Аннотация: Писалось на Третий день после конца света.
Спасти или сохранить
Я открыл глаза и чуть не ослеп. Яркий синий цвет неба резал подобно ножу.
- Я выжил! - Болью врезалась в сознание первая мысль.
- За что мне это? - подумал я. - Судьба, зачем такая откровенная издевка? Да, я не справился. Не вышел из меня Хранитель. Почему, почему я не умер вместе со всем этим несчастным миром?
Тело слушалось плохо. Я попытался сесть, но едва приподнял голову, как она наполнилась огнем, и, став невыносимо тяжелой, упала вновь.
Сознание прояснилось. Кругом была только Тьма. Даже меня самого не было. Может это и есть смерть?
Я ведь никогда не знал, что такое смерть. Это дано только ушедшим за Край. Но вернуться и рассказать они не могут. Был бы верующим, знал бы, что меня ждет. Хотя в каждой религии посмертный мир свой. Я же родился в стране, где проповедовали атеизм, а после возрождения интереса к религии, так и не нашел своей.
И теперь моя душа вечно будет прибывать в этой пустоте. Быть может здесь ждут новой реинкарнации? Хотя не верю я в это, да и в кого можно переродиться после конца света?
- Лешка! Да, Корвин, же обернешься ты или нет, амберит недорезанный?
Каким образом можно обернуться в нигде, я не знал, но послушно сменил угол обозрения окружавшей меня Тьмы.
- Толька! Лорд Форнит Саянский. Пусть тебя всегда форнит! Как ты здесь?
Себя я не видел, а вот его высокого, рыжего, кудрявого парня, очень даже отчетливо.
Но Толька исчез, а тьма заполнилась другими образами мама, сестра, Бренд, Тим с Морвен, Мокрый Эльф. Причем тут Мокрый эльф?! Я ведь его почти не знаю. В этом посмертном бреду, я бы предпочел видеть более дорогих мне существ.
- Лешка, куда ты все время уходишь? Теперь, когда ты мне нужен больше всего.
Я снова сменил угол зрения. Мое Солнышко.
- Любимая.
Я потянулся к ней всем ... взглядом.
Но она отшатнулась, закричав:
- Только не ты. Ты один из них!
В ее прекрасных серых глазах блестели слезы.
- Киска, котенок. Ленка. Не уходи.
Но ее образ рассеялся, оставив после себя радужные брызги и запах духов.
И снова я один во Тьме. Я сойду с ума. Впрочем, разве мертвые на это способны? А Ленка. Жива ли она? Глупый вопрос. Как она могла выжить. Выжил ли кто-то из Спасителей Мира? Остались ли вообще живые люди на Земле?!
Некоторые религии говорят, что души любящих друг друга людей воссоединяются после смерти. Неужели мы недостаточно любили друг друга?
Где она сейчас? Ленка ведь крещеная. Им два пути, в ад или в рай. Вот только как-то мало вяжется ее христианство с маниакальной идеей Спасителей Мира. Никогда бы не подумал, что она одна из них.
Ха. А я ведь тоже крещенный. Угораздило как-то лет в семнадцать в очередном поиске себя. Крестился сам, один без крестного и крестной. А толковым христианином так и не стал. Даже адом меня не удостоили. Где веселые потные черти, усердно трудящиеся около котлов и сковородок?
Тысячу раз массаракш. Чтобы этим спасителям покемоны каждую ночь снились. Хотя какие сны на том свете?
Что-то упало мне на лицо. Неприятно так упало. Вернее, это лежать мне было неприятно. Что-то мешало. Я открыл глаза и, преодолев мучительную боль в суставах, убрал с лица обгоревший листок и чуть приподнял, чтобы разглядеть.
Предвыборная листовка. Ничего себе приятное пробуждение к жизни. Что ж, господа политики, вы все проиграли. Не кем больше управлять.
Я отвел руку в сторону и разжал пальцы. Листовка начала падать, а потом подхваченная ветерком полетела дальше. Я опустил руку и нащупал что-то мягкое. Перо. Еще одно. Да там целое крыло.
Массаракш. И еще раз массаракш.
Я не убрал крылья. Я упал, и до сих пор валяюсь на них. Как они там? Не сломались?
