше? - поинтересовался Сидоренко.
   - Не знаю, - мотнул головой Вадим. - На карте таких подробностей нет.
   - Перелезем, или будем искать калитку? - поинтересовался Вольф.
   - Высоковато, - Сидоренко прикинул высоту стены. - Метров пять...
   - Постойте, должен быть вход! - порывисто произнес профессор. - Ведь если Финн тащил сюда своего бездыханного учителя в одиночку, как бы он его перебросил через стену?
   - А кто их знает, волхвов-то? - Петр Семеныч задрав голову, рассматривал мраморную стену. - Может, они и летать могли.
   - Значит так, - вновь взял инициативу в свои руки Сидоренко, - двигаемся пока вдоль забора. Если через полчаса не найдем калитку - лезем через стену!
   - Очень высоко, - пробормотал себе под нос Миргородский, но спорить с командиром не стал.
   Они пошли вдоль стены, конец которой терялся где-то в темноте. Калитка, а вернее большие двухстворчатые ворота обнаружились минут через пятнадцать. К счастью для исследователей они оказались не заперты. Картина, развернувшая перед контрразведчиками, поражала воображение. Перед ними, освещаемый лишь фонариками, расстилался чудесный сад. Кусты, деревья и даже трава были выполнены из белого мрамора. Неизвестные резчики постарались на славу: каждый листочек на дереве и каждая травинка, каждый цветочек на клумбе были вырезаны с такой тщательностью, что казались настоящими.
   Профессор присел на корточки у края мраморной поляны.
   - Представляете, сколько труда потребовалось, чтобы создать такое чудо? - в который раз повторил он. - Видно каждую прожилку! Создается такое впечатление, что весь этот сад был когда-то живым... А затем вдруг окаменел в одно мгновение!
   - Как думаете, что это? - спросил майор.
   - Кладбище, - безапелляционно заявил профессор. - Вон торчат могильные плиты, - он посветил фонариком вглубь сада, чтобы попутчики убедились в правдивости его слов. - Какой-то очень богатый шутник пожелал упокоиться вот на таком удивительном погосте. Вдоль мраморных лужаек были проложены узкие тропинки, бегущие к разным уголкам чудо-сада. Выбрав наиболее подходящую по направлению тропинку, отряд продолжил свое движение. Несколько раз путешественникам попадались на пути ажурные беседки, в глубине сада виднелись не только могильные камни, но и целые скульптурные композиции. Одну из них, расположившуюся буквально в двух метрах от тропинки, удалось рассмотреть в мельчайших подробностях. На небольшом возвышении, раскинув в стороны руки, лежал юноша в чешуйчатых доспехах. Из его груди, погрузившись почти до самого оперения, торчало толстое древко стрелы. С головы парня слетел изрубленный в бою шлем с погнутой личиной. Он сиротливо лежал рядом с мертвым хозяином, которому уже никогда не придется его надеть. Над поверженным юношей склонилась точеная женская фигурка - жена, либо возлюбленная героя. Лица девушки не было видно - оно скрывалось под ниспадающими локонами волос. Левой рукой ока касалась губ возлюбленного, а правой вонзала себе под левую грудь остро заточенный кинжал.
   - Все понятно без слов, - произнес в гнетущей тишине Вадим. - Любовь, принесенная в жертву на алтаре Войны... Ничего не меняется в этом мире!
   С ним были согласны все присутствующие на этом странном кладбище, хоть и не высказывали своего мнения вслух. Вскоре тропинка вывела их к неприметной калитке, расположенной на другом конце погоста. Мраморная стена кладбища обрывалась как раз возле искомого поворота.
   - Нам сюда, - заявил Вадим, ныряя в темное ответвление.
   - Стоять! - рыкнул Сидоренко. - Первым идет Вольф. - Он человек подготовленный, не то...
   - Не то что жалкий профессор? - не удержался и съязвил Вадим. - Сергей Валентинович, поверьте, я опытный археолог, и облазил не один могильник...
   - Не в этом дело! - Сидоренко не собирался выслушивать доводи профессора. - Я отвечаю за вашу безопасность. Первым идет Вольф! И точка. Не нарушайте дисциплину. Прошу вас как разумного человека!
   - Хорошо, хорошо! Пожалуйста! - профессор пропустил вперед бывшего егеря.
   Коридор оказался не сильно длинным - шагов тридцать. Он вывел экспедицию в еще один большой зал, оценить размеры которого тоже не было никакой возможности. По обилию гробов, саркофагов, могильных плит и небольших миниатюрных склепов новый зал не уступал предыдущему.
   - Как же мы его найдем, этого Кемийоке-волхва? - ругнулся вполголоса Петр Семеныч. - Среди этого изобилия и заблудиться - раз плюнуть! Не думаю, чтобы ему такой же шикарный гробик выделили.
   Петр Семеныч хлопнул ладонью по сверкающей в луче света металлической крышке саркофага, рядом с которым находился в этот момент. Литая домовина даже не шелохнулась, игнорируя панибратский шлепок Министра.
   - А ведь действительно дорогая усыпальница, - Миргородский наклонился над саркофагом, рассматривая при свете фонарика искусное литье в виде виноградной лозы. - Белое золото!
   - Да ну? - в голосе Министра сквозило недоверие.
   - Можете не сомневаться, - заступился за коллегу Вадим. - Валерий Петрович защищал кандидатскую по археологическим находкам из драгметаллов! Если Валера говорит - золото, значит, так оно и есть!
   - Мама мия! - воскликнул Мистерчук. - Да здесь золота тонны на три, не меньше!
   Он постучал костяшками пальцев по боковой поверхности саркофага. Тот даже не гукнул.
   - Толщина в два-три пальца, - довольно заявил Петр Семеныч. - Если тоньше звук был бы другой... А ведь он здесь, наверняк, не один такой... И если уж чел не поскупился на такой гробик, внутри всяко есть чем поживиться...
   - Петр Семеныч, - остудил его пыл профессор, - помимо банальных драгоценностей, есть еще такое понятие - историческая ценность! Так вот с этой точки зрения: все это, - он развел руками, словно старался объять все подземелье, - бесценно!
   - Ты меня понятиям не учи, ученый! - возмутился Министр. - Я же чисто гипотетически.
   - Вадим Дмитриевич, давайте вернемся к поставленной задаче? Как нам искать волхва?
   - Сейчас я еще раз взгляну на карту...
   Профессор вновь зашуршал бумажками. Затем некоторое время рассматривал план, поворачивая карту и так и этак, пытаясь как-то определиться на местности.
   - По-моему... левее надо... - неуверенно произнес он.
   Неожиданно в чреве каменного саркофага с лопнувшей стенкой, стоявшего в метре от группы контразведчиков, раздался какой-то непонятный шум.
   - Что это? - подпрыгнул профессор.
   - Тш-ш-ш! - приложил палец к губам Сидоренко.
   Шум внутри саркофага нарастал. Существо, копошившееся в усыпальнице, было небольшим. В ответ на красноречивый жест Вольфа автоматом в сторону саркофага, Сидоренко отрицательно покачал головой: не стреляй!
   Из трещины саркофага выкатился какой-то темный комок и кинулся на людей. От неожиданности Миргородский отпрыгнул в сторону, споткнулся и всем весом рухнул на каменный ящик. Камень окончательно раскололся, массивная гробовая плита поползла в сторону. Раздался треск, с каким обычно лопается сухая, но слегка подгнившая древесина. С зубодробильным скрежетом плита продолжала медленно сползать с основания, пока не грохнулась оземь. От удара тяжелой каменюки об пол содрогнулся весь могильник, сверху посыпалась какая-то труха, а по мрачным уголкам подземелья пошел гулять возмущенный гул.
   Когда все затихло, Сидоренко укоризненно покачал головой:
   - Валера, это всего лишь крыса.
   - Но она так неожиданно выскочила, - оправдывался помощник профессора, - я растерялся...
   Пока майор отчитывал Миргородского, Вадим в свете фонарика разглядывал "внутренности" разрушенного саркофага. Там, в сломанном деревянном гробу лежал истлевший костяк в живописных лохмотьях. Возможно, что некогда это тряпьё считалось самым писком моды, а его хозяин почитался за великого щеголя. Но сейчас он производил отталкивающее впечатление: обтянутый растрескавшимся пергаментом череп с клоками длинных, тронутых сединой волос, редкие гнилые зубы. Сквозь прорехи плаща, цвет которого было невозможно определить с первого взгляда, просвечивали ребра. На левой кисти мумии обнаружилось нечто напоминающее перчатку, расшитую крупным жемчугом. Не скрывая от контрразведчиков возбуждения, охватившего археолога, Вадим выхватил из кармана цифровой фотоаппарат и принялся снимать артефакты саркофага: деревянный гроб, обшитый золотой фольгой, золотые и платиновые перстни, цепи, брильянты, изумруды, рубины в искусных оправах, монеты всевозможных форм... Прибитый к изголовью деревянного гроба острозубый царский венец.
   - Вадим, Валера, давайте сюда! - позвал их Сидоренко. - Нужно найти могилу Кемийоке!
   С явной неохотой археологи оторвались от раскуроченного саркофага и подошли к контрразведчикам.
   - Вадим Дмитриевич, ведите, - произнес майор.
   - Сейчас дух переведу... - ответил профессор. - Такого изобилия я давно не встречал...
   Около двадцати минут контрразведчики петляли между бесчисленных захоронений, пока, наконец, не вышли к грубообработанной каменной стене.
   - Все-таки здесь некогда были природные пустоты, - произнес профессор, рассматривая стену. - Этого камня явно не касались инструментом... Огромная пещера! Где-то здесь...
   - Ага, вот и знак, как на карте! - радостно заявил Петр Семеныч, заметив в луче света корявый символ, чем-то нацарапанный на стене. - Тут ниша! Взгляните, господа, перед вами последний приют волхва Кемийоке! - сообщил он членам экспедиции.
   Следом в нишу заглянул Вадим. В углублении, замотанное в какие-то пыльные лохмотья, лежало мертвое тело.
   - Вы уверенны, что это именно он? - спросил Миргородский.
   - Можешь не сомневаться, Валера! - самодовольно ответил Министр. - Знак тот же! Правда, профессор?
   - Да, это он, - согласился Кучерявый.
   - Давайте вытащим этого страдальца, - предложил Сидоренко, - и выясним, наконец, наш это клиент или нет.
   - Так, братва, разойдитесь-ка в стороны - достанем нашего короеда из норы, - разухабисто произнес Министр, хватая завернутое в лохмотья тело. - Раз-два! - Он резко выдернул тело волхва из глубокой ниши. Ветхая ткань, в которую запеленали труп, не выдержала такого грубого обращения и лопнула. Мертвый волхв, если это был он, с маху хлопнулся об пол. Не раздумывая, Министр достал широкий десантный нож и разрезал истлевшие лоскуты материи. Под расползающимся материалом обнаружилась закорженевшая шкура какого-то животного, которая крошилась под руками бывшего банкира.
   - Вот он, голубчик! - раскрошив шкуру в районе головы волхва, воскликнул Министр. - Хорошо сохранился, зараза! - удивленно произнес он, приближая фонарик к лицу мертвеца. - Выглядит так, как будто только вчера преставился!
   Действительно, старик, лежащий в коконе засохших шкур, выглядел на удивление свежо. Петр Семеныч даже наклонился и понюхал воздух.
   - Никакого запаха разложения, - задумчиво произнес он. - Это чего, Валентиныч, типа нетленные мощи?
   - Не знаю, - отозвался Сидоренко, склонившись вслед за Петром Семенычем к телу волхва.
   Костистое лицо колдуна, заросшее по самые глаза пышной седой бородой, выглядело умиротворенно, словно старик всего лишь заснул. Министр прикоснулся рукой к впалой щеке покойника, а затем оттянул веко и посветил в глаз фонариком.
   - Холодный, - констатировал он. - И глаза на свет не реагируют. Но состояние организма - отличное! А за тысячу лет он давно должен был сублимироваться, превратиться в этакое подобие "Доширака".
   - А книги, книги есть? Или там свитки какие? - опомнился Сидоренко.
   - Есть, Валентиныч, - успокоил командира Министр, рывком разрывая остаток шкур.
   На груди волхва, поверх окладистой белоснежной бороды, покоилась резная деревянная книга с оскаленным драконом на обложке.
   - Вот она, родная! - Петр Семеныч бережно прикоснулся к книге руками. - А почему дракон?
   - Это не дракон, - пояснил профессор, - это Ящер - повелитель подземного мира мертвых у древних славян.
   - Символично, - сказал Министр, потянув книгу на себя. Но странный мертвец не хотел отдавать ценный артефакт, вцепившись в него скрюченными пальцами. Потуги волхва сохранить арефакт не произвели на Петра Семеныча ровно никакого впечатления.
   - Вот вцепился как клещ! - буркнул и без излишних сантиментов разогнул пальцы старика. - Ну что, командир, можно домой двигать?
   - Можно, - согласился Сидоренко. - Самое главное теперь - выбраться из этого могильника без потерь.
   - А как же он? - всплеснул руками Миргородский, подразумевая ограбленного волхва. - Мы что же, так и оставим его здесь?
   - А в чем дело? - равнодушно спросил Министр. - Зверья тут нет, компания подходящая - пусть парится!
   - Давайте его хотя бы обратно в нишу затолкнем, - предложил профессор. - Он же нам в каком-то смысле помог.
   - Ладно, мужики, давайте засунем терпилу на место, и покончим с этим!
   Валера стянул ошметки ткани, стараясь запеленать старика обратно в кокон. Получалось у него плохо - ткань расползалась под пальцами.
   - Держи, наука, - Петр Семеныч протянул Валере свою бандану, - закрой ему этим лицо. Хоть какая-то компенсация, за то, что потревожили старика. Да, а еще у меня в аптечке бинт есть!
   Миргородский закрыл тряпицей старику лицо, а затем плотно забинтовал развалившийся кокон. Через пять минут старик "с почестями" был водружен на место - в нишу.
   - Покойся с миром! - произнес Миргородский, закладывая нишу обломками разбитого надгробия, стоявшего неподалеку.
   - Ну, как там у вас? - Сидоренко окликнул археологов. - Закончили?
   - Да, - ответил профессор.
   - Тогда - двигаем обратно! - распорядился майор. - Порядок прежний: первый - Пес, за ним - Банкир, следом - Профессор и Помощник, я - замыкаю цепочку. Петр Семеныч, артефакт из рук не выпускай...
   - А то! - подбоченился Министр. - Буду беречь пуще глазу!
  
   Глава 6
  
   29.06.09
   Россия. Новгород.
  
   Двое священников, облаченных в одинаковые черные сутаны, сидели друг против друга. Тщедушный глава 16 отдела внимательно изучал своего гостя - коренастого старика с шикарной окладистой бородой.
   - Налить вам чаю, батюшка? - радушно предложил контрразведчик.
   - Отчего же не испить чайку с хорошим человеком? - тягуче отозвался гость. - Извольте, батюшка!
   Генерал наскоро наполнил кружки свежезаваренным чаем:
   - Сахар положить?
   - Не надо, - качнул большой лобастой головой батюшка Филарет.
   - Может быть меду? Есть липовый, гречишный, лиспядичный... Правда, прошлогоднего сбора. - Есть еще свежий, этого года - цветочный...
   - Меду отведаю, - степенно ответил монах. - Свежего...
   Батюшка Феофан поставил перед гостем банку с медом, фарфоровое блюдце, на блюдце положил десертную ложку. Гость взял ложечку и положил её на стол. Из банки налил в блюдце мед.
   - Хлебом угостите? - спросил он хозяина. - Я до утренней не успел...
   - Ох, простите великодушно! - спохватился контрразведчик. - Я как-то... Вы ж всю ночь в дороге!
   На столе, как по мановению волшебной палочки, появился поднос с хлебом и булочками.
   - Выпечка свежая, - заверил гостя батюшка Феофан. - Повариха у нас знатная, - похвалился он, - она и хлеб сама выпекает. - Может быть печенье?
   - Благодарствую! - ответил отец Филарет. - Мне хлеба вполне достаточно.
   Он взял с подноса большой ломоть хлеба и опустил его в блюдце с медом. Обильно пропитав кусок тягучим лакомством, он ловко отправил его в рот. Степенно прожевав откушенное, он повторил процедуру. Запив хлеб чаем, он довольно произнес:
   - А недурственный у вас медок! Зело недурственный!
   - На здоровье! - улыбнулся контрразведчик.
   - Вы, батюшка, спрашивайте, не стесняйтесь! - уплетая очередной кусок, разрешил Филарет. - По глазам вижу - вопросов тьма!
   - Вопросов действительно накопилось немало, - генерал провел ладошкой по лысой голове, словно приглаживая давным-давно исчезнувшие волосы. - А у вас разве нет ко мне вопросов?
   - Скрывать не буду - заинтересовали вы меня!
   - Тогда, батюшка, давайте честь по чести: один вопрос мой, следующий - ваш... И кстати, как мне прикажете вас величать? Финном, отцом Филаретом, либо как-то иначе?
   - Был Финн, да весь вышел - Филаретом зови. А тебя - Феофаном кликать?
   - Феофаном, - согласился генерал.
   - Добро! - прогудел Филарет, отодвигая пустую кружку и блюдце, начисто вымаканное хлебом. - Постриг когда принял?
   - При Александре Втором, упокой господи его душу, - перекрестился отец Феофан.
   - Это при Освободителе? - удивился Филарет. - Я думал, ты моложе. Хотя зелье в тебе сразу учуял. Как, впрочем, и у твоего посыльного. Как секрет зелья раздобыл?
   - А я секрета не знаю, - чистосердечно признался старец. - Подопытным кроликом в Натцвайлере побыть довелось...
   - Вот оно, значит, как? - вновь качнул седой шевелюрой Филарет. - Чудно! А как посыльный твой зельем разжился?
   - Петер из Рейха... параллельного мира... из альтернативной вселенной... Не знаю даже, как тебе объяснить...
   - А ты не смущайся, Феофан, - неожиданно улыбнулся бывший волхв. - Я же не дикарь! А о множественности миров я еще во времена своего ученичества слышал! Зачит, там владеют секретом зелья?
   - К нашему великому сожалению! - вздохнул батюшка.
   - А ему рецепт известен?
   - Нет, Петер не в курсе всех подробностей.
   - Жаль, - прогудел гость. - Интересно было бы ингредиенты сравнить, степень воздействия на организм... Мое зелье-то попроще будет...
   - Послушай, Филарет, а как ты все это чувствуешь?
   - Чувствую, и все. С мое бы пожил, тоже бы научился, - добродушно ответил бородач.
   - Своим секретом поделишься? - с надеждой спросил генерал.
   - Секретом поделюсь, но... есть проблема...
   - Какая проблема? - испугался батюшка Феофан.
   - Запас исходного вещества для приготовления у меня невелик, - признался Филарет. - Для одного: еще на два десятка омоложений хватит...
   - Да нам омолаживаться и не нужно! - замахал руками монах. - Как у твоего зелья с регенерацией? Раны быстро заживают?
   - Как обычно заживают... А что, ваше зелье раны лечит?
   - Еще как! Даже у меня после стольких лет какой-никакой эффект сохранился. А уж у Петера...
   - Мне очень жаль! - тягуче произнер отец Филарет. - Я хотел помочь... Всеж-таки на Русь супостат покусился.
   - А мы от помощи и не отказываемся. - Батюшка Феофан убрал со стола пустые кружки и банки с медом. На обводившейся поверхности стола контрразведчик развернул копию карты Финна, нанесенную на большой лист ватмана.
   - Узнаешь? - спросил он гостя.
   Филарет молча разглядывал собственные каракули тысячелетней давности.
   - Даже не вериться, что она так хорошо сохранилась! - наконец произнес он. - Я о ней совсем забыл... А вот лишь взглянул - как будто вчера все это было.
   - Пойдем, я тебе еще кое-что покажу. Надеюсь, что для тебя это тоже будет приятной неожиданностью, - пообещал Феофан.
   Выйдя из палатки, генерал повел гостя в сторону раскопа. Они спустились по длинной приставной лестнице в глубокую яму, в которой пахло сырой землей. Завидев откопанную археологами землянку, Филарет сбился с ровного шага и ухватил старца за рукав:
   - Это же моя землянка! Я в ней вырос...
   Приблизившись к срубу, он замер, не решаясь войти внутрь. Генерал тем временем включил в землянке освещение. Филарет стоял перед закрытой дверью, прикасаясь пальцами к старому дереву. Генерал мог поклясться, что в бездонных глазах бывшего волхва блестели слезинки. Он не стал торопить гостя, понимая его чувства. Ведь эта землянка была когда-то его родным домом. Домом, где он вырос и возмужал, познал отеческую заботу и первую любовь. Наконец, собравшись с духом, отец Филарет распахнул низенькую дверь и вошел в землянку. Генерал не стал заходить в землянку вслед за волхвом, оставив монаха наедине со своими воспоминаниями. Старик пробыл в землянке минут двадцать.
   - Спасибо, Феофан, что понял меня! - поблагодарил он генерала, покинув ветхое строение. - Мне нужно было побыть одному... В такие минуты... Я словно вернулся назад, во времена моей юности - в этой землянке я вырос. Мы пришли в Славно вместе с Рериком по приглашению Гостомысла. Он тоже был родом из полабских словен. Первое время даже князья ютились в таких вот землянках... Только они строились дальше... - немного несвязно вспоминал Филарет. - Волхвы же по обычаю селились за околицей... У капища... Капищ в округе было несколько... Но это - самое древнее... Оно хранило тайну известную учителю. - Под жертвенником капища был ход....
   - Я знаю, мы нашли его.
   - Сюда свозили усопших еще в незапамятные времена... Подземная усыпальница... Она огромна... Она скрывает такие тайны, которые нам и не снились.
   - Но откуда она взялась? - спросил генерал.
   - Наша цивилизация не первая на земле. За тысячи лет их было превеликое множество...
   - Почему же мы не находим их следов? - недоумевая, спросил Феофан.
   - Посмотри сюда! - произнес волхв, указав на десятиметровый пласт земли, отделяющий землянку от поверхности. - Прошла всего какая-то тысяча лет... А если прошли десятки и сотни тысячелетий?
   Феофан прошел немного вперед:
   - Вот здесь, на пригорочке... Тогда здесь был небольшой пригорок, нам с учителем отстроили добротный дом...
   - Что с ним случилось? - поинтересовался Феофан.
   - Когда учитель почил...
   - Умер?
   - Нет, учитель устал... Устал от жизни, от череды омоложений... Он пожелал упокоиться в подземных чертогах. Мы спустились с ним в подземелье, а назад вернулся только я. А дальше все пошло наперекосяк... Учитель исповедовал культ Чернобога, клал требы Ящеру - повелителю подземного мира. За это нас не любили жрецы иных культов: Макоши, Перуна, Свентовита. Не любили, но и связываться не решались - учитель был сильнее их всех вместе взятых. Но едва Кемийоке не стало...
   - Расклад изменился не в твою сторону? - предположил батюшка Феофан.
   - Угадал, - грустно улыбнулся волхв. - Не знаю, кто из них выпустил в мир "Черную немочь", но во всех грехах обвинили меня. Дескать, я нарушил табу - потревожил мертвецов. Прогневил богов - получай расплату. Народишко взбунтовался. Новгородцы всегда были скоры на расправу, не помогло даже расположение Рёрика. Они напали внезапно, но я успел... От учителя осталось несколько мощных артефактов. И один из них - что-то похожее на современную мину, я использовал: когда мужичье окружило дом, меня там уже, естественно, не было... На месте нашего дома осталась одна большая яма, а землянку накрыло выброшенной землей. После этого я ушел в леса, и не появлялся в Новгороде лет триста, пока служители нового культа не истребили старых волхвов...
   - Постой, а для кого же ты составлял карту?
   - Для себя, - ответил Филарет. - Учитель сказал, что однажды он призовет меня. Я боялся, что если пройдет много времени, я не смогу вспомнить дорогу. Вернувшись из подземелья, я нарисовал план. Но события развивались настолько стремительно, что я не мог захватить его с собой. А когда вернулся - все изменилось... Ваши люди давно в подземелье? - неожиданно спросил он.
   - С ночи, - коротко ответил контрразведчик. - Будем надеется, что все пройдет хорошо...
   - Что ищите? - наконец спросил Филарет, взглянув в глаза старого контрразведчика.
   - Не буду скрывать, - ответил генерал, - нам нужно оружие. О нем ты упоминал в летописи о князе Бравлине.
   - Не продолжай, я догадался, о чем ты. Вам нужен рецепт "Берсерка".
   - Как ты сказал? "Берсерк"? - переспросил Феофан.
   - Да, учитель еще называл его "Усмешкой Ящера". Он многократно увеличивает живучесть бойцов. Небольшими силами Кемийоке с помощью этого зелья брал приступом целые города.
   - Почему же ты не оставил рецепт для себя?
   - А зачем? Я не собирался ни с кем сражаться, - признался древний кудесник. - Мне нечего было усиливать - боец из меня никудышний. Эта наука мне так и не покорилась. Но "Усмешка Ящера" в умелых руках - чудовищная сила. Учитель боялся оставлять рецепт зелья в миру, поэтому забрал его с собой.
   - Обещаю, - торжественно произнес генерал, - что мы будем использовать силу зелья на благие цели!
   - Ой-ли, Феофан! - недоверчиво отозвался монах. - Тебе ли не знать, что благие намерения устилают дорогу в Пекло? Учитель не зря называл зелье "Усмешкой Ящера".
   - Что ты имеешь ввиду? - спросил батюшка.
   - Побочные эффекты "Берсерка", - ответил священник. - Говоря современным языком, зелье - это мощный допинг. Да, он многократно увеличивает силы, но тем временем сводит тебя в могилу.
   - Но ты же говорил, что препарат повышает живучесть, - возразил батюшка.
   - Говорил, не стал отрицать священник, - только повышает он её однобоко - ты будешь жить, воевать и двигаться, даже будучи мертвым...
   - Это как? - не понял батюшка Феофан.
   - Организм будет попросту игнорировать смертельные раны... какое-то время, работая на ресурсах зелья. Даже получив, к примеру, пулю в серце, боец, принявший зелье не умрет до тех пор, пока не закончится эффект...
   - А если повторить прием? До того, как он...
   - Будет жить дальше, пока не перестанет его принимать.
   - Да, действительно... Но это уже что-то! Ты нам поможешь? - напрямую спросил Феофан.
   - Ты знаешь, - выдержав небольшую паузу, произнес волхв, - у меня уже давно не было никакой цели. Лет сто назад я почувствовал, что устал от бессмысленной жизни... Сейчас я живу лишь по инерции... Я все больше склонялся к мысли пойти по стопам учителя. Но сегодня кое-что изменилось...
   - Так ты согласен? - не скрывая облегчения, воскликнул батюшка Феофан.
   - Я помогу, ведь это - моя земля, мой народ!
   - Ну и слава Богу! - перекрестился контрразведчик. - Значит, у нас есть шанс, надрать кое-кому задницу!
   - Не сомневайся - мы это сделаем! - убедительно произнес старый волхв.
   - Как думаешь, мои парни справятся без твоей помощи там, в подземелье?
   - Подождем до вечера, - ответил Филарет. - Если не вернутся, тогда пойдем за ними. А сейчас я бы выпил еще чаю...
   - С медом?
   Группа майора Сидоренко вышла из подземелья к пяти часам вечера. После длительного пребывания в темноте яркий солнечный свет болезненно резал глаза. Не давая людям расслабиться после длительной встряски, майор потащил всех членов экспедиции на доклад к генералу, едва узнав, что глава 16-го отдела ожидает в палатке профессора.
   - Товарищ генерал, - отрапортовал он, настороженно косясь в сторону бородатого священнослужителя мило беседующего с отцом Феофаном, - ваше задание выполнено. Потерь нет...
   - Выкладывай все начистоту, командир, - произнес батюшка Феофан, заметив косой взгляд майора. - Этот человек отныне в нашей команде. Я познакомлю вас... Но немного позже. Нашли?
   - Вадим Дмитриевич, ваш выход! - произнес Сидоренко.
   Из-за спины майора выступил вперед профессор с книгой Кемийоке в руках.
   - Как он? - охрипшим от волнения голосом спросил старый волхв, узнав реликвию.
   - Я думаю, что этот артефакт отлично сохранился, - ответил Сергей Валентинович.
   - Вы меня не поняли, - перебил майора старик. - Я не книгу имел ввиду. Как учитель?
   - Какой учитель? - не понял Сидоренко.
   - Хозяин артефакта, - пришел на выручку гостю батюшка Феофан. - Кемийоке.
   - Учитель? Кемийоке? - не мог свести концы с концами Сергей Валентиныч. - Так он же уже тыщу лет, как в могильнике... Кто же вы, уважаемый?
   - Да, - произнес Феофан, - видимо, придется познакомить вас сейчас. Товарищи офицеры, господа ученые, разрешите вам представить отца Филарета, некогда носившего имя Финн...
   - Тот самый Финн? - изумлению профессора не было границ. - Автор летописи и плана подземелья?
   - Позвольте, но как такое возможно? - вмешался Миргородский. - Ему же перевалило за тысячу!
   - Поверьте, Валерий, в нашем мире многое возможно! Особенно в последнее время. Разве побывав там, - монах указал себе под ноги, - вы еще не убедились в этом?
   - Но... Я... Просто всего слишком много... Навалилось...
   - Привыкайте, Валерий, привыкайте. Обстоятельства складываются таким образом... Отныне вам придется тесно сотрудничать с 16-м отделом ФСБ. Вернее не так: с сегодняшнего дня вы, Валерий, и уважаемый Вадим Дмитриевич - сотрудники 16-го отдела ФСБ со всеми вытекающими... По законам военного времени!
   - А как же наша работа? - опешил Миргородский. - Мы же археологи? Мы...
   - А вы и будете заниматься археологией! Вы важны нам именно в этом качестве. А насчет возраста, - батюшка усмехнулся в жиденькую бороденку, - на ваш взгляд, сколько мне лет?
   - Семьдесят? - предположил Миргородский. - Восемьдесят? Неужели девяносто?
   - Ладно, молодой человек, не буду вас мучить - можете смело умножать свои предположения на два - не ошибетесь!
   - Сколько? - не поверил своим ушам Миргородский. - Но как?
   - Как сотруднику отдела вам будет доступна кое-какая секретная информация, - подсластил горькую пилюлю старец.
   - Заманчиво, очень заманчиво, - произнес, размышляя, Вадим Дмитриевич. - К тому же, как я понял, у нас нет выбора?
   - Выбор есть всегда! - не согласился батюшка.
   - А если я откажусь? - поинтересовался профессор.
   - Подумайте, от чего вы хотите отказаться? - предостерег от поспешного выбора генерал. - Какие тайны истории откроются перед вами?
   - Как он? - вновь напомнил о себе Филарет.
   О его вопросе попросту забыли в ходе развернувшейся дискуссии.
   - Простите, батюшка, - смущенно извинился глава 16 отдела. - Что с Кемийоке?
   - Я не знал его при жизни, - поспешно ответил Сидоренко, - но на мой неискушенный взгляд он хорошо сохранился. Как маринованный огурчик, если можно так выразиться. Ну, разве что не дышит. Тление его не коснулось.
   - Я рад это услышать, - произнес Филарет. - Когда-нибудь он очнется и призовет меня... Вы положили его на место?
   - Конечно! - ответил Сидоренко. - Еще тысячу пролежит...
   - Благодарю за службу, господа! - произнес генерал.
   - Служим России! - нестройным хором отозвались контрразведчики.
   - Сутки на отдых, - расщедрился батюшка. - Рад бы больше, да не могу, - развел он руками, заметив недовольную физиономию Петра Семеныча, - на войне выходных не бывает.
  
   01.07.09
   Россия. Новгородская область.
   Заброшенный хутор "Неклюевка".
  
