Аннотация: Сравнительная рецензия на три книги: "Как избежать замужества" Варвары Клюевой, "Смерть в объятиях прибоя" Дарьи Булатниковой и "Смерть умеет улыбаться" ("Улыбка Авгура") Ники Шаховой
Рецензия на три книги: "Как избежать замужества" Варвары Клюевой, "Смерть в объятиях прибоя" Дарьи Булатниковой и "Смерть умеет улыбаться" ("Улыбка Авгура") Ники Шаховой.
Все три книги, помимо жанра, объединяет одна особенность - это, так сказать, "детектив без детектива". В них действуют не профессиональные сыщики и не частные детективы, а знакомые или родственники пострадавших. Следственные органы, всё же, ведут расследование у Дарьи Булатниковой и Ники Шаховой, но оно протекает на заднем плане (у Ники Шаховой далеко на заднем). А в книге Варвары Клюевой "органы" и вовсе не принимают участия. Во всех трёх книгах главные героини - детективы-дилетанты, не имеющие, как подспорье, ни в милиции, ни в прокуратуре никаких знакомств. Это ставит перед ними дополнительные препятствия. Но так или иначе, Дарьина героиня находится в наиболее выгодном положении, так как, находясь под подозрением (у неё как бы был мотив совершить преступление) вынуждена много общаться со следователем, и таким образом получает от следственных органов некоторую информацию. Никина героиня, получат мизер информации, а вот Варварина Варвара вообще не получает "подсказок", таких как некоторые данные экспертиз. Эта особенность, мне кажется, ещё больше интригует читателя. Знаменитые сыщицы-дилетантки Дарьи Донцовой, мне думается, с такой задачей не справились бы.
"Х...эх! Павлины, говоришь?"
Женщины... Их произведения, даже не любовного жанра, чуть ли не всегда, а может, и всегда, содержат фрагменты любовных сцен (и три наши романистки, произведения которых я сейчас рассматриваю, не исключение). Причём эти сцены не мимолётны - два-три абзаца, они продолжительны, выстраиваются даже в свою линию, и тем самым вызывают протест у читателя, который, прочитав на обложке "детектив", ждёт от купленной книги действительно детектива, а не розовых любовных пассажей или жизненно-бытовых злоключений семейного плана. Но, Варварина Варвара - молодец! Она стойко держит линию независимости. Познав её в нескольких первых эпизодах, в контактах с посягателем на её суверенитет, можно быть спокойным - Варвара не поддастся и вот-вот покончит с этим "безобразием". Да и у Варвары Клюевой это вообще не любовные сцены, а странное поведение одного из персонажей, штрихи к одной из главных проблем описываемых в романе. У Дарьи и Ники это не так. У обеих писательниц любовные моменты не просто присутствует, а часты и описаны довольно подробно. И что самое ужасное - они не имеют абсолютно никакого отношения к загадкам этих произведений. Дарья в этом особенно преуспела. Читая её книгу, периодически, проскальзывает мысль, а не роман ли о жизненной драме с детективным ответвлением, происходящем на заднем плане, читаешь ты? Но некоторое сглаживание этого выгибания сюжета у Дарьи есть: ослабляет раздражительное воздействие на читателя, любителя детектива, то, что роман написан от третьего лица. Как известно, если автор хочет усилить "давление" на читателя, подвести его как можно ближе к реализму, он пишет от первого лица. Что делают Варвара и Ника. Но Варвара Клюева применила нейтральный вариант, который устроит и женскую и мужскую читательскую аудиторию. А вот Ника Шахова нет. Ника Ники, с одной стороны с помпезностью отвергает назойливого воздыхателя, а с другой, расписывает свои, якобы возмущения на его счёт, всего лишь из-за короткого эпизода с ним, на целую страницу, а то и более. При каждом всплывании смазливого соседа в русле повествования, выплывает на поверхность того же повествования и "смутные сомнения" у читателя, что автор бессилен противостоять любви. Автор просто не может не ввязывать главную героиню в любовное пленение. Тем более что прообраз этой героини, как мне кажется, взят у Ники с самой себя. И если Ника Шахова возьмётся написать любовный роман, он, думается, удастся ей на славу. Ну а заключительная треть книги у Ники - это лазанья по подземным ходам и люкам, бой стёкол и срывание оконных решёток; стрельба, поджоги и взрывы, устроенные Николашей... Может я чего-то не понимаю, может быть это стиль Хеммета и Чандлера, стиль "круторого детектива"? Может быть, может быть. Но мне кажется, у Варвары - иронический детектив в чистом виде, а у Дарьи и Ники просто смешение жанров. У Дарьи жизненная драма и детектив. У Ники иронический детектив и приключенческая история, так как последняя треть её книги это сплошные приключения.
