Тебе легко жить, велосипед, - у тебя простые функции. Знаешь, как сложно решать самому? - не ведаешь в какую даль направить стопы. Сложно это, сделать выбор, глаза разбегаются. Тебе легко - ты послушен хозяину. Он поворачивает руль, давит педали. Под горку и подавно не сложно. Ты когда-нибудь был вольным? Воля, она знаешь какой труд? И счастье. Конечно, подчиняться обстоятельствам оно проще и безопасней. Только, правильно ли? Предположим, я намерен проткнуть шину и что - ты будешь сопротивляться? Нет. Ты пассивен. Ты ждешь, когда я, в конце концов, оставлю тебя, и ты сможешь зализать раны. Ты веришь, что я оставлю? Ты полагаешь, сопротивление лишь навредит? Ты прав, сопротивление спровоцирует меня на большие повреждения твоего ажурного тела. Но ведь ты и сам мог бы атаковать! Возьми инициативу, иди в наступление! И я спасую. Не можешь? Что-то мешает? Воспитание? О да! - ты остроумен. Какое воспитание у велосипеда? Но пусть, пусть воспитание. Выходит, ты хочешь уверить меня, что воспитан? Ты оскорбляешь меня! - разве может велосипед быть выше человека? Подумай. Когда ты послушен, мы любим тебя, но стоит выйти из повиновения, берегись, гнев будет страшен.
Мог ты подобным образом поступить с велосипедистом? Нет. Выходит, кесарю - кесарево? Знаешь, почему такой расклад? - ты создан велосипедистом, не наоборот. Разве не справедливо, что мы находимся в полной и безусловной власти нашего создателя? То-то. Согласись, существует иерархия, ее никто не в силах нарушить. Твой создатель, велосипед, вправе отказаться от обладания тобою, - тем не менее, никогда не согласится, чтобы ты обладал им. Если здесь имеются противоречия, прошу возразить. Велосипедист одинаково справедлив во всех проявлениях воли по отношению к веломашине - будь он груб, чистоплотен, забывчив или горд. В любом случае, ты покорно снесешь все. И ты не должен быть счастливым в случае проявления к тебе любви, равно как и несчастным - ты равнодушен ко всему, что касается отношений с создателем. Потому, что смерть от руки создателя - есть то же, что и акт создания. Разве нет? И ты не должен прыгать через голову создателя, ища того, кто, в свою очередь, создавал его. Забудь. Ты никогда не договоришься с Ним и не повлияешь на участь. Вассал моего вассала - не мой вассал. Велосипедист вправе быть справедливым к тебе, но это не обязанность велосипедиста. У него нет обязанностей перед тобой. Лишь права. Ты выступал в роли создателя? Нет? Не спеши, подумай. Давай-ка я тебе помогу. Твоя форма? Форму придал велосипедист. Скорость? Также. Звонок? Нет, сигналит водитель. Тень? - тень отбрасывает конструкция, - значит, тень создана не тобой. Что же остается? Получается, ты есть последнее звено в цепи? Ты последний вассал? Кажется, я не туда зашел, начну сначала.
Для того чтобы создать, необходимо иметь свойства создателя. Так, хорошо. Есть ли у велосипедиста это свойство? Есть. Иначе он не создал бы тебя. Кто - велосипедиста? Бог. Нужен ли Ему велосипедист? Именно он? - вероятно. Нужен ли велосипедисту ты? Да. Ты есть часть велосипедиста? Да. Велосипедист создал свою часть? Выходит так. Божье создание отпочковалось частицей? Совершенно верно. Получается, велосипедист ничего не создал? Да. Велосипедист не создатель? Да. Но ты его вассал? Да. Ничего не понимаю. Поехали заново. Нет, не буду.
Ты высокомерно молчишь и, кажется, смеешься над моими усилиями. Молчать нельзя высокомерно? Прости. Но что мне делать?
Ты, велосипед, покорен, это я, я высокомерен. И смешлив. И смешон. Ты - истина. Ты - бессловесное воплощение формы и качеств. Ты не действуешь, а значит - не ошибаешься. И Бог не ошибается. К чему это я?
Ты знаешь, я ведь не настоящий велосипедист, я не построил ни одной машины. Я не построил ничего, что смогло бы отбросить тень. Лишь мысли. Но они бесплотны. И ошибочны. Но почему я так сильно устал, как будто истратил себя на созидание? Скажи, не молчи. Ты отбрасываешь тень, и я отбрасываю. Ты бежишь, и я, случается. Ты ничего не создал, и я. Меня создал Бог. И тебя? Ты - бессловесен и безошибочен, я - многословен и полон ошибок. Но я проткну твою шину, и ты не сможешь бежать. Вот тебе, вот. Молчишь? Я не настоящий велосипедист, только чем ты ответишь?