   На прогретой летним зноем завалинке, щурясь и пуская блестящей лысиной солнечные зайчики, сидел батюшка Феофан. В тишине брошенного людьми хутора, среди зияющих пустыми фрамугами, заросших бурьяном бревенчатых изб, окруженный беспечным щебетанием птиц, стрекотом длинноногих кузнечиков и легким жужжанием насекомых монах отдыхал душой. Его, человека прошлого, очень утомляла стремительно набирающая обороты действительность. Темп жизни постоянно нарастал, особенно последних лет сто. Ну а лихие девяностые, да еще так не вовремя разразившаяся война, вконец уморили старика. Конечно, подчиненным генерал не мог демонстрировать свою слабость, слишком многое на сегодняшний день зависело от его 16-го отдела. Это в былые, относительно спокойные годы, он мог позволить себе бросить на время государственную службу и отдохнуть душой в каком-нибудь тихом монастыре. Год-другой среди благостных иноков, посты и молитвы, простой физический труд - и от накопившейся усталости и депрессии не оставалось следа. Но сейчас, когда весь мир находился на краю попасти, он не мог этого себе позволить. Приходилось терпеть, сжимая зубы, и мечтать... До недавнего времени отцу Феофану было не с кем поделиться своими переживаниями. Никто не в силах понять его, человека позапрошлого столетия, в стремительно изменяющемся мире. Но встреча со старым волхвом изменила многое. Они оба - осколки минувшего, понимали друг друга с полуслова. Их чувства и мысли оказались схожи, а усталость, накопившаяся за долгие столетия, одинаковым гнетом мешала радоваться жизни. Они общались почти сутки, делясь друг с другом маленькими секретами выживания в мире, в одночасье ставшим чужим. Как это ни покажется странным, но после разговора со старым волхвом батюшке Феофану стало легче. Отец Филарет тоже признался ему в схожих чувствах. Старики оказались по-настоящему полезны друг другу. Сидя на завалинке, батюшка Феофан улыбался своим мыслям.
   - Эх! Красота! - На скрипучее крылечко выбрался из дома зевающий Министр. В одной руке он держал большой надкусанный бутерброд с докторской колбасой, во второй - солдатскую походную кружку.
   - Доброго утра, батюшка! - заметив скучающее начальство, поздоровался Петр Семеныч.
   - Ну и горазд ты спать, Петенька! - вместо приветствия ласково попенял Мистерчуку монах. - Какое же это утро? Полдень на дворе! Все уже давно встали, и занимаются делом!
   - Знаете что, батюшка, - Министр запихнул в рот половину бутерброда и, бессовестно чавкая, произнес:
   - Я тоже делом занят! Не менее важным, между прочим!
   - И чем же, позволь тебя спросить?
   - Сплю! - выпалил Петр Семеныч, заталкивая в рот остатки еды. - Мне от ваших прививок до сих пор хреново! Вы бы дали, батюшка, задание своим яйцеголовым, чтобы они еще с "экстрактом" поработали - отходняк жуткий.
   - Это у тебя от первых, пробных... У нового "экстракта" такой побочки нет.
   - Мне-то от этого не легче! Вот прикол: меня можно ножом резать на кусочки - боли не чувствую, а башка трещит. Вы б хоть колес, каких-никаких, дали.
   - Хорошо, я озадачу руководителя фармакологического направления. Пусть для тебя что-нибудь придумают.
   - Во-во! - поддакнул Министр. - Пусть поработают! Так что сон для меня - такая же рабочая составляющая! - довольно закончил Петр Семеныч. - Когда, кстати, добровольцев привезут? Я уже запарился вместо крысы подопытной...
   - Так привезли уже, пока ты спал, - ответил батюшка.
   - Да вы что? - охнул Министр. - Все ЗэКа10?
   - Все.
   - Пойду, погляжу. Вдруг, какого знакомца встречу.
   - Вместе пойдем, - согласился монах. - Тоже хочу посмотреть на наших...
   - Подопытных кроликов? - усмехнулся Министр. - Не тушуйся, батюшка, не ради собственного блага...
   - Тяжко мне на такое идти, - признался монах. - Но назад хода нет.
   - Сколько зеков привезли? - полюбопытствовал Петр Семенович.
   - Пятерых. Пока будем начинать с небольших групп... Полигон уже готов, - сообщил батюшка.
   - Ох, - вздохнул Петр Семеныч. - Ну, пойдем, посмотрим на твой полигон.
   Они пошли по центральной деревенской улице вдоль покосившихся столбов электропередачи, мимо заросших бурьяном огородов и дворов. Не доходя до разрушенного амбара, стоявшего на краю деревни, батюшка свернул с улицы и углубился в заросли густо разросшегося орешника.
   - Так ближе, - пояснил он, - угол срежем.
   Минут через пять кустарник закончился, уступив место молодому смешанному лесу. За лесом, на небольшой возвышенности и располагалось старое деревенское кладбище. В отличие от тоненьких деревьев лесочка, выросшего на брошенной пашне сравнительно недавно, деревья, произраставшие на кладбище и вокруг него, были старыми и толстыми. Солнце почти село, разлиновав холмики старых могил длинными тенями от покосившихся крестов, когда Петр Семеныч и батюшка Феофан наконец добралась до кладбища. Благостную идиллию заброшенного сельского погоста нарушали азартные выкрики, доносившиеся от группки заключенных, которые без зазрения совести резались в карты на упавшем каменном надгробии. Рядом, средь потемневших от времени деревянных крестов, топча изумрудную кладбищенскую поросль, стояли солдатики из внутренней службы сопровождения 16 отдела. Они не вмешивались в игру, давая зекам расслабиться, возможно, что последний раз в жизни. У покосившейся ограды погоста, под сенью большого ясеня, стояли контрразведчики в ожидании прихода начальства.
   - Прости, Господи, души наши грешные! - истово перекрестился батюшка Феофан, проходя мимо изувеченных временем надгробий и крестов. - Не ради глумления и наживы, а ради жизни и процветания всего рода человеческого на этой земле! Не отмолить мне мои грехи и за тысячу лет, но я готов... Готов гореть в геенне огненной за свои прегрешения. Прости, Господи! Прости...
   Батюшка еще раз перекрестился и направился в сторону голосов. Контрразведчиков батюшка нашел с наслаждением пускающих клубы табачного дыма в прозрачный деревенский воздух.
   - Ну, как у вас дела, хлопчики? - поинтересовался монах, с неудовольствием покосившись на играющих в карты зеков.
   - Отлично, батюшка, - нарочито бодро произнес Сергей Валентинович. - Все готово к операции...
   - Мы должны исключить любую возможность утечки информации! - в голосе благообразного старичка звучали генеральские интонации. - Операция "Усмешка Ящера", если, конечно, у нас все получиться, должна стать настоящей неожиданностью для фрицев.
   - Все идет по плану, товарищ генерал, - отрапортовал майор. - Профессора и его помощника мы сразу изолировали от группы археологов. Они сейчас с нашей базы носа никуда не высунут... Да им, в общем-то, и самим никуда не хочется. Архивы. у нас знатные! В курсе только наша команда...
   - Ваш допуск не ставиться под сомнение, - кивнул лысой головой старик. - Сергей Валентинович, содатиков из охраны отправь пока за ограду, и начнем.
   - Наконец-то! - обрадовано воскликнул Сидоренко, уставший от долгого ожидания. - А то мы уж подзастоялись...
   - Еременко! Ко мне! - позвал старшину майор. - Отведи своих парней за ограду.
   - Но, товарищ майор, как же... Мы ж этих, - он указал на играющих в карты зеков, - охранять должны.
   - Отводи, старшина! - повторил приказ Сидоренко. - Мы с ними сами как-нибудь справимся. Поторопись - неохота в потемках отсюда выбираться.
   Старшина скомандовал солдатикам "отход", и вместе с ними покинул территорию кладбища.
   - Давай, Семеныч действуй! - произнес Сидоренко, толкнув локтем Министра.
   - Здорово, босота11! - оглядев "подопытный материал", произнес Петр Семеныч, потирая пальцем печатку "законника12", надетую специально для этого случая. Он подошел к их разношестной компании и присел рядом на корточки. - Кто в вашей честнй компании за Ивана13 канает14?
   - А ты с какой целью интересуешься? - просипел длинный и худой, словно палка, зек, потерев давно не бритый подбородок. - Да и назваться бы не мешало, если ты из правильных людей15! Опа, братва, - взляд зэка зацепился за украшенный короной "болт", - кажись, среди нас "законник" определился.
   - Жердь, пусчай он авторитет подтвердит! - сбросив карты на могильную плиту, подключился к "базару" второй ЗК, маленький и коренастый, с бегающими колючими глазками. - Откуда я знаю, что "корона16" на "лаврушная17", а чеснаком18 заслужена?
   - Не вякай, Репа! - просипел Жердь. - Если мужчина правильный, он сам знает, что делать.
   Петр Семеныч без разговоров скинул с плеч рубашку.
   - Как ксивы19? - засветив сидельцам грудь и спину, поинтересовался Мистерчук.
   - Знатные регалки20! - качнул плешивой головой зек. - Где короновался?
   - На Ванинской крытке21, - ответил Министр.
   - Точно, братва, - кашлянул Жердь. - Ванинские регалки ни с какими не спутать... Цуба-кореец звезды22 набивал?
   - А то кто ж? - усмехнулся Петр Семены. - Ванька-Игла на тот момент от чахотки откинулся.
   - Братва, - официально произнес Жердь, - человек, внатуре, авторитетный...
   - Погоняло23 бы узнать, - вновь влез Репа, на этот раз в его голосе сквозили подобострастные нотки.
   - Министр, коронован в восемьдесят третьем на Ванинской пересылке...
   - Министр? - переспросил плешивый. - А Геком тебя, часом, никогда не обзывали?
   - И Чуком, и Геком, и Мистером Твистером, - перечислил часть своих многочисленных погонял Петр Семеныч.
   - Во пельмень! - обрадовался Жердь. - Я в середине восьмидесятых пару лет с Антипом Казанским кентовался, цеховиков счипал, он много чего о тебе рисовал... Картины маслом...
   - Антипыч Казанский? Он у меня смотрящим24 на строгаче25 под Благой был, я тогда еще не в том весе гулял... Он мне заместо отца родного на зоне канал...
   - Помер где-то вначале девяностых, - сообщил плешивый.
   - Правильный был вор, - произнес Министр. - Земля ему пухом. Помянем позже...
   - А ты здесь каким макаром? - спросил Жердь. - Законникам не с руки с дубаками кентоваться... Или ты тоже, типа нашего брата... На опыты... Там, глядишь, срок скостят...
   - А ты, Жердь, сам-то чего подрядился?
   - Так мне терять нечего, - пожал плечами зек. - У меня туберкулез в последней стадии - хоть подохну на свежем воздухе. А братухи со мной - типа поддержка - не один год у одного хозяина26 парились. Срока у них будь здоров - терять нечего. А так, глядишь, может и выгорит чего. В прошлую войну много добровольцев из нашего брата было... Хоть и обзывали их после суками27, но вполне достойные люди среди них были... Да и законники попадались. Да и нравы посуровей были, закон28 крепче держали, не то, что нынче.
   - Тут ты прав, братка, - сказал Министр. - Закон раньше крепче держали... Но война, она свои законы пишет... Можете меня сукой считать, но фрицам я не дам спокойно бродить по моей земле!
   - Твоей? - удивленно приподнял брови Жердь. - Ах, да, ты же во Владике рулил.
   - Нормально сидел, - кивнул Министр. - Сам жил, братве давал, зону грел29, в общем, как положено. А в один прекрасный момент всего этого лишился, - "лил" бывший авторитет, предпочитая умолчать об истинных причинах сотрудничества с контрразведчиками - братва могла не понять.
   - Ты, Министр, в курсе, что за опыты над нами ставить будут? - просипел Жердь.
   - В курсе, - кивнул Петр Семеныч. - Просветили меня на этот счет.
   - Та ты нас тоже того... популярно обчеству растолкуй... Че, да как...
   - Так я затем здесь и нарисовался. В общем так, бродяги30, лепилы31 местные сварганили ширево32 одно. Они его экстрактом погоняют. Я на нем уже несколько дней торчу. Бодяга - жуткая. Отходняк поганый, но... Того, кто этой дрянью ширнется, убить пратически невозможно, хоть весь кумпол пулями покоцай 33...
   -Чё, внатуре? - не поверил старый зэк. - Побожись!
   - Зуб даю! - ухмыльнулся Мнистр. - Век воли не видать! И это зелье, босяки, будут на нас откатывать...
   - Нахрена оно мне сдалось? - испугался Репа. - Че я с этого поимею?
   - Да, Министр, уж коли ты тоже подрядился, - произнес плешивый, - растолкуй братве, чего они с этого поимеют? Мне-то уже, почитай, все до лампочки - туберкулез...
   - Вот ты-то, Жердь, в первую очередь и поимеешь, - хлопнул зэка по сутулой спине Петр Семеныч. - Считай, что помахал тубику ручкой. Эта гадость от всех болезней лечит. И не только лечит: боли вообще никакой, сил - да как у слона! Смотри!
   Министр кулаком ударил в середину могильной плиты, на которой зэки играли в карты. Каменное надгробие сухо треснуло и разломилось. Петр Семеныч по-жигански34 дунул на костяшки пальцев и, рисуясь, произнес:
   - Даже не почувствовал!
   - Екарный бабай! - с придыханием произнес Репа. - И я тоже так смогу?
   - Легко, парниша, легко! Ну и в придачу ко всему этому: амнистия, снятие всех грехов... Наград, конечно, не обещают, но и по окончании в штафбат не пошлют. Попадете в действующую армию, как нормальные люди.
   -Вот еще, - фыркнул Репа, - на кой мне на фронт? Я уж лучше в тюрьму вернусь!
   - Да ты сам раскинь мозгами, фраер ушастый, - просипел Жердь, которому информация об излечении от туберкулеза легла на душу волшебным бальзамом, - чего тебе на фронте бояться? Сказал же Министр, того кто ширнулся, вальнуть35 нельзя!
   - А если мне бошку снарядом оторвет? - не успокаивался Репа. - Она че, к примеру, обратно прирастет?
   - Ну, если бошку напрочь оторвет, никакое ширево не поможет, - согласился Министр. - Если не хочешь, можешь валить. Вы ж, я так понимаю, добровольно согласились на эксперимент? Никто силком не тащил?
   - Министр дело говорит, - не стал спорить Жердь, - никто силком не тащил. Я за себя скажу - я в теме! Мне терять нечего! А обчество пусть думает...
   - Ладно, босяки, вы тут покумекайте мальца, кто в теме, а кто соскочил, - произнес Министр. - Минут десять у вас есть. А я пока с красноперыми36 перетру37.
   Министр поднялся на ноги и отошел к группе контрразведчиков.
   - Ну что, Семеныч, - тихо, чтобы не слышали зэки, спросил Министра Сидоренко, - как там наши "кролики"?
   - Менжуется братва, - так же тихо ответил Мистерчук. - Ничего, сейчас перетрут... Все будет нормуль - Жердь их приболтает. У него интерес до нашего дела есть. Он туберкулезник, а жить-то ох как хоца! - хохотнул Министр. - А мы их действительно в расход пустим? Выживут - не выживут?
   - А как еще предлагаешь "Усмешку" испытать? - пожал плечами майор. - По другому - никак...
   - Мне тоже это не нравиться, - грустно произнес батюшка. - Лишать жизни любое живое существо, пускай даже и таких отпетых негодяев - противно воле Его. Этот тяжкий грех я на себя возьму.
   - Не хандрите, батюшка! - Министр не терял присутствия духа. - Зелье вроде по правильному рецепту готовили. Ничего с ними не случится! Видели, как я каменюку развалил? Так что все на мази38! Вы лучше пока солдатиков подготовьте...
   Батюшка скупо кивнул и попросил Вольфа подготовить солдат.
   Через несколько минут зэки позвали Министра обратно.
   - Утрясли мы свои непонятки, братуха, - заявил Жердь. - Все в деле - никто не соскочил.
   - Не пожалеть бы только! - вновь встрял Репа.
   - Все ништяк будет, босяки! - заверил сидельцев Петр Семеныч. - Валентиныч, - позвал он майора, - тащи сюда "машинку" с ширевом - обчество готово!
   Сидоренко взял из рук батюшки безигольный инъектор, заправленный "Усмешкой" и передал его Мистерчуку.
   - Рукава закатайте, - предпредил Министр, поигрывая блестящим прибором. - Действует мгновенно. Сначала небольшое головокружение, но проходит быстро. Мне сказали, что это новая разработка и отходняка не будет. Так что давайте, как говорил классик, в очередь, сукины дети, в очередь!
   Зеки, закатав рукава, терпеливо ждали, когда Петр Семеныч сделает им укол. Министр справился с этой процедурой на "ура" - через пару минут все заключенные были "отоварены" по-полной.
   - Ну что, босяки, готовы? - спросил Петр Семеныч, проформы ради - все равно мнения добровольцев никто не стал бы слушать. До "прививки" может быть еще кому-то удалось бы соскочить... Хотя не факт.
   - А чего с нами теперь делать-то будут? - испуганно засуетился Репа, когда в поле его зрения появились солдатики охраны 16-го отдела с калашами "на изготовку".
   - Не мандражируй, Репа! Постреляют вас немного и все! - "успокоил" сидельца Министр. - Ничего с вами не случиться, я на себе испытывал...
   - Постреляют?! Не случиться?! Я на это не подписы... - Последние слова рецидивиста заглушил стрекот автоматных очередей. Во все стороны брызули кровавые ошметки. Зэки с криками ужаса попадали наземь, закрывая головы руками - кто от страха, а кто, получив ранение.
   Петр Семеным благоразмно отпрыгнул в сторонку - пули его не задели. Пускай боли от полученных ран он бы не почувствовал, но зарастали бы они обычным образом. В этом "Усмешка" разительным образом отличалась от "вакцины Крезе".
   Когда выстрелы стихли, Министр подошел к лежащим на земле зэкам.
   - Подъем, босяки! - громыхнул он, весело скалясь. - Буду инспектировать...
   - Сука ты, Министр! - заголосил Репа, зажимая рукой кровоточащую рану в районе живота. - Убил, сука! Порву...
   - Да не кипишуй ты так, фраер! - осадил "шестерку" Жердя Министр. - Те чё, больно?
   После секундных раздумий Репа отрицательно мотнул головой.
   - Я же говорил! - довольно произнес бывший авторитет. - Теперь тебя, паря, ох как тяжело мочкануть. А дырка... Дырка зарастет. Ща вас всех на больничку. Лепилы заштопают - будете как новенькие! Пока у этих, - он указал пальцем на контрразведчиков, - на "особом" посидите. Вы, босяки, теперь военная тайна. Покуда фрицы не пронюхали про "зелье", будете как у христа за пазухой...
   - Братцы, че же это делается? - неожиданно тоненько запричитал самый тихий из кодлы Жердя зек, размазывая кровь по лицу. - Они же прямо в сердце... мне... да это что... меня убили? Да я как же теперь...
   Зеки обступили товарища по несчастью, разглядывая развороченную пулями грудь.
   - Да тут места живого нет! - ахнул Жердь. - С такими ранами не живут!
   - Я вам что толковал? - вновь произнес Министр.
   - Так мы это братва, - в глазах Репы зажегся безумный огонек, - свалим может? Пули-то нас не берут... Погужбаним на воле!
   - И не думай, Репа! - осадил шестерку Министр. - Пока раны не затянулись, надо регулярно ширяться.
   - От ментяры позорные, - зашипел зэк, - и тук переиграли!
   Подошедшие контрразведчики тоже внимательно осмотрели раны "подопытных".
   - Еременко! Уводи! - распорядился Сидоренко, убедившись, что требуемый результат достигнут.
   Зэков окружили охранники, и повели к "автозаку"39, стоявшему у старых кладбищенских ворот.
   - Дело сделано, батюшка, - когда конвой скрылся за деревьями, произнес Петр Семеныч.
   - Хорошо сработал, Петруша! - отозвался монах. - Обработал... подопытных... Испытания нового оружия считаю более чем успешными. От лица руководства объявляю благодарность... Всему подразделению, Петр Семеныч, а не только тебе! - заметив довольную улыбку на лице Мистерчука, поспешил охладить его пыл батюшка.
   - Служим России! - отозвались контрразведчики.
   - А теперь домой, пока совсем не стемнело! - распорядился батюшка.
  
   05.07.09
   Дальний Восток.
   п. Талакан
   Амурской области.
  
   Плотина, зажатая меж двух отвесных скал, была видна издалека. Мощная железобетонная конструкция, перегородившая реку, сразила уже немолодого зека наповал.
   - Ну как, Харитон, внушает? - Перекрикивая шум воды, спросил зэка Петр Семеныч. За несколько дней Мистерчук накоротке сошелся с Харитоном, тем самым заключенным, раненным в самое сердце на "учениях". Он единственный из всей "кодлы" Жердя согласился сотрудничать с контрразведчиками. Петр Семеныч его прекрасно понимал - терять Харитону было нечего. Жить он теперь мог только потребляя "Усмешку". А снабжать его постоянно могла только котрразведка.
   - Пахан40, чё, в поселок возвращаемся? - спросил скучающего Министра Харитон.
   - Все, насмотрелся на чудеса техники?
   - Да. Не поверишь, но никогда такого не видел. Я ведь как с малолетки41 на зоне, больше месяца на воле и не задерживался. Где уж тут такие картины маслом рисовать?
   - Тогда пойдем в поселок.
   Зек набросил на проломленный череп глубокий капюшон форменной куртки, достал из кармана большие зеркальные очки-капли и застегнул молнию. Затем поднял воротник, закрыв им нижнюю часть лица до самых очков - помимо развороченной груди, шальная пуля раздробила Харитону еще и скулу. Хоть месные эскулапы и заштопали рану - выглядела она жутко.
   - Сойдет! - одобрительно произнес Петр Семеныч. - От живого чела не отличить!
   Чтобы не пугать раньше времени тутошних вояк...
   В поселке, ставшую неразлучной парочку, уже обыскались.
   - Вы где шляетесь? - набросился на них Сидоренко. - Сбор назначен на шестнадцать ноль-ноль...
   - Чего суетишься, Валентиныч? У нас еще двадцать минут в запасе! - взглянув на часы, парировал Петр Семеныч. - Успеем. Нужно же было Харитону плотину засветить? Он такого в жизни не видел!
   - Ладно, давайте за мной - ждем только вас!
   Военные чины приспособили под Штаб большой кабинет директора Бурейской ГЭС. Когда контрразведчики вошли в кабинет, все уже сидели за большим длинным столом. В директорском кресле восседал тучный полковник, мрачно взирающий на вошедших налитыми кровью глазами. По правую руку от полковника сидел, как всегда невозмутимый батюшка Феофан, по левую - два майора и молоденький капитан. По лицам вояк было заметно, что они пребывают не в самом лучшем расположении духа: один из майоров нервно курил, а капитан грыз авторучку.
   - Проходите, товарищи контрразведчики, - нелюбезно буркнул полковник, расстегивая верхнюю пуговицу кителя. - Садитесь.
   Закутанная фигура Харитона вызвала у полковника брезгливую гримасу.
   - Черт возьми, - круглые щеки толстяка вздрогнули, - я просил подкрепление, а прислали каких-то шутов! В Центре совсем уже из ума выжили?
   - Вы забываетесь, полковник! - холодно произнес батюшка, не дрогнув ни единым мускулом.
   - Да я плевать хотел! Мы здесь воюем! У нас не хватает людей! Еще немного и нас задавят! Плотину придется взорвать! Вы понимаете это? Этот плацдарм необходимо удержать любой ценой! А что может сделать группка контрразведчиков, среди которых два ветхих старика и клоун в очках?
   - Слышь, фраер42, базар фильтруй! - напрягся Петр Семеныч, его пальцы без труда продавили полированное дерево стола, оставив глубокие отпечатки. Но от необдуманных действий его спас батюшка Феофан, недвусмысленным жестом охладив боевой пыл Министра.
   - Поверьте, полковник, мы можем очень многое, - не теряя самообладания, произнес монах.
   - Что? Многое? Да мне люди нужны! Солдаты! Линия фронта смещается в нашу сторону! Вы понимаете это? Да что вообще может понимать в военных делах поп в рясе? - полковник потер руками заросший трехдневной щетиной двойной подбородок. - Спеть "Со святыми упокой"?
   - Батюшка Феофан, к вашему сведению, не простой монах! - теперь, не выдержав насмешек, возмутился Сидоренко. - Он генерал-лейтенант ФСБ!
   - Да плевать мне на его генеральские лампасы, которых из-под рясы не видать! Мне люди нужны! У меня почти все бойцы раненые, а тяжкими и убитыми числится больше двух третей... Где вы возьмете солдат?
   - Солдаты у вас будут! - заверил полковника батюшка.
   - Откуда им взяться? От сырости? Из ставки Верховного Главнокомандующего мне сообщили, что транспортников больше не будет! Вы - это все, на что я могу рассчитывать.
   - Согласен, транспортников не будет. Но мы поставим в строй ваших солдат...
   - Как? - рявкнул полковник - Как вы поставите их в строй? У меня половина бойцов при смерти, а вторая половина едва шевелится! Нет, придется все-таки рвануть эту плотину и залить весь Бурейский район...
   - Да послушай, ты, боров! - не выдержал и подскочил со своего места Петр Семеныч. - Выслушай нас сначала, а потом уже плачься!
   - Что ты сказал? - еще сильнее побагровел полковник. - Да я тебя, суку тыловую... - полковник завозился, пытаясь достать из кобуры табельный пистолет.
   - Что ты мне сделаешь, чушок43? - Мистерчук без особых усилий поднял в воздух тяжеленный стол для совещаний одной рукой. - А на пукалку твою мне вообще насрать!
   - Как это? - опешил полковник. - В чем фокус?
   - С удовольствием поясню, - произнес батюшка. - Вы слышали что-нибудь о "вакцине" доктора Крезе?
   - Слышали ли мы о этой чертовой вакцине? - раздраженно фыркнул полковник, промокая носовым платком крупные капли пота, выступившие на лбу. - Именно благодаря этой дряни, немцы и нанесли нам основной урон... Как щенков потрепали! А ведь у нас был численный перевес, да и оружие не хуже... Только эти твари сильнее, и восстанавливаются быстро. Мы тут как-то языка раненного взяли, так он раны на следующий день зарастил!
   - Харитон, твой выход, - Мистерчук, поставивший стол на место, толкнул бывшего заключенного локтем.
   Но Харитон не успел скинуть одежду для демонстрации пулевых отверстий - на столе полковника зазвонил спутниковый телефон экстренной связи с Центром.
   - Полковник Большегонов у аппарата. Что? Ставка Главнокомандующего? Соединяете? - от неожиданности полковник встал. - Да, полковник Большегонов, господин прези... Верховный Главнокомандующий... Здравия желаю! - Мясистые пальцы полковника суетливо теребили верхнюю расстегнутую пуговицу кителя. - Так точно прибыл! Но господин Главно... Так точно! Есть! Честь имею!
   Положив трубку на стол, полковник вновь промокнул пот платком.
   - Товарищи офицеры, приказом Верховного Главнокомандующего руководителем операции под кодовым названием "Усмешка Ящера" назначен генерал-лейтенант ФСБ Кузнецов.
   - Поздравляю с назначением, батюшка! - первым "поздравил" монаха Петр Семеныч.
   - Я ничего не понимаю! - воскликнул Большегонов, падая в кресло. Под его внушительным весом мебель обиженно заскрипела. - Делайте, что хотите!
   - Не паникуй, полковник! - батюшка уже не напоминал добродушного служителя церкви, в его голосе звучали стальные нотки. - Дослушай до конца!
   - Я весь во внимании, - язвительно ответил Большегонов.
   - Если повышенная регенерация вам не в диковинку, - спокойно продолжил разговор батюшка, - тогда будет намного легче объяснять... Мы тоже не сидели сложа руки все это время - специалистами нашего отдела было создано и испробовано новое лекарство... Харитон...
   Уголовник скинул с себя одежду, показывая войсковым офицерам открытые пулевые ранения.
   - Ох, нихрена себе! - выдохнл полковник. - Так он что же - труп? Если все эти дырки не бутафория...
   - Можете вложить персты в раны, - предложил батюшка. - Уверяю вас, раны всамделишные!
  
  
   Глава 7
  
   05.07.09
   Дальний Восток.
   п. Талакан
   Амурской области.
  
   - Это немыслимо! - осипшим голосом произнес Большегонов. - Вы меня извините, товарищ генерал-лейтенант, за... За мое неподобающее поведение! - нашел в себе силы признать ошибку полковник. - И спасибо за терпение.
   - Не стоит благодарностей, - ответил батюшка. - Неподготовленному человеку очень сложно приходится... Это вы меня простите, что вывалил все это... Вот так, без прикрас. Но по-другому вы бы не поняли...
   - Да и не поверили бы, - согласился полковник. - Кто же вы, товарищ генерал-лейтенант? Вы и ваши люди?
   - А вот это уже Государственная тайна, - батюшка не спешил раскрывать свои секреты перед простым армейским полковником.
   - Я понимаю, - стушевался Большегонов. - Просто все это...
   - Все это чудовищно, полковник, - назвал вещи своими именами батюшка. - И мне, как смиренному служителю церкви, вдвойне тяжело заниматься всем этим... Но мы должны что-то противопоставить "вакцине Крезе" . Иначе нас просто сожрут.
   В кабинете полковник Большегонов почтительно указал монаху на директорское кресло во главе стола:
   - Располагайтесь, товарищ генерал-лейтенант.
   - Так, полковник, давай с тобой договоримся... Тебя как, кстати, звать-величать? - вспомнил старец. - А то мы с тобой и познакомиться-то, нормально не успели.
   - Михаил Романович, - козырнул полковник.
   - А меня зови батюшкой Феофаном, - предложил монах. - Генерал-лейтенант слишком пафосно звучит, к тому же мундира я, как ты видишь, не ношу. Батюшка Феофан - в самый раз! Понял?
   - Так точно, батюшка Феофан! - первый раз за день улыбнулся полковник.
   - Вот и ладушки! Теперь следующее, Михаил Романович: хоть я и назначен руководить операцией, но обстановкой я не владею. Поэтому буду только консультировать вас по некоторым... э-э-э... необычным вопросам. Командовать будете вы. С нашей стороны в состав Штаба войдут два человека, единственные в мире специалисты по вооруженным силам Тысячелетнего Рейха.
   - А откуда у вас такие специалисты? - изумился полковник. - Они же чужаки из другого мира. Внедриться к ним нереально! Только языками и живем. Да и то, одна мелкая сошка попадается...
   - Прими на веру, Михаил Романович, спецы экстра-класса.
   - Неужели перебежчики? - догадался полковник.
   - Не совсем перебежчики, - возразил батюшка. - Они перешли на нашу сторону еще до объявления Рейхом войны. Но ты угадал - они уроженцы того мира. Один из них, капитан Путилов - бригаденфюрер-хунд...
   - Псовый генерал? - выпучил глаза полковник. - Эти Псы - сущие звери! Но вояки знатные, этого не отнять! - признал Большегонов. - Один Пес стоит десятка наших рядовых.
   - Псов с детства натаскивают в специальных интернатах. Они ж в Рейхе чуть выше обычных рабов...
   - Да читал я эту методичку, - сморщился полковник. - Только толку от нее нет! Мы ж своих бойцов не можем так подготовить. А эти зверюги нас на корню режут! А элитные СС? Они ж этой вакциной по самые брови... Уму непостижимо! Как с ними бороться? Их даже пули не берут! Они же наших солдат голыми руками на куски... - От избытка чувств полковник сжал пальцы в кулаки так, что хрустнули суставы.
   - Вот мы и подошли ко второму специалисту. Он тоже бывший Пес, но заканчивал он службу в Вермахте в другом подразделении, - интригующе произнес батюшка.
   Полковник попался на уловку монаха как мальчишка:
   - В каком?
   - На нем обкатывали вакцину! - огорошил Большегонова монах.
   - Не ожидал, честное слово! Еще раз приношу свои извинения! - подобрался полковник. - За прием... И прочее...
   - Ладно, не стоит, - отмахнулся батюшка. - Я уже забыл. Давайте обсудим план предстоящей операции.
   - Так точно! Батюшка, вы как насчет перекусить? - предложил полковник. - А то у меня от всего этого аппетит разыгрался.
   - С удовольствием! - сказал старик. - Я тоже проголадался.
  
   ***
  
   После обеда военспецы и контрразведчики вновь собрались в директорском кабинете. На столе были развернуты подробные карты местности с нанесенной на них разметкой линии фронта, мест дислокации войск противника и расположение личного состава российских войск.
   - Мы находимся вот здесь. - Полковник склонился над картой и нарисовал красным маркером на карте круг. - Противник большей частью находится по ту сторону реки Бурея. Вот здесь. В Архаре. Это большой железнодорожный узел. Наша линия обороны проходит по берегу реки до поселка Новобурейский. Нам удалось разрушить автомобильный мост, предотвратив, таким образом, передвижение мотопехотных войск противника по федеральной трассе М60 Москва-Владивосток. Но в руках противника остается железнодорожный мост. Он находился вот здесь, в пяти километрах ниже по течению. - Полковник ткнул маркером в мост. - Линия фронта проходит непосредственно по поселку Новобурейский. За поселком находится большая станция Бурея. Железнодорожный узел не меньший, чем в Архаре. Если нам удастся выбить из него войска противника - прервется снабжение боеприпасами и живой силой гарнизонов Благовещенска. Это первоочередная задача. Наши подразделения сейчас раполагаются в селе Николаевка. Близлежащее на нашей стороне реки село Малиновка под немцами. Новобурейский - ничейная зона. Сейчас за него идут тяжелейшие бои... И мы отнюдь не победители, - мрачно добавил полковник. - У меня все.
   - Ситуация слегка прояснилась, - сказал батюшка. - Вольфыч, что можешь добавить.
   - Пока ничего. Просто обобщу: нам нужно выбить противника со станции. Он же, как я понимаю, стремиться оттеснить нас от реки и захватить гидроэлектростанцию.
   - Верно! - согласился Большегонов. - Но ГЭС мы им не сдадим - приказ командования. Слишком сильно немцы нуждаются в энергии. Она заминирована. Если придется отступать - мы её взорвем. Водохранилище затопит всю низину, смоет и железку. Для её восстановления немцам потребуется время. Но, - полковник сделал многозначительную паузу, - это крайний вариант. Продемонстрированные контрразведкой возможности... Меня пугают, но, в то же время, вселяют надежду. Батюшка Феофан, продолжайте.
   - Петр Семеныч, как обстоят дела с личным составом? - спросил старец.
   - Здесь все в ажуре! - довольно сообщил . - Даже лучше, чем я предполагал! Ранненых действительно очень много! Но они живы, хоть и при смерти, но они есть. Самых тяжелых сейчас прививают... К вечеру весь личный состав будет в строю!
   - Если поднимутся все - этого будет достаточно! - настроение Большегонов стремительно улучшалось.
   - Да, полковник, - улыбнулся Министр. - Прибавь сюда силу, ловкость и выносливость, какая обычным людям и не снилась. Ох, и надерем мы фрицам задницу!
   - Неговори "гоп", Петр Семеныч! - предостерег Министра батюшка. - Сначала сделай, а уж потом радуйся!
   - Я знаю, товарищ генерал. Но у нас все должно получиться. Неожиданность - вот наше главное оружие, - ответил Мистерчук. - Фашисты не ждут нападения, они считают, что мы вконец истощены. Никаких перемещений нашил сил они не видели. Некому нападать. Они на полном расслабоне. Вот тут-то мы их и пощиплем! В общем, вы тут пока решайте, что да как, а я пойду - у меня дел невпроворот.
   - Иди, Петруша, иди, - согласился батюшка, - дел у тебя действительно много. А мы тут покумекаем, как лучше войска развернуть.
  
   ***
  
   ... не знаю, как тебе сообщить об этом, любимая, но на данный момент я не знаю, жив я или мертв. Прости меня, родная... Возможно, ты решишь, что я сошел с ума, но я пишу тебе это письмо, побывав на "том свете". С такими ранами выжить невозможно - моя грудь разворочена пулями... "Погиб смертью храбрых", написали бы тебе в похоронке... Умолчу о том, каким способом мне удалось вернуться с "того света"... Это, наверное, секретная информация. А я хочу, чтобы письмо все-таки дошло до тебя. Я многое хочу тебе сказать, котенок, но слова бегут от меня. Береги себя! Береги Сашку! Он уже большой... Я люблю вас! Люблю больше жизни... Когда-нибудь мы встретимся, и не расстанемся уже никогда - ведь смерть это еще не конец... Я это знаю... Я был там, у кромки... Целую, люблю...
  
   Старший лейтенант Артем Скворцов еще раз пробежался взглядом по письму, затем сложил тетрадный лист пополам и засунул его в правый, уцелевший карман гимнастерки - второй карман был покрыт коркой спекшейся крови, именно в него попала вражеская пуля. Момент ранения Скворцов почти не помнил - удар, темнота... А затем... Затем он увидел собственное тело, раскинувшее в стороны руки, как будто со стороны. Он стоял, растерянный, пытаясь мучительно сообразить, что же такое случилось с ним. Павших в этом тяжелом бою было много. Лейтенанта быстро просветили по поводу его состояния. Оказывается, он мертв, убит. Его окровавленное холодное тело лежит в пыли...
   Скворцов помотал головой, отгоняя мучительные воспоминания. Но он не умер, его, тяжело раненного, доставили на базу. Как рассказал ему полковой врач, шансов выкарабкаться у него не было. Но появились странные люди из Центра, сделали ему укол какого-то лекарства... И он ожил! С дырой в груди, с пробитым легким! Рана до сих пор сочиться кровью, но он не чувтвует боли. Скворцов помотал головой и сосредоточился на главном: как отправить письмо? Ведь если с ним что случится - шанса больше не будет. Обычной полевой почтой нельзя - скорее всего письмо изымет контрразведка. Он хорошо понимал, что все произошедшее с ним и с его товарищами по несчастью, не просто фокус, а нечто из ряда вон выходящее. Разрушающее общеизвестные истины материального мира. Он почти мертв вот уже несколько дней, так сказал врач. А не доверять ему у Артема не было никаких оснований. Что будет, когда закончится действие этого чудного лекарства? То-то! Но это мелочи, ведь он успел написать прощальное письмо... Только еще бы умудриться его отправить. В поле зрения лейтенанта появился крепкий мужчина, слегка склонный к полноте, в сопровождении странного человека в очках и капюшоне. Они неторопливо приближались к Скворцову
   - Ну что, боец, как самочувствие? - поинтересовался Петр Семеныч, пристально разглядывая Скворцова.
   - Не знаю, - честно признался лейтенант. - Если бы не это, - он прикоснулся рукой к окроваленной гимнастерке, - сказал бы, что никогда так отлично себя не чувствовал. А так... Даже не знаю, что сказать. Спасибо вам...
   - Да не за что, - произнес Петр Семеныч.
   - Разрешите обратиться? Просьба у меня к вам... - решился лейтенант.
   - Что у тебя? - пребывая в благодушном настроении, спросил Петр Семеныч.
   - Письмо родным отправить... - ответил Скворцов. - Может и не представится больше случая...
   - Письмо? - помрачнел Петр Семеныч. - Ты знаешь, наша операция проводится секретно.
   - Я написал об этом, - признался Лейтенант. - Но больше ничего такого! - поспешно добавил он. - Вот возьмите, - он вытащил из кармана сложенный тетрадный листок и протянул его Мистерчуку. - Читайте... Мне нечего скрывать!
   Петр Семеныч взял письмо, задумчиво повертел его в реках, но разворачивать не стал.
   - Я передам его твоим родным, - пообещал он лейтенанту. - Только и у меня к тебе просьба будет.
   - Какая? - подался вперед Скворцов.
   - Я полагаю, что ты не единственный, кто захочет попрощаться с родней... Пусть пишут. Но... Их письма доставят по адресу только после рассекречивания информации о боевых подразделениях, подобных вашему. Письма я отравлю, как только появится возможность. Пойми, по-другому я не могу.
   Скворцов понимающе кивнул.
   - Ну, вот и здорово!
   - Тогда пойдем со мной, поможешь остльных на ноги поставить. Нужно приготовить фрицам хороший сюрприз, а времени у нас мало.
  
   ***
   Скинув пропотевшую гимнастерку, старший сержант Тимофей Тынкевич развалился на травке под благодатным летним солнышком. Покусывая горьковатую травинку, он лениво наблюдал за медленно проплывающими в небе облаками, отдыхая душой и телом. За год войны он научился ценить вот такие редкие минуты тишины. Что-что, а тишина на фронте - вещь редкая, а потому ценная вдвойне. Кто его знает, когда в следующий раз удастся вот так, просто повалятся на травке, подставив ласковому солнышку голые плечи? Может быть, следующего раза и вовсе не будет - война, как-никак!
   - Слышь, Тимоха, курево есть? - отвлек Тынкевича от бездумного созерцания голубизны неба рядовой Тырин - пацан из соседней деревни, призванный на службу пару месяцев назад, и по счастливой случайности угодивший в один взвод с Тимофеем.
   - Есть, - лениво отозвался Тынкевич, нашаривая рукой карман гимнастерки. - А ты чего, свои уже выдудел? Недавно же выдавали?
   - Да не-е-е, бежать к палаткам неохота - там оставил, - признался Тырин. - Разморило меня на солнце...
   - Да, погодка-то классная, - согласился Тынкевич. - И фрицы притихли... Эх, искупаться бы! - сказал он, протягивая однополчанину пачку сигарет.
   - Ух, ты! "Кэмел"! - удивился рядовой, принимая из рук Тынкевича импортную пачку. - Откуда? "Примой" же всех снабдили?
   - Америкосовская гуманитарка, - произнес Тимофей, зевая во весь рот. - Повоюй с мое, тоже будешь места рыбные знать!
   - Колись, Тимоха, как тебе это удается? - разминая пальцами душистую сигаретку, спросил Тырин.
   - Вот пристал как банный лист! - выругался Тимофей, поднимаясь с травы. - Полежать спокойно не даст! Корешок у меня в службе снабжения, - сообщил он Тырину. - Ты, Мишка, прежде всего головой думай.
   - Это как? - озадачился рядовой.
   - Всему-то тебя учить надо, деревня! - Тимофей тоже достал из пачки сигарету. - Вот третьего дня мы немцкую атаку отбивали...
   - Ну?
   - Баранки гну! - передразнил земляка старший сержант. - Сколько фрицев завалили?
   - Ну, завалили, - не понимая, куда клонит однополчанин, ответил Мишка.
   - Вот то-то и оно, что завалили. А ты видел, как фашики упакованы? У каждого ранец, а в ранце всякого добра навалом!
   - Ну?
   - Ну и балбес, Мишка! - фыркнул Тынкевич. - Ты чего-нибудь себе взял?
   - Нет, грешно это, мертвых обирать! - возмущенно произнес рядовой. - Мародерство!
   - Ишь, какой правильный выискался! - сплюнул на землю сержант. - Секстант, что ли?
   - Сектант, - поправил Тынкевича Мишка. - Не сектант я, просто верующий!
   - Так вот, просто верующий, объясняю: по закону военного времени, все, что взято у врага, считается военными трофеями, а никак не мародерством. А если хочешь чистеньким остаться, тогда и кури свою "Приму"! А я корешку своему чего-нить подгоню: финку там ССовскую, зажигалку трофейную, крест железный, либо еще дряни какой, и буду спокойно "Кэмел" курить! А вместо "наркомовских" ста грамм белой перед боем - конины накачу. Помирать, так хоть с качественным послевкусием!
   - Как ты сказал, послевкусием? Что за зверь такой?
   - Тьфу, дерёвня! - вновь сплюнул Тынкевич. - С интеллигентными людьми пообщайся - может, поумнеешь! Спички есть, а то у меня в трофейной зажигалке бензин закончился - заправить нужно.
   - Не-а, нету, - похлопав себя по карманам, сообщил Тырин. - Тож в палатке оставил.
   - Охо-хо, жизнь моя тяжкая! - вздохнул Тимофей. - Где ж огоньку взять? Идти-то никуда не охота!
   - Держи зажигалку, - глухо произнес кто-то из-за спины сержанта.
   Тырин, бросивший взгляд на подошедшего незнакомца, неожиданно побледнел словно накрахмаленное полотно, и принялся мелко креститься. Тимофей обернулся и опешил: зажигалку ему протягивал старший лейтенант Скворцов, которого все уже считали мертвым. Гимнастерка на командире взвода покоробилась от засохшей крови.
   - Ёханый бабай! - прошептал сержант, беря зажигалку трясущейся рукой.
   - Себе оставь, - произнес лейтенант, разворачиваясь, чтобы уйти.
   - Товарищ старший лейтенант! - неожиданно окликнул его Тынкевич.
   - Да? - Скворцов вновь повернулся к сержанту.
   - Вы ведь не умерли? Да?
   - Не умер, - грустно ответил лейтенант.
   - И как вы... У вас же... Я сам видел...
   - Не знаю, - пожал плечами старший лейтенант. - Это какое-то новое лекрство. Типа немецкой вакцины.
   - Так это же здорово! - обрадовался Тынкевич. - Если оно так раны быстро лечит, то и в бой не страшно!
   - Ты не радуйся заранее, сержант, - покачал головой мертвец. - Раны оно не лечит, но и помирать не дает...
   - Так тоже не плохо! - хохотнул Тимофей. - Если не померем, значить жить будем! Извините, товарищ старший лейтенант. Это нервы.
   - Живи, боец! Живи долго и счастливо! - пожелал лейтенант Тынкевичу. - Всему свое время, даже для смерти...
   - Есть жить долго и счастливо! - вытянулся Тимофей.
   - Живи солдат, живи! - лейтенант вновь развернулся и вскоре скрылся из глаз.
  
   07.07.09
   Дальний Восток.
   с. Малиновка
   Амурской области.
  