В перестроечные времена литературная "индустрия" откликнулась на предложенную КПСС "инициативу", хоть и не отвергать коммерческие, развлекательные книжки, но всё-таки главное место уделять литературе "больших идей", так сказать "главному потоку" - книгам философского, глубоко психологического содержания. А необходимость детективного, скандального, фантастического или любовного жанров, принимать как вставку в роман, отступление или как сюжетное ответвление. А что происходило смешение жанров, нарушалась жанровая чистота... не замечали или помалкивали. И мэтры и столпы советской литературы попытались работать с новыми критериями. И их работы на широкую публику не пошли. Пять-семь как-то удержались, а остальные убавили свою прыть. Серьёзный роман в России завял. Литераторы попробовали поддаться веянию времени и смешали жанры. К философской прозе прибавляется немного экзотики, немного любви, парочка преступлений. Но, увы, не едят читатели этот винегрет. Причина в том, что нарушена жанровая чистота. Но почему она существует, почему её настолько не рекомендуется нарушать?
Сюжет (в нашем случае детективный) - это сцепление причинно выстроенных событий должен выявлять некую главную идею романа, должен разрешить его главный конфликт и должен сделать это наиболее экономичными средствами. Если примешивается другой романический жанр, то главная идея начинает затемняться или нарушаются возможные решения конфликта, или же он решается весьма неэкономичными средствами, теряется осознаваемая читателем причинность всего происходящего в романе. Выходит, надо выбирать то, что уже находится в жанровом каноне и его держаться. Не надо пытаться использовать лишь часть приёма, потому что читать кусочки не соответствующие жанру, тому, кто собрался прочитать детективный роман, неинтересно. У Дарьи и Ники неэкономичность решения конфликта очевидна.
Начнём с начальных условий романа, с пролога, с интродукции (позаимствуем этот термин из музыки). Они имеют по большей части справочное значение. Они, почти всегда, включают в себя определения места и времени, особенности, которые автор хотел развить в своём романе, некоторые специфические моменты, а также важные относящиеся к начальным условиям данные, в нашем случае детектива после чего, по сути, он и начинается.
Николай Басов - литератор, автор таких романов как "Хроники Лотара", "Мир вечного полдня", "Убийство без последствий" написал в одной из своих книг: "Коммерческие романы требуют как можно более резвого вступления, тратить время на описание условий недосуг. Интродукция не должна заходить слишком глубоко в текст. По моим наблюдениям, если очень важные, действительно относящиеся к начальным условиям данные вплывают после примерно десятой части текста, это абсолютно достоверный знак, что действие идёт довольно медленно, что повествование вянет, что развитие романа недостаточно вовлекает читателя да и тебя - его автора".
