Всем известно, что Дмитрий Карамазов осужден за отцеубийство незаслуженно из-за судебной ошибки, так как не убивал своего отца. Этот факт вряд ли можно оспорить, разве что фантастически. (См. своеобразную статью об этом Я.Учителя "Кто убил Федора Павловича Карамазова?", опубликованную в журнале "Звезда", 1996, ?12.) Но тем не менее, никто не спорит с тем, что "Братья Карамазовы" - это роман об отцеубийстве. Фрейд в известной статье "Достоевский и отцеубийство" утверждает, что именно "отцеубийство - основное и древнейшее преступление как человечества, так и отдельного человека". В связи с нашей темой можно было бы сказать, что отцеубийство - самое иррациональное преступление, так как убийство того, кто тебя породил, труднее всего объяснить рационально, а значит, легче всего рационально осудить. В той же статье Фрейд выделяет из всей истории литературы три шедевра: "Царя Эдипа" Софокла, "Гамлета" Шекспира и "Братьев Карамазовых" Достоевского. Все эти произведения, как известно, посвящены одной теме.
Поэтому выбор нами для примера именно "Братьев Карамазовых" Достоевского отнюдь не случаен. Заметьте еще, что тем, чем для индивида является отцеубийство, для государства является цареубийство, а для человечества (на взгляд Достоевского) - богоубийство. Достоевский же задумывал свой роман, как всестороннее осмысление данного преступления, намереваясь посвятить дальнейшие, так и неосуществимые, главы цареубийству Алеши Карамазова.
Главным событием романа "Братья Карамазовы" является, безусловно, событие, которое привело к смерти Илюши, а именно - публичное унижение его отца Дмитрием Карамазовым. Видимо, это самое необычное отцеубийство, когда-либо созданное воображением художника, что уже само по себе "в стиле Достоевского", ведь в итоге, если оставаться на фактическом уровне, умирает сын, а не отец. Конечно, Достоевский, как никто другой, различает фактичность события и его сущность, которая строго говоря осуществляется в мире идей. В этом мире и происходит отцеубийство штабс-капитана Снегирева. Оно совершается в мире идей Илюши. Это невольное отцеубийство до такой степени потрясает душу ребенка, что он заболевает и умирает. "Братья Карамазовы" заканчиваются ни чем иным, как похоронами Илюши. Назвать ребенка и самого светлого и трагического героя романа отцеубийцей язык не поворачивается. Отцеубийством здесь является падение отца как лучшего из людей в глазах любящего сына. Это - моральная смерть отца в душе ребенка, не способного осмыслить все последствия такого рода смерти. Это - смерть идеала. Как же может быть унижен лучший из людей прилюдно? Как может осознать этот факт чистое сознание ребенка?
Когда штабс-капитан Снегирев описывал Алеше Карамазову свое публичное унижение, ставшее затем мифологическим событием, о котором не устают вспоминать снова и снова разные герои романа ("Ну-с, вот-с, тянет меня тогда ваш братец Дмитрий Федорович за мою бороденку, вытянул из трактира на площадь, а как раз школьники из школы выходят, а с ними и Илюша. Как увидал он меня в таком виде-с, бросился ко мне: "Папа, кричит, папа!" Хватается за меня, обнимает меня, хочет меня вырвать, кричит моему обидчику: "Пустите, пустите, это папа мой, папа, простите его", - так ведь и кричит: "Простите"; ручонками-то тоже его схватил, да руку-то ему, эту самую-то руку его, и целует-с...Помню я в ту минуту, какое у него было личико-с, не забыл-с и не забуду-с!.."), тот пребывал в столь потрясенном состоянии, что не мог не воскликнуть: "Клянусь... брат вам самым искренним образом, самым полным, выразит раскаяние, хотя бы даже на коленях на той самой площади... Я заставлю его, иначе он мне не брат!" Слова иначе он мне не брат, видимо, самые высокие слова Алеши в романе, однако о том, реализовались ли они, автор умалчивает. На суде Дмитрий походя бросает какие-то слова раскаяния, но всю трагедию Илюши он и представить себе не может.
