Прежний лагерь Сейриш оказался покинутым. Судя по всему, обитатели ушли отсюда еще зимой, не дожидаясь первых морозов. По крайней мере, ничто не говорило о том, что здешних мангусов выдворили силой. У къёкецуки ушло некоторое время, прежде чем они сумели напасть на четкий след, уводивший на восходный юг через цветущую степь, начавшую свой новый цикл вечного перерождения. Стараниями Фуёко отряд не остался без лошадей, и тот факт, что кумицо ухаживала за животными все это время, вызвал определенное потепление чувств к оборотню, по крайней мере, со стороны Удея. Къёкецуки были по-прежнему сдержаны, как и Ли Хань. Позицию еще одного нового спутника пока было трудно охарактеризовать хоть как-то конкретно в отношении всех остальных, да и внутренняя борьба двух личностей запертых в демоническом теле порой давала о себе знать.
Первые патрули демонов-людоедов стали попадаться навстречу путникам уже через несколько дней. К счастью это оказались дети Шархада, а не племенные воины Хайруш или какого-либо другого клана мангусов. Новое стойбище степных чудовищ было расположено в устье мелководной реки, чьи отвесные берега скрывали лагерь от посторонних глаз не хуже овражистых склонов. Старый демон поджидал путников у подножия костяного идола, чья верхушка была сложена из нескольких десятков клыкастых черепов, выделявшихся своей белизной.
- Вижу, что в твоей стае, Хань, появилось достойное пополнение, - без приветствия обратился Шархад к тайпэну. - Выбор спорен, но вызывает уважение.
Никакого большего внимания к Фуёко и Куанши мангус так и не проявил.
- А ты не удивлен моим возвращением, - заметил Ли.
- Твой успех был предсказан и неизбежен, все остальное лишь приятное дополнение, как страх врага в момент погони, - рыкнул Шархад. - Я не удивлен твоим возвращением, но я рад ему. Идемте, Сейриш захочет увидеть всех. Надеюсь, с нашими поисками у вас не возникло особенных трудностей?
- Не вы одни умеете выслеживать и загонять добычу, - ответила на это Таката с показным безразличием. - К тому же вашим "мужским ароматом" несет даже от следов годичной давности. И только обладая слабым человеческим нюхом, можно каким-то чудом не почувствовать эту вонь.
- Людские сихмэ нам не подходят, - оскалился седой демон.
В шатре матриарха царила привычная полутьма, и несколько слабых светильников с трудом горели во влажном тяжелом воздухе. Сейриш ожидала гостей, сидя в центре перед широким медным блюдом, на дне которого лежали какие-то иероглифы, вырезанные из кости и раскрашенные в черные и красные цвета. Люди и демоны расселись перед ней широким кругом. Мангуса неторопливо перебирала странные знаки, выстраивая из них одну лишь ей понятную комбинацию.
- Чужак исполнил то, что не смогли бы сделать верные сыновья изначального рода, - Сейриш подняла свои янтарные глаза, оглядывая каждого из присутствующих, и ее жесткие темно-русые волосы, обрамлявшие лицо подобно капюшону, рассыпались по защитным пластинам и шипам, покрывавшим плечи и руки мангусы. - Нам следует теперь помочь ему. Что нужно тебе сейчас больше всего, Ли Хань?
- Трудно предотвратить войну, и еще сложнее прекратить уже начавшуюся. Но способы есть, а самый лучший из них - убедить каждую из сторон сложить оружие и сесть за стол переговоров до того, как случатся первые большие кровопролития, - свой план, весьма рискованный и дерзкий, Хань обдумывал все эти дни, обсуждая различные детали с Йотокой-Куанши, и мангусы занимали в этом замысле одно из самых важных мест. - Сейчас мне нужны будут глаза и уши на просторах степи, я должен буду знать о всяком движении отрядов с обеих сторон и о происходящем в целом. Но еще мне также могут понадобиться крепкие надежные воины. В достаточном количестве, чтобы убедить особенно упертых.
- Сотня моих младших сыновей и внуков в твоем распоряжении, - прорычал Шархад, дождавшись краткого кивка от Сейриш. - Но братья и десять старших останутся, чтобы беречь покой нашей сихмэ.
- Я рассчитывал на большее, - честно признался Ли.
- После нападения воинов Хайруш мы еще не восстановили своего прежнего числа, - задумчиво протянул старый демон. - Мы могли бы воззвать к ветви Лайниш. Но они всегда были самыми слабыми и сумеют выставить нам в помощь не больше семи дюжин кормящих, если вообще согласятся вдруг помогать.
- Весть о твоем отважном деянии будет воспринята многими из нас со скрытым расположением, - пояснила Сейриш. - Но воля Старшей Матери остается таковой, что сотрудничество с людьми подвергается гонениям и преследованию. Нам до сих пор неясны причины этого, но моя мать не привыкла давать отчета кому-либо относительно своих решений. Даже попытка моего убийства, свидетелями которой вы были, вызвала лишь тихий ропот среди остальных малых ветвей, но на большее возмущение не стоит и рассчитывать.
