|
Девушка возвращалась домой. Ее собака, которую (в компании ближайших друзей девушки) прозвали Микробом, весело помахивала хвостом, предвкушая сытный ужин и долгий сон на мягком одеяле. Впрочем, на дурацкое прозвище пес не обижался, как не обижался и три года назад, когда бывший парень девушки прозвал "это странное существо" не как иначе, а "микро-таксой".
Но, с того момента прошло много времени: кто-то женился, кто-то развелся, кто-то попал в тюрьму. Часть фанатов выкинули старые альбомы вечных своих кумиров и стали поклонниками совершенно других групп, песен... Даже и не удивительно, что за такое время не только сам Микроб (отчаянно тянущий в данный момент поводок, чтобы получше рассмотреть "на вкус" мусорные баки), но и его хозяйка, откликавшаяся только на Тоньку, уже давно забыли, что когда-то кривоногого пса гордо именовали Джорджем.
Так вот, в тот момент, когда открылась дверь подъезда, где-то совсем недалеко раздался жуткий нечеловеческий вопль. Видимо, он и напугал откормленного соседского кота, внезапно выскочившего из дверного проема, аккурат на спину бедному Жорику.
После этой смешной, но сильно напугавшей девушку сцены, Микроб разыграл настоящий спектакль. Он корчился на бетонном полу подъезда, поджав лапы и закатив глаза. В общем-то, своего он добился: поехал домой на руках, за обещанной колбасой.
Обладателем жуткого крика, так напугавшего кота, был всеми известный молодой человек, Женька. Хотя, если честно, в своих грязных, несоразмерно больших джинсах, чудом державшихся на бедрах, да еще при таком малом росте, на "молодого человека" он не тянул. Даже в свои восемнадцать лет.
Картину завершали красные круги под глазами, мятая футболка и короткие темные волосы с попадающимися местами "антеннами". По светлой коже головы было видно, что парень подстригся не так давно, до этого изрядно походив с длинными волосами. А по "антеннам" - что машинка, которой его стригли, была далеко не новой.
Но тут Женька заорал опять:
- Твою мать!!! Что мы опять наделали?!!
Он замахнулся и со всей силы пнул по большому серебристому баллону, больше смахивавшему на огнетушитель. Баллон отозвался глухим гудением, а нога - острой болью.
- Все мои деньги, все мои сбережения... Все!!! И все это - коту под хвост!
Он ударил по железу сильнее, на этот раз пяткой, и добился желаемого результата. Баллон упал и покатился по траве, шипя, разбрызгивая в стороны невесомую серебристую пену.
Грэг, стоящий в стороне, опустив глаза, и робко надеющийся, что приступ безумия друга быстро пройдет, внезапно оживился. Ему в голову вдруг пришла мысль, что не все так уж и плохо, а лопнувшую часть воздушного шара можно заклеить скотчем... Дурацкая мысль. Хотя, все же, интересно, а смог бы этот "воздушный шар", больше похожий на колбасу или метео зонд, что опускался сейчас к их ногам, теряя воздух, взлететь? Да еще не просто взлететь, а взлететь с двумя пассажирами на борту, ведь каждый весил не менее пятидесяти килограмм!
Тем временем, друг Грэга, Женька, все еще бесновался, пытаясь косить ногами лопухи или выдергивать и без того короткие волосы.
- Жека, да брось ты, - примиряюще положил ему на плече руку Грэг. - Все не так плохо.
- Не так плохо?
- Ну да!
Казалось, в переговорах была найдена зацепка, позволявшая примирить стороны. Но, все сорвалось.
- И чего хорошего в том, что я потерял все, а? Где я еще возьму этот жидкий полимер?! Это же был прототип!! - он кричал все громче и громче. - Или у тебя есть идеи, умная голова?
- Зато, мы целы и невредимы, живы и здоровы. Даже ни одного закона не нарушили! - Грэг ожидал хоть каких-нибудь эмоций, но Женька, похоже, ждал продолжения фразы. - А если что, ты можешь попросить своего отца...
Вот в этот момент точно могла бы разразиться настоящая буря. И не просто могла, а, по всем законам, просто обязана была разразиться. Но этого не случилось. Очень странно, что не случилось.
Сколько помнил себя Грэг, он всегда помнил рядом с собой своего лучшего друга. И всегда знал, что его лучший друг ненавидит разговоры об отце. Он не читает экономических журналов и всегда переключает канал, если идет выступление или репортаж о "Фирме" (дело своего папы он иначе не называет), стараясь напоминать о нем как можно реже. А тут, вдруг, ноль реакции!
Женька поднял голову к небу, увидел первую звезду... Даже хотел загадать желание, но быстро понял, что обознался, когда "звезда" поползла к горизонту. Почему-то на душе вдруг стало тоскливо и мерзко, особенно оттого, что перестать думать он не мог. "Я же чуть не загадал желание на спутник! Ха! Обычный драный спутник, который, скорее всего, принадлежит моему отцу!" Но, вместо того чтобы посвятить друга во все эти размышления, как он обычно делал, Женька достал пачку сигарет и спички.
- Пойдем, пилот, посидим, покурим.
- К нам или к вам на лавочку? - Грэг немного оживился, хотя и не верил до конца, что все уже миновало и прошло так гладко. - Мне без разницы, но...
- Ладно, уговорил. Знаю я, что у вас там девушек больше, - - он похлопал друга по плечу. - И еще одно: не смей мне напоминать о моем отце, ладно?
