Аннотация: Глава седьмая. Часть вторая, в которой героям приходится близко познакомиться с народной медициной и гостеприимством отдельно взятого сиднарского города
После долгих блужданий, когда бархатная солнцеярская темень опустилась на притихшую землю, путникам удалось наконец найти подходящее для ночлега место. Дарилен и Заринна, памятуя о недавнем происшествии, проверили магический фон уютной лужайки, приютившейся в стороне от дороги, и на всякий случай несколько раз придирчиво изучили ее астральное поле. Неприятностей можно было не опасаться.
Несмотря на жаркий день, с наступлением вечера ощутимо потянуло прохладой. Из котомок на свет извлечены были шерстяные плащи и теплые одеяла, а с ними - и целое облако пыли.
- А-а-ап-чхи!!!
Графиня даже чихать умудрялась благовоспитанно, тихо и смущенно, словно извиняясь перед окружающими: мол, простите, я не хотела вас побеспокоить, так уж получилось...
- Будь здорова, - машинально откликнулась магичка и тут же прищурилась, внимательнее приглядываясь к Айне: ей показалось, что та куталась в пропахший травами плащ Дарилена чуть более зябко, чем остальные.
- Ты не заболела часом? - участливо спросила Заринна.
- Нет.
- Где ж - нет?! Ты вся горишь! - магичка бесцеремонно схватила графиню за руку, пощупала лоб. - Тебе нужно хотя бы травяной настой выпить! Или что-нибудь другое от простуды и жара.
- Не нужно. К утру само пройдет.
"Мне не холодно, мысленно убеждала себя Айна, сидя у ярко горящего костра. - Мне тепло... Тепло...". Увы, самовнушение не входило в число талантов графини Ромиайны и не приносило желаемых результатов.
- У меня нет ничего от жара, - растерянно сообщил Дар, несколько раз перетряхнув свою бездонную суму. - Ни единого эликсира...
- Ты колдун или кто?! - возмутилась Заринна. - Как это у тебя нет самого необходимого в дороге?! Да любой уважающий себя маг...
- Ну достань свой эликсир!
Магичка стушевалась и развела руками:
- Я уходила из дома в спешке. Мне некогда было пополнять запасы - лишь бы шкуру целой унести...
- А я уходил из дома самое большее на пару дней. Назови мне хоть одного колдуна, который станет повсюду таскать за собой полный набор зелий и эликсиров!
- Не переживайте за меня, само пройдет, - повторила Айна, хмуро наблюдая за тем, как "гусиные" пупырышки стремительно покрывают ее кожу. - Утром и следа не останется...
Не прошло. Наутро Айна сделала ровно два шага, прежде чем земля мягко ушла у нее из-под ног, а реальность поплыла перед глазами, расползаясь на куски, как истлевшая ткань.
- Твою ёгрию! - мрачно сказал Светомир, выразив общее мнение.
- У кого карта? Посмотрите, в какой стороне ближайший населенный пункт, - хмурый голос колдуна был последним, что услышала Айна, прежде чем сознание милостиво покинуло ее.
***
- Не велено, - угрюмо повторил мордатый мужик, с обликом которого совершенно не вязалось словосочетание "главный городской лекарь".
- А как же лекарский долг? - безнадежно повторил Светомир в десятый, наверное, раз.
Дарилен, который за неимением лошадей сам нес Айну на руках всю дорогу, молча маячил на заднем плане, но выглядел он от этого ничуть не менее внушительно. Рыцарь мысленно сравнил колдуна с голодным драконом, нависшим над своим будущим ужином - пока еще живым и смешно дрыгающим ручками-ножками. Увы, лекарь образным мышлением не обладал и видом колдуна нисколько не впечатлился.
- Я не сообщу о вашем появлении властям, хотя следовало бы, по приказу городского головы. Этого с лихвой хватит, чтобы исполнить долг лекаря. Помогать чужакам запрещено под угрозой темницы - а у меня самого четверо ребятишек по лавкам сидят, мне их без отца оставлять негоже.
Понурившимся путникам ничего не оставалось, кроме как уйти от лекаря ни с чем. В городишке под названием Красный Мар творилось что-то неладное. Чужаков тут не то чтобы недолюбливали или опасались - их избегали, как чумы, боясь даже заговорить с ними. Через городские ворота путники не пошли: городская стража столь усердно проверяла личность всякого входящего, что компания сочла за благо поискать неучтенный властями ход, каковой имеется у всякого уважающего себя города. Найти лаз (вернее, место, где стена понижалась до уровня "хоть лезь, хоть перепрыгни") труда не составило. Трудности совершенно неожиданно возникли в другом. Никто не хотел не то что помочь чужакам - даже заговорить с ними отваживался не всякий. Путники попробовали было притвориться "своими", жителями Красного Мара, - но пропыленная походная одежда и дорожная грязь на сапогах выдавали их с головой. Городские лекари, включая главного, все как один повторяли: "Запрещено!" - и давали путникам от ворот поворот.
