- Это горячечный бред больного разума и откровения опиумных грез! Вы вообще понимаете, о чем говорите?! Это не-воз-мож-но! Физически, алхимически и логически!
Нарастающей силе голоса осадного инженера Жэньмэня могли бы позавидовать многие императорские глашатаи. В своем мнении командир ракетной батареи Ун-Янг-Ша, что в переводе с полумертвого языка Нееро означало "бешеный пьяный дракон", был непреклонен. И в отличие от многих простых армейских офицеров ему было плевать с высокой пагоды на всю власть и славу тайпэнов, стоявших сейчас перед ним.
Буйный характер Жэньмэня был весьма широко известен как в военной среде, так и за ее пределами. Самые отчаянные и рискованные операции на южной границе, так или иначе, неизменно оказывались связанны с его именем, а Юнь давно разослали по своим гарнизонам тайный указ о значительном вознаграждении тому, кто сумеет раздобыть голову инженера. Пьяница, дебошир, сквернослов и знатный любитель женского общества, Жэньмэнь поражал "неподготовленную публику" своим напором и энергией. Едва достигая в росте полутора метров и почти столько же в размахе плеч, нееро двигался с грацией крестьянской телеги, запряженной взбесившимся мулом. Стоять на месте он не мог принципиально, и сейчас метался между замершими полководцами, поочередно бросая реплики в сторону каждого из них и широко размахивая полами распахнутого черного суо, накинутого поверх доспеха из кожаных полос, похожего на те, что носят простые городские стражники. Главным отличием этого защитного облачения был особый "негорючий" состав, которым пропитывалась кожа. Железный тэнгай, прорези которого закрывали стеклянные вставки, болтался у инженера за спиной.
- Он всегда такой? - заинтересовано спросил Ли, смотревшийся на фоне Жэньмэня как вырезанная из камня фигура.
- Нет, - Мао Фень рядом с остальными вообще смахивал на воплощение вселенского спокойствия. - Сегодня он вялый. Не выспался, наверное.
Ханю оставалось лишь слегка удивленно покачать головой, а нееро тем временем остановился, чтобы перевести дух. По большому счету, выбора у Ли не было, только этот отчаянный командир самой бесшабашной ракетной батареи во всем войске годился для задуманной акции. С выбором Фень не ошибся, но темперамент Жэньмэня был уже проблемой сам по себе. Оправив рукой густую окладистую бороду, носившую на себе в некоторых местах совсем свежие опаленные следы, инженер презрительно зыркнул на полководцев исподлобья и вновь вернулся к оставленной теме.
- То, что вы предлагаете, это наивнейшая глупость, которую могут не понимать только полные дилетанты! Вам вообще известно, что за тип атаки вы предлагаете, и почему ярмарочные фокусники не пользуются им на каждом углу?!
- Этот тип атаки предполагает краткосрочное массовое ослепление противника, что приведет к панике и полной дезорганизации в его рядах, - Хань уже догадывался, куда клонит офицер-ракетчик. - Она рекомендована к использованию исключительно в ночное время, желательнее всего в пасмурную погоду, но не во время дождя. Огонь ведется специализированными фосфорными снарядами по особой просчитанной каскадной схеме. Этот прием также известен как "Озарение Инбу".
- Блестящая теоретическая подготовка, - Жэньмэнь прокомментировал услышанное едким тоном. - Но ни щепоти практики! Во-первых, как следует из названия, только сам мастер Инбу Фу знал секрет той самой каскадной схемы, а также формулу зарядной смеси для упомянутых ракет. Во-вторых, несмотря на все наши эксперименты за последнее тысячелетие, нам так и не удалось добиться даже чего-то близко схожего. И, наконец, в-третьих, успехи Инбу, сражавшегося под командованием Йотоки Юэ, может и имели место в те времена против примитивных построений вражеских армий, но уже сегодня никакого практического смысла в них нет. Поверьте мне на слово, попытка создать взрывающиеся снаряды, начиненные железными шариками и ежами, является куда более перспективной для дальнейшего развития ракетной артиллерии...
- Значит, вся проблема в том, что у вас нет схемы и рецепта? - улыбнулся Ли.
- Рецепт мне, по большому счету, и не нужен, я умею обращаться с белым фосфором, - надменно отмахнулся Жэньмэнь. - Конечно, чтобы получить достаточное количество мощных ракет придется разобрать на составляющие почти все осветительные снаряды с трех десятков батарей, но если это безумие и будет нужно, то с ним я и мои парни как-нибудь управимся. Но схема! Схема Инбу была уникальна, и даже на смертном одре он не раскрыл ученикам секрет расчетов и порядок чередования снарядов в зависимости от их спектра светимости и продолжительности затухания. Все, что осталось известно, так это лишь примерный угол отклонения и расстояние, на котором следует выпускать ракеты для оптимальной эффективности.
- Несколько человек все же знали эту схему.
- Боюсь, они жили слишком давно, чтобы поделиться ею с нами столь безвозмездно, - Жэньмэнь, вроде бы увлекшийся общей идей, быстро вернулся к своей прежней манере поведения. - Хотя постойте, я забыл, вы ведь ведьмак. Значит, вызвать духа для вас не составит труда, не так ли?
