Собираюсь внутренне, волнуюсь как в тот, самый первый раз - мне предстоит снова увидеть Ее. Аккуратно, избегая чрезмерного волнения и избыточного искусственного напряжения, выстраиваю продольные направления мыслей и ровняю по единому уровню эмоции. Мысленно перебираю все остаточные нервные импульсы, фильтруя негативные и судорожные. Я разглаживаю стройность мыслей. Аккуратно и тщательно, я ответственно готовлюсь к долгожданной встрече. Собрав волю и успокоив волнения - двигаюсь.
Наконец, я парю на долгожданную встречу с Ней; последний раз мы виделись, может вчера, может в прошлой жизни, а может и вовсе бесконечно давно. После Ее ухода, я потерял ощущение протяженности и равномерности течения реальности, забыл свой возраст; иногда мне казалось, что я стал идеально проницаем для этих неизвестных еще науке мельчайших частичек движения времени, которые бомбардируют нас ежесекундно, заставляя стареть, мрачнеть и высыхать внутренне с годами. Вырывая части нашей сущности и унося их собой, они никогда не возвращаются.
Удивительно признаваться самому себе, но я не помню Ее имени, но предельно четко помню Ее бесконечные глаза. Резковатые движения уголков губ при улыбке; легкий наклон головы, когда Она силится произнести какую-то тривиальную ложь; едва заметную ямочку на щеке, когда у Нее хорошее настроение; кружевные ажурные тени, которые подвижные волосы отбрасывают на лицо; естественные морщинки в уголках глаз, когда она недоверчиво вслушивается в мою очередную историю. Я помню это даже не образами, а собственными ощущениями, практически химическими реакциями в собственном организме. Один Ее взгляд в мою сторону и миллионы частиц, составляющие мое настроение и самоощущение начинают танцевать под восхищенную мелодию моего настроения. Я помню, как всегда ощущал какое-то первобытное, основополагающее тепло, когда она была рядом; как хорошие мысли, словно к магниту - тянулись в ее сторону и накапливались у меня во лбу идеальной формы пульсирующим клубком нежности и радости; как тревоги и печаль растворялась под отраженным светом солнца из Ее глаз; как любые сомнения в возможности человеческого счастья, благодаря или вопреки, предпочитали надежно спрятаться и долгое время не показываться. Я помню многое. Воспоминания заполняют дыры в моей протертой самоидентификации.
Без Нее я стал словно иголкой без нитки. В тот момент, когда из моей жизни ушла Она - я не остановился, я продолжил движение и не перестал вышивать хаотичный узор свой судьбы на безразличном холсте жизни, но, вне сомнения, это потеряло всяческий логический смысл и видимый, признаваемый хоть кем-то результат. Все, что мне осталось, все, что от меня осталось, все, что для меня осталось - это плавать между воспоминаниями о Ней, нырять и погружаться в глубины памяти и искать сложные ответы на простые вопросы.
Я удаляюсь от исходного пункта - улицы Правды и, спустя несколько пересадок, оказываюсь у кафе на перекрестке Зеленого и Свободного проспекта; еще мгновение - и я за столом в самом дальнем углу. Смотрю на других посетителей, рассматриваю их странные движения - они вычурно замедленны, словно происходят не в знакомой земной атмосфере, а в вязком, тягучем киселе отдаленной противоестественной атмосферы. Динамика и траектории перемещения их конечностей были совершенно лишены ускорения и даже в каком-то роде - порядка. Удивительно для самого себя - я видел как лицевые мышцы их и волоски на коже хаотично, непредсказуемо, ациклично вибрировали, ни на секунду не замирая в состоянии успокоения. Они словно бы волновались за меня, резонировали с моим собственным ощущением беспокойства, как эхо повторяли тревожный шепот моей души.
Вокруг меня жили и происходили отдельные части окружающей какой-то фотографии действительности, которые никак не складывались в единую картину. Череда набросков или аккуратно вырезанных контуров действий и реакций с какой-то одной большой фотопленки. Отдельные элементы не собирались в картину, но создавали ассоциативный ряд.
