Автор приносит извинения за случайные совпадения имён и фамилий.
Насильник захрипел, его били конвульсии, кисти рук судорожно сошлись на шее Марии. Она уже не могла кричать, туфли слетели с ног, а капроновые чулки скользили по траве и пятки никак не могли нащупать ни малейшего бугорка, о который можно было упереться чтобы подтолкнуть своё тело к свободе, к воздуху,
Свежему воздуху,который улетучивался из её лёгких со скоростью света.
Свет мерк в глазах, и это уже было последнее движение, последний рывок её мышц, и надо же.., чудо случилось. Правая пятка упёрлась в жёсткий нарост древесного корня.
- Не сдамся.
Мария рванулась, в последний раз, пальцы рук насильника разжались. С хрипом и клёкотом кислород ворвался в уже обвисшие парусиной лёгкие.
Двух вздохов хватило, чтобы смертельный яд углекислоты растворился и очистил мозг, по которому вновь побежали токи и сверкнула мысль. Острая как бритва.
- Нет! - закричала Мария. - Нет! - Чудовищным усилием опрокинула насильника навзничь. Вскочить смогла лишь на колени. Ноги не держали. Так на коленях и попыталась бежать прочь.
Хриплое дыхание догнало её, но прежде чем она вновь почувствовала пальцы на своей шее, резко упала на спину и совсем как заяц, обороняющийся от орла, ударила ногами Геннадия в лицо. Геннадий охнул и осел.
Да это был Генка. Насильником был Генка сын Пелагеи Ивановны. Генка, с которым она училась в одной школе по четвёртый класс.
Генка, который провожал её с танцулек, оберегая от домогательств поселковых пацанов, чувствовавших себя в чужой деревне беспредельными хозяевами.
Генка, в которого она чуть - чуть не влюбилась, но пока раздумывала, Геннадий завёл собственную семью.
Удар в нос был так силён, что у насильника посыпались искры из глаз. На какое-то время он потерял ориентировку, ощущение реальности.
В растерянности кружился, пытаясь нащупать женское тело и руками и ногами.
- Убью! - Кричали его губы. - Убью, стерва.-
Но Мария уже бежала по перелеску. Юбка едва держалась на одной пуговице. Какие-то лохмотья путались между ног, нестерпимо болело всё тело, особенно горло.
А муравьи, воспользовавшись случаем, перекочевали с протоптанных ими лесных дорожек, на её спину. Кусали и жгли нестерпимо.
Не подалёку гудели машины. Подъём на трассу крутой. Сил уже не было. И тут сирена скорой помощи. Почти бездыханная она упала на руки врачей.
- Геннадий Модестович,- обратилась к Михасевичу односельчанка, - Геннадий Модестович, у меня к Вам неотложное дело.-
Потом, потом - отмахнулся Генка.
Сельчанка удивилась. Как на него это не похоже. Всегда обходительный, вежливый, уступчивый... Но что же делать. Жизнь вносит свои коррективы.
Геннадий спешил в хату к Просковии Лукиничне. К Матери Марии. Просковья Лукинична одна. Зять на лесозаготовках. Мальчонка прыгал где-то на улице.
Геннадий повалился в ноги. Он плакал навзрыд, крупными слезами, чуть ли не катался по полу. Вымаливал прощение.
- Бес попутал! Бес попутал. - ныл он. Я люблю Марию. Люблю безумно. Вот и решил насильно свою похоть удовлетворить. Но ничего тётя Паша у меня не вышло. Ничего!
Прасковья в ужасе слушала и мертвенная бледность покрывала её лицо.
- Как ты мог! Маша никогда тебя не простит.-
- Вы только слово за меня замолвите, тётя Паша. Я Вам хату отстрою. Баню поставлю. Воду проведу. Вы же знаете какой я.
Моё слово, что наждачный камень.
- И это верно, - подумалось Прасковье Лукиничне.
Тут как раз из больнички позвонили. Прасковья выехала к дочери. Дорогой многие мысли посетили её.
Уже тогда на ум приходили слухи о расплодившихся в округе маньяках, но чтобы Генку подозревать, никогда.
В тот раз Михасевич выкрутился. И Мария якобы не опознала насильника и Прасковья свою выгоду поимела да и Михасевич очень уж ласково относился к Машкиному сынку.
И снова закрутил баранку красного запорожца Михасевич.
