Аннотация: Как же это друзья?! Человек смотри на вишни в цвету А за поясом - длинный меч...
Светлейший
Высокородный Персин д"Асерион отходил в иной мир, лежа посреди единственной улицы жалкой деревеньки, притаившейся в чаще вечнозеленых лесов Апранда. Весь утыканный тяжелыми хостийскими стрелами, от которых не спасает изящная однорядная кольчуга, высокородный умирал совсем не так, как ему было начертано от рождения.
Вид распростертого в пыли рыцаря покоробил светлейшего князя Джера Оммейского и он смотрел на умирающего с досадой.
-Лури, кто из стрелков так отличился? - оруженосец сжался как побитый пес, он всегда уверенно определял, когда хозяин не в духе. И когда из строя лучников, с готовностью выступили двое молодых парней, князь добавил сухо: - Четвертовать мерзавцев.
Не обращая внимания на вопли приговоренных, светлейший наклонился над лежащим Персином. Тот кашлял кровью и все силился приподняться, чтобы что-то сказать. Джер неспешно потянул из ножен клинок. Знать казнят бескровно, неосторожно пролитая капля благородной крови всегда влечет за собой целые багровые реки, но в случае с д"Асерионом уже поздно блюсти традиции. Да и умереть от меча старому воину будет приятнее, чем от веревки.
-Пощади, - наконец внятно выдохнул Персин, и князю сразу стало скучно и стыдно за него. - Пощади... хотя бы детей. Детей !
Удовлетворенная улыбка скользнула по тонким губам Джера, он выверенным движением прервал жизнь прославленного рыцаря. Все же не за себя просил старик, не опустился до мольбы. На мгновение светлейший уже был готов поверить, что ересь, ради которой Персин предал клятвы предков, окончательно разъела его душу. По счастью, нет.
И все же князь был недоволен. Он провел восемь дней в седле, питался пережаренным мясом и дышал смрадным запахом черни не затем, чтобы добить умирающего. Ему представлялся достойный их обоих поединок: изящный, красивый, стремительный - Персин был одним из немногих, кто мог противостоять клинку наследника Оммейского княжества. Какое разочарование!
Суета боя, захлестнувшего тихое поселение углежогов и бортников, подходила к концу. Мятежники не ждали встретить королевских скороходов так далеко на севере и деревня была захвачена с ходу, прежде чем люди д"Асериона подготовились к сопротивлениию. Только в самом большом здании, служившем, очевидно, молельным домом, успели затвориться человек двадцать. Во главе с тем, чьих ядовитые речи заставили светлейшего Персина отречься от своего короля. Копейщики уже ломали тяжелые двери, но пока без особого успеха - створки, сработанные из распиленных пополам толстых бревен держались не хуже крепостных ворот.
-Господин...-Лури всегда умел смотреть на хозяина снизу вверх, хотя был на две головы выше. - Взяли странных людей... И еще... с ними Грег, оруженосец высокородного д"Асериона.
-Грег. Ждет награды? Наверняка ждет. Награди его. Награди сполна, так, чтобы все узнали - предавать своего господина - последнее дело...
-Слушаю, господин. А что с теми двумя? Не бежали, не стали прятаться. Мятежники даже пытались их отбить, и я подумал - может быть, заложники? Прикажете привести?
Князь равнодушно кивнул. Куда больше заложников его занимало происходящее в "молельном доме". Ставни второго этажа распахнулись, и в окне показалась фигура священника. Молодой, с выбритой, как положено, головой, он обратился к "скороходам" с речью, чем-то напоминавшей проповедь.
Настроение Джера чуть улучшилось. "Шептуны" не обманули -д"Асерион действительно спасал "душу" нелепого восстания - увозил от обреченных армий Каваренна "Цапли" того, кого обезумевшие крестьяне именовали Вновь Рожденным. Его называли Андон (Спаситель) и многие считали его Сыном Бога. Джер прислушался и одобрительно приподнял брови - самозваный мессия будто учился у лучших риторов двора. Может быть, даже у самого Сестрона. Хорошо говорит - горячо, убедительно. Некоторые копейщики слушают, приоткрыв рот, даже в двери бьют уже не так часто. Андон представлял из себя прекрасную мишень, но лучники медлили, не рискуя стрелять - с опаской оглядывались на Джера.