С утра у нее болел живот. Болел не сильно, но совершенно не давал заснуть снова, чтобы провалиться в утреннюю дремоту или вечный сон... Да что угодно, лишь бы не слышать Любкиной трескотни. В конце концов, Нади открыла глаза.
Да, ее действительно звали Нади, а не Надя. Ну вот захотелось ее родителям немного экзотики! Конечно, времена уже много веков как не советские, да и не Трактором назвали ее родители, но, почему-то, быть названной в честь первой женщины, высадившейся на Марсе, Нади никогда не нравилось. Точнее, не "не нравилось", а, как она сама всегда говорила, ее это немного смущало... по крайней мере, в детстве. Больше всего этим ей запомнился кружок рисования и начальные классы школы.
Как-то, когда Нади упомянула в присутствии Любки о школе, та долго смеялась, восприняв все за шутку, а потом стала такой вся-из-себя-серьезной и сказала: "Дураки твои предки. Понимаю я, что они в глуши дубовой живут, но не настолько же! Что им, трудно было обычную бумажку подписать?! Чудаки!" Помнится, Нади тогда жутко обиделась и не разговаривала со своей соседкой по квартире три дня. Вот и сегодня, кажется, намечался небольшой "обмен мнениями", как говорил, бывало, отец Нади про уличные драки.
- Вставай давай!
Язык Любки заплетался, но вот по подушке руками она барабанила усердно. Несмотря на это, вставать не хотелось: хотя дни еще стояли теплые, но температура в этом панельном доме, как заколдованная, никак не поднималась. Особенно, выше восемнадцати - девятнадцати градусов (конечно же, до включения отопления). А вот этого уж точно в ближайшее время произойти не должно было. Скорее комета...
- Ну вставай же ты! Вставай!!! - она с силой толкнула Нади в бок. - Шесть часов уже!
- Сколько? Шесть?! Кошмар! Ну ладно, алкоголичка, рассказывай, где на этот раз ночь шаталась.
Нади подперла ладонью щеку, пытаясь не заснуть, и приготовилась выслушать очередную дурацкую историю, но Любка вдруг вскочила и начала дергать ее за руку, приговаривая:
- Пойдем, пойдем! Я там такого парня встретила, ты просто зашатаешься! - от восторга и собственных слов она, кажется, начала даже повизгивать. - Знаешь кто? Высокий мускулистый блондин! И он уже пригласил меня на свидание. А завтра...
- О, Господи, - Нади упала головой на подушку, уткнулась в нее носом и громко выдохнула, - а мне-то ты зачем все это говоришь, да еще в четверть седьмого утра?!
Любка хотела уже надуться и уйти на кухню, в поисках чего-нибудь-быстро-перекусить, но Нади ее опередила:
- Хочешь, я тебя выслушаю, только, ради Бога, поставь чайник! А я пока в душ...
Микроб жалобно скулил и просился на диван, чтобы сгрести там в кучу покрывало и уютно устроиться к вечернему просмотру телевизора, а, если очень повезет, то и заснуть там так, рядом с хозяйкой. Странно, но у хозяйки на этот счет было свое мнение:
- Позорный пес! Не ври, продажная шкура, у нас в квартире тепло.
- У-у-у!
Микроб попытался вновь прикинуться больным, но попытка успехом не увенчалась. И он решил взять диван штурмом. Может, виноваты звезды или злая судьба, только Микроба выдворили из большой комнаты и заперли в "кладовке" - бывшей комнате старшей Тонькиной сестры - где из действительно мягкой мебели остался только один страшный крутящийся офисный стул, наводивший на собаку ужас.
От такой вопиющей несправедливости Микроб стал тихонько подвывать, вспоминая, как на прошлой неделе, до отъезда к бабушке, младшенькая кормила его печеньем... Но, Тоньке было уже не до собачьих проблем. Она стояла в маленькой прихожей и пыталась найти по карманам единственные ключи. "Конечно, не дело это, иметь в такой большой семье одни ключи, но, бывает и хуже", - сказала она вслух. А, пока Микроб прислушивался к голосу хозяйки, засунув нос и лапы под дверь, Тонька выбежала в подъезд.
На лестничной клетке стоял хорошо известный квинтет местных отморозков. Точнее, многие считали их отморозками (особенно, старые бабки, сидящие на второй скамейке во дворе), но вот Тонька думала, что это вполне нормальные ребята. Ну, может, не совсем нормальные, но уж точно классные. Еще бы! Ведь только через них можно было договориться о встрече с Вадимом - известным рок исполнителем, когда-то жившим в этом дворе.
Парни, как обычно, торчали в подъезде с самого утра, но сегодня на лестничной клетке царила необычная чистота. Только гора бычков дымилась в забитой до верха консервной банке, да оплеванные стекла окна еле виднелись из-за ряда бутылок.
Тонька подошла и, как всегда по вечерам (с Микробом она ездила только на лифте) поздоровалась со всеми за руку. Потом спросила про Вадима, его гастроли и репетиции. Но, услышав то же, что и два дня назад, ужасно расстроилась и вышла на улицу, хлопнув железной дверью. Исполнение мечты пока откладывалось.
- И ты что, действительно так думаешь?
- Не знаю, - Женька достал одну сигарету, выкурил, потом обгрызенным ногтем подцепил другую. - Будешь?
- Давай.