   Штурмфюрер Густав Крамп мирно дремал на стуле в караулке, уронив голову на грудь. Неожиданно его чуткого обоняния коснулся отвратительный запах табачного дыма. Крамп оглушительно чихнул и проснулся. Черт, в последнее время он совершенно не переносил запах табака. Хотя не так уж и давно, два года назад, он был заядлым курильщиком. Штурмфюрер скосил глаза на светящийся циферблат часов - 00-15 - пора проверить караулы, а после сдавать пост напарнику и сваливать. Густав потянулся всем телом. Суставы звонко хрустнули в ночной тишине. Приподняв верхнюю губу, он сладко зевнул по-собачьи, обнажив крупные слегка желтоватые зубы. Крепкие зубы, приобретенные одновременно с отказом от курения, были особой гордостью Густава. Дело в том, что в наследство от родителей Крамп получил плохонькие зубы. Так что к сорока годам их полностью уничтожил кариес и щипцы военных эскулапов. Носить же зубные протезы штурмфюрер на дух не переносил. Но приходилось. Не расхаживать же в казарме, шамкая беззубыми розовыми деснами. Все изменил случай: два года назад Густав столкнулся с бывшим однокашником по училищу - Отто Шлоссом, страдающим той же проблемой с зубами. Каково же было удивление Крампа, когда однокашник приветливо улыбнулся, сверкая крепкими ровными зубами. Таких качественно сработанных протезов, практически не отличающихся от настоящих зубов, Густав еще не встречал. Однако Шлосс со смехом сообщил, что зубы его собственные, чем озадачил Крампа еще больше. Так Густав узнал об особом подразделении "Вервольф", находящимся под патронажем СС и "Анэнербе". Имея отличный послужной список, Густав подал прошение о переводе в "Вервольфы". Помощь Шлосса, на тот момент исполняющего обязанности командира одного из подразделений оборотней, оказалась не лишней. И вскоре Густав получил заветный нарукавный знак "Вервольфа". "Вакцина Крезе", которой прививали всех "оборотней", оказалась жутко болезненной, но потерпеть стоило! Преимущества нового состояния оказались выше всяких самых смелых мечтаний! Прежде всего - отличное здоровье: за все два года службы он вообще забыл, что такое болезни. Физическая сила увеличилась многократно. Обоняние... Он и не представлял, что в мире существует такая широкая гамма запахов, что каждое существо можно опознать с закрытыми глазами. С другими такого не происходило. Его осмотрел лично профессор Иохан фон Крезе, и заявил, что это какой-то побочный эффект. А каким неутомимым он стал любовником! Нет, до вакцинации он не жил, он прозябал! Это лекарство изменило всю его жизнь! Еще раз уловив запах табачного дыма, Густав недовольно поморщился - нужно будет сказать охране, чтобы курили как можно дальше от караулки. Хотя... с его обонянием это не поможет - запах табака он чувствовал чуть не за километр. Он поднялся на ноги, протер кулаками заспанные глаза и вышел на улицу. После душной караулки летняя ночная прохлада приятно освежила вспотевшее тело. Мириады звуков ворвались в мозг штурмфюрера. Хоть важное кваканье лягушек, в изобилии населяющих местные болотистые земли, и заглушало остальные звуки, чуткие уши Крампа легко улавливали даже шорох крыльев мотылька бающегося в яркую лампу подсветки над крыльцом. Густав вдохнул полной грудью наполненный сельскими ароматами ночной воздух. С реки повеяло свежестью...
   "Это просто рай земной! - подумал Густав. - Здесь можно провести остаток своих дней. Правда зимой здесь холодновато, но лето с лихвой компенсирует холода. Нужно будет подать прошение в Коммисариат Оккупированных Территорий, чтобы после победы эта местность отошла в его владения. Много ему не нужно - достаточно села и близлежащих полей. Только нужно поторопиться, иначе на лакомый кусочек наложит лапу кто-нибудь другой. Построю особняк на берегу реки, - мечтал Крамп, - а может быть, и замок. Крестьян вышколю. Будет не хуже, чем в старых поместьях Рейха! Все эти убогие хижины - под снос! Я еще научу этих руссишьшвайн, как надо жить и работать! Помещик Густав Крамп, землевладелец! Достойно звучит!"
   Здание школы, в котором нацисты развернули штаб, стояло в центре села на единственной асфальтированной улице. С высокого школьного крыльца Густаву было прекрасно видно маленькое заброшенное кладбище на противоположной стороне дороги, по какому-то недоразумению оказавшееся зажатым среди жилых домов. Покосившиеся металлические надгробия с остроконечными звездам вместо крестов, облупившаяся краска, ржавые покореженные оградки, протоптанные тропинки, бегущие подчас прямо через места упокоений... Было видно, что за кладбищем никто не ухаживает, не взирая даже на то, что оно находиться в самом центре села. Такое неуважение к мертвым коробило чопорного немца. Может у этих покойников и не осталось родных, готовых ухаживать за могилками, но есть же какое-то сельское начальство, которое должно следить за чистотой и опрятностью на вверенной территории. Но что с этих русских взять? Он вспомнил аккуратные и ухоженные кладбища его родной Баварии, изящные каменные надгробия, старые склепы, наполненные мрачным очарованием... Ничего, он еще наведет здесь настоящий немецкий порядок. Главное не забыть подать заявку.
   Крамп еще раз потянулся и пошел обходить посты. После обхода он сдал смену и решил зайти к старому приятелю - Розенблюму, пропустить пару рюмочек шнапса перед сном.
   Начальник полевого госпиталя барон Адам фон Розенблюм в этот поздний час был по укоренившейся за годы войны привычке пьян в стельку. По натуре он был человеком мягким и незлобивым, высоко ценящим человеческую жизнь. Поэтому, в свое время, он пошел наперекор желанию папеньки и выбрал профессию врача. Хотя ему, как потомку древнего арийского рода, была бы обеспечена карьера военного в одном из потешных полков СС. Несмотря на недовольство фон барона-отца, Адаму удалось сделать не менее успешную карьеру на медицинском поприще. Не сказать, что Адам хватал с неба звезды, но хирургом он стал отличным. Со временем Адам Розенблюм открыл небольшую благотворительную клинику, в которой соответствующее лечение могли получить даже неполноценные. Отец давно перестал обращать внимания на свое неблагоразумное чадо, одаривая отеческой любовью брата и сестру Адама. Несостоявшийся наследник был счастлив: клиника приносила хоть небольшой, но стабильный доход, в его дела никто не вмешивался и не мешал заниматься любимым делом. Счастье закончилось внезапно. В конце 2007 года Фюрер объявил о начале новой победоносной войны и всеобщей мобилизации всего мужского населения стержневой нации. Так Адам оказался в доблестных рядах Вермахта в качестве начальника мобильного полевого госпиталя. Стареющий барон, ставший к старости более сентиментальным, предлагал Адаму похлопотать за него.
   - В тылу тоже нужны хорошие врачи, сынок. Сделай хоть раз, как я советую, - наставлял он блудного сына, взывая к его благоразумию.
   Но Адам высокомерно отказался - у него были свои понятия чести. Он ушел на фронт с первым медицинским эшелоном. Полтора года бесконечных сражений измотали Розенблюма. Нет, его не пугали страшные раны, оторванные руки и ноги, стоны и проклятия покалеченных солдат. Он был врачом, и эта работа ему нравилась. Больше всего его пугали масштабы трагедии, количество убитых и раненных в этой, в общем-то, бессмысленной бойне. Нервное напряжение не отпускало Адама, терзало его изо дня в день. И он научился снимать этот стресс алкоголем. Благо, что спирт в его распоряжении был всегда. Днем он держался, страдая с похмелья. Каким образом он умудрялся проводить сложные операции в таком состоянии, даже для него оставалось загадкой. Но когда наступал вечер, руки Адама сами тянулись к заветной склянке со спиртом. Нынешняя ночь тоже не была исключением - к часу ночи начальник полевого госпиталя едва ворочал заплетающимся языком. Собутыльником барона на этот раз, как, впрочем, и во все предыдущие, был заведующий полковым моргом - патологоанатом Шульц Френкель, прожженный циник и пьяница. Спрятавшись от чужих глаз в морге, куда редко заглядывал кто-нибудь, собутыльники опустошали пятисотграммовый флакон спирта.
   - Ты мне скажи, барон, - разлив по рюмкам остатки алкоголя, нечленораздельно пробормотал Шульц, - тебя за каким хреном на передовую понесло? Ты ж фон-барон... Имение свое... Замок...
   - И не о-один, - икнув, добавил Адам.
   - Вот и я говорю: нахрен тебе все это сдалось? Отмазаться не смог?
   - М...ог! - Хирург мотнул головой, едва не свалившись со стула. - Но не захотел...
   - В б-благородство иг... иг... играешь? Вот я тоже ариец, но за душой ни гроша... А фюрер обещал каждому надел на новой земле. А иначе зачем? Зачем? Мне идеология до одного места! Я, может быть...
   - С-с-стой! Давай сначала выпьем! - предложил Адам.
   - Давай! - согласился Френкель, хватая дрожащей рукой рюмку с разбавленным спиртом.
   - За Фью-фью-фьюрера, шоб он... А, ладно! - Шульц запрокинул голову и выпил.
   Поставив стопку на стол, Френкель умудрился опрокинуть на пол пустую склянку из-под спирта.
   - Уже все, кончилась живая водичка? - пошерудив носком сапога осколки, поинтересовался патологоанатом.
   - У меня не кончится, - успокоил собутыльника барон. - Чего-чего, а этого добра хватает!
   - Я схожу? - Шульц прикрыл один глаз, иначе фигура Адама начинала двоиться.
   - Вместе пойдем! - заявил хирург. - К тому же закуска кончилась...
   - Да ну её! - сморщился Френкель. - У меня от нее изжога.
   - Изжога у тебя от спирта, - авторитетно заявил барон. - Не будешь жрать как следует - заработаешь язву! Э-то я тебе как врач говорю.
   - Я сам врач! - стукнул себя кулаком в грудь Шульц.
   - Какой ты врач? - рассмеялся Адам. - Ты мясник!
   - Тут я готов поспорить...
   Но поспорить им не удалось - входная дверь морга распахнулась, явив собутыльникам довольную физиономию Густава Крампа, только что сменившегося с поста.
   - Ты как нас нашел-ик? - икнул Шульц, вращая "стеклянными" глазами - фигура штурмфюрера двоилась.
   - У меня на это дело нюх! - оскалился Крамп. - Отсюда спиртом несет - жуть!
   - А-а-а! - вспомнил об особенности обоняния Густава Розенблюм. - Побочка от вакцины... Шел бы с таким нюхом в ГЕСТАПО... Ц-цены бы тебе не было!
   - Я так понимаю, что выпивка у вас кончилась? - поинтересовался Крамп.
   - Откуда понимаеш-ш-шь? - прошипел Шульц.
   - Чувствую!
   - А, ну да, - кивнул Френкель, - нюх... Нужно в медблок сгонять, взять еще спирта...
   - Не нужно, я уже взял! - Крамп довольно показал бутылку. - Настоящая русская водка! Пшеничная!
   - Где взял? - полюботытствовал Френкель.
   - Где взял, там уже нету. Давайте стаканы.
   Но распить бутылочку настоящей русской водки друзьям-приятелям не удалось: во дворе что-то взорвалось, в окнах полыхнуло зарево, вслед за этим застрекотали автомтные очереди.
  
   Глава 8
  
   15.07.09
   Тысячелетний Рейх.
   Тибет.
   Заброшенный монастырь адептов "Агарти".
  
   На этот раз вернуться на Тибет Волли Гипфелю "посчастливилось" в качестве руководителя экспедиции под эгидой исследовательской деятельности "Анэнербе". Имперскому директору "Наследия" Зиверсу не давал покоя заброшенный в горах монастырь, скрывающий, по мнению Вольфрама, еще не одну тайну. И Зиверс оказался прав в своих предположениях - в монастырских подвалах обнаружился подземный ход - вереница ступеней, ведущая куда-то в недра Тибетских гор. Отрапортовав о находке в Берлин, Гипфель получил приказ от начальства - исследовать ход.
   Мощный луч фонаря выхватывал из темноты сочащиеся влагой стены мрачного коридора, уводящего исследователей все глубже в недра Гималайских гор. Силовую поддержку операции возглавлял штандартенфюрер Иоахим фон Валеннштайн, не так давно являвшийся командиром Волли Гипфеля. После успешной Тибетской экспедиции штурмбаннфюрер Волли Гипфель был переведен из команды Валеннштайна в ординарцы Зиверса. Вольфрам лично занимался обучением перспективного Гипфеля всем премудростям оккультных наук. И молодой штурмбаннфюрер не разочаровал Имперского Директора "Анэнербе". Он впитывал знания словно губка. А живой логический ум позволял ему находить нестандартные решения в трудных ситуациях. Волли был рад новой встрече сбывшим командиром - на Валеннштайна можно было положиться в трудной ситуации.
      - Интересно, - произнес Волли, - долго нам идти? Ведь аккумуляторы сядут рано или поздно... А в темноте сильно не разгонишься!
      - Ничего страшного! - возразил Валеннштайн. - Пакли для факелов вдосталь. Есть несколько керосиновых ламп. Можем бродить по этим пещерам хоть месяц! Главное, чтобы хватило провизии и воды.
   - И насколько нам хватит провианта? - решил прояснить Волли.
   - Если не шиковать, - ответил хозяйственный штандартенфюрер, - недели на две. Поэтому мы и взяли с собой лишь пятерых бойцов "Эдельвейса".
   - Значит, солнышко мы увидим в лучшем случае дней через десять, не раньше!
   Первое время солдаты шли, весело переговариваясь между собой. Но по прошествии нескольких часов шуточки куда-то улетучились, уступив место угрюмой задумчивости. Волли иногда казалось, что эта бесконечная лестница ведет прямиком в ад, к исходящим паром котлам и раскаленным сковородкам. Темнота плохо действовала на людей. И ощущение нависших над головой миллионов тонн грунта, не прибавляло веселья. Через десять часов после начала спуска Валенштайн распорядился:
   - Привал! Час отдыха и продолжаем спуск! Для полноценного отдыха нужно найти ровную площадку. Не лежать же на ступенях?
   - А если не найдем, Иоахим? - поинтересовался Волли.
   - Может случиться и такое, - согласился Вейстхор. Тогда через пять часов придется остановиться на ступенях. А сейчас подкрепимся и в путь!
   Через час слегка повеселевшие эсэсовцы, перекусившие сухим пайком, продолжили спуск.
   - Интересно, сколько времени заняла постройка этого тоннеля? - задумчиво спросил Волли идущего впереди штандартенфюрера.
   - На мой взгляд, - ответил Валеннштайн, - это бывшее русло подводной реки. Воду отвели, а в освободившемся тоннеле прорубили ступени. И судя по уже пройденному пути, над ними трудились не один год, а, возможно, и не одно десятилетие... Сам-то что думаешь?
   - Возможно, это работа "Высших Неизвестных" или Атлантов, - старательно поддерживал беседу Волли. Она помогала ему справиться с врожденным страхом темноты и неизвестности. - Атланты ли, Лемурийцы, или Древние Божественные Сущности, никто не знает ответа. Существует масса легенд и слухов, будто бы в недрах Гималайских гор нашла убежище некая древняя могучая раса... Некоторые считают, что это высокотехнологичная раса, некоторые - что она давно перешла на биоэнергетическую основу... Предположений много... Будем надеяться, что нашей экспедиции удастся поставить большую жирную точку в этом вопросе.
   По прошествии еще четырех часов пути лестница неожиданно закончилась в громадной пещере явно природного происхождения. Истинные её размеры оставались для путешественников тайной за семью печатями, ибо свет подсевших фонарей терялся в непроглядном мраке.
   - Скорее всего, это бывшее подземное озеро, - предположил Волли. - Когда реку отвели в сторону, озеро высохло и превратилось в эту пещеру. Ночуем здесь. На отдых - восемь часов. Герр Валеннштайн, - официально обратился Гипфель к бывшему командиру, - разбросайте часы дежурств на всех, не исключая меня.
   - Но, герр Гипфель, научные сотрудники не несут вахту...
   - Иоахим, я руковожу экспедицией! - стоял на своем Виллигут. - И буду нести вахту вместе со всеми! Вспомню былое...
   - Хорошо! Тогда заступай первым, Волли! Через два часа тебя сменят!
   - Вот это другой разговор, Иоахим! - улыбнулся в темноте Гипфель. Мы все - одна команда! Не взирая на чины и звания!
     
      ***
     
   Следующий день не принес никаких новых открытий: отряд двигался до самого ночного привала в недрах огромной пещеры, бывшей некогда подземным озером. Лишь к исходу третьих суток произошло нечто необычное - путешественники увидели вдалеке тусклый свет.
   - Там вдалеке что-то светиться! - возбужденно произнес переводчик Шварцвальд, первым заметивший странное явление.
   Тусклый свет струился из высокого арочного прохода, явно обработанного человеческими руками. Арка была украшена искусной резьбой, а внутренняя поверхность отполирована до блеска.
   - Над аркой выбиты какие-то символы, - обратил внимание спутников Шварцвальд, когда они подошли поближе к проходу. - Посветите, а то я не могу разобрать надпись.
   Путешественники сгрудились возле арки. Волли прикоснулся рукой к полированной поверхности. Едва его пальцы ощутили прохладную свежесть обработанного камня, выбитые над аркой символы засветилась бледно-голубым светом.
   - Вот тебе и подсветка! - произнес Волли, не ожидавший такого эффекта. - Ну, и чего там нацарапано?
   - Это какой-то архаичный язык. Я не могу разобрать некоторых символов... Но общий смысл понятен...
   - И чего? - нетерпеливо погонял переводчика Волли.
   - Как же это... В общем, за этой аркой расположено чистилище...
   - Какое еще чистилище? - удивленно приподнял одну бровь Волли.
   - Чистилище, приемник-распределитель, зал сортировки... В общем, в этом зале происходит... Через него пройдут лишь близкие по крови, либо создания повелителей... Остальные недостойны лицезрения... Дальше не понятно... В общем, это место только для избранных.
   - Волли, что дальше делать будем? - спросил Валеннштайн.
   - Вперед! - не задумываясь, ответил Волли. - А там пусть сортируют, кого пускать, а кого нет!
   Гипфель первым прошел под аркой и оказался в большом зале наполненным тусклым светом. Волли огляделся, но не обнаружил его источника. Казалось, что тусклое свечение излучают сами стены.
   - Доннерветер! - выругался Гипфель. - Уж не радиация ли? Иоахим! Достань счетчик Гейгера! Ну?
   - Ничего, обычный фон, - отрапортовал Валеннштайн. Это не радиационное свечение... Это нечто иное!
   - Возможно, на стены нанесен какой-то светящийся состав, - предположил Волли. - Но эффект потрясающий! После трех суток темноты перед тобой встает во всем великолепии этот зал...
   - Да, красиво, - произнес Валленштайн. - Только куда дальше? Я не вижу выхода.
   - Доннерветер! - выругался Шварцвальд. - Вход тоже исчез!
   Солдаты заволновались, кинулись осматривать стену, где еще недавно был проход, от которого не осталось и следа.
   - Без паники! - рявкнул Валеннштайн, и эхо его голоса разнеслось по пустому залу. - Выход всегда найдется!
   Отодвинув в сторону солдат, Волли подошел к стене и прикоснулся руками к гладкой поверхности:
   - Значит, древний механизм работает. Вот это я понимаю, даже щелки не осталось!
   - Герр штандартенфюрер! - завопил один из солдат. - Смотрите...
   Серый каменный пол неожиданно поменял цвет и стал молочно белым. Сквозь белизну проступили ярко-красные круги.
   - Их девять! - выдохнул Волли, сосчитав круги. - Нас тоже девять! Хитро! Я так понимаю, - с трудом сохраняя невозмутимость, произнес Гипфель, - что каждому из нас нужно встать в центр круга. Давайте, парни, не будем заставлять ждать наших неизвестных хозяев!
   Он первым переступил красную черту ближайшего круга. Едва он это сделал, как перед ним выросла прямо из пола прозрачная хрустальная колонна с маленькой чашей на торце. Из чаши торчал острый хрустальный шип.
   - А вот и проверка! - произнес Волли, протыкая шипом палец. - Это аналог наших медицинских лабораторий - клинический анализ крови.
   Рубиновая капля скатилась по шипу в чашу, хрустальная колонна съежилась и втянулась в пол. Ничего страшного с Гипфелем не произошло. Следом за Волли в круги вступили Валеннштайн и Шварцвальд. Увидев, что ничего страшного с ними не произошло, свои места заняли остальные члены экспедиции.
   - Ждем результатов? - предположил Волли, когда круги исчезли с пола, и он вновь стал обычным полированным камнем. - Ладно, подождем, мы не гордые. Я думаю, что вскоре двери откроются! - сказал он, засекая время.
   Действительно, не прошло и пяти минут, как на противоположном конце зала на абсолютно голой стене проступили очертания больших двустворчатых дверей.
   - Вот и выход! - удовлетворенно потер руки Гипфель и, не испытывая больше сомнений, направился к дверям.
   Воодушевленные бесстрашием руководителя экспедиции, солдаты потянулись следом. Гипфель двигался стремительным шагом, почти бежал, подчиненные за ним едва поспевали. Неожиданно один из солдат поскользнулся и рухнул на пол, громыхнув выпавшим из рук автоматом. "Шмайсер" заскользил по зеркальному полированному полу и, ткнувшись прикладом в створки ворот, замер. Волли сбился с ритма и остановился. Он обернулся к упавшему бойцу и замер в изумлении. Замерли и остальные участники экспедиции: упавший боец трепыхался, пытаясь подняться на ноги, словно попавшая в паутину бабочка. Он, скорее всего, не замечал, происходивших с ним изменений. Но Волли было прекрасно видно, что тело бойца приросло к полу. Один из солдат бросился на выручку товарищу, но был остановлен жестким окриком Валеннштайна:
   - Назад! Не прикасаться!
   Боец нервозно переминался с ноги на ногу, разрываясь между желанием помочь упавшему товарищу и приказом командира. Тело упавшего солдата стремительно сливалось с белоснежным камнем. Еще несколько секунд зеркальная поверхность бугрилась шевелящимися пузырями спины и головы упавшего, а затем разгладилась и вновь затвердела.
   - Бегом за мной! - рявкнул штандартенфюрер.
   - Не могу! - неожиданно плаксиво заявил один из солдат. - Ноги... Ноги не отрываются от пола!!! Господи, что же это!
   Солдатик дергался, но его ноги словно вросли в камень. Штандартенфюрер с ужасом увидел, что горные ботинки бойца "Эдельвейса" меняют окрас под цвет каменного пола.
   - Черт! И у меня тоже ноги не идут! - громко выругался переводчик Шварцвальд.
   Он дрожащими руками судорожно пытался развязать шнурки ботинок, видимо, пытаясь их снять.
   - И я прилип...
   - И я... Мама!!!
   - Господи, да помогите же!!! - взмолился Шварцвальд, сумевший освободить одну ногу из ботинка.
   Но Иоахим видел, что ему уже не помочь - нога даже без ботинка выглядела каменной, хотя еще и шевелилась.
   - Будьте вы прокляты!!! - крикнул Шварцвальд, теряя равновесие.
   Он упал на колени. Едва только его руки соприкоснулись с полом, как тут же изменили свою структуру и стали с ним единым целым.
   Не обращая внимания на крики и стенания обреченных на гибель солдат, Валеннштайн, которого почему-то не затронул странный процесс, заревел:
   - Все, кто может двигаться, ко мне!!!
   Он развернулся на каблуках и подбежал к дверям, схватил за ручку и попытался распахнуть хотя бы одну створку. Но двери не поддавались на жалкие усилия штандартенфюрера, как будто были лишь обманкой, вырубленной в скале. К Валеннштайну подскочил запыхавшийся Волли и, как ни странно, один из солдат "Эдельвейса".
   - Навалились! - заорал штандартенфюрер. - Все вместе!!! Раз! Два! Навались!
   Но их усилия пропали даром - дверь даже не шелохнулась.
   - Дьявол! - прорычал Волли, бессильно опуская руки.
   Крики за его спиной стихали. Наконец в зале воцарилась гробовая тишина. Волли нашел в себе силы и обернулся. От четверых бойцов "Эдельвейса" и переводчика Шварцвальда не осталось и следа, лишь кое-где еще подрагивала блестящая поверхность пола.
   - Что это было? - дрожащим голосом спросил уцелевший солдат. - И почему с нами ничего не произошло?
   - Помнишь, что сказал Шварцвальд? - глухо произнес Волли. - Это зал сортировки... Пройти дальше могут лишь дети "Высших", либо их создания... Видимо погибшие не были ни детьми, ни созданиями...
   - А мы тогда кто?
   - Есть у меня одно предположение... - криво усмехнулся Гипфель. - Мы с Иоахимом прошли инициацию... Вакцина Крезе - она приготовлена по древним рецептам... Возможно, поэтому и остались живы... Стоило привить всю нашу группу. Это мой просчет! Нужно было настоять... А вот кто ты, парень? - Виллигут повернулся к единственному уцелевшему бойцу. - Что связывает тебя с Тибетом?
   - Я... Я не знаю... - пролепетал солдат, встретившись с горящим взглядом группенфюрера. - Может быть то, что мой прадед был одним из офицеров "Черного Солнца"? Я нашел его тело на монастырском дворе...
   - Как ты его опознал?
   - По перстню...
   - Ах да, именной перстень, - задумчиво произнес Волли. - Возможно, в этом все и дело.
   Едва только пол перестал вздрагивать, поглотив тела несчастных солдат, дверь тут же распахнулась.
   - Ну что, сортировка произошла, - изрек Гипфель, решительно переступая порог. - Мы прошли отбор! Думаю, что бояться нам больше нечего! Вперед!
   Едва все члены поредевшей группы следом за Волли переступили порог, дверь захлопнулась и исчезла, словно её никогда и не было. Зал, в котором оказались путешественники, не уступал размерами предыдущему. Но в отличие от голых стен предыдущего зала, светящиеся стены нынешнего изобиловали многочисленными барельефами.
   - Да это же... Это... - задохнулся от изумления Гипфель. - Здесь вся история мира! Древняя история, о которой мы слышали лишь в легендах!
   Забыв обо всем, Волли перебегал от барельефа к барельефу:
   - Это же солнечная система! А это, - он ткнул пальцем в хвостатую комету, - небесное тело, столкнувшееся с землей! А это, - он перебежал к следующему барельефу, - сам момент катастрофы: небесное тело врезается в землю... Черт побери, это же космические аппараты! Значит, цивилизация Атлантов была в большей мере технологической! И кто-то из них спасся, покинув планету. Те же, кому не посчастливилось улететь прочь, погибли... Выжили лишь жалкие крохи, которые и основали новую цивилизацию... Главное - видеокамера цела! Нужно все это заснять на пленку! Эта иформация бесценна! - Гипфель расчехлил видеокамеру и принялся методически снимать на пленку барельефы.
   - Волли! - позвал Гипфеля с дальнего конца зала Валеннштайн. - Здесь интересное сооружение.
   Конструкция, найденная Валеннштайном, показалась группенфюреру смутно знакомой. На каменном полу была выдолблена, либо вырезана схема переплетающихся друг с другом концентрических кругов. По периметру этих кругов в специальных канавках были установлены хорошо знакомые группенфюреру хрустальные черепа.
   - Командир, а эти черепушки могут двигаться по канавкам, - сказал солдатик, опускаясь на корточки. - Интересно, для чего?
   - А вот для чего! - взгляд Гипфеля уперся в барельефы, украшающие стены зала в непосредственной близости от лабиринта. - Смотри, каждый барельеф, это схема расположения черепов. То есть, расположив черепа как на картинке, мы попадем именно в то место, какое там указано! Это же просто, как дважды два! Как в лифте номера этажей!
   - Только мы прочитать этого не можем - Шварцвальд-то того...
   - А смотри, рядом с надписью... Стилизованная картинка! Вот это, - он указал на одну из них - явно пирамиды!
   - То есть, если мы расставим черепа, как указано, то попадем в Египет?
   - Скорее всего!
   - Знать бы только, работают эти штуки...
   - Не сомневайся! Вспомни лучше предыдущий зал! Там все прекрасно работало! А вот это изображение тебе ничего не напоминает, Иоахим?
   - Это же... центральный храм Лхассы! - узнал Валеннштайн.
   - А вот это похоже на гробы...
   - Место Вечного Покоя, - неожиданно произнес, доселе стоявший молча, солдатик. - Я знаю эти символы... От прадеда остались кое-какие бумаги...
   - Так что же ты раньше молчал? - резко повернулся к нему Виллигут. - Ты можешь читать их?
   - Нет, - мотнул головой солдатик. - Мне знакомо всего лишь несколько символов...
   - Место Вечного Покоя, - задумчиво произнес Волли. - Похоже, что нам туда. Интересно, а этот лабиринт может действовать, как переходной портал между измерениями? Интересно, интересно... - бурчал он себе под нос. - А черепа, стало быть, являются источниками и проводниками энергии! А что, если и в нашем портале попробовать как-нибудь использовать черепа? Любопытно... Хорошо! Сейчас я закончу съемку, и мы опробуем этот лабиринт...
   Несколько минут Волли бегал с камерой по подземелью, стараясь как можно подробнее снять барельефы. Ноконец он закончил, спрятал камеру в кофр и сказал:
   - Двигайте черепа, как нарисовано на этой схеме с гробами... Посетим Место Вечного Покоя, чьим бы оно не было!
   Черепа легко двигались в пазах и вскоре заняли свои места согласно схеме барельефа.
   - Волли, а схемы ты снял? - решил уточнить Валеннштайн, прежде чем вступить в лабиринт.
   - Конечно! Давайте вперед! След в след! Готовы? Тогда поехали!
     
      ***
     
   Когда штандартенфюрер ступил в спираль лабиринта, тело шагающего первым Гипфеля уже стало каким-то зыбким и эфемерным. С каждым пройденным шагом хрустальные черепа начинали светиться все ярче и ярче. Валеннштайну показалось, что лабиринт начал заполняться изумрудным туманом. Через несколько секунд он убедился, что туман действительно существует. Мало того, он сгущался и приобретал плотность. Вскоре движение Валеннштайна замедлилось - ему приходилось с усилием продавливать телом изумрудную дымку. Он видел лишь пропитавшийся потом китель Волли. Каждый шаг давался все тяжелее и тяжелее, но Валеннштайн упрямо пер вперед, пока не потемнело в глазах. Неожиданно тяжесть исчезла, а туман рассеялся - он выскочил из лабиринта. Рядом обнаружились тяжело дышавшие и взмокшие от пота Волли и уцелевший солдатик из "Эдельвейса".
   - Все целы? - просипел штандартенфюрер.
   - Целы! - ответил Волли. - Куда же мы попали? - Он с интересом огляделся.
   Лабиринт выбросил их у подножия гигантской золотой пирамиды с усеченной вершиной. На вершину величественного сооружения вела широкая лестница. Пирамида находилась в пещере, определить размеры которой попросту не представлялось возможным - отвесные стены уходили ввысь, теряясь в кромешной темноте. В отличие от предыдущего зала, стены пещеры не светились, свет излучала сама пирамида. За спиной Волли обнаружил точную копию лабиринта, установленного в предыдущем зале. Лабиринт располагался возле глухой стены с барельефами, на которых были изображены вариации расположения черепов.
   - Так, - повеселел Волли, - путь к отступлению имеется! Осталось лишь добраться до вершины. Он наклонился и постучал костяшками пальцев по первой ступеньке:
   - Неужели из чистого золота?
   - Сомневаюсь, - ответил Валеннштайн. - Вспомни пол сортировочной... На вид - камень, а на деле...
   Подъем оказался тяжелым - несколько раз путешественники останавливались, чтобы перевести дыхание.
   - Тысяча сто одиннадцать ступеней! - выдохнул Волли, когда они все-таки забрались наверх.
   - Символично, - буркнул Иоахим. - Тысяча сто одиннадцать тел мы нашли в тайном монастыре адептов Агарти.
   На вершине пирамиды не оказалось ничего примечательного - голая, отливающая металлом поверхность пятиугольной формы. И лишь ровно по центру, на дюйм выше основного уровня выпирал идеальный круглый диск, метров десяти в диаметре. Волли вздохнул и, не придумав ничего лучшего, ступил на этот диск.
   - Давайте все сюда! - распорядился он.
   Едва только гитлеровцы оказались на диске, как он плавно начал опускаться вглубь пирамиды.
   - Это же лифт! - догадался Волли. - Они бы еще эскалатор вместо лестницы додумались поставить, или просто двери у подножия!
   Гипфель понимал, что из-за излишней нервозности болтает без умолку, но ничего не мог с собой поделать. Валеннштай напротив - молчал. Диск медленно опускался вниз в чреве гигантской пирамиды. Изнутри она была пустой, только пять больших хрустальных гробов, расположенных по углам пятиугольного основания, парили в воздухе без всякой опоры. Сквозь прозрачные стенки без труда можно было разглядеть их безмолвных обитателей - двоих мужчин и трех женщин.
   - Вот они, бывшие повелители мира! - воскликнул Волли, снимая великанов на камеру.
   - Какие здоровые! - солдатик не выдержал длительного молчания. - В мужиках метров по пять росту! А фройляйн несколько меньше - три-три с половиной...
   Достигнув пола, диск остановился. Гипфель осторожно ступил на пол и подошел к одному из гробов. Гробы были ориентированы по лучам пятиконечной звезды, вписанной в основание. Гиганты лежали головами к центру пирамиды. Сквозь прозрачный материал гроба, фактурой напоминающий горный хрусталь, Волли рассмотрел обнаженного великана. По сути, он ничем не отличался от обычного человека, разве что гигантским ростом. Те же пропорции мускулистого тела, две ноги, две руки, на них по пять пальцев. Единственным отличием Гипфель посчитал большую выпуклость на высоком челе гиганта, похожую на заросший третий глаз. Он осторожно прикоснулся к прозрачной домовине безмолвного хозяина пирамиды и провел пальцами по гладкой поверхности. Свет в пирамиде неожиданно померк. А над гробом зажглись в воздухе объемные символы. Низкий, исполненный величия голос произнес что-то на неизвестном языке. Гипфель подпрыгнул, стараясь достать горящие символы. Его рука легко прошла сквозь них, не встретив никакого препятствия.
   - Это голограмма! - воскликнул он, продолжая снимать увиденное.
   Символы исчезли, а на их месте возник величественный мегаполис. Ажурные небоскребы и башни, протыкающие вершинами облака. Многочисленные транспортные потоки, как наземного, так и воздушного транспорта. Примерно так рисовали города будущего современные фантасты. И все это великолепие было в один момент уничтожено чудовищным взрывом. Те, кому посчастливилось выжить в катастрофе, лежали сейчас перед путешественниками в хрустальных гробах. Эта жалкая кучка некогда могущественной расы сделала невозможное - изменила себя и изменила мир. На их счастье они могли жить долго, очень долго. Медицина их мира была почти всесильна. Но, оказавшись оторванными от привычной среды, растеряв все свои технологические достижения, выжившие принялись изучать тонкую структуру мира, невидимую обычным глазом энергетику, естественную суть вещей. За несколько тысячелетий уединенных изысканий на заснеженных вершинах Тибета, они достигли успеха. Объединенными усилиями они сумели обуздать стихию, осушить участки земли, пригодные для жизни, разыскать горстки выживших низкорослых пигмеев и расселить их по осушенным землям. Когда пигмеи размножились, каждый из пятерки Властителей получил свой надел, где волен был заниматься, чем угодно. И они занимались... Так появились Создания, существа, стоящие на ступень выше пигмеев, обладающие чудовищной силой и способностями оперировать тонкой энергетикой мира. Создания стали для пигмеев богами. Им поклонялись, им приносили дары и жертвы, питающие этих, не ведающих жалости богов жизненными силами. Собако и птичьиголовые боги, обладающие бычьими телами, львиными, лошадиными. Фантазии Властителей не знали предела. Верхом творения Вершителей были аморфные полуразумные бестелесные сущности - духи. Самые сильные из них - Джинны, оказались настолько неуправляемыми, что Властителям пришлось попотеть, чтобы очистить от них землю. Джинны оказались на редкость живучими и неуязвимыми Созданиями, некоторых так и не удалось уничтожить даже самим Создателям. Их просто связали и засунули куда подальше. Опыты над бестелесными сущностями были лишь одной из ступенек перехода самих Вершителей на энергетическую основу существования. В один из дней они запаковали свои тела в хрустальные гробы и покинули вещественный мир. Голограмма исчезла, в пирамиде вновь загорелся свет.
   - Здорово они все по полочкам разложили! - произнес Волли. - Прямо научно-популярный фильм. А еще... Где-то здесь должен быть архив или библиотека. Не могли же они результаты всех исследований в голове держать?
   - А чего, - нервно хохотнул солдатик, - головы у них будь здоров, большие!
   - Вход в библиотеку, наверное, ведет через лабиринт, - догадался Волли. - Позже мы все здесь обследуем! А сейчас, как руководитель экспедиции, считаю нашу миссию выполненной! Возвращаемся домой! - сказал Гипфель, наблюдая, как светлеют хмурые прежде лица спутников.
   Диск послушно вынес их на вершину пирамиды. А спуск по лестнице всегда легче подъема. Вскоре они уже стояли у лабиринта.
   - В Лхассу? - поинтересовался Валеннштайн, выискивая среди барельефов нужную схему.
   - В Лхассу! - согласно кивнул Волли. - С остальными путями будем разбираться позже.
   Когда черепа заняли свои места в лабиринте, Гипфель смело пересек границу портала.
     
   ***  
   Они выскочили из лабиринта в кромешной темноте.
   - Где мы? - донесся до Валеннштайна взволнованный голос солдата. - Темно хоть глаз выколи! Не похоже, чтобы мы попали в Лхассу - воздух слишком сухой и пыльный! И пахнет иначе...
   - Действительно, - согласился Иоахим, - пахнет иначе.
   - У кого-нибудь остался рабочий фонарь? - спросил Волли.
   - Нет, - тут же отозвался Валеннштайн. - Был небольшой запас, но он... В общем, остался вместе с парнями в зале сортировки.
   - У меня есть зажигалка! - произнес Волли и оглушительно чихнул.
   Через мгновение он чиркнул колесиком, и слабенький огонек осветил его лицо и руки. Чтобы получше осмотреть место, куда их занесло, Волли поднял горящую зажигалку над головой. Огонек горел ровно, что говорило об отсутствии сквозняков, а значит и притока воздуха. Жалкий лепесток пламени выхватил из темноты каменную кладку стен, состоящую из больших отесанных блоков. На высоте человеческого роста к стене был прибит держатель на два факела. И в одном из гнезд торчала старая, обмотанная паклей деревяшка.
   - Поджигай! - произнес Иоахим, указав Гипфелю на старый факел.
   Огонек охотно перебрался на высохшую палю. Уже через секунду путешественники сумели оглядеться. Лабиринт переместил их в какой-то заброшенный пыльный склеп. Размерами и отделкой он, конечно, уступал величественным залам вершителей, но назвать его маленьким не поворачивался язык. Искусные камнерезы потрудились на славу, расписав стены резьбой. И по этой примечательной резьбе, Волли быстро установил их местонахождение:
   - Да мы же в Египте, черт побери! Кто-то из нас напутал с черепами!
   - В Египте? А что, похоже! - подхватил солдатик. - Все как в этих гребанных пирамидах! То-то здесь так душно! И песка навалом с пылью вперемешку.
   Волли тем временем внимательно рассматривал очередной лабиринт, по счастливой случайности оказавшийся в склепе.
   - Боюсь вас разочаровать, друзья мои, - севшим голосом произнес он, - но вернуться с помощью лабиринта у нас вряд ли получиться! Кто-то над ним основательно потрудился и разбил вдребезги несколько черепушек! Придется искать другой путь... Шарфюрер, посмотри, нет ли на стенах еще факелов. Нужно осветить место нашего заточения. Может быть, отсюда есть выход!
   Солдатик стремглав кинулся исполнять поручение.
   - Герр штандартенфюрер! - позвал он Валеннштайна из дальнего конца склепа. - Здесь такое...
   Иоахим оторвался от созерцания испорченного лабиринта:
   - Что там еще?
   - Тут... Тут...
   - Иоахим, нужно соберать осколки черепов и сложить их возле штырей. Попробуем пройти, если в осколках осталась энергия.
   Оставив штандартенфюрера возиться с лабиринтом, Волли пошел в дальний конец склепа. Пока он шел, шарфюрер успел запалить все уцелевшие в склепе факелы, и Гипфелю стало прекрасно видно находку солдатика. У противоположной лабиринту стены, на небольшом возвышении был установлен массивный каменный трон. И на этом троне восседало лохматое существо трехметрового роста. Вместо обычной человеческой головы на плечах существа располагалась голова шакала.
   - Анубис! - пораженно выдохнул Волли, подходя к самому подножию трона.
   Шакалоголовый бог, на коленях которого покоилась огромная секира с двумя лезвиями, неподвижно восседал на троне, уронив клыкастую морду на грудь. Почерневший язык свисал из раскрытой пасти.
   - Египетский бог мертвых? - уточнил Валеннштайн, закончив с осколками.
   - Да. Один из Созданий Вершителей. Хозяин здешних чертогов. Кто-то запер его здесь, разрушив лабиринт... Интересно, кто? И как он после этого отсюда выбрался? - задумчиво произнес Виллигут. - Дверей нет!
   - Ну и образина! - фыркнул шарфюрер, рассматривая свалявшуюся шерсть на морде Анубиса и его дюймовые желтые клыки.
   - Еще бы, - усмехнулся Волли, - он держал в страхе весь Египет! А эту секиру я, пожалуй, даже не подниму! А он, по всей видимости, управлялся ею одной рукой. Здоровый был дяденька! - Гипфель с уважением пробежался глазами по мощным грудным пластинам и гипертрофированным шарообразным бицепсам. - Кто ж это его так?
   - Боюсь, что этого мы никогда не узнаем, - произнес Валеннштайн. - Если только он сам не очнется и не расскажет об этом...
   - А он что, может очнуться? - шарфюрер округлил глаза и прикоснулся к холодной серой коже гиганта. - Как камень! Он уже от голода, наверное, давно сдох!
   - Создания Вершителей живучие твари! - возразил Волли.
   - Да ну вас, герр оберштурмбаннфюрер! Запугали совсем! Если эта собака очнется, нам бежать-то некуда! А у него вона, какая игрушка, - он указал на секиру, - да и зубищи! От нас даже костей не останется!
   - А секира вся в пятнах засохшей крови, - сказал Волли, присматриваясь.
   - Ага, - согласился Валеннштайн. - И еще перья какие-то... Явно не куриные! - Он протянул руку и оторвал перо от секиры. - Не повезло птичке... - На соколиные пожоже... У меня в поместье разводят охотничьих.
   - У него еще на морде несколько перьев прилипло... - Волли встал на цыпочки, пытаясь дотянуться до перьев, но не удержался и повалился на Анубиса. Голова мертвого бога мотнулась, почерневший язык медленно втянулся в раскрытую пасть. Сухие ноздри затрепетали, с шумом втягивая пыльный воздух и запах потного тела Волли. Остроконечные уши шевельнулись, и Анубис поднял голову. На людей уставились пылающие злобой глаза голодного зверя.
   - Волли назад!!! - истошно закричал штандартенфюрер, пытаясь выдернуть пистолет из кобуры.
   Ошалевший от испуга оберштурмбаннфюрер умудрился оттолкнуться от проснувшегося Создания Вершителей и спрыгнуть с пьедестала. Приземлился он неудачно: подвернув ногу, Волли лягушкой распластался на полу. Эта оплошность спасла ему жизнь - монстр, не вставая с трона, стремительно взмахнул секирой. И если бы Волли не грохнулся, то Анубис развалил бы его тело напополам, словно свиную тушу. Пока Волли на карачках уползал подальше от трона, Валеннштайн, выхватив пистолет, недрогнувшей рукой принялся нашпиговывать монстра пулями. Анубис обиженно заревел - каждый выстрел штандартенфюрера вырывал из его тела кусочки плоти и отбрасывал к спинке трона, не давая подняться. Волли, наконец, встал на ноги и, потряхивая головой, от близких выстрелов закладывало уши, устремился к лабиринту. Иоахим нажал на курок, боек сухо щелкнул - патроны закончились. Отбросив в сторону ставшим ненужным пистолет, гштандартенфюрер побежал вслед за улепетывающим во все лопатки Гипфелем. Монстр вновь заревел, теперь в его голосе слышалось торжество. Не обращя внимания на сочащиеся кровью раны, он легко спрыгнул на пол, помахивая чудовищной секирой. В два прыжка он догнал убегающих людей. Его секира поднялась для удара.
   - Ложись! - закричал Валеннштайн, размахивая пистолетом.
   Без лишних раздумий эсесовцы рухнули на пыльный пол. Раздался сухой треск автоматной очереди - в бой вступил уцелевший солдат "Эдельвейса". Пули отбросили Анубиса назад. Визжа, словно побитая собака, он рухнул на пол. Под прикрытием кинжального огня исследователям удалось доползти до лабиринта.
   - Что будем делать? Патроны скоро кончаться! - прокричал Валеннштайн.
   Шум выстрелов стих - автоматный рожок тоже опустел.
   - Сейчас эта сволочь очухается и нас порвет! - странно спокойным голосом заметил Волли, поглядывая на копошащегося в луже крови Анубиса.
   - У меня есть еще рожок! - сообщил солдатик, перезаряжая "Шмайсер".
   - И у меня в пистолете полная обойма, - сказал Волли. - Но похоже, что это все...
   Анубис, опираясь на древко секиры, как на посох, начал подниматься на ноги. Его красноватые глаза светились в темноте.
   - Хорошо еще, что он ослабел за время тысячелетнего заточения, - сказал Волли. - Иначе от нас бы уже мокрое место осталось!
   - Его слабость - лишних пять минут нашей жизни, - согласился Иоахим
   Анубис стоял и смотрел на пришельцев, не решаясь напасть вновь. Видимо, болезненные раны его кое-чему научили.
   - Только дернется - сразу стреляй! - предупредил солдата Виллигут.
   Анубис неожиданно прыгнул вперед. Автомат рявкнул - грудь монстра превратилась в кровавое месиво. Уже падая, Анубис умудрился метнуть вперед секиру. Острое лезвие легко перерубило туловище солдата в районе грудной клетки. Его ноги еще стояли, когда отрубленная часть, размахивая руками, отлетела в центр лабиринта, щедро оросив его кровью. Хрустальные черепа сначала мигнули, а затем ровно зажглись изумрудным светом.
   - Лабиринт активировался! - закричал Волли. - Быстро уходим!
   Валеннштайн напоследок угостил Анубиса несколькими пулями, а затем растворился в лабиринте вслед за ушедшим вперед Гипфелем. Когда скулящий Анубис сумел подползти к порталу, черепа уже погасли. В бессилии монстр царапал когтями каменные плиты пола, оставляя в них глубокие бороздки. Но было поздно - добыча ускользнула.
     