Было видно, что инженер лишь смеется, ни на каплю всерьез не веря в магические способности Ли Ханя, о которых ходило так много слухов. Как и основное большинство мастеровых-практиков, Жэньмэнь не придавал мистике такого уж серьезного значения, а объяснение любому явлению искал, прежде всего, в рациональном обосновании.
- Вы даже не догадываетесь, как близки к истине, - ответил Ли, едва сдерживая смех.
Из поясного кармана тайпэн извлек сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его инженеру. Офицер нехотя взял предложенный документ двумя пальцами и, продолжая удрученно хмыкать, развернул его. В следующее мгновение осадный мастер, возможно впервые в своей жизни, полностью замер, и лишь его глаза, гораздо более узкие, чем у жителей центральных провинций, все пытались распахнуться на непредусмотренную природой величину.
- Откуда? - наконец, выдал Жэньмэнь хриплым шепотом, поднимая на Ханя взгляд, в котором смешались неверие, счастье и удивление.
- Не вас одного интересует ответ на этот вопрос, - поддержал инженера Фень.
- Всему свое время, а пока для откровений еще слишком рано, - ушел от ответа Ли.
- Но даже не надейся, что я забуду спросить об этом потом, - уголки губ Мао чуть изогнулись вверх, разительно меняя благодушное выражение круглого лица на что-то довольно неприятное.
- Да, да, да, - бормотал в это время нееро, водя пальцам по столбикам иероглифов и всматриваясь в схематичные пояснительные рисунки. - Невероятно. Так вот в чем уловка! Ха! Стоило ожидать... И здесь тоже занятно... А вот это можно и подправить, у нас уже есть нормальный лафет с "плавающим" креплением, а не это старьё...
- Как скоро вы сможете подготовить достаточное количество снарядов, о которых мы говорили? - голос Ли вернул Жэньмэня к реальности.
- Ну, если мне будут помогать ребята из всех остальных батарей...
- Будут, - заверил его Мао.
- Тогда двух дней в принципе достаточно.
- Нет, это слишком медленно, - отрезал Хань. - Все должно быть готов и уложено к завтрашнему утру, в ином случае мы можем просто не успеть.
- Постараемся, - насупился офицер, кося одним глазом в бумагу, которую он по-прежнему держал в руках. - Но насколько я слышал, армия кочевников стоит в ожидании наших действий на берегу Мерекона. Это ведь последний естественный рубеж между нами и Кемерюком. Если где-то и есть смысл задерживать императорскую армию, то только там. Конный путь до их лагеря напрямую займет четыре дня, а с телегами и подвижными ракетными лафетами и того больше. Или хотите удивить меня вновь?
- Постараюсь, - в той же манере ответил Жэньмэню опальный тайпэн. - Во всяком случае, могу обещать, что поездки на лошадях точно не предвидится.
- Так ты по-прежнему уверен, что возьмешь с собой только батарею Ун-Янг-Ша? Осадные специалисты из них отменные, не спорю, но в полевом сражении, особенно если дойдет до рукопашной, толку от них не будет, - толстый полководец уже не в первый раз задал этот вопрос.
- Думаю, двух сотен демоном для рукопашной будет достаточно, - ухмыльнулся в ответ Ли. - Кочевников будет едва ли вдвое больше, чем было солдат в этом лагере прошлой ночью. Мне кажется, в случае чего, они прекрасно управятся со всем и без помощи человеческих мечей, к тому же больше людей и снаряжения, чем одну батарею, мне туда не доставить за столь короткий срок.
- Ладно. Надеюсь, твой якобы авангард Ло-тэн и вправду сгодится для новой пьесы, - и, перехватив пристальный взгляд Ли, Мао как бы нехотя добавил. - Все вопросы потом, сейчас не время для откровений. Так, кажется?
Улыбка толстяка стала еще шире, и Хань как-то сразу вспомнил, с кем именно он имеет дело. Да, Шаарад, наверняка бы, понравилось побеседовать с этим человеком. И вполне возможно, что Мао тоже пришлось бы по душе общение с проклятым повелителем демонов. Вот так и начинаешь порой вспоминать, что во времена крушения династии Цы подземная кровь щедро разошлась по верхнему миру, и кто знает, в чьих жилах она бурлит теперь и как проявляет себя.
Разрывы красных сигнальных огней, которыми имперские войска всегда корректировали передвижение своих отрядов в ночное время, сразу переполошили все стойбище тиданьских каганов. Самые отчаянные нукеры на неоседланных лошадях уже неслись вскачь вдоль речного берега или даже бросались в темные воды, чтобы перебраться на ту сторону и узнать хоть что-то о враге, подкравшемся столь незаметно. Нойоны и ракурсткие воеводы собирали отряды в боевые группы, опоздавшие поспешно забрасывали седла на спины коней и облачались в доспехи.
На южном краю лагеря, где стояли высокие квадратные палатки городских тысяч Кемерюка, выстроенные аккуратными рядами по ранжиру, царившее оживление хотя и было не менее сильным, но такой бессмысленной суеты, как между войлочных юрт, точно не наблюдалось. Десятитысячник Хорша, уже облачившись в полный доспех и перебросив через плечо перевязь с массивным кончаром, быстро взобрался на наблюдательный пост, похожий на корабельную мачту со смотровым "гнездом", и вытащил из чехла на поясе "зоркий глаз" с клеймом имперского мастера.