- Похоже, пора внести некоторую ясность, - вежливо вмешалась в беседу Фуёко, сидевшая между Куанши и Шархадом.
- Тебе известно, почему повелительница мангусов поступает подобным образом? - откровенного разговора с кумицо у них пока так и не получилось, но этот момент Хань счел более чем подходящим. - Тогда рассказывай, и рассказывай всё.
Ничуть не смущаясь взглядов окружающих, в которых скользил весь спектр эмоций от презрения до вожделения, Фуёко аккуратно сняла свою круглую шляпу и, оправив волосы, заплетенные в короткую косу, слегка откинулась на кожаный тюфяк, набитый овечьей шерстью. В полумраке зеленое пламя в глазах кумицо казалось особенно ярким и немного зловещим.
- Мотивы старухи, что управляет бешеными кусками плоти, довольно просты, - Фуёко слегка покосилась на Шархада, но людоед лишь довольно оскалил клыки.
- Твои слова для него комплемент, - в словах Сейриш прозвучала нотка веселья. - И он давно лишился почтения к Старшей Матери, на зависть большинству из нас.
- Это многое поясняет, - кивнула кумицо сама себе, возвращаясь к первоначальной теме. - Когда все это только начиналось, то большинство из нас искренне считали, что это действительно будет лишь новая забавная игра. Но уже на первом этапе Старшая Сестра сразу озаботилась поиском союзников. Подчинять и направлять - удобное оружие, но были вещи, в которых требовалось вмешательство более грубых сил. И та, кого вы зовете Хайруш, с легкостью согласилась на этот маленький альянс. Сколько потомков родилось от вашей Старшей Матери за последние годы?
- Я слышал о четверых, - хмыкнул Шархад, скалясь еще шире. - О том, что Старшая Мать скоро не сможет плодить детей, я говорил еще позапрошлой весной. За что и был изгнан из ее стойбища. Но время неумолимо. И тело любой сихмэ проходит ту стадию, когда она перестает быть способной нести свой дар.
- И чтобы удержать власть нужно нечто большее, чем просто слепое повиновение, - согласилась кумицо. - Точнее, нужно что-то, что будет продолжать поддерживать именно это состояние в ее последователях.
- Хайруш взяла сладкую магию перевертышей, чтобы одурманить разум своих же кормящих, - Сейриш, не глядя, передвинула один из резных иероглифов, и Хань, невольно проследивший за ее движением, уловил в сложившемся рисунке что-то смутно знакомое. - Подлый ход, но власть и раболепие самцов ослепляли даже великих матерей.
- Нападение, о котором вы вели речь, преследовало даже не двойную, а тройную цель. Кроме мятежной дочери, вздумавшей поступать по собственному разумению, и старого наглого демона, осмелившегося открыто бросать обвинения, Хайруш пыталась расправиться еще и с человеком, на которого ей указала Старшая Сестра, - Фуёко вновь посмотрела на Ханя. - Она и в самом деле опасается твоих возможностей, Ли. Убрать тебя из этой партии очень важно, и на данный момент у нас есть преимущество, ведь все убеждены, что ты мертв или пропал. Это позволяет нам выбрать какую из двух целей следует поразить, потому что защитить сразу обе у Старшей Сестры не получится.
- О чем ты говоришь? Хочешь представить все так, как будто кроме войны есть что-то еще, не менее важное? - нахмурилась Таката.
- Именно, - подтвердила кумицо. - Война подогревалась не только действиями мангусов, теснивших кочевников и сталкивавших их в междоусобных схватках. С другой стороны велась такая же тонкая работа. Мне неизвестны детали, но у Старшей Сестры есть последователи в самом сердце Империи, достаточно влиятельные, чтобы активно продвигать внутри Золотого Дворца идею быстрого, грубого и силового подавления бунтовщиков-тиданей. Зная ее манеру игры, рискну предположить, что когда два войска начнут взаимное избиение, Нефритовый Престол получит еще один подлый удар в спину.
- Военный переворот или восстание в Хэйан-кё с легкостью дестабилизирует положение по всей стране, - взгляды Ханя и Йотоки резко пересеклись, дальнейшие обсуждения этим двоим уже не были нужны. - Командная структура императорской армии и бюрократическая иерархия рухнут, а Единое государство немедленно окажется в самом бедственном положении за всю свою историю.
- Отличная возможность для Юнь, не так ли? - хмыкнула Фуёко, напоминая о той старой опасности, что давно таилась на южных рубежах Империи. - Поверьте, на этом направлении все уже тоже готово. Выбор прост, Ли, ты либо спасаешь армию, которая может успеть на южные границы, либо Золотой Дворец и его обитателей, которые не дадут погрузиться в хаос и анархию оставшейся стране.