Грэг небрежно взял сигарету за фильтр, немного помял, покрутив в руках (чего никогда бы не сделал его брат). Но, от предложенного коробка спичек отказался, достав зажигалку (хотя, роскоши тоже не был чужд). И носил не самую дешевую одежду.
- Знаешь, ну не верится мне, что прямо все уж девчонки встречались с тобой из-за денег! - Грэг потушил бычок о лавочку, нисколько не удивившись, что Женька уже достал очередные две сигареты. - Ты вспомни Наташку, вспомни Юльку...
- Фигня.
- Да ладно, прикольные телки!
- Вот именно... телки.
- Ага, мне бы таких. Одумайся, извинись, погуляете вместе недельку - другую.
Женька сделал последнюю затяжку, чувствуя, как плавится фильтр и жжет губы, а потом сразу хлебнул джин-тоника из банки.
- Сердце посадишь...
- Да пошло все... - он договорил и выпустил остатки дыма через нос, - мне бы только денег найти. А ты опять о девушках заладил.
- Да ты дурак, - Грэг увидел выходящую из подъезда Тоньку и сразу оживился, сменив тон, - Ольга точно не знала о твоих деньгах.
- Которая?
- С моего двора. Знаешь, даже я не с самого начала знал...
- Ага, ври больше.
Тут, наконец, подошла Тонька, и Грэг моментально обратился к ней за поддержкой:
- Толян, привет! Можешь помочь переубедить моего кореша? Он что-то скис совсем. Кажется, записался к парням, которым с самими собой хорошо...
Женька слушал молча, уныло разглядывая руки, сплевывая на землю и стараясь не замечать, как на него наезжает лучший друг. Лицо Тоньки же перекосило от сдерживаемой злости. Она больше всего в жизни ненавидела, когда ее называли "Толяном".
- Отвали от парня. По нему прямо видно, что ты на нем целый день бесплатно катался, а теперь бочку катишь.
- Ну, если не нужна моя помощь...
Тут уже не выдержал Женька:
- Да замолчите вы оба! Мне без этой ерунды тошно, - он допил джин, смял банку и встал со скамейки, чтобы выбросить ее в урну, - учеба уже на носу, а денег нихрена нет!
Он стал ходить взад и вперед, размахивая банкой, так и не замечая, что она осталась в руке.
- Блин, даже пиво сегодня не на что было купить!
Тонька подумала, что Раз деньги все-таки нашлись, то дал их точно не Грэг. Но, совершенно неожиданно для самой себя, вслух сказала другое:
- Знаешь, Жень, ты бы поговорил с Рубероидом - он недавно хвастался, что гонки проводит.
Почему-то еще с самого утра, сидя за чашкой чая с земляничным вареньем, Нади решила, что день не удастся. (О, как она была права, сама не зная того!) А если сказать то же самое словами ее соседки Любы, то день обещал быть откровенно поганым. Может, это чувство пришло к Нади, когда она, выглянув в окно, не увидела привычные двадцать пять градусов на термометре, повыше надписи "СДЕЛАНО В РУССИИ". Но, скорее всего, настроение испортила зверски холодная плитка в ванной и мерзкая промозглость помещений. Хотя, Любка тоже внесла свою лепту. Она вдруг решила проветрить кухню, сославшись на духоту и на то, что от нагревшейся электрической плиты могут опять полопаться обои. "Ну и черт с ними", - подумала Нади, но ничего не сказала. И, конечно же, ей тут же пришлось выслушивать нытье о том, как хорошо бы было ку-у-пить электрический чайник...
В довершение всего, Нади выловила у себя из кружки длиннющий волос, а на кухню с деловым видом приперлась мерзкая Любкина кошка, гордо неся над головой свой голый хвост и отвратительно мяукая. Это крысоподобное существо с наглым видом просило еды, будто и не стащило вчера три огромных сардельки из кастрюльки с горячей водой. И как в нее все это влезло?!
- Ой, моя кисонька проголодалась!
Люба подняла кошку и начала ее тискать. Плешивая ("выщипанная") кошка-крыса терпела, помахивая от ожидания кончиком хвоста.
Тем временем, Нади пришла забавная мысль, что если бы в доме был мусоропровод, то она сказала бы с точностью, куда каждое утро отправляется гулять эта ошибка природы. И где это ее ТАК измахратило... Но, к великому сожалению, в старых домах мусоропроводов не делали. Зато, была еще стиральная машина... Нади улыбнулась, представив себе очень забавную картину, но потом опять загрустила. Все же, кошка оставалась. А более мерзкими чем она, были только американские тараканы, забеги которых показывали оп воскресеньям на одном из местных каналов.
Тем временем, кошка доедала свой завтрак. Забавно, но при всей своей тщедушности, она ходила с огромной пушистой головой и такими же пушистыми кончиками белых лап.
Но кое-что приятное случилось и в этот прохладный осенний день. Вместо того чтобы, как обычно, болтаться весь день по городу, заглядывая в книжные магазины и интеренет-кафе, Нади поехала вместе с Любой в ресторан, на встречу с Аркадием Петровичем (тем самым высоким мускулистым блондином). Свидание, в отличие от самого дня, обещало стать памятным. Но, ни одна из подруг даже и не предполагала, насколько...
- Что ты сказала? - оборвал Грэг какую-то реплику друга, - я не ослышался, ты говорила про одного из самых крутых байкеров города и области?