Никаких массовых движений за рекой пока не наблюдалось, несмотря на то, что красные вспышки с яркими хвостами периодически продолжали расчерчивать ночное небо, свидетельствуя о разворачивании сил сопоставимых с десятком пехотных полков Империи. Один из тысячников, сопровождавших Хоршу, толкнул командира под локоть, указывая на север. С той стороны над степью тоже начали взлетать сигнальные огни.
- Нет, это никак невозможно, - командующий кемерюкского гарнизона отрицательно покачал головой. - Они не могли перебросить такое количество войск незаметно для нас. Похоже, это провокация или какая-то хитрость, - перегнувшись через деревянные перила, десятитысячник прокричал вниз. - Удвоить дозоры, зажечь дополнительные костры по периметру, прочесать лагерь, всем лицам, допущенным на военный совет, находиться на виду и под охраной!
Несколько вестовых, ожидавших у подножия вышки, метнулись в разные стороны, громко выкрикивая распоряжения командующего. Тревожные удары в медные гонги стали стихать, а на смену им пришел ритмичный стук барабанов. Каганы деловито строили своих людей, пользуясь возможностью провести проверку и тренировку перед боем, слуги суетливо метались, нойоны и десятники громко матерились. Отряды разведчиков, теперь уже не случайных добровольцев, а опытных охотников и следопытов, один за другим, скакали через ночную степь в сторону неизвестного врага.
Новые вспышки, странные бледно-желтые, немедленно привлекли к себе внимание большинства тиданей. Хорша в это время придирчиво изучал противоположный берег Мерекона, ища в высокой заливной траве крадущихся лазутчиков. Лишь случайность уберегла командующего от того, что случилось далее.
Ослепительно яркое облако, вспухшее жирной чертой вдоль горизонта, ринулось на лагерь кочевников с треском и грохотом рвущихся ракетных снарядов. Глаза слишком многих в тот момент были устремлены в ту сторону, и внезапное "Озарение Инбу" блестяще сыграло свою роль. Крики страха и боли огласили стоянку тиданьской армии, а сияющая пелена взорвалась новой волной испепеляющего света, едва те, кто уберег зрение, решились вновь взглянуть на север.
Хорша любил читать книги по военной истории Империи, и потому знал, что вслед за первыми двумя придет еще и третий разряд. Что именно применили против его воинов, десятитысячник прекрасно понял. Но весь смысл, того что происходит, он осознал только когда на смену истошному вою ослепленных нукеров пришли крики ужаса тех, кто не попал под действие фосфорных ракет. Приникнув к "зоркому глазу" командующий тиданей с замершим сердцем уставился на самое страшное зрелище в своей жизни.
Растянувшись широкой цепью, через степь шли мангусы. Одинокий демон равнин был способен посеять страх в сердце почти у каждого из воинов свободных улусов. Десять - могли обратить в бегство отряд любого кагана. Но две с лишним сотни монстров, чьи глаза горели ярко даже на фоне затухающей пелены в небесах, вызывали только одно желание - бежать, спасаться и молить о чуде. Внизу раздавались резкие команды, солдаты Кемерюка, поддерживая ослепленных товарищей, строились в боевые "коробки". Они еще не видели того, что видел их командир. И хотя, Хорша не сомневался, его люди ринутся в битву даже с таким врагом, но вопрос был в том, а многие ли из них уцелеют?
Не к месту точная имперская оптика давала прекрасную возможность насладиться приближением демонов, а в первых рядах их стаи действительно было на что посмотреть. Вожак мангусов впечатлял своими размерами и статью - настоящее чудовище, состоящее из костяных когтей, наростов и бугрящихся мышц, покрытых темно-русыми волосами. Для такого не составило бы труда разорвать всадника в полном доспехе за считанные мгновения, и Хорша очень сомневался, что кто-то из шаманов, сопровождавших войско, сумеет отогнать такую тварь простыми песнопениями или дурманящими благовониями.
Но даже лидер степных демонов не шел ни в какое сравнение с тем чудовищем, что возглавляло стаю. Это был не просто демон, а тот самый настоящий истинный демон, что может явиться лишь из-за края мира. Выше самого высокого человека, не считая рогов, чуть загнутых назад, в доспехе из незнакомых тиданю материалов, с пылающими глазами и длинным обоюдоострым клинком. Воитель из глубин подземелья был окутан разрядами первородных молний, оставлявших в земле дымящиеся проплешины.
Чуть в стороне от рогатой твари изящно скользило еще одно существо, не опознать которое было попросту невозможно. Обсидиановый доспех, подогнанный по ладной фигуре, переплетение красных и черных тонов, три роскошных пушистых хвоста и крупная рыжая голова с вытянутой лисьей мордой и торчащими треугольными ушами. В пасти кумицо сверкали загнутые клыки, а изумрудное сияние, лившееся из глазниц, заставляло воздух вокруг оборотня превращаться в какой-то пряный тягучий кисель, буквально насыщенный древними чарами.