Теперь давайте обратимся к математике, - вычислим, когда же "вплыли" важные, действительно относящиеся к начальным условиям данные в трёх рассматриваемых нами детективах. Роман Варвары Клюевой "Как избежать замужества" имеет 396 страниц. Отнимем четыре титульные, как сделаем и у двух других, итого - 392. Лично для меня последняя капля важных данных для начала самого детектива капнула на 26-й - 22-я страница текста, когда главная героиня поведала своим друзьям, что на навязывающегося к ней в женихи человека не действуют никакие контрмеры. "Вы себе представить не можете, какую мерзкую тварь я разыгрывала перед его друзьями и родственниками. Они должны были костьми полечь, лишь бы отвадить его от меня. Нет, боюсь, ваше вмешательство не поможет". Становиться ясно - этот человек навязывается в женихи не из любви. Деньги? Нет. Он богат - у неё ничего нет. Всё очень странно. Начинаем расследование, ведь данные получены. Итак, минус четыре, считаем... 1/18 часть текста. Резво. Хорошо.
Роман Дарьи Булатниковой "Смерть в объятиях прибоя" - 239 страниц. Как и в предыдущем случае, минус четыре - 235. Вход последних, важных данных для начала личного расследования, предпринятого главной героиней - страница 26 - 22-я страница текста. Следователь заявляет, что имел место не несчастный случай, а, скорее всего убийство. "Но мы тщательно осмотрели пирс и дно, благо море сегодня позволяет это сделать, и не нашли, обо что человек мог удариться головой, чтобы получить такую рану. Значит, должен быть предмет - стальная полоса, тупой топор с широким лезвием, кочерга или что-то подобное..." Считаем - 1/11 часть текста. Почти на грани, но... терпимо.
Ника Шахова "Смерть умеет улыбаться" - 350 страниц. Минус четыре. Последние важные данные для начала приватного расследования получаем на странице 62 - 58-я страница текста. Становится известным: у Павлика не было приступа, а было покушение на убийство. "Ника, говорю тебе, никакого приступа не было. Нашего Павлика отравили!" Считаем - 1/6. Никакой резвости. Но! Этот детектив иронический и это спасает положение, так как повествование приукрашено юмором, что и помогает читательскому терпению.
Теперь о триггере, о пусковом элементе.
Триггер это как бы искра, поджигающая легковоспламеняющееся вещество. После его включения становится ясно - жизнь главного героя изменится, её течение не сможет бежать в прежнем русле. Здесь у всех трёх романисток порядок. Применили его быстро, и на первых же шагах заинтриговали читателя. Но Варвара Клюева и тут обошла своих коллег, она применила так называемый "закадровый триггер". У неё он сработал ещё до начала интродукции, за горизонтом начала истории. Уже после прочтения первого абзаца становится ясно, что-то случилось, что-то произошло в жизни героини романа. Дарья ввела его на третьей странице текста, Ника на четвёртой. Но, к сожалению, и Дарья, и Ника динамику дальше не поддержали и стали "тянуть кота за хвост", увлекаясь описаниями и фрагментами семейной драмы и любовной интриги.
Теперь об описании.
Описание, как художественный метод, считается, был открыт недавно и что Петрарка является как бы его основоположником. Лично мне трудно с этим согласиться - Петрарка жил более шестисот лет тому назад. Какое же тут "недавно"? Но если так считают профессионалы, пусть будет так. Так вот, когда это случилось, писатели, словно, как дурные дорвались до мыла. Они стали посвящать этому колоссальное количество страниц. Стали писать чуть ли не целые тома про то, как всходит солнце, и его лучи просвечивают воздух, как ворсинки едва видимым нимбом окружают шерстяные вещи, какие страсти закипают в душе персонажа, на которого бросила томный взгляд прекрасная незнакомка и т.п. Я, в принципе, не против описаний, если они, например, красивые в лирике или красиво-мрачные в мистике, или реалистично-страшные в ужасах. Но в детективе, мне думается, они должны быть коротки, сжаты, экспрессивны. В этом жанре важна динамика и экспрессия, за исключением разве что в поджанре саспенс, где события развиваются довольно медленно, нагнетая напряжённость. Все три рассматриваемых детектива к такому поджанру не относятся. Варвара Клюева и здесь оказалась на высоте. Описания у неё коротки, но ёмки. Она не тратится на подробные описания леса, болота, гостиницы, эти описания у неё кратки, но картина места, где происходят главные события романа, довольно явственно рисуется в воображении.
