Блики света, танец огня, тихая песня в ночи... Странный праздник в сердце леса. Я шёл, прислушиваясь к мелодии. Неземной, прекрасной и печальной, кажущейся такой чужеродной этому лесу и играм света и огня. Я старался идти как можно тише, дабы не нарушить чистоту звуков, не нарушить хрустом веток мелодии, не сломить чарующей песни своим дыханием. Я прятался в тенях, чтобы не нарушить игры света. Подойдя ближе, я замер, вслушиваясь в их песню.
-Я танцую на лезвии бритвы,
Я иду по звонкой струне,
Мне наплевать на битвы,
Никто не вспомнит обо мне.
Я дитя пламени, я дитя света,
Я пою в ночной тишине.
Сейчас я здесь, и здесь меня нету,
Я иду по звонкой струне!
Я воплощенье печали в сердце,
Я последний рассвет миров!
Но я, помни, не твоё солнце,
Я, помни, не твоя любовь!
У меня нет чувств, меня нет.
У меня нет тела, лишь свет.
Я не святая, я не живая,
Я сама о себе не знаю!
Как прекрасен этот голос...
Я стоял и слушал, боясь, что сердце моё, бьясь в груди моей, будет услышано, или, того хуже, замрёт навсегда, ибо в песне той, в голосе поющей, было столько огня и холода, что человек не выдержит. Как ей удавалось совместить не совместимое? Я не понимал, но в душе моей с каждой секундой всё ярче и ярче разгоралось безумное желание подойти поближе, посмотреть на поющую. Но свет пугал. Древний страх он рождал во мне.
Я всегда, сколько я себя помню, жил в этом мире, мире без единого лучика света, я никогда не знал тепла огня. Это всё сказки, сказки для малышей, причём сказки страшные. Огонь и свет убивают нас. Но эта мелодия... она манила, заставляя отринуть инстинкты самосохранения. И я пошёл, пошёл на эту песню.
Всё так же прячась в тени вековых деревьев, давно погибших в нашем мёртвом мире, я увидел её.
Она танцевала в пламени, что горело на поляне. В один миг, практически мгновенно, это пламя ослепило меня, сжигая мои глаза, прожигая кожу мою. Я нарушил эту идиллию, пронзительно взвыв от нестерпимой боли. Я схватился за лицо, упал на колени и... был замечен! Блик света упал на меня, словно меня хотели рассмотреть, но в этот миг я сам вспыхнул, сгорая заживо в этом свете. Мой крик, полный боли и страха, сливался с её весёлым и звонким смехом. Она до последнего смеялась надо мною, над моей болью, на тем, как в её свете сгорает тело моё, осыпаясь пеплом...
В какой-то миг всё кончилось.
Боль ушла, ушла темнота, предо мной стояла босоногая девушка. Она улыбалась, протягивая мне руку. Я шагнул к ней, мы взялись за руки, и я с удивлением обнаружил, что и сам соткан изо льда и пламени. Это было моим последним удивлением. Она вновь запела, уводя меня в хоровод...
В это время, сидя в защищённом бункере, в нескольких километрах от места, где произошло перевоплощение, сидели двое, наблюдавших за действом, фиксируя всё на аппаратуре.
-Джо, Саламандра нашла новую цель! Ты был прав, прибор, считывающий мысли и чувства себя оправдал. Мы получили великолепную запись!
-Отлично, Скром, через три часа она полностью поглотит этого подопытного, эксперимент, можно сказать, удался. Сколько сейчас в её хороводе?
-Все пять подопытных, сэр!
-Со всех удалось снять показания?
-Только с последнего, сэр!
-Я так и знал. Когда она насытится, закрывай ловушку. Я пойду, напишу похоронки их семьям. Следи за приборами и ни в коем случае не включай звук.
-Я знаю технику безопасности, Джо.
-Вот и отлично. Через восемь часов нам надо сдать отчёт. Подготовишь?
-Естественно! С такими данными это легче лёгкого! Заказ на это новое оружие, можно считать, у нас в кармане!
Один из наблюдателей встал, и, подойдя к двери, вышел из рубки наблюдения. Джо не сказал только одного своему партнёру. Последним подопытным был его собственный сын. Но это не имело никакого значения сейчас для него. Опыт прошёл успешно, заказ будет получен. А сын? Подумаешь... Отец всегда ненавидел его. Ведь мальчишка сам, без всяких приборов, читал мысли и чувства. Держать дома такую тварь Джо больше не желал. А если его смерть принесёт пользу, разве это так плохо?
Джо усмехнулся. Столько приятных его сердцу событий и в один день. Избавиться от выродка и получить ценные данные! Может, и звание очередное присвоят. Теперь надо подумать, как жене объяснить гибель столь любимого ей сыночка. Надо будет не забыть для виду расстроиться вместе с ней. Отметив для себя этот пункт, Джо со спокойной душой отправился сочинять похоронки семьям ещё живых подопытных. Относительно живых. Саламандра всё равно их погубит, это лишь вопрос времени.