      ***
     
   Яркий свет бил в глаза, раздражал, не давал вновь нырнуть в сладкую темноту, где не было места боли. Еще кто-то настойчиво тряс Волли за плечо, не давая отключиться:
   - Волли! Волли! Ты жив?
   Штурмбаннфюрер с трудом разлепил веки. Перед его лицом маячила встревоженная физиономия Валеннштайна.
   - Жив... вроде... - с трудом переборов подступающую тошноту, севшим голосом ответил Волли. - Эти лабиринты меня доконают!
   - Скажи спасибо, что тебя не доконал тот ублюдок с собачьей головой!
   Волли испуганно дернулся, стараясь оглянуться.
   - Не нервничай, - улыбнулся Иоахим, - он за нами не поспел!
   - Фу, дьявол! - облегченно вздохнул Волли. - Едва-едва успели ноги унести! Честно признаюсь, командир, - по старой привычке Волли назвал Валеннштайна командиром, - я чуть не обделался! Нам просто повезло...
   - А где мы?
   - Черт его знает, тоже какой-то каменный мешок. Только светло здесь, вот и вся разница.
   - А никаких больше Созданий нет, тьма их задери? - испуганно произнес Гипфель.
   - Есть тут один жилец, но он уже точно не очнется!
   Волли приподнялся на локтях и посмотрел туда, куда указывал Иоахим. Неподалеку от неподвижно лежащего группенфюрера, валялся громадный пожелтевший костяк, череп которого был безжалостно рассечен на затылке ударом топора. По остаткам на черепе перьев, точно таких же, как и на секире Анубиса, по большому крепкому клюву, Волли догадался, чей скелет сейчас лежит перед ними.
   - Эту птичку рассек топором наш недавний знакомец.
   - Ты прав, Волли, эта тварь похожа на Гора - сокологолового бога египтян. Видимо эти двое чего-то не поделили, оставшись без опеки Вершителей. Анубис раскроил секирой голову Гору, а тот, в свою очередь сумел расколотить пару черепов в лабиринте Анубиса, заперев его навечно.
   - А как вы догадались, что это он разобрался с черепами? - удивился Волли.
   - В клюве торчат осколки хрусталя, - указал штандартенфюрер.
   - И с такой дырой в башке он сумел пройти лабиринт? - изумился Гипфель. - Нам всем крупно повезло, что он склеил ласты!
   - Похоже, что Анубис все-таки серьезно достал его, - предположил Валеннштайн. -
   - Я только одного не могу понять, - произнес Волли, - если Гор разрушил лабиринт, каким образом он вновь заработал? Мы ведь перенеслись сюда именно по этому разрушенному лабиринту?
   - Не знаю, - глухо ответил Иоахим. - Нас всех спас рядовой Хорст...
   Волли нашел в себе силы и поднялся на ноги.
   - Слава Богу! - радостно воскликнул он. - Здешний лабиринт цел! Наконец-то мы попадем домой... Только я чего-то не вижу на стене инструкции!
   - Похоже, эта тварь, - Иоахим указал на костяк Гора, - проходила лабиринт по памяти.
   - А как же мы? - охнул Волли. - Иоахим, ты помнишь, как надо передвинуть черепа, чтобы попасть в Лхассу?
   - Кое-что помню, но целиком представить себе не могу, - признался Валеннштайн.
   - Как же тогда? Так мы можем вечно прыгать с места на место! - запаниковал Гипфель. - А стоит нарваться на еще одного монстра, и все! Приплыли! Патронов больше нет!
   - Камера! - вспомнил Валеннштайн. - Ты же снимал барельефы на пленку!
   - Точно! - обрадовался Волли. - Как это я сам не дотумкал! Сейчас найду нужное место!
   Он достал из ранца видеокамеру и прильнул к глазку, мотая изображение в обратную сторону.
   - Есть! - закричал он. - Нашел!
   Он поставил воспроизведение на паузу и протянул камеру Валеннштайну.
   - За работу! - воскликнул Иоахим. - Давайте установим черепа в рабочее положение! На всякий случай...
   Они не успели установить на место последний череп, когда камера пискнула и отключилась.
   Аккумулятор сдох! - дрожащим голосом произнес Волли, пряча камеру в ранец. - Черт! Иоахим, ты помнишь, где должен стоять последний череп? Ты последний смотрел!
   - По-моему, он должен стоять вот так, - Валеннштайн передвинул черепушку и придирчиво осмотрел лабиринт. - Да, точно!
   - Уверен?
   - На девяносто девять процентов.
   - А еще процент куда дел? - ехидно поинтересовался Волли.
   - На всякий случай... Валим отсюда? - штандартенфюрер занес ногу над лабиринтом.
   - Подожди! - охладил его душевный порыв Волли. - Осмотримся.
   Он подошел к останкам Гора и вытащил из костяшек его руки причудливый резной жезл.
   - Осторожно! - предупредил штандартенфюрер. - Вдруг это оружие?
   - Все может быть, - внял голосу рассудка Волли.
   Он аккуратно вытащил из под костей кожаную юбку Гора и завернул в нее жезл.
   - Дома изучим, - пробормотал он, прижимая находку груди.
   - Возвращаемся?
   - Еще секунда! - Волли тоже понимал, что после всех приключений неплохо бы побыстрее вернуться, но... проснувшаяся жажда исследователя, которой он заразился от Имперского Директора "Наследия", не оставляла иного выбора. Он быстро обошел помещение по периметру. Осмотрел каменный трон, заглянул во все щели и обескураженный вернулся обратно. - Больше ничего, - горестно развел он руками.
   - Возвращаемся?
   - Возвращаемся! - наконец произнес Волли.
  
   Глава 9  
  
   21.07.2009 г.
   Тысячелетний Рейх.
   Берлин. Рейхстаг.
   Кабинет фюрера.
     
   Фюрер щелкнул пультом, экран большого телевизора моргнул и погас.
   - Ну вот, Карл, ты все видел, - произнес Виллигут. - Одна из загадок перестала быть тайной. А с расположением последнего черепа Валеннштайн все-таки ошибся! Один процент ошибки, и мы в него попали! Но нам все-таки повезло! Из лабиринта нас выбросило в окрестностях тайного монастыря адептов "Агарти", откуда, собственно, мы и начали свой путь... Обратная дорога в Лхассу прошла без приключений. Признаюсь честно, я не ожидал таких ошеломляющих результатов! Экспедиция прошла более чем успешно! Невзирая на потери личного состава... Оно того стоило!
   Фюрер обвел задумчивым взглядом собравшихся в его кабинете Магистров "Анэнербе". На юном лице рейхсфюрера Хильшера играла озорная усмешка. Зиверс, как обычно, был "застегнут на все пуговицы" и выглядел невозмутимым. Доктор Крезе, вальяжно развалившийся в глубоком кресле, потягивал охлажденный яблочный сок из высокого стакана, украшенного вензелями Рейха.
   - Ну и что вы прикажете со всем этим делать? - спросил фюрер.
   - Изучать! - лучезарно улыбаясь, произнес Хильшер. - Во-первых - лабиринт. Это устройство, которое мы можем попытаться использовать в своих целях! Исходя из материалов экспедиции, совершенно ясно, что Атланты, давайте называть их так, могли с помощью этого устройства мгновенно перемещаться в любую точку планеты. Один из наших научно-исследовательских институтов уже занимается этой задачей. Сейчас они пытаются найти алгоритм, позволяющий с точностью определить место выхода из лабиринта в зависимости от расположения на нем черепов. И если нам удастся этот фокус, мы получим совершенно новые транспортные магистрали! Мы сможем практически мгновенно перекидывать технику и солдат в заданную точку. На территории измерения "R" мы получим огромное преимущество над противником...
   - А почему вы думаете, что лабиринты будут работать и там? - неожиданно спросил Лепке.
   - Я уверен, что система лабиринтов там будет работать точно так же, как и здесь. Больших различий в наших измерениях не наблюдается.
   - А что, если лабиринты могут работать порталами не только в пределах одного измерения, а так же осуществлять переносы из одной параллельной вселенной в другую? - предположил Зиверс
   - У меня также возникло подобное предположение! - довольно воскликнул рейхсфюрер.
   - Есть только одна небольшая проблема, - заметил Вольфрам. - Движущей силой лабиринта являются хрустальные черепа. А у нас их ограниченное количество. Чтобы иметь возможность строить порталы без проблем, мы должны овладеть технологией изготовления черепов. Экспериментировать можно и с тем материалом, который есть... Но для глобального строительства этого не достаточно! Это капля в море!
   - Согласен, - ответил профессор. - Поэтому мы должны форсировать поиски библиотеки, или архива Атлантов. Вольфрам, лучше тебя никто с этим не справится!
   - У меня и так руки чешутся! - заявил Зиверс.
   - Хорошо, продолжайте в том же духе, господа! - решил закончить совещание Лепке. - Русские нас теснят по всем фронтам... Они разработали препарат...Конечно, до нашей вакцины ему далеко, но теперь их живую силу очень сложно уничтожить. Нам срочно нужно что-то противопоставить... Задействуйте любые средства в исследованиях! Мы должны любой ценой закрепить наш первоначальны успех в измерении "R"!
  
   23.07.09
   Тысячелетний Рейх.
   Берлин.
   Один из исследовательских
   институтов "Анэнербе".
  
   За толстым пуленепробиваемым стеклом, отгораживающим персонал лаборатории от объектов изучения, творились странные вещи. В изолированном помещении в данный момент находилось двое подопечных Вольфрама Зиверса: Волли Гипфель, приглянувшийся руководителю "Анэнербе" еще во время первого путешествия на Тибет и подающий надежды молодой специалист Амадей Глок. Объектом исследования был хрустальный череп "Митчелл-Хэджес", который, переливаясь всеми цветами радуги, проецировал на стену странные знаки.
   - Ну, ты можешь объяснить мне этот феномен, Фридрих? - спросил Зиверс, с интересом наблюдая за реакцией профессора Хильшера.
   - Интересно, очень интересно! - Хильшер прилип к стеклу, пытаясь получьше разглядеть странные символы. - Кто догадался пропустить через призму черепа лазерный луч?
   - Амадей Глок - старший лаборант, - ответил Зиверс. - Они с Волли Гипфелем составили чудесный гамбит. Я подумываю о назначении Гипфеля руководителем проектов "Лабиринт" и "Круг Богини", а Глока планирую сделать его заместителем.
   - Я не знаю, - развел руками Хильшер, - тебе виднее. Не молоды они для такой ответственной работы?
   - Зато энергии - хоть отбавляй!
   - Пускай занимаются. Но как скоро будут результаты?
   - Я не могу ничего обещать, пока мы их всесторонне не обследуем...
   - Нужно спешить! Мы теряем свои позиции: Благовещенск окружен, коммунисты на подступах к Хабаровску! Если в кратчайшие сроки не будет найдено эффективное оружие, боюсь, нас выдавят из альтернативной вселенной! Положение удручающее! Потери в личном составе за последние дни больше чем за всю компанию!
   - А ведь русские идут по нашему пути, - ухмыльнулся Имперский Директор "Наследия".
   - Вот именно, можно сказать - на пятки наступают. Так что Вольфрам, бросай все дела и срочно ищи... Хоть что-нибудь, чем можно остановить их... Иначе...
   - Будем стараться...
   - А! - отмахнулся Фридрих. - Я это уже слышал. Неужели эти руские нас переиграли и на этот раз? - Желваки на скулах профессора ходили ходуном.
   - Это мы еще посмотрим, - позитивно произнес Зиверс.
   - Хорошо, я надеюсь на тебя, старина. Да, Вольфрам, подготовь экпедицию для поиска архивов Атлантиды.
   - Я уже над этим работаю... Придется опять задействовать Гипфеля. Доннерветер, он становится незаменимым! Ладно, с черепами поработает пока один Глок. Все равно мы двигаемся лишь по наитию, как слепые котята. Проблемы, проблемы, проблемы.
   - Ты не сваливай на подчиненных свои проблемы. Лично участвуй в процессе! Хватит без толку штаны протирать! Делай что хочешь, но чтобы был результат! Да, если нужна помощь, можешь рассчитывать и на мою помощь.
   - Отлично! - обрадовался Зиверс. - Твоя помощь мне не помешает!
   - О результатах сообщайте незамедлительно! - произнес на прощание Хильшер, покидая лабораторию.
   Едва только он хлопнул дверью, Вольфрам громко постучал в стекло, привлекая внимание Гипфеля.
   - Завязывай! - произнес Вольфрам, дублируя приказ жестами рук. - Ко мне!
   - Звали, герр бригаденфюрер? - Волли быстро завершил опыт и не замедлил явиться перед начальством.
   - Звал! - кивнул Вольфрам. - Бери Глока и живо ко мне в кабинет!
   - Да что случилось-то, командир? - почувствовав неладное, забеспокоился Волли.
   - Ничего особенного, но вам будет интересно послушать... - нагнал туману Зиверс.
   Когда Глок и Гипфель уселись за стол совещаний в кабинете Зиверса, Вольфрам произнес:
   - Сегодня я принял решение о назначении руководителя проекта "Лабинт" ... штандартенфюрера Волли Гипфеля... со всеми вытекающими последствиями...
   - Как? Меня... герр бригаденфюрер... Я...
   - Твоя кандидатура не вызвала возражений рейхсфюрера, - продолжил как ни в чем не бывало Зиверс. - И я ни капельки не сомневаюсь, что она будет одобрена лично фюрером! Ты понимаешь, мальчишка, какое доверие тебе оказано? Тебе и Амадею, он назначен твоим заместителем. Из простых, заметь, лаборантов в замы руководителя важного стратегического проекта! Подумайте на досуге, доросли ли вы до такой ответственности? - задумчиво произнес Вольфрам.
   - Но, герр бригадетенфюрер... Вольфрам... - вновь залепетал Гипфель. - У нас нет досуга...
   - Это значит, что я в вас не ошибся?
   - Я! Так точно, герр Импеский Директор! А вы правда... Ну, насчет назначения... Не разыгрываете? - осторожно "забросил удочку" Волли.
   - А я что, так на шутника похож? - недобро прищурился Зиверс.
   - Герр бригаденфюрер, я не это имел в виду...
   - Знаю я, что ты имел в виду, - по-стариковски ворчливо произнес Вольфрам. - Насчет назначения - правда. Сегодня я подам рапорт, а завтра фюрер подпишет указ, по которому вы с Адамом, как руководители проекта, получете безграничные полномочия. Можете привлекать к проектам любых специалистов. Тратить любые средства. В общем, все, что необходимо - полная свобода... Но и спросят с вас по полной программе!
   - Герр группенфюрер, - спросил Амадей, - а почему Волли назначен руководителем? А как же вы? Как же мы справимся без вас?
   - А! Вы думаете, что старика незаслуженно отодвинули? Списали со счетов? На пенсию отправили?
   Амадей угрюмо кивнул:
   - Что-то в этом роде.
   - Плохо же вы о мне думаете, парни, - усмехнулся Зиверс. - Что же, у меня других дел быть не может? Ладно, не буду вас томить - я буду курировать реанимацию старого проекта... "Круг Богини Смерти", слышали о таком?
   По вытянувшимся лицам подчиненных, Виллигут понял, что сумел их ошарашить.
   - Так он же... - проблеял побледневший Волли.
   - Я знаю. Но мы ведь не в скат здесь играть собрались. Я постараюсь избежать ошибок моих предшественников. Давайте лучше обсудим ваши действия. Ко мне вы можете обращаться по любым вопросам и в любое время. Помогу, чем могу... Ну а вообще - вы теперь полностью самостоятельны в принятии решений. Действовать нужно быстро - иначе для нас война в измерении "R" окажется проигранной... - Задействуйте любые средства. Зря, что ли, мы кормим такой штат ученых? Это относится ко всем руководителям направлений - людей у нас хватает. Подключайте всех, кого считаете нужным, хоть физиков-ядерщиков, хоть астрологов-хиромантов! Но дайте результат! Я как директор "Наследия" оставляю за собой функции координирования. Обо всех затруднениях докладывать незамедлительно!
   - Герр бригаденфюрер, мы оправдаем оказанное доверие! Правда, Амадей? - толкнул локтем в бок свеженазначенного заместителя Гипфель.
   - Конечно! - с энтузиазмом подхватил Амадей.
   - Ладно, майн югенд, я в вас верю. Вот еще что, - вспомнил Зиверс, - Волли, боюсь, что тебе еще рз придется смотаться на Тибет. Хочу поручить тебе поиск архива атлантов. Должен же он быть?
   - Как скажете, герр Зиверс. Только у меня просьба...
   - Какая? Хотя постой, я догадался - хочешь взять с собой Валеннштайна?
   - Так точно! А как вы догадались?
   - Это легко, - фыркнул Зиверс, - у тебя на лбу написано. Вот такими буквами. Бери Валеннштайна, собирайте группу - и в путь. Не медлите! С черепами пока поработает Глок.
   - Есть, герр бригаденфюрер! Разрешите идти? - спросил Гипфель.
   - Конечно, - улыбнулся Вольфрам. - Только с этого момента спрашивать у меня разрешения не обязательно. Проект полностью в ваших руках. Да, вечером потрудитесь зайти к каптенармусу и получить новые петлицы. Вы повышены в звании, господа офицеры! Поздравляю! Служите Фатерлянду достойно! Зиг Хайль!
   - Зиг Хайль!
   - Зиг Хайль!
  
   30.07.09
   Россия.
   В пяти километрах
   от Биробиджана
  
  
   Затишье, царившее на фронте вот уже третьи сутки, целительным бальзамом ложилось на раны уставших от стрельбы солдат. За неделю кровопролитнейших боев изрядно потрепанных фашистов удалось выбить за пределы Амурской области. Несколько дивизий Вермахта, зажатые в кольцо окружения союзными войсками под Благовещенском, продолжали ожесточенно огрызаться. Но их жалкие трепыхания, лишенные подпитки живой силой, боеприпасами и продуктами питания, были заранее обречены на провал. Под Биробиджаном захватчики неожиданно прекратили паническое бегство и встали насмерть. То ли они привыкли к необычным способностям солдат противника, то ли командование Вермахта ужесточило наказание за дезертирство и бегство с поля боя, но уперлись фашисты основательно. И выбить их с бывшей Еврейской автономии с наскоку не получилось. В Биробиджан спешным порядком шли эшелоны с подкреплением. Немцы задействовали колоссальные силы, не брезгуя использовать в качестве пушечного мяса многочисленные заградотряды неполноценных из родного мира. Неожиданно на несколько дней на линии фронта прекратились боевые действия. Захватчики не спешили контратаковать, а Российские войска на время оставили попытки выбить их из Биробиджана.
   Очнувшись, Петр Семеныч долго не мог понять, где он находиться. Он помнил, как во время атаки на него внезапно накатила слабость и закружилась голова, помнил, как подогнулись ноги. После этого мир заволокла тьма... Сейчас никакой слабости Мистерчук не испытывал. Он лежал на широкой деревянной лавке, укрытый до подбородка мягкой овчиной. Стены помещения, где он очнулся, были сложены из толстых ошкуренных бревен янтарного цвета. Цвет древесины был настолько живым, что казалось, сами стены светятся изнутри. Сквозь широкие окна в комнату проникал свежий воздух, наполненный ароматами близкого леса. Воздух был чист и прозрачен, даже пылинки не плясали в косых солнечных лучах. Толстые витые колонны, выполненные из того же материала, что и стены, поддерживали высокий арочный потолок. Дверь же, напротив, была маленькой, полукруглой, покрытой искусной резьбой - порхающими райскими птицами. Посреди светлицы, почему-то именно это устаревшее слово всплыло в сознании Министра, стоял огромный деревянный стол, с выскобленной добела столешницей, возле стола - лавки из распиленных повдоль бревен. Во главе стола - массивное резное кресло, также вырезанное искусным мастером из одного куска древесины. Петр Семеныч откинул овчину и спустил ноги на пол. Голые ступни а погрузились в жестковатую медвежью шерсть - шкура матерого мишки выполняла здесь роль прикроватного половичка. Янтарные половицы так же, как и столешница, были начисто выскоблены неведомым хозяином. Одет Петр Семеныч оказался в просторную льняную рубашку с воротом на тесемке, простые светлые штаны из того же материала. Вместо тапочек рядом с кроватью нашлись невысокие белые "чуни" из мягкой овчины с вышитыми красными петухами на щиколотках. Мистерчук задумчиво пошевелил пальцами ног и примерил обувку. Чуни пришлись как раз по ноге. Подойдя к окну, Петр Семеныч выглянул на улицу. Из окна дома, удобно расположившегося на пригорке, открывался чудесный вид на спокойное бирюзовое море. Широкий песчаный пляж, тянущийся вдаль на сколько хватало глаз, обрывался у границы величественного соснового бора, заросшего высоченными корабельными соснами. Где-то неподалеку куковала кукушка, а шаловливое эхо разносило её хвастливое "ку-ку" по всему лесу.
   - Кукушка, кукушка, сколько мне жить? - улыбаясь, произнес Петр Семеныч.
   Увлекшись разглядыванием окрестностей, Министр пропустил момент, когда входная дверь неслышно открылась, пропуская в стилизированную под старину светлицу, сухощавого старца с длинной седой бородой.
   - Раз о жизни вспомнил, знать, на поправку пошел, - степенно произнес старик. - Здрав будь!
   - Это ты про кукушку-то? - обернулся к старику Министр. - Так баловство - детство заиграло... И тебе не хворать, дед! - запоздало поздоровался Петр Семеныч. - Слушай, а что это за лечебница? Места у вас знатные! - с завистью произнес Мистерчук. - Я бы отдохнул здесь пару неделек...
   - Ну так отдыхай, кто ж тебя гонит? - предложил старик.
   - Не могу, дед! - мотнул головой Министр. - Некогда отдыхать... Кстати, а чего со мной приключилось-то? Я, по-моему, в обморок грохнулся? Не инсульт ли часом заработал? Где у вас тут главврач, медперсонал? Да и с начальством мне срочно связаться нужно...
   - Ты, милок, не суетись, - ласково произнес дедок. - Други твоя сейчас далече, тело твое, болезное, тоже не близко...
   - Ну-ка, дед, не гони коней! Как это тело не близко? Вот же я! Аккурат перед тобой стою!
   - То дух твой, сущность бессмертная, а тело далече, - улыбнулся дед, по-хозяйски усаживаясь в резное кресло.
   - Как дух? - Петр Семеныч сильно ущипнул себя за руку - больно. - Я же все чувствую... А дом, море, лес?
   - Все это морок, милок, - старик пробуравил Министра пристальным взглядом, словно вывернул наизнанку, - иллюзия, по-вашему, по-новому.
   - Так ты еще и мысли читать умеешь? - изумился Петр Семеныч.
   - Проста твоя душа еще и незатейлива, - отозвался старик. - Знающий чародей с легкостью её прочтет...
   - А ты, значит, знающий? - спросил Министр, присаживаясь на лавку по правую руку от старика.
   - А ты меня не узнал?
   Министр внимательно всмотрелся в морщинистое лицо деда.
   - Вроде видел тебя где-то, а где, хоть убей, не помню, - признался он.
   - А видел ты меня, милок, вот с этой штукой в руках.
   Старик протянул костлявую ладонь, и в ней, словно из струек дыма соткалась резная деревянная книга с оскаленным драконом на обложке.
   - Мать-перемать! - выругался Министр. - Да ты же тот волхв из могильника! Кемийоке! Ну, ты же того... Ожил, что ли?
   - Нет, - покачал головой старик. - Просто ты сейчас такой же, как я.
   - Мертвый? - испугался Петр Семеныч.
   - Нет, но и живым тебя, увы, не назовешь.
   - Во попал! - Министр обхватил руками голову. - Слушай, Кемийоке...
   - Зови меня просто дед, - перебил старик.
   - Слушай, дед, - послушно произнес Министр, - а как мне обратно вернуться? И что это, вообще, за место такое? И как я сюда, в натуре, попал? Что со мной случилось?
   - Не части с вопросами, внучек, - старик взмахнул рукой - книга вновь растеклась ручейками тумана, словно её и не было. - Обо всем я тебе поведаю... Ты есть хочешь?
   - Ты ж сказал, что все вокруг морок? Зачем тогда есть?
   - Хороший морок вещественней иной реальности может оказаться! - выдал старик. - Так будешь есть, али нет?
   - А! - с плеча "рубанул" Министр. - Давай, чего там у тебя?
   Старик даже бровью не повел, а стол уже ломился от исходящих паром яств.
   - Зайчатинки печеной отведай, - посоветовал старик, указав на скворчащую и плюющуюся горячим жиром заячью тушку, покрытую золотистой корочкой. - Квасок, молочко парное... Угощайся, милок, а я на твои вопросы без лишней спешки отвечу.
   - Давай, дед, трави помалу свои байки... Я ведь и вправду проголодался! - Министр с хрустом вырвал печеную заячью ногу и впился в нее зубами - кроме ножа и тарелок никаких столовых приборов у старика не было. Заяц действительно оказался приготовленным на славу - нежное мясо прямо так и таяло во рту.
   - Кости под стол кидай - собачки сожрут, - посоветовал старик.
   - А у тебя и собаки тут есть? - последовал совету Петр Семеныч, бросая кости на пол.
   - А то как же, скучно одному! А так есть с кем поговорить...
   - Так что со мной случилось? А, дед? - Петр Семеныч отер жир с подбородка и отломил внушительный шмат свежего, благоухающего неизвестной приправой, хлеба.
   - Болен ты, - ответил старик. - Зелье все. Сила мертвая твое живое тело ядом насытила...
   - Вот оно в чем дело, - догадался Министр о чем толкует ему волхв, запивая хлеб парным молоком с привкусом духмяных луговых трав. - Это первые пробные вакцины меня так покосили?
   - Состав зелья строго соблюдать надобно! - поучительно произнес дед, подтвердив догадку Петра Семеныча.
   - Это у нас случайно вышло, - пожал плечами Министр. - Мыж твое зелье переработали...
   - Неучи! - неодобрительно покачал головой дед. Думать о последствиях сначала надобно, а не после свершившегося волосья на голове драть!
   - Ладно, дед, мне морали читать! - возмутился Петр Семеныч. - Лучше просвети, каким это мудреным способом я к тебе попал... И что за райский уголочек тут у тебя?
   - Это место я сам создал, - признался старик.
   - Это как? - едва не поперхнулся куском хлеба Петр Семеныч. - Ты, типа, претендуешь на роль Создателя?
   - Нет, - рассмеялся дедок, - таким могуществом я не обладаю! Этот "райский", как ты выразился, уголок, принадлежит к тонкому миру. Ведомо тебе, что есть тонкие миры? - спросил он гостя.
   - Батюшка Феофан утверждал, что к тонким мирам принадлежат рай и ад, чистилище, - ответил Министр.
   - Я так понимаю: рай - это Вирий, Эдемский сад, Вальхалла; Ад - это Обитель Аида, Логово Ящера, Подземный Мир; а Чистилище - это Серые Пределы, Поля Скорби?
   - Примерно так, - согласно кивнул Петр Семеныч.
   - Ваш батюшка прав, тонкие миры - это миры чистых энергий, куда закрыт доступ вещественным составляющим реального мира...
   - Погоди-ка, дед! - попросил Петр Семеныч. - Если в этот мир нет доступа вещественному, тогда как с этим быть? - он хлопнул себя по набитому пищей брюху. - Не верится мне, что это иллюзия!
   - Поверь на слово, внучек, - мягко произнес старик. - Вспомни, иногда даже сны реальны настолько, что проснувшись, не понимаешь, где ты есть на самом деле.
   - Да, было такое, и не раз, - признал правоту деда некромант.
   - Миры наших сновидений тоже относятся к тонким, - просветил Петра Семеныча волхв., - разве что они недолговечны... Но творим мы их в бессознательном состоянии и с минимальной степенью воздействия на энергетику этого мира. Любой смертный в состоянии сделать это.
   - Если даже простые люди в состоянии бессознательно воздействовать на тонкую энергетику, и творить свои, пусть несовершенные, но все-таки миры... - высказался Петр Семеныч. - То человек знающий...
   - Человек знающий и наделенный кое-какой силой, может сотворить из чистого тонкого мира вот такой райский уголок! - закончил свою мысль старик. - Есть только одно "но"...
   - И какое же? - с интересом спросил некромант.
   - Творец такого мира становится заложником своего бренного тела. Ведь для того, чтобы полностью сюда переселиться, требуется либо умереть в реальном мире, а затем, нарушив естественный путь предначертанный Создателем для энергетической сущности...
   - Души?
   - Да, души, - согласился дед.
   - То есть, можно наплевать на Чистилище, Ад или Рай, создав в тонкий мирах уголок, соответствующий всем твоим вкусам?
   - Да.
   - Так это же здорово! - воскликнул Петр Семеныч.
   - На первых порах так может показаться...
   - А в чем подвох?
   - Умерев в реальности, ты станешь заложником своего мира.
   - Ну и пофиг, раз уж тут все под меня заточено.
   - Одиночество - вот бич любого Создателя! Одиночество и скука! В твой мир никто не сможет проникнуть кроме тебя...
   - Постой, а как же я? Я ведь здесь, в твоем мире!
   - Я не закончил, - нахмурился дед, - только ты, либо твои кровные родственники...
   - Так я, выходит, твой родственник? - не поверил Петр Семеныч.
   - Да, ты мой прямой потомок, - подтвердил старик. - В твоем теле течет моя кровь. Твои силы - это мой дар! Только поэтому ты так легко управился с книгой.
   - Черт возьми! Так ты, в натуре, мой дед?
   - Пра-пра и еще много раз прадед.
   - Вот елки! - Петр Семеныч все никак не мог прийти в себя. - Ну, здравствуй, дедунь! Я ведь круглый сирота, никогда деда у меня и не было!
   - Ох, внучек-внучек, - по морщинистой щеке деда пробежала одинокая слезинка и спряталась в густой седой бороде, - я тоже никогда родственников не жаловал, детей не знал, с внучками не общался... А за тысячу лет одиночества...
   - Слушай, дед, ты вот собачку себе состряпал, кукушку в лесу... А людей? Все ж не так одиноко...
   - Нет, я, конечно, могу создать... Но это не будут люди в прямом смысле этого слова.
   - Почему? - удивился Министр.
   - Все это буду я: они будут думать моими мыслями, говорить моими словами и поступать так же... А разговаривать с собой мне наскучило за первую сотню лет. Это проблема любого Создателя... Как ты думаешь, почему Создатель вещественного мира не вмешивается в дела людей и прочих сущностей?
   - Потому что мы - часть него самого?
   - Верно! У Него были попытки... Ангелы - его овеществленные мысли... Понимаешь, о чем я?
   - А человек - по образу и подобию...
   - Точно! Он предоставил людям выбор, которого не было у других Его Созданий. Он надеется, что когда-нибудь мы дорастем до его уровня, со своим Мыслями и Желаниями. Станем ровней и интересными собеседниками... Он устал разговаривать Сам с Собой...
   - Блин! Так, если первый путь - смерть, отпадает... Я не хочу в клетку, пускай даже и золотую... Какой второй?
   - Второй путь - сохранить тело, а, следовательно, и возможность вернуться в реальный мир.
   - То есть так, как поступил ты?
   - Именно! Ни жив, ни мертв. Ты сейчас в том же положении. Твое тело вроде бы и существует, но тебя в нем нет.
   - А ты почему не возвращаешься?
   - Мое время еще не пришло. Тело от яда до конца не избавилось. Слишком долго я откладывал очищение. Вот и расплата...
   - Слушай, дед, а обо мне ты как узнал? Здесь нет связи с внешним, нормальным миром.
   - Предвидел я, внучек, твое появление, - признался дед. - Поэтому и привязал к книге заклинание одно. В трудную минуту должно оно было дорогу тебе указать в убежище мое. Так и вышло.
   - Так ты дед, еще и провидец? - изумленно покачал головой Министр. - Приятно осознавать, что дед у меня покруче вареных яиц будет! Да, а чего мне-то сейчас делать? Мои там, небось, совсем с ума посходили.
   - Ты о себе лучше подумай, - возмутился старик. - Так у тебя хоть какой-то шанс уцелеть будет. И обратно вернуться. Научу, как долголетие обрести...
   - Это как Финн, что ли?
   - Какой Финн?
   - Ну, ученик твой последний, - пояснил Петр Семеныч, - который тебя в могильник упрятал.
   - Жив, значит, мальчишка? - обрадовался волхв. - А то я переживал сильно, что сожрут его Новгородские волхвы... Постой, а его ты откуда знаешь?
   - Да так, свела судьба, - неопределенно ответил Министр. - Но старичок примечательный...
   - Это упрощает задачу, - произнес дед. - Держись Финна, внучек, кое-чему я его успел обучить, да и сам он за тысячу лет многое освоил. Как вернешься, привет ему от меня передай, - попросил старик. - Все-таки не убоялся он козней противников моих, спрятал тело в могильнике.
   - Конечно, передам. Только для этого вернуться надо.
   - Вернешься, - пообещал старик. - Если Финн с тобой - проще очиститься от зелья будет.
   - А это еще почему?
   - Яд можно с кровью вытравить. Только сливать ее нужно всю, без остатка... Заговору хитрому я тебя научу - не помрешь, по крайней мере, сразу... - Старик хитро прищурился.
   - Ты, дед, шутник, как я погляжу! - покачал головой Петр Семеныч. - Значит, говоришь, кровь очистить нужно? В наше время это без проблем - подключился к аппарату - и шуруй!
   - Кровь свежую на замену найти сможешь?
   - Найду.
   - А советом дельным я Финну помогу, какие травки в свежую кровушку добавить, да и опосля, если нужно, чего присоветую.
   - А как я совет-то получу? Ты здесь, а я там.
   - А я разве не сказал? - спохватился старик.
   - По-моему нет, - ответил Министр.
   - Во сне ко мне приходить сможешь. Как и что я тебе позже растолкую.
   - Совсем другое дело! - обрадовался Министр
   - Вот что, внучек, звать-то тебя как? А то ведь мы и не познакомились-то...
   - Точно! - хлопнул себя руками по ляжкам Петр Семеныч. - Это надо спрыснуть, отметить, как положено... А зовут меня Петром, Петей, стало быть...
   - Петр, Петя... Греческое, стало быть, у тебя имя - "Камень". Что же это на Руси теперь греческие имена в почете?
   - Есть такое дело, - признал правоту старика Петр Семеныч. За последние годы ему приходилось разбирать с батюшкой Феофаном множество исторических документов, и он знал, откуда "ветер дует". - Ведь на Руси теперь вера Православная, Христианская...
   - Это с Византии, что ль, привезенная? - уточнил старик.
   - Она самая, - подтвердил Министр. - Владимир - правнук Рюрика Византийскую веру принял.
   - Знать отринула Русь исконных богов: Перуна, Волоса, Мокошь. Тихой сапой подмяла Русь вера в Единого.
   - Я бы не сказал, что тихой, - хмыкнул Петр Семеныч. - Идолов своротили и в реку... Народ насильно крестили... А коллег твоих - волхвов, всех извели. Батюшка Филарет, то бишь Финн, в лесах дремучих столетиями скрывался, а потом и сам монахом заделался...
   - Жрецом Единого прикинулся? Молодец! - Спрятаться в стане врага... Я так же в свое время поступал, если иного выхода не было.
   - Так, дед, хорош трындеть! Успеем еще наговориться! За встречу выпить надо! Давай, колдани чего-нибудь.
   - Зелена вина? Медовухи? Пива? Эля?
   - Дед, ты чего? Покрепче чего давай, - попросил Петр Семеныч. - Коньячка хорошего, водки на худой конец!
   - Сии зелья мне не ведомы! - развел руками дед.
   - Вот ё-моё! - горестно воскликнул . - Повод есть, а выпивки нормальной нет!
   - А ты сам, внучек, попробуй! - предложил старик. - Угости старика, потешь!
   - Так я ж того, не умею, - опешил Петр Семеныч.
   - Не забывай - это тонкий мир. - Он пластичен. Попробуй, представь себе зелье. Вид его, вкус, запах... Четче представляй: мелочи любые... Глаза закрой и представь, что оно на столе стоит.
   Петр Семеныч послушно закрыл глаза, стараясь как можно ярче представить себе бутылку "Хенесси", что стояла у него дома в баре. Он как наяву увидел бутылку из темного стекла, наклейку с золотистыми буквами... Он протянул руки и взял бутылку одной рукой, другой рукой он ухватил тарелочку с порезанным на тонкие ломтики лимоном. Ощущения были настолько правдоподобными, что он чувствовал тяжесть в руке и холод стекла бутыли. Петр Семеныч несмело приоткрыл один глаз и тут же завопил от восторга:
   - Получилось!
   - Молодец! - обрадовано похвалил внука Кемийоке. - Давай, что ли, опробуем твой хмель.
   По мановению руки старика со стола исчезла вся снедь. А вместо нее появились два серебряных массивных кубка грубой работы. Петр Семеныч выдернул из бутылки пробковую затычку и набулькал в кубки благоухающую винными парами жидкость.
   - Ну, дед, вздрогнем за встречу? - предложил он волхву.
   - Вздрогнем? - не понял старик.
   - Ты пей, а там поймешь! - Министр приложился краем своего кубка о кубок старика. - Ну, понеслась душа в рай! Твое здоровье, дед! - произнес Петр Семеныч, медленно, смакуя каждый глоток, вливая в себя душистый коньяк. - Уф! Красота! - забрасывая в рот ломтик лимона, выдохнул Министр.
   Кемийоке тоже взял в руки кубок, покачал его в руках, а после принюхался.
   - Пахнет приятно, - сообщил он внуку.
   - Еще бы! - довольно хмыкнул Петр Семеныч. - Хенесси, да чтоб плохо пахнул? Это ж не клоповка какая, а хороший коньяк. Пей, дед, не раздумывай!
   Старик поднес кубок к губам и принялся по примеру Министра медленно цедить горючую жидкость. Петр Семеныч с интересом следил за реакцией старика. К изумлению волхва безобидная с виду водичка неожиданно взорвалась в желудке греческим огнем. Горячая волна пробежалась по телу, достав до самых кончиков пальцев, а потом взорвалась в голове так, что заломило темечко. Старик закашлялся, а из его глаз брызнули слезы.
   - Эк тебя с непривычки? - покачал головой Министр. - Лимончиком закуси. Послевкусие обалденное! Погоди-погоди, сейчас отпустит!
   - Через несколько секунд старик блаженно откинулся на спинку резного кресла и расслабленно улыбнулся:
   - Приятное тепло...
   - О, приторкнуло! - резюмировал Петр Семеныч. - Ну и как тебе мой хмелёк?
   - Наливай еще! - махнул рукой старик. - Как ты сказал, это питье называется? Настоящая огненная вода!
   - Угадал, старик, такие крепкие напитки у нас огненной водой и зовутся. А конкретно это пойло - коньком. Коньяк.
   - Коньяк? - пожевал губами старик. - Ничего подобного раньше не пробовал, - признался он.
   - Вот, и у нас есть, чем похвастать. Ну, давай, что ли, по второй?
   - Давай, - согласился дед.
   - Первая - колом, вторая - соколом! - сыпал поговорками Министр, начисляя по второй. - Теперь понял, что значит вздрогнуть?
   - Понял, - кивнул старик, передергивая узкими костистыми плечами.
   - Да, - согласился Петр Семеныч, - сначала - ух! Зато потом - здорово! Только увлекаться этой огненной водичкой не стоит, так и спиться недолго.
   - Спиваются слабые, - фыркнул старик. - И в мое время такие были. Чтобы стать настоящим чародеем, магом, волхвом, сила воли нужна.
   - Согласен, дед! Давай, чтобы не последнюю.
   Они выпили, вновь закусили лимончиком.
   - Дед, ты мне так и не сказал, сколько времени мне тут у тебя чалиться?
   - Поглядим, - уклончиво ответил старик. - Это место, - он раскинул руки, - чистилище. Душу, сущность твою, мы почистим, от яда избавим, энергетику поправим. Телом сам займешься... А пока отдыхай. Искупайся, по грибочки, ягоды сходи. Пусть душа отойдет от невзгод, смертей и войн.
   - Ох, дед, умеешь ты уговаривать, - вздохнул Министр. - Знаешь, чего мне надобно. Давай-ка с тобой по третьей примем... - сказал он, беря в руку запотевшую бутыль. - Да я и вправду искупнусь.
   Десять минут спустя Петр Семеныч несся по теплому песочку словно мальчишка, сдирая с себя одежду. Терпкий соленый ветерок с запахом водорослей, приятно охлаждал разгоряченное коньяком тело. Оставшись нагишом, бывший авторитет радостно визжа, забежал в теплую воду и, раскинув руки, упал на спину в ласковые объятия моря. Все тревоги и заботы остались где-то далеко. Он лежал, покачиваясь на волнах, не думая в этот момент ни о чем, просто наслаждаясь покоем.
  