Некогда было произведено сравнение, когда начало развиваться такое мощное средство анализа текста, как структурализм и было обнаружено, что описаний в конце девятнадцатого века было около трети, в тридцатых годах двадцатого века около четверти, а уже в шестидесятых годах того же двадцатого - было замечено даже меньше одной пятой. Но по всеобщему мнению критиков, роль сравнения возросла, она стала нести на себе более существенную нагрузку - зрительное и прочие представления о предметах романного изложения. За счёт чего авторы мировых бестселлеров справились с этим - текста в описаниях меньше, а эффективность выше? Они этого добились за счёт экспрессии, краткости.
У Дарьи краткости в описаниях и в помине нет. Она постоянно обращается к воспоминаниям главной героини о прошедших моментах семейной жизни, об институтских годах, чуть ли не половина которых пуста для детектива. Она рисует портрет главной героини этими "красками". Согласен, что совсем без описаний нельзя, но не в таком же количестве. Тем более что Дарьина Женя женщина вообще не расположенная к детективу. Да, её сознание будоражат произошедшие события, но её, как бы там ни было, беспокоят больше всего проблемы её личной жизни. Женю постоянно наводняют воспоминания: как бросал её муж, когда их ребёнок был в возрасте ещё мокрых клеёнок-пелёнок или уже в период детского сада. С какой грустью штопала главная героиня носки своего ребёнка, как они "... стискивали зубы и ели макароны с сыром по три раза в день. Нет, ещё гречневую кашу ели". Боже, как "интересно" и ещё как этого много! Как сказал Олег Янковский в кинофильме "Приходи на меня посмотреть": "Мексиканское кино, у меня просто слёзы наворачиваются и всё". Дарья Булатникова слишком увлекается описаниями былой, пусть и не лёгкой жизни героини. Просто мелодрама какая-то. Но этого ей недостаточно. Чтобы затормозить детектив она применяет и описания моря, звёздного неба, приусадебного участка. И даже уделяет внимание поверхности скамейки, на которую в темноте, не задумываясь, села главная героиня, не пощупав, а может быть на ней находились в данный момент жучки-паучки. А так же, как завязывает героиня босоножки, сначала дну, потом другую, а в завершение она ещё и потопала, чтобы ноге удобней было. А детектив - расследование для читателя в это время стоит на месте. Кто-то возразит - это, так или иначе, всё равно является штрихами к портрету данного героя, с их помощью можно лучше его представить, понять. Но у Дарьи это не так. Муж главной героини постепенно сложил на жену всю нагрузку их предприятия, и она это тянула, и тянула воспитание ребёнка - умная, боевая, крепкая, сильная женщина, ну прям как в "Москва слезам не верит". А на берегу моря, в гостях у Бориса, это просто какая-то мямля, нюня, совершенно другой человек. К чему тогда нужны были эти многостраничные (если собрать все вместе) "штрихи к портрету" не соответствующие ей фактически? У Ники воспоминания о бывшем муже Петренко слишком громоздки, - громоздки и неинтересны, потому как не имеют ни малейшего отношения к детективному сюжету данного произведения. Или, например, сон Ники, расписанный на целый лист и не несущий в себе ничего по существу. Так же просматривается особенность сопровождать дополнительным описанием, пояснением, а то и целым комментарием чуть ли каждое действие, свершившееся в повествовании. Например: "... отчаянно крикнула тётя, и крупные слёзы наперегонки покатились по её пухлым щекам. Достигнув дебелого подбородка, они срывались вниз и по ложбинке устремлялись в необъятные недра корсета". Второе предложение здесь явно лишнее. Эти пояснения (где закончили свой путь слезинки) как раз то, без чего читатель может вполне обойтись. Это просто балласт. И если уж рука не поднимается вычеркнуть всё это предложение, то, по крайней мере, можно и даже нужно убрать слово "вниз". Ведь и так ясно, куда могут сорваться слезинки, не вверх же. А то получается что-то наподобие перла "поднялся вверх по лестнице" как будто можно подняться ещё и вниз.