Неудача не сломила лихого и азартного убийцу. В каждой женщине он видел потенциальную жертву. Он, всегда делил женщин на красивых и некрасивых, на старых и молодых. Он не тяготел к детям. Даже наоборот он негативно относился к мужикам, которые подозревались в педофилии. А такие были.
Он часто выступал на собраниях по тем или иным вопросам, в том числе умел хорошо говорить об основах советской нравственности.
Презирал мелких воришек. Молодые девки наскучили ему. Уж больно они шустрые и живучие.
В последнее время всё боле склонялся к мысли, что нужно поменять возрастной ценз своих жертв.
От пятидесяти и выше, и не иначе. В пятьдесят женщины уступчивы, сами садятся к тебе в машину. Собираясь на рынок не забывают дома ополоснуться, надеть свежее бельё, часто кружевное.
Генка не коллекционировал женские трусики, он и слова такого как "фетишизм" не знал.
Мать Геннадия не отличалась от своих соседок подружек и роясь в шуфлятках матери Генка часто любовался дорогими кружевными панталончиками, бюстгалтерами, которых с некоторых пор у матери становилось всё больше.
И немудрено Геннадий на производстве зарабатывал хорошо. Исполнял частные заказы
Да извозом под халтуривал, иначе говоря, "бомбил".
Милиция принимала его за своего. Он имел удостоверение дружинника и помощника ГАИ.
Полный карт-бланш.
Геннадий научил свой мозг в нужный ситуационный момент отключаться. Он программировал себя. Если он хотел, чтобы мозг забыл некоторые детали его жизни, мозг забывал. Хотел перекроить некоторые события из своей жизни, мозг перекраивал. И забывал о предыдущих фактах раз и навсегда.
Легко и просто.
Он с не наигранной тщательностью проверял все попадающиеся на дорогах Витебской области красные Жигули и Запорожцы. Подробно расспрашивал водителей, не упуская мельчайших деталей.
Нашёлся - таки один, который якобы видел и даже разговаривал с насильником, когда тот выехал из чащи леса на дорогу, тогда они столкнулись носом к носу.
Но у свидетеля не пало ни малейшего подозрения на сотрудника, как он полагал, милиции, а Михасевич был доброжелателен, фотогеничен, просто позировал перед фотокамерой.
Его отметили и наградили как отличного дружинника.
Теперь пожилые женщины всё чаще голосовали на дорогах и Геннадий с удовольствием подвозил, поддерживая разговор на всякие тех интересующие темы .
У старушек - один конёк. Разговоры о сексе. Когда они раскрепощались жеманство уступало место острому, практически не удовлетворяемому половому желанию.
И немудрено, многие домашние мужчины давно превратились в рабочую скотинку, пили до полусмерти, а то и смертью дело заканчивалось.
Женщины, сбросив семейный хомут бросались во все тяжкие, желательно без отрыва от хозяйственной деятельности, то есть при перемещении с места на место, бурились с очередным любовником в лесочке или в случайной гостинице.
Генка знал, что пожилая женщина доставит ему несравненно большее наслаждение, чем молодуха, но тела увядающих женщин были потрёпаны жизнью, либо кости шелестели под их кожей как сухие листья, либо наоборот жировые складки не позволяли женщине двигаться в широком диапазоне.
Геннадий предпоочитал выбирать худеньких. Ведь кроме удовольствия нужно и дело сделать. Придушить пигалицу всегда легче, чем возиться с пятипудовой свинкой, а то и яловой кобылицей.
Человеческое сало разлагается плохо. Запах тления можно почувствовать издалека. А глубоко закапывать, после проведённого мероприятия, уже не оставалось никаких сил.
Во и сейчас, женщина с чистым лицом, но основательно морщинистой шеей, хихикала, бросала любезные взгляды на водителя и почти без возражения согласилась съехать с проезжей дороги на нросёлочную, по которой и машины то не ходили, а всё больше трактора.
Михасевич из осторожности никогда не брал с собой ни оружия, ни удавок. На дороге, перед капотом вырос яркий малиновый подосиновик, женщина ахнула в восхищении и вывалилась наружу.
Начала шарить вокруг в поисках грибного Колорадо. Сумка её в машине. Генка не стал даже отстёгивать ремешок. Он так и накинул плетёную ручку на морщинистую шею и стал энергично закручивать ремень.
Женщина не успела выпрямиться. Она ткнулась носом в ею собранные, и опять рассыпавшиеся, грибы.
