День первый. Я открыл глаза и попытался сфокусировать людей, окружавших меня и помещение. Всё было в тумане, где-то далеко. Своего тела я не чувствовал, но различал голоса, которые звучали вокруг. Впрочем, разговоры мне были непонятны. Мой мозг отказывался соображать и понимать - что происходит? Но постепенно, фигуры и лица приобрели форму, а слова сложились в предложения. Я понял, что происходящее относится ко мне.
- Скорее, скорее, Петрович очнулся! - услышал я звонкий женский голос возле себя. С усилием я повернул голову, и тут же резкая боль пронзила череп до самого основания. Голова закружилась, подступило желание тошноты. Я закрыл глаза и отпрянул, но успел узнать в "сиделке" свою коллегу по работе: журналиста Татьяну Звягину, а также ещё несколько человек из редакции, с которыми мы готовили материалы.
- Лежите, не двигаясь! - услышал я требование, подоспевшего врача. - У вас сотрясение мозга и серьёзная травма бедра.
Боль в голове отступила, и я снова открыл глаза. Своего тела я не чувствовал и поэтому не мог определить, что меня тревожит. Доктор, крепкий мужик, лет сорока, вопрошающе смотрел мне в глаза и ждал ответной реакции.
- Я ничего не чувствую. - Еле пролепетал я.
- Всё правильно, вы под наркозом. Но скоро его действие ослабнет, и мы сможем заняться вашей травмой конкретно.
- А что произошло? - я попытался пошевелить руками.
- Произошла автоавария. Вы попали под машину. - Сказал врач и пересел на стул, чтобы мне было лучше его видно.
- Как давно? - снова пролепетал я.
- Сегодня утром.
Я отвёл глаза к окну. По голубому небу плыли редкие облака, где-то рядом щебетали птицы. Понять время, разделявшее нас с утром, было невозможно, но мне почему-то и не хотелось. И всё-таки я попытался собрать остатки памяти в своей голове, но боль, давившая на виски, мешала это сделать. Через некоторое время, по частям, память стала восстанавливать картину происшедшего.
Ранним утром, после бессонной ночи, мы подготовили какой-то важный материал. Татьяна Звягина должна была отвезти его редактору. Из кафе я позвонил Диме, фотографу, для того, чтобы сделать подборку фотографий. Мы договорились о встрече на Староникитинской улице. Я пришёл на встречу на десять минут раньше, и стал смотреть по сторонам, выискивая знакомое лицо. Но Дима появился на другой стороне улицы и помахал мне рукой. Жестом я показал ему, что сейчас подойду. Затем перелез через ограждение и внимательно посмотрел по сторонам. Машин было мало, и хотя дорогу в этом месте переходить было запрещено, я всё же рискнул.... Тут воспоминания оборвались, и я снова закрыл глаза.
В памяти мелькали разные отрывки собственной жизни, словно кадры большого биографического фильма: из детства они прыгали сразу к последним событиям, затем возвращались к юности - и снова во взрослую жизнь. Такой калейдоскоп совсем меня запутал, я открыл глаза и увидел, что иду по темно-серой дороге, с белой разделительной чертой. В правой руке болтается рабочий дипломат. Резкий порыв ветра заставляет встрепенуться волосы и рубашку. Я замечаю, что слева опасности нет. Делаю следующий шаг, смотрю в сторону Димы, затем слышу его крик: Стой! - но уже поздно. Голова поворачивается вправо, и дорога, которая была пуста, оглушается диким лязгом трения шин по асфальту. Это вишнёвая девятка издаёт вопящий звук тормозов. От тупого удара передом в бедро, слышится хруст костей. Дипломат немного смягчает удар, но резкая боль на миг останавливает дыхание. Меня подбрасывает вверх, и я вижу перепуганное лицо водителя. Время, будто останавливается и исчезает. Ещё миг, и моё тело обрушивается на капот, а голова пробивает стекло и оказывается в тёмно-зелёном салоне. Почему это бросилось в глаза? Не знаю. Я теряю сознание...
Видение было столь ясным и жутким, что меня затрясло.
- Успокойтесь, всё будет хорошо! - перебил мои воспоминания доктор. Затем подошёл к моим коллегам по работе и о чём-то проинструктировал.
Я всё ещё лежал под страшным впечатлением, и корил себя за такую непредусмотрительность. Глупейший поступок - и всё, цикл жизни завершён, не успев набрать обороты. Мои мысли снова отвлекли Дима и Таня:
- Поступил ты, прямо скажем, опрометчиво, - начал Дима.
- Нельзя так рисковать головой, когда слава наступает на пятки. - Вторила ему Таня. - Нужно быть внимательней!