- Ну-у, нет, то есть, да, не ослышался, - у Тоньки по спине вдруг пробежал холодок, - я говорила, что Рубероид, Роберт, собирает ребят на гонку, в которой главным призом будет сто тысяч...
- Деревянных?
- Нет, зеленых. Конечно же, в общей валюте! - Тонька улыбнулась. Ей всегда льстило, что она знает больше многих. Грэг же и Женька просто ахнули, отвесив челюсти до пола.
- И это правда? - спросили они одновременно.
- Ну конечно! - Тонька присела на освободившееся, еще теплое, место на скамейке. (Вечер оказался непривычно холодным, и ей совсем не хотелось простудиться.) А Женька так и стоял смятой банкой в руках.
- И сколько взнос, - вдруг спросил он, выбрасывая "железную лепешку" через правое плече, - около тысячи?
- Да.
Брошенная банка гулко ударилась о дно красной железной урны. А в наступившей затем тишине было слышно, как падают с тополей осенние листья. Тонька достала пачку своих крепких сигарет и удивилась, когда Женька попросил одну.
- Ты же не курил?
- Нет, но жизнь заставила.
- А, понятно, - она сочувственно покачала головой, - но лучше бы ты это дело бросил.
Сам не зная почему, Женька, взяв сигарету, кивнул. Может, на кого-то другого, сказавшего те же слова, он не обратил бы и внимания. Но, Толян была, как говорится, "своим парнем", да и говорила всегда дельные вещи, так что Женьке очень не хотелось ее расстраивать. И он, вдруг, сказал:
- Я брошу.
Грэг удивленно оторвал глаза от земли, где носком ковбоек копал ямку, и уставился на друга.
- Я точно брошу, но чуть позже.
В ответ Тонька только улыбнулась. И даже в темноте наступившего вечера было видно, какой она очаровательный человек. Впрочем, за это ее все и любили.
Не любили Тоню только немногочисленные дворовые бабушки, как обычно, сидевшие днями на скамейках. Уж не знаю, действительно ли их раздражала Тонькина внешность или одежда настоящей панк-рокерши, но вот говорили они об этом часто и громко. Да и понятно, чем еще было заняться старушкам преклонного возраста, когда дедушек они уже давно похоронили, а молодежь так распоясалась...
Рыжий сгорбился в гараже и в тусклом уличном свете чем-то ковырял свою древнюю "Яву". Когда-то, много лет тому назад, это была великолепная импортная машинка, выжимающая "за двести", но теперь старый верный мотоцикл можно было смело сдавать в металлолом. Печальное зрелище.
Колеса лысые, хром с ободов уже давно сошел, а подшипники буквально заклинило, когда смазка в них смешалась с пылью и затвердела до твердости цемента. Мятый бардачок, бывший когда-то цвета вишни, теперь проржавел и покрылся желто-бурыми хлопьями. Видимо, этому поспособствовал протекший аккумулятор, из которого капала кислота. На это же указывала и выхлопная труба, покрывшаяся под бардачком темными пятнами и серыми потеками. Конечно же, труба была мятой, хоть ее не так давно меняли, поставив на место прогоревшей новую.
- Чем занимаешься?
Рыжий вздрогнул от неожиданности, но быстро успокоился, увидев старого знакомого.
- А, привет, Жека, - он машинально протянул руку, но, увидев, какая она черная от старого машинного масла, сжал пальцы в кулак, подставляя запястье.
- Да ладно ты, я, вон тоже в гараж иду, - Женька крепко пожал протянутую ладонь, - чем занимаешься?
- Так... пытался цепь разделить, чтобы с колесом снять, - тыльной стороной руки Рыжий провел по лбу, где виднелась уже не одна черная полоса. - Ты представляешь, все утро сидел, все в бензине отмачивал, так замок и не нашел!
- Если честно, я вообще не понимаю, зачем тебе весь этот металлолом. Ты же его без запчастей во век не сделаешь!
Про себя Женька подумал, что давно бы уже разнес все к чертям собачим, со злости, а уж потом собрал. И потом бы снова разнее... или просто распилили бы цепь, как уже делал когда-то. Но, ничего не сказав, он с грустью осмотрел смятую переднюю фару и разбитый спидометр, на котором стрелка все еще указывала сто шестьдесят. Потом покрутил ручку газа, тросик от которой вел вообще черт знает куда. И, Женька мог в этом поклясться, трос был мятым.
- Без запчастей? - нарушил молчание Рыжий. - Ха!
Он взял со стула полотенце, стал тереть им свои огромные руки, под ногтями которых скрывался целый нефтяной склад.
- Вон, смотри!
Рыжий бросил тряпку, и открыл гаражные ворота полностью. Так как день был пасмурный, Женька только теперь заметил, что обстановка внутри сильно изменилась с его последнего прихода.
Огромная кровать от левой стены перекочевала к правой. И теперь стояла боком в углу. Остальное место в гараже занимали пять мотоциклов разной степени "разобранности".
- Видишь, какие красавцы?! Два я за сотню взял на штрафстоянке, еще два мне со свалки Юра продал. Ты не знаешь его? Он там сторожем работает. Кстати, как и ты, в школе учился.
- Нет, не припомню такого. А откуда последняя развалюха?
- От последней только движок, рама и колесо заднее осталось. Остальное я снял уже вот для этого монстра, - он похлопал по новенькому, расшитому серебристыми нитками сиденью своей "Явы", - она мне от деда досталась.
- Понятно. Ну ладно, заболтался я с тобой, а у меня там еще свои дела.