Еще две миниатюрных фигуры, во всяком случае, на фоне мангусов, двигались слева и справа от ужасающей троицы демонов. Если бы сплошные пластины стальных облачений имели не матовый, а черный цвет, то Хорша готов был бы поклясться, что уже где-то видел подобных существ. Грациозность и смерть переплетались в самой их сути, и хотя лица неизвестных воительниц скрывались под тяжелыми степными шлемами, кровавые огоньки, сияющие в вытянутых прорезях фигурных полумасок, явственно свидетельствовали о природе этих созданий.
Несмотря на кажущуюся неспешность, волна чудовищ приближалась стремительно и неумолимо. Хорша с содроганием представил, что случится, когда они достигнут лагеря. Десятки монстров, хлынувших через линию укреплений, ворвутся в ряды ослепленных, растерянных и перепуганных людей. Кровавая бойня и ни единого шанса на спасение для тех, кто угодит под первый удар. Сотни Кемерюка закончили построение, плотно сбив свои ряды, укрывшись круглыми железными щитами и выставив длинные ростовые копья. Третий советник баскака Хардуза не был уверен, что это сдержит демонов, но отдать приказ рассыпаться и попытаться сойтись с противников "в клинки", было бы еще большей глупостью. Каждое порождение мрака было прекрасным бойцом-одиночкой, это было известно еще с древних времен. Они сражались только за себя и ради личной славы, а значит, победить их можно было, лишь действуя сообща, противопоставив силе и ярости крепость построения, железную дисциплину и солдатскую взаимовыручку.
Враг вплотную приблизился к неглубокому рву и оборонительному валу, усыпанному выструганными кольями. Отправлять туда бойцов уже не было смысла, лучше было встретить чудовищ на открытой местности в центре стойбища. Несколько широких площадок, очищенных для ежедневных солдатских тренировок, позволяли вести круговую оборону, а также задействовать лучников, укрытых в центре построений.
Хорша уже готовился увидеть прорыв демонов, когда они вдруг внезапно остановились. "Зоркий глаз" выхватывал в отблесках лагерных костров замершие силуэты чудовищ, но только духи-защитники ведали, по какой причине ни одно из них так и не решилось пересечь границу бивуака. А потом тысячник заметил, как сквозь ряды демонических созданий, совершенно спокойно и не торопясь, идет человек, которого Хорша, откровенно говоря, уже никогда не рассчитывал увидеть. Голова тайпэна Ханя была обнажена, пустые руки широко разведены в стороны, а ножны с цзун-хэ сдвинуты за спину. Все эти знаки были прекрасно понятны командующему тиданьской армии.
Спрятав "зоркий глаз" обратно в поясной чехол, Хорша зашагал к лестнице мимо замерших в ожидании приказов тысячников и сотников.
- Соберите всех каганов, ракуртских вождей и посланников тайша, какие еще не разбежались, - военачальник невесело ухмыльнулся, глядя на непонимающие лица своих подчиненных. - Нам уже сейчас повезло как никогда. В том же каргёцу, когда на доске появляется фигура императорского демона, вступать в мирные переговоры уже никто, как правило, не предлагает.
Тидани и ракурты подходили, не спеша и сбившись тесной группой, с опаской поглядывая на спутников Ханя, замерших у того за спиной. Больше всего их внимание привлекали желтые вьющиеся молнии и живая перевязь Куанши, чешуйки которой беспрестанно шевелились и пытались разглядеть приближающихся людей своими мутными бельмами. Привыкнуть к этому было непросто, сам Ли до сих пор не мог смотреть на них без брезгливого отвращения. Особенно это чувство усилилось, когда Куанши разоткровенничался, объяснив, из чего же собственно состоят доспехи его отца.
- Это было подарком, единственным подарком моего прародителя своим младшим выкормышам в час их становления. Всякая тварь мечтает жить, и иные готовы на самое жалкое существование, лишь бы не шагнуть за рубеж полного развоплощения, - рассказывая, Куанши подбрасывал одну из стонущих пластин на своей когтистой ладони. - Величайшие из демонов, потерпевшие поражение, готовы продать свои силы и разум победителю, лишь бы не исчезнуть с полотна мироздания. Шаарад придумал, как полноценно использовать их, не полагаясь на такую глупость как доверие, иначе удара в спину было бы не избежать. Никто не знает, как он делает с ними это и можно ли вернуть прежнюю форму тому, кто прошел преображение его волей, но зато теперь вся сила этих существ моя. И никто иной уже никогда не сможет воспользоваться ими.
- И ты, Хань, даже не представляешь, какое удовольствие доставляет этому ублюдку, понимание последнего факта, - добавил второй обитатель демонического тела, подводя итог тому короткому разговору.
Каганы и другие набольшие степняков чувствовали себя под взглядами десятков демонов явно не очень-то комфортно, но присутствие Ли, возглавлявшего это странное войско, похоже, действовало на людей успокаивающе.
После секундной заминки вперед вышел командующий тиданей, обменявшийся с императорским полководцем пожеланиями удачи и церемониальными поклонами.
- Могу вас поздравить. Это было весьма эффектно. И эффективно, - десятитысячник Хорша был, как и прежде, подчеркнуто вежлив, хотя и не скрывал эмоций. - Половина моей армии разбежалась или просто не в состоянии вступить в сражение. Зато вторая часть, которая уцелела, теперь готова к схватке даже с таким противником, и этих воинов будет вполне достаточно, чтобы одержать над вами верх.