Внезапно, трепетно, долгожданно - я ощущаю *то самое* тепло. Оно заполняет меня быстрее, чем я успеваю перевести внимание с разрозненного окружения на его источник. Оно накатывает волнами, оживляет меня, связывает воедино мои повисшие в пустоте молекулы; удивительно как я снова ощущаю себя настоящим и реальным.
Я медленно перевожу взгляд перед собой - ожидаемо, но все еще волнительно - напротив меня сидела Она. Я видел ее глаза, ощущал ее присутствие, слышал дыхание и еле значимый шелест волос. Вся обозримая вселенная вновь сложилась для меня в самое важное существо; вся моя реальность вновь ограничена Ею; вся моя жизнь существует ради Нее.
Не теряя драгоценного времени, я начинаю диалог.
Часть 2 - Знакомство вне плана
- Здравствуй. Отлично выглядишь, - я пытаюсь заставить слова звучать чуть менее банально, но у меня получается плохо.
Она поправляет волосы, вызывая у меня замирание дыхания. Тот самый жест, который я отслеживал в деталях столько раз. Идеально знакомая траектория, каждую секунду я сознавал, где в следующий момент окажется ее рука; как за мгновение до касания голова устремится навстречу руке, приближая момент взаимодействия. Ровно так же я помнил, что в большинстве случаев это не было необходимостью, а лишь подготовкой; отвлекающим маневром; тактическим обходом, необходимым для смены темы.
Она поднимает глаза на меня:
- Ты помнишь, как мы познакомились? Как ты, буквально, свалился мне на голову? Ты постоянно уходил от ответа - зачем ты в тот день прыгнул с балкона и украл у меня телефон?
Ее вопросы были прямы, а я больше не видел причины уклоняться от ответа - я ничего уже не мог изменить. Каждая история имеет начало и конец - возможно начав с самого начала мы приблизимся к пониманию действительного завершения:
- Я тогда зашел к одному своему прекрасному знакомому. Ты не знала его - он был из той категории людей, которые чем дальше - тем больше ездят исключительно автостопом; нередко будят знакомых полуночным звонком, чтобы рассказать им о новой, обычно внезапной влюбленности; искренне видят в важность в том, чтобы не забывать сделать каждый день фотографию себя в зеркале, будто от этого зависит само существование жизни - проще говоря, мой прекрасный знакомый был одним из последних романтиков.
Я налил себе кофе, и в надежде на помощь сквозняка в его охлаждении - подошел к окну. Лениво фокусируясь сквозь поднимающийся пар, я заметил тебя, стоящую напротив подъезда и достаточно эмоционально говорящую по телефону. Трудно вспомнить, но что-то не позволяло отвести взгляд - будто я боялся, что ты лишь мираж в поднимающихся парах. Не переводя с тебя глаз, я подозвал своего знакомого.
- Из твоего подъезда? Красивая; знаешь - как зовут?
- Не, первый раз вижу. Я бы знал.
Хаотичные мысли в моей голове складывались причудливыми узорами в противоестественные картины. Я не успел осознать, как мои губы уже пришли в движение:
- Спорим, сегодня к вечеру - я буду знать ее номере телефона?
Мне словно бы требовался импульс публичного объявления намерений. Глупый дружеский спор зачастую оказывается большей движущей силой, чем противодействующие сопротивления здравого смысла. Честное слово, я не помнил ответа, да и не мог он ничего уже изменить. Сознание понимая, но не пропуская в разум что-то многократно важное, управляло телом, не оставляя времени на сомнения.
Я останавливаюсь - Она внимательно слушает, а я тону в наслаждении, наблюдая за морщинками в уголках глаз - знак того, что она слушает недоверчиво, но дает шанс прояснить себя.
Я возвращаюсь к рассказу.