-Господин, прикажете взять мерзавца живым? -Лури всем видом демонстрировал готовность броситься в бой лично.
-Зачем он мне? - светлейший отвернулся от человека в окне. Потом ему в голову пришла забавная мысль и он с усмешкой махнул оруженосцу - Ты хорошо мне служил, Лури. Дарю его тебе.
По рядам "скороходов", слышавших слова светлейшего, пронесся завистливый шепоток. Король обещал за голову Вновь Рожденного золота по весу и... титул. Титул и землю, которую можно будет передать детям. В одну минуту тот, с кем они делили скромную походную пищу и шутили у костра, стал рыцарем. Лури и сам, кажется, еще не верил. Оглядываясь, пригибаясь, будто под обстрелом, подбежал поближе к осажденному дому, взмахнул рукой... Мессия умолк, покачнулся, с удивлением рассматривая рукоять, торчащую из груди и, всплеснув руками, выпал из окна. Но Джеру это было уже не интересно.
-Все сжечь, - обронил светлейший и направился к деревьям, за которыми оставил коня.
За его спиной истошно заголосила какая-то крестьянка, хрипло закричал и тут же умолк мужчина...
Приказ короля был прост и понятен даже простым ратникам - "Всякий, укрывший мятежника, не донесший, оказавший какую-либо помощь - злоумышляет против короны и Господа и повинен смерти на месте"
...Деревня осталась позади. Впрочем, её больше не было, "скороходы" выполнили привычную работу быстро и усердно. Над вершинами сосен еще поднимались столбы дыма, упираясь в непонятно откуда взявшиеся повисшие над деревьями тучи. Вот-вот прольется дождь, затушит пепелище, а вскоре лес возьмет свое - от маленькой деревни углежогов не останется и следа.
Светлейший не торопил коня. Князь устал и раздраженно покусывал длинные, по столичной моде, усы. Тоска стачивала душу Джера и только война иногда развлекала его. Но война близилась к концу - Каваренна "Цаплю" сомнут не сегодня-завтра. Не могут подлые людишки, которых он насобирал по лесам, да пашням, долго противостоять воинам. И придется возвращаться в столицу, где еще повсюду натыкаешься на следы празднований по случаю королевской свадьбы...
..."Странных" людей к нему подвели на привале. Их было двое, счастливчиков, - все, кто ушел живым из той деревни. Первый - совсем еще мальчишка, в довольно приличной, явно не крестьянского кроя одежде, и с ним девушка лет семнадцати. Парень был невысок ростом, хил телом, большие синие глаза смотрели на светлейшего с вниманием, но без испуга. И ... было что-то в этом взгляде, что заставило князя нахмуриться и перевести взгляд на его спутницу. Она была красива той красотой, которую священники называют "красотой дьявола", когда одна улыбка юной девушки может погубить самого стойкого мужчину. Впрочем, Джер отчетливо видел в ней следы дурной крови - кисти рук груботы, и явно знали работу более тяжелую чем вышивание, кожа загорелая, обветренная, волосы, хоть и редкого пшеничного оттенка, но неухожены и давно не знали гребня.
Простолюдинка, решил светлейший и утратил к ней интерес.
-Меня зовут Анмея, ваша милость, - представилась девушка звонким голосом и присела в полупоклоне. - а это мой брат...
-Ублюдок? - поинтересовался князь, со скукой отыскивая взглядом в толпе Лури.
-Нет, ваша милость, - возразил парень - просто человек.
-На крестьянина не похож. Но и на благородного тоже. Значит - ублюдок.
-Может быть, - помедлив, согласился тот. Потом добавил: - Но разве не видеть своего отца значит быть ублюдком? Вот вы, ваша милость, часто видели отца?
