Воскресное утро я встретил у себя на кухне. Ночью спал плохо. Мне снилось, будто меня собирается изнасиловать собака. Отчетливо так видел, как собачий орган принимал боевое положение. Вообще, я часто вижу во сне всякие дурные картины. Чаще это происходит в полудреме. Иногда мне кажется, если минутная стрелка будильника пересечет определенную границу циферблата, то деревья за окном начнут разговаривать со мной. Или, когда ночью просыпаюсь, а в этот момент в комнату попадает лунный свет, то я начинаю от него прятаться, будучи почему-то уверенным в его вредных свойствах.
Чуть позже спустился Коля.
- Сегодня по «Культуре» будет встреча с актером. Они пригласили Василия Ливанова. Вечером. Ты запишешь?
- Хорошо.
- Я кассету уже приготовил. Просто включишь и запишешь.
- Хорошо.
- Можешь не смотреть, если тебе неинтересно. Я не могу остаться, договорился с Олегом и Юлей пройтись по центру. Ливанов замечательный актер. А как он Холмса сыграл?! В Британии признали его образ лучшим из всех сыгранных. Свитер одевать? На улице как там? Ты погоду записал?
- Сказали сильный ветер.
- Я шапку не одену. Но свитер думаю надо. Что скажешь? Я под него еще наверное рубашку. А? Слушай, Олегу надо позвонить, чтобы не опоздал. Ты рубашку мою не брал? Я пойду.
- Иди.
- Не забудь записать. Вот, на журнальном столике пульт, просто включишь, кассета внутри.
- Коля, я понял, иди уже наконец!
- А с погодой что? Я свитер одену?
- Собирайся давай, сам ведь опоздаешь. Одень свитер и шапку одень.
- Нет, я же сказал, я только под свитер рубашку, шапку не обязательно…
- Да иди уже! Надоел!!! Что с тобой сегодня такое творится? Перевозбудился что ли? Вечно херней страдаешь! У тебя архив передач больше чем на ОРТ! Пустое все это.
- Запиши мне встречу с Ливановым, я потом обязательно посмотрю. Ты же знаешь, я не могу остаться, мы по воскресеньям всегда гуляем в центре. Ну что тебе трудно что ли? Я не умею пользоваться таймером.
- Запишу, иди. Отстань от меня только.
- Ты точно запишешь?
- Да.
Все равно не уходит. Минуты 2 он еще постоит у двери. Если на него не обращать внимания, то он уйдет, но стоит посмотреть в его сторону, и диалог может начаться по новой и никогда не закончиться. Я нарочно не поднимаю головы от журнала. Наконец слышен стук двери. И шаги по лестнице. В квартире тихо. После Коли, тишина как будто звенит.
В чайнике вода вскипела. Беру банку из под бабушкиного варенья, насыпаю чуть чуть кофе, не ложками, а так, на глаз. Заливаю водой. В холодильнике молоко, пробую, не прокисло.
На кухне холодно, я почти никогда не закрываю форточку. Закуриваю, пепел стряхиваю в умывальник. Из окна видны ноги. Слева на право, справа на лево. Одни бегут, другие вальяжно проплывают, кто-то шаркает, иные в каблуках.
Я живу на нулевом этаже. Коля выше. Ему квартира досталась по наследству, а я переехал поближе, после смерти его родителей. Раньше здесь была редакция какой-то газеты, но они закрылись (или их закрыли). Колины предки договорились с управдомом и за умеренную плату, на этой жилплощади располагаюсь теперь я. Других вариантов у них и не было, оставить-то своего сына больше не на кого. А мне они помогли. Так что я у них в долгу.
Коля отстает в умственном развитии, у него очень слабая нервная система и нарушена работа кишечно-желудочного тракта. Де-юре ему 50 с лишним, де-факто ментально он где-то между 9-16 годами.
Звонок в домофон.
- Я пошел.
- Хорошо.