- Новорожденный и сумбурный план был идеален и не допускал иных вариантов - или я просто избегал думать о них. Все произошло молниеносно - Ты начала двигаться к подъезду, я открыл окно и перелез через подоконник. По квартирную сторону окна казалось, что до земли ближе. Руки одномоментно покрылись испариной, колени ощутимо начали трястись, несмотря на явно не летальную высоту; наверное, адреналин. Сомнения пусть продолжают держаться за подоконник - отпустил руки и волей какой-то невероятной удачи приземлился на уже порядком трясущиеся ноги прямо перед Тобой. Тотчас выпрямляюсь и, пошатываясь, делаю шаг вперед. Ты продолжала говорить по телефону и еще не успела признать мое неожиданное появление и тем более угадать мои намерения. Чего я теряю? - буквально прыгаю на Тебя и выхватываю мобильный телефон. Огромными от удивления глазами Ты смотришь прямо на меня, не веря, что это происходит сейчас и с тобой. Я распрямляю спину и начинаю, как мне кажется, уверенно идти вперед. Хочу сказать что-то вразумительное и одновременно придумать самостоятельно - зачем же я забрал телефон. Поворачиваю голову в Твою сторону и открываю рот для объяснений. Картинка в глазах начинает неожиданно кружиться и плавно переменяется в вид на небо. Понимаю, что нога, пользуясь отвлечением внимания, попала в выбоину и кувыркнула меня на землю. Теряю небо, которое начинает закрывать подрагивающий от злости силуэт - Ты никогда не была робкого десятка. Чувствую боль в районе живота, потом еще раз и еще - понимаю, что это превращается кинетическая энергия движения ноги - в потенциальную энергию, подпитывающую мою резкую боль. Думать нет времени - все мыслительные силы перевожу на правую руку, в которой держу Твой телефон. Знакомая модель, разблокирую. Амплитуда боли учащается, но меркнет от резкого головокружения. Понимаю, что соприкосновение головы с землей было чуть менее нежным, чем стоило бы. Идеальными движениями - и откуда только черпал резерв сил - безошибочно набираю собственный номер и нажимаю зеленую клавишу вызова. Чувствую вибрацию в кармане и тяну к тебе твой телефон, попутно сбрасывая вызов. А потом я провалился в темноту.
В пункте скорой сказали, что голова цела, но в будущем лучше показаться неврологу. Я не слушаю, покидаю здание, нетерпеливо достаю свой телефон и звоню по незнакомому номеру.
Ты сняла трубку и, неожиданно для самого себя, я почувствовал странную, незнакомую мне вибрацию в самом сердце. Будто оно знало что-то тайное и всеми доступными силами старалось мне об этом сообщить. Я начал говорить без остановки, не давая тебе возможности повесть трубку. Позабыв о споре с другом, я умолял тебя о встрече - о возможности все объяснить и толком извиниться, оправдаться и дать новую перспективу на странный случай с похищением телефона.
В течение всего моего спутанного рассказа степень недоверия менялась, но начиная с части, в которой Она сама участвовала - я увидел, что общая картина сложилась в достоверный результат.
И у этой истории, про знакомство свалившееся с неба, появилось два автора.
Часть 3 - Манифест новой реальности
Наше нелепое знакомство естественным образом, встреча за встречей, перетекало в настоящие отношения. Сначала Ее привлекло банальное любопытство к ситуации, которое перерастало в любопытство к человеку, создавшему эту череду действий. Женщинам интересны мужчины, которые совершают дерзкие и сумасбродные поступки вместо обыденных шаблонных действий.
Сезоны повышали и понижали температуру вокруг нас - но нас это волновало все меньше и меньше. Спустя год было очевидно, что два человека создают что-то невозможное и не существовавшее до их встречи.
Я часто писал ей письма, перечисляя события дня, выбирая для этого, конечно, самые неожиданно скучные; описывая впечатления; обсуждая в форме отсутствующего диалога знакомых людей, новую музыку или классический фильм. Я пробовал разные формы и старался хоть иногда быть неожиданным. Одним из писем была шуточная, но достаточно детальная стилизация под научно-политический творческий манифест.
"Манифест "любви".
В данной работе выдвигаются теоретические основы "любви" новой реальности. Невозможная ранее, ввиду недостаточного выделения фондов внимания и понимания, гражданская позиция "осознанной любви" требует более подробного объяснения.