Не думай, что твое молчание способно поколебать меня. И не выдавай скрип за плач. Упал? А мне каково? - ежедневно падать и вставать. Ежедневно подниматься. Хотел бы ты поменяться со мною местами? Не думай, что я пойду на это. Я мог бы стать машиной, я мог бы открывать неизвестные миры, я мог бы стать Богом...
Только смирение делает из нас то, чем должны мы быть. Но никогда не будем. Ты думаешь, я лицемерю? Ты жалок. Лежи!
Когда я был маленьким, мама учила меня чистоте. Но ведь я не уборочная машина! Пусть мы носим свойства отдельных предметов, тем хуже для них. Вы не нужны. Вы! Не! Нужны! Я сам себе велосипед. Да, я могу бежать по шоссе. А ты? - мог бы ты сейчас подняться без посторонней помощи? - это важно для тебя. Потому, разве не вправе я, за столь важную услугу, взять у тебя что-то нужное для себя? Ты наивен, мне не нужны твои свойства. Я хочу наслаждений. Не тех наслаждений, связанных с бегом, но разрушений. Пусть это иррационально, пусть это...
Лежать, я сказал! Вот тебе, вот! Моя нога будет покоиться на фаре. Я еще не все сказал. Пусть это иррационально, все же тебе не знакомо наслаждение от разрушений, - ты примитивен. Мог бы ты позвать на помощь? Ах, ты беспомощен? А почему я, почему тот, кто попрал тебя, кто несправедлив с тобой, почему, если сейчас я призову на помощь, сюда тут же сбегутся мои братья? Они будут солидарны со мной. По-твоему в мире нет справедливости? А разве не справедливо соотносить возможность с неизбежностью? Если ты можешь покинуть меня, я прошу, сделай это. И избавь себя от мучений. То-то. Ты в моей власти. Моя власть безгранична. Ты не можешь возразить. И это не форма протеста - ищи дураков - это форма проявления превосходства одного и подчиненности другого. Я могу отпустить тебя, но разве ты оценишь? Ты даже не встанешь поблагодарить меня. Ты невежествен. Разве такой должен существовать? Поставь себя на мое место и оцени. Согласен, я груб, но ситуация-то на моей стороне.
Давай так: ты встаешь и кланяешься мне в пояс, я отпускаю тебя на все четыре стороны. Идет? Вставай, велосипед, вставай! Что же ты? Я убрал ногу, тебе ничто не мешает. Ты боишься? - я могу отойти. Вот видишь, ты не желаешь, ты горд. Тогда я сам тебе поклонюсь, только после этого не жди пощады, я убью тебя. Ну как, понравилось? А сейчас, много ниже, до земли? Смотри, я касаюсь лбом твоего тела! Я прощу прощения, прости, дорогой!
Ты что, спишь? Я вот что скажу тебе, друг, тебе не дано познать человеческой радости любви. У тебя была любовь? Не шевелись! - знаю, что нет. А у меня была... И первая была. Я был тринадцатилетним. Ее звали... ее звали... не вспомню. Но главное ли это? Гораздо важней впечатления. Она была старше. Широкоскулая девочка с короткой стрижкой. Их всех так стригли. Я перебирался через ограду, высокую, каменную, углублялся в кустарник. Она ждала. Каждый день ждала. Их выпускали вечером на час, под строгий присмотр дамы. Но всегда существовала возможность тихонечко улизнуть. От нее пахло приютом. Я точно не знаю, может и не приютом, но, кажется, чем-то таким необычным, что я уверен - приютом. И телом. До этого я не знал, как пахнет чужое тело. Клянусь! Кажется, у нее была любовь, знаешь ведь, как это бывает в приютах, там любовь быстрая. Она говорила, что я напоминаю ей о доме. Я приносил поесть, она ждала. Но ты не подумай, что она ждала из-за еды. Нет. Ей нужно было любить. Людям нужно любить, велосипед! Только мне плевать, что ты думаешь на этот счет, плевать, ты, главное, не шевелись.
Однажды нас обнаружили. Ее увели. Я убежал, чтобы не выдать ее. На следующий день мы вновь встретились. Я узнал, ее били. Была строгая дисциплина. И в этот вечер я вновь любил. И вновь нас обнаружили. Я узнал, ей было велено не встречаться. Но и на следующий день она пришла. Ее опять били. Она не могла не прийти ко мне, а я не мог защитить ее. И оставить ее я тоже был не в силах. Что мне оставалось делать? Мы встречались каждый день, каждый день она с невероятными усилиями освобождалась от опеки и прибегала ко мне. Это не могло продолжаться бесконечно, и однажды она не пришла. Она не пришла, и я напрасно ждал в тот вечер. И на следующий вечер. И на следующий. Она никогда не пришла. Я больше не встретил ее.