Женька вначале хотел сказать Рыжему, что Роберт (Рубероид) проводит на следующей неделе гонки, но не стал, решил не расстраивать человека. Еще рванет гоняться на своем старье, если его пропустят, а потом убьется. (Бывало уже такое.) Да и не серьезно как-то выступать на медлительном разваливающемся раритете, против новеньких "двухкатковых" мотоциклов. Пусть и заживает на Рыжем все как на собаке.
Нади не плакала и не билась в истерике, она просто не могла ничего сказать, не могла выпустить телефонную трубку или пошевелиться. Беды не приходят по одной. И все, что случилось, не было исключением. Скорее, это было нелепой ерундой, в которую не хотелось верить. Но верить приходилось, ведь это случилось с ее родителями...
Люба сидела за столиком в самом дорогом ресторане города. И в тот момент, когда ее соседке по квартире позвонили, отчаянно пыталась кокетничать с Аркадием Петровичем, местным предпринимателем. Но, несмотря на всю занятость, она сразу же поняла, что у Нади случилось что-то страшное (ведь они не только вместе снимали квартиру, но и могли зваться подругами).
Нади страшно побледнела, а телефон, в котором еще что-то продолжали говорить, со стуком упал на пол из побелевших пальцев. Новости оказались плохими.
Когда Грэгу позвонил Женька и попросил придти помочь ему в гараже, на часик, то тот сразу понял, что ни о каком катании не может быть и речи. Скорее всего, у его друга опять отказала там какая-нибудь из всех "тех хреновин", если не все сразу, а обещанный "часик" растянется часов на пять - шесть, если не больше, если не на два - три дня...
Но, придя в гараж (наличие которого могло считаться признаком роскоши, даже для такого маленького города, где нет подземных стоянок), Грэг застал своего друга, уже прикрывшим ворота, а теперь моющим руки водой из бутылки и мылом. Держал бутылку он коленями. Смотрелось это довольно смешно.
- Привет, и зачем ты меня звал?
- Привет... у меня лицо чистое?
- Ну-ка, повернись. Да, чистое.
Еще минут пять пришлось подождать, пока Женька убирал вещи, а потом закрывал ворота. Наконец, он засунул ключи в карман и сказал:
- Пойдем, пройдемся, у меня плохие новости.
Новости действительно были плохими, но Евгений сильно сомневался, что друг это поймет.
- Пойдем, если не очень долго, я брату сказал, что вечером с сестрой посижу.
- Что случилось? - спросила Люба уже в десятый раз. И только теперь ее подруга ответила.
- Случилась беда, - Нади вздрогнула и тяжело вздохнула, закрыв глаза и покачнувшись на стуле, - случилась беда с моими родителями.
Голос у нее дрожал, как и все тело. Она почувствовала, как вдруг опять стало холодно, и как волосы на голове встали дыбом. Но, Нади ничего не могла с этим поделать, как не могла проглотить застрявший в горле комок, что мешал дышать. Наконец, ей удалось это сделать, но тут из глаз предательски полились слезы. Слезы капали на пол, на скатерть, на сотовый телефон, оставляя темные круги. Слезы были абсолютно чистыми - Нади не пользовалась косметикой. Почти не пользовалась.
Часть окружающих, наверное, поблагодарили Бога, а зеваки сильно расстроились, ведь все обошлось без Скорой Помощи и без успокоительного. Нади потихоньку приходила в себя (выпив только бокал сухого вина) и уже на обратной дороге, в машине, рассказала все, что ей передали.
Звонили из больницы, куда только что привезли ее родителей. В общем-то, все произошедшее с ними никто уже не считал несчастным случаем, но, по какой-то не известной нам причине, звонивший этого не сказал.
Как такового серьезного хозяйства у родителей Нади нет, но живут они в частном доме и на купленном земельном участке выращивают всего помаленьку, начиная с клубники и заканчивая тыквами и кабачками. Все как в нормальном саду.
А дело в том, что сегодня, когда отец Нади полез в погреб, чтобы (наверно) поставить заготовленные банки с огурцами, деревянная лесенка сломалась, и он крайне неудачно упал, сильно повредив спину. А маме Нади, сильно разволновавшейся за мужа, стало плохо с сердцем. Так сказали Нади о произошедшем у нее дома, в родном городе, когда звонили в первый раз.
("А проведенное обследование..." - голос еще говорил, когда, несколько минут назад, телефон упал на пол и из него вылетел аккумулятор. Так он и остался лежать под столом, пока его не нашел один из посетителей и не отдал администрации. Конечно же, вещь вернули, но даже не потребовав вознаграждения.)
Сказать, что Нади переживала за родителей, значит, ничего не сказать. У нее было чувство, что ее раздавили. Раздавили как букашку, а потом размазали, растерли в порошок. Но, неприятности никогда не приходят по одной. Все только начиналось.
У входа в гаражи Грэг внезапно остановился, а выражение его лица мгновенно изменилось, в глазах даже промелькнул легкий испуг. Женька и с интересом наблюдал за своим другом, но никак не мог взять в толк, что же случилось. Ну что могло напугать взрослого парня в обычный день, в обычном городе, чтобы его лицо так перекосило?! Ну не мог же этот везунчик опять труп найти. Не может же он каждый год влипать в такие истории!!!
- Что случилось? Че-тя так крючит? - почти слитно выдохнул он.
- Дождь пошел.