Удар закованного в латную перчатку кулака повалил парня на землю. Лури встал над ним, с готовностью зажав в другой руке нож. Тот самый, которым убил мессию еретиков. Смотрит с просьбой - мол, позвольте, ваша милость, наказать мерзавца за дерзость. Джеру вдруг стало противно и он взмахнул рукой, запрещая. Тем более, что маленький мерзавец в чем-то прав - для светлейшего, как и для прочих высокородных, отец был чужим, излишне суровым человеком, воспринимавщим сына лишь как наследника своего величия.
-Знаешь, кто я? - кровь хлещет из разбитых губ парня, обильно заливая дорогую рубашку. Сестра смотрит с отчаянием то на него, то на князя.
-А вы, ваша милость, знаете, кто вы? - утираясь спросил пленник и тут же получил от Лури кованным сапогом в живот.
-Хватит! - прикрикнул светлейший и Лури, понурившись, отступил на шаг. Парень начал забавлять Джера. - Повторяю, знаешь меня ?
-Вы, ваша милость, Джер "Серебряный Волк". Милорд Персин очень надеялся, что за ним придете именно вы. Он говорил, что вы достойный человек.
Светлейший всматривался в лежащего паренька, все больше убеждаясь - в его словах нет лести. Какая прелесть - простолюдин, говорящий высокородному, что именно он о нем думает.
-Поднимите его. И вытрите кровь. Так ты признаешь, парень, что мятежник? Понимаешь что это значит?
-Ваша милость, - рывок Лури поставил юношу на ноги, но едва не выдернул ему руку. Оруженосец смотрит свирепо, словно просит разрешения перерезать и это горло. - я не мятежник. Просто человек.
-Имя у тебя есть, просто человек? -князь дал знак и колонна двинулась, пленники побрели рядом с конем светлейшего.
-Крестан, ваша милость.
-А знаешь ли ты, Крестан, что я вас обоих прикажу казнить? Как злоумышлявших против короля и господа?
Девушка охнула, брат успокаивающе положил ей руку на плечо.
-Нет, Ваша милость. Не думаю. Разве что вы сделаете это прямо сейчас. Промедлите - и уже не казните.
-Отчего же не казню? - развеселился светлейший. - Или, может быть, ты провидец? Предсказываешь будущее?
-Я не гадатель, ваша милость. И не вижу грядущего... Просто знаю, как будет.
Светлейший рассмеялся, довольный развлечением. Пожалуй, пусть поживут до привала. Может, потеснят на время тоску, прочно обосновавшуюся на сердце князя.
-И что же ты мне предсказать, ублюдок? Можешь сказать как я умру?
-Как, ваша милость ? Не знаю, но могу предположить, что с мечом в руке, как и положено высокородному. Зато я ясно вижу, какой путь приведет Вас к смерти. Никогда, - парень указал на Лури и повторил: - Никогда не просите этого человека принести воды напиться. И тогда, быть может, Вы проживете долгую жизнь.
Сестра уже давно тянула его за широкий рукав, прося замолчать, но Крестан только глянул на нее большими спокойными глазами, и она перестала.
-Господин! - не то взвыл, не то взмолился Лури, обжигая пленных яростными взглядами - Как этот пес смеет говорить, что я отравлю Вас ?! Позвольте ...
-Ты свой подарок сегодня уже получил. - откликнулся светлейший - И хватит с тебя. Так что, помалкивай. И что же, ублюдок, я должен поверить что верный Лури попытается меня отравить ?
-Нет, ваша милость. Я сказал не это.- парень замолчал. Видно было, как ему тяжело поспевать за конем высокородного. - Светлейший, дозвольте попросить вас о милости?
- О милости? Меня? - Джер с усмешкой оглянулся на бодро шагавших позади скороходов, приглашая их посмеяться шутке. Впрочем, никто из солдат не осмелился даже улыбнуться. - Ты и в самом деле "странный". А, была не была, попробуй. Терять-то тебе уже нечего.