Генка закурил. Нужно передохнуть. Он сунул руку за ворот женщине. Горячая. Ишь ты, как полыхает азартная любительница тихой охоты.
Потом завернул кофту и рубашку бабке до горла. Груди худые, когда-то по всему видимо, поражавшие мужиков своей обильной молочностью, теперь висели как полиэтиленовые использованные мешки, не вызывая никаких эмоций.
И ниже всё так же не поэтично. Только живот гладкий, что странно. Всё равно он долго не мог настроиться. Мешала обильная волосистость. А когда произошло, то никакого впечатления не получил.
- Ошибся адресом.-
Домой ехал в расстроенных чувствах. Недалеко от Полоцка увидел съёмочную группу. Стало интересно. Операторами руководил моложавый полнолицый режиссер, познакомились: Календа Анатолий, тот самый, что снимал "Водителя автобуса".
Геннадий подарил ему пару бутылок, по 0,75, что были в сумке у попутчицы. Календа рассыпался в улыбках и благодарностях, Но заметил, что он берёт не для себя, а для всей съёмочной группы.
Геннадий обещал привезти образцы водки, которую их колхоз выпускал и Календа дал ему свой домашний адрес.
Как-то, будучи в Минске, Генка заехал на улицу Карбышева, дождался Толика, там он и познакомился с Ларисой Васильевной Каймановой. Толик пил крепко, и Лариса Васильевна не пропускала очерёдности, а потом, соваместно откатили свалившегося супруга в сторону, на пол, а ложе на кровати разделила с гостем.
Несколько раз пальцы Михасевича смыкались на шее этой красивой женщины, но он был слишком взволнован, чтобы прочувствовать оргазм.
Половой акт происходил как бы не с ним. Никогда прежде он не знал интеллигентной женщины. Эти чувства были для него в новинку.
А когда кудрявая голова женщины интеллигентной женщины спустилась ему ниже пояса, он вовсе сомлел и отключился.
Когда утром Лариса заваривала кофе, Генка не мог смотреть в глаза Календе.
Да, он убивал.
Но одно дело убить деревенскую козу, а тем паче свинью, а другое дело убить кандидата наук, занимающего профессорскую должность. Это ему было не по силам. Он чувствовал в этой женщине такую мощь, которая не снилась ему даже в кошмарах.
Когда он уходил, а Лариса закрывала за ним дверь, он не сдержался и признался, что никогда не испытывал ничего подобного в сексуальном плане.
Желание переполняло его и не только желание плотское, но и желание видеть смертельные судороги на её лице, желание видеть её кровь, омывающую ему члены.
Он не высказал это вслух, только подумал, но лицо Ларисы Васильевны покрылось сильным румянцем, она что-то поняла и прошептала: ты так пришёлся по нраву мне, что я бы тебя с превеликим удовольствием съела.
- У нас всё ещё впереди.-
Они расстались как оказалось навсегда.
Михасевич пропал.
В Советские времена МВД не афишировало не о своих успехах, не о своих неудачах. Теперь мы знаем, что-таки попался в руки милиции маньяк и, получил за свои злодеяния сполна.
Поплатились и невинные,
Автобус шёл в Шёмыслицу, по Брестскому шоссе.
Когда-то в Щёмылице располагался питомник. Там можно было купить великое многообразие разновидных кустарников. Но это было давно.
А сейчас моё внимание привлёк неухоженный обросший бородой БОМЖ, который разговаривал очень громко и видимо считал, что привлекает внимание пассажиров по праву.
Какие-то нотки в его голосе почудились мне знакомыми. Я пригляделся.
Так это же Календа!
Подойти или не подойти.
Люди меняются иногда настолько кардинально, что от прежнего человека ничего не остаётся.
Но он уже узнал меня и надвинулся на меня как осадная башня на римскую фортификацию.
Естественно ему нужно выпить, но, Толик, разыграл возмущение, дескать он подачек не берёт, только если за компанию, может выпить.
Однако червонец положил в карман. Ещё какое-то время полемизировал с воображаемыми слушателями вслух, затем начал отвечать мои на вопросы.
Нет, он уже не живёт с Каймановой.
Лариса Васильевна, как только продала его квартиру на Карбышева, тут же съехала к своей матери, забыв отдать Толику его долю.
- Красивая женщина. - Думал я польстить обрюзгшему Календе.
- Крокодил, он и есть крокодил. Сожрёт и не подавится.