- Тьфу, мать твою, и что из этого?
Женька тут же получил не сильный, но чувствительный удар в плечо.
- Все, хватит, прости, я забыл! Как и договаривались, я не трогаю твою маму, а ты не трогаешь... - он чуть не сказал "моего отца", но вовремя спохватился. - А ты не трогаешь меня.
Грэг молчал, продолжая обиженно "дуться", и Женька сразу понял, что эти слова и этот день ему еще не раз припомнят. Уж такой у Грэга характер - если ему нечем заняться, он начинает ворошить прошлое. Вот и сейчас он не удержался:
- Ну что, мотогонщик, зачем ты меня от дел оторвал?
- От дел?! - он еле говорил, буквально загибаясь от смеха, - опять с сестренкой будете рок весь вечер слушать!
- Да пошел ты! - сказал Грэг, но тоже улыбнулся, - - что у тебя там такого произошло? Без меня точно не разрулить?
- Сто процентов.
Грэг прямо засветился от счастья, словно новогодняя елка. Он нигде никогда не учился, изредка работал... и большую часть жизни занимался тем, что ничего не делал. Только тусовался по вечерам с друзьями, да коллекционировал музыку на компьютере. Может, именно из-за этого он так ценил моменты, когда мог делать что-то сам. А тут оживился, даже про дождь забыл:
- Если хочешь денег занять, я на нуле...
На нуле он, как же. Только, завтра едет новые кроссовки и шестые джинсы покупать!
- Нет, мне нужна серьезная сумма денег, у тебя такой нет.
- За обучение опять не заплатил?
- Да ерунда, я по другому поводу. Ты должен познакомить меня с Ржавым.
- ...
- Сделаешь?
- Я... я пойду, мне... мне ехать нужно. Действительно нужно. Действительно нужно. Ты просто не понимаешь, я должна ехать. Я должна!
Нади открыла одну дверь, уже потянулась к замку второй, когда Люба ее остановила:
- Подожди, куда ты поедешь в таком виде? - она решительно оттеснила свою подругу от двери и вытащила ключи, спрятав их за спиной. - Куда ты собираешься ехать без денег, да еще ничего не зная?! Пойдем, я лучше валерьянки тебе накапаю...
Люба даже не сразу заметила, как изменились глаза ее подруги. А когда заметила, то отшатнулась в испуге, выронив ключи. На нее теперь смотрела не та растерянная, испуганная Нади, не та тихоня Нади, у которой даже не было парня. На нее смотрел совершенно другой человек. Человек решительный и готовый на все. Человек, с пронзительным блеском голубых, как небо, глаз.
- Чего я не знаю?? - голос ее изменился, став холодным и безжизненным. - ЧЕГО Я НЕ ЗНАЮ?
Несмотря на все обещания, несмотря на то, что она очень переживала за подругу, Люба вдруг поняла, что молчать просто не может. А еще, она не может смотреть в эти блестящие темно-синие глаза. Господи, да она сделала бы все, чтобы не смотреть!
- Звонил Аркадий Викторович, - Люба говорила еле слышно, едва шевеля губами, но каждое слово врезалось в мозг огненной стрелой, - он сказал, что это был не несчастный случай... а ограбление. Но, так как пострадавших... твоего отца... спасатели поднимали достаточно долго, а твоя мама была в шоке, то все не сразу стало ясно. И звонивший, друг твоего отца, просто, не все так понял...
Нади слушала спокойно и молча. И от воцарившейся тишины Любе было вдвойне не по себе, но она, как робот, продолжала говорить:
- Грабители думали, что утром все еще будут спать, но... твой отец встает очень рано... И... И, когда он оказал сопротивление, его избили. А потом кто-то из банды ударил его подвернувшимся ножом... Я звонила в больницу... там сказали... нож пробил ребра... и сломался.
Люба пошатнулась и, нащупав тумбочку, тяжело на нее опустилась. За это время Нади успела сходить на кухню и принести все ту же кружку с теплой водой и валерьянкой.
- Спасибо, - Люба стерла пот со лба, случайно размазав рукой весь макияж (раньше с ней никогда такого не случалось), - мне просто немного нехорошо.
Когда она, наконец, немного пришла в себя, то продолжила говорить, но Нади уже и сама все поняла.
- Потом их обоих закрыли в погребе...
- Деньги, документы и ключи, - Нади протянула руку, но Люба не пошевелилась, только вздрогнула. - Можно побыстрее, мне еще ехать!
- Не нужно. Аркадий Викторович уже договорился о вертолете. Он решил, что твоей маме, при таком серьезном заболевании, тоже нужен курс лечения. И твоих родителей прямо сейчас уже везут в областную больницу.
Люба еще сильнее побледнела, когда поняла, что опять сказала лишнее. Но, продолжила, почти одними губами сказав:
- На общем обследовании у нее нашли рак...
Грэг моментально забыл о дожде, о падающих листьях и об окружающем мире вообще. Он удивленно уставился на друга.
- Ты хочешь вступить в клуб???
- Да.
Женька сморщился, но отвернулся, глядя на проезжающую машину, так что Грэг ничего не заметил. В общем-то, разговор был далеко не первым и не новым, давно уже не обещая ничего хорошего. Но, с чего-то начинать приходилось.
- Да, я хочу вступить в этот ваш "клуб".
- С чего бы это??!
Женька потихоньку вскипал, злясь. В конце концов, он просто достал сигареты и закурил.