-Отчего вы заставляете себя быть жестоким, Ваша милость? - тихо спросила девушка. Если бы не помощь брата, она бы уже давно упала, не выдержав темпа, взятого скороходами. - Сердце у Вас не каменное. Каменное не может биться так, что окружающим слышно...
-Что?! - Лури с готовностью забежал вперед, поглядывая на перекошенное лицо рыцаря. - Не забывайся, крестьянское отродье! Да поди ты прочь, - отмахнулся князь от оруженосца и погнал коня вскачь, не обращая внимания на хлещущие по плечам ветки.
Через милю или около того пленники начали отставать. Поначалу скороходы подгоняли их древками копий, но вскоре даже уколы острием не могли заставить девушку сделать ни шагу. Она со стоном опустилась на ковер из опавшей хвои и прикрыла голову руками. Брат остановился рядом, на его лице впервые за весь путь показалось выражение неуверенности.
-Его милости это может не понравиться, - предостерегающе поднял руку высокий копейщик с опаленными бровями и ресницами, когда Лури с довольной улыбкой потянулся к ножу на поясе.- Светлейший не сказал, что делать с ублюдком и девчонкой.
-Ясно чего, - поддержал княжеского оруженосца другой скороход с неприятным маслянистым лицом. - Его милость уже небось на полпути к столице - конь-то какой! А мы и так знаем чего нам делать. Ублюдка на дерево, а сестренку ... тоже на дерево!
-Но сперва пусть по сучкам поскачет, - заржали в толпе.
-И то дело! Верно говоришь! Чего добру зря пропадать ?
Крестан побледнел, когда сразу несколько человек шагнули в его сторону, но не попятился, только положил руку на голову сестре, погладил по волосам. Его ударили в лицо, опрокинув навзничь и тут же ткнули оголовьем копья в живот. Кто-то рывком поднял девушку на ноги, под веселый гогот толкнул в руки солдат. Затрещало тонкая материя платья, она вскрикнула, безуспешно рванулась к брату, над которым усердствовали трое скороходов...
Черный, благородного окраса конь ворвался в строй копейщиков неожиданно, как будто возник из воздуха. Разбросал грудью солдат, застигнутых врасплох, попутно раздавай страшные удары копытами и хватая замешкавшихся зубами. Впрочем, скороходы не зря считались гордостью королевских войск. Спустя считанные мгновения строй был восстановлен, ощетинился остриями копий. И тут же расступился. На коне, сверкая свирепой улыбкой, гарцевал светлейший наследник Оммейского княжества.
В его руке сочился кровью тяжелый палаш, собственный меч оставался в ножнах - он только для поединков с равным. Рядом с девушкой с воем катался по земле скороход с неприятным лицом, первым выкрикнувший предложение позабавиться с пленницей. Его руки по-прежнему судорожно сжимали разорванный ворот девичьего платья, отрубленные почти по локоть.
-Добейте, сделайте доброе дело. - глаза светлейшего веселые, но это веселье волка, терзающего оленя. - А заодно и мерзавца, нарушившего приказ.
О девушке вмиг забыли, она с рыданиями упала под ноги скакуну, азартно косившим на искалеченного солдата большим умным глазом. Кто-то вытолкнул из толпы белого, словно мел, Лури. Разом закричали, что это он виноват, он смутил, он нарушил...
-Да? А я думал, ты, - светлейший ткнул палашом в сторону того, кто кричал громче всех. Это был приговор - бедняга еще беспомощно оглядывался на товарищей, ища у них помощи, как кто-то сзади ударил его ножом. Потом еще.
-Лури! Подними ублюдка. И веди его до привала. И если он упадет - сам рядом ляжешь!
Веселье светлейшего обернулось бешенством: - Что встали ?! Бегом! Всех кто отстанет от коня по деревьям развешу!
В следующую секунду он свесился с коня и, ухватив рыдающую пленницу за волосы, как мешок бросил ее перед собой поперек седла.