Крайне важно аксиоматично признать, что для существования и правдивости словесного сочетания "я тебя люблю", так небрежно обычно бросаемого на ветер обыденности, необходимо и достаточно выполнения следующих важнейших условий:
- непротиворечивости и фундаментальности безусловного признания существования "я". В первую очередь это означает безосновательную веру в собственное существование, в важность и неслучайность этого существования, в возможность искреннего и вдумчивого принятия себя одновременно и как общего неделимого и уникального целого и огромной совокупности повторяющихся базовых строительных блоков. Атомов и молекул, тканей мышц и нервных окончаний, функций дыхания и мышления, неумолимости воздействия времени и неминуемого завершения;
- полное признание существования и полноты "тебя". Осознания и рефлексии веру в возможность существования не менее, а зачастую и более сложного системного объекта в другом человеке. Уважение и преклонение перед фактом самого его существования, в условиях бесконечно большой вероятности негативных обстоятельств, способных помешать этому существованию в принципе. Готовности защиты существующего уважения через действия, выражающие преклонение перед чудом существования жизни;
- веры и готовности доказывать неиллюзорное существование "люблю". Большего, чем жадность обладания; большего, чем страх потери; большего, чем ревность недостаточности; большего, чем боль невозможности Абсолюта; большего, чем оптимизм внутреннего ощущения; большего, чем зависть искренности; большего, чем радость каждой встречи; большего, чем "я"; не меньшего, чем "тебя";
- функциональной суперпозиции "я", "тебя" и "люблю", рождающей системный и, главное, эквифинальный признак объединения трех элементов, а значит такой единственно возможной производной, которой не могло бы существовать в любом другом случае ни при каких обстоятельствах и комбинациях исходных элементов. Этот необъяснимый и не фиксируемый никакими приборами и измерительными средствами эффект и представляется феноменом, рождаемым, объясняемым и защищаемым данным Манифестом."
Когда я не пытался придумать новый способ удивить - я пытался логически объяснить магнитуду волн эмоций, нарастающих между нами. Мы были очень похожи изначально - недоверчивы, чуть замкнуты, обособлены. Это сближало на бессознательном уровне, помогая принять другого человека в свою жизнь - мы разделяли схожие ценности и нам всегда легко найти тему для диалога. Мы много говорили, буквально проводя долгие дни в разговорах по телефону и беседах сидя друг напротив друга в кафе; рядом в кино, мешая соседним зрителям; гуляя, не выпуская рук друг друга. Многое становилось понятным и без слов - с недоверием мы понимали, сколько можно сказать друг другу простыми объятиями - не произнося ни звука.
Когда мы ссорились, мы на какое-то время полностью замыкались, переживали и выжигали внутри себя взаимные обиды и лишь затем - обращались друг к другу за неминуемым прощением.
Наше самоощущение росло внутри нас, благодаря новым эмоциям и взамен, мы помогали расти общему чувству. Миг за мигом, час за часом, день за днем - мы вытесняли окружающий, все более иллюзорный мир друг из друга, подменяя его ощущение на свою любовь. Мы понимали друг друга даже не с полуслова, а с первого импульса нервного сигнала мысли. Нам не нужно было обсуждать планов - мы знали как нам лучше вместе жить в этом мире и как вдвоем двигаться вперед.
Мы настойчиво строили свою собственную реальность существования. Наша реальность не имела границ - но она была обособлена от традиционной реальности. Наша реальность не носила названия, но мы всегда знали, как в нее попасть. Наша реальность не имела цвета - мы составляли ее из оттенков чувств, эмоций, взаимных впечатлений и общих переживаний. Наша реальность была нашим способом и возможностью взаимодействия с "реальным" миром, все менее приветливо окружавшим нас каждый день. В нашей реальности время отчасти было подвластно нашей воле, но, мы были изначально привязаны к исходному миру, и тот вытягивал нас назад. В нашей реальности не было предрассудков, но была искренность и надежда на истину. Мы переплетали страхи, настроения и надежды - не отделяя "плохих" чувств от "хороших". Мы примешивали к любви доверие и страсть, мы складывали разумность и романтичную безответственность, мы сшивали воедино мечты и опасения разочарования. Мы воздвигали монументальные скульптуры во имя радости, сострадания и трепета обретения. Мы вливали в нашу реальность бесформенные потоки мыслей, строгие ручьи важных дел, капли иронии. Как песком посыпали безучастностью, обособленностью, оторванностью и несбыточными ожиданиями. Раз за разом, уверенно, нежно и осторожно - отторгали идеальные образы и мысленные прототипы идеальных друг друга, рождаемые у нас в любящих головах и населяли ими нашу реальность. Эти призрачные образы взаимодействовали и увеличивались числом вне нашего указания или ограничений. Наша реальность приближалась по насыщенности своего внутреннего и видимого устройства к той реальности, из которой вышли мы сами.