- Но Империя может быть спасена, только если нам удастся и то, и другое, - не согласился тайпэн Императора. - Человек, лишенный разума либо рук, одинаково обречен на поражение в рукопашной схватке даже с тем противником, что ранее был заметно слабее него. И все это означает лишь то, что нам надо ускорить свои действия, проявить решительность и получить максиму возможных сил.
- Без армии мангусов это будет непросто, - заметила Таката. - А без согласия Старшей Матери, которая заодно с хвостатыми, этой армии у тебя не будет.
- Придется решить и этот вопрос, - вздохнул Ли, повернувшись к Сейриш и Шархаду. - Полагаю, есть только один способ избрать новую Старшую Мать?
- Ты не совсем понимаешь, о чем говоришь, - мангуса подбирала слова с явной осторожностью, хотя старый демон рядом с ней уже готов был сорваться с места. - Убийство Хайруш решило бы многие проблемы, но даже осуществить его будет не так-то просто. Старшую Мать хорошо охраняют, и кроме того, ты не представляешь себе, что такое древний мангус ее силы и возраста.
- Даже если она очень сильна, то мне кажется, что здесь и сейчас у нас достаточно сильных воинов, чтобы свести на нет подобное преимущество, - во время этих слов, сказанных Ханем, Куанши грозно повел плечами, причем это был жест сына Шаарад, а не полководца из рода Юэ.
Шархад, видимо стараясь избавить Сейриш от охватившей ее нерешительности, указал своему матриарху глазами на подобравшихся къёкецуки, на грациозную кумицо, принявшую расслабленную позу, и, напоследок, на самого Ли Ханя.
- Второго такого шанса у нас точно не будет, - заметил старый демон.
- Быть может, время вызова и вправду пришло, - нехотя согласилась Сейриш и, резко стряхнув знаки из медного блюда, отчетливо щелкнула своим смертоносным хвостом. - Путь чужака еще не окончен, посмотрим, куда он приведет его теперь.
Мангусы не признавали защитных сооружений, как и всякой оборонительной тактики в целом, что упрощало штурм любого их лагеря до обычного полевого сражения. К счастью в вопросах скрытности и внезапности у них не было подобных предубеждений. Первое дозорное кольцо вокруг стойбища Старшей Матери дети Шархада сняли достаточно быстро и тихо, чтобы остальные стражи верховного матриарха успели бы заметить это только тогда, когда стало уже слишком поздно. Далее последовал взаимный обмен яростными лобовыми атаками, где ситуация решалась исключительно за счет численности и силы бойцов. Количественное преимущество над противником со стороны племенных воинов Хайруш, которым они теоретически обладали, было полностью утеряно, когда первые группы контратаковавших угодили в небольшие "котлы", организованные при поддержке кормящих Лайниш. Склонить этот малочисленный клан на свою сторону вышло у Сейриш и Шархада довольно просто. Не менее важную роль на поле боя сыграло появление Куанши, сопровождаемого кумицо и къёкецуки. Реакция мангусов на Такату, Фуёко и Ёми была довольно различной, но сохранять прежний боевой настрой, столкнувшись с кем-нибудь из спутниц Ханя, никто из степных демонов уже не мог. Если опытные людоеды в возрасте еще умели и могли не поддаваться основному инстинкту своего существования, то молодые мангусы терялись поголовно, становясь для оборотня и кровопийц нелегкой, но все-таки добычей.
Ощущать себя самым слабым и беспомощным бойцом среди всех событий, творящихся вокруг, было для Ли чувством немного необычным и, разумеется, в определенной степени неприятным. Тем не менее, его непосредственное присутствие было необходимым на каждой стадии развития событий. Тайпэн так до конца и не понял, чем именно это условие трактовалось в древних обычаях мангусов, но Шархад, в конце концов, просто пояснил, что участие Ли позволит им оправдаться перед другими кланами в том случае, если кто-то решит, что смерть Хайруш достойна отмщения. В принципе, Хань готов был стать любым козлом отпущения, при условии, что это реально поможет ему и его союзникам добиться необходимого ему контроля над отрядами людоедов, принадлежавших другим матриархам.
К лагерю старый демон провел императорского полководца, когда с большей частью врагов уже было покончено.
- Надеюсь, что все получится, - тихо рычал Шархад, внимательно оглядываясь по сторонам. - На ответный удар у Хайруш в случае чего сил уже не будет, но и из обещанной тебе сотни осталось едва ли три десятка. Давно мы так славно не рвали друг друга на потеху кровавым онгонгам.
Замерев в траве неподалеку от ближайшей хижины, мангус подозвал нескольких демонов, тенью следовавших за ними на всем протяжении пути.
- Заркем, останешься с чужаком, стережешь его пуще слепого щенка, - распорядился Шархад и пояснил для Ханя. - Мы разведаем путь до большого шатра, Сейриш и твой двуединый уже скоро должны появиться.