...К тому времени, как светлейший спешился, подав тем самым знак устраиваться на ночь, даже самые выносливые из скороходов выбились из сил. Князь гнал коня, не щадя ни его, ни людей позади. И только то, что дорога петляла в лесу, не давало солдатам сильно отстать. Место для отдыха было не самое подходящее - поляна слишком мала, чтобы на ней могли разместиться все скороходы, однако же места вполне достаточно для того чтобы поставить шатер для князя и разложить костер. Светлейший, не стал дожидаться оруженосца, сам снял с седла ножны с мечом, отцепил короткую пику, с усмешкой наблюдая как девушка неумело сползает с седла, морщась и вздрагивая - всю дорогу она пролежала на животе, кляня каждую новую кочку. Анмея нерешительно остановилась рядом с князем, не знаю, что ей делать дальше, но Джер уже не обращал на пленницу внимания - он что-то шептал коню, извиняясь, гладил его ладонью по породистой морде. Тот смотрел на хозяина с едва заметной укоризной, но, наконец, фыркнул, прощая, и потянулся губами к траве под ногами. Князь рассмеялся, нарвал целую охапку сочной зелени и положил перед конем, похлопал по спине. Потом обернулся к девушке
-Ты, нарви травы и оботри его как следует. Лури! - оруженосец устало выпрямился, и даже не подбежал - подошел к Джеру. - расседлай. Пусть отдыхает. Кстати, где ублюдок?
-Мы переложили его на носилки, ваша милость, - осторожно ответил Лури. - Он идти совсем не мог, а я бы не дотащил...
Светлейший отмахнулся, показывая что ему безразличны детали.
-Хорошо-хорошо. Как закончите здесь - приведете его ко мне.
-Ваша милость...-робко подала голос Анмея. Светлейший долго всматривался в нее, как будто не узнавая, потом нахмурился и кивнул, разрешая говорить. - Дозвольте мне пойти к брату, ему, кажется, плохо... Лошадку вашу я накормила уже. Самых сочных трав ему нарвала - вот...
-Какая это тебе лошадка, дура, - улыбнулся князь: - У моего скакуна родословная дольше и славней, чем у иного лендлорда.
Конь, довольный похвалой, а еще больше - пучком зелени в руках девушки, ткнулся мордой ей в щеку, фыркнул, отчего волосы Анмеи взлетели вверх золотистым облаком.
-Любишь лошадей? - зачем-то спросил светлейший, разглядывая девушку. Волосы, такие же как у... "Вся ты золото, солнце и ветер".- А брата любишь?
-Как же можно не любить? - удивилась пленница. Конь требовал ласки и настойчиво тыкался губами ей в ладонь, но девушка бросала беспокойные взгляды туда, где скороходы поставили на землю самодельные носилки. - Я всех люблю, ваша милость. Жизнь - она только в любви...
-И меня? - насмешливо осведомился князь, отворачиваясь. Волоса - ха! Простое сходство, не более... Что может быть общего у великолепной княжны с глупой деревенщиной? - Меня ты тоже любишь? Может, и Лури любишь?
-И вас люблю, ваша милость. И Лури... И брата - очень люблю, - потупилась девушка. - Дозвольте подойти к нему?
Князь кивнул, и она убежала, благодарно улыбаясь. В лесу уже почти стемнело, и Джер, улегшись на траву, всматривался в бледное северное небо. В Омме звезды другие, они больше и ярче. Они как... Как ее глаза. Князь поднял руку, выстраивая яркие точки вверху в созвездия - игра, которой он научился еще у своей старой кормилицы. И не заметил, как пальцы сами сжались в кулак. Отдал, отдал, сам отдал!
-Ваша милость, - светлейший вздрогнул, так это было неожиданно. Анмея стояла над ним и с тревогой заглядывала князю в лицо. - Вашей милости дурно?
-Ты кто такая вообще?- приподнялся на локте светлейший. - Разве не понимаешь, что ты не смеешь вот так со мной разговаривать?