Часть 4 - Улыбка миру
Но мы сами не заметили, как совершили фатальную ошибку. Вытесняя привычную реальность друг из друга, мы не заметили, как из нас, капля за каплей выходила идентичность, самосознание, важное ощущение своей личности, как результат взаимодействия с окружающим миром. Тогда же, я заметил, что из Нее начала уходить любовь. Не любовь ко мне или кому-то еще, а сама по себе, как одно из проявлений самосознания. Словно в каком-то гомеостатическом сопротивлении, все остатки Ее организма бросились на борьбу с тем, что нарушало само ее понимание своей сути.
Я не знаю, что произошло ранее - потеря любви как таковой или потеря любви к новой себе. Но я уверен, что в Ее случае это были напрямую связанные вещи. Как можно любить кого-либо или что-либо, если не любишь самого себя? Как можно любить себя, если потерял изначальное ощущение, понимание, осознание и живую силу любви?
Все происходило быстрее, чем я успевал осознавать в полной мере. Это никогда не бывает ожидаемо - но в один день она проснулась полностью лишенная внутренней любви, и по инерции она продолжала существовать, дышать, перемещаться в пространстве. Она визуально ничем не отличалась от себя исходной, но я понял, что полностью и навсегда потерял ее. У меня словно удалили сиамского близнеца, абсолютную и душевную половину. Действительно так - в самом начале я не столько ощутил потерю ее - как я ощутил неполноценность себя без нее. Неожиданную и зияющую дыру в себе.
Исчезновение феномена любви из нее я смог подтвердить очень легко - в один момент стало очевидно, что она перестала искренне улыбаться. Я говорю не о вымученных, социальных жестах мышц наших губ, которые мы все поддерживаем, зачастую, обратно по отношению к нашему внутреннему состоянию и желаниям. Я имею ввиду - искреннюю, первородную, идущую из самой души улыбку - ощущения переполняющего бессознательного, безотносительного и почти беспричинного счастья. Часто утром, просыпаясь раньше Ее - я видел у нее это чистое, живое, искреннее выражение чувств, пока Она еще не открыла глаз. Оно не было направлено ко мне - а, скорее, к самому существованию, к самой жизни. Не скрою, я питался этой улыбкой - глядя на Нее, я невольно, но честно улыбался сам. Подсвеченная робкими лучами новорожденного солнца - она была удивительно искренне прекрасна.
Человек может придумать целую кучу причин, зачем ему нужно растягивать уголки губ в неестественное положение, но на деле все просто - улыбающийся человек, просто признается в любви всему миру. Он благодарит за возможность своего существования, он делает то единственно доступное ему выражение самых главных чувств и взаимодействует с миром через свою улыбку. Он наполняется радостью от сознания, что из триллионов комбинаций атомов и септиллиона их пространственных отношений родилось это единственное уникальное и очень важное сочетание. Родился он сам - символизируя собой ту часть этого мира, которой никогда не существовало бы без него. Манифестацией этого чувства и является искренняя, ничем формальным внешним не мотивированная улыбка, которую нельзя удержать, нельзя подавить.
Когда человек теряет любовь, он теряет обоснование, подтверждение и значимость своего существования. И так - отдав мне часть своей идентификации, то есть буквально - себя, и, потеряв саму исходную чистую любовь, она начала исчезать из мира. Это не было самоубийством в принятом понимании, ей не нужно было ничего предпринимать, никакого действия; у нее даже не было такого намерения или прямой воли. Это не была смерть от естественных причин. Это было плавное затухание, будто часть ее, создаваемая любовью, ушла навсегда, оставив за собой зияющую дыру, сквозь которую ее жизнь утекала медленно, но фатально. Я терялся, не зная, что мне делать и как помочь ей. Каждую ночь мне казалось, что не будет уже никакого завтра. Я тосковал по ее улыбке, по ее любви, по ее жизни - не пережив еще потерю, я готовился к ней.