- Но после этого, у вас вообще не останется войска, - спокойно ответил Ли, понимая, что перед лицом кочевой знати Хорша просто обязан проявлять "твердость и силу духа".
- Да, это будет великая битва, которая войдет в предания и легенды. Последняя славная страница истории тиданей. И когда над Кемерюком взовьется синий штандарт Империи, мы уйдем в прошлое как сокрушители демонов, а не как очередной сломленный враг Единого государства, - улыбка тысячника была искренней и печальной. - Хорошая посмертная память, лучше того, что могло бы быть.
- Если это понадобится, то для меня будет честью преподнести вам такой подарок, - Хань склонил голову, демонстрируя уважение к несгибаемой храбрости кемерюкских воинов, и в глазах у Хорши отразилась ответная благодарность военачальника. - Но все же, прежде прошу выслушать меня.
- Не вижу причин не сделать этого. С каждой минутой, что мы говорим, мои сотники собирают все больше тех глупцов и трусов, что поддались малодушию и общей панике, посмев бежать с доверенных им рубежей.
- Я хочу напомнить о том разговоре, что случился на совете тайша в тот раз, когда старейшины вашего народа согласились выслушать меня.
- Ты вел себя дерзко.
- Но, как и тогда, готов подтвердить свою дерзость делом, - широким жестом Хань указал в сторону своих новоявленных союзников. - Я задал мангусам вопрос, о котором говорил, и получил ответ на него. Компромисс был найден, и земли, с которых вам пришлось отступить, снова будут принадлежать только тиданям и ракуртам.
- Старшая Мать отзывает своих сестер и кормящих, - прорычал, приближаясь, Шархад. - Вы вольны поступать с этим даром так, как вам захочется. Благодарите за это человека, что стоит перед вами. И помните об одном - друзей мангусов среди прочих пород немного, но врагов еще меньше. Слишком уж быстро последние находят упокоение в наших желудках.
- Совет старейшин и баскак Кемерюка услышат ваши слова, - выдержке Хорши, над которым навис Шархад, в такой ситуации можно было только лишь позавидовать. - И все же, война уже объявлена, и какова гарантия того, что армия Империи не станет наносить удар, к которому она готовилась столь долго и тщательно?
- Это письмо подписано тайпэном Кара Сунем из рода Юэ, - Ли вытащил из поясной сумки бамбуковый тубус с висячей печатью и протянул его своему собеседнику. - Как воплощение воли Единого Правителя в этом походе, тайпэн обещает прекратить всякие военные действия против тиданей и ракуртов, а также принудить к этому манеритов и прочих имперских союзников. Это случится, если армия Кемерюка будет распущена, а каганы со своими отрядами вернуться в родные улусы, и впредь не станут покушаться на жизнь, имущество и земли, как императорских вассалов, так и простых подданных Нефритового Престола. Взаимные обиды и счета за смерти и разорение Империя не станет вспоминать, и ждет того же от тиданьских родов. Что же касается загубленных жизней и сожженных домов в Сиане и по всей провинции Хаясо, то возмещение тех событий последует со стороны манеритских каганов так скоро, как я смогу увидеться с ними. Довольно ли этого?
- Я верю в силу знаков, нанесенных на бумагу, - взяв футляр, Хорша внимательно изучил красную сургучную печать, которой были спаяны шнуры, удерживающие крышку. - Но еще больше я верю в слово чести. Кто сможет поручиться передо мною, что за лестными обещаниями командующего нефритовой армии нет лжи и обмана? От моего решения зависят жизни женщин и детей моего народа, и не только они.
- Именем и честью личного вассала Императора, я клянусь, что приложу все свои силы на то, чтобы договоренность, указанная в переданном вам письме, соблюдалась обеими сторонами. А также клянусь, что не успокоюсь пока не найду и не покараю каждого, кто посмеет отступить от нее. И неважно, будет ли он по-прежнему в этом мире или окажется к тому времени в каком-то ином.
- В устах любого другого это прозвучало бы пустой бравадой, но императорскому демону я верю целиком и полностью.
Приложив руку с бамбуковым футляром к груди, Хорша еще раз низко поклонился.
- На рассвете следующего дня армия Кемерюка прекратит свое существование, вновь став отдельными туменами каганов и тысячами городской стражи. Я не могу ручаться за дружины ракуртов, но думается мне, что и они поспешат обратно в оставленные ими леса и равнины. Тидани примут мир из твоих рук, Ли Хань, и в этом уже я клянусь тебе своей жизнью и честью.
Они прекрасно понимали друг друга, воспитанные в разных традициях и культурах, но единые в том, что звалось благородным духом воителей. Там, где была возможность не обнажать мечи, избегая бесчисленных жертв, Ли и Хорша всегда стремились к этому решению и прикладывали все усилия для его конечного воплощения. Это не было слабостью характера или мягкотелостью, как могло показаться со стороны. Только тот, кто ценит чужую жизнь превыше своей, был способен на такой шаг, и только тот, кто жил ради других, мог его понять.
Вслед за уходящим Хорша потянулись и остальные вожди, так и не проронившие ни слова на этой встрече. Но некоторые из них все же остались, и теперь они подходили к Ханю, понуро опустив свои лица. Каган Герей был единственным из всех императорских вассалов, кто решился заговорить с Ли, глядя тому прямо в глаза.
