Можно быть отличным поэтом И стихи писать для детей, И, представьте себе, при этом Их любить с каждым днём нежней.         Лев Толстой возлюбил детишек,         Напускал их побольше в зал.         Он дарил им зайчат и мышек,         Но обедать - не забывал. Не бывает чужих детишек, Как любил повторять Вольтер, А вот книжек порой излишек, Лучше б чаще ребёнок ел.         У Монтеня спросили как-то,         Много ль деток у мэтра есть?         Им ответил философ с тактом:         Их, что листьев в лесу - не счесть. Не считая детей и книги, Забывая про сон подчас, Жизнь прошёл молодцом Овидий И на полке стоит у нас.         Он стоит, покрываясь пылью,         Не читаем уже никем.         Он ни сказкой не стал, ни былью.         Лишь цитатником для богем. Он читаем специалистами, Он предтеча, он - наш исток, Отчего мы с тобой речистые? Это он дал нам всем урок.         За истоки настырно ратуя,         Смотрим пристально не туда.         Отчего мы с тобой горбатые?         Это нам Квазимодо дал. Квазимодо - большая лапочка, Бабки Ёжки любимый внук, Он сморкался в большую тряпочку И пилил под собою сук.         Остро жизнь наточила лезвие,         Не плеснёт нам хотя б по сто.         Отчего мы с тобою трезвые?         В этом Лев виноват. Толстой. Нам Островский так жить советовал, Чтоб не стыдно нам было за. . . Но, наверное, не поэтому Бросил я заливать глаза.         Вот Парнас затрещал под мифами,         Затаились зимой леса.         В том, что я не расстался с рифмами,         Виновата Алёна-сан. Без вины не раз виноватым я Выходил на исходе сил, Скоро внуки меня лопатою Отметелят, чтоб дольше жил.         И дорогами многотрудными,         Сотни раз поменяв маршрут,         Мы вернёмся сынами блудными         В те края, где всегда нас ждут. <2007-2010>