Часть 5 - Сквозь тьму
Но к уходу из своей жизни близкого человека никому еще не удавалось подготовиться. Вы можете составить самый детальный в мире план действий и последующей активности. Вы можете исписать все стены, до которых сможете дотянуться - "жизнь продолжается", но где-то в глубине души вы будете понимать, что даже если это так - это уже не столь важно. Невозможно вернуться в исходное состояние, провести обратные изменения, повернуть вспять цепочку порой обозримо независимых событий. Вы проводите мгновения пытаясь понять несуществующий ответ, перебирая события и отдельные действия, комбинируя их в попытке собрать понятную и осязаемую картину произошедшего. До тех пор пока не становится понятно, что в принципе, не существует хаоса, случайностей и воли внешних сил - есть только системы отдельных элементов, слишком сложные для нашего совокупного восприятия и понимания; последовательности событий слишком сложные и неочевидные для построения причинно-следственных связей.
Вы можете всеми силами перестать думать об этом человеке, изо всех сил подавлять желание оглянуться, не вздрагивать, увидев на улице похожий силуэт, не замирать, услышав знакомые тональности голоса или эхо смеха, отраженного, кажется, от самого времени.
Я ощутил себя оставленным, брошенным, забытым где-то на перепутье моим спутником, у которого к тому же была вторая половинка карты, без которой моя часть - бесполезна. Словно ребенок, рука которого выскользнула в толчее людского потока - все, что остается делать - стоять на месте и отчаянно громко звать на помощь.
Без нее я стал ощущать удары, давление, глубокие царапины, которые на мне оставляли частицы времени. Ранее они проходили меня безболезненно, помогая мне взрослеть, двигаться вперед, тянуться к будущему. Теперь, словно губительный, жесткий свет - они растворяли меня, долго и протяжно, мучительно они вырывали мои беспомощные и повисшие в безысходности атомы, они портили существующие, устоявшиеся связи держащие меня в целостном состоянии и мгновенном равновесии существования. Я безвозвратно растворялся в своей неполноценности, в пустоте своего одиночества и тишине своего горя.
Я мучился своим существованием и не понимал, почему наука не дает ответы на эти самые важные в мире вопросы. Почему врачи и медики исследуют и вакцинируют совсем не те болезни. Почему полиция не охраняет наше самосознание, почему меня нельзя спасти в реанимации. Ни одна армия мира не способная была защитить меня от моих кошмаров, рвущих на части мое хлипкое существо. Я как мог, наполнял свою жизнь искусственным смыслом, любыми иллюзиями, до которых только мог дотянуться - но все мои усердия буквально проваливались в пропасть в моем сознании. Словно черная дыра во вселенной - мое чувство выродилось и начало втягивать меня за собой внутрь себя. Я все острее и острее ощущал свою обособленность, неприспособленность к окружавшему меня миру. Словно бестелесное создание я перемещался от иллюзии ощущения к сублимации эмоции. Люди, живые существа, окружавшие меня, теряли в моих глазах свою одухотворенность - растворяясь мутным силуэтом, расплывчатым контуром живого существа.
Наша с Ней общая реальность, которую мы выстраивали и дополняли, с любовью оживляли и трепетно модифицировали к лучшему - чернела, словно пораженная неизлечимой терминальной болезнью. Затвердевали и атрофировались артерии живительной связующей энергии; поверхностная ткань надежд на светлое будущее покрывалась темными пятнами некроза, отрицая любые оттенки кроме оттенка пустоты и несуществования. Словно тромбы, разбитые эмоции забивали доступные им отверстия здравого смысла; костный мозг наполняющего предметы безразличия высыхал и осыпался прахом отстраненности. Наши идеальные образы; наши грезы, какими мы могли бы стать, отдавая себя целиком друг другу - безобразно мутировали у меня на глазах, вырождаясь в самые угнетаемые нами грешные образины и бесчинства. Некоторые из них мучительно и невероятно болезненно, до самого отдаленного нейрона ощущаемым мною, умирали. Эти искаженные страданиями, дурными намерениями, жалостью к самим себе, болью и смертью трансформировавшиеся в негативные и темные - образы, метались по нашей почти уже несуществующей черной, поглощающей любую положительную энергию выгоревшей реальности. Сойдя с ума, они убивали свои производные, душили и губили своих первообразных родителей и разлагались на токсичный, губительный яд самостоятельно.