- Мы сделали свой выбор, и готовы отвечать за него. В наших поступках не было ничего, что вспоминалось бы с гордостью, хотя мы и выбрали один путь со своим народом. Теперь, когда мы знаем, что война закончится, не успев толком начаться, принять твое правосудие будет для нас заслуженно и не страшно.
- Но я не судья вам, - отрезал Ли, и Герей вместе с остальными увидел, как резко закаменело лицо опального тайпэна. - Вы совершили свое преступление против клятвы, которую принесли добровольно, и отвечать за это будете лишь перед ликом Императора. Он единый судья для своих вассалов. Кто знает, насколько тяжелым сочтут ваши проступки. Большой раздор оказался погашен до того, как пламя успело охватить степные равнины, и никто не успел пролить реки крови, окончательно покрыв себя несмываемым позором. Я могу обещать вам только одно. Из собственного опыта, я говорю вам, что суд Императора будет суров, но справедлив.
- Значит, мы предстанем перед ним, - глухо ответил Герей, и эхо чужих голосов раздалось вокруг, подтверждая единодушие каганов.
Вассалы Императора тоже двинулись в сторону лагеря, и только один молодой воин, державшийся до этого в стороне, остался стоять на месте. Ветер, застывающий на щеках, поначалу удивил Ханя, но потом он понял, что происходит. Все замерло в окружающем мире - люди, демоны, трава и даже звезды стали лишь неподвижной декорацией. Синие глаза кумицо на лице у юного тиданя внимательно изучали Ли. Горячее дыхание обожгло шею тайпэна, и над его правым наплечником, потускневшим от времени, появилась рыжая морда Фуёко. Лисица так и не сменила своего полузвериного облика, что, похоже, совсем не доставляло ей каких-либо неудобств.
- Так значит, вот как ты решила сыграть, подруга? - слова, раздавшиеся из горла тиданя, не принадлежали ему и не нуждались в помощи языка или губ.
- Да, мне никогда не нравилось быть на третьих ролях, Наёли, - клыкастая улыбка Фуёко смотрелась особенно впечатляюще.
- Старшая Сестра будет расстроена, убивать тебя совсем не входило в ее планы.
- Ничего, мы еще не раз подправим ее замыслы, поверь мне. И передай Сестре, что мой выбор был совсем не труден. Скажи, что я выросла и узнала. Она поймет.
- Как пожелаешь...
Ветер слегка зашевелил волосы на голове у Ли, и время вновь вернулось к своему извечному течению. Тидани уходили к лагерю, мангусы весело обменивались рычащими фразами, и, похоже, никто и не заметил того, что произошло. На том месте, где стоял молодой воин, не осталось и следа. Лишь поймав мимолетный взгляд Фуёко, чье лицо уже приняло человеческий образ, Хань убедился, что встреча с еще одним оборотнем ему совсем не привиделась.
- Поразительно. Умирать буду, только об этом и вспомню, наверное.
После завершения короткого доклада лично командующему Закатной армии Ли и Жэньмэнь возвращались в расположение походного да-дянь дома Кун Лай, где Хань решил на время остановиться. Осадный инженер все еще пребывал в легком шоке от пережитого за последние дни, о чем не забывал сообщать буквально каждому встречному. Главными, однако, его слушателями стали Ли, сопровождавшие его къёкецуки и в особенности Удей. Тидань был на грани нервного срыва, и если бы не успокоительные настойки, которые он сам для себя варил, то кто знает, чем бы все могло обернуться. Как ни странно, с приготовлением зелий степняку с большой охотой помогала Фуёко, что еще больше укрепило их уже вполне добрососедские отношения. Куанши предпочитал отсиживаться в роскошном походном шатре, услужливо подаренном Мао Фенем, и не привлекать к себе излишнего внимания.
- Проехать туда и обратно верхом на демоне, целой батареей, со всем снаряжением! Да мне просто не поверят, если я буду кому-то об этом рассказывать! - эту фразу Жэньмэнь повторял только за сегодня уже в четвертый раз, но все никак не мог остановиться. - Эх, побольше бы нам таких союзников! Да только наше преимущество в скорости и разведке поставило бы Юнь на колени за пару недель.
Южное царство оказалось для нееро еще одной "больной" темой, и Хань посчитал за лучшее не делиться с офицером имевшимися сведениями относительно возможности скорого вторжения. Буйный темперамент не позволил бы Жэньмэню усидеть на месте, а вот это-то было бы сейчас совсем некстати. Хотя возможности, дававшиеся внезапным воскрешением, были уже использованы, а момент неожиданности в противостоянии с кумицо оказался потерян, Хань все же рассчитывал опередить Старшую Сестру, несмотря на то, что она по-прежнему вела как минимум на один ход.
По счастью, кто-то из проходящих мимо офицеров окликнул инженера и тот мгновенно переключился на новый объект, распрощавшись с тайпэном и его спутницами.
- Если у вас появится работенка для нас, то батарея Ун-Янг-Ша всегда к вашим услугам, высокочтимый, - бросил Жэньмэнь на прощание.