-Простите, ваша милость, - Пленница вздохнула и пошла к уже установленному шатру.- Я думаю, что должна помочь. Брат бы помог.
Светлейший проводил ее недоуменным взглядом, потом встал и пошел за ней...
Тени, рожденные костром, бродили по небольшой поляне. Тени, рожденные памятью светлейшего, бродили по небу, перекраивая рисунки звездных сетей по своему усмотрению. Тени.
...Под утро тоска отпустила сердце князя. В минуты отдыха он рассказал странной пленнице все - и как уступил другу детства трон, потому что не желал взваливать на себя великую ответственность. А еще потому, что "другу" это было необходимо. И как новоиспеченный король услал наследника Оммейского княжества на подавление мятежа, а сам тем временем обхаживал его невесту. И как долг перед данной присягой вынуждает князя смирять ярость. И еще... И еще...
Весь следующий день светлейший разрешил отдыхать. Скороходы благодарно молчали, хотя многие связывали эту задержку с золотоволосой девчонкой, время от времени носившей в шатер приготовленную на открытом огне простую пищу. Не повезло только одному - его отправили в Ставку. С хорошими новостями не стоит тянуть.
...Казалось, князь затягивает дорогу. Отряд двигался даже медленнее, чем могли бы идти слабые пленники. Солдаты и не знали - радоваться тому или печалиться? Джер смягчился, приступы бешенства почти прошли, но кто знает, надолго ли? Вернуться бы поскорее в столицу, уж больно страшен такой господин. Опаснее любого врага.
...Это случилось неожиданно, когда леса Апранда уже темнели далеко за спинами скороходов, а впереди была только Великая Соммарская Степь, простирающаяся, как говорят до самого края мира. Лури провалился в "колодец Древних". Они встречаются в степи, обычно коварно укрытые высокими травами, или даже чуть занесенные землей. Кто и зачем копал эти узкие, невероятно глубокие дыры в земле - неведомо. Только такое бывало - идет человек, раз - и нет его. Хорошо, если не разбился о стены при падении, если найдется достаточно длинная веревка. Только кто же возит с собой веревки такой длины? Упал - значит, такова его судьба. А колодец, согласно закону, надлежало тут же завалить камнями. Или забить деревом.
Лури не разбился. Он что-то кричал из узкой черной дыры обрамленной желтыми степными травами, но слов было не разобрать - только исполненный отчаяния вой погибающего зверя.
-Веревки есть? - спросил князь командира скороходов.
-Есть, - тот замялся. Как воспримет его слова светлейший? - Да разве Лури оттуда достанешь? Прикажете заложить?
-Ваша милость, - раздался рядом голос Крестана. Парень почти пришел в себя и уже второй день шел сам. - Позвольте мне спасти его.
-И как? - Светлейший смотрел на пленника с раздражением. Его вина ляжет и на сестру, значит он виновен вдвойне... Но Лури жаль - не стоило посылать его набрать в ручье воды для коня...
Крестан подошел к колодцу, опустился на колени рядом с дырой.
-Пусть меня кто-нибудь придержит за ремень, - попросил он командира скороходов.
И, перегнувшись через край, протянул вниз руку.
-Держись!- сказал пленник негромко. - Хватай меня за руку. Эй, тащите вверх!
Скороход потянул с натугой, как будто поднимал из колодца не одно, а два тела. Заскользил ногами по земле, к нему на помощь подскочили еще двое. Сперва показалась голова пленника, за ней, белое от ужаса лицо княжеского оруженосца. Не дожидаясь, пока их вытащат, Лури прямо по спине Крестана полез вверх,неловко карабкаясь, похожий на большое неопрятное насекомое. Перевалился через него, упал на спину и, не вставая, пополз назад, смешно отталкиваясь от земли ногами и руками.
Кто-то из солдат ликующе кричал, кто-то шептал молитвы. Светлейший смотрел на пленника молча. Светлейший понял.