Замедляясь, растрачивая свою кинетическую энергию в пустоту - я, наконец, ощутил себя в гармоничной неподвижности. Бытие, не останавливаясь, текло и огибало меня. Вокруг меня, просачиваясь через поры моей кожи, через зрачки глаз, через выдыхаемый воздух разрасталась тьма, окружая меня сферой отчуждения. Она накрывала ощущение одухотворенности и важности живых окружавших меня объектов плотным покровом. Тьма не росла сама - она уменьшала все за своими пределами в моем сознании, сжимая, выжимая, выдавливая смысл, краски и оттенки из окружающей действительности.
Когда темнота вокруг меня загустевала как смола, удушая меня и сковывая движения, я, неожиданно для себя увидел луч надежды. Сквозь тьму, ко мне струился, искрился, тянулся искренний свет. Он вибрировал жизнью, отталкивая, вытесняя непроглядную тьму сомкнувшуюся надо мной. Он проникал во мрак, растворяя его; он стремился ко мне - окружить меня, защитить меня; разбудить меня. Подняв голову на свет, я видел яркий силуэт. Мне казалось, что у силуэта росли крылья, которые обнимали, обволакивая и согревая меня. Интенсивность света в моем сознании нарастала - силуэт тянул ко мне руку, словно приглашая за собой. Несмело, неуверенно я поднял свою в ответ, свет всколыхнулся и крепко обнял меня. Изо всех сил я тянулся к нему, мне казалось, что он недостижимо далеко; он словно бы не отдалялся, а уменьшался, балансируя на грани моей надежды. Мне казалось, что я вытянул руку что есть сил и светлый силуэт уже был еле различим, когда он резко вспыхнул, ослепив меня. Я ощутил странный, невозможный поток тепла, идущий и действующий на меня не снаружи от света, а изнутри моей души. Словно свет притягивал к себе это тепло, оживлял его, придавал смысл его существованию, отдавал ему бесконечную энергию, заставляя двигаться вперед, не останавливаясь, сокрушая хрупкие прослойки внутреннего холода и несущественного.
Часть 6 - Увидеть и почувствовать правду
Не прерывая ни на миг мой странный и бессвязный рассказ - Она слушает внимательно и ответственно. Выслушав мою историю, Она на какой-то миг погружается в тишину. Затем, она поднимает на меня глаза и внимательно вглядывается, словно бы сомневаясь или решаясь на что-то.
Медленно и тщательно выговаривая каждую букву, пробивая какой-то иллюзорный барьер между нами, она говорит:
- Посмотри на меня. По-настоящему.
Я понимаю, что Она просит *увидеть* Ее и я внимательно вглядываюсь. Я молниеносно, словно проснувшись, осознаю, что вижу перед собой не настоящего человека, но почти бесконечное последовательное наслоение плоских образов личин. Каждый слой отражает какой-то момент ее жизни; образ, который я запомнил и навсегда сохранил в памяти. Каждый слой - тончайший, почти прозрачный, кажется, будь он хоть немного тоньше, его бы просто не существовало. Мгновение за мгновением образы-слои вспыхивают, общая совокупная проекция оживает, двигается и почти кажется живой и существующей. Но очень остро, почти больно, я понимаю, что это не так - я вижу ее как кинопроекцию реакций и ответов, набор слайдов человеческих эмоций, диафильм срезов воспоминаний о *том самом* человеке. Я *вижу*, что сам проецирую ее.
- Почувствуй меня. По-настоящему.