- Давай не будем начинать с начала... я просто хочу вступить... срочно. И давай без глупых вопросов!
- Ох, ты! Приспичило! А ты помнишь, как перед отцом нашу идею зарезал и деньги зажопил?!!
- Не было никаких денег, - Женьке вдруг расхотелось ругаться, - и мой отец никогда их не перечислял!
- Как это?? - теперь пришла очередь Грэга удивляться, - но, ты же сказал...
- Мало ли что я сказал!!! - он бросил окурок на асфальт и раздавил. - А ты думаешь, мой папаша стал бы вкладываться в вашу группу?!!
- Но был же ответ... И мы сами посылали письмо и кассету! Тогда я ничего не понимаю!..
- А ты пойми, - сказал Женька любимыми словами своего друга, - собери мозги и пойми! Да, вы отправили ему письмо и кассету с записями ваших выступлений и с просьбой дать денег на клуб. Мне неприятно это говорить, но и то и другое он просто выбросил, сославшись на мое мнение. Кажется, я правильно все сказал?
- Да. В письме он... он... вежливо попросил не мешать и написал, что ты "эту лабуду" посоветовал выкинуть в мусорное ведро. А, еще через месяц, пришло уже второе письмо, где он хвалил наш байк клуб и давал денег на его официальное оформление...
- И ты поверил, что мой отец, который управляет половиной города, мог через месяц вспомнить о вас?.. Мне даже смешно. Он о мне-то не каждый год вспоминает. Если хочешь знать правду, - Женька пытался говорить спокойно, - я случайно нашел ваше письмо в мусорном ведре. А у секретарши узнал, что ответ про ваши песни был отправлен...
- Значит, это ты прислал денег?
- Да, как только они появились.
Грэг одобрительно похлопал друга по плечу. А Женька подумал, что надо ему сказать, чтобы нашли для группы вокалиста.
- Спасибо, что ты это сделал для нас. Я поговорю с Ржавым, и все будет OK. А теперь объясни мне, в чем все-таки дело?!
Он сидел в комнате и пил чай, а в окна с пустыря бился холодный осенний ветер. Говорят, раньше на этом пустыре была свалка, а теперь захоронены химические отходы. Но, это не важно. Да и кого это волнует? План застройки уже утвержден, и вскоре на этом поле, за которым виднеются огоньки ближайшей деревни, будет возведен новый микрорайон. Может, спальный, где летом в глубоких дворах будут сонно бродить одинокие жители, а старушки развешивать на солнце белье, может, здесь возведут дорогие дома с многочисленными платными стоянками... Это тоже не важно. Сейчас пустырь мертв. Только, где-то там, за грудой металлолома, поблескивают в алом вечернем свете, похожие на озерцо ртути остатки воздушного шара, которому так и не суждено взлететь.
Женька допил чай и поставил кружку на пол, к двум другим. Это была его квартира, пусть, маленькая, пусть, на самой окраине города, но его. И он мог делать в ней все, что хотел.
А там, за окнами, огромное оранжевое солнце медленно опускалось за край далекого багрового неба. И Женька верил, что это хороший знак.
"Да, Господи, спасибо тебе, - думал он, глядя на проплывающие вдалеке полосы желтых облаков. - Ведь это же ты говоришь со мной?"
И это был он, должен был быть он, сам Всемогущий! Иначе, как объяснить, что Женька сдавал все школьные экзамены на "отлично", не готовясь? Как объяснить, что каждый раз, перед ответственным днем, Женька видел алый Знак в небе? И что сказать, когда в эти дни все мечты всегда сбывались?!
Но, Женька не требовал объяснений от Всевышнего. Просто не забывал благодарить его за все эти мелкие радости жизни.
"Я не верующий, я - не атеист, - часто шутил он по этому поводу, - и, даже если Бог меня не услышит, то, думаю, ему передадут".
С такими вот мыслями встречал Евгений конец еще одного тяжелого дня, а на душе скребли кошки, да еще у отца именно завтра был день рождения...
Что их связывало, двух настолько непохожих людей, живущих в разных мирах? Отца и сына, которые не могли признаться даже себе, что любят друг друга? Думаю, это было не только родство. В большей степени, это было упорство и упрямство, с которым каждый из них добивался своей, "особенной" цели. Только, оба они даже не догадывались, что цель-то всегда оставалась одной - быть первым.
Солнце село, как сели и батарейки в "читалке". Женька закрыл глаза и снял очки, положив их на столик у кровати, намереваясь зарядить потом. Но, это "потом" так и не настало - было не до этого.
В будущем для многих старых и верных вещей не найдется места. Но, этого еще никто не знал, а Евгения занимали только мысли о завтрашнем дне.
Завтра он проснется ровно в девять и первым делом примет душ, мимоходом почистив зубы. Потом достанет небольшой кусочек "Флорентийской" пиццы с грибами, купленной недавно в ближайшей Молочной Кухне, и с удовольствием съест. Проверит свой почтовый ящик в Сети, что будет стоить с утра (по новому тарифу) сущие копейки за "метр" - мегабайт. И только после этого Евгений откроет шкаф и достанет из полиэтилена свой старый выпускной костюм, как и год назад. Как и два года назад.
Дорога с окраины до центра, пешком, займет часа полтора. Это немного быстрее, чем на машине, но, намного медленнее, чем позволила бы монорельсовая дорога. "Жаль, я не в столице, - подумает Женька, - нет подземки". И переступит порог самого высокого в городе здания - офиса "Фирмы".