...-Ты - это ОН? - отрывисто спросил князь у Крестана вечером, на привале.
-Да, - просто ответил тот и замолчал в ожидании. Сестра сидела в ногах Джера, потупив взгляд.
-Я должен тебя убить, ты знаешь? Прямо сейчас. А потом ее, и всех остальных, кто с тобой говорил. Небо, да ты со всем отрядом говорил!
-Вас ведет долг, ваша милость. Мне нечего сказать. Я ни в чем не виноват. - парень помолчал и добавил с нажимом. - Но король будет Вами доволен...
В следующее мгновение князь оказался рядом с ним, ударил. Кровь из недавно затянувшихся ссадин залила лицо, а Джер бил снова и снова, пачкая замшевые тончайшей выделки перчатки. Бил собственноручно, как равного.
-Ненавижу...И его ненавижу, и тебя. И ее! Что ты со мной сделал, проклятый колдун?
Анмея тихонько всхлипывала в углу шатра. Ей было жаль брата, но и князя тоже. Такой могущественный, и такой слабый. Как ребенок. Пусть ИХ ребенок будет счастливее отца.
Потом Крестан заговорил:
-Я не учу людей. И не подбиваю их на мятеж. Никогда. Я не пророк, и я не колдун. Просто хочу напомнить униженным, что все мы люди. Все дети Творца. А каста воинов давно позабыла об этом. Легче забыть, чем исполнять долг, - князь вскинул голову - Да-да, именно так. Вы, воины, давно не помните, ЗАЧЕМ появились. И заставили поверить остальных, что они - только пыль на ваших сапогах. А я просто напоминаю добрым людям, что у них от рождения есть право быть ЛЮДЬМИ.
-Довольно, - оборвал его Джер.- Хватит. Ты и так сказал слишком много. Оставайся в шатре. И сестре прикажи сидеть рядом.
-Вас, ваша милость, она теперь послушает охотнее, чем меня. Если еще этого не поняли, то вы даже наивнее, чем мне казалось...
...Королевский отряд настиг беглецов у самого порога Перевала Удачного Дня. Джер увел пленников на восток в ту же ночь, сразу после памятного объяснения в шатре. Анмея поначалу удивлялаась почему никто из скороходов не проснулся. Потом - поняла. Утешала Джера как могла, хоть и казалось, что светлейший не ищет утешения. Они успели добраться до гор в единственно возможный для перехода день. Даже и сейчас этот перевал смертельно опасен. А завтра, когда в День Падающей Звезды пойдет первый снег, он на целый год станет непроходим. К спасительной тропе вел причудливый каменный "мост", самой природой переброшенный через пропасть. Узкий, двоим и не разойтись. На нем и застала беглецов погоня.
-Джер, старый друг мой! Что ты делаешь? - звонкий голос молодого короля легко перекрыл рокот реки, в бессильной ярости грызущей скалы далеко внизу.- Столкни Андона и поехали праздновать победу. Каваренн "Цапля" мертв. Его люди в большинстве своем - тоже. Не безумствуй, князь!
Джер замер, повернулся нехотя, поправил пояс с мечом. Позади к мосту спускались рыцари. Король же пока не торопился оказаться на краю бездны, он стоял чуть выше, вальяжно облокотившись на подушечку, придерживаемую одним из телохранителей.
-Право же, Джер, брось ты его. Заодно и поглядим, явит ли этот пророк нам чудеса полета, - Свита угодливо засмеялась. Но большая часть родовитых рыцарей, сопровождавших молодого монарха, остались серьезны.- Девчонку оставь себе, если она тебе так поглянулась. Я разрешаю.
Первый рыцарь ступил на мост и замер, увидев, каким жестом светлейший положил руку на рукоять меча.
-Что ты молчишь? - бархатный голос бывшего друга сорвался на крик. - Чего еще хочешь? Я сам пришел к тебе! Весь Первый Круг Мечей пришел! Каких еще почестей ты ждешь, князь?