Вслед за визуальным осознанием, я понимаю, что Она просит *почувствовать* Ее и я внимательно обостряю свое восприятие. Я чувствую холод, веющий от каждого полупрозрачного образа. Понимаю, что яркие вспышки, оживляющие набор проекций, исходят от меня самого. Ощущаю, что жизнь не бьется в этой последовательности картинок. Сознаю, что я сам отдаю свое существование в угоду оживления мечты воспоминания, фантазирую и представляю ее, рождаю ее каждую секунду и, одновременно, не сознавая того - провожаю затухающий предыдущий образ. Следующий образ торопится, двигает предыдущий, их слишком много у меня в памяти, они все помещаются с большим трудом. Я сам не отдаю себе полный отчет, что собрал не живого человека, а попурри - сборник лучших моментов; монтажную склейку всего, что так трогало меня - недоверие, морщинки, тени, оттенки улыбки, внимание, глаза. Я не чувствую ничего такого, чего бы я не знал. Я чувствую, что я сам создаю ее вопреки ее отсутствию.
Я признаю и глотаю горькую правду - она - призрак, кумулятивный образ моих воспоминаний, красивый монстр, рожденный моей памятью, словно Виктором Франкенштейном. Исчадие моей фантазии, которое, тем не менее, продолжает сохранять и беречь мою жизнь, согревать меня изнутри надеждой, вести за собой во тьме моей реальности. Порождение моей слабости и нежелания отпускать.
Призрак любимый мой. Кошмар потери и радость памяти.
Часть 7 - Призрак любимый мой
Она молчит, молчание длится бесконечное мгновение, затем она неожиданно говорит мне:
- Пожалуйста, посмотри на себя. По-настоящему.
И вместо нее я совершенно против своей воли переключаю внимание рефлекторно на себя; вижу себя со стороны, вроде в зеркало, только удаленно и не отраженно, будто это зеркало волшебное - раскрывает реальность, скрывая мечты и надежды. Я силюсь закрыть глаза, отвернуться - я тайно понимаю, что именно я там увижу, но я прячусь от правды, избегаю ее, мне не нужна она, зачем? Осознание не отпускает меня - в этом зеркале я вижу себя как такое же наслоение тонких бездушных проекций, собственных воспоминаний о себе.
Бушующие варвары правды атакуют и безжалостно рушат реальность вокруг меня. Хищные звери смирения неистово рвут на части тщательно выстроенные декорации самообмана, лютое ненастье обреченного признания кружит и бьет об землю окружающие меня объекты и проекции.
Правда, смирение и признание душат меня - призрака, еле существующего в этом мире. Меня держит в моем искаженном бытие исключительно воспоминания о ней. Она не теряла "любовь", не теряла жизнь по капле - я умер, когда она просто разлюбила меня, бросила одного в нашей реальности, двинулась дальше по собственной дороге жизни, без меня. Я понимаю, что с ней все в порядке, она где-то живет в этом мире без меня, но я не признал самой возможности этого. Как она могла покинуть, оставить меня одного в нашей реальности? Она бросила меня одного в моей пустоте, не понимая, что я перестану существовать как полноценный и дышащий человек. Я исчез как настоящий, теплый, живой человек, но я остался - как память о чувстве, как глупая надежда на возвращение, как нелюбимый и ненужный призрак.
Прости меня моя любовь, за то, что не отпускаю память о тебе; даже когда я тебе уже не нужен. Прости меня за то, что я существую вопреки реальности, за то, что я исчез без тебя. Прости меня за то, что я не был достаточно важен для тебя, чтобы ты осталась со мной. Прости меня за то, что моя обида и горе заставили меня забыть самое важное и настоящее, искреннее и правдивое. Прости меня за то, что я не был так силен, чтобы отпустить тебя. Я тебя любил, а значит, просто мечтал, чтобы ты была собой и была счастлива. Я просто хотел, чтобы ты существовала, даже если мне нужно было исчезнуть, чтобы не напоминать тебе о себе.
Сквозь время, сквозь пространство, сквозь свое существование я всегда буду рядом, помнить нашу с тобой реальность - призрак когда-то любимый твой.