   Глава 10
  
   09.08.09
   Россия. Подмосковье.
   База 16-го отдела ФСБ.
  
   Петр Семеныч неподвижно лежал на кровати, вцепившись холодными посиневшими пальцами в свежую простыню. Все попытки привести в чувство бывшего криминального авторитета потерпели неудачу. Поэтому, испробовав все мыслимые и немыслимые методы реанимации, его, в конце концов, уложили на постель в медблоке, облепили всевозможными датчиками и оставили в покое.
   - Ну как он, Филарет? - в палату вошел батюшка Феофан.
   - Без изменений, - ответил волхв, дежуривший у постели Министра. - Пульса нет, дыхание отсутствует, холоден...
   - Ты точно уверен, что он не умер? - Феофан присел на свободный стул рядом с кроватью больного.
   - Уверен, - твердо заявил Филарет. - Да, он похож на мертвеца... Но это... нечто иное... Он ни жив, ни мертв. Он на кромке, его сущность в тонких мирах. Таким же был мой учитель в момент упокоения. Его тело нетленно...
   - Да твой учитель тыщу лет прожил, а Петька...
   - Количество прожитых лет не имеет значения, батюшка. Все дело в "Усмешке"... Не нужно было ему экспериментировать на себе... Я плохо припоминаю, но, по-моему, учитель предупреждал о подобном эффекте, о необходимости очищения... Если что-то не так в рецепте... Хотя точную формулировку я вспомнить не могу - столько лет прошло!
   - Так что же нам делать?
   - Ждать. Я чувствую, что вскоре все решится само собой.
   - Легко тебе говорить, - проворчал батюшка, теребя бороду, - он почти как родной... Как сын или внук, которых у меня никогда не было, да и не будет.
   - Мужайся Феофан, скоро все разрешится, - посоветовал волхв, дружески положив руку на плечо главы 16-го отдела. - Мои знания здесь не помогут. Только он сам может справиться...
   - Будь по-твоему, - батюшка встал со стула, размашисто перекрестился и перекрестил лежащего Мистерчука. - Убереги, Господи, его душу.
   Неожиданно левое веко Петра Семеныча дернулось, как при нервном тике. Глазные яблоки под закрытыми веками пришли в движения, вращаясь из стороны в сторону, словно он видел сон. Запищал кардиограф - сердце контрразведчика ожило и начало постепенно набирать обороты.
   - Пульс! - закричал батюшка, кинувшись к монитору. - Двадцать ударов в минуту... Двадцать шесть... Тридцать три... Пятьдесят!
   - Вот дерьмо! - прошептал непослушными губами Петр Семеныч. - Как мне хреново!
   - Он вернулся, Филарет! Выкарабкался! Петя, ты меня слышишь? - Феофан принялся тормошить Министра.
   - Слышу, батюшка, слышу! - обессилено прошептал Петр Семеныч, с трудом поднимая налитые тяжестью веки. - О, и отец Филарет здесь... Привет тебе, дядька, от учителя твоего - Кемийоке.
   - Что ты сказал? - вздрогнул волхв. - Ты общался с учителем?
   - Гостил... А устроился дедок нехило! Море, пляжик... Грибы-ягоды, - с отдышкой произнес Министр. - Отличный вышел отпуск! - он растянул губы в подобие радушной улыбки. - Отвык уже от боли...
   - Как он? Учитель, - не мог успокоиться Филарет.
   - Лучше всех! Потом расскажу... Давайте, сначала меня слегка поправим...
   - Ты знаешь, что нужно делать? - собрался батюшка.
   - Дед научил... Медлить нельзя... Иначе пожрет меня зараза...
   - Что делать нужно? - батюшка Феофан был готов свернуть горы, чтобы поставить Мистерчука на ноги.
   - Готовь станцию по переливанию крови, - сказал Петр Семеныч, с трудом поднимаясь на подушке. - Кровь старую сцедить нужно... Без остатка... И свежей заполнить... Есть, где кровушкой разжиться? - кровожадно усмехнулся Петр Семеныч.
   - На этот счет не беспокойся, - заверил батюшка, - горы свернем, если нужно!
   - Столько мне и не нужно... Только в кровь вот что добавить нужно...
   - Ну, и как наш больной? - В палату вошел Сидоренко. - Елки моталки, очухался?
   - Очухался, да не совсем, - признался Петр Семеныч. - Кровь мне нужна. Для переливания...
   - Да какой вопрос? - изумился Сидоренко. - Любую достанем, какую нужно...
   - Здорово! - повеселел Петр Семеныч. - А как на фронте дела?
   - У! Не успел очнуться, а уже... - фыркнул Сидоренко. - В Биробиджане много чего интересного произошло: фрица мы из города выбили, и дальше их поганой метлой погнали! Катятся те...
   Мистерчук неожиданно побледнел и рухнул на подушку.
   - Товарищ генерал! - окликнул батюшку один из медработников. - Петр Семеныч отключился. Обморок...
   - Срочно приступайте к операции! - распорядился Феофан. - Отец Филарет скажет вам, что нужно добавить в кровь! За работу, товарищи!
   Переливание прошло успешно, как и обещал своему внуку волхв Кемийоке.
  
   10.08.09
   Россия. Подмосковье.
   База 16-го отдела ФСБ.
  
   Петр Семеныч пришел в себя ранним утром. Чувствовал он себя превосходно, однако, дежуривший у его постели отец Филарет, не дал больному подняться на ноги. Тогда Министр потребовал завтрак в постель. Его требование было выполнено в мгновение ока: завтрак в палату на тележке прикатил лично батюшка Феофан.
   - А что, теперь генералы лично подчиненных завтраком кормят? - веселился Министр, подмигивая Филарету.
   - Ешь, давай, весельчак! Хватит зубы скалить! - буркнул для проформы монах, ставя на колени Министра поднос с завтраком.
   - Люблю повеселиться, особенно пожрать! - плотоядно оглядев большую тарелку с омлетом, облизнулся Петр Семеныч.
   - Давай, давай! - одобрил батюшка. - Это хорошо, что аппетит... На поправку пошел.
   - Ну и чего тут у вас было, пока я на "деревне у дедушки" гостил? - с набитым ртом поинтересовался Мистерчук.
   - То, что немца мы из-под Биробиджана выбили, ты уже знашь. Весь наш отдел представлен к орденам и медалям.
   - Ух, ты - растетем! - искренне обрадовался Петр Семеныч. - Знатная, должно быть, заварушка была? Жаль, что я оказался вне игры, - сожалея, произнес Петр Семеныч. - Так, значит, говоришь, порвали наши архаровцы фрицев?
   - Снесли две линии обороны противника, полностью уничтожили дивизию "Псов".
   - Ого! - значительно покачал головой Мистерчук. - И я пропустил такую вечеринку? Никогда этого себе не прощу! Ну ничего, вот поправлю здоровьице, тогда повеселимся: будем гнать паразитов до самого Владивостока!
   - Ладно, Петруша, ты поправляйся, а у меня дел еще много.
   - Хорошо, батюшка, - послушно ответил Министр, падая на подушки.
   После плотного завтрака глаза слипались. Петр Семеныч и не заметил, как заснул...
   ... Ну что, внучек, справился с заразой? - Мистерчук вздрогнул и открыл глаза - он сидел за столом в горнице деда.
   - Дед, ты меня заикой сделаешь! - делано возмутился он, хотя был рад вновь повидаться со стариком.
   - Надо же, какие людишки пошли нонче нежные? - расплылся в ответной улыбке старик. - Ты, может, еще и мертвецов боисси?
   - Ладно, дед, рад тебя видеть! Заразу из организма вывел... Сработал твой способ "на ура"!
   - Так это надо отметить! - волхв хлопнул в ладоши, и на столе появилось два заполненных какой-то темной жидкостью кубка. - Вздрогнем, внучек? - ехидно ухмыльнулся дед.
   Петр Семеныч взял со стола кубок и поднес его к лицу. Принюхался:
   - А ты, дед, я смотрю, коньячок-то распробовал?
   - А тож! - передразнивая внука, произнес старик. - Ну, поехали?
   - Старый ведь человек, - покачал головой Петр Семеныч, - а словечек-то нахватался? И где только в своей глуши их услышать умудрился? - подколол деда Петр Семеныч. - Конечно поехали!
   Они выпили, закусили лимоном, который с точностью до мелочей воссоздал старый волхв.
   - Ты что же меня из каждого моего сна выдергивать будешь? - полюбопытствовал Министр.
   - Нет, нельзя тебе так, - ответил дед, - не готов еще... Мозг отдыхать должен, - пояснил он. - Бессознательное состояние во сне - необходимо для твоего хорошего самочувствия. Иначе быстро сгоришь.
   - Понял, но если припечет, я тебя сам могу найти.
   - Можешь. О способе этом мы с тобой уже говорили.
   - Ну, если ты не против, я пойду?
   - Иди уж, досматривай свои сны, - произнес старик. - И не забывай про упражнения! Укрепляй дух, тренируй тело...
   - А у деда-то губа не дура! Ну да Бог ему судья! - Прежде, чем вновь погрузиться во тьму, Петр Семеныч успел заметить, как дед наливает в свой кубок очередную дозу коньяка.
   Яркий свет после непроглядного мрака болезненно резанул по глазам.
   - Куда это меня забросило? - Петр Семеныч огляделся: он стоял на вершине пологой сопки, поросшей невысокой травой и чахлым кустарником. У подножия сопки начинался густой лес, тянущийся во все стороны насколько хватало глаз. - Что-то не похоже это место на больничную палату. Я сплю? Или нет? - Отличить с первой попытки сон от яви Петру Семенычу не удалось. - Вот черт! - выругался он. - Достали меня уже эти выкрутасы с реальностью! Так и свихнуться недолго!
   Он постоял немного, пытаясь сообразить, что же ему делать дальше. Но ничего путного в голову не лезло.
   - Так, а одежонка-то на мне дедова, - наконец заметил . - Значит, я до сих пор нахожусь в одном из тонких миров. Только не уверен, что это его мир...
   Он спустился с сопки и углубился в тайгу. Безумно хотелось курить - Петр Семеныч не обладал железными нервами, и напряжение последних дней давало о себе знать.
   - Так, если это действительно один из тонких миров, - размышлял на ходу , продираясь сквозь заросли папоротника, - значит, я могу на него влиять... В той или иной мере. Ведь получилось же у меня с бутылкой коньяка? Получится и здесь! В конце концов, тварь я дрожащая или право имею?
   Задуманное получилось у Министра с первой попытки, он даже сильно и не сосредотачивался. Представив, что сжимает в пальцах дымящуюся сигарету, Петр Семеныч поднес воображаемый предмет ко рту и сделал глубокую затяжку. Горьковатый привкус табачного дыма, который Министр с наслаждением выдохнул, подтвердил его догадку - вокруг расстилался лес одного из тонких миров. Мельком взглянув на сигарету - конечно же "Парламент лайт", Петр Семеныч тут же "наколдовал" себе целую пачку и зажигалку в придачу. Жизнь налаживалась!
   - Кто же меня сюда законопатил? - мучительно раздумывал Министр, бесцельно блуждая по лесу. - Неужели дед прикалывается? Да ему-то зачем?
   Он попытался перенестись в хоромы старого волхва, или хотя бы связаться с дедом. Безрезультатно! Магическая формула переноса, вдолбленная стариком в его голову, здесь не работала. Мышеловка захлопнулась! Знать бы, кто её поставил, и с какой целью? После трех часов бесцельных блужданий по лесу, Министр набрел на небольшое заболоченное озерцо, рядом с которым стоял старый покосившийся омшаник.
   - Стоп! - сказал сам себе Петр Семеныч, закуривая очередную сигарету. - Я знаю это место, я тут уже был.
   Боясь спугнуть удачу, Министр обежал озерцо... Точно, над верхушками разросшегося молодого дубняка торчала крытая потускневшей жестью крыша - егерская избушка Вольфа. Продравшись сквозь колючий шиповник, Министр очутился на заросшем сорняком дворике. Было заметно, что избушка уже давно пустует: добротный некогда забор покосился, крыша веранды прохудилась, крыльцо просело, а дверь в избушку была распахнута настежь.
   - Было же времечко! - с грустью вспомнил Министр. - Охота, рыбалка!
   Даже те небольшие "деловые проблемы", которые время от времени приходилось решать традиционными для криминала способами, не шли ни в какое сравнение с проблемами нынешними.
   - Если я сейчас в избушке Вольфыча... Переходной портал совсем рядом. Может быть, дело именно в портале? Что со мной может случиться в тонком мире? - запоздало прикинул Петр Семеныч. - Кое какая силушка у меня есть... Посмотрим на их хваленый портал, - решился на авантюру , - если он, конечно, существует в этом мире.
   Портал существовал. В этом Петр Семеныч убедился, даже не добравшись до заветной полянки. Примерно на полдороге он выскочил на широкую просеку, которой раньше не было. Половину вырубки занимала высокая насыпь железнодорожной ветки, остальную часть просеки - асфальтированный двухполосный автобан.
   - Во швабы дают? - изумился Петр Семеныч, оценив качество дороги. - Куда нам до них?
   Где-то в вдалеке свистнул паровозный гудок. Министр поспешно скрылся в лесу. Минут через десять, лязгая металлом, мимо Петра Семеныча на всех парах промчался бронированный состав. Бронепоезд двигался в сторону переходного портала.
   - Интересно-интересно, - прошептал Министр, направляясь следом за поездом.
   Он двигался лесом, не рискуя высовываться на дорогу. Минут через десять он наткнулся на первый пост. Вооруженные автоматами ССовцы охраны, о чем-то возбужденно спорили между собой, размахивая руками. Петр Семеныч затаился неподалеку, размышляя над тем, как ему обойти оцепление.
   - Что же делать? Что делать? Это же тонкий мир! Стану невидимкой! - решил воплотить свою безумную мысль Министр. - Ведь на самом деле меня здесь нет! Я - энергия, морок, иллюзия! - повторил он слова старого волхва. - Человек, обладающий знанием, может менять тонкие миры, либо менять себя... - старался он внушить себе нужную мысль. - Я - невидим. Меня нет. Никто меня и не заметит.
   Он посмотрел на руки - против ожидания они не исчезли, он по-прежнему продолжал себя видеть.
   - А почему, собственно, я должен исчезнуть? Главное, чтобы фрицы меня не заметили! Вперед, невидимка? - спросил он сам себя. - А чем собственно я рискую? Это же тонкий мир! Вперед!
   Он встал в полный рост и, больше не таясь, пошел в сторону поста.
   - Не мандражируй, Петр Семеныч, - успокаивал он сам себя. - Ты ж крутой, Министр. Куда этим сосункам до тебя?
   Но как ни настраивал себя Петр Семеныч, где-то в глубине сознание его грыз червячок сомнения. Умирать не хотелось даже здесь, в тонком мире. Хотя дед и предупреждал, что любая разумная сущность практически бессмертна...
   К несказанной радости Петра Семеныча охранники не то, что его не заметили, но даже ухом в его сторону не повели, хотя шумел он изрядно. Помаячив для проформы перед самыми лицами эсесовцев, Министр удостоверился, что его действительно никто не видит и не слышит.
   - Нет меня, морок один! - довольно буркнул , закуривая очередную сигарету.
   - Ганс, есть сигареты? - спросил один из охранников своего напарника.
   Хоть и разговаривали эсесовцы по-немецки, их прекрасно понимал без всякого переводчика. Подивившись такой особенности тонкого мира, Петр Семеныч с интересом прислушался к разговору солдат оцепления.
   - Есть, - ответил второй. - Ты бы, Ральф, курил поменьше, - посоветовал он, протягивая товарищу распечатанную пачку сигарет. - Блок за три дня - это уже перебор!
   - Сам знаешь, нервишки ни к черту. Проклятые коммуняки со дня на день к порталу выйдут! Сваливать нам пора, Ганс, сваливать домой!
   - Да, опарафинились наши отцы-командиры знатно! - согласился Ганс. - А ведь так здорово все начиналось! Кто ж знал, что так обернется?
   - Но ты прав: неохота подыхать в последние дни войны... А что они последние - по-моему, факт!
   - Вот и я говорю: валить надо отсюда, и чем быстрее, тем лучше!
   - Да успокойся ты, Ральф! - попытался утешить однополчанина Ганс. - Командир обещал, что нас всех отсюда выведут до начала операции...
   - Какой еще операции?
   - Ты чего, вчера родился? Командованием разработана операция "Оружие Возмездия"! Чтобы, значит, погромче хлопнуть дверью напоследок. Ты видел, какие к нам чины вчера пожаловали? Ты ж вчера в наряд не ходил?
   - Не-а, - мотнул головой Ральф. - Я вчера весь день на толчке просидел... Расстройство желудка. Так кто прибыл то?
   - Рейхсфюрер Хильшер и бригаденфюрер Зиверс.
   - Ого! - восхищенно воскликнул Ральф. - И не побоялись сунуться лично в этот гадючник?
   - Видать припекло, раз лично сюда заявились! Не повезет коммунякам! Страшные они люди, - неожиданно заявил Ганс. - От одного взгляда рейхсфюрера аж мороз по коже.
   - А по телику - сопляк-сопляком, - поделился впечатлениями Ральф.
   - Много ты понимаешь! - фыркнул Ганс. - Он же на вакцине... Один из Магистров Внутреннего круга.
   - Нам это не светит, - вздохнул Ральф.
   - Если проявить должное рвение, то можно и в люди выбиться, - возразил Ганс. - Я слушал выступление рейхсфюрера о реорганизации СС. Так вот он говорил, что парни, навроде нас с тобой, имеют все шансы попасть в "Анэнербе". "Черными рыцарями" мы же с тобой стали, - он щелкнул ногтем по двойной руне "СС" на лацкане мундира, - хоть и в родословной у нас ни баронов, ни графьев не было. Обычные бюргеры стержневой расы...
   - Нам бы из этой мясорубки живыми выбраться, а там посмотрим...
   Разговор охранников перетек в обсуждение способов спасения собственных задниц, и стал Петру Семенычу неинтересен. Из подслушанного разговора Министр понял, что каким-то способом оказался в будущем... Вернее, в тонком мире еще не случившихся событий. Ведь до окружения оккупантов в районе переходного портала еще не было и речи.
   - Ладно, разберемся, - решил Мистерчук, покидая пост.
   До переходного портала оставалось километра три. Петр Семеныч преодолел их по дороге, ни от кого не скрываясь. Время от времени проскакивали забитые солдатами грузовики, но никто Петра Семеныча так и не заметил. Таежную полянку, где когда-то ему открылся Вольфыч, Министр с первого раза не признал, здесь вырос настоящий военный городок с кучей бараков для солдат, железнодорожной станцией, складами. Сама же полянка была расширена, деревья вокруг вырублены. На месте переходного портала стояла странная металлическая конструкция. Поглазев на чудеса "враждебных технологий", Петр Семеныч направился в сторону большого металлического бункера, возле закрытых дверей которого царила нездоровая суета. Обилие офицерских чинов, рангом не ниже майоров-полковников, сначала изумило Министра. Но вовремя всплывший в памяти разговор охранников о присутствии в районе перехода рейхсфюрера СС расставил все по своим местам. В любой армии мира приезд высшего руководства сопровождается подобной беготней. И Вермахт не стал исключением из правил. Пристроившись в затылок изуродованному шрамом штандартенфюреру, Петр Семеныч проник в бункер. Его внутреннее убранство поразило Министра, увидеть такое в большом металлическом гараже, он не ожидал. В центе отшлифованного до зеркального блеска белого мраморного пола была нарисована красной краской идеальная окружность. Внутренняя поверхность круга была исписана оккультными рунами и пиктограммами непонятного предназначения. По крайней мере, Петр Семеныч раньше не встречался с таким типом мистических знаков. Окружность была разбита на двенадцать секторов, в каждом секторе стояла хрустальная колонна, примерно метровой высоты. На каждой из колонн был установлен смотрящий прозрачными глазницами в центр круга хрустальный череп. В середине, на подобном же постаменте, только на ладонь выше собратьев, был установлен тринадцатый череп, почему-то таращившийся куда-то вверх. Не решаясь переступать красную черту круга, Петр Семеныч обошел странную конструкцию по широкой дуге и приблизился к группе военных, собравшихся в дальнем конце ангара. Его внимание сразу привлекла троица высших офицеров, один из которых, с регалиями рейхсфюрера на вид казался сущим подростком.
   - Профессор Хильшер, - догадался Петр Семеныч.
   - Итак, господа офицеры, - произнес бригаденфюрер - Мистерчук определил генерала как Зиверса, - все готово? Напоследок мы устроим русским настоящую Вальпургиеву Ночь! Всем все ясно?
   - Яволь, герр бригаденфюрер! - хором ответили нацисты.
   - Смерть никого не пугает?
   - Нет, герр бригаденфюрер! - за всех ответил молоденький оберштурмбаннфюрер. - Во имя Фатерлянда мы готовы на жертвы!
   - Отечество и фюрер вас не забудет! Ваши семьи ни в чем не будут нуждаться! А сейчас, попрошу сдать перстни! Амадей, собери их.
   Штурмбаннфюрер, в руках которого находился черный шелковый мешочек с вышитым золотым вензелем "Анэнербе", обошел по очереди всех офицеров, участвующих в обряде.
   - Значит так, Братья рыцари, - продолжил свою речь Зиверс, - пройдемся еще раз... Так сказать для закрепления. Штандартенфюрер Ломбард!
   - Я, майн бригаденфюрер! - отозвался поджарый эсесовец с горящим взором.
   - Изложите нам всем этапы обряда и действия личного состава, - потребовал Виллигут.
   - Яволь! Перед нами круг "Богини Смерти", разбитый на двенадцать секторов. В секторах находятся колонны с черепами. Тринадцатый в центре круга. Обряд начнется ровно в полдень. Двенадцать Братьев займут свои места возле черепов. Все действия нами разучены и отрепетированы...
   - Достаточно, Ломбард! - остановил штандартенфюрера Виллигут. - Я вижу, что вы все подготовились, как следует. Я рад, что не ошибся с выбором, Братья. Я еще раз спрашиваю: кто-нибудь из вас хочет отказаться? Еще не поздно. Я обещаю, что вас никто не будет преследовать...
   - Герр бригаденфюрер, - вновь за всех ответил молодой оберштурмбанфюрер, - не обижайте нас!
   - Данке, Братья! Я не ждал от вас иного ответа! Я горд за вас! - едва не прослезился Зиверс. - Тогда отдыхайте, - наконец распорядился он. - Сегодня вам понадобятся все ваши силы. Зиг Хайль!
   Когда офицеры разошлись, Петр Семеныч подошел поближе к оставшимся в одиночестве оккультным руководителям Рейха.
   - Ты думаешь, что у нас все получится, Карл? - спросил Зиверса профессор.
   - Получится, Фридрих, обязательно получится! - ни капли не сомневаясь в сказанном, ответил Имперский Директор "Наследия Предков". - Н-да, не рассчитали мы силенок, - откровенно сказал он. - Надо же, во второй раз обделались... Заговоренные они, эти русские, что ли?
   - Мне ясно одно, - Хильшер закурил, выпуская дым колечками, - нам противостоят не простые смерды. Они не в состоянии так надавать нам по рукам... Это провидение - Высшие Силы!
   - По рукам? - нервно хохотнул Зиверс. - Надавали по мордам! Да еще носом в наше же дерьмо! Это должно послужить нам уроком! Ха-р-рошим уроком!
   - Ничего, - прошипел профессор, - не забывайте об архивах Высших Неизвестных! Мы еще вернемся!
   - Только для этой военной компании мы ничего больше сделать не сможем, - вздохнул Зиверс. - А так хотелось взять реванш...
   - Не грустите, Вольфрам, - положил ему руку на плечо Хильшер, - мы сюда еще вернемся! Только подготовимся получше.
   - Да, только с этими русскими нужно ухо держать востро! - произнес Зиверс. - Не забывайте, что говорил об этой нации Бисмарк...
   - Это о том, что русского мало просто убить, его надо еще и толкнуть, чтобы он упал? - припомнил Хильшер, бросая окурок под ноги и брезгливо растирая его подошвой лакового сапога.
   - Именно, мой друг, именно! - воскликнул бригаденфюрер.
   - Наконец-то дошло! - от избытка чувств хлопнул в ладоши Петр Семеныч, забывая, где он находится.
   - Ладно, друг мой, - произнес Хильшер, - пойдемте, перекусим. А после продолжим.
  
   Глава 11
  
   10.08.09
   Россия. Подмосковье.
   База 16-го отдела ФСБ.
  
   - Черт, приснится же такое? - облегченно выдохнул Петр Семеныч, придя в себя в палате санблока "родной" базы.
   Сидевший подле него батюшка Феофан вопросительно приподнял брови:
   - Кошмар приснился, Петруша?
   - Да не то чтобы кошмар... Но приятного мало, - ответил Мистерчук.
   Он отер тыльной стороной ладони спекшиеся в уголках губ слюни:
   - Батюшка, мне бы чем горло смочить...
   Батюшка протянул руку к столику и взял стоявший на нем стакан с водой. Петр Семеныч в два глотка опустошил тару и попросил:
   - Еще!
   Батюшка вновь наполнил стакан водой из графина, стоявшего на столе, и передал его ученику. Вторую порцию живительной влаги Петр Семеныч вливал в себя не торопясь, смакуя каждый глоток. Пересохшее горло наконец-то перестало саднить - успокоилось. Успокоился и сам Петр Семеныч. После пережитого во сне кошмара, он вновь смог рассуждать здраво, забыв про эмоции.
   - Я, батюшка, в будущем побывать умудрился! - не боясь показаться полоумным, огорошил монаха Мистерчук.
   - Это как же ты сподобился? Неужто, опять прадед твой постарался?
   - Не знаю, замешан ли тут Кемийоке? - покачал головой Петр Семеныч. - Скорее нет, чем да... Я спрошу при следующей встрече. Но сон мой - реальнее не придумаешь!
   - Заинтриговал старика, - произнес батюшка. - Давай, выкладывай, чего привиделось-то? Может, сгодятся твои видения...
   - Не знаю, стоит ли брать их в расчет? - засомневался Министр. - Это ж просто сон. Все равно, что гадать на кофейной гуще.
   - Эх, учу я тебя, Петруха, учу, а толку, что с козла молока! - рассердился старец. - Ты ужо не пацан сопливый, знать должон, что сны это не просто веселуха пока дрыхнешь, а нечто большее! Тонкие миры - отражения мира реального!
   - Знаю-знаю, - поспешно отозвался Петр Семеныч, стараясь понапрасну не раздражать старца. - Мне ж об этом родственник, - он стрельнул глазами в потолок, - все уши прожужжал!
   - А чего тогда выкобениваешься? - насупил жиденькие брови монах. - Может надо, может не надо, - скорчив рожу, передразнил он а. - Устроил тут "ромашку" - любит, не любит! А в кофейной гуще, чтобы ты знал, можно увидеть не только судьбы отдельных личностей, но и вероятностные движения мировых линий! Только балбесам, навроде тебя, этого ни в жись не осилить!
   - Батюшка, хватит уже ворчать! Балбес я, балбес! - сделал первый шаг к примирению Мистерчук. - И прекрасно это осознаю.
   - То-то же, - оттаял монах - долго сердиться на ученика он не мог. - Относись к тому, чем тебя щедро наградил Господь, с уважением. Если у тебя еще и дар предвидения открылся...
   - Прям так уж и открылся? - засомневался Петр Семеныч.
   - Ну это мы, конечно, проверим, - сказал батюшка. - Со временем все встанет на свои места. И если цепочка событий выстроится как в твоем сне, будем знать, в каком направлении нам с тобой дальше работать. Таким даром грех разбрасываться! Таких специалистов в нашем отделе уже давно не было.
   - А что, когда-то они были? - удивился Петр Семеныч. - Ты об этом никогда не рассказывал.
   - Просто повода для этого не было, - ответил батюшка. - Но слухи о всевозможных прорицателях и предсказателях всегда тщательно проверялись. Но за последние полторы сони годков ничего достойного.
   - А до этого? - полюбопытствовал Мистерчук.
   - До этого два случая: гадалка из глухой деревушки... Кстати, она и в кофейной гуще словно в "Книге Судеб" читала. В семидесяти случаях из ста верно предсказывала. Но второй случай - вообще феноменальный... В тысяча восемьсот пятьдесят девятом годике, - монах погрузился в воспоминания, а Петр Семеныч его не перебивал - было интересно, - пришло в Приказ письмо от сельского священника. Вернее, пришло оно не в Приказ, а в Церковную Епархию, но там быстро смекнули, откуда ветер дует, и нам его перенаправили. А в письме том один вологодский священник о странной болезни безумца одного рассказывал: дескать, тот полоумный грядущее прозревает. Забрали в итоге мы этого безумца с собой. Способности у него оказались феноменальные - ни разу в своих предсказаниях не ошибся! Стопроцентное попадание! Хотя в обычной жизни дурак дураком. Он, как бы, не от мира сего... Одновременно в нескольких измерениях существовал, по крайней мере, так казалось. Поэтому и не смог к реальности приспособиться - границ не видел... Ничего ему не нужно было, чтобы грядущее видеть, ни карты, ни кости, ни кофейная гуща. Главное правильно сформулировать, что он увидеть должен... Вот с этим, конечно, долго биться приходилось. Но зато результат превосходил любые ожидания! Мельчайшие подробности Наумка видел...
   - Наумка?
   - Да, Наум, так нашего юродивого звали, - ответил монах. - Ох, как же мы жалели, когда он преставился, словно глаз лишились! И если у тебя такой дар открылся...
   - То цены мне теперь нет! - довольно ухмыльнулся Петр Семеныч.
   - Гордыня - смертный грех! - наставительно произнес батюшка. - А вот с предвидением будем работать. Ты бы, кстати, и деда своего бы подключил, - предложил Феофан. - Его мнение в этом вопросе нам бы не помешало.
   - А то как же, обязательно подключу - скучает ведь старик без дела, - пообещал Министр. - Как только к нему выберусь, так и озадачу.
   - Добре, Петруша, - одобряюще произнес старец. - А теперь давай по порядку про свои видения. И подробности, любую мелочь... Все может сгодиться.
   - Хорошо, я постараюсь, - пообещал Петр Семеныч. - Едва я заснул, оказался в гостях у деда. Встречу с ним я пропущу - ничего интересного в ней не было, - пояснил он. - Так, посидели, отметили мое выздоровление. Затем я покинул мир Кемийоке. Думал, что сразу провалюсь в обычный сон... Но не тут-то было! Я очнулся на вершине какой-то сопки... В дальневосточной тайге... Летом...
   - А с чего ты решил, что это именно дальневосточная тайга? - уточнил монах.
   - Обижаете, батюшка! Мне ли не знать? Я ж с Владика! Да и поохотиться не дурак... Родные места завсегда узнаю.
   - Хорошо, продолжай, раз уж так уверен в своей непогрешимости, - буркнул старик.
   - Да и вовсе я не безгрешен, - сказал Петр Семеныч, - сам поначалу сомневался. Но все-таки оказался прав. Скоро сами поймете. - Он поправил сбившуюся подушку, устраиваясь на кровати поудобнее. - Сначала я подумал, что это дед... Ну, Кемийоке, прикалывается. Позвал его - нет ответа. Попытался переместиться в хижину - нифига! Не работает. А у него в гостях я мог такие штуки вытворять. Лес вокруг как настоящий, но меня-то этим не пронять, такого я деда с лихвой насмотрелся. Решил проверить реальный ли это мир или иллюзорный, тонкий.
   - И как, проверил?
   - А то! - самодовольно ухмыльнулся . - Наколдовал себе пачку сигарет и понял - я до сих пор в одном из тонких миров... Но это не дедовский мир, а какой-то другой. И как я сюда попал - не известно.
   - И что ты предпринял? - спросил монах.
   - А ничего, просто пошел, куда глаза глядят, полагаясь только на интуицию, ну, может быть еще на долю везения...
   - И как, получилось?
   - Получилось. Я, наверное, везунчик, - ответил Министр. - Через некоторое время я выскочил к небольшому озерцу, на берегу которого стоял заброшенный омшаник... И вот в чем штука, я узнал это место - я оказался в егерских угодьях Вольфыча.
   - Ох-ты! - пораженно воскликнул батюшка. - Там же...
   - Да-да, - кивнул Петр Семеныч, - переходной портал.
   - И ты...
   - А что мне оставалось делать? Я пошел на разведку. К порталу.
   - И тебя никто не заметил?
   - Батюшка, это тонкий мир. Как говорит дед, знающий человек может заточить такой мир под себя. Вплоть до изменения физический законов... Хотя, какие там законы? Одним словом я задал установку невидимости, неслышимости и так далее.
   - Сработало?
   - Еще бы! Ни одна тварь меня не учуяла... А увидел я такое у портала... Но, лучше по порядку.
   - Давай, Петруша, давай, - согласился батюшка.
   - Незамеченным я добрался до полянки с порталом. Только полянка совсем уже не та, какой я её помню. Фрицы развернули там настоящий военный городок.
   - Ну, швабы всегда отличались основательностью. Видимо рассчитывали надолго окопаться.
   - Отгрохали там железку, депо, казармы... Солидная инфраструктура - средств не жалели. Из разговоров вояк я понял, что попал в наше недалекое будущее - конец августа... Тридцатое...
   - Постой-ка! - воскликнул батюшка. - Как это из разговора? Ты ж не шпрехаешь по-немецки? Кроме "хэнде хох", "Гитлер капут" и "нихт ферштейн" ничего не знаешь!
   - Батюшка, это же тонкий! - вновь напомнил старцу Министр. - Установки задаю я. Так что фрицев понимал в тот момент без труда.
   - Прости, Петруша, забылся.
   - Да ничего, я и сам по-первости поверить не мог. Так вот из разговоров я узнал, что остатки армии оккупантов сопротивляются из последних сил на самых подступах к переходному порталу!
   - Если то, что ты видел, действительно сбудется, - батюшка по-старчески собрал губы в жемок, - это не может не радовать! Три недели и мы вышибем их нашей территории...
   - Я тоже на это надеюсь, - согласился Петр Семеныч. - Три недели до конца войны... Очень заманчиво! Очень!
   - Ладно, давай не будем говорить "гоп"... Пока не будем, - через мгновение добавил батюшка.
   - Да самое главное, - неожиданно опомнился Петр Семеныч, - фрицы напоследок готовят нам сюрприз...
   - Очередное "Оружие возмездия"? - предположил батюшка. - Они просто не могут без этого! Что на этот раз?
   - Обряд под названием "Круг Богини Смерти" говорит тебе о чем-нибудь?
   - Еще бы, - ответил батюшка. - Этот обряд был в свое время навязчивой идеей бригаденфюрера Виллигута. Видимо, он до сих пор сохранил свои пристрастия, не смотря на почтенный возраст. Он заразил своей идеей даже Шикльгрубера, превратив его в маниакального собирателя хрустальных черепов...
   - Хрустальные черепа?
   - Да, а почему ты так удивлен? - спросил батюшка.
   - Во сне я видел множество хрустальных черепов...
   - Теперь постарайся не упустить никаких подробностей. Где ты видел черепа? В каком порядке они располагались? Меня очень интересуют особенности их расположения...
   - Есть листок с ручкой? - спросил Петр Семеныч. - Я лучше нарисую примерную схему...
   Батюшка вынул из прикроватной тумбочки ученическую тетрадь в клеточку и шариковую ручку.
   - Примерно так, - сказал Петр Семеныч, изобразив на листке бумаги разбитую на сектора окружность. - Круг. В нем двенадцать одинаковых секторов с колоннами, - комментировал он свои каракули. - На каждой колонне - черепушка, шарами направленная в центр. Там тринадцатая колонна. Но череп расположен на макушке, шарами в потолок. Круг исписан какими-то иероглифами, рунами... Одним словом всякой дребеденью! Не могу их воспроизвести, - помучившись пару минут, отложил ручку Петр Семеныч. - Ты уж не серчай на меня, батюшка, - расстроено произнес он, - я ж не Штирлиц какой, чтобы с одного взгляда все запомнить.
   - Не расстраивайся, Петруша! Есть у нас спецы... Они из тебя эту инфу вытащат.
   - Как?
   - Простой гипноз, - пояснил батюшка. - Ты как, не против?
   - Давай, зови своих яйцеголовых, - решился Петр Семеныч. - Времени у нас не так уж и много. Нужно разобраться, чего эти уроды задумали.
  