Размытые силуэты мангусов метнулись в звездном свете, исчезая между грубых построек. Ли, приподнявшись на локтях, старался разглядеть, что творилось в лагере, но стойбище казалось на удивление спокойным и мирным. О жестоких схватках свидетельствовали лишь рычащие вопли и злые предсмертные хрипы, раздававшиеся из темноты с разных сторон, но на явном удалении от этого места.
- Не волнуйся, человек, Шархад всегда знает, что делает, - заверил Ханя молодой демон, оставленный с ним в охранение.
Как и большинство остальных сородичей, мангус изъяснялся на грубом степном наречии, глотая окончания и скорее выдыхая слова, чем проговаривая их.
- Ты произносишь его имя с неподдельным уважением, - заметил Ли, не отрываясь от наблюдения. - Да и большинство из вашего рода буквально восхищаются им. Шархад и вправду столь велик и известен среди мангусов?
- Более велик и известен, чем кто-либо, - под длинными волосами было заметно, как Заркем шевелит ушами, реагируя на каждый шорох поблизости. - Двое, а то и трое из пяти кормящих могут назвать Шархада в числе своих предков. Он был допущен в шатры ко всем сихмэ, что живут сейчас среди нашего народа, а в жилах трех из них течет его собственная кровь. Шархад помнит юность Хайруш и смерть ее собственной матери, он повергал самых свирепых и могучих воинов, убивал людей и чудовищ. Мы зовем его Старшим Отцом, - с усмешкой признался мангус. - Правда, сихмэ не очень-то любят, когда мы упоминаем при них это прозвище.
- Догадываюсь, - улыбнулся в ответ Хань.
Теперь для тайпэна все окончательно вставало на свои места. Хайруш и кумицо во главе со Старшей Сестрой не зря опасались старого седого людоеда наравне с Сейриш и пронырливым слугой Императора по имени Ли. Авторитет и влияние Шархада были слишком важными факторами в среде мангусов, чтобы попросту игнорировать их. С такой поддержкой можно было не сомневаться, кто станет новой Старшей Матерью, едва Хайруш покинет этот "пост".
- Это знак для нас, давай вперед и не оглядывайся, - сказал Заркем, хотя Хань готов был поклясться, что не заметил и не услышал ничего особенного со стороны затихшего вражеского лагеря.
Двигаясь короткими перебежками, они поспешили в сторону величественного купола, поднимавшегося в глубине притихшего бивуака на фоне неба, усыпанного серебристыми крапинками звезд. Несколько мангусов поджидали их в узких проходах между землянками, самого Шархада пока не было видно. В тот момент, когда Хань в окружении демонов миновал небольшой расчищенный пятачок, оказавшийся в скоплении хижин близко подступавших к главному шатру, странное чувство узнавания и тревоги кольнуло сознание тайпэна, заставляя остановиться. В следующее мгновение кожаные стены навесов взметнулись вверх и не меньше десятка вражеских воинов с ревом ринулись в атаку. Сопровождающие Ли грубо вытолкнули тайпэна в сторону безопасного пути к отступлению, а сами яростно сцепились с кормящими Хайруш.
Ли только начал гадать, каким образом, враждебным мангусам удалось подготовить столь великолепную засаду, что ее не почувствовали даже их собственные братья, когда ответ открылся сам собой. И надо признать, вассал Избранника Неба не получил от этого знания какого-либо особенного удовольствия.
Тяжелое давящее чувство разом навалилось на грудь и на спину Ханя, с трудом позволяя дышать, а уже через секунду Ли с ужасом понял, что его ноги отрываются от земли. Две высоких худых фигуры в красных одеяниях, усыпанных черными знаками, появились из двух противоположных проходов, двигаясь неторопливо и размеренно. Каждый из проклятых монахов держал свою левую руку обращенной ладонью к захваченной врасплох жертве, и вырваться из этого незримого захвата у тайпэна не было ни единого шанса. С каждым ударом сердца давление продолжало нарастать.
- Поразительно, и этот человек сумел победить Фуяна? - несмотря на кровь, уже стучавшую в ушах, Ли отчетливо расслышал голоса своих пленителей.
- Наша милейшая хозяйка тоже была удивлена, и поэтому просила не играть с ним и убить сразу, буде представится такая возможность, - подтвердил второй.
- Тогда, просто покончим с этой занозой, раз уж нам подвернулся столь удач...
Тихий свист и резкий щелчок оборвал монаха, находившегося у Ли за спиной. Призрачные тиски мгновенно распались, и Хань, подвешенный над землей в воздухе на добрый локоть, незамедлительно рухнул вниз. Он не увидел, как обритая голова с черной вязью татуировок, принадлежавшая одному из его мучителей, улетает по пологой дуге над крышами землянок, отсеченная мастерским ударом костяного хвоста. В тот момент тайпэн лишь пытался восстановить дыхание и не попасться под руку второму монаху. Впрочем, служитель темных сил был сейчас занят куда более важными вещами, чем вооруженный и обученный воин в полном латном доспехе.