По ощущениям было не понятно. Болело все. Меня словно пропустили через мясорубку. Впрочем, когда тебя бросает от одного небоскреба к другому, это не многим лучше. Ударяться о бронированные стекла да и падать на осколки более хрупких удовольствие выше среднего.
Толька как-то сказал, что раз массаракш - это мир наизнанку, то тысячу раз массаракш - это нормальный мир. Тысяча ведь число четное.
- Вот только переживет ли мир столько выворачиваний на изнанку и обратно? - Почему-то спросил я себя.
- О чем это я? Леха, ты сходишь с ума. До чего есть хочется. Когда я последний раз ел? Не задолго до ... Катастрофы. Будем называть все своими именами. А потом весь мой обед остался на полу какого-то пентхауза, лишившегося крыши.
Как тихо. Почему так тихо?
- А чего ты хотел? - Спросил я себя, - Стонов, криков боли, взрывов. Не наслушался? Видимо, все уже кончилось. Хотя. Надо набраться смелости и посмотреть вокруг.
Не знаю, как на счет смелости, но мне бы еще и сил набраться. Сесть на этот раз все же удалось. В голове хоть и помутилось, но сознание я не потерял. И через некоторое время, когда мир вокруг меня принял устойчивое положение, я даже смог его разглядеть.
Город лежал в руинах. Разрушенный, расплавленный, обгорелый. Не живой.
- Прости меня, город. Мне не удалось сохранить ни тебя, ни этом мир. Я проиграл. Спасители Земли оказались сильнее. Неужели везде в Европе сейчас так?
Рядом лежал меч. Вернее его обломок. Я применил свое священное оружие, но... Добро побеждает только в сказках.
А может Хранители Мира вовсе и не добро? Может добро это как раз Спасители.
- Если уничтожить все орудия разрушения, которыми человечество губит природу, Земля вздохнет спокойно и найдет в себе силы для самоисцеления.
Я не обратил внимания на твои слова, моя Лутиэнь. Потому как не в наших силах в раз отказаться от всего вредного для экологии. Невыполнимые бредни гринписа или дивных эльфов.
А потом я услышал те же слова от Спасителей Мира. Не знаю, как на счет блага для планеты, но с человеческой точки зрения правы были мы!
Я дотронулся до меча. Он был сломан, больше половины клинка отсутствовало, но в нем еще была Сила. Я сжал рукоять, и мне стало легче. Боль притупилась. И я даже смог встать.
- Надо найти Место Силы. Я должен увидеть, как обстоит дело на родине.
За последние годы, будучи Хранителем, я привык считать своей родиной всю землю. Но... Ничего не могу с этим поделать. Для меня все еще существуют родная страна, город, дом. Вот только сейчас почему вспомнилась не наша с Ленкой снимаемая квартира, а та, где живут родители и младшая сестренка. И где я вырос.
Неужели у меня остались только воспоминания. Как в анекдоте про золотую рыбку: “Хочу, чтоб у меня все было”. Она и исполнила. “У тебя все было”.
Я чувствовал слабое веяние, исходящее с Места Силы. Иначе бы я его никогда не нашел. Места сильно преобразились.
Расстояние было меньше километра. Здание, на крыше которого я находился, обвалилось, но все еще находилось чуть выше других близлежащих руин. Подойдя к краю крыши, я понял, что не хочу вниз. Внутренности свело.
Я отшатнулся и попытался расправить крылья. Не зря же они у меня остались. Лучше бы я это не делал. От боли я аж сел. Не знаю, толи я их сломал, когда падал, толи отлежал.
Что мне теперь весь оставшийся век здесь болтаться. Спасибо, но мне такая участь не нравиться.
Все болело, хотелось есть, и... не хотелось жить. Смысла в продолжении существования больше не было.
Я снова подошел к краю и сделал шаг. Еще миг и я все же увижу, что там за Краем жизни.
Земля, вернее мешанина из стекла, бетона, мебели и человеческих тел, быстро приближалась.
И тут ... Тело не слушалось меня. Не обращая внимания на мои ощущения, крылья раскрылись и сделали несколько судорожных взмахов. Я почти плавно упал.