-Он завидует тебе. И боится,- прошептала Анмея, встав за плечами светлейшего. - Даже теперь боится.
-Ты пришел сюда не ко мне, Анастарий, - наконец нарушил молчание Джер. Повел плечами, отстраняя руки девушки и сделал шаг к рыцарям. - Ты пришел сюда защищать свой престол. Что, благородные, шатается трон под этим ничтожеством?
Свита заорала, заголосила что-то дерзкое. И разом умолкла, стоило светлейшему перевести взгляд на окружение короля.
-Тебе нужен мой пленник? Иди сюда и возьми его, если ты мужчина. Но ты не мужчина... Ты - вор! Мне стыдно, благородные, ведь я столько лет называл эту падаль своим другом. Стыд гонит меня прочь. Стыд, не страх.
-Молчи, безумец! - король вскочил на ноги, и кричал, потрясая кулаками. Ничего утонченного в нем не осталось, злоба, ненависть и бессилие танцевали на его лице, сменяя друг друга- Благородные, вы все слышали его - он мятежник! Лучники!
Кто-то из свиты быстро снял с плеча лук. Замер, увидев повелительный жест седого воина в дорогом доспехе.
-Мой... король, - пауза в словах старого воина была почти оскорбительна, но Анастарию пришлось ее проглотить - Ты позабыл законы Первого Круга? Или отказываешься принять вызов светлейшего Джера Оммейского? Если нет, то мы желаем знать, сам ли ты будешь биться, или поручишь кому-то защищать твою честь?
Потом, помолчав, добавил веско:
-А про лучников забудь - не бывать этому.
-Хорошо же... Если найдется кто-то, желающий испачкать свой клинок о грязного мятежника и еретика, пусть убьет его для меня, - никто из рыцарей не двинулся с места и, скрипя зубами от ненависти, король прибавил: - Четверть Ферлейского княжества тому, кто покарает преступника. Половину!!!
-Идите - бросил Джер спутникам. Обнажил клинок, обронил изукрашенные серебряной чеканкой ножны вниз, в пропасть. Слишком велика награда - молодые воины рискнут. Рискнут, даже помня, КТО противостоит им. С таким противником еще больше чести. Слава и деньги - что еще нужно рыцарю? И первый, самый дерзкий, уже мелкими шажками приближался к светлейшему...
Жизнь вдруг ускорила свой бег, став похожа на стремительную горную реку далеко под ногами. За спиной тот, кого называли Андон-Спаситель, уводил упирающуюся сестру, а первый противник уже оседал на коричневый камень моста, с ужасом глядя в небо стекленеющими глазами. Этот был не самый дерзкий. Этот был самый глупый. Вторым, с гневным возгласом , атаковал единоутробный брат убитого. Близнецы были похожи, как две капли воды - даже доспехи выбрали одинаковые. Летели вниз они тоже вместе. Молча...
Потом был и дерзкий, был и умелый, был и подлый...
...Джер сбился со счета. Он атаковал, отступал, парировал и уходил от ударов. Напротив, совсем рядом, заходился криком его коронованный враг, но Джер не видел его. Не видел Анмеи, рыдавшей на другом конце моста, не видел уговаривавшего ее брата. Только ветер, только рычание реки под ногами. Только играющие с ветром клинки.
...Меч затупился. Великолепный клинок работы весмирских оружейников умер, став подобен крестьянской дубинке. Но его хозяин еще жил. Очередной рыцарь полетел в бездну. Даже не раненый, просто сброшенный с узкого мостика. Мужества на молчание ему не достало. Джер на мгновение обернулся. И сердце замерло. Анмея так и не ушла вслед за братом, она стояла на краю пропасти и ждала. А та, княжна, не стала ждать.
На мостик вскочил кто-то со смутно знакомым лицом. И Джер смеялся, шагая ему навстречу. Смеялся несмотря на то, что не было сил поднять немеющие руки, что изрядно поредевший Первый Круг смотрел на него с ненавистью. Светлейший смеялся. Его ждали и жизнь была прекрасна.