- Одел свитер, без шапки.
- Хорошо.
- Когда буду обратно ехать позвоню Наде. Зайдешь к ней да?
- Зайду.
Надя - бабка, которая живет напротив Коли. Мы с ней дружим, она разрешает пользоваться ее телефоном. Я для нее иногда в магазин бегаю. Ко мне телефон не провели, а у Коли что-то с аппаратом. Пользуется в основном мобильным. Звонить-то ему только мне, больше некому.
Сегодня у меня заработок. Короткий день, ориентировочно до 5. Антоха приболел, заменю его грузчиком в супермаркете Дикси напротив рижского вокзала. Там большой склад. Однажды, когда выпили, уснул на упаковках туалетной бумаги, спал как на перьях. Внутри прохладно. Хорошо.
***
У выхода в метро проверяют документы. Московская регистрация – это явно не то, что ожидали увидеть в моем паспорте молодые курсанты. Им обидно, людей ведь с таким лицом обычно прописывать в Москве не принято. Они приезжают и уезжают. Подрабатывают. Еще их называют гастарбайтеры. Пятьсот рублей таксы с меня им не будет. Молча, возвращают паспорт. Иду к работе.
До супермаркета метров 200. В ларьке у автобусной остановки покупаю водичку. Выкурю одну сигарету, а потом зайду. Проспект Мира кипит! За проезд и свободное место в полосе разворачиваются битвы. Люди за рулем вертят головами как летчики во время второй мировой, боясь быть подбитыми. Маршуртки в сторону ВДНХ совершают невероятные маневры, дабы высадить пассажиров. Это как смотреть на аквариум с рыбками. Сижу на перилах перед радиорынком. Мимо рабочие бегают с продуктового.
***
На складе говорю, что от Антона. Дают жилетку и выделяют тележку.
- Ты что, Достоевский что ли? Чего расселся? Положи книгу на место. Разве тебя не предупреждали, что здесь нельзя ничего трогать?
- Предупреждали (вру).
- Ну и что ж ты тогда такой тупой, что до тебя это не доходит?
Мне трудно ответить на этот вопрос. Он абстрактен. Иду с тележкой к машине. Рабочий день заканчивается. Наши отовариваются у кассы: колбаса , водка, хлеб, соленье. Я тоже сдал деньги на послерабочую встречу. К кассе подхожу, когда все уже снаружи ждут.
- Кать.
- А?
- Там пеналы завезли, по 100 рублей, деревянные с крышкой открывающейся горизонтально. Я куплю 1?
- Неси, я пробью.
- Еще набор цветных карандашей.
- Давай.
На улице коллеги возмущаются. Долго заставил себя ждать. Идем к платформе Ржевская. Половине на электричке отъезжать, успеваем до ее приезда. Меня тошнит от водки. Терпеть ее не могу. Иду обратно к метро. Домой добираюсь к половине седьмого. Стучусь к тете Наде.
***
- Коля звонил?
- Он уже часа 2 как приехал.
- А… понятно. Теть Надь, мне позвонить бы.
- Проходи. Работал сегодня?
Иду в прихожую.
- Ага, на Рижской, друга подменил.
- Нашел бы что-нибудь по приличнее, своего уровня. Не твое это дело коробки таскать.
- Найду теть Надь, обязательно найду.
У соседки по комнате за дверью Жанна Агузарова разрывает магнитофон своими децибелами на фоне нео-свинга «Браво». Вот ведь была группа !
Набираю по бумажке номер своей экс. На том конце эхо чьих-то диалогов. Параллельная линия, чудят телефонисты.
- Алло.
- Алло Оль, это я.
- (Говорит куда-то в сторону, прикрывая трубку рукой) Подожди, сейчас подойду, мой придурок звонит. Сделай тише. (Обращается ко мне) Что тебе?
- Хочу завтра с Ксюшей встретиться. Я ее в школу отведу?