Это здание он ненавидит всей душой, но ничего не может с этим поделать. Ну не получается у него испытывать теплые чувства к уродствам архитектуры!
Мрачный серый прямоугольник в "строгом стиле" выглядящий одинаково печально в любое время года. Сто этажей. Вместо окон - узкие пыльные бойницы, между которыми проходят широкие ребра. Эти, с непонятным назначением выступы, идут от самой земли и упираются прямо в синее небо своей корявой короной зубцов, образующей ограждение вертолетной площадки. А если выглянет солнце, то будет казаться, что перед нами не здание, а желтый изгнивший скелет, с черными тенями былой плоти между ребер...
Но, Женька не будет поднимать головы. Он не увидит, как одна из стен разойдется по середине в немом оскале кривых зубов, чтобы открыть ангар для летающих машин. Евгений будет смотреть вниз, на пыльный осенний асфальт. А потом он так же молча, не поднимая головы, предъявит на входе пропуск и пройдет к лифту, где вставит специальную пластиковую карту в щель. И наберет номер не существующего этажа, дважды нажав девятку. Лифт тронется.
И все это время за каждым входящим в здание будут наблюдать сотни неусыпных глаз камер.
Да, люди победили в битве за собственную свободу и не позволили запечатлеть "Число Дьявола" ни на руке, ни на лбу, как было предсказано. Но кто-то обыграл нас, выиграв эту войну. "Всевидящее Око" знает все и про всех, вычисляя людей по глазам. И теперь они - не только "зеркало души", но и фотография сетчатки в банке данных. И кто знает, сколько осталось этому Миру?
Когда Женька поднялся наверх, его встретил лично отец, а не секретарша. Это хорошо. Значит, все обойдется без торжественных речей в "кругу лучших друзей". Осталось только дежурно поблагодарить за оплату обучения, да за подаренную, на окончание школы, квартиру (отец сказал "любую", Женька и выбрал, как независимый человек). Еще можно было поблагодарить за все те "рыбалки" и "поездки", всегда срывавшиеся из-за "расхождения интересов". А если честно, то из-за эгоизма, грубости и неуступчивости... (Но Женька знал, что на это у него никогда не хватит духу).
Еще чуть позже следовало подарить нечто "для души" Большому Боссу. Какую-нибудь безделушку, в виде старинных часов с кукушкой (обязательно на атомном ходу), что продают за большие деньги во всех этих магазинах и каталогах "для-ваших-больших-боссов".
В самую же последнюю очередь Женька решил попросить денег. И, если быть честным, именно за этим он сюда и пришел, в кабинет Большого Босса, своего отца, на не существующий 99-й этаж.
В кабинете пахло табаком, кожей, деревом и чем-то цитрусовым. Наверно, духами секретарши. Женщины не молодой, но строгой и опытной в работе. Чаще всего на входящих она производила впечатление учителя еще "старой школы". Только избранные знали, что больше всего в жизни эта (всегда строго одетая на работе) женщина любит дорогое нижнее белье и элитные ночные клубы.
В круг же избранных входили даже далеко не все, кто сегодня собирался придти на вечеринку. И уж точно никто не знал, что другими увлечениями секретарши были кошки и отечественные духи. Жизнь полна сюрпризов.
Босс спросил про чай, Женька робко кивнул.
Босс спросил про учебу, Женька назвал его "папа" и похвалил за удачное вложение денег.
Босс спросил про сигареты, Женька вспомнил одну давнюю совместную поездку, а потом с умным видом кивал, или качал головой.
Босс спросил про деньги, Женька увел разговор в сторону. Но, намекнул о само обеспечении и пожелал хорошо провести день.
В итоге, к концу разговора, все были довольны, а Евгений возвращался домой с приличной суммой на счету и туго набитым кошельком. Конечно, отец просил остаться и дождаться вечеринки, но это было чистой формальностью. Отведенные на встречу минуты вышли, а время - это деньги. Да и вообще, создавалось впечатление, что встреча расписывалась даже по секундам. И каждая из сторон стремилась покончить с этим "сдвинувшимся родительским днем" немного быстрее. И заняться каждый своим делом.
С облегчением повернувшись к "Фирме" спиной, Женька пошел домой. Все складывалось просто отлично. И если еще вчера вся жизнь походила на запутанный лабиринт без выхода, то сегодня судьба перестала капризничать и дала на руки нормальные карты. "Белая полоса", - подумал Женька. Ну конечно белая! С Грэгом и его другом, Ржавым, он договорился, в местный клуб вступил. Теперь только оставалось подать заявку, зарегистрироваться и внести тысячу за участие.
"Светлая полоса, - снова пробормотал он вслух, - интересно, а если спросить Бога дать мне еще один знак?" Интересная это игра, забавная. Да и одному в нее всегда играть можно. "А еще лучше, приду домой и дочитаю..."
Женька так размечтался, что чуть не упал, споткнувшись. (Он как раз проходил мимо свалки, машинально огибая завалы мешков с мусором и перешагивая ветки). Но, блестящий предмет под ногами, пусть и таким странным способом, привлек его внимание. Это была клавиатура.
Да, обычная древняя клавиатура, даже не мультимедийная, с пожелтевшими от грязи клавишами и стершимися буквами. Все это каким-то чудом держалось на дырявой железке. Вот она-то и блестела.
- Интересно, что бы это значило?
|