- Итак, одно невозможное ты уже сделал, - обратилась Таката к Ли, едва командир ракетчиков скрылся за углом. - Всего лишь силой слова сумел остановить две армии, готовые вцепиться друг в друга. Что дальше?
- К сожалению, это была не сила слова, а куда более могучая сила внушения двух очень хорошо поставленных и исполненных представлений, и во многом она опиралась отнюдь не на доводы разума, - вздохнул Хань. - Идти на такие уловки не слишком достойное дело, но добиться решительного успеха другим способом мы могли и не успеть. Забавно, раньше я просто бы попытался уговорить Кара Суня и Хоршу, используя одни лишь правдивые факты и веру в способность истины возобладать над туманными интригами. Сейчас мне это уже кажется глупым и наивным, а к конечному результату я стал относиться с большим вниманием, чем к процессу. Это пугает...
- Это растет мозг, - рассмеялась Фуёко.
- Соглашусь с хвостатой, - не стала отставать Таката. - Хотя порою то, что ты до сих пор делаешь, выглядит все также наивно и глупо.
- Если кровопролитие остановлено, то нам следует заняться предательством в столице, - напомнила остальным Ёми. - Что мы знаем об этой части плана нашего врага?
- К сожалению, не больше, чем я уже рассказала, - пожала плечами кумицо. - По определенным причинам к полноценным слухам о том, что затевает Сестрица, я долгое время не могла подобраться, а потом случилось то, что случилось.
- В любом случае, нам надо отправляться в Хэйан-кё, - заключил Ли.
- Ты не забыл, что тебе запрещено там появляться? - спросила Таката.
- Нет, не забыл.
- Может быть, хоть раз доверишь дело кому-то другому? Тому же толстяку Мао, он будет не против выслужиться перед Императором и тайпэнто. Знаешь, иногда полезно подумать о себе не только как о вещи, которую Империя должна износить и выбросить на помойку за постоялым двором. Хотя, кому я об этом рассказываю...
Горестный вздох къёкецуки совпал с появлением тайпэна Феня, спешившего навстречу Ханю. Лицо толстого полководца было красным и мокрым от пота. Для Мао, привыкшего экономить свои движения, это было весьма необычно.
- Ли! В лагерь прибыли каганы манеритов, и они очень хотят увидеть тебя. Воплоти, если так можно сказать.
- Что-то случилось? - не только тайпэн, но и демоны, окружавшие его, сразу же подобрались, в голосе Мао было определенно что-то зловещее.
- Ну, есть две причины их желаний, - поравнявшись с Ханем, Фень остановился, чтобы отдышаться и вытереть пот с обоих своих подбородков. - Во-первых, многие из манеритов уверены, что слухи о твоем возвращении лишь наша пропаганда, благодаря которой мы намерены в последний момент увернуться от прямого конфликта с тиданями, и оставить их одних доедать получившуюся кашу. А во-вторых, у тех, кто приехал, есть для тебя сюрприз.
Гости в полном составе ожидали "воскресшего тайпэна" у шатра Мао Феня. Каганы Гусук и Ворката что-то яростно обсуждали, поначалу, не заметив появления Ли. Зато Торгутай, выскочивший из палатки, сразу ринулся к Ханю, радостно улыбаясь и выкрикивая приветствия. Последним из шатра появился старик Гуюк из рода Мукдэн, самый богатый и влиятельный вождь манеритов, державшийся в тени во время событий в Сиане. Кочевники были рады увидеть Ли Ханя и узнать, что новость об отступлении тиданей истина. После продолжительного обмена новостями и мыслями, кто-то, наконец, вспомнил об упомянутом ранее сюрпризе.
Когда Хань вошел в личные покои Мао, человек, сидевший на ковре в самом центре, лишь вскинул голову и усмехнулся. Руки кагана Тимура были намертво привязаны к опорному столбу, а на ногах красовались тяжелые кандалы.
- Что ж, наслаждайся, эта победа по праву твоя, - сказал манерит отрешенным голосом, наблюдая за появлением къёкецуки и кумицо. - Но ненадолго, ведь все уже давно решено. Это греет мне душу, хотя я знаю, что то, ради чего я боролся, погибло уже навсегда. Мой улус и мои люди. У них нет будущего, их бросят на растерзание тиданям, хотя я делал все, как было нужно. Им даже не приходилось приказывать мне.
- О чем ты ведешь свою речь? Кто мог приказывать такому гордому сыном степей, легко рискнувшему в открытую поднять руку на ближнего слугу Императора? - спросил Ли без всякого подвоха.
- Подумай сам, - Тимур откинул голову назад, прижавшись затылком к деревянной опоре, и тяжело вздохнул. - Я исполнял свою волю и волю тех, кому присягал, пусть они и готовы теперь отвергнуть меня. Не знаю, простая ли ты жертва обстоятельств, как я, или большая фигура в тех играх, что заполонили переходы Золотого Дворца, но на то, чтобы свалить этого врага у тебя не хватит ни силы, ни опыта. Все остальные, они готовы были делать вид, что ничего не знают о моем покушении на тебя и смерти Тамыша, едва выяснялось, кто покровительствует мне. Ровно до того момента, пока ты не вернулся.
- Имя. Назови мне имя.