- Ты ее на прошлой неделе уже отвел в школу.
- Ну и что? Завтра тоже отведу. Нельзя?
- (я слышу, она ухмыляется) Ну отведи.
Спускаюсь к себе. Допиваю кофе из банки бабушкиного варенья. Закуриваю. Коля стучит в дверь. Открываю.
- Ты не записал Ливанова.
- Какого Ливанова Коль?
- Ты ведь обещал, я пульт на журнальном столике оставил, и кассета внутри была.
- Извини, я на работе был не смог.
- А как я теперь посмотрю?
- Его повторят.
- Да? В программе написали? У тебя программа на следующую неделю? Ты видел? Дай посмотреть.
- Нет, но передачи всегда повторяют.
- Не повторят! Ты не записал, я теперь не увижу! Ты же обещал!
- Повторят! Повторят, я тебе говорю! Я позвоню туда на «Культуру» этому твоему Шандыбину и они повторят, эти культурные! Чтобы ты посмотрел эту передачу!
- Швыдкой.
- Что с ним?
- Не Шандыбин, а Швыдкой.
- ...
Отворачиваюсь к окну. Стучит дверь. Слышу шаги на лестнице. Дождик идет и люди. У меня самое лучшее расположение в доме. У окна столб с фонарем, если выключить свет, то можно увидеть, как капли бьются об асфальт. Я смотрю, и мне кажется, что я вижу авангард. Свет отражается от того места, куда падают капли. Это авангард… Или водка? Экспериментальная постановка Ллойда Нельсона с танцующим инвалидом. Он без ног. Поэтому висит на шее у другого танцора. Они вместе падают и отжимаясь двигаются то к камере, то от нее.
***
Ровно в 7:55 я у двери Ольги. Она открывает.
- Ха-ха, кто это тебя так обрил?
- Попросил.
- Так, ты еще больше похож на убожетсво.
- Ксюша готова?
- Что это у тебя в пакете?
- Пенал и карандаши.
- Зачем они ей?
- Я договорился с Сашей из мастерской на Садовом Кольце, он будет ей давать уроки рисования.
- Ха-ха-ха. Ну ты и дурак! Господи, ты просто невероятная дурачина! Ну, зачем ей твои уроки рисования? Кому они нужны? Ты хоть имеешь представление о реальной жизни? А? Языки ей надо учить. Английский и немецкий. Ты совсем отупел в своей каморке. Как там твой квазимодо? Следишь за ним?
- Оля позови Ксюшу. Опоздаем.
- Ксения закругляйся! Пора в школу. Папа пришел.
Из комнаты приглушенно доносится в ответ.
- Иду.
Оля поворачивается ко мне, что-то протягивает.
- На, возьми.
- Не надо Оль.
- Возьми, не возникай. А то вы там с квазимодо окончательно загнетесь. Дурак ты. Честное слово дурак…
Прибегает Ксюша, с хвостиком на голове.
- Привет.
***
Беру ее за руку, идем в школу.
- Давай ранец понесу.
- Я могу сама.
- Ну, смотри. Как там Лидия Васильевна?
- Валентина Николаевна.
- Ага. Добрая учительница.
- Скучная какая-то, да и домой много задает.
- Да, честно говоря, мне тоже показалась скучной. Да, вот, это тебе.
- Что это? Ой, карандаши, спасибо! (радуется, останавливаемся, кладет в ранец пакет).
- Со следующей недели, у тебя начнутся уроки рисования.
- Да? Я буду рисовать?
- Ну да, меня нарисуешь.
- Я тебя нарисую с усами.
- С усами? Да, с усами это интересная мысль.
- Папа, а может человек быть одновременно умным и глупым?
- Нет, не может. Если люди глупые, то умными им стать уже ничего не поможет.
- А мама говорит, может. Вчера она так сказала тете Тане. «Он в принципе умный, но временами такой глупый и безответственный».