Зк-10. Бабушка, я тебя убью
Журнал "Самиздат":
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь]
- Тррр, тррр, тррр... - надоедливый звук разбудил меня минут десять назад, но я героически пытался сопротивляться, плотно закрывая глаза, старался поймать капельку ускользающей дремы.
- Вставай, Лежик, бока отлежишь. Завтрак на столе.
Бабушка чутко уловила время моего пробуждения, но я все же попытался забиться плотнее в одеяло и уткнуться носом в подушку.
- Вставай, ежебока! - подушка начала медленно двигаться.
А это уже мой младший брат Сергей, или как все в семье называли его Серж, попытался своими ручонками вытянуть подушку - самое дорогое мне на данный момент. Брату было всего шесть лет, он не выговаривал две буквы алфавита "р" и л", но железная хватка - это наше семейное, поэтому подушка медленно, но уверенно сползала с кровати.
- Отстань, Серж, дай поспать!
- Какой спать! Ты обещав сводить меня к ечке.
Я приоткрыл глаза и увидел, как на чуть покрасневшем лице брата появилась плаксивая гримаса.
- Ладно тебе, встаю уже, только не плачь. Ты же Семенов, а Семеновы не плачут.
Я довольно бойко побрел к умывальнику на кухне, где на столе уже стояла большая тарелка с блинами. Умывшись, почистил зубы, намочил и пригладил непослушный локон на макушке, скорчил смешную рожицу в зеркале и даже выдавил маленький прыщик на носу. В свои двенадцать я скептически относился к собственной внешности, мне категорически не нравилось мое лицо. Эти надутые губы, прыщавый с горбинкой нос и что самое страшное - оттопыренные уши. "Скотчем их приклеить что ли?" - мысль пролетела словно белая ворона, оставив после себя ощущение нереальности и безнадеги. Я бы еще немного повздыхал, глядя в зеркало, но запах бабушкиных блинов оторвал меня от столь никчемного занятия и направил в нужном направлении.
- Еж быствей, на ечку хочу. - Брат уже поел и переминался перед входной дверью. На его миловидном детском личике и нос казался прямее, и губы тоньше. И почему мне так не повезло?
- Пойдем мы на речку, я же обещал. Ты только резиновые сапоги надень с теплыми носками. На улице февраль.
- Так, и кто это на речку собрался? - Бабушка появилась со своей спальни и, поджав бока руками, всем своим видом говорила, что наш поход с братом может прерваться в любую секунду. На ее дряблом и морщинистом лице немного подрагивали плотно сжатые губы.
- Ну, бааа, - протянул я, - я Сержу обещал показать, как лед на реке тает. Мы в воду заходить не будем.
- Да? Лежик, тогда зачем резиновые сапоги? - спросила бабуля, делая ударение на слове "резиновые".
Блин, вот дернуло меня вслух о сапогах брякнуть? Уж в чем, а в логике бабуле не откажешь. Если в реку не заходить, то резиновые сапоги не нужны.
- А это на всякий случай. На улице тает все, воды уже много.
-Хмм, ну ладно, пусть тогда идет в сапогах, но носочки теплые обязательно оба наденьте, носки шерстяные, сама вязала.
"Неужели прокатила отмазка?" - обрадовался я, дожёвывая очередной блин и запивая его вкуснейшим чаем с малиновым вареньем.
- Но узнаю, что полезли в речку, будете весь март дома сидеть, на улицу не выпущу.
А вот это уже серьезно. Бабушка слов на ветер не бросала.
Село Горохово мало чем отличалось от таких же поселений в российской глубинке. Серые деревянные дома с покосившимися заборами, узкие улочки с грунтовыми дорогами, которые в дождливую погоду превращались в полосу препятствий. И чтобы ее преодолеть, приходилось надевать высокие резиновые сапоги. Но до того, как дорога превратится в эту самую полосу было еще далеко. Мы с братом уверенно шли по чуть подтаявшему спрессованному снегу, переступая, а кое-где и перепрыгивая небольшие лужицы. На улице было свежо, но не холодно, градуса два тепла, а казалось, что все десять. Солнечные лучики пытались пробиться к земле сквозь намёрзший снег и лед, но пока им это не удавалось.
- Лежа! Привет!
Знакомый голос окликнул меня, когда я намеревался ступить на тропинку, ведущую через небольшой лесочек к реке. Я оглянулся и увидел Косу, моего единственного здесь друга, а по совместительству соседа Костю. Но еще с первого класса я его звал Косой, а он меня Лежей. Когда в школе объявили очередной карантин, наши родители уехали на заработки в Европу, я с братом оказался в гостях у бабули, а Коса у двоюродного дяди Пети, дом которого стоял рядом с нашим. Костя в своей кожаной куртке смотрелся прилично. Высокий, кучерявые волосы, ровные чуть заостренные уши, прямой нос без единого прыща, зажигательная улыбка, все это притягивало взгляды одноклассниц, оставляя меня только вздыхать и завидовать другу.