- Колдуны... - ворчал Светомир. - Что ж вы за маги, коли обычный жар снять не можете?!
Дар и Заринна пристыженно молчали. На сей раз упреки рыцаря были вполне справедливыми. Способности Дара к целительству ограничивались сращиванием переломов и контрмерами, к каковым относилось, к примеру, расширение обуви до подходящего размера. Заринна вообще не умела лечить с помощью магии и в случае чего могла рассчитывать исключительно на травы и зелья.
Выручила чужаков древняя, как мир, старуха, жившая на окраине. Темницы она не боялась, да и, похоже, вообще слыхом не слыхивала о распоряжении городских властей (сказать по правде, она и так-то мало чего слышала по причине старческой тугоухости), к тому же Светомир чем-то напомнил ей сына, погибшего на войне, и она согласилась на несколько дней сдать пришлым людям и нелюдям чердак за символическую плату.
Видимо, боги устыдились своего неласкового обращения с компанией уставших, оголодавших и измученных путников и решили загладить вину. Старуха оказалась знахаркой. Сжалившись над бредящей графиней, она вручила своим новоиспеченным постояльцам уйму склянок с зельями и отварами, крохотных керамических горшочков с притираниями и мешочков с сушеными травами, снабдив молодежь подробнейшими инструкциями по использованию своих фирменных лекарственных средств. Благо в силу своего преклонного возраста и заслуженного авторитета среди горожан бабуля не боялась возможных конкурентов.
***
Айна очнулась поздним вечером. С трудом разлепила опухшие веки, обвела взглядом комнату - странное помещение с низким скошенным потолком, с крошечным окошком в стене. На полу, прямо в многолетнем слое пыли, на клочке пространства между деревянными ящиками и кучей старого тряпья - соломенные тюфяки. Точно такие, на каком лежала она. Выбившиеся из тюфяка соломинки больно кололи кожу. Огарок сальной свечи в плошке давал слабенький тусклый свет, лишь усиливающий темноту вокруг него. На полу рядом с Айной сидел колдун, опершись спиной о стену. Кажется, он дремал. Горящая свеча отбрасывала на его лицо глубокие тени.
- Где я?
Вопрос вышел тихим. Охрипшее горло не желало слушаться хозяйку. Однако и этого полузадушенного шепота хватило, чтобы колдун встрепенулся, наклонился к Айне, беспокойно вглядываясь в ее лицо. Он выдохнул только одно слово:
- Очнулась...
Значит, могла и не очнуться, поняла Айна.
- Выпей.
В губы требовательно ткнулась теплая глиняная кружка с щербатым краем. Айна смутно припомнила, что уже видела ее раньше, более того - слышала голос колдуна, упрашивающий сделать еще глоток, помнила вкус травяного отвара.
Айна послушно сделала глоток - вкус оказался точно таким, как в воспоминаниях.
- Гадость...
- Эта гадость спасла тебе жизнь, - серьезно ответил колдун.
Айна вдруг поняла, что тени на его лице - не только от слабого света. Он сам выглядел не здоровее графини: с запавшими глазами, побледневший, осунувшийся. Разве что щетины на щеках нет. Интересно, почему? Не брился же он тут, в самом деле. А брился ли он вообще в пути?
- А почему у тебя нет щетины? - невпопад спросила графиня.
Колдун удивленно моргнул, потом радостно заухмылялся, как будто Айна спросила его о чем-то веселом.
- Я ведь маг. Немного колдовства, чуть-чуть эликсиров - и борода перестает расти. И бритва не нужна.
Айна слабо улыбнулась.
- Будь все магами, цирюльники разорились бы... - пробормотала она, засыпая и уже сквозь завесу сна чувствуя, как на лоб опускается холодный компресс, приятно пахнущий травами.
***
Народа на главной площади Красного Мара было неожиданно много, учитывая неприязнь горожан к чужакам. Казалось, здесь собрались жители всех окрестных сел и еще пары городков в придачу.
Компания "гостила" на чердаке милосердной бабули уже пятый день. Светомир с Заринной впервые рискнули выйти в город за продуктами - и вот, пожалуйста, увязли в людской толчее.
- Что тут у вас происходит? - магичка бесцеремонно цапнула за шиворот пробегавшего мимо пацаненка.