- Когда твое выступление и череда погромов, устроенных в Сиане, вдруг успокоили воинственный пыл обоих Баин, а вести, что получил Гуюк из Хэйан-кё, заставили его отступить на нейтральную позицию, то им понадобился кто-то, кто сумел бы подхватить упавшее знамя, - Тимур продолжал свой рассказ, не обращая внимания на слова тайпэна, и Хань решил дослушать. - Они быстро вышли на единственного кагана, сохранившего верность традиции, а не целесообразности. Наши взгляды совпали во всем, им даже не пришлось убеждать меня. Посланница Мори легко добилась моего согласия.
При упоминании имени военного советника Хань едва не прокусил губу. Сбывались его самые худшие опасения, зароненные еще в тот момент, когда он узнал, что письма тиданьских каганов, отправленные в столицу, остались без внимания. В голосе же самого Тимура на словах о поверенном тайпэнто что-то внезапно переменилось.
- Никогда не встречал среди вашего народа таких, как она. Грозовая буря над степью, прекрасная в своей ярости и гневе...
- Дальше можно не слушать, - Фуёко небрежно коснулась лба кагана, и манерит обвис на веревках, как будто мгновенно провалившись в дремоту. - Если кому интересно, то полагаю, что посланницу звали Маэси. Ей всегда нравился такой тип мужчин, сильных и волевых, но ищущих женщину, способную легко обуздать этот нрав. Может, просто избавим его от страданий? Его разум уже никогда не очистится от этой сладкой отравы.
Кумицо сказала это странным печальным тоном, словно она и вправду сочувствовала ушедшему в забытье Тимуру.
- Нет, его слова это пока наше единственное доказательство в борьбе против Мори.
- С тайпэнто тебе не тягаться, - собранное выражение лица молодого полководца было знакомо Такате, Ли уже думал о своих следующих шагах. - Ты даже не доберешься до Золотого Дворца, тебя схватят еще на въезде в город. Император не услышит тебя из темницы, поверь.
- Как только весть о неудаче взаимного истребления Закатной армии и тиданей дойдет до столицы, Мори сделает то, что задумали кумицо, - Хань лишь поджал губу и опустился на корточки перед Тимуром. - А он узнает об этом задолго до появления гонца от Кара Суня, ведь так?
- Именно, - подтвердила Фуёко. - Времени совсем немного.
- Значит, нам надо спешить, и добраться до Хэйан-кё как можно раньше, чтобы успеть помешать ему, совершить непоправимое.
- Шархад и мангусы уже ушли обратно в степи, - заметила Ёми. - Ты сам отпустил их, объявив все долги сочтенными.
- Лошади тоже умеют мчаться быстро, особенно если менять их на почтовых постах.
- Ты собрался брать столицу штурмом в одиночку? - скептически уточнила Таката. - Большую армию на берег Камо не доставишь в срок на почтовых скакунах.
- Значит, вы уже готовы бросить своего бесстрашного лидера?
Одна из ширм, отделявших дальний угол шатра, со стуком сложилась, и тайпэн Мао Фень, нахально ухмыляясь, выбрался из своего убежища.
- Как это я могла не учуять его вонь? - оскалилась старшая къёкецуки, но рука распрямившегося Ли опустилась на плечо мертвого демона, удерживая девушку на месте.
- Все мы когда-нибудь ошибаемся, - Мао совсем не демонстрировал смущения.
Кумицо, сделав полшага в сторону, заглянула за перегородку. Большая деревянная доска со странными рисунками и иероглифами, лежавшая на полу, сразу же дала объяснение случившемуся. Это был довольно редкий артефакт, и к огорчению Фуёко незаметно прибрать его сейчас к рукам для оборотня не являлось возможным. Даже прикоснуться к этой вещице ни она, ни кто-либо из мертвых демонов просто не сумел бы. Возможно, что даже у Куанши ничего бы не вышло с первой попытки.
- Но что касается, армии для штурма непреступных стен, то здесь я, вероятно, смогу вам помочь, - пройдя к чайному столу, толстый тайпэн грузно плюхнулся на подушки в огромном кресле и обвел всех вокруг довольным взглядом. - С репутаций Ли это будет еще проще, чем вы думаете. Только решайте быстрее, ведь если я хоть на секунду задумаюсь о том, что делаю сейчас, то вы увидите, что бегать я умею довольно быстро.
Ли знал, что это может оказаться той самой заранее подготовленной ловушкой, в которую его попытается заманить Старшая Сестра, когда он бросится спасть столицу. Но почему-то Мао казался не лучшим из кандидатов на эту роль, и куда больше стоило ожидать предательства со стороны кого-то, кто не числился у Ханя в заклятых недругах. Не стоило также забывать и о переменчивой природе Фуёко.
- Я зачастую принимал помощь от простых людей, крестьян и рабочих. Также легко я согласился принять ее и от къёкецуки, от карабакуру, от мангусов, от кумицо и даже от демонов Ло-тэн, - несмотря на жест Такаты, обращенный к нему и расшифровывавшийся как "придушу!", Ли все-таки закончил фразу, - приму и от простого полководца Империи.
- Смотрю, я попал в очень достойный список, - хмыкнул Фень.
- Из него будет довольно легко выпасть обратно, - пообещала старшая къёкецуки. - Причем, болезненно и по частям.