Я не озлобился, я многое понял. Не сразу, потом. Мне нужно было увести ее. В то время я не знал этого. Я мог исправить ошибку позже, случись пережить все заново, но это то же, что и не исправлять. Не скрипи, прошу тебя! Потом я встретил других, но всегда сравнивал с нею. И, ты знаешь, они всегда казались мне красивее. Они и были красивее. У той был шрам на щеке, большой некрасивый шрам, у них все было прекрасно, но, почему-то, я не любил их, вернее, любил, но не так, как ту, по-другому. Без сердца, может? Да нет, с сердцем, я помню, оно билось, а с нею не билось - я не слышал его, лишь грусть. Грусть - вот что здесь. Не страх, не испуг, не волнение, нет! - грусть.
Ты знаешь, я помню и другое ощущение: когда мы были вместе, я совсем не боялся ее потерять, я не думал об этом, я не гадал - быть мне с ней, не быть - ее присутствие казалось мнеестественным. Все было легко. Она обволакивала меня непринужденностью, и я обманулся. Я обманулся и потерял ее. Навсегда. Так вот, я спрашиваю тебя, - тебе довелось так любить? Отвечай мне четко, без уловок. Твое молчание я расцениваю как согласное сожаление. Лежи!
Поверь, мы, люди, не сами взяли это превосходство над вами, но по праву происхождения. У нас есть воля, мы обладаем интеллектом, мы можем делать выбор и диктовать условия. Разве не так? Твое тело, может, и ажурно, но разве мы, люди, ценим за красоту? Разве формы заменят нам то важное, что мы встречаем в бестелесной пустоте прекрасных звуков, в чудесных свойствах воспоминаний, в невидимых и тончайших запахах утра? Разве един ты со мной в моем понимании? Скажи, иначе ударю. Ты не разделяешь со мной мое понимание. Что люблю я - ты не любишь. Что вижу я - сокрыто для тебе твоею слепотой. Чем горд и наполнен я - пустой звук и суета для тебя. Но я сильней тебя, потому ты в моей власти, велосипед. Поверь, мне горько признать это, мы - враги.
Ты враг мне. Ты непримиримый мне враг, так как никогда не признаешь и не поверишь в то, что признал я, во что уверовал и чем живу я. Знай же, что дни твои сочтены, и лишь кратчайшие мгновенья отделяют тебя от небытия. Я медлю. Ты в моей власти, и мне некуда спешить. Пусть я проткнул твою шину, но не жди легкой смерти - я переломаю спицы, я размозжу колесо, я сравняю с землей память о тебе. Никто не заплачет по тебе, ибо у тебя никого нет - ты никому не нужен.
Я ли не ухаживал за тобой? Я ли не лелеял тебя? И чем ты платил? Требовалось обогнать соперника - ты ломался. В дождь - ты был медлителен. Ты требовал внимания. А где было твое внимание, когда я страдал? Где ты прятал свое сердце, когда требовалось участие? Я ненавижу тебя! Можешь молчать столько, сколько позволяет характер. Но учти, тебе зачтется.
Тебе не приходилось меня защищать! И ты не испытывал от братьев тяжелых унижений. Пусть я не богат, пусть я не мог вовремя обновить резину, пусть ты облез, но ведь ты пропорционален мне - и я не молод, и я медлителен... Так на что тебе обижаться? Может, зависть гложет тебя? Может, не дают покоя велосипеды покорителей жизни? Отвечай! Я отдавал все, что имел! В разумных пределах. Я посвящал мои дни. И что получал? Ты не оправдал надежд. Ты не обгонял моих братьев, ты хандрил, ты лукавил. Да, ты не обгонял моих братьев! Чужие велосипеды обогнали тебя. Я понял, ты вступил в сговор. За моей спиной ты вступил в подлый сговор.
Я презираю тебя!
Получай! Получай! Молчи! Я расстроен, они обгоняли меня. Все эти бессовестные и толстозадые мясники обогнали меня. И виной этому - ты.
А ведь я просил тебя тогда, много лет назад, будь внимателен, бди - нас будут караулить, нас будут провоцировать, не поддайся, сохрани себя, будь в форме. И что? Ты вывез меня на обочину. Ты, в кого я верил и в кого вдыхал жизнь, ты, кто принес мне бессонные ночи и унес часть меня, ты, в ком погибли мои надежды, ты, кто отнимал у меня годы! Получай! Мне ненавистна твоя динамо-машина! Помнишь, как ты ронял меня? - я терпел. Я терпел. В кредит. Ты пользовал меня. Да, ты пользовал меня. Получай! Не думай, что я пожалею о расставании. Я дам обет, у меня никогда не будет велосипеда! Более того, я никогда не воспользуюсь велорикшей, я не воспользуюсь ничем, что отдаленно связанно с тобой. Прощай, велосипед!