А у Дарьи подобного балласта ещё больше. К примеру, первая глава - 11 страниц, но лишь две из них это описание места, где будут развиваться события, а остальное - повествование как бы "ни о чём". Только-только её детектив начинает набирать обороты, будто мотор с очень поздним зажиганием, как - раз и тормоз, читателя отбрасывают назад опять в воспоминания главной героини или её сокурсников, в воспоминания, которые далеко, повторяю, далеко не все информативны, не дают хоть бы какой пищи детективу. Вот воспоминания о сокурснице Кристине, которая тогда выбросилась из окна - да, очень важны. Они непосредственно связаны со смертью Вершинина, который погибает много лет спустя, здесь, на даче у Бориса.
Не будет читатель иметь ничего против этих воспоминаний или снов, если они будут нести хоть крупинку ценной информации. Прошу прощения за тавтологию.
Когда изложенные мысли и чувства попадают в зону использования при последующих действиях героев или персонажей, они оказываются под воздействием повествовательной схемы и тогда выглядят оправданными, осмысленными и даже позволяют увидеть чуть более точную картину происходящих событий. Но, когда эти мысли и чувства не попадают в эту зону, а были приведены просто потому, что вышли, как бы сами собой из под пера и у автора не поднялась рука их вычеркнуть, тогда это ненужный балласт, так называемый "белый шум" действия, который читателю лучше бы не показывать.
И ещё о подробнейших описаниях дома Приваловых у Ники и дачи Бориса у Дарьи. Это же описания для читателей живших до шестидесятых-семидесятых максимум до восьмидесятых годов двадцатого века. Тогда они были необходимы, чтобы воссоздать в представлении читателя более-менее ясную картину места, где происходят описываемые события. Ведь тогда аудиовизуальное восприятие не было развито так сильно. А сейчас: и кино, и телевидение, и видео, и DVD. У читателя развилось "клиповое" восприятие, ему достаточно пары строк, чтобы воссоздать в своём воображении картинку, представить место события, представить происходящее и описываемое в предлогаемом произведении. А тут такое "разжовывание". Удержать читательское внимание не так легко. Поэтому не следует перегружать текст деталями, надо стараться вносить поменьше второстепенного, чтобы не заработать не лестную репутацию графомана. Ну а лично мне это показалось, да простят меня Дарья и Ника, приёмом натяжки объёма, чтобы вышла крупная форма, только которую, сейчас, к сожалению и уважают издательства. А у Варвары натяжки объёма нет, нет, как мне показалось, почти ничего лишнего.
Теперь ещё об одной важной составляющей романа.
Очень существенным компонентом, дающим выигрыш и способным заретушировать прочие недостатки текста или же наоборот усилить его слабость, является прямая речь - монологи, диалоги, контаминации. По этой части я не могу сказать ничего отрицательного. У всех трёх романисток она удалась. Прямой речи у них не столь мало как, например, у Золя, но она и не сплошная, как у Гарднера. В диалогах чувствуется, говорят разные люди, в своей манере, с разным уровнем арго. Молодцы, все молодцы.
О финале, концовке романа.
Я думаю, читающий сейчас эту рецензию заметил, что больше всего, в написанном выше, досталось Дарье и Нике. А вот за концовку романа, хочу пожурить Варвару. У Дарьи и Ники концовка полная, исчерпывающая, как говорится, все точки поставлены над i. У Варвары же она не дописана. Как будто бы всё и в порядке, но картина не совсем ясная, не на все сто. И хоть это и кажется не таким уж и важным, но меня всё же мучает вопрос, что же стало с Ларисой - женой Лёвы и Натальей - сестрой Бориса. Унаследовали ли они деньги - первая мужа, вторая брата? Николай Басов, на которого я уже ссылался, написал когда-то так: "Я полагаю, что не мало совсем неплохих романов оказались на поверку неудачными, не были приняты издательствами, не стали известными лишь потому, что автор решил ситуацию, но забыл растолковать в паре последних абзацев дальнейшие судьбы героев. Про себя я называю это "ошибкой "Острова сокровищ". Как известно, когда Роберт Стивенсон написал этот роман, его пасынок, жена, редактор все прочие прочитали его взахлёб. Но у них была какая-то неудовлетворённость, они не знали, что следует делать, но чувствовали, что что-то не так. И высказали это автору. И тогда Стивенсон, подумав, надиктовал ещё два десятка строк. По сути крошечный кусочек текста, где разъяснил, что стало с Джоном Сильвером, его женой, самим Джимом, сквайром Трелони, капитаном Смоллетом... и кое-кем ещё.