   ***
  
   К вечеру того же дня подробные чертежи, выполненные Мистерчуком под гипнозом, легли на стол главе 16 отдела. Решив пока не беспокоить слабого после болезни Петра Семеныча, генерал пригласил в свой кабинет лишь майора Сидоренко. Вольф с Петером в расчет не брались, так как являлись всего лишь силовиками, поэтому общаться батюшка предпочел с подготовленным человеком. Раскурив традиционные трубки, контрразведчики минут пять сосредоточенно вдыхали дым душистого зелья.
   - Недурственный табачок! - с наслаждением выпустив из легких сизый дым, произнес майор.
   - Другого не держим! - В табачном деле батюшка считал себя гурманом.
   - Ну что, Сереженька, давай-ка мы с тобой раскинем мозгами, чего же нам фрицы напоследок приготовили.
   - Да уж, подкинул нам Семеныч ребус, - потирая покрытый трехдневной щетиной подбородок, пронес Сидоренко. Затем он взял со стола чертеж и принялся крутить его в руках. - Каша какая-то, - наконец высказался он.
   - О чем это ты? - спросил монах.
   - Я о надписях. Вот сам посмотри, - Сергей Валентинович развернул листок с чертежом к батюшке, - чудовищная смесь... Это, я так понимаю, руны, - он ткнул пальцем в угловатые значки, это - египетское письмо, здесь вообще латынь, ближе к центру то ли ацтекское письмо, то ли майя... Бред какой-то!
   - Смесь действительно гремучая, - согласился Феофан. - Однако, это не бредятина, как ты только что выразился. Здесь прослеживается четкая логика. Нужно просто свести все эти письмена воедино. Открою тебе маленький секрет, наш отдел уже занимался хрустальными черепами. Как раз накануне Второй Мировой. Можешь почитать об этом в архиве. Когда наши агенты донесли, с каким рвением главный мистик рейха Виллигут охотится за ними... Ну, ты понимаешь, Сергей Валентинович, все ходы должны быть просчитаны. Ситуация в мире накалилась до предела... Пришлось перелопатить массу древних рукописей, и сложить кое-какую картинку. Вот как мне все это видится: в обряде одновременно участвует тринадцать жрецов - по числу хрустальных черепов в круге. Возле каждого черепа написано тайное орденское имя адепта. СС - приверженцы арийской традиции, поэтому имена жрецов начертаны рунами. За это предположение говорят руны возле тринадцатого, центрального черепа композиции.
   - И правда, я сразу и не приметил, - произнес Сидоренко.
   - Итак, - подытожил батюшка, - двенадцать жрецов посредством черепов концентрируют энергию в центральный, где она преломляется и преобразуется в сиду "Богини". Знать бы только что это за Сила. Нечто подобное практиковали жрецы майя и ацтеков. Только круг у них был побольше - несколько десятков километров в диаметре. Родственность обрядов сомнению не подлежит, отсюда и изобилие ацтекских мотивов.
   - А при чем тогда здесь латынь? И остальное...
   - Точно не знаю, но могу предположить, - после нескольких глубоких затяжек отозвался Феофан. - И латынь, и египетское письмо, и руны - всего лишь попытка реконструировать древний обряд коренных американцев с помощью подручных средств. Они просто заполнили пробелы в заклинаниях майя, похожими по эффекту, только принадлежащими другой этнической группе.
   - А разве так можно? - удивился майор.
   - А почему нет? - вопросом на вопрос ответил монах. - Например, в чай можно положить и сахар, и мед и варенье. А полученный от этой процедуры эффект, за исключением некоторых нюансов, можно охарактеризовать одним словом - "сладко".
   - Так-то оно так, но мы-то с вами знаем, что в нашем деле подчас эти самые "некоторые нюансы" могут оказаться весьма и весьма неожиданными и неприятными... Даже опасными! - возразил Сергей Валентинович.
   - Вот за что я тебя уважаю, Сереженька, так это за то, что ты прежде, чем бросаться с головой в какую-либо авантюру, десять раз подумаешь... Не то, что некоторые! Но, я думаю, что наши противники не переживают за последствия от этих самых нюансов. Я уверен, что в обряде не будут участвовать сколько-нибудь значимые фигуры, а остальными можно легко пожертвовать.
   - Почему вы так решили? - поинтересовался Сидоренко. - Почему в обряде не будут принимать участие Хильшер и Зиверс? Ведь по заверению Семеныча именно они заварили эту кашу.
   - Я не вижу здесь их орденских имен, - пояснил свою уверенность старец.
   - А вы знаете их орденские имена?
   - По крайней мере, Хильшера и Зиверса. Люди из нашего отдела хорошо поработали во время Нюрбернского процесса. Нам известно даже тайное имя Гитлера-Шикльгрубера - Книболо...
   - Точно! - вспомнил Сергей Валентинович. - Виллигут - Вейстхор, одно из имен Вотана.
   - Так вот, их имен здесь нет, в рунах я немного разбираюсь, - батюшка усмехнулся, - пришлось научиться.
   - Так может они имена сменили? Делов-то!
   - Нет, Сереженька, тайное орденское имя дается один лишь раз. И сменить его не может даже Великий Магистр - глава ордена.
   - Но ведь у того же Одина было множество имен? Почему ему можно?
   - Он - бог, ему многое можно!
   - Типа: богу - богово, а кесарю - кесарево?
   - В точку, Сережа, - скупо похвалил майора старец. - Наши старые знакомцы в этом обряде личного участия принимать не будут - отсидятся за границей измерения, будут спасать свои жалкие душонки.
   - Да какие у них души, батюшка? - возмутился Сидоренко. - Не может у таких монстров быть души. Сущности. Черные. Гадкие... Видели бы вы, что они в Биробиджане с евреями сотворили! - Сергей Валентиныч с хрустом сжал кулаки. - А там дети, женщины, старики...
   - Держись, Сережа, держись... Дай Бог, свалим супостата. Надеюсь, что Петины видения сбудутся.
   - Я тоже на это надеюсь, - с надеждой произнес Сидоренко. - Как Семеныч? Лучше?
   - Лучше. Рвется в бой, - улыбнулся батюшка. - Сегодня я приказал ему отсыпаться...
   - Н-да, - согласился с монахом Сидоренко. - Ну, это уже другой разговор. Что мы с этим "Кругом Смерти" делать-то будем? Какие последствия, если они все-таки сумеют провести обряд?
   - Не-зна-ю, - по слогам произнес монах.
   Сергей Валентинович с испугом посмотрел на потухшего старца. Такого ответа от всезнающего генерала он еще ни разу не слышал. Такой ответ подействовал на майора как гром с ясного неба.
   - Кх-м, кх-м, - постарался выбить подкативший к горлу комок Сидоренко. - Совсем никаких идей?
   - Совсем, - признался монах.
   - А может быть, параллельно с основными силами сбросить несколько диверсионных групп в зону переходного портала.
   - Нам не дадут даже подлететь. Портал - единственное окно в их родной мир. Его пуще глазу берегут!
   - А, черт побери, что же делать?
   - Мы можем их лишь планомерно выдавить... Это, кстати, подтверждают видения Пети.
   - Что же они пытаются сделать при помощи этого своего обряда?
   - Не могу точно сказать... Ребята сейчас усиленно перерывают архивы, ищут хоть какую-нибудь информацию.
   - А помнишь, как я первый раз допрашивал Петра Незнанского? - вдруг спросил Сидоренко.
   - Конечно помню, - не понимая, куда клонит майор, ответил батюшка.
   - Потом я много раз беседовал и с ним и Вольфычем на тему их родного мира. Вот что меня тогда удивило - в Рейхе параллельного мира отсутствовала такая мощная структура как "Анэнербе". Тогда как в нашем мире это один из ключевых институтов фашизма.
   - Я читал твои доклады, - припомнил батюшка. - Тоже удивлялся насчет отсутствия "Наследия предков". По-моему у них там была какая-то нехорошая история... Какой-то несчастный случай?
   - Вот об этом несчастном случае я и вспомнил! Сопоставил факты. Вольфыч с Петером конечно подробностей не знают, но в общих чертах ситуацию обрисовать смогли. Это был тридцать восьмой год. В Вевельсбурге собралась вся фашистская верхушка. Отсутствовал лишь фюрер, который, как оказалось впоследствии, заболел. Эта счастливая случайность спасла ему жизнь. Что на самом деле случилось в орденском замке СС, наши товарищи не знают. Однако от замка не осталось даже камешка... Когда готовили Петера к заброске, ему довелось побывать на раскопках, проводимых возрожденным "Анэнербе" на месте бывшего Вевельсбурга. В одной из палаток археологов он краем глаза видел их добычу...
   - Неужели хрустальные черепа? - заерзал в кресле монах.
   - Они самые, - усмехнулся майор. - Часть черепов были искореженными, словно оплывшими от высокой температуры. Но некоторые совсем целые. Теперь ты догадываешься, какой несчастный случай стер с лица земли орденский замок СС Вевельсбург?
   Батюшка помрачнел, кровь отхлынула от его и без того бледного морщинистого лица.
   - Это плохо, Сереженька, - прошептал монах. - Значит, у них есть опыт... Пусть неудачный... Но масштабы разрушений... Что мы можем поделать? - развел руками старик.
   - Нужно ходатайствовать перед президентом о нанесении ядерного удара по месту перехода! - с жаром предложил Сидоренко.
   - Ты думаешь, о чем говоришь? - недовольно проворчал батюшка, хотя сам в этот момент думал об этом же.
   - А что не так?
   - А договор с нашими узкоглазыми братьями? Это, можно сказать, уже их территория. Ты решил спровоцировать новую войну? С Китаем?
   - Вот блин! Отдать зараженную территорию... Но обрисовать сложившуюся ситуацию Верховному Главнокомандующему просто необходимо!
   - Обязательно доложу, а также настоятельно посоветую раскрыть карты китайцам. Пусть думают. Хотя времени у них, да и нас тоже, совсем не осталось.
   - Я думаю, что президент примет правильное решение. Он мужик решительный...
   - Вот что, Сереженька, ты приготовь подробный доклад. Поеду сегодня в Кремль.
   - Есть, подготовить доклад! - по-военному ответил Сидоренко.
  
   ***
  
   Едва утомленный Петр Семеныч сомкнул глаза, как в его ушах раздался дребезжащий голос старого волхва:
   - Вставай, внучок! Не время нежиться!
   - Вот парадонтоз! - выругался , открывая глаза. - Дед, ты мне отдохнуть дашь когда-нибудь, или нет? Вот нажил себе геморрой!
   Он открыл глаза и оглядел знакомую горницу. За выскобленным добела столом сидел улыбающийся Кемийоке. Петр Семеныч тяжко вздохнул, сунул босые ноги в овчинные чуни и встал с лежанки. В иллюзорном мире старика усталости как не бывало, сонливость исчезла без следа.
   - Ох, дед, соскучился что ли? - проворчал Петр Семеныч для вида, но старик даже ухом не повел.
   - Здоров ли, внучок? - поинтересовался старик.
   - Здоровее видали, - буркнул Министр. - Виделись же сегодня. Ты мне просто выспаться дай, - попросил он старца.
   - Выспишься ишо, - отмахнулся Кемийоке, не обращая на ворчание внука внимания. - Я ненадолго... Скажи-ка лучше мне, голубь сизокрылый, куды ты подевался утром, когда я тебя отпустил? Сны твои я прочувствовать могу... Но не спал ты.
   - Ах, вот ты о чем? - запоздало понял Петр Семеныч. - Мне и самому интересно.
   В двух словах он пересказал деду все, что с ним произошло.
   - Надо же, - искренне изумился старик, - какой силы тебе дар достался? Я о таком только слышал.
   - Так это действительно дар предвидения? - спросил Мистерчук.
   - Это больше, чем просто предвидение! Обычные провидцы лишь смутную картину грядущего зрить могут. И то лишь обрывки, фрагменты, а полноценный мир, такой, как в твоем видении...
   - Но ведь этот мир - такой же, как твой, тонкий! - воскликнул Петр Семеныч. - Я его изменять мог. Сигарет себе наколдовал, зажигалку... Захотел, чтобы меня никто не видел и не слышал - так и случилось.
   - Так и я тебе о том же талдычу! - согласился старик. - У тебя не просто предвидение, а нечто большее... Вот только насколько большее? Многих провидцев я знал, сам линии грядущего проследить могу, правда, смутно и недалеко. А вот чтобы так, как у тебя... - он покачал головой. - Хотя слышать доводилось. Такое только богам под силу...
   - Богам? Ты хочешь сказать, что боги существовали?
   - Почему существовали? - волхв погладил кончиками пальцев седую бороду. - Они существуют и по сей день! Те, кто посильней, да посмекалистей, давно в другие миры перебрались. Некоторые подобно мне тонкие миры для своих нужд приспособили. Сгинули лишь слабые и недалекие. Некоторые по сию пору слабыми стихийными духами по свету мыкаются, растеряв последние крупицы разума. А тебе, внучок, раз уж дар такой проснулся, растить его надобно!
   - Знать бы как, - вздохнул Петр Семеныч. - Никто ничего конкретного об этом даре не знает. Вон даже ты только краем уха слышал. Как тут его вырастить?
   - Запомни одно, внучок, все зависит только от тебя! Не давай себе лениться...
   - Кокой лениться? Я забыл, когда последний раз высыпался по-человечески!
   - Дослушай меня, пострел! - шикнул на Петра Семеныча дед. - В прошлый раз тебя случайно занесло, а ты попытайся повторить видение! Вспомни все до мельчайших подробностей! Добейся, чтобы оно послушно было твоей воле, и открывалось не абы как, а по первому требованию! Понял? А я, если чего припомню на этот счет...
   - Опять к себе дернешь?
   - Путь к могуществу труден и тернист... - начал было поучать внука волхв.
   - Ладно, дед, хватит меня уже лечить! Давай конины по сто грамм накатим, и я отвалю. Устал чего-то я даже во сне работать!
  
   11.08.09
   Россия. Подмосковье.
   База 16-го отдела ФСБ.
  
   - Утро красит ля-ля-ля-ля стены древнего Кремля, - мурлыкал себе под нос выспавшийся Петр Семеныч, заправляя больничную койку - возвращаться в лазарет Министр больше не собирался.
   До самого утра его никто не беспокоил. Видения тоже решили взять выходной и не навязываться. Настроение - отличное, самочувствие - как у подростка.
   - Как сам? - Слегка приоткрыв дверь, в палату заглянул Сидоренко.
   - Лучше не бывает! - похвастался .
   - Какие планы на сегодня? - поинтересовался Сергей Валентинович.
   - Есть у меня идейка одна... Вот получится или нет - не знаю. Но попробую... А как вообще дела на фронте?
   - Пока все отлично. Гансы смирно сидят, не пырхаются. Видать, силы копят. Знатно мы их потрепали.
   - И еще потреплем, будь спок!
   - А вот батюшку ты своими видениями переполошил. Сам не свой в Кремль на доклад поехал.
   - "Круг богини"?
   - Круг, будь он не ладен!
   - А в чем проблема? - спросил Петр Семеныч.
   - Долгая история. Батюшка вернется, сам все расскажет...
   - Я так понимаю, ничего хорошего?
   - Правильно понимаешь, - ответил Сидоренко.
   - Ладно, Валентиныч, я в столовку. Ты со мной?
   - Увольте, - поморщился Сидоренко. - Я сегодня уже позавтракал плотно...
   - Ладно, сам справлюсь, - не настаивал Мистерчук.
   - Тогда бывай! - Сидоренко помахал Петру Семенычу рукой и скрылся за дверью.
   Мистерчук еще раз бегло оглядел палату - не забыл ли чего - возвращаться в медблок он больше не собирался. Выйдя на улицу, Петр Семеныч вдохнул полной грудью прохладный утренний воздух. От избытка кислорода слегка закружилась голова, но Министр быстро справился с недомоганием. Большой пищеблок находился на другом конце базы, примыкая к стене внутреннего защитного периметра. Петр Семеныч не спеша побрел по заросшей тополями аллейке, ведущей в нужном направлении. Вскоре до его слуха донеслось басовитое гудение мощных компрессоров холодильного агрегата. Остановившись перед обитыми листовым железом дверьми пищеблока, Петр Семеныч закурил сигарету - после долгого антиникотинового воздержания курить страсть, как хотелось. Поэтому, выкурив до фильтра одну сигарету, Мистерчук прикурил от нее следующую. Вторую осилить не удалось - во рту с непривычки першило. Он бросил недокуренный бычок в урну и вошел в столовку.
  
   Глава 12
  
   11.08.09
   Тысячелетний Рейх.
   Берлин. Один из исследовательских
   Институтов "Анэнербе".
  
   Вот уже третьи сутки бригаденфюрер Зиверс бился над разгадкой тайны "Круга Богини Смерти". Оригинального расположения черепов в композиции он не знал, а её аналоги, описанные мертвыми языками майя и ацтеков, не поддавались осмысленному переводу. В раздражении Вольфрам листал старенькую потрепанную тетрадку с записями альтернативного двойника Виллигута, найденную Клаусом Раном в спецхране СС. Чертеж "Круга", используемый местным Вейстхором в плачевном опыте 38 года, по мнению Зиверса, была ошибочным - он не давала того эффекта, который был так необходим бригаденфюреру. Ему не нужен был неконтролируемый и спонтанный выброс разрушительной силы. Зато правильная последовательность всех схем "Круга" должна была позволить управлять, а что самое важное - направлять выброс энергии в нужное место. Только при этих условиях "Круг Богини Смерти" мог стать настоящим грозным оружием, которое позволит переломить ход войны на территории врага. К тому же разрушения, причиненные новым оружием, как доказали исследования, не повлияют на экологию измерения "R", в отличие от ядерной бомбы. Даже если Рейху не повезло в этой военной компании, всегда есть шанс повторить...
   - Герр бригаденфюререр? - ожил стоявший на столе прибор громкой связи с секретарем.
   - Да, Клара? - устало отозвался Вольфрам, потирая кулаками покрасневшие глаза. Последние трое суток он не спал, принимая стимуляторы и потребляя кофе в лошадиных дозах.
   - К вам посетитель, - сообщила Клара. - Я говорила ему, что вы заняты, но он настаивает!
   - Кто? - Зиверс отодвинул в сторону ветхую тетрадку и откинулся на спинку кресла.
   - Оберштурмбаннфюрер СС Амадей Глок.
   - Путь зайдет, - зевая, произнес Имперский Директор "Анэнербе", нашаривая на столе блестящую упаковку таблеток. С хрустом выщелкнув розовую пилюлю, бригаденфюрер закинул её в рот и запил холодным кофе.
   - Хайль Гитлер! - заместитель Волли Гипфеля бесшумно материализовался на пороге кабинета.
   Зиверс, на секунду прикрыв глаза, даже не услышал, как он вошел - сказывалась усталость. Глок как всегда выглядел подтянутым и элегантным - настоящий аристократ.
   - Хайль! - Вольфрам вяло отсалютовал Глоку поднятой рукой, не отрывая зад от кожаного кресла. - Проходи, Амадей, садись.
   - Плохо выглядите, герр бригаденфюрер, - заметил Глок, усаживаясь против Виллигута.
   - Устал как собака! - Вольфрам вновь потер пальцами красные от полопавшихся сосудиков глаза. - Трое суток не спал! Давай, чего там у тебя? Мне еще работать...
   - Волли вышел на связь - операция "Архив Атлантов" принесла результаты! - сверкнув глазами, сообщил новость Глок.
   - Неужели удалось вычислить его расположение?! - ахнул Карл, забыв про усталость.
   - Удалось, - радостно доложил оберштурмбанфюрер.
   - Неужели? - с надеждой произнес Виллигут. - Подробности! - тоном, не терпящим возражений, потребовал отчета Зиверс.
   - Подробностей не знаю, но из сообщения Волли понял лишь одно: архив - это большой хрустальный шлем...
   - Какой шлем? - не понял Зиверс.
   - Большой, - вновь повторил Амадей. - Как раз под головы великанов из золотой гробницы. Стоит его надеть, как он начинает проецировать информацию непосредственно в мозг... Но понятен лишь видеоряд - язык, как сказал Волли, до сих пор остается тайной за семью печатями.
   - Все равно - это радостные вести! Я доложу обо всем фюреру. А ключик к языку Атлантов мы подберем рано или поздно. У тебя все?
   - Так точно! - Глок плавно поднялся из кресла. - Могу идти?
   - Да. Ты свободен.
   - Зиг Хайль! - Амадей по-гусарски щелкнул каблуками.
   - Зиг Хайль! - ответил бригаденфюрер, мучительно размышляя, с кем бы отметить успешное завершение проекта. Настроение у него стремительно повышалось.
   Не придумав ничего лучшего, он набрал номер телефона профессора Хильшера.
   - Гутен таг, герр рейхсфюрер, - произнес Вольфрам, дождавшись ответа.
   - А, Карл! - раздался в трубке веселый юношеский тенор. - Гутен таг, майн френд! Как продвигаются твои дела? - поинтересовался профессор.
   - Я как раз звоню тебе по этому поводу - Волли нашел архив Атлантов!
   - Серьезно? - радостно воскликнул рейхсфюрер. - Поздравляю! С нетерпением ожидаю того момента, когда ты разгадаешь загадку "Круга".
   - Как только высплюсь, - пообещал Зиверс. - Фридрих, предлагаю отметить удачное завершение Тибетских изысканий...
   - Вот это вовремя! - Хильшер все хватал на лету. - Нам пора слегка развеяться! Но сначала давай дождемся возвращения Гипфеля. Когда он прилетает?
   - Завтра рано утром...
   - Как только он заявиться, бери его за шкирку и тащи...Где соберемся? Ресторан пошикарнее?
   - Нет, давай отметим в какой-нибудь тихой уютной пивнушке, - предложил Вольфрам. - Я несколько дней не спал... Толпа меня раздражает...
   - Понял. Тогда давай "У Гретты". Подходит? Маленькая, уютная. Как ты хочешь.
   - Согласен. "У Гретты", так "У Гретты".
   - Тогда звони мне, как только...
   - Тогда до встречи, Фридрих, - попрощался Зиверс.
  
   ***
  
   "У Гретты" как обычно умопомрачительно пахло жареными колбасками. Маленькая пивная в этот час была практически пуста, лишь ближе к вечеру здесь соберутся завсегдатаи. Это вполне устраивало троих мужчин, расположившихся за угловым столиком. Чтобы не смущать случайных посетителей пивной своими генеральскими мундирами, эсэсовцы были облачены в штатское. Однако хозяйку пивной, фрау Розу, внучку той самой Гретты, по имени которой было названо сие заведение, дорогие костюмы от лучших арийских кутюрье, сбить с толку не смогли - этих посетителей она знала в лицо. Едва гости расселись за столиком, фрау Роза лично материализовалась перед высокопоставленными клиентами с блокнотом в руке:
   - Гутен таг! Что господа желают?
   - Как обычно, фрау Роза, - за всех ответил Хильшер.
   - Может быть, что-нибудь покрепче? - предложил Зиверс, которому не терпелось выпить. - В честь удачного завершения экспедиции?
   - У господ офицеров какой-то праздник? - поинтересовалась хозяйка.
   - Майн либен Роза, что же вы к нам так официально? - скорчил кислую физиономию Хильшер. - Мы же к вам за домашним уютом пришли, - попенял он хозяйке.
   - Герр рейхсфюрер... - опешила Роза. - Как можно...
   - Вот что, милашка, - Фридрих открыто улыбнулся очаровательной хозяйке, - никакого спецобслуживания нам не нужно. Все как обычно - пиво и колбаски...
   - Фридрих? - обиженно протянул Вольфрам.
   - Ладно, Розочка, и графинчик шнапса...
   - Лучше водки! - встрял в разговор Зиверс. - Русская есть?
   - Обижаете, герр бригаденфюрер, - ответила хозяйка. - Конечно есть! Смирнофф подойдет? Московская, Пшеничная, Столичная...
   - Хватит, хватит! - взмолился Вольфрам. - Пшеничную давай, - махнул он рукой. - И салат.
   - А вы, господа? - сделав пометку в блокноте, спросила Роза.
   - И мы тоже, - поддержал Вольфрама Хильшер.
   - И ваши бесподобные колбаски, - добавил Волли.
   - Да, Розочка, для такой обаятельной женщины, как вы, мы не высокопоставленные бюрократы, а просто Фридрих, Вольфрам и Волли, - с улыбкой произнес Хильшер.
   Профессор поднялся со стула, взял хозяйку за руку и поцеловал её. - В первую очередь мы - настоящие мужчины, а все остальное сейчас не важно.
   Этот джентльменский поступок вогнал хозяйку заведения в краску, не каждый день вам целуют руки люди, стоящие на самой вершине иерархической лестницы Рейха.
   - Розочка, вы стали еще прекраснее! - профессор вновь приложился к изящной ручке хозяйке, у которой от смущения запылали даже кончики ушей.
   - Сейчас вам принесут заказ, - сказала хозяйка, скрываясь на кухне.
   - Какая женщина! - с восхищением произнес Хильшер, усаживаясь на место.
   - Не старовата для тебя? - не упустил шанса подковырнуть старого приятеля Зиверс.
   - Ты неправильно расставляешь акценты, Вольфрам, - присоединился к рейхсфюреру Волли, - наша хозяйка в самом соку: сорок лет для женщины пора расцвета...
   - Да вот Фридрих для нее слишком юн! - хохотнул Имперский Директор "Наследия".
   - Друзья! - воскликнул профессор. - Вы забываете, сколько мне лет на самом деле! Ох уж мне эти ваши шуточки насчет возраста...
   - А Розочка действительно ничего, - улыбнулся Зиверс. - Я бы тоже приударил..., -
   но, заметив, как сверкнул глазами рейхсфюрер, тут же добавил:
   - Но я не буду вставлять палки в колеса моему старому другу!
   - Данке, Розочка! - когда на столе появилась заказанная снедь, поблагодарил хозяйку профессор. - Вы чудесная хозяйка!
   Когда смущенная в очередной раз женщина скрылась на кухне, Вольфрам наполнил стопки водкой и поднял одну:
   - Давайте выпьем за удачную экспедицию!
   Хильшер с Глоком отсалюдовали ему своими стопками.
   - А как ситуация на фронтах? - прожевав салат, спросил Волли. - Последнюю неделю мне было не до сводок...
   - Нужно признать, господа, что эту военную компанию Рейх проиграл, - спокойно заявил Зиверс. - Вражеские разработки поражают воображение! Только представьте себе - смертельно раненные бойцы продолжают сражаться, не испытывая каких-либо неудобств. Крах компании - теперь лишь вопрос времени: неделя ли нам осталась, месяц, это не суть - конец неизбежен!
   - И как к этой мысли отнесся фюрер? - спросил Волли.
   - Он тоже все понимает, Лепке умный человек, - ответил Вольфрам. - Конечно, это чувствительный щелчок по носу... Но фюрер, как обычно, даже провал военной компании повернет себе на пользу. Помните, с чего он начинал? С постулата о вырождении боевого духа стержневой расы... И неудачная оккупация нашего родного измерения, лишний раз подтвердила его теорию! Немцы изнежились, десятилетия мира не прошли бесследно: вместо железной мускулатуры Рейх зарос жиром. Война - вот настоящий двигатель прогресса! Вспомни, Фридрих, насколько наш мир продвинутее в технологическом плане. В результате военных действий нам удалось захватить массу ценных специалистов. Так что у Рейха появился шанс вновь восстановить былую форму...
   - Да, когда над тобой довлеет опасность, поневоле соберешься, - согласился Волли.
   - И в следующий раз, мы попытаемся не допустить оплошности. Подготовимся как следует, - сказал Хильшер.
   - Все это, конечно, так, - произнес бригаденфюрер. - Но вот что интересно, друзья, вам не кажется, что в мире существует некая система, природный закон... Да, Закон Стабильности.
   - Что ты этим хочешь сказать, Вольфрам? - спросил профессор.
   - Ну, посудите сами, в нашу первую компанию в сороковых мы превосходили русских в технике и вооружении. Причем многократно! Но победить их все равно не смогли. В этот раз мы использовали вакцину Крезе... Такого у противника даже и в мыслях не было! Но проходит некоторое время, и они бьют нас нашим же оружием! Откуда у них появилось это дъявольское лекарство? Ну не от сырости же?
   - То есть, ты считаешь, что существуют некие силы, не дающие склонить чаши весов в пользу доминирования одной расы?
   - Расы, веры, идеологии, стилю жизни... Силы, противящиеся однообразию, в чем бы то ни было!
   - А как же тогда инвариант данной реальности? - возразил профессор. - Здесь же у Рейха получилось. Доминирование немцев над остальными не требует доказательств. Мы сами сейчас варимся в этом котле.
   - Это как посмотреть, - произнес Вольфрам, - Не попади мы сюда, дальнейшее развитие этого инварианта могло быть совсем другим. Вспомните противостояние фюрера и сената. Без нашей помощи...
   - Теория, конечно, интересная, - задумчиво произнес Хильшер, - но у нас нет никаких доказательств...
   - Согласен, - поддержал коллегу Зиверс. - Но сейчас не об этом нужно думать! Война почти проиграна, и нас действительно скоро вытолкают взашей. В этой военной компании нас спасет только чудо.
   - Кстати о чуде, - произнес Хильшер. - Может быть, выслушаем нашего молодого коллегу?
   - Конечно, - поддержал рейхсфюрера Зиверс. - Вот выпьем еще по одной...
  
   01.08.09
   Тысячелетний Рейх.
   Тибет.
   Заброшенный монастырь адептов "Агарти".
  
   Вертолет высадил исследовательскую группу Гипфеля на большом монастырском дворе. Их уже ждали: после памятной экспедиции Волли, когда в живых остались лишь Гипфель и фон Валеннштайн, по личному распоряжению рейхсфюрера Хильшера в заброшенном монастыре была расквартирована рота горных стрелков дивизии "Эдельвейс". Не смотря на то, что "Эдельвейс" считался элитным подразделением, для силовой поддержки экспедиции штандартенфюрер Валеннштайн взял с собой группу бойцов, которых натаскивал лично. На этот раз весь взвод Иоахима прошел посвящение "Аненэрбе" - все бойцы были привиты "вакциной Крезе". Но все-таки какой-то червячок сомнения грыз Валеннштайна, он не был уверен на сто процентов, что все его подопечные без проблем минуют "зал сортировки". Однако с этим он ничего не мог поделать - приказ надо выполнять! Любой ценой, не считаясь с потерями...
   - А я начинаю привыкать к горам! - потянувшись, произнес Гипфель, любуясь переливающимися на солнце заснеженными вершинами. - Красота! Не так ли, Иоахим?
   - Красота, - согласился с бывшим починенным штандартенфюрер. - Только красота эта холодная... и опасная, - добавил он после небольшой паузы.
   - Ладно тебе, дружище! - беззаботно отмахнулся от Валеннштайна Гипфель. - Наслаждайся... хех... пока есть время. С завтрашнего утра нам не видать солнца тысячачертейзнаетсколько, - скороговоркой произнес Волли.
   - Это точно! - скупо кивнул Иоахим. - Солнце не светит в этих дъявольских подземельях.
   - Пусть твои ребята отдохнут сегодня, - предложил Волли. - Не трогай их до утра... А то знаю я твою...
   - Я и не собирался их гонять, - усмехнулся Валеннштайн, вспоминая "бравые похождения" и нытье своего бывшего подопечного. - Пусть отдыхают...
  
   ***
  
   До зала сортировки группа добралась без приключений. Не без внутреннего трепета Валеннштайн активировал врата под светящейся аркой и первым вошел в зал. За ним потянулись бойцы и исследовательская группа Гипфеля. Все участники экспедиции были наслышаны о произошедшем здесь, но держались молодцами. Валеннштайн не зря ел свой хлеб - подготовил личный состав как следует. Как и в предыдущий раз вход исчез едва только все вошли в зал, пол стал молочно-белым и на нем проступили красные круги.
   - Занимайте свои места согласно купленным билетам! - нервно "пошутил" Волли, переступаю красную черту. Сморщившись, он уколол палец о шип в чаше, выросшей из центра круга. Проглотив рубиновую капельку, чаша втянулась обратно в пол. Гипфель быстро огляделся - почти все коллеги и подчиненные "сдали кровь на анализ" и теперь безропотно дожидались своей участи. В течении нескольких минут непроисходило ничего интересного. Бойцы и сотрудники "Аненэрбе" нервно топтались на месте, пугливо оглядываяы окружающее их великолепие громадной пещеры.
   - По идее уже должно начаться, - поглядывая на часы, вполголоса произнес Валеннштайн, обращаясь к Волли. - В прошлый раз...
   Он не успел закончить фразу, когда двери на противоположном конце зала бесшумно открылись.
   - Фух! - облегченно выдохнул Гипфель. - Значит, мы были правы - вакцинация сработала! Все дело в одной из сотавляющих вакцины. Ну что, вперед?
   - Парни, вперед! Но бдительности не терять! - распорядился штурмбанфюрер.
   Зал с барельефами они проскочили бегом, не останавливаясь до самого лабиринта.
   - Отлично! - довольно потер руки Волли Гипфель, несколько раз обойдя лабиринт. - Расположение черепов не изменилось. В путь, господа, к "Чертогам упокоения"!
   - Двигаемся друг за другом, - отдавал последние распоряжения Валеннштайн, - шаг в шаг, затылок в затылок!
   - Я покажу, как это делается, - произнес Волли, ступая на тропу, бегущую меж ухмыляющимися хрустальными черепами. Через пару-тройку шагов его фигура слегка исказилась, словно бы подернулась слабой изумрудной дымкой.
   - Так, Руди, Вольфганг, Ганс, вперед! - распорядился Иоахим. - Следом за ними господа ученые, следом опять мои ребята. Я - замыкающим. Буду следить, чтобы никто не отстал. Всем все ясно?
   - Яволь, герр штандартенфюрер!
   - Тогда по одному в лабиринт. Действовать согласно инструкции!
   Пирамида, у подножия которой путешественников выкинул лабиринт, произвела на новичков неизгладимое впечатление. И это не смотря на то, что всем участникам экспедиции перед заброской на Тибет несколько раз демонстрировали ролик, снятый Волли на камеру. Но действительнсть не шла ни в какое сравнение с записью. Тысяча сто одиннадцать ступеней - и вот они на вершине гигантсткого сооружения. Места на лифтовом диске хватило всем. Через несколько минут члены экспедиции уже бродили меж хрустальных гробов, в которых хранились нетленные останки представителей вымершей расы. Гитлеровцы провели в усыпальнице несколько часов, просмотрели голографический фильм о гибели цивилизации Атлантов, но больше ничего, что могло бы предствлять практический интерес не обнаружили.
   - Возвращаемся к лабиринту, - распорядился Волли. - В этой гробнице архива нет.
   Лифт вновь вознес исследователей на вершину пирамиды. Повеселевшие солдаты Иоахима, привыкшие к "чудесам" подземелья, споро прыгали со ступеньки на ступеньку, негромко переговариваясь между собой.
   - Иоахим, устроим возле лабиринта привал, - предложил Гипфель. - Пусть парни отдохнут и перекусят, а я со своими пока изучу барельефы.
   - Хорошо, - быстро согласился штандартенфюрер. - В прошлый раз с этим лабиринтом мы попали в переплет, - он криво усмехнулся. - Не хотелось бы и в этот раз испытать нечто подобное.
   - Да уж, - покачал головой Волли, - я тоже не хочу встретиться с очередным чудовищем. Но... готовым нужно быть ко всему.
   - Пауль, Клаус, - позвал помощников Волли. - У нас много работы.
   Вооружившись мощными фонарями, исследовательская группа "Аненэрбе" приступила к изучению барельефов.
   - Вон оно в чем дело! - через некоторое время воскликнул Гипфель, сверив расположение черепов лабиринта со схемой. - Ошиблись мы в прошлый раз, Иоахим! Вот эта черепушка стоит не на своем месте! Чуть-чуть сдвинута не туда... Мы бы и не попали в Лхассу! Правда, такого расположения на схеме тоже нет... Вот нас и занесло.
   - Ты уж постарайся, Волли, чтобы нас сейчас тоже никуда не занесло, - поросил Иоахим.
   - Присоединяйся, - указал Гипфель набарельефы, - тыже умный мужик, Иоахим. Я ценю твои советы. Как думаешь, какая схема ведет в архив или хранилище? Не спеши, времени у нас достаточно.
   Пока Валеннштайн с умным видом изучал схемы, Волли со своей группой решил перекусить. Перекусив на скорую руку сухим пайком, Гипфель вновь подошел к бывшему командиру.
   - Ну что, есть какие- нибудь соображения? - поинтересовался он.
   - Я думаю, в первую очередь надо проверить эту схему, - указал на один из барельефов штандартенфюрер.
   - Почему?
   - На нем изображено существо со шлемом на голове...
   - Может это воин? А шлем - защитная каска?
   - Не думаю, - покачал головой Иоахим, - занимается он явно не военным делом. Да и оружия у него в руках нет. А есть нечто похожее на клавиатуру. Это оператор какого-то механизма, либо пилот...
   - Да-да, - согласился Гипфель. - Это что-то техническое, точно! Даже если там нет архива, может быть, мы обнаружим какие-нибудь древние механизмы... Решено! Иоахим, командуй подъем!
  
   11.08.09
   Тысячелетний Рейх.
   Берлин. Кабачок "У Гретты".
  