- Привет, Коса. Чего кричишь? Я брата на речку веду, там лед должен подтаять уже, хотим проверить. Ты с нами?
- А я тебя хотел позвать пробраться в наш сарай.
- Зачем? И почему пробраться? - я недоуменно уставился на Костика.
- Понимаешь, Лежа, дядя пригнал пару дней назад новый трактор, я его толком и не рассмотрел даже, и запер его в сарае. Я вчера вечером немного гвоздей повыдергивал с другой стороны, там, если две доски раздвинуть, можно протиснуться. К дядьке друг из соседнего села приехал вчера, у нас ночевал. Дядя Петя ему с утра трактор показывал, а меня в сарай не пустил. Мне одному чего-то не хочется идти, пойдешь со мной на трактор смотреть?
- Боишься один лезть? - сказал я с улыбкой, а сам кивнул на брата, жестами показывая, что его придется взять с собой.
- Ничего я не боюсь. Там просто темно, проводку еще в прошлом году дядя срезал, а новую не провел. А ты всегда спички в кармане носишь, если что, подсветишь.
- Оежик, хочу в савай! Возьми меня с собой. - Брат чутко уловил, что я собрался посмотреть на трактор.
- Только с одним условием, Серж, ты молчишь. Если услышу от тебя хоть один звук, сразу отправляю домой. Согласен?
- Догововивись, бватуха!
К сараю, минуя центральную улицу села, мы подошли с другой стороны двора, где был удобный проезд. Этой дорогой тоже можно было добраться до реки, она соединялась с тропинкой, по которой мы и прошли. Что самое приятное, нас никто не видел, лесок начинался чуть ли не от забора дяди Пети. Отодвинув две доски, лишенные гвоздей, первым в сарай пролез я. Достал из кармана большой коробок спичек - визитная карточка нашего города, где я жил с родителями. Мама, кстати, до сих пор числилась на спичечной фабрике, но взяла отпуск, чтобы уехать с отцом. Как родители сказали, подвернулась шабашка, и нужны четверо. Вот предки Кости тоже присоединились к ним.
За мной, не отставая, прошмыгнул брат, стоически сопя, и только потом протиснулся Костя. Я зажег спичку и огляделся. В воздухе воняло соляркой, а в центре сарая стояло что-то громоздкое, завернутое со всех сторон в брезент. И только по двум задним с засохшей грязью колесам, которые были больше передних, угадывался трактор. Спичка догорела, я зажег еще. Но тут во дворе кто-то кашлянул и, как я определил по звуку шагов, направился в сторону сарая. Спичка обожгла палец, полетела на пол, а я громко прошептал:
- Шухер!
Отбежав от сарая в сторону реки, мы остановились отдышаться. А на речку мы все же сходили, но пробыли там недолго, со стороны села ощутимо запахло гарью, это ветер подхватил в нашу сторону уже хорошо видимый плотный столб дыма.
- Что-то горит, - предположил Костя.
- Ты сама очевидность, Коса, пошли, глянем.
Что самое удивительное, Серж плелся за нами хвостиком и молчал. Видимо моя угроза отправить его домой, если он заговорит, действовала до сих пор.
Вокруг нашего и Костиного домов столпились местные. Сбежалось почти все село. Я насчитал человек тридцать. Все переговаривались и глазели на догорающий сарай дяди Пети. Сам дядя стоял на своем крыльце с пустым ведром и горестно причитал. Грязные засаленные волосы тракториста смешно подергивались в такт его словам:
- Новенький же еще был, я даже толком не обкатал его, ууу, какая сволочь подожгла? Ведь новенький... вот сволочь...
Я машинально полез в свой карман, но спичек там не нашел. Меня словно кто-то ударил под дых, стало трудно дышать.
- Ты чего? - спросил Костя, оборачиваясь ко мне.
- Спички! Кажется, я уронил их в сарае.
- Ну и что, ты же не подпаливал его? Хотяяяя...
- Что хотя?
- Ну, ты последнюю горящую спичку вроде уронил, она могла попасть в солярку, там, по-моему, она по всему полу разлита.
- Так это мы?
- Да ладно, никто же нас не видел, а я дяде не проболтаюсь, мы же друзья. Авось, пронесет.
Поздно вечером к нам пришли гости. Участковый Семен Пригода и дядя Петя. Когда на кухонный стол суховатой ладонью соседа был небрежно брошен чуть подпаленный спичечный коробок, я понял, что не пронесло.