Лишь только после этого роман был закончен. Что называется - ни убавить, не прибавить. И выдержал в течение года, кажется, семнадцать изданий..."
Ника и Дарья здесь оказались на высоте. Их романы закончены полностью, добавлять нечего.
О мелочах.
Здесь хочется упомянуть о достоверности. Хоть и все три романа являются художественными, тем не менее, достоверность, пусть хоть и кажущаяся, должна сопровождать роман на всём протяжении. Рассматриваемые мной произведения не являются фантастическими детективами, как, например, "Отель "У погибшего альпиниста" братьев Стругацких. Следовательно, все данные в романе должны казаться, хотя бы казаться, достоверными. У Варвары и Дарьи это так, а вот у Ники есть упущение. Дядюшка Генрих, писатель, причём автор любовных романов, сказочно разбогател в период СССР от получаемых гонораров за публикаций своих книг. Извините - "не верю". Литератору давали тогда возможность издать книгу раз в пять, а то и семь лет. И гонорар платили, практически раз за весь этот срок. Остальное время приходилось перебиваться авансами или подачками Литфонда. И тем более жанр - любовный роман! Он, как я уже писал выше, не относился тогда к книгам главного потока. Это сейчас - не довлеет начальство, печатайся хоть каждый год, если угодишь издательствам. Хоть "запечатайся" до смерти, если хватит сил. Так когда же он смог издать свои сорок шесть книг? В девяностых годах, после развала СССР? И если учесть, что он начал писать уже не в молодом возрасте, а в советские времена из-за не жалования этого жанра, мог опубликовать теоретически четыре, от силы пять-шесть романов, то оставшиеся сорок за десять лет капитализма. Это в среднем четыре романа в год! "Чтобы достойно кормить семью и не зависеть от каждого дурака, как признался в своём интервью "КнигОбозу" Ник Перумов, нужно писать как минимум три полноценные книги в год". В таком режиме можно работать год, ну два, может быть три, а потом, несомненно - спад. Представьте себе, что такое четыре романа в год? Так как же пожилой дядюшка Генрих это смог? К тому же, как явствует из романа, у него не было помощников, разве что друг Фаба, да и то в качестве литагента, а не соавтора. Это выпячивается в романе, "режет глаз". Далее. Сарказм героини Ники, который преследует нас на протяжении всего произведения, своими, порой, затяжными выпадами кажется, иногда, чрезмерным, он начинает походить на брюзжанием сварливой бабёнки. Раз-два три это выглядит пикантно, забавно, смешно, но у Ники с этим, мне кажется, некоторый перебор. Варвара в этом смысле, тоже несколько перегибает палку. Споры и ругань главной героини с Прошкой, с одним из её друзей, иногда слишком затягиваются и кажутся явно излишними. А имя Машенька, которое упоминается всегда только уменьшительно ласкательно, лично мне действовало на нервы. Ну, какая может быть Машенька, девочка, если ей 35-ть лет и у неё трое детей? Слава Богу, что она не принимает участия в романе и упоминается всего несколько раз, только потому, что является женою одного из главных героев. Здесь я отвлекусь по поводу этого момента. Роман "Как избежать замужества" мне очень понравился и когда я увидел в магазине книгу Варвары "Покойник был с причудами", то, не задумываясь, купил её. Но в этот раз эта "Машенька" упоминается уже чаще и даже в нескольких эпизодах принимает участие. Тут она меня уже "достала". Когда же мне попалась первая книга этой серии, кажется, "Язык мой - враг мой", я был осторожен и, прежде