   Вот так, господа, мы и вышли на архив Атлантов. Таккое ощущение, что удача сопутствовала нам в этой экспедиции! - слегка заплетающимся языком произнес Волли - спиртное давало о себе знать. - Все прошло гладко, быстро, никаких потерь личного состава! И результат на лицо!
   - Ну, хоть в чем-то нам везет! - сказал Зиверс, разливая водку по рюмкам. - За это нужно обязательно выпить, господа!
   - Вольфрам, ты превращаешься в русского! - засмеялся Хильшер. - Это они любят пить за что попало.
   - Да, мой друг, это заразно, - шутливо ответил бригаденфюрер. - Но, в конце концов, можем же мы расслабиться?
   - Тогда за Удачу, господа! - провозгласил Волли, вливая в себя очередную стопку русской водки.
   - Так что там с архивом? - вновь вернулся к пержней теме Хильшер, когда коллеги прекратили закусывать.
   - Лабиринт вывел нас в очередную пещеру, - продолжил свой рассказ Гипфель, прикуривая сигарету. - Даже не в пещеру, а в некий хрустальный грот. Красота, переливы сверкающих граней...
   - Ближе к делу, Волли, - попросил Зиверс, - о красотах потом.
   - Есть ближе к делу... А почему, собственно, Атланты так привязаны к хрустлю? - неожиданно спросил Волли. - И черепа, и гробы ихние, и шлемы...
   - Волли, ты действительно не знаешь? - округлил глаза Зиверс.
   - Да как-то все... не успел...
   - Да, это мое упущение, - вздохнул бригаденфюрер. - Все лезем куда-то, а что под носом - не замечаем. Придется просветить нашего молодого друга. Так сказать, провести небольшую лекцию без отрыва, - он развел руками, словно пытался охватить стол с випивкой и закусками, - от производства. С хрусталем, Волли, все просто и элементарно: все кристаллы обладают одним замечательным свойством - собственной памятью. Во многом благодаря своей жесткой структуре. У каждого минерала своя, сугубо индивидуальная пространственная решетка, и именно она определяет его основные физические свойства. Расположение частиц внутри этой решетки хотя и довольно устойчиво, но не идеально и не стабильно. От внешних воздействий они могут смещаться, и от этого кристаллическая решетка, подобно граммофонной пластинке, приобретает уникальную форму. А по сути, "запоминает" внешние влияния, то есть становится своего рода летописью событий, которые происходили при формировании и росте кристалла. И если бы имелся "патефон", на котором можно воспроизвести записанное, то "летопись" поддавалась бы расшифровке. Это, так сказать, "геометрический" способ записи. Кроме него существует и другой - энергетический - за счет перехода частиц в кристалле в иное энергетическое состояние. Самую простую энергетическую память кристаллов нам демонстрирует эффект люминесценции, то есть способность кристалла светиться под воздействием возбуждающей его внешней энергии. Возвращаясь из возбужденного состояния в нормальное, частицы испускают кванты света, как бы рассказывая свою предысторию: "Нас возбуждали!" Длительность свечения может быть разной. Если свечение, а фактически - воспроизведение записи, продолжается только во время облучения кристалла - это флуоресценция. Если дольше, от миллисекунд до нескольких суток - фосфоресценция. Благодаря "геометрической" и "энергетической" памяти кристаллы, содержащие в своей структуре огромное количество связанных атомов, способны длительное время сохранять фантастические объемы информации. А теперь зададимся вопросом: не обладают ли кристаллы памятью и в "тонком" диапазоне? Другими словами, не обладают ли они способностью запоминать и излучать "тонкую", то есть "биополевую", эмоциональную и ментальную информацию, то есть свойством "пси-люминесценции"? Для нас, друг мой, это вопрос не праздный. Мы знаем, что этот эффект имеет место - глюки при тесном "общении" с тем же "Митчелл-Хэджесом", то вполне можно говорить о способности кристаллов "светиться" и в "тонком" диапазоне. Причем светиться двумя способами. Первый способ - "пси-флуоресценция" - позволяет запоминать, усиливать и сразу же отдавать только что полученную информацию. Такие кристаллы хороши для ясновидения - в качестве усилителей мыслеобразов, Во втором случае кристалл играет роль "магнитофона". Под воздействием "тонких" излучений человека кристалл возбуждается, усиливает и выдает вовне когда-то давно сделанную в нем запись. Понял, студент?
   - Яволь, майн генерал! - отчеканил Гипфель.
   - Сколько хрустальных шлемов было в гроте?
   - Три. Два соединены с хрустальными стенами грота гибкой трубкой-шлейфом, предположительно из мягкого стекла или хрусталя. Возможно, это особая жидкокристаллическая структура... Отсоединять их от стены мы не решились. И еще один - мобильный. Его-то мы и доставили в Берлин.
   - Почему решили, что этот грот - архив? - полюбопытствовал Хильшер.
   - Голографическая запись... Такая же, как и в усыпальнице. Язык неизвестен, но общий смысл понятен.
   - Молодец, - похвалил Гипфеля Хильшер. - Готовь еще одну дырку под орден! Нужно всесторонне изучить артефакт. Привлечь лингвистов и расшифровать язык Атлантов. Работы - вагон.
   - А мы что, не работаем, по-твоему? - возмутился Зиверс. - Да я ночами не сплю...
   - Мы вс работаем, но... Чтобы переломить ситуацию, нужно наращивать обороты! Давайте, допиваем, отсыпаемся, и в бой с новыми силами!
  
   13.08.09
   Тысячелетний Рейх.
   Берлин. Один из исследовательских
   Институтов "Аненэрбе".
  
   - Так выкладывай, чего задумал? - прекрасно чувствуя настроение ученика, потребовал объяснений Вольфрам.
   Волли обернулся и махнул рукой помощнику:
   - Амадей, тащи сюда шлем!
   - Какой шлем? - всполошился группенфюрер.
   - Хрустальный, какой еще? - глупо улыбаясь, ответил Гипфель.
   - Ты с ума сошел? - аж задохнулся от негодования Зиверс. - Это ценнейший артефакт... - Как ты собираешься его использовать?
   - Помните, как этот шлем влияет на восприятие? - напомнил Волли Зиверсу.
   - Ну да, ну да, - припомнил Вольфрам. - Жесткие галлюцинации. Но действие шлема на мозг малоизученна...
   - Попутно будем изучать, герр бригаденфюрер! - излишне оптимистично ответил Волли. - Согласен быть объектом исследования.
   - Ты смотри не очень-то увлекайся! Зря я, что ли, на тебя столько времени угробил, - по-отечески предупредил Вольфрам.
   - Буду осторожен, - лаконично заявил Волли. - Амадей, ну где ты там?
   - Уже бегу! - донесся запыхавшийся голос оберштурмбаннфюрера.
   - А вот спешить не нужно! Грохните ценный артефакт - лично расстреляю! - пригрозил руководитель "Аненэрбе".
   Вскоре из-за угла показался Глок, толкающий перед собой металлическое кресло на колесиках. Над креслом в специальном штативе был закреплен хрустальный шлем, похожий на хоккейную каску с прозрачным забралом. Шлем был огромным, явно рассчитанным не под человеческую голову. Подвинув кресло к стеклу, Глок вопросительно посмотрел на начальство.
   - Действуйте, раз уж заварили всю эту кашу, - произнес Вольфрам.
   - Яволь, герр бригаденфюрер! - расцвел Гипфель, усаживаясь в кресло.
   - И давай без шуточек! - предупредил Зиверс. - Если почувствуешь что-то... Лучше не рискуй! Это приказ!
   Глок привычно открутил барашки штатива и осторожно опустил шлем на голову Гипфеля. Хрупкий артефакт лег на плечи Волли, скрыв под собой голову руководителя проекта. Хрустальные прозрачные стенки шлема причудливо исказили черты лица штандартенфюрера. Глок ловко закрепил артефакт, чтобы снять нагрузку с плечей Волли.
   - Ты в порядке? - участливо поинтересовался Зиверс.
   - Отлично! - Гипфель показал оттопыренный кверху большой палец.
   Его голос из-под шлема звучал глухо, как в бочке.
   - Тогда действуй, мой мальчик!
   Волли закрыл глаза и расслабился. Степень воздействия шлема на мозг человека была до конца не изучена. Как впрочем, и сам механизм включения артефакта. Просто в определенный момент времени приборы регистрировали всплеск активности хрустального колпака. Были предположения, что шлем включается от слабых биоэнергетических импульсов головного мозга. Но так это или иначе выяснить не удалось. Частенько исследователей, рискнувших надеть артефакт на голову, посещали красочные галлюцинации: кто-то видел погибающую в катастрофе цивилизацию, кто-то неизвестных существ, совершенно не похожих на людей. Со слов испытуемых видения записывались, классифицировались и подвергались всестороннему анализу. Однако галлюцинации не являлись чем-то необычным, с подобные явления описывал в своей тетради альтернативный двойник Виллигута, изучая хрустальные черепа. Более ценной особенностью шлема бригадененфюрер считал способность артефакта хранить ценную информацию, заложенную в него создателями. Но добраться до этой информации, не смотря на все ухищрения исследователей, пока не удавалось. К тому же артефакт перестраивал восприятие испытуемого, его действие на мозг можно было сравнить с действием галлюциногенных препаратов. Но препараты туманили сознание, вызывая заторможенность восприятия и неадекватность поведения. Артефакт же наоборот стимулировал мозговую деятельность, оставляя сознание кристально чистым. Однако достичь такого состояния удалось немногим, большинство участников опыта скатывались в примитивные галлюцинации, не выдержав потока энергии, излучаемой шлемом. Справиться с примитивными видениями и перейти на более высокий уровень манипулирования видениями удалось лишь Волли, Глоку и еще одному лаборанту из их команды. Да и то, получалось это лишь изредка. Именно над стабилизацией процесса управления видениями и бился сейчас штандартенфюрер Волли Гипфель. Руководитель проекта "Архив Атлантов" мерно дышал под колпаком, его сознание постепенно очищалось от посторонних мыслей и желаний. Достичь полной концентрации ему не удалось - артефакт подал первые признаки жизни. Волосы на голове Волли зашевелились от слабых электрических разрядов, генерируемых шлемом. Виски заломило, а сердце заработало с удвоенной энергией. Судорогой свело желудок. Рот наполнился тягучей горькой слюной. Окружающий мир неожиданно взорвался яркой вспышкой, поглотившей лабораторию. Глазные яблоки ожгло болью. Когда затопивший все вокруг яркий свет слегка приутих, Волли ощутил себя стоящим у подножия высокого зиккурата, вершина которого терялась где-то в низколетящих облаках. Гипфель тряхнул головой и до хруста сжал зубы, отгоняя непрошенное видение. Первая ступень активации шлема - красочные глюки. Теперь нужно было, не дать видению засосать себя полностью в иллюзорную реальность. А в идеале - вырваться обратно в реальный мир. Волли сосредоточился, пытаясь представить себя в лаборатории. Через какое-то время ему это удалось, правда, с большим трудом - очертания зиккурата потеряли четкость и размазались, подернувшись легким туманом. Сквозь него проступили серые лабораторные стены и слегка искаженные хрустальным забралом обеспокоенные лица бригаденфюрера Зиверса и Амадея Глока.
   - Волли, как дела? - услышал Гипфель взволнованный голос Вольфрама.
   - В норме! - хрипло выдохнул штандартенфюрер, пытаясь избавиться от остатков видения, все еще стоявшего перед глазами. - Получилось! Все исчезло... - После сочной цветной картинки иллюзорного мира, реальность показалась Гипфелю тусклой и невыразительной. Блеклые стены лаборатории, выкрашенные шаровой краской, не шли ни в какое сравнение с красочными стенами зиккурата.
   - С глюками справился? - поинтересовался Вольфрам.
   - Вполне!
   - Молодец! - похвалил ученика Зиверс. - Теперь будь внимательнее. Настройся. Представь себе хрустальный череп или лабиринт...
   Гипфель кивнул и закрыл глаза. Перед его мысленным взором возник хрустальный череп Митчелл-Хэджес, ухмыляющийся оскаленными зубами и поблескивающий стеклянными глазницами. Волли постарался представить его себе как можно четче, во всех подробностях. Он крутил черепушку вокруг своей оси, рассматривал со всех сторон во всевозможных плоскостях, не забывая при этом мысленно задавать один и тот же вопрос: как это сделано? Как это сделано? Как это сделано? Зиверс видел сквозь прозрачный хрусталь шлема, что губы Гипфеля беззвучно шевелятся, как лоб покрывает испарина, сбегающая крупными каплями пота, падающими на белоснежный халат с кончика носа. Побелевшими от напряжения пальцами Волли впивался в подлокотники кресла. Его напряженное тело окаменело, словно сведенное судорогой.
   - Стоп! - громко скомандовал бригаденфюрер. - Так дело не пойдет!
   Волли вздрогнул и открыл глаза:
   - Что-то не так, Вольфрам?
   - Все не так, Волли, - ответил глава "Аненэрбе". - Не нужно напрягаться, майн югенд. Так можно снести яйцо, но не добиться нужного результата... Расслабься! Успокойся! Скинь напряжение! Не надо скрипеть зубами, словно тянешь неподъемный воз в гору. Вспомни, как мы занимались с тобой медитационными тибетскими практиками. Слейся с эфиром, с космосом, со шлемом, в конце концов! Стань с ним единым целым...
   - Я понял, герр Зиверс, - кивнул в "колоколе" Волли. - Я постараюсь![Author ID1: at Thu Jan 13 09:03:00 2011 ]
   - У тебя все получится! - приободрил ученика Вольфрам. - Я верю.
   Волли несколько раз глубоко вздохнул, вновь закрыл глаза и расслабился. Сначала он просто сидел, стараясь ни о чем не думать, гоня прочь от себя любые мысли. Его дыхание постепенно выровнялось, мышцы перестали подрагивать от напряжения. И когда Волли достиг полного умиротворения, он вновь представил себе хрустальный череп во всех подробностях: как это сделано? К его величайшему изумлению ответ последовал мгновенно - перед его глазами словно развернулся большой лист технической документации с чертежами, расчетами и пояснениями, но... выполненный на неизвестном языке.
   - Есть! - довольно завопил Гипфель, выскальзывая из-под шлема. - Что и требовалось доказать!
   Расставание с "шапкой великана" не прошло для Волли бесследно - секундная потеря ориентации, головокружение, слабость. Ноги покосились, и он едва не свалился на пол.
   - Опять забыл? - недовольно прошипел Зиверс, поддерживая ученика за плечи. - Когда-нибудь нос себе расквасишь!
   - А, ерунда! - вяло отмахнулся Гипфель. - До свадьбы заживет!
   - Ну-ну, - покачал головой Вольфрам. - Как успехи?
   - Есть контакт! - довольный собой, произнес Волли.
   - Выкладывай! - потребовал Зиверс.
   - Присесть бы, герр бригаденфюрер, ноги не держат, - попросил Волли.
   - Садись, - Амадей Глок услужливо подвинул к Гипфелю стул.
   Волли плюхнулся на него и откинулся на спинку, закрыв глаза - его слегка мутило.
   Зиверс и Глок терпеливо дожидались, пока Гипфелю станет лучше. Минут через пять Волли пришел в себя.
   - Герр бригаденфюрер, Вольфрам, "шапка" работает! Я видел, представляете, видел чертежи и расчеты... Только...
   - Что! - в один голос спросили Зиверс и Глок.
   - Я ничего не понял... Язык совершенно незнакомый!
   - Вспомнить и воспроизвести сможешь? - поинтересовался глава "Наследия".
   - Боюсь, что нет, - мотнул головой Гипфель.
   - Тогда поступим так, - немного подумав, произнес директор "Наследия". - До обеда отдыхай, о результатах эксперимента напишешь докладную... Только подробно обо всем, а не так, как обычно, - предупредил Зиверс. - К четырем часам жду тебя в архиве у Клауса. Там и обсудим твои впечатления. Если сам ничего вспомнить не сможешь, применим практику глубокого гипноза... Амадей, проследишь за состоянием Волли. Да, и помоги ему с отчетом... И шлем на место верните, не дай бог... А то мне Хильшер всю плешь проест!
   - Конечно, герр бригаденфюрер!
   - Ну, тогда все!
   Предупредив по внутренней связи водителя, чтобы подгонял автомобиль к подъезду, Зиверс выбежал на улицу. Небрежно отсалютовав подтянутым охранникам на выходе, Вольфрам нырнул в комфортное чрево служебного "Мерседеса", через услужливо распахнутую личным водителем дверь.
   - В архив, - бросил он, водителю, доставая телефон.
   - В какой? - переспросил водитель.
   - Спец СС, на Герингштрассе, - уточнил Зиверс, набирая номер Клауса Рана. - Гутен морген, господин Архивариус, - дождавшись ответа, произнес в трубку Вольфрам. - Что, почему не книжным червем? Нет, Клаус, я о тебе более высокого мнения. В моем табеле о рангах ты стоишь выше даже канцелярской крысы. Польщен? Рад это слышать! Минут через двадцать буду у тебя. Поработаем немного вместе. Не против? С чего такая честь? Совсем забыли старика? Клаус, ты старомоден... Привычка. Ничего не можешь с ней поделать? Бери пример с рейхсфюрера... Несносный мальчишка? Ладно, ладно, не брюзжи! С чем приеду? Нужна самая подробная информация по майя и ацтекам... Да-да, "Круг Богини", зришь в самую суть, за что тебя и уважаю. Давай, скоро буду.
  
   Глава 13
  
   13.08.09
   Тысячелетний Рейх.
   Берлин. Архив СС.
  
   - Ну, как успехи? - поинтересовался Зиверс.
   - Кроме общеизвестных сведений... - развел руками Клаус. - Только зря пыль поднял, - по-стариковки брюзжа, добавил он, после чего оглушительно чихнул.
   - А давайка мы с тобой пробжимся вместе по этим общеизвестным сведениям, - предложил Зиверс.
   - Воля ваша, - произнес Ран, шеркая ногами к рабочему месту, - все бумаги у меня на столе.
   - Сам-то читал? - спросил Вольфрам.
   - Читал, - ответил Клаус.
   - Давай-ка мне в двух словах, а там посмотрим...
   - Воля ваша, герр бригаденфюрер, но я предупреждаю - ничего нового...
   - Карл, не брюзжи! Тебе уже давно предлагали пройти процедуру...
   - Я пока не хочу! - отрезал старый архивариус.
   - Ты прямо как Фридрих в молодости, вернее в старости. Ладно, давай работать. Что там у нас?
   - Как к индейцам попали черепа, до экпедиции Гипфеля не знал никто. Теперь стало известно - от атлантов. В древности черепа охраняли специально обученные воины и жрецы, передавая из поколения в поколение и следя за тем, чтобы артефакты хранились в разных местах.
   - Вот это-то и интересно: почему в разных местах? Есть какие-нибудь мысли по этому поводу? Просто хочу сверить со своими предположениями.
   - А чего тут долго думать? Определенное расположение черепов... Это как совокупность деталей в микросхеме. Поставь артефакты так, а не иначе - получишь лабиринт. Поставь их вдругой последовательности - получишь "Круг Богини".
   - Полностью согласен! - воскликнул зиверс. - Похоже, что хрустальные черепа представляют собой нечто вроде блоков древнего суперприбора, который придет в действие, если собрать всего его комплектующие в одном месте. Причем, расположение этих блоков будет определять основную функцию прибора: хранение информации, переброску в пространстве, оружие... Да-да, скорее всего, так оно и есть. Продолжай, Клаус.
   - Сначала хрустальные черепа находились у ольмеков, затем у майя, от которых перешли к ацтекам. Тем временем, этнографами и историками древних писаний индейцев майя, была обнаружена информация о том, что черепов "Богини смерти" было тринадцать. Хранились они отдельно друг от друга под бдительным присмотром жрецов и строжайшей охраной специальных воинов. Тринадцать священнослужителей в разных местах одновременно должны были вглядываться каждый в "свой" череп. И они могли увидеть происходящее в это время в любом месте Земли, а также, видеть прошлое и будущее, вплоть до конца света. Легенды говорили, что посвященные могли увидеть в черепах день возвращения богов, в том числе и самого Кукулькана - белокожего бородатого "бога планеты Венера", который когда-то, "во времена полного мрака", спустился с небес и подарил индейцам письменность, математику, астрономию, научил строить города, пользоваться календарем, выращивать богатые урожаи...
   - Интересно - интересно, судя по всему, суперприбор Атлантов может работать не только в пространстве, но и во времени! - перебил архивариуса Вольфрам. - Если мы разгадаем эту загадку - нам не будет равных... Ну, кроме, может быть самих создателей черепов. А белокожего бородатого бога я видел в хрустальном гробу, как говорят русские, в белых тапках. Продолжай.
   - По преданию, когда верховный жрец желал кому-то смерти, он использовал магическую силу черепа, и смерть всегда наступала. Возможно, как полагают некоторые ученые, череп использовался древними также в лечебных и психотерапевтических целях...
   - Этот момент нас сейчас интересует меньше всего, - отмахнулся Зиверс. - Что еще есть?
   - В общих чертах это все. Я же говорил - только общеизвестная информация. Лучше тебе обратиться к специалистам по древним языкам и историкам. В спецхранилище достаточно непереведенных манускриптов ацтеков и майя - трофеи, вывезенные из разных стран во время последней войны. С тех давних пор к ним никто, кроме меня и не прикасался.
   - Ты, Клаус, пожалуйста, отбери их и передай в институт... С ними действительно нужно работать. А я постараюсь как можно быстрее назначить ответственных.
   - Хорошо, герр бригаденфюрер, сделаю.
  
   ***
  
   В три часа ночи ничего не понимающего имперского директора "Наследия предков" поднял с кровати телефонный звонок. Несколько минут Зиверс игнорировал назойливый аппарат, надеясь, что тот, в конце концов, заткнется - выспаться в последнее время ему никак не удавалось. Даже выкроив для сна несколько часов, Зиверс не мог уснуть без лекарства - сказывалось нервное напряжение последних дней. Но проклятый телефон продолжал трезвонить, раздражая замутненное лошадиной дозой снотворного сознание бригаденфюрера. Еще несколько минут Вольфрам возился, пытаясь найти в темноте злополучную трубку. Наконец, ценой неимоверных усилий, ему удалось обнаружить телефон.
   - Какого черта? - выругался в микрофон Вольфрам.
   - Герр бригаденфюрер, - заверещала трубка голосом Амадея, - у нас ЧП!
   - Какое в жопу ЧП? - невнятно произнес Зиверс. - Еще вчера все было нормально!
   - Наша лаборатория разгромлена, погибли все лаборанты и сотрудники нашего корпуса...
   - Что с Волли? Он жив? - мысли двигались в голове, словно неподъемные жернова, генерал с трудом сообразил, что пахнет жареным.
   - Не знаю, герр бригаденфюрер, - дрожащим голосом ответил Амадей. - Волли... я не знаю...
   - Амадей, что там, черт возьми, у вас приключилось? Хотя, нет: не будем терять время на разговоры! Я сейчас буду! Сообщи рейхсфюреру - пусть тоже приедет! Все, увидимся на месте!
   Бросив трубку на развороченную постель, Вольфрам сжал руками голову - потолок постепенно перестал вращаться. Шлепая босыми ногами по дорогому паркету, Зиверс добрался до ванной комнаты. Постояв под холодным душем, он слегка пришел в себя. А растеревшись до красноты жестким полотенцем, он вновь почувствовал способность трезво размышлять. Затем Зиверс позвонил личному шоферу, и приказал ему в кратчайшие сроки подогнать машину к подъезду. Через сорок минут имперский директор "Аненэрбе" прибыл на место происшествия. Прорвавшись сквозь тройное кольцо оцепления к институту "Прикладных исследований", он первым делом разыскал Адама Глока, второе по важности лицо в проекте "Архив Атлантов" после Волли Гипфеля. Адама он нашел возле машины "Скорой помощи", в окружении медиков, бинтующих поврежденную руку Глока. Некогда белый халат Амадея был залит кровью и висел неопрятными лохмами. Лицо ученого было покрыто ссадинами и синяками, а сквозь бинты на голове проступала кровь. Рядом с машиной нервно курил рейхсфюрер Хильшер, прибывший на место происшествия раньше старого приятеля и коллеги.
   - Ну что, выспался? - Фридрих не упустил возможности уколоть Вольфрама.
   - Выспишься с вами, - буркнул Зиверс, доставая из кармана серебряный именной портсигар. - Дай лучше огня. Меня еще не отпустило после снотворного, - признался он Хильшеру.
   - Еще бы! - воскликнул профессор. - Да ты таблетки горстями жрешь.
   - Шутки в сторону, герр рейхсфюрер! И без тебя тошно! Что тут произошло?
   - Это мы у тебя хотели спросить, - произнес Хильшер. - Гляди, чего натворили твои протеже...
   - Сейчас медики закончат бинтовать Глока, он нам все и расскажет. Как я понял из его сбивчивого рассказа, что-то у них в опыте пошло не так...
   - Хорошенькое "не так"! - воскликнул Хильшер. - Погибших сотрудников института не счесть, испорчено ценное оборудование! Разнесли по камешку весь квартал...
   - Не горячись, Фридрих, - попытался сгладить ситуацию Вольфрам. - Давай дождемся Глока. Вон он идет.
   - Герр рейхсфюрер, - подошедший Глок обратился к старшему по званию, - разрешите...
   - Ты не на параде, оберштурмбаннфюрер, - фыркнул Хильшер. - Что там у вас приключилось?
   - ...
   - Чего замолчал? - нетерпеливо спросил Фридрих.
   - Не знаю, как сказать, герр рейхсфюрер... - судорожно сглотнул Глок.
   - Утри сопли, Амадей! - рявкнул Хильшер. - И давай по порядку: что, к чему и как?
   - Да не кричи ты на него, Фридрих! - вступился за Глока Вольфрам. - Парень в шоке!
   - В шоке он? Устроили тут пансионат благородных девиц! - неистовствовал рейхсфюрер. - А о погибших вы подумали? Им-то каково? Ты рыцарь черного ордена СС, оберштурмбаннфюрер или тряпка?
   - Так точно, рыцарь, герр рейхсфюрер!
   - Так вот, рыцарь печального образа, соберись и доложи, что произошло у вас в лаборатории со всеми подробностями.
   - Есть, герр рейхсфюрер!
   - Только давайте присядем где-нибудь, - предложил Зиверс. - Парень едва на ногах держится! Здесь за углом есть сквер с лавочками...
   - Давай, только побыстрее! - Когда вся честная компания расположилась на лавочке, потребовал профессор.
   - Герр группенфюрер, можно закурить? - взмолился Амадей.
   - Кури, - разрешил Виллигут. - Сигареты есть?
   Оберштурмбаннфюрер мотнул головой. Вольфрам достал из портсигара сигарету, прикурил от именной серебряной зажигалки. Глок схватил дымящуюся сигарету и глубоко затянулся. Красный огонек тлеющего табака дрожал в темноте - руки Глока ходили ходуном.
  
   Днем ранее.
  
   - Может не стоит спешить? А, Волли?
   - Что? - спросил Гипфель. Он так увлекся реконструкцией схемы расположения хрустальных черепов, что не расслышал вопроса.
   - Я говорю, - повторил Глок, - может быть, не стоит спешить? Давай сначала посоветуемся с Зиверсом, - предложил он.
   - Вольфрам, конечно, человек опытный, но не стоит его отрывать по пустякам, - возразил Волли. - У него своей работы за глаза! Он даже телефон не берет - отключил. А его секретарша всех заворачивает: не велено беспокоить! Да и нам, Амадей, давно пора проявлять самостоятельность, оправдывать оказанное доверие. Не трусь, мы еще с тобой за этот эксперимент по Рыцарскому Кресту получим.
   - Как бы по шее не получить! - вздохнул оберштурмбаннфюрер, но спорить с Волли, назначенным на должность руководителя проекта, больше не стал.
   - Все нормально, Амадей! - приободрил товарища Волли. - Давай готовить оборудование. Тащи "Щлем" и черепушки.
   - Погоди, объясни мне еще раз, что ты хочешь сделать, - попросил шефа Глок.
   - Хорошо, - согласился Гипфель, - пробежимся еще раз. С помощью "Шлема" и мы попробуем связать имеющиеся черепа в единое целое. Создать систему... Наподобие лабиринта. Ну, хотя бы посмотрим, что из этого выйдет.
   - Волли, боязно мне чего-то... Давай не будем спешить! - вновь воззвал к благоразумию Гипфеля Глок.
   Но Волли лишь беспечно отмахнулся от заместителя:
   - Амадей, не ной! Перед нами поставлена конкретная задача! И мы должны, понимаешь, должны самостоятельно с ней справиться! Не будем устраивать детский сад! Не хочу больше об этом слышать! Лучше напряги извилины! Черепушек у нас не так много. Как бы их оптимально расположить? Есть мысли на этот счет?
   - Мысли? - задумался Амадей. - Если исходить из схем лабиринтов, тех, что ты отснял на камеру в Тибете... Слушай, а что если совместить их? - вдруг осенило Глока.
   - В смысле - совместить? - не понял Гипфель.
   - Ну, наложить картинки друг на друга, - пояснил Амадей. - Возможно, найдутся общие точки...
   - А что, попробовать можно! - понял задумку коллеги Волли. - У нас есть оцифрованные схемы всех объектов?
   - Да, - ответил Глок. - Все сведения есть на нашем сервере. Я только вчера закончил работу...
   - Отлично! - потер ладони Волли. - Посмотрим-посмотрим... - Он открыл нужный файл. - Так, а как нам их совместить? Я в этих новомодных штучках из другого измерения не очень пока... Мне больше в "поле" нравиться работать.
   - Здесь все легко, - улыбнулся Глок, успевший "вкусить" всех прелестей компьютерного прогресса. - Позволь?
   - Да-да, давай, - произнес Гипфель, освобождая место за компьютером.
   - Открываем программу для обработки графических файлов, - попутно поясняя действия, щелкал мышкой Амадей. - Делаем фон прозрачным, а затем начинаем накладывать схемы порталов друг на друга слоями...
   - Понял, - кивнул Волли, наблюдая за действиями заместителя. - Ловко это у тебя выходит.
   - Было время потренироваться, я же все время в лаборатории. А эти компьютерные новинки настолько ускоряют процесс обработки информации - прямо жуть берет! Хотелось бы мне побывать в том мире, - мечтательно произнес Амадей.
   - Побываешь еще, - оптимистически заверил коллегу Гипфель.
   - Но ситуация на фронте в последнее время складывается не в нашу пользу, - покачал головой Глок. - Того и гляди выдавят...
   - Не бери в голову, Амадей! - хлопнул заместителя по плечу Волли. - Попытку всегда можно повторить. А если у нас с тобой все получиться... - мечтательно произнес он.
   - Готово, - произнес Амадей, наконец-то совместив все схемы лабиринтов.
   - Ну вот, все как на ладони. Видишь, Амадей?
   - Вижу, - ответил Глок. По крайней мере пять черепов имеют постоянные места расположения.
   - А у нас их сколько? - спросил Волли.
   - Если не считать покореженные - шесть.
   - Черт! - Волли хлопнул себя ладонью по лбу. - Надо было позаимствовать черепов на Тибете... Вообще-то, никогда не поздно вернуться. Напишу Зиверсу рапорт. Но это - позже. А сейчас, Амадей, давай-ка попробуем...
  
   ***
  
   - Амадей! Кажется, у нас получилось! - приглушенный толстым стеклом "Шлема" голос Гипфеля звучал глухо. Волли сидел в самом центре импровизированного лабиринта, напялив на голову "Шлем Великана".
   - Неужели? - обрадовался Глок, который с самого начала не очень-то верил в задумку Волли. - Что там?
   - Вижу какое-то свечение...
   - Что светиться, Волли? Сами черепа?
   - Да. Черепа излучают какой-то зеленоватый свет. Но интересно не это.
   - А что?
   - Все черепа связаны друг с другом лучиками света... Типа лазерных - они не рассеиваются...
   - А в какой последовательности они связаны? - Амадей записывал все, что говорил ему Волли.
   - Ты знаешь, определенной последовательности нет, а может быть, я её просто не вижу. Например, череп номер один, который крайний у стены...
   - Этот? - Глок указал на черепушку.
   - Да. Этот связан сразу с тремя - третьим, пятым и шестым.
   Глок быстро на листке набрасывал схематичные связи черепов со слов Волли - сам он этих лучей не видел.
   - Только вон тот, номер четыре, как-то выпадает... Ни к нему лучи не идут, ни от него. Либо череп не годится, либо мы с тобой где-то напортачили. Может масштаб не выдержали, или размеры?
   - Я проверю, - отозвался Глок. Он схватил рулетку и принялся измерять расстояния между черепами. - Точно! - через некоторое время сообщил он Гипфелю. - Ошибочка, этот череп должен стоять вот здесь, - произнес Амадей, передвигая хрустальный атрефакт.
  
   ***
   - Что было потом? - тормошил так не вовремя замолчавшего Глока Вольфрам.
   - Потом? - оберштурмбаннфюрер бросил на землю окурок, жгущий пальцы, заново переживая не самые приятные моменты своей жизни. - Потом начался настоящий ад!
  
   ***
   - Есть! Есть контакт! - радостно закричал Волли, когда угловатый череп занял свое место. - Он в схеме. Все работает! Зачерти схему лучей: первый - с третьим, пятым шестым; второй... - Договорить Волли не успел - прозрачный кварц черепов неожиданно стал мутнеть.
   - Что за черт! - выругался Амадей. - Волли ты видишь это?
   - Вижу. Свечение усилилось.
   - Свечения я не вижу, а вот кварц изменил свою структуру - потерял прозрачность! Словно дымом черепушки накачали.
   Белесый дым внутри хрусталя начал менять цвет - стал изумрудно зеленым. С изменением цвета в лаборатории ощутимо похолодало.
   - Волли, что-то не так! - перепугано произнес Глок.
   - Наоборот, все так! Мы запустили процесс!
   - Знать бы только какой?
   Температура в лаборатории стремительно падала. Теплое дыхание Глока повисало в воздухе клубами пара. Гладкие поверхности артефактов на глазах изумленного Амадея обрастали изморозью. Мороз начал пощипывать уши и кончик носа Глока.
   - Волли!!! - воскликнул Амадей, не зная, что предпринять.
   Черепа до предела насытились изумрудной зеленью, а затем вспыхнули нестерпимо ярко.
   - Амадей, черепа просто брыжжут потоками света. Тут не лучики, тут настоящие канаты!
   - Волли, я не могу... Давай остановимся!
   Неведомая сила подняла светящиеся черепушки в воздух, и они закружились в бешеном хороводе вокруг Гипфеля.
   - Волли! - кинулся к Гипфелю Амадей, но его сбило с ног потоком воздуха.
   Пол лаборатории неожиданно "взбрыкнул", задрожали стекла в оконных проемах. Не придумав ничего лучшего, Глок решил ретироваться. Он успел увидеть краем глаза, что конструкция со "Шлемом", внутри которой находился Волли, свалилась на пол.
  
   ***
  
   Очнулся Гипфель от прикосновения чего-то приятно-холодного к пульсирующей адской болью голове. Застонав, Волли попытался пошевелить руками, но они почему-то не слушались. Вообще, все тело жутко болело, словно по нему прошлись гигантской молотилкой.
   - Очнулся наш герой! - произнес мелодичный женский голосок. - Герр офицер, вы меня слышите?
   - Слышу, - с трудом ворочая распухшим шершавым языком, тихо произнес Волли. - Пить...
   - Сейчас, мой хороший! - Потрескавшихся губ Волли коснулся смоченный водой тампон. Гипфель жадно слизал скупые капли влаги.
   - Еще!
   - Нельзя вам много, господин штандартенфюрер! - произнесла женщина. - У вас проникающее ранение в живот!
   - Чуть-чуть! - попросил Волли. - Рот словно песком забит...
   - Хорошо, - сжалилась медсестра. - Только доктору не говорите!
   - Не скажу, - слегка утолив жажду, пообещал Гипфель. - Что со мной? И где я? Почему темно?
   - Вы в госпитале, герр офицер...
   - Зовите меня просто Волли, - предложил Гипфель. - У вас такой чудный голос...
   - Хорошо... Волли. - В голосе девушки послышались нотки смущения: еще бы, вот так запросто общаться с Черным Рыцарем высшей ступени посвящения, кавалером Железного Креста, ей еще не приходилось. - У вас сломаны руки, ноги, ребра, множественные раны... А темно - так на глазах повязка... За вашу жизнь доктора почти сутки бились...
   - А что со мной случилось?
   - Этого я не знаю, - призналась девушка. - Вам лучше у доктора спросить. Вот и он, кстати.
   Волли услышал, как скрипнула входная дверь, и палате раздался приятный баритон врача.
   - Ну, как наш больной! Я слышал, что он, наконец-то, пришел в себя?
   - Я в порядке, доктор, - прошептал Волли.
   - В порядке? - заявление больного явно развеселило врача. - Да на вас места живого нет! Ох, и заставили вы нас поволноваться, голубчик!
   - Не стоило, доктор. Я прошел посвящение...
   - Знаю, знаю, именно "вакцина Крезе" и спасла вам жизнь! Так вы у меня еще попляшете! Кстати, милочка, вы сообщили генералу, что наш подопечный пришел в себя?
   - Сообщила, - ответила медсестра.
   - Доктор, а вы знаете, что со мной было?
   - Нет, в подробности Зиверс не вдавался. Сказал, что вы исполняли важную сверхсекретную миссию на благо Рейха.
   - Да по мне словно паровоз прокатился! - просипел Волли. - Возможно, что так оно и было, - произнес он, вспомнив последние мгновения в институте.
   - Паровоз не паровоз, но пострадали вы жутко, - сообщил доктор. - Пришлось постараться...
   - Данке, доктор! - прошептал Волли.
   - Поспите, голубчик! - посоветовал эскулап. - Милочка, вколите ему пять кубиков...
  
   ***
  
   Проснувшись в очередной раз, Волли почувствовал себя значительно лучше. Его многострадальный организм больше не терзала острая боль. Нет, боль никуда не исчезла, просто она отошла на второй план, перейдя в ноющую фазу.
   - Есть здесь кто-нибудь? - первым делом поинтересовался Гипфель.
   Тугая повязка на голове, захватывающая область глаз, все так же мешала смотреть.
   - Волли, мальчик мой, - услышал Гипфель ставший родным голос Зиверса.
   - Волли, дружище, я так рад, что ты жив! - узнал голос Амадея Глок.
   - Как я рад вас слышать! - искренне признался Гипфель.
   - Как себя чувствуешь? - осведомился старый эсэсовец.
   - Уже лучше, не волнуйтесь, - произнес Волли. - Лучше расскажите, что случилось в институте? Я ведь и не помню почти ничего...
   - Да, натворили вы делов! - рассмеялся Вольфрам.
   - Мы ведь ничего такого... Просто пытались...
   - Вот именно что ничего! - сварливо произнес Зиверс. - Советоваться надо в таких случаях со старшими товарищами! Осторожнее нужно с такими вещами работать! Вы, балбесы, повторили печальный эксперимент тридцать восьмого года, только в гораздо более мелких масштабах.
   - Да, я понял, - прошептал Волли. - Много людей погибло?
   - Двое ценных сотрудников... Остальные - мелкая сошка - подмастерья...
   - Все равно жаль, ведь все они - немцы! - воскликнул Гипфель.
   - Их семьи больше ни в чем не будут нуждаться, - подсластил пилюлю Зиверс. - Рейх ценит своих героев! - напыщенно добавил он.
   - А со мной-то что случилось?
   - А ты что, ничего не помнишь? - изумился Вольфрам.
   - Нет, - мотнул головой Волли. Когда черепа взорвались, я треснулся башкой о "Шлем" и потерялся. Больше ничего не помню.
   - У-у-у! - протяжно втянул воздух группенфюрер. - Как только ты выжил, непонятно. Ведь ты оказался в самом эпицентре взрыва.
   - Я?
   - Да-да, мой мальчик, ты! - усмехнулся Виллигут. - Ты думаешь, почему у тебя все кости сломаны?
   - А в чем фокус? - выдохнул Гипфель. - Меня ведь должно было разорвать на куски!
   - Если б мы знали, в чем тут фокус, - произнес генерал.
   - Хотя бы какие-то предположения есть? - не отставал Волли.
   - Предположения, конечно, есть, - не стал отрицать Вольфрам. - Но стоит ли тебе знать об этом? Может быть, подождем, пока ты окончательно оправишься?
   - Да я с ума тут сойду! - выпалил Волли. - Давайте, выкладывайте начистоту! Что со мной случилось после того, как я потерял сознание?
   - Этого никто не знает, - ответил Зиверс. - Разве что Амадей видел...
   - Нет, не видел, - понуро ответил Глок. - Мне... повезло -... Черепа взорвались, когда я уже подбегал к выходу... Я сбежал Волли! Бросил тебя. - Глоку стыдно было признаться в этом поступке. - Я поступил как распоследний трус, спасая свою никчемную жизнь. Страх толкал меня в спину...
   - Не казни себя, Амадей, - произнес Волли. - Ты все сделал правильно! Кто знает, как бы я поступил на твоем месте, если бы не отключился. Правда, бригаденфюрер.
   - Согласен. Глок поступил правильно - все равно он ничего не смог бы изменить.
   - И после всего этого ты остался жив! - радостно произнес Амадей. - Тебя откопали, вытащили из-под обломков института.
   - Я готов принять на себя весь груз ответственности за содеянное! - серьезно заявил Волли. - Амадей не виноват, он лишь выполнял мои распоряжения! Я - руководитель проекта...
   - Не согласен! - запротестовал Глок. - Вместе будем расхлебывать!
   - Так, ребятки, - повысил голос бригаденфюрер, - рано волосья рвете! Слушать так и не научились! Я не закончил: фюрер вне себя, но... Вы запустили механизм "Круга Богини" имея в наличие всего шесть артефактов вместо тринадцати! Единственный ваш прокол - проведение опасных опытов в пределах столицы. Фюрером принято решение: продолжить опыты в каком-нибудь захолустье. Подальше от столицы...
   - Так что выздоравливай! Ты еще нужен Рейху!
  