Участковый, пожилой мужик лет пятидесяти с толстым холеным лицом постоянно что-то жевал и косился на меня. А дядя Петя смотрел на бабушку, вытирая пот со лба и, запинаясь, говорил:
- Я все понимаю, Семенова, он случайно уронил спичку, потом испугался и убежал. Но трактор немецкий, новехонький, между прочим шесть миллионов стоит. Мне от вашего внука надо только заверенные показания для получения страховки. Ему двенадцать лет только через месяц исполняется, никто его судить за поджог не будет. Хотя, если у вас есть лишние шесть миллионов рублей, то можно и без протокола. Семен свой человек, разберемся как-нибудь без вашего внука.
- Так, погоди, Петюня, какие шесть миллионов? Ты фасоли объелся? - бабуля стала в свою любимую позу: руки в боки. - Откуда известно, что это Олег поджег?
- Так спички его, вон по глазам вижу, узнал, сорванец!
- Так, Петюня. Глаза глазами, но такие спички почитай в каждом доме имеются. Фабрика спичечная на всю Россию их поставляет.
- Такие да не такие. Видишь кайму на этикетке, да и сам коробок длиннее обычного. Там и спички больше. У нас такие не продаются, их из города привезли. Я сразу смекнул, откуда ноги растут. Твоя мамка, Олег, на спичечной фабрике работает, это все знают. Да и своего Костю я попытал, признался он, что вместе с вашими внуками был сегодня в сарае. Там темно, поэтому и спички жгли.
- Так, Петюня и ты, Семен. Пока с внуками не поговорю никаких протоколов. Давай, Олежек и Серж, пошли за мной, будем сейчас разбираться.
Минут пять я рассказывал бабуле в ее комнате, как все произошло. Слезы наворачивались на глаза, я вытирал их рукавом. Но обидно было не за себя, а за то, что лучший друг меня предал.
- Ага, так значит, везде соляркой воняло, а трактор в брезенте и колеса... Эх, Лежик, угораздило же тебя. Ладно, не хныкай. Мы же Семеновы, а Семеновы не плачут.
- Ну что, Семенова, шесть лямов даешь или протокол оформляем? - встретил нас вопросом дядя Петя в гостиной.
- Конечно же, протокол, Петюня. Записывай Семен. По показаниям моего внука в сарае воняло соляркой, трактор был обмотан брезентом, на колесах засохла грязь, а утром Олега разбудил звук тракторного мотора. Я ничего не забыла, Петюня?
- Ну, заводил я трактор с утреца, что с того?
- В Брезенте заводил?
- Нет, конечно, я его потом замотал, крыша в сарае протекает, а трактор новый, еще заржавеет до посевных.
- Брезент от влаги не спасет, лучше уже целлофаном обернуть. Ну, а грязь?
- Что грязь?
- Где ты в феврале грязь у нас нашел. Лед и снег только начали таять, а на колесах грязь успела засохнуть. Какой отсюда вывод?
- Какой? - дядя Петя, словно завороженный голосом бабули, уставился на нее с полуоткрытым ртом, продолжая вытирать испарину со лба. А участковый Семен Пригода перестал жевать свою жвачку.
- А такой! Не было в твоем сарае нового трактора на момент поджога.
- Как это не было? А куда он подевался? - спросил дядя Петя.
- А я почем знаю? Это ты у своего подельника спроси из соседнего села. Он у тебя ночевал, с утра сел на твой новый трактор и уехал, а свой старый тебе оставил. Ты его брезентом обмотал и облил соляркой. Пошел в дом за спичками, но в этот момент в сарай с тыльной стороны влезли мои внуки с твоим племянником. Тебе ли не знать, что солярку так просто не поджечь. Горящая спичка, упав в лужу с такой горючкой, сразу потухнет. А вот облитая тряпка или брезент вспыхнут быстро. Ты увидел коробок спичек в сарае и понял, что можно спихнуть поджег с больной головы на здоровую. Так ведь? Иначе, откуда у тебя коробок взялся? Он же первым бы сгорел.
- Я спички возле сарая нашел, там, где внуки твои вылезли, - попытался сопротивляться дядя Петя, но бабуля была на высоте.
- Да, а краешек коробка потом подпалил зачем? Ох и заврался ты, Петюня. Ну что, будем писать протокол или показать, где выход?
- Не надо, я знаю.
Когда дядя Петя и участковый ушли, я кинулся обнимать бабулю, а с другой стороны уткнулся в нее Серж.
- Бабушка, я тебя люблю, - сказал я.
- Да, бабушка, я тебя... убью! - воскликнул Серж.
- Вот, шалопаи вы мои, а тебя, Сержик, надо бы логопеду показать.
Все вопросы и предложения по работе журнала присылайте Петриенко Павлу.