Сейриш шипастым метеором пронеслась по краю площадки, походя раскроив на две части чужого мангуса, случайно подвернувшегося ей на пути, и обрушилась на носителя знаков разрушения со стремительностью и злостью, привычными для своего племени. Схватка не заняла так много времени, как когда-то в "Пурпурном лотосе". Несмотря на все секреты, умения и фокусы, проклятый монах сумел лишь отразить несколько ударов своим черным посохом, но вслед за этим лишился обеих рук. Когти Сейриш вошли в рот и в глазницы противника, пронзив живой глаз и раздробив искусственный из красного кварца, после чего мангуса просто дернула на себя, оставив свою жертву без лицевой кости черепа. Стряхнув получившуюся "маску" со своих длинных пальцев, Сейриш отпихнула все еще стоявшее тело, кулем повалившееся в притоптанную траву. Ханю оставалось только пораженно моргать да открывать рот, как рыбе выброшенной на берег. Если раньше Фуян и Таката были для него образцом скоростного и точного боя, то сравнивать их стиль с тем, что проделала Сейриш, было просто невозможно. Матриарх мангусов не зря считалась тем, кто был способен защитить потомство даже от его собственных многочисленных отцов.
- Ты умеешь находить неприятности, - мангуса склонилась над Ли, помогая подняться. - Здесь закончат без нас, нужно спешить, пока моя прародительница не стала сзывать оставшихся кормящих к себе на защиту.
Главный купол, походивший размерами на походную юрту богатого кагана, неумолимо приближался. Ли, старавшийся не отстать от Сейриш, с трудом успел остановиться, едва не налетев на мангусу, внезапно замершую неподалеку от входного полога и к чему-то прислушивающуюся. "Встопорщившиеся" костяные иглы тихо скрипнули, слегка упершись в нагрудные пластины из стали.
- Нас заметили, - прошептала Сейриш каким-то странным иным тоном.
Дикий оглушающий визг хлестнул по ушам, едва не разорвав барабанные перепонки. Огромный шатер взмыл ввысь, разваливаясь в полете как игрушечный домик, и в ночном полумраке над головами оцепеневшего Ханя и Сейриш, мгновенно ощетинившейся всеми своими шипами, пронеслось существо лишь очень отдаленно напоминавшее человека.
- Это что?! - вырвалось у Ли, как только способность говорить вернулась к тайпэну в полной мере.
- В отличие от самцов, мы растем всю свою жизнь, - совершенно спокойно ответила мангуса, наблюдая за тем, как сухая изломанная фигура с размашистыми кожистыми крыльями, скользит по звездному небосводу. - Это Хайруш.
Костистое чудовище тем временем вытянула свою длинную шею, на конце которой лишь смутно угадывались очертания головы с выпирающими вперед челюстями, и издало новый пронзительный клич. Сделав резкий вираж, Старшая Мать ринулась на примеченную добычу, рубя воздух вокруг себя саблевидными когтями верхних и нижних лап. Длинный хвост, оканчивавшийся целой гроздью острых игл, метался из стороны в сторону, опрокидывая навесы и мрачные тотемы, расставленные вокруг разрушенного главного шатра.
Тайпэн успел лишь броситься на землю и, чудом увернувшись от удара хвоста, перекатиться подальше в темноту. Сейриш метнулась навстречу матери, и на какое-то мгновение тела двух демонов переплелись в жуткой стремительной схватке. Темно-багровая кровь брызнула во все стороны, но когда Ли вскочил на ноги, то увидел, что Хайруш вновь стремительно поднимается в небо, делая резкие взмахи крыльями, а тело Сейриш уже лежит на дальнем краю освободившейся площадки.
Вскинув яри, Хань бросился к мангусе, но очередной истошный вопль и тень, закрывшая звезды, заставили его обернуться к налетающему врагу. Никто и никогда не учил Ли сражаться с таким противником, так что императорскому полководцу оставалось действовать чисто интуитивно. Хань встретил Хайруш, как если бы это был всадник, разогнавшийся на полном скаку и имеющий преимущество в росте и силе удара. Копье в стремительном выпаде вонзилось куда-то между роговых пластин на нижней лапе монстра, назвать это место бедром не поворачивался язык. Тугая струя крови окатила Ли с головы до ног, но прежде чем он успел хотя бы обрадоваться, шипастый шар на конце хвоста врезался ему в грудь, как кузнечный молот. Тайпэна отшвырнуло прочь играючи, как детскую тряпичную куклу, а один из обломившихся шипов застрял между пластин доспеха, пробив кольчугу и глубоко засев между совсем недавно сросшихся ребер.