В мече слабо пульсировала Сила. Видно та часть меня, которая была Хранителем, не хотела сдаваться даже сейчас.
- Не зря же я остался жив. Возможно, еще что-то можно сделать.
Лететь сил не было. Левое крыло, похоже, все же было повреждено. Но слегка удерживаться в воздухе, перепрыгивая с одного обломка на другой там, где не удавалось идти или карабкаться, я все же мог. Место Силы было изрядно покорежено. Только сейчас я понял, что Спасители использовали для разрушения мира не только свою силу, но и нашу. И это принесло куда больший урон. Возможно, не затей мы финальную битву, не пытайся сопротивляться, такой глобальной катастрофы бы и не произошло.
Не знаю. Сейчас сложно об этом рассуждать. Мы поступали так, как считали нужным.
Мне пришлось не мало потрудиться, чтобы как-то разобрать обломки и войти. После взрыва здесь все основательно завалило.
Теоретически я мог перемеситься отсюда в оставшиеся шесть мест силы, но чувствовал только пять. Одного, только я не мог понять какого, не было. Лишь бы не...
Я закрыл глаза и представил себя стоящим на древнем кургане, а вокруг раскинувшуюся под солнцем степь. Отклик пришел не сразу. Но я почувствовал его, ухватился и мысленно шагнул.
Я наступил в пустоту. Меня отбросило куда-то в сторону. Я упал.
Очнувшись, я понял, что здесь тоже не все ладно. Я был вовсе там, где планировал. Хотя там, где я лежал, Земля покалывала слабым импульсом Силы. Я понял. Место сместилось. Кургана больше не было.
Я опять упал на крылья. Так я их точно когда-нибудь доломаю. И все же я не стал их убирать, зачем столько усилий? Кто теперь может меня принять за мутанта?
Кругом только пепелище.
- Мужик, ты кто? Ангел?
Я оглянулся. У колодца сидел не молодой уже небритый мужчина в распахнутой телогрейке, под которой виднелась старая тельняшка. В одной руке он держал граненый стакан, в другой огурец.
- Нет, ангелы с такой рожей не бывают.
Что ему не понравилось в моем лице? Девушки считали меня красивым.
- Впрочем, - продолжил мужик, - какая жизнь такие и ангелы. Пить будешь?
- А по какому поводу?
- Так третий день с конца света. По научному амбагедома. На, выпей за упокой души моих. Один я остался. Руки бы на себя давно наложил. Да вот только жена моя была верующая. Она ведь, как мученица, сейчас там на небе, и дети поди тоже. Какие на них грехи. А самоубийство говорят грех большой. Вот и живу, коли жив остался.
- А как так случилось?
- Да я ведь давеча, как раз накануне всего этого быка под нож пустил, жена свежанинку приготовила, как не обмыть. Вот я и полез в подпол за самогоном. А тут как тряханет, и грохот. Я потом кое-как выбрался. Дом-то завалило. А живых никого и нет. Село догорает. Не так много тут нас и было. Ты пей-пей.
Я и водку то в обычное время не пью, а тут самогон. Но делать нечего. Откажешься, обидится ведь смертно. За упокой пить отказываться нельзя.
Я сделал глоток. Обожгло горло, а затем и все внутренности. Я глотал ртом воздух, на глазах выступили слезы.
- На вот, закуси.
Он протянул мне огурец.
Что было дальше, я помню смутно. Мы пили, подъедали заготовки, которые покойная жена Прохора Егорыча делала на зиму, и говорили по душам. Я ему все рассказал и он мне тоже.
- Зло оно все из техники. Вот деды наши пахали на лошадях и что. И земля родила и екологии этой вреда не было. Эти Чернобыли и прочие заводы, только и делают, что взрываются. Хорошо сейчас телевизора нет. А то ведь раньше, что ни день показывали, где какой ужас случился.
Слова Прохора запали мне в голову. Я понял, что должен спасти мир. Поднялся, пошатнулся и свалился в колодец. Прохор Егорич закричал:
-Ты того, держись за ведро.
И тут же это самое ведро чуть не прилетело мне по голове. Но из колодца он меня все же вытащил. Водные процедуры пошли на пользу. В голове малость просветлело.