   Глава 14
  
   17.08.09
   Тысячелетний Рейх.
   Берлин.
  
   По пути из больницы Зиверс решил заскочить в архив к Клаусу Рану. Старик звонил утром, просил заехать. Что-то он там откопал у себя - какие-то неизвестные ранее заметки Виллигута. Когда Вольфрам вошел в кабинет старого архивариуса, тот сидел за столом, с удовольствием попивая горячий чай.
   - Гутен таг, Клаус, - поздоровался со стариком Зиверс. - Обедаешь?
   - Отобедал уже, - отозвался архивариус. - Чаю хочешь?
   - Лучше кофе, - ответил Имперский директор "Наследия предков", - если есть.
   - Растворимый, - сказал старик. - Варить некогда, да и негде.
   - Сойдет, - кивнул Зиверс.
   Клаус достал из тубочки чистую чашку, банку растворимого кофе и сахарницу:
   - Чайник горячий - только закипел...
   - Молоко есть?
   - Есть. Сухие сливки, - оветил старик.
   - Отлично, - произнес Вольфрам, бросая в чашку кофе, сахар и сливки. Залив смесь кипятком, бригаденфюрер присел в кресло. - Я внимательно слушаю, Клаус, - отхлебнув горячего кофе, сказал Зиверс.
   - Разбирал я вчера кипу старых разрозненных документов, - неспешно начал старик, - и среди них случайно обнаружил десяток тетрадных листков... Если бы до этого я не работал с записями Вейстхора, я бы не смог определить авторство этих документов. А так я сразу узнал руку генерала...
   - Что в этих документах? - спросил Вольфрам.
   - Записи касаются перевода текста деревянных табличек Вейстхора, его семейной реликвии...
   - Книга Виллигута, как и её полный перевод у нас есть.
   - В записках есть кое-что еще, - сказал Клаус. - Я посчитал эту информацию важной...
   - Ну-ну, выкладывай.
   - На этих, обнаруженных мною листках, генерал Виллигут делает сравнительный анализ языка текста своих деревянных табличек и Енохианского языка ангелов, записанного доктором Ди.
   - И в чем, по твоему мнению, это может нам помочь? - спросил Зиверс.
   - Как в чем? - опешил старик. - А как же проблема расшифровки языка Атлантов?
   - Ты считаешь, что эти сведения могут нам помочь?
   - Помогут, или нет, я не знаю, но как один из вариантов...
   - Да-да, ты прав, Клаус, - кивнул Зиверс. - Просто башка совсем не варит - устал зверски.
   - Выглядишь неважно, - согласился архивариус. - Я почитал на досуге про этого пресловутого доктора. Есть много интересных фактов.
   - Можешь вкратце? - попросил Вольфрам.
   - Конечно. Для начала: согласно теории Германа Вирта, с которой соглашался и Карл-Мария Виллигут, все языки имеют один источник - наследие нордической расы...
   - Это я помню, - Вольфрам потер пальцами виски - от посоянного недосыпания вновь разболелась голова. - На этот счет я могу пообщаться с Фридрихом.
   - Тогда пойдем дальше: едва ли не главным увлечением всей жизни доктора Ди было изучение "магических" свойств кристаллов... Интересный факт? Ничего не напоминает?
   - Так, - подобрался Вольфрам, забывая о терзавшей его головной боли, - продолжай!
   - Видное место среди "магических кристаллов" Джона Ди занимало зеркало из полированного обсидиана, - продолжил рассказ Клаус, - привезенное испанцами из далекой Мексики. Со слов современников доктора, это была настоящая реликвия, которую ацтеки некогда использовали для для прорицаний. По всей видимости, зеркало и на самом деле стоило такого внимания. Сохранились записи того времени, рассказывающие, что не расстававшийся с этим зеркалом Джон Ди наблюдал в нем за событиями, происходившими от него на больших расстояниях.
   - А ведь и черепа использовались для того же! - воскликнул Зиверс. - Видения, галлюцинации...
   - И родом оно из тех же краев! - подсказал Клаус. - Если не ошибаюсь, череп Митчелл-Хэджес тоже был обнаружен при раскопках в Южной Америки.
   - Так и есть. Как же мы упустили из виду этого доктора Ди?
   - Так я продолжу?
   - Конечно, Клаус, конечно! Да, а нет ли каких сведений, где это зеркало находится в данный момент?
   - Согласно записей Виллигута, сохранились сведения о каком-то зеркально отполированном черном кристалле, некогда принадлежавшем Джону Ди. Об этом магическом зеркале, в частности, рассказывали манускрипты, одно время хранившиеся в библиотеке Котоньена. Входило это зеркало в коллекцию редкостей, собранную неким Хорасом Уолполом из Строберри-хилл. Выглядело оно как кусок каменного угля великолепного черного цвета, прекрасно отполированный; обтесанный в форме овала, с ручкой из темной слоновой кости.И хотя многие говорили, что это был именно уголь, большой уверенности в этом нет. Может быть, это был и какой-то другой минерал. Во всяком случае, в коллекции графов Питерборо это зеркало хранилось с осторожной надписью: "Черный камень, посредством которого доктор Ди вызывал духов". Элайас Ашмол, автор книги "Химический театр", рассказывает об этом черном зеркале в восторженных выражениях: "При помощи сего магического камня можно увидеть всякое лицо, какое пожелаешь, в какой бы части света, оно ни находилось, пусть даже скрывалось бы в самых отдаленных покоях или пещерах, что помещаются в недрах земных".
   Известно, что ни в роду Питерборо, ни в роду Уолполов, страшась такой власти, никогда даже не пытались воспользоваться магическим зеркалом. Не делали это сами и не давали другим, ревниво оберегая реликвию от посторонних взоров. Опасались больших бед, которые могло бы вызвать чье-либо неуместное любопытство. Но так уж случилось, что в 1842 году коллекция Уолпола была пущена по свету с молотка. При распродаже магический кристалл за двенадцать фунтов, по французским-же источникам - за 336 франков, купил человек, который предпочел остаться неизвестным. Несмотря на все предпринятые розыски, ни этого таинственного человека, ни черное зеркало обнаружено не было.
   - Жаль, очень жаль! - с горечью произнес Вольфрам. - Было бы очень интересно поработать с его свойствами.
   - Не огорчайтесь, Вольфрам, помимо зеркала доктор Ди работал с еще одной "магической" вещью - "камнем ангелов" - магическим прозрачным кристаллом величиной с яйцо. Следы этого артефакта Виллигуту удалось отыскать. Самое поразительное, что этот волшебный камень не пропал, как это часто бывает с легендарными реликвиями. За четыре столетия он прошел через руки разных людей и на тот момент хранился в Британском музее...
   - Нужно срочно послать запрос...
   - Я уже сделал это, - улыбнулся Клаус. - Ответ пока не пришел, но я думаю, что все проясниться в ближайшее время. Продолжу с вашего позволения: по признанию самого Джона Ди этот "магический" кристалл он получил в подарок от неземных существ. В ноябре 1582 года во время вечерней молитвы на фоне закатного окна к нему "во всем величии" неожиданно явилось окруженное сиянием сверхъестественное существо - ребенок, которого Джон Ди впоследствии называл ангелом Уриэлем - "духом света", который и вручил ученому сей артефакт. Именно с помощью артефакта он научился загадочному языку. Однажды "ангелы" "показали" ему в кристалле какую-то таблицу с буквами, числами и символами.
   - Дьявол! - воскликнул Зиверс. - Все точь в точь, как в случае с Волли. - Клаус, это наш случай - мы на верном пути! Продолжай, дружище!
   - Это был очень странный алфавит. Виллигут считал его самым удивительным изобретением Джона Ди, натоящим языком нордической расы, чистым, без искажений. Сам Ди называл его енохическим или енохианским - языком Еноха, на котором "говорят ангелы и обитатели Эдемского сада". Этот язык - абсолютно завершенная система с собственным алфавитом и грамматикой, совершенно не похожими ни на один человеческий язык. В нашем архиве хранятся фрагменты записей, сделанных Джоном Ди на этом таинственном языке, видимо собранные Виллигутом. Сам бригаденфюрер считал, что они содержат математические знания, уровень которых значительно превышал существовавший в те времена. Контакты с "ангелами" продолжались несколько лет, и все это время Джон Ди получал от них удивительные для того времени знания.
   - Контакты... Все это удивительным образом напоминает мне наши собственные контакты с "Высшими Неизвестными". Только Джон Ди считал их "ангелами", а не представителями более развитых цивилизаций. Алфавитные таблицы Ди есть в тетради виллигута?
   - Есть, но сведения не полные. Нужно искать исходные материалы, записи и дневники самого Ди по музеям, запасникам, проверить частные архивы. Помимо букв, расчерченных в таблицах, существует 19-ть поэтических текстов, "енохийских ключей". Это тексты, надиктованные на енохианском языке. Фактически они содержат послания или воззвания с тайным смыслом. Виллигут пишет, что в рукописях Ди так же указаны и все правила произношения.
   - Клаус, ты молодец! Ты даже не представляешь, какой ты молодец! - поддавшись порыву, Зиверс крепко обнял старика. - Я буду ходатайствовать, чтобы тебя представили к высокой награде!
   - Ненужно, - отмахнулся архивариус, - для блага Рейха я готов на большее.
   - не скромничай старина! Если накопаешь еще что-нибудь... Нет! Возглавь-ка ты поиски оригиналов работ Джона Ди. Перетряси все музеи и частные коллекции! Изымаай все, что посчитаешь важным! А я, прости, побежал. Дел по горло!
   - Может, хоть кофе допьешь.
   - Нет. Ты тоже не жди официального назначения, а приступай к работе. Я все согласую с фюрером и рейхсфюрером. Думаю, что проблем с этим не будет.
  
   27.08.09
   Россия.
   Дальний Восток.
   Приморский край.
  
   Лопасти тяжелого военного вертолета со свистом перемалывали воздух. Петр Семеныч молча таращился в иллюминатор, наблюдая с высоты птичьего полета за передвижением "Легионов Смерти" к месту решающего сражения с остатками деморализованных войск Вермахта
   - И несть им числа! - перекрестился батюшка Феофан, отворачиваясь от иллюминатора. - Поистине настал судный день...
   - Вы о чем, батюшка? - запоздало откликнулся Петр Семеныч.
   - Все о том же, Петруша, - перекрикивая шум винтов, ответил старик, - о тех несчастных, которых мы принудительно выдернули из лап Смерти. О тех, кто должен спокойно лежать... А их здесь тысячи! Что с ними будет после того, как все закончится?
   - Согласен, батюшка. Снабжать такую массу народа "Усмешкой" накладно будет. Но мы как-нибудь правимся с этой проблемой...
   - Дай Бог, Петруша, дай Бог! - Феофан вновь перекрестился и опять взглянул в иллюминатор.
   А батальоны шли и шли на Восток. Кольцо вокруг переходного портала медленно сжималось.
  
   29.08.09
   Тысячелетний Рейх.
   Берлин. Рейхстаг.
  
   В кабинете фюрера в этот нерадостный для Рейха день собрались только самые близкие друзья и соратники по оружию: рейхсфюрер Фридрих Хильшер, директор "Наследия предков" Вольфрам Зиверс, профессор Крезе, начальник РСХА группенфюрер Рудольф Криг.
   - Господа! Русские начали наступление! - не дрогнув ни единым мускулом, сообщил Лепке. - Эту военную компанию мы проиграли! Переломить ход событий мы не сможем... Друзья мои, я считаю, что проиграв эту военную компанию, мы не проиграли войну. Наши потери не столь велики... Мы, конечно, получили чувствительный щелчок по носу, но приобрели несравненно больше: рыхлотелый Рейх, наконец-то, собрался, мы далеко шагнули в плане технологий...
   - Простите меня, мой фюрер! - неожиданно перебил Лепке Хильшер. - Вы решили обкатать на нас телевизионное обращение к Рейху? Мы и без этого знаем все положительные и отрицательные стороны военных действий в нашем родном измерении.
   Фюрер нахмурился и несколько мгновений буравил колючим взглядом невозмутимого рейхсфюрера. Наконец его лицо разгладилось, и он непринужденно рассмеялся:
   - Правда, чего это я? Моим выступлением перед нацией пусть занимаются аналитики и психологи. Займемся насущными проблемами. Что мы можем противопоставить русским?
   - Господа, - вновь взял слово Хильшер, - компания проиграна, надо уметь признавать свои ошибки...
   - Какие ошибки, Фридрих? - возразил Зиверс. - Расчет был точен: неожиданность, блицкриг, вакцина... Мы не могли проиграть! Понимаете? Не могли!
   - Но, тем не менее, мы потерпели поражение, Вольфрам, - произнес Хильшер, - пусть даже неожиданность и блицкриг оправдали себя! Так что давайте анализ причин поражения оставим на потом.
   - Я согласен с Фридрихом, - высказался фюрер. - Все, что мы можем сделать на сегодняшний момент, это подложить русским большую свинью.
   - Стоит поторопиться, господа, русские сжимают кольцо с каждым часом, - напомнил Криг. - Их едва сдерживают...
   - "Оружие Возмездия" готово? - осведомился Лепке.
   - Да, мой фюрер, - ответил Виллигут. - Ждем только вашего приказа.
   - Хорошо, активируйте "Круг Смерти" в кратчайшие сроки! - распорядился фюрер. - Сколько вам для этого потребуется времени?
   - К завтрашнему дню все будет готово, майн фюрер.
   - Кстати, как идут дела с расшифровкой "архива Атлантов"? - вспомнил Лепке.
   - Мы работаем над этим, - ответил Зиверс. - Разработанная методика позволит в ближайшее время подобрать ключи к их языку. Но боюсь, что переломить ход этой войны мы не успеем, хоть прогресс на лицо.
   - Тогда вернемся к "Кругу Богини", - произнес фюрер. - У нас достаточное количество хрустальных черепов?
   - Так точно, мой фюрер! - отрапортовал Вольфрам. - Очередная экпедиция Глока на Тибет прошла успешно. Недостающие черепа для ритуала доставлены.
   - Сколько человек мы потеряем?
   - Тринадцать, - невозмутимо ответил Зиверс.
   - Может быть, отправить одного? В "Шлеме Великана"? - уточнил фюрер. - Мне не хотелось бы терять преданных людей, готовых пожертвовать всем ради Рейха.
   - Мой фюрер, мы не можем позволить себе потерять столь ценный артефакт! - возразил Зиверс. - "Шлем" после акции возмездия останется на той стороне. Уничтожить его, как показали исследования, практически невозможно... Если артефакт найдут русские...
   - Я понял, Вольфрам... Действуйте, как считаете нужным, - глухо произнес Лепке.
   Уже к вечеру того же дня главные оккультисты прибыли на научно-исследовательский полигон доктора Штруделя в дальневосточной тайге.
   - Господа, господа! Рад вас видеть! - У трапа самолета высоких гостей поджидал маленький толстый человечек - профессор Дитрих Штрудель, научное открытие которого сумело распахнуть дверь в параллельный мир. - Как добрались? Как самочувствие?
   - Вашими молитвами, герр Штрудель, - сквозь зубы процедил Вольфрам.
   Заходящее солнце било нацистам в глаза, они жмурились. Проморгавшись, рейхсфюрер огляделся - вокруг переходного портала кипела работа. Средство перемещения в альтернативный мир окружала высокая железобетонная стена пятнадцатиметровой высоты.
   - Вы думаете этого достаточно, профессор? - поинтересовался у коллеги Хильшер.
   - Да, согласно моим расчетам, аномалия заканчивается на высоте восемь-девять метров. Но я решил подстраховаться... Как только последний солдат покинет территорию измерения "R", мы зальем портал быстро затвердевающим составом. Это самый простой и легкий способ, - пояснил Штрудель. - В толщу бетона нельзя переместиться...
   - Уверен? - спросил Хильшер.
   - Обижаете, герр рейхсфюрер! - скорчил обиженную физиономию Дитрих. - Математическая модель...
   - Меня не интересуют ваши умозаключения! - холодно бросил рейхсфюрер. - На практике проверяли?
   - Неоднократно! - заверил Штрудель.
   - Это другой разговор, - оттаял Хильшер, - мало ли, как сложатся обстоятельства.
   - Я сделаю все, как вы говорите, - кивнул профессор.
   - Или наоборот - повезло! - развеселился рейхсфюрер. - Это как посмотреть. Дитрих, у вас есть, чем перекусить?
   - А то мы с утра не жравши, - поддержал Хильшера Вольфрам. - Носимся, как белки в колесе... Дитрих, а не найдется ли у вас бутылочки хор-р-рошего выдержанного коньячка?
  
   30.08.09
   Россия.
   Дальний Восток.
   Приморский край.
  
   Ранним утром потрепанное тяжелым переходом высокое начальство Рейха материализовалось на тереховской базе сопредельного мира. Звуки канонады эхом гуляли по лесу - линия обороны проходила всего в нескольких километрах от переходного портала. На территории базы царило нездоровое оживление. Едва генералы покинули территорию портала, него загнали целый батальон Ваффен СС. Глядя в след исчезающим солдатам, Зиверс покачал головой и с горечью в голосе произнес:
   - Бежим, опять бежим! Когда же все это закончится?
   - Все только начинается, Вольфрам! Это была лишь проба сил...
   - Господин рейхсфюрер, господа! - к прибывшим подскочил запыхавшийся штурмбаннфюрер Глок и вытянулся по струнке. - Хайль Гитлер!
   - Вольно, Амадей, - отмахнулся Хильшер. - Как обстановка?
   - Русские стягивают кольцо, - отрапортовал Глок. - Мы пока еще контролируем несколько десятков квадратных километров. На позициях остались практически одни Псы... Подразделения, состоящие из немцев, отозваны с фронта...
   - Я видел, - кивнул Хильшер.
   - Приказ Псам - ни шагу назад! Держаться до последнего!
   - "Круг" готов? - спросил Фридрих.
   - Готов, герр рейхсфюрер!
   - Хорошо, собери адептов в ангаре. Повторим... Проверим... А потом покажем этим русским... Как там они говорят? Ах, да: Кузькина мутер!
   - Кузькина мать, господин рейхсфюрер, - подсказал Амадей.
   - Точно, Кузькина мать, - согласился Хильшер. - Вот её-то мы и покажем в образе "Богини Смерти", - ухмыльнулся главный эсэсовец.
   В ангаре с "Кругом" Вольфрам развил бурную деятельность, скрупулезно проверяя работу, выполненную Глоком.
   - Итак, господа офицеры, - не обнаружив к чему придраться, наконец произнес он, - все готово. Напоследок мы устроим русским настоящую Вальпургиеву Ночь! Всем все ясно?
   - Яволь, герр бригаденфюрер! - хором ответили нацисты.
   - Смерть никого не пугает?
   - Нет, герр бригаденфюрер! - за всех ответил молоденький оберштурмбаннфюрер. - Во имя Фатерлянда мы готовы на жертвы!
   - Отечество и фюрер вас не забудет! А сейчас, братья, попрошу сдать перстни! Они должны быть возвращены в орденский замок... Амадей, собери их.
   Глок, в руках которого находился черный шелковый мешочек, с золотым вензелем "Анэнербе", неторопливо обошел всех адептов. Перстни, мелодично позванивая, сыпались в мешочек.
   - Значит так, Братья Рыцари, - продолжил Вольфрам, - пройдемся еще раз...
   Наконец Зиверс отпустил бойцов немного отдохнуть перед началом обряда. Оставшись вдвоем в мрачном помещении ангара, Хильшер спросил Зиверса:
   - Ты думаешь, что у нас все получится, Вольфрам?
   - Получится, Фридрих, обязательно получится! - с энтузиазмом ответил Зиверс.
   - Н-да, не рассчитали мы силенок, - нервно произнес Хильшер. - Надо же, во второй раз обделались... Заговоренные они, эти русские, что ли?
   - Мне ясно одно, - Зиверс достал сигареты и закурил, - нам противостоит что-то недоступное нашему разумению. Иначе, нам бы не надавали по рукам в очередной раз!
   - По рукам? - поперхнулся профессор. - Надавали по мордам! Да еще и макнули в наше же дерьмо! Это должно послужить нам хорошим уроком!
   - Ничего! - не сдавался Зиверс, - не забывайте, Фридрих, ключи к архивам Высших Неизвестных почти подобраны!
   - Только для этой военной компании мы ничего больше сделать не сможем! - расстроено напомнил Хильшер. - А так хотелось взять реванш...
   - Мы еще вернемся, Фридрих, - произнес Зиверс.
   - Нужно заканчивать здесь, Вольфрам - нам пора возвращаться! - напомнил профессор.
   - Еще час-полтора! - сказал Вольфрам.
   - Только поскорее! - попросил Хильшер.
  
   ***
  
   Проводив исчезающих в лабиринте отцов-командиров, переодетые в балахоны адепты-смертники скрылись в ангаре. Они неторопливо зажигали свечи, расположенные в полых хрустальных колоннах-подставках под черепами. Затем, так же неспешно, они занимали свои места. В полумраке ангара слабенькие огоньки свечей чудесным образом преломлялись в призмах хрустальных черепов. Тоненькие лучики света, тянущиеся к центру круга, вырывались из прозрачных глазниц. Они растворялись в полумраке зала, чуть-чуть не доходя до центрального черепа, поставленного "на попа".
   - Братья Жрецы! - раздался из темноты торжественный голос одного из адептов. - Вытяните руки! Положите их на сосуды силы и призовите Великую Богиню! Пусть придет она и наполнит сосуды энергией! Повторяйте за мной этот призыв...
   Эсэсовцы послушно положили руки на прохладный полированный хрусталь черепов. Ведущий охрипшим голосом затянул молитву на мертвом, давно забытом языке. Через мгновение к нему присоединились остальные адепты. Их низкое слаженное пение заставляло дрожать гофрированное листовое железо, из которого был собран ангар. Неожиданно на очередной высокой гортанной ноте заклинания прозрачный кварц черепов помутнел, наполнился густым белесым туманом. В прогревшемся на летнем солнце душном ангаре ощутимо похолодало, как будто кто-то включил мощный кондиционер. Туман внутри черепушек налился изумрудной зеленью. Температура в ангаре понизилась еще градусов на десять-пятнадцать. Каждый выдох зависал в воздухе клубами пара. Жрецы, слившись в божественном экстазе, продолжали петь, не обращая внимания на стремительно падающую температуру. Когда черепа приобрели насыщенный изумрудный цвет, они неожиданно взорвались изнутри яркими вспышками света. Их гладкие поверхности стремительно обрастали изморозью. Один из жрецов закричал, пытаясь оторвать руки от артефакта. Ему не удалось этого сделать - кисти намертво примерзли к ледяному камню. Из глазниц артефактов вместо жиденьких лучиков в сторону центра брызгали настоящие потоки изумрудного света. Они пересекались в основании тринадцатого черепа, сливаясь воедино. Преломившись в хрустальной призме, изумрудное сияние двумя мощными потоками вырвалось из глазниц тринадцатого, центрального черепа. Все вокруг растворилось в потоке божественного света. Земля содрогнулась, натужно заскрипели металлические балки ангарного каркаса. Центральный череп завибрировал на подставке, щелкая хрустальными зубами подвижной челюсти. Подставка под ним лопнула и разлетелась по сторонам мириадой острых осколков, раня погруженных в транс жрецов. Обряд подходил к своей кульминации. Неведомая сила подняла в воздух двенадцать черепов, выламывая пальцы и вырывая куски мяса из примороженных к камням ладоней жрецов. Черепушки закружились вокруг центрального черепа Митчелл-Хэджеса в бешеном хороводе. С каждым пройденным кругом диаметр кольца уменьшался. Наконец артефакты соединились, несколько подземных толчков страшной силы сбили адептов с ног. А затем все растворилось в ярчайшей вспышке изумрудного света...
  
   01.09.09
   Российская Федерация.
   Владивосток.
  
   Напротив здания Примсоцтрансбанка, невзирая на запрещающие стоянку знаки и желтую дорожную разметку, лихо припарковался большой черный джип с тонированными стеклами. Из дорогой машины на асфальт выпрыгнул рыжеволосый детина. Пиликнув сигнализацией, детина потер заросший огненной щетиной квадратный подбородок и с задумчивым видом пнул колесо джипа. Раздался короткий "чирп" звукового сигнала. Машина моргнула габаритками. Рыжеволосый удовлетворенно кивнул и зашел в помещение банка. Пробегая мимо охранника, увлеченно читающего газету и не обращающего на вошедшего никакого внимания, детина гаркнул во весь голос:
   - Еще раз увижу, что бакланишь - вылетишь с этого теплого местечка как пробка!
   - Пал Григорич... Да я ж...
   - Я предупредил, - не оборачиваясь, процедил рыжеволосый, поднимаясь по лестнице на второй этаж.
   - Светочка, золотце, шеф у себя? - спросил детина смазливую молоденькую секретаршу.
   - У себя, Павел Григорьевич, - томно отозвалась красотка. - А что это вы так расшумелись?
   - А это, лапочка, не твоего ума дело! - зыркнул глазами Паша и прошел в кабинет директора.
   - А, это ты Паша? - произнес тучный седоволосый человек, развалившийся в директорском кресле. - Что с сигналкой?
   - Починил, Петр Семеныч, - ответил Паша, падая в кресло напротив шефа. - Правда, пришлось хозяину мастерской в бубен дать, чтобы не блеял, что это наша вина...
   - Ох, Паша, Паша! - укоризненно произнес Петр Семеныч, колыхнув необъятным животом. - Чуть что, сразу в бубен...
   - А если они по-другому не понимают?
   - Окультуриваться надо, Паша, как говорил незабвенный Михал Сергеич. Сейчас не начало девяностых!
   - Но ведь сделали же! - не принял Паша претензий шефа. - Извинились за принесенное беспокойство. Все чинно - аккуратно, Петр Семеныч. По понятиям...
   - Ты мне про понятия забудь! - шикнул на Пашу Петр Семеныч. - Мы солидные люди!
   - Понял, Петр Семеныч! Само вырвалось! Я за базаром слежу...
   - Опять? - нахмурился банкир.
   - Да, Петр Семеныч, - опомнился Паша. - Ты слышал, что вчера в Тереховке случилось?
   - Не слышал, - ответил шеф. - А что там случилось?
   - Ну ты даешь, Семеныч? - изумился Паша. - По радио только об этом и трындят! Да и по телику тоже...
   - Сейчас посмотрим, - Петр Семеныч ухватил толстыми пальцами пульт большого ЖК телевизора, висевшего на стене кабинета. Пощелкав по каналам, он нашел сводку новостей.
   - Взрыв необычайной силы потряс нынешней ночью дальневосточную тайгу, - вещал диктор. - Больше сотни квадратных километров лесного массива уничтожено... большая воронка, которую видно со спутника... поселок городского типа Тереховка и несколько близлежащих деревень разрушены... жертвы... западные СМИ кричат во всеуслышание о испытаниях Россией нового оружия массового поражения... Президент Российской Федерации... никаких испытаний не проводилось... нота протеста... многие обвиняют Северную Корею... МЧС... радиация отсутствует...
   - И так на всех каналах, - развел руками Паша. - Слышал, как рвануло? Воронку из космоса видно!
   - Послушай, так Тереховка это же...
   - Да-да, - с полуслова понял мысль шефа Паша, - эпицентр где-то в районе зимовья. - Это ж какие места охотничьи испортили...
   - Да какая охота, Паша? С тех пор как старый Степаныч помер, нормального егеря так и не нашли. Шелупонь одна - в настоящей охоте ни ухом, ни рылом... Будем новое место искать. А вот что у них там взорвалось?.. Интересно!
  
   КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ
  
   Декабрь - июнь 2009 (переработан ноябрь 2010 г. - январь 2011г.)
  
   Примечания:
  
      -- Пес, псы - военные подразделения в составе Вермахта Тысячелетнего Рейха, набираемые из числа покоренных славян. Специально тренированные с детства для ведения военных действий в любых условиях. Отличаются особой жестокостью. В мирное время "Псы" выполняют функции полиции и карательных отрядов в провинциях Новой Германии (см. первую книгу "Имперский Пес").
      -- Спецпрепарат, он же "вакцина Крезе" - чудодейственное "лекарство", повышающее силу и регенерацию, обладающее омолаживающим эффектом. Разработан профессором Иоганом фон Крезе, сотрудником одного из институтов "Аненэрбе" (см. первую книгу "Имперский Пес").
      -- ГЕСТАПО - Государственная тайная полиция Тысячелетнего Рейха.
      -- Министр - Мистерчук Петр Семенович, бывший уголовный авторитет, банкир. После событий, описанных в романе "Имперский Пес", сотрудник 16 отдела ФСБ.
      -- Батюшка Феофан - Владимир Николаевич Кузнецов, генерал-лейтенант ФСБ, руководитель 16 отдела (см. первую книгу "Имперский Пес").
      -- Прививка Крезе - см. спецпрепарат.
      -- 16 отдел - "тайный" отдел ФСБ, занимающийся расследованием необычных явлений на территории России. Официально - отдел "Радиолокации и дешифровки".
      -- Переходная зона, аномальная зона - место, где граница между альтернативными вселенными настолько тонка, что возможен переход из одного параллельного мира в другой. Изобретение, разработанное профессором Дитрихом Штруделем, позволило открывать переходной портал в параллельный мир (см. первую книгу "Имперский Пес").
      -- Портал - см.переходная зона.
      -- ЗэКа - заключенный (тюремн. жаргон).
      -- Босота, босяки, бродяги: 1) блатные; 2) заключенные, признающие "тюремный закон", люди с "правильными понятиями" (правильные люди), профессиональные преступники (тюремн. жаргон).
      -- Законник, вор в законе - элита преступного и тюремного мира, его лидеры, своего рода посвященные. Воры занимают высшее положение в неформальной иерархии заключенных. В некоторых отношениях (нормы, механизмы решения конфликтов, ритуалы, действующие в этом сообществе) воры в законе в чем-то напоминают сицилийскую мафию. Однако существуют и кардинальные отличия. Воры, которые принесли свои традиции из дореволюционной России в преступный мир СССР, вели демонстративно асоциальный образ жизни - не работали, не заводили семей, имели яркие внешние атрибуты, должны были отсидеть не один срок в тюрьме и т.п. Их корпорация всегда была интернациональной, важнейшие решения принимались не единолично, а на сходке воров, существовал запрет на любые контакты воров с работниками правоохранительных органов (тюремн. жаргон). В настоящее время многие "законы" соблюдаются слабо.
      -- Иван (титул, предшественник понятия "вор в законе" воровской Иван в дореволюционной России - Иван родства не помнящий) - авторитетный заключенный, авторитет. Авторитет - заключенный, имеющий высокий статус в одной из двух групп (мастей) неформальной иерархии заключенных: блатных и мужиков. Не употребляется по отношению к представителям таких неформальных групп, как козлы, черти, опущенные и др. (тюремн. жаргон).
      -- Канать: 1) уходить, идти; 2) канать под кого-то, уподобляться (тюремн. жаргон).
      -- Правильные люди - см. босота.
      -- Коронация -- инициация (посвящение) вора. Правом коронации обладает сходка, по поручительству двух авторитетных воров. Не может быть коронован человек, имеющий плохую репутацию: сотрудничество с властями (службу в госучереждениях), карточный долг, прощёное оскорбление, принадлежность к гомосексуалистам. Иногда коронацию проводят за очень большие деньги, после этой процедуры таких "воров в законе" называют "Лаврушниками" или "Апельсинами". Если на сходках "лаврушники" пытаются показать доминирующую роль, по сравнению с ворами в законе, то они исключаются из общака и не имеют право держать базар на сходках. Коронацию могут провести и на свободе, и в зоне. Хотя большим уважением пользуется коронация в колонии или тюрьме. Некоторые из воров считают, что венец нужно вручать только в тюремной больнице или на пересылке. Корона -- это символ. Он обязуется соблюдать законы и беспрекословно принять смерть в случае предательства. Вору торжественно наносят татуировку: сердце, пробитое кинжалом -- "смерть за измену". В воровском клане существуют ещё наколки, указывающие на законника. Скажем, парящий орёл с короной над головой (его накалывают на груди), карточные масти внутри креста, подключичные звезды. Но их наносят после коронации.
      -- Лаврушник, апельсин, фраер лавровый, лавровый вор - купивший положение за деньги (тюремн. жаргон).
      -- Чеснаком заслуженная - полученная "правильным" способом, согласно воровскому закону.
      -- Ксива, портак, портачка, регалка, наколка, орден - татуировка (тюремн. жаргон). Фрак с орденами - традиционный набор татуировок арестанта, "официальный" мундир, покрытый регалиями, орденами, знаками чинов отличий (тюремн. жаргон).
      -- Регалки - см. ксива.
      -- Ванинская крытка - зона особого режима, ИК N1.
      -- Звезды - подключичные воровские татуировки в виде восьмиконечных звезд, нанесенные на тело коронованного вора в законе. Власть татуировок абсолютна, потому что за этим исполнением следит весь воровской мир. Фальшивые татуировки в этом мире невозможны, за них полагается смертная казнь.
      -- Погоняло, кликуха, погремуха - прозвище (тюремн. жаргон).
      -- Смотрящий - воровской авторитет, тот, кто на вверенной ему территории следит за исполнением воровского закона.( тюремн. жаргон).
      -- Строгач - ИТК строгого режима (тюремн. жаргон).
      -- Хозяин - начальник тюрьмы или колонии (тюремн. жаргон).
      -- Сука - 1) вор..., нарушивший "воровской закон". В конце 40-х - начале 50-х годов в лагерях развернулась кровавая бойня, известная под названием "война сук и воров". 2) Сломленный вор или блатной, согласившийся открыто сотрудничать с администрацией ИТУ. "Ссучившийся", ставший козлом блатной, отличается, как правило, крайней жестокостью, садизмом по отношению к другим заключенным; по выходе на волю многие из "ссучившихся" совершают изуверские преступления (тюремн. жаргон).
      -- Закон: 1)Воровской закон(ы) -- это свод неписанных правил и норм, обязательный для воров в законе. Часть его положений распространяется не только на воров в законе, но и на всех других осужденных, заключенных и вообще лиц, относящихся к криминальным сообществам. Эта часть воровского закона, обязательная для всех остальных -- называется тюремным законом. 2) Тюремный закон -- это свод норм, правил, запретов и традиций, обязательный для всех осужденных, заключенных и т.д., независимо от их принадлежности к той или иной категории в "табели о рангах". Тюремный закон регулирует отношения как между отдельными осужденными, заключенными и т.д., так и между группами осужденных, заключенных; он определяет механизмы разрешения возникающих конфликтов как между отдельными лицами, так и между группами лиц.
      -- Зону греть - контролировать исправительные учреждения, назначать смотрящих за зоной и распределять денежные средства, поступающие из воровского общака (тюремн. жаргон).
      -- Бродяги - см. босота.
      -- Лепила - врач (тюремн. жаргон).
      -- Ширево - препарат, который употребляют, вводя через шприц в вену (тюремн. жаргон).
      -- Покоцать - нанести вещи, предмету или человеку физический вред (напр. сломать, поцарапать, испортить, побить) (тюремн. жаргон).
      -- По-жигански - (жиган - удалой преступник), с удалью, злым весельем, но "правильно" и по понятиям.
      -- Вальнуть - убить (тюремн. жаргон).
      -- Красноперый - 1)мент; 2)стучит мусорам; 3) петух (опущенный) с красными перьями (стучит мусорам) (тюремн. жаргон).
      -- Перетреть - договориться (тюремн. жаргон).
      -- На мази - хорошо, отлично (тюремн. жаргон).
      -- Автозак - специальный автомобиль на базе грузового автомобиля или автобуса или микроавтобуса, оборудованный для перевозки осужденных и арестованных (спецконтингента) в условиях, исключающих нарушение установленного режима содержания, в том числе совершение побега.
      -- Пахан - самый авторитетный блатной в данном сообществе (камере, тюрьме зоне) (тюремн. жаргон).
      -- Малолетка - 1) несовершеннолетний заключенный;
    2) Совокупность специальных (исправительных) учреждений для несовершеннолетних нарушителей (спецшкол, спец-ПТУ и ВТК), а также весь контингент лиц, в них содержащийся. На малолетке режим содержания, питание и условия лучше, чем в ИТУ для взрослых заключенных. Однако, с точки зрения сохранения жизни, здоровья, личности заключенного, малолетка - самая страшная часть ГУЛАГа. Издевательства, избиения, истязания, пытки, изнасилования (одних заключенных другими) - повседневная реальность этого типа учреждений.
    3) Часть специального отделения в СИЗО для несовершеннолетних заключенных.
      -- Фраер лицо, не принадлежащее воровскому миру. В настоящее время слово фраер во многих регионах приобрело прямо противоположный смысл: заключенный близкий к блатным, блатной. Сохраняет и прежнее значение в некоторых словах, например фраернуться - совершить ошибку, не правильный с точки зрения арестанта (но не вольного) поступок. Старое значение слова фраер передается теперь словом лох (тюремн. жаргон).
      -- Чушок - представитель группы с низким статусом в неформальной иерархии заключенных (ниже по статусу только опущенные). Их заставляют делать грязную работу, на общаке и малолетке обирают, отнимают у них вещи. Чаще всего это люди не приспособленные (по разным причинам) к жизни в тюрьме, не способные оказать сопротивление, постоять за себя, равнодушные ко всему. Их основной отличительный признак - запущенный внешний вид (тюремн. жаргон).
  
   Дополнения:
  
   Иерархия подразделений SS
  
   Наименование подразделения
   Эквивалент по армейскому образцу
   Rotten
   эквивалента нет. Примерно - ячейка из 3-5 человек.
   Scharen
   abteilung (отделение)
   Truppen
   zug (взвод)
   Stuerme
   kompanie (рота)
   Sturmbanne
   battalion (батальон)
   Standarten
   regiment (полк)
   Abschnitt
   besatzung (гарнизон)
   Oberabschnitte
   kreise (военный округ)
  
  
   Общие звания SS с 1942 по 1945 гг
  
  
   Наименования званий (должностей)
   SS Bewerber (СС Бевербер)
   SS Anwarter (СС Анваертер)
   SS Mann (СC Манн)
   SS Sturmann (СС Штурманн)
   SS Rottenfuehrer (СС Роттенфюрер)
   SS Unterscharfuehrer (СС Унтершарфюрер)
   SS Sharfuehrer (СС Шарфюрер)
   SS Obersharfuehrer (СC Обершарфюрер)
   SS Hauptscharfuehrer (СС Гауптшарфюрер)
   SS Sturmscharfuehrer (СС Штурмшарфюрер)
   SS Untersturmfuehrer (СС Унтерштурмфюрер)
   SS Obersturmfuehrer (СС Оберштурмфюрер)
   SS Hauptsturmfuehrer (СС Гауптштурмфюрер)
   SS Sturmbannfuehrer (СС Штурмбаннфюрер)
   SS Oberturmbannfuehrer (СС Оберштурмбаннфюрер)
   SS Standartenfuehrer (СС Штандартенфюрер)
   SS Oberfuehrer (СС Оберфюрер)
   SS Brigadenfuehrer (СС Бригаденфюрер)
   SS Gruppenfuehrer (СС Группенфюрер)
   SS Obergruppenfuehrer (СС Обергруппенфюрер)
   SS-Oberstgruppenfuehrer (СС Оберстгруппенфюрер)
   SS Reichsfuehrer (СС Рейхсфюрер) Это звание имел только Г.Гиммлер
   Der Oberste Fuehrer der Schutzstaffel.(Дер Оберсте Фюрер дер Шутцштаффель)Это звание имел только А.Гитлер
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"