После падения, Ли не потерял сознания, как опасался, но новая атака Хайруш последовала прежде, чем он был к ней готов. Если бы не трескучий разряд первородной молнии, ударивший по крыльям Старшей Матери в момент ее очередного разворота, то для Ханя все могло бы кончиться довольно быстро и печально. Куанши подоспел к месту боя как раз вовремя, и его молнии засверкали в поисках цели. К сожалению, особого эффекта на Хайруш колдовство демона так и не произвело. Выхватив меч, сын Шаарад попытался остановить летучую тварь так же, как и Ли, но преуспел в этом ничуть не больше, оказавшись в сходном положении.
- Кажется, это должно было быть твое царство страданий и боли, - заметил Ли, глядя на Куанши, пытающегося со стоном подняться из обломков проломленной землянки, куда его закинул удар Хайруш.
- Он еще издевается, - процедил под маской сын проклятого полководца, добавив уже от лица Йотоки. - Предложения есть?
- Шархад рассчитывал, что нам как-то удастся справиться без хитрых идей.
- А наш противник в курсе этого плана? Или может нам стоит сообщить ей об этом, ну, чтобы не портила гениальной задумки?!
Хайруш уже снижалась для очередного удара, Ли и Куанши еще крепче сжали оружие, готовясь встретить ее вдвоем, и вокруг латных перчаток демона заструились новые грозовые разряды.
Могучая фигура Шархада вылетела из темноты, подобно снаряду из цяо-ба. Мангус намертво вцепился в спину Старшей Матери, сбив ее полет и вызвав первые признаки растерянности в поведении чудовища. Удерживаясь левой лапой, правой старый демон принялся наносить яростные удары, легко уклоняясь от хвоста и серповидных костяных лезвий на крыльях, которыми Хайруш пыталась его сбросить. С сочным треском левое крыло монстра обвисло, и верховный матриарх мангусов, завопив еще громче, чем раньше, рухнула на середине разворота, оставляя в земле глубокую борозду.
Шархад продолжал избиение, и первой к нему на помощь пришла Сейриш, сумевшая отправиться от предыдущей неудачной схватки. Хань и Куанши подоспели лишь к развязке, добить чудовище на твердой земле оказалось довольно просто.
- Думаю, теперь пора объявить ее уцелевшим воинам, что больше сражаться им незачем, - сказал Ли, тяжело опираясь на копье. - Не думаю, что чары оборотней останутся также действенны после смерти самой Хайруш.
В глазах у тайпэна внезапно помутилось и, не удержавшись, Ли, совершенно неожиданно для себя, опустился на пятую точку опоры, едва не упав навзничь. Рядом с ним уже оказался Шархад, вокруг мелькали размазанными пятнами другие мангусы.
- Что с ним?! - раздался откуда-то голос Ёми.
- Хайруш прожила долгие годы, ее иглы напитались опасными ядами, - пояснил ей кто-то в мягкой манере Сейриш. - Нужно изготовить лекарство, уйдет время...
Резкая боль между ребер была последним, что Ли успел запомнить.
- Он выживет?
- Если бы он был мангусом, то я бы сказала, что да, - Сейриш не отводила в сторону своих янтарных глаз, но легче от этого Такате не становилось. - Лекарство из печени и сердца Хайруш - самая сильнодействующая смесь, но она рассчитана на таких как мы.
- Если бы кто-то не артачился и просто сделал несколько глотков, когда ему предлагали, то не понадобились бы и эти смеси, - прошипела зло къёкецуки.
- Я мало знаю о болезнях людей и о том, как следует лечить подобные недуги, - мангуса задумчиво перебирала когтями пряди темно-русых волос. - У него сильный жар, и мои настои не могут его ослабить. К тому же, он быстро теряет силы, которые в его состоянии неоткуда пополнить.
- Похоже, есть средство сделать и то, и другое, - Таката неспешно направилась к выходу из юрты, додумывая свою мысль на ходу. - Ли это очень не понравится, по крайней мере, с моральной точки зрения... но в этот раз его точно никто не собирается о чем-либо спрашивать.
Остатки стойбища снаружи выглядели как разгромленный улус какого-нибудь кочевого племени. Выжившие воины Сейриш, которых осталось совсем немного, и примкнувшие к ним кормящие Хайруш, не проявлявшие ни малейшего неудовольствия в связи со сменой владычицы, бесцельно шатались по лагерю, отъевшись мясом убитых на долгие недели вперед. Рассвет еще не вступил в свои законные права, и степи еще только предстояло узнать о внезапной смене Старшей Матери. Где-то неподалеку Шархад с холоднокровным безучастием разделывал тушу прежнего верховного матриарха, собирая из костей старой мангусы первый знаковый идол для своей возвысившейся дочери.
У высокой угловатой палатки, которую соорудили специально для больного, сидела Ёми. Рядом с костром, развалившись на войлочных скрутках, храпел Куанши. Во сне сын Шаарад всегда оставался собой.