чем купить, открыл первую главу и почитал. Оказалось, что эта "Машенька" поедет вместе с компанией пяти Ватсонов куда-то на юг и, следовательно, будет фигурировать в романе постоянно - я в ужасе закрыл книгу и не купил её. И это всего лишь из-за одного имени. Скажите на милость, к чему это сюсюканье, такие неуместные нежности? Вот, казалось бы - ерунда, а можно потерять читателя. Но так как я в данной рецензии рассматриваю роман "Как избежать замужества" это отступление не повлияет на его оценку. И ещё, так сказать, один камешек, правда, маленький, в огород Варвары. "Наталья, вздрогнув, подняла голову. В руке у неё был флакончик, из которого она как раз вытряхнула на ладонь две маленькие таблетки". Флакончик - сосуд, в котором не возможно хранить таблетки. Флакончик, бутылочка, пузырёк, склянка - это сосуды с горлышком, как правило, узким. В них можно хранить жидкость, в крайнем случае, порошок. Таблетки хранят в баночках.
Подвожу итоги.
Перед тем как подвести окончательный итог, хочу сказать, что даже роман, который занял в моей рецензии третье место, в принципе тоже не плох. Но, исходя из выше изложенного, места распределяю так: 1 - Варвара, 2 - Ника, 3 - Дарья.
Роман "Как избежать замужества" - реалистичный, динамичный, без лишних описаний, легко читаемый, с должной долей юмора, со своеобразной героиней, с многократным "повышением ставок", когда действие перемещается в загородный отель и загадки начинают всплывать одна за другой. К тому же, детектив, после смены обстановки, превращается в "камерный" и заинтриговывает так, что трудно оторваться от чтения не дочитав книгу до конца.
Роман "Смерть умеет улыбаться" - ироничный, легко читаемый, уютный - слегка овеивает аристократизмом, тем, далёким, дореволюционным, со своеобразной, комичной, но милой героиней. Имеет, правда, продолжительные, но, в принципе, не скучные описания, а описанные взаимоотношения между родственниками настолько натуральны, что не вольно вспоминаешь родственников своих.
Роман "Смерть в объятиях прибоя" - серьёзный, реалистичный, уютный - овеивает аристократизмом новой волны, с богатыми описаниями, которые хоть и утяжеляют текст, но незаметно зарождают в душе желание заиметь подобную виллу или, хотя бы, погостить на такой.
Ну и уж совсем напоследок.
Здесь хочу сказать пару слов о внешнем облике этих книг. Книга Варвары Клюевой и тут выходит на первое место: стандартный размер, приятная толщина, размер шрифта такой от которого не устают глаза, твёрдый, матовый, красивый переплёт. Ламинированный, кажется, так такой называется. Дорогой переплёт. У Дарьи Булатниковой книга тоже имеет стандартный размер А5, твёрдый, целлофанированный переплёт, хороший, качественный. Ну а Ники с этим всем не повезло. У её книги достойная для книги толщина, но карманный формат и мягкая обложка. При первом же чтении, её книга у меня, примерно на середине, переломилась. Но в этом вина издательства. Мало того, что они, не спросив у Ники, переименовали её роман "Улыбка Авгура" в "Смерть умеет улыбаться" так ещё и обделили его оформлением. И почему было не выпустить книгу нормальных размеров в твёрдом переплёте? А слово "смерть" в названии, видимо, требует конъюнктура книжного рынка. Ужас. Но тогда надо было и Варварин роман переименовать из "Как избежать замужества", например, в "Смерть в гибнущем отеле". В общем, Нике в этих двух пунктах просто не повезло.
Я не литературный критик, всё что смог - выдал, и на этом разрешите поставить точку.