В этот момент у них за спиной появился заместитель главного редактора и кто-то ещё.
- Как чувствует себя пострадавший? - пробасил как всегда он.
- Не знаю, как та часть, которая начинается под головой - она же, ещё пытается соображать. - Попытался пошутить я.
- Ну, ну, лежи, отдыхай. - Остановил он мою попытку приподняться. - Ты нам ещё пригодишься. Тебе необходимо набраться сил и восстановиться для дальнейших подвигов и свершений.
- Возьмите материалы в моём дипломате. - Обратился я, к стоящим за спиной зама сослуживцам.
- Да, да, - подтвердил тот, бодро подбросив своё пухлое тело со стула. Затем отвёл их к двери и несколько минут давал ценные указания. Оттуда же они крикнули мне: "До завтра!" и "Поправляйся!" и быстрой сапой покинули помещение. Потом замредактора передал мне соболезнования главреда, и многих других моих коллег и знакомых, которые были в шоке от случившегося.
- Но всё-таки ты молодец! - он положил мне на плечо руку. - Этот материал даст тебе счастливый билет. На этой неделе он выйдет на первой полосе, но оригинал макет, ты увидишь первым. Поправляйся! - он пожал мою бесчувственную руку, и спешно удалился за дверь.
Я остался один в этой белоснежной палате, с множеством хитрых приборов и жёлтой шторой на окне. Где-то в коридоре, суетливо бегали медсёстры и доктора, чего-то требовали пациенты и их посетители, и только мне, впервые - ничего не было нужно! На секунду, мне захотелось покинуть это помещение, но, вспомнив о своей беспомощности, я сумел лишь пошевелить пальцами на руках. Первый раз - за полувековую жизнь - никуда не надо было спешить, сломя голову, гнаться за громкими личностями и выбивать из них необходимую информацию. Тишина и покой, вдруг вернули такое забытое чувство блаженства, что я даже обрадовался такому стечению обстоятельств. Я давным-давно забыл, что такое отдых. И это, было предусмотрено где-то сверху, чтобы дать мне время поразмыслить над своей жизнью. Вспоминая пройденный путь - тяжёлый и тернистый, - я и не заметил, как снова отключился и впал в глубокий сон.
Я возвращался в детство и юность: снова переживал все ступени развития личности, поражения и неудачи, предательство и унижение. Всё это мелькало перед глазами отдельными отрывками, как в смонтированном кино. Во время этого странного сна, чувство освобождения и необычайной лёгкости не покидало меня ни на минуту. Я снова и снова проходил все вехи своей сложной судьбы.
- Серёжа, - услышал я сквозь сон знакомый голос Татьяны. Прикосновение её холодной руки, вернуло меня в чувство. - Очнись! Очнись и почувствуй себя настоящей звездой.
Я открыл глаза и увидел, как она протягивает мне свежий номер газеты. Через минуту дверь палаты распахнулась, и туда хлынули мои коллеги с поздравлениями, во главе которых шёл замреда, открывающий бутылку шампанского.
- За успех! Быстрый и неизбежный! - Продекламировал он и разлил всем шипящий напиток.
И действительно, все последующие дни, часто говорилось об ошеломительной работе. Меня уже выписали из больницы, и я сам пал жертвой пишущей братии. Успех превзошёл все ожидания, и я купался в лучах славы. Долгое время я принимал всяческие похвалы в свой адрес, а через некоторое время - представлен к награде. Все эти события заставили сесть меня за книгу, в которой я подробно описал историю своей жизни, а заодно и технику своей непростой специальности. Она также пошла нарасхват, что пришлось даже допечатать тираж. К тому времени, меня уже звали на Запад и предлагали учёную степень, а также, работу в престижном университете. Всё это происходило так гладко и плавно, что мне самому не верилось в происходящее.
День последний. В какой-то момент, тупая боль пронзила всё тело. Раздался противный хруст костей и чей-то крик. Небо и земля поменялись местами и стали мутными. Искорёженный дипломат, легко выскочил из руки и разметал по улице, исписанные листы бумаги. Я встретился взглядом с испуганным лицом водителя. Мы смотрели так несколько секунд. Когда расстояние сократилось, меня с силой бросило в лобовое стекло, которое тут же рассыпалось, сильно поранив лицо. Но боли я уже не чувствовал: я влетел в салон водителя, и мягкое сидение остановило этот безумный полёт. В ушах стоял непонятный гул, но затем он прекратился. Глаза я больше не открыл никогда. Лишь только непонятное видение осветило мне судьбу, если бы не произошло этой нелепой трагедии. Трагедии, которая называется случайностью, и которые творим мы сами - не задумываясь, о следующем шаге.