- Сейчас пророк вещунствовать будет! - гордо сообщил тот.
- Еще один? - поморщился рыцарь. Он никогда не был истово верующим, и резко увеличившееся поголовье сиднарских пророков его только раздражало. Тем более - пророков полузабытого культа Светлой Защитницы.
Но в этот момент все заглушил восторженный рев толпы: на деревянный помост, возвышающийся над собравшимися на площади, вышел пророк. Он был похож на тайгенского, как брат-близнец: та же худощавая фигура с выпирающими ключицами, те же длинные седые волосы, видимо, незнакомые с водой и расческой, тот же лихорадочный блеск покрасневших от утомления глаз, то же живописное рубище на теле... И речь его была почти слово в слово списана с речи "пророка" Талима - а может быть, конспект этой речи на выходе из храма выдавали всем пророкам вместе с картой сиднарских земель?
Так или иначе, но магичке и рыцарю волей-неволей пришлось выстоять обращение пророка к пастве до конца - приверженцы культа Светлой Защитницы окружили их столь плотной стеной, что пробиться на волю можно было разве что с боем. Но вынужденное ожидание их было вознаграждено сторицей. В конце своей речи пророк, то ли решив сымпровизировать, то ли подчиняясь указаниям "свыше" возвестил собравшимся:
- Братья и сестры! Сердце мое разрывается от боли, прискорбно мне оглашать сию весть, но демон уже выбрал для себя земное обличье, и теперь безнаказанно творит свои мерзкие дела, и первые жертвы его - верные служители Госпожи нашей, самые усердные дети ее. Каждый день поутру мы находим бездыханные тела служителей храмов с перерезанным горлом. Но госпожа наша открыла мне обличье воплощения Зла, дабы дети ее могли схватить и обезопасить его! Внемлите же: враг рода человеческого воплотился в юной деве, лицом чистой и обликом невинной, с волосами цвета созревших колосьев и голубыми глазами, худой телом и высокой ростом. С нею повсюду ходит мальчишка, как сын или брат похожий на нее видом своим, и колдун богопротивный, ремеслом зело мерзким на жизнь промышляющий...
- Мне кажется, или по описанию это их порождение Зла и впрямь похоже на наших общих знакомых? - мрачно поинтересовался Светомир у магички.
- Сматываемся отсюда, - одними губами велела Заринна, высмотревшая наконец просвет в стене из людских спин и плеч. - Куда ты ломишься, как медведь?! Осторожнее, не привлекай лишнего внимания...
- Слушайте же, дети мои: начиная со дня сего ходите по городу не в одиночку, а парами, а лучше по двое иль трое сбирайтеся. Коли увидите этих существ на улице, либо в трактире, либо в каком ином месте - один пусть тотчас поспешает сообщить об этом жрецам госпожи нашей, а другие следят, дабы не скрылись демоны сии, воспользовавшись поддержкою Темных Сил... - донеслось до слуха чужаков, поспешно покидающих площадь.
Из городка путники уходили далеко за полночь, выждав время, когда даже самые разудалые гуляки уже разбрелись по домам. Крались задворками, прячась, как воры, и вздрагивая от каждого шороха за спиной.
Дорога, послушно ложащаяся под ноги, сделала еще один виток, увлекая за собой отважившихся ступить на нее путников. Дорога знала: они свернут вместе с ней. И пойдут до конца.
***
Служитель Светлой Защитницы монах Гашулий шел домой поздним вечером. В переулках было темно, сыро и грязно, но идти более-менее освещенной светом окон улицей монах не решался: в тот вечер ноги не слушались его, а позорить свое доброе имя Гашулию не хотелось. Он возвращался от родича, живущего в ближней деревне. У того не далее как два дня назад родилась дочь, и грешно было не выпить за ее здоровье и долгую счастливую жизнь.
- Не стоит комро... копр... копрометрировать... славное имя своей госпожи, - говорил монах сам себе, тоскливо косясь на широкую сухую улицу, время от времени мелькающую в просвете между домами.
Когда сзади раздались шаги, Гашулий вздрогнул было, но тут же облегченно перевел дух: шаги были легкие - не то девушка, не то подросток. Чего бояться? Дневную проповедь пророка Гашулий не слышал.
Минуту спустя шедший сзади приблизился и робко тронул монаха за плечо, не решаясь подать голос.
- Чего тебе, чадо мое? - благодушно спросил служитель, стараясь говорить не слишком заплетающимся языком. Повернулся к нерешительному прохожему, неострожно открывая незащищенную шею.
В лунном свете блеснуло лезвие.
- Псу Защитницы - собачья смерть! - услышал Гашулий. Смысл фразы ускользнул от его сознания.