- Что она сказала? - спросила младшая из къёкецуки, едва завидев подругу.
- Ничего хорошего, но я хочу опробовать один способ.
Ёми подозрительно нахмурилась, но Таката и не пыталась ничего скрывать. Юная кровопийца пропустила ее внутрь без дальнейших расспросов и тщательно задвинула тяжелый кожаный полог.
Бледный тайпэн Ли Хань лежал под шерстяным одеялом в центре палатки между ароматических курильниц с мятой и какими-то степными травами, которые должны были, по мнению Сейриш, облегчить его дыхание. Лоб императорского вассала покрывала испарина, а губы и веки тряслись не переставая.
- Да, признаться не так я себе представляла этот момент, но если не поторопиться, то другого шанса мне может уже и вовсе не представиться, - попыталась раздразнить себя къёкецуки, удивляясь собственной робости.
Мечи в черных ножнах опустились рядом с постелью больного. Тонкие пальцы мертвого демона, путаясь и сбиваясь, начали поспешно разматывать завязки доспехов.
Крупный огненно-рыжий зверь с тремя роскошными пушистыми хвостами бежал по узким тропинкам лагеря, привлекая к себе на удивление мало внимания. Сонные и сытые мангусы провожали кумицо почти безразличными взглядами, а самого оборотня тоже интересовало сейчас совсем другое. Фуёко не нужно было обладать особенными способностями, чтобы услышать и понять, что происходит в шатре, где разместили раненого Ли Ханя. Мягкая поступь лап сменилась таким же тихим звуком шагов, и только следы, отпечатывавшиеся на сырой земле, сохранили прежнюю форму. Изящные пальцы, украшенные рисунком из хны, уже протянулись к входному пологу, когда сверху на них опустилась холодная точеная кисть с мертвенно бледной кожей.
- Привет, - клыкастая улыбка Ёми была предельно искренней, заподозрить къёкецуки в наигранности или скрытности не смог бы и самый изощренный театральный мастер. - Надеюсь, ночная прогулка была удачной?
- Вполне, - ответила Фуёко, улыбаясь в схожей манере и осторожно освобождая пальцы из хватки мертвого демона. - Хочешь спросить о чем-то еще?
- Интерес есть, - не стала скрывать Ёми, окончательно вставая между палаткой и оборотнем. - Полгода. Ты ждала возвращения Ханя почти целых полгода. Не слишком ли долго ради простого желания увидеть, получится у него что-то или нет?
- Вашего возвращения вообще-то никто и не ожидал, - Фуёко не боялась смотреть прямо в кровавые глаза собеседницы. - Старшая Сестра была уверена, что вы сгинете на той стороне, так что моя работа ничуть не изменилась. Все эти дни я гадала, кто первым появится из прохода между мирами - безумный человек в компании верных ночных охотников или армия демонов, ведомых Созерцателем Боли.
- Значит, все совсем так просто? - Ёми слегка приблизилась, и кумицо инстинктивно отступила назад на один шаг.
- Неужели обязательно должно быть сложно? - попыталась парировать Фуёко, но хитрая улыбка так и не исчезла с лица къёкецуки.
- Знаешь, я гораздо младше Такаты, и уж, конечно же, младше тебя, но мой короткий жизненный опыт, видимо, весьма отличен от вашего, - приятные воспоминания отразились в вертикальных зрачках Ёми сладостными огнями. - Порою, я вижу и замечаю то, что может показаться вам незначительным, но мне это говорит очень о многом. Ты привыкла использовать свою внешность и свой дар, чтобы добиваться поставленных целей, но с Ли у тебя возникла сложность...
Къёкецуки вновь приблизилась к кумицо, и в этот раз Фуёко не стала отстраняться. Поток холодного и горячего воздуха сплелся в незримый вихрь, разбрасывая пылинки под ногами у девушек и слегка колыхая рыжие прямые волосы и тонкие черные косы.
- Когда ты смотришь на него, когда говоришь с ним, когда он просто появляется поблизости, то тебя действительно волнует, удастся ли произвести стоящее впечатление или нет. То, как ты дышишь и смотришь, пластика твоего тела, все это выдает твой отнюдь не случайный интерес к этому человеку, и спорить здесь не имеет смысла. А еще есть страх. Ты боишься получить отказ, и больше всего тебя пугает осознание того, что все эти чувства испытывали десятки тех, кого ты прежде уже использовала в своих целях. Тебе известно, как легко и просто ими можно играть, и это уже не кажется тебе забавным, как когда-то, не так ли?
Их лица были теперь совсем близко, и дыхание смешивалось, касаясь кожи.
- Ты знаешь, как избавиться от этого?
- А ты уверена, что хочешь избавления?