- Ничего, Егорыч, - сказал я. - Кое-кто из людей все же выжил. Ты тому наглядный пример. Значить пора довести до уму дело этих маньяков Спасителей. Раз уж они все равно победили. Нельзя дать человеку второй шанс все угробить. Я истрачу всю оставшуюся у меня силу, но обезврежу неразорвавшиеся ракеты и все механизмы, которые еще остались. Природе надо дать шанс отдохнуть. Она дама щедрая, людей как-нибудь прокормит и без них. Может тогда и будет ей передышка хоть на пару тысяч лет.
- Ты книги, книги не забудь. Все равно погибла она, наша культура. А то там ведь оно написано, как оно что делать. А без романов всяких мы обойдемся. Я вот сейчас тоже соберусь в дорожку, со своими попрощаюсь, да пойду жизнь искать. Нам людям счас вместе держаться надо. А ты лети. С Богом.
Я сделал все, что мог. Похоже не зря мне тот негр, Науба Тара кажется его звали, предлагал перейти на их сторону. Силу, дарованную тебе, можно повернуть по всякому. Теперь можно и умереть. Во мне ведь и жизненной силы почти не осталось, всю истратил. Мест Силы и то больше нет. Зато нет больше работающих механизмов. Жаль только, не удалось погасить очаги радиации. Да, ничего, там все равно почти никто не выжил. Лет сто-двести и там природа тоже оклемается. И главное, есть еще люди. Немного, но есть. Смешно, но аборигены в дебрях амазонских джунглях почти не пострадали.
А вот Спасителей больше нет, все погибли. Сделали свое дело и ушли, как будто не для себя старались. Я не могу их понять. Ту же Ленку. Ведь она любила свою мать. У нее были подруги, друзья. Как такое светлое и доброе существо могло пожертвовать всем. Как им промыл мозги этот Науба.
Хранителей больше тоже нет. Я последний.
Странно всего три дня назад мир жил своей обычной жизнью. А всего три года назад обычной жизнью жил я. Учился в универе, увлекался ролевыми играми, читал фантастику. На одной из ролевок познакомился с Лутиэнь, с Ленкой. Мечтали пожениться, завести ребенка.
- Вот так и получаются полуэльфы, - констатировал Пашка-орк.
- Не, это будут не совсем обычные полуэльфы. Амберкие. - ответил ему принц Мандор, - ты еще скажи, что эти амбериты обычное люди. Будет у Мерлина сестра эльфийка.
Эльфенка мы так и не завели. Хотели по-умному, после окончания института.
Тысячу раз массаракш. Впрочем. Устроили мы со Спасителями еще тот массаракш. Вывернули мир на изнанку. Вот только, надеюсь, четное число раз. Тогда глядишь все и наладиться.
Когда на одной из тренировок ко мне подошел кто-то новенький, представившийся как Хранитель, я принял его за одного из толкиенистов. И даже поинтересовался какой именно хранитель.
Как оказалось, убеждать ролевика в его избранности куда сложнее, чем простого обывателя. По крайней мере, по словам Редрика, со мной ему было сложнее всего. Ну не верил я не цыганке, которая когда -то взялась предсказать мою судьбу. Денег она с меня не взяла, только сказала как-то отстраненно, что когда-то в моих руках окажется судьба мира. И уж тем более не верил, когда тридцатипятилетний канадец пытался меня убедить, что только мы Хранители можем защитить мир от так называемых Спасителей. Убедил. вот только прежде ему пришлось применить против меня силу. Я отбил удар Грейсвандиром. Меч странно изменился в моей руке, а потом исчез, оставив после себя опустошение и оплавленный кусок пластика с уже ни на что не похожей гардой.
Вообще-то я был Хранителем Азии. Почему я, а не какой-то знакомый с учением про ци и вообще очень продвинутый японец или китаец, не знаю. Редрик правильно поменял нас местами с Маргаритой. Я бы не смог причинить вред Ленке. Зачем мне Науба вообще сообщил об этом. Хотя ясно зачем. Чтобы победить.
Прощай, Ленка. В конце мы все же оказались за одно. Может нам все же суждено встретиться.
- Папа, па. Смотри. Хранитель. Он еще живой. Я же говорила тебе, что они есть. А ты не верил.