- Мне уже не раз говорили, что это чувство меняет все, но никто не предупреждал, что настолько. Оно слишком сильно пугает из-за тех знаний и опыта, что уже есть у меня. А я не хочу бояться, не хочу быть слабой и ждать, когда оно переродится и станет моею силой, как обещают сказания.
- Мне доподлинно известно лишь одно действенное лекарство от этого недуга. И это - иная страсть, способная затмить своим огнем былую влюбленность.
- Речь о новой цели в жизни, о поисках дела или о чем-то другом?
- Хм, это тоже годится,.. наверное, - рука къёкецуки как бы невзначай коснулась округлого навершия на рукояти кинжала, лежащего в ножнах на бедре у Фуёко. - Но из практики куда действеннее оказывается более простое и прямолинейное решение. Клин вышибается клином...
Прозрачные когти Ёми плавно поднялись чуть выше, едва касаясь плотной материи, и исчезли под расшитым краем узкой куртки-уваги. Ледяное прикосновение не стало для Фуёко неожиданностью, не заставив ее вздрогнуть или отстраниться.
- Даже так?
Лицо къёкецуки было по-детски невинно, эффект лишь слегка портили иглы клыков, выглядывавшие между приоткрытых чувственных губ лилового цвета.
- Я тоже ждала и боялась слишком долго, лечение нужно не только тебе.
Сдерживать себя более, они уже не могли. Руки Фуёко скользнули вдоль пояса за спину Ёми, а къёкецуки сама подалась вперед, впиваясь в губы колдовской лисицы. Красное пламя и черный лед спелись в новом неведомом сочетании.
Вокруг трехступенчатой пирамиды из яшмы сгущалась тьма. Сегодня огненный потолок отливал синевой сгорающего "мертвого" воздуха. Владыка чудовищ, грозно восседавший на асбестовом троне, поддерживал свою круглую бугристую голову левой рукой, при этом локоть повелителя демонов легко упирался в верхнюю ступень каменного возвышения. Безгубые пасти щерились в насмешливых ухмылках, демонстрируя желтые скошенные обломки костяных пластин.
- Мне всегда нравились наглецы и запасливые командиры, - веселые каркающие смешки с трудом давали Шаарад возможность правильно выговаривать слова. - Но ты превзошел все самые безумные пределы! Разменять мой прощальный подарок на пленный дух, доставивший мне немало неприятностей, это еще куда не шло. Но выкрасть затем, в довесок, самого младшего из моих ублюдков - это достойно героического воспевания в местном эпосе. У меня есть несколько пропащих поэтов и музыкантов, и я препоручу им эту работу немедля.
Ли лишь, молча, взирал на командующего Ло-тэн. Бежать, бояться и прятаться было уже слишком поздно. Хань готов был принять свою Судьбу, хотя конечно было жалко, что не удалось завершить начатого дела, и надеяться теперь оставалось только на упорство и командирские способности Йотоки, запертой в теле Куанши.
- Когда придет время, мы еще поговорим обо всем этом, но пока знай, я доволен своим приобретением. Второго такого вассала даже мне пришлось бы долго искать.
- Разве время еще не пришло? - настороженно спросил Ли, обоснованно опасаясь подвоха или издевательского обмана.
- Не совсем. Конечно, если бы мне захотелось, то вырвать тебя из плотского мира было бы сейчас не слишком сложно. Но я тоже не привык давать клятв и обещаний, которые я не собираюсь сдержать, - очертания Шаарад стали расплывчатыми, а ощущение ледяного холода медленно начало проникать под кожу тайпэна, разливаясь по венам и окутывая собой внутреннее естество. - Я терпелив, человек, я дождусь своей честной доли. Надеюсь, ты еще не раз повеселишь меня до того, как вновь окажешься здесь.
Возвращение в реальность произошло резко и неожиданно, больше всего напоминая собой падение в прорубь. Правда, первые неприятные чувства быстро сменили собой другие, дарующие куда большее физическое удовольствие, и оживающее молодое тело Ли инстинктивно ответило на вполне естественный призыв. Яростный жар, охвативший Ханя, пульсировавший в голове и особенно сильно в левом боку, нехотя начал отступать.
Когда глаза удалось наконец-то открыть, превозмогая прежнюю слабость, первое, что увидел Ли, было его собственное отражение в расширившихся вертикальных зрачках, обрамленных кровавой радужкой. Тело тайпэна все явственнее ощущало прикосновение обнаженной кожи Такаты, а ресницы Ханя всерьез потяжелели под снежной изморозью, появившейся от частого дыхания къёкецуки.
- С возвращением, - улыбнулась мертвая кровопийца с легким самодовольством и, неторопливо поднявшись, приняла вертикальное положение, продолжая упираться руками в грудь императорскому полководцу. - Не надо так на меня смотреть, тебя предупреждали и уже давно. К тому же, это было необходимо. Нам ведь надо теперь, как можно быстрее, спасать твою дурацкую Империю.