Трагедия Илюши и заключается в том, что у него был отец в полном смысле этого слова, но необдуманный, импульсивный, даже случайный, поступок Дмитрия Карамазова лишает его такого отца. Илюша не может понять, как это возможно, что его вдруг лишили Отца; все мысли сына направлены на то, как сделать, чтобы вернуть отца - от желания заставить обидчиков (которыми вдруг становятся все вокруг, смеющиеся над "мочалкой", - бородой штабс-капитана Снегирева, за которую Дмитрий при всех тащил его по улице на глазах Илюши) уважать униженного отца до проектов уехать туда, где их никто не знает. Это немыслимое для чистого мышления ребенка напряжение приводит к тяжелой болезни, а затем к смерти, в которой неосознанно повинен Дмитрий Карамазов. Илюша бросает камни в надсмехающихся над ним детей, его товарищей, ставших вдруг его кровными врагами, он "восстает" за отца. Он способен на все, только бы вернуть отца! Но Дмитрий Карамазов не знает об этом, ему не до этого, особенно после того, как его обвиняют в отцеубийстве.
Как же Дмитрий наказан за свое неосознанное преступление? Вспомним вторую знаменитую мысль романа о "слезинке ребенка", которую нельзя ничем оправдать, вложенную Достоевским в слова Ивана Карамазова: "... от высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только замученного ребенка... Не стоит потому, что слезинки его остались неискупленными. Они должны быть искуплены, иначе не может быть и гармонии. Но чем, чем ты искупишь их? Разве это возможно? Неужто тем, что они будут отомщены? Но зачем мне их отмщение, зачем мне ад для мучителей, что тут ад может поправить, когда те уже замучены? И какая же гармония, если ад: я простить хочу и обнять хочу, я не хочу, чтобы страдали больше.И если страдания детей пошли на пополнение той суммы страданий, которая необходима была для покупки истины, то я утверждаю заранее, что вся истина не стоит такой цены."
В романе "Братья Карамазовы" описывается и акт вседозволенности, и такая слезинка ребенка. Акт вседозволенности вызвал своей философией Иван Карамазов (идеи ведь тоже убивают), в результате чего Смердяков убил их общего, но и в том, и в другом случае, номинального отца. Дмитрий Карамазов, конечно, также совершил отцеубийство в душе своей. Но ни у кого из них подлинного отца никогда не было. Иван Карамазов "в теории", а Дмитрий Карамазов "на практике" демонстрируют то, к чему приводит отсутствие того, что можно назвать Богом или отцом. Именно потому, что у них никогда не было отца и подлинной веры в Бога, они и думают, и поступают так, как они думают и поступают в романе. Так что же обвинять их в отцеубийстве?
Если мы посчитаем, что главным событием романа "Братья Карамазовы" является убийство человека, который и породил изначально карамазовщину, проявляющуюся в его многочисленных сыновьях, то это принизит значение одного из самых выдающихся творений ума человеческого, созданного во времена отсутствия Бога. Нам давно знакомо принижение "Братьев Карамазовых", проявляющееся, например, в смешном провозглашении этого романа детективом. Достоевский говорит нам не только о вседозволенности в век отсутствия сакральности (указывая на ХХ век), но и об Илюше и его отце. По сравнению с карамазовщиной семейная жизнь Снегиревых - святая. Заметьте, и это неслучайно, что мать Илюши - сумасшедшая, а одна из сестер - увечная. Вся семья вынуждена жить в одной убогой комнатке. И в этой символической обстановке и живут самые святые люди романа, пока карамазовщина не совершает свое самое гнусное преступление.
Это преступление и есть главное событие романа. Подтверждением нашей мысли является идея о слезинке ребенка и композиционное решение романа, который завершается описанием похорон Илюши. Возможно, хотя сейчас мы не готовы это утверждать, сон Дмитрия Карамазова "Дите" также намекает на его бессознательное ощущение своей главной вины. Странно, что такой изощренный в литературной эквилибристике автор, как Набоков, в докладе, посвященном "Братьям Карамазовым" (прочитанном им в тридцатые годы в Берлине), прошел совершенно мимо главного события романа Достоевского, заметив только, что описание смерти Илюши, наряду с другими отступлениями от сюжета ... вредит "цельности книги" (!).
Заметим еще, что при всех его недостатках, штабс-капитан Снегирев - единственный настоящий отец в романе, а Илюша - единственный настоящий сын. А их отношения - единственные подлинные отношения отца и сына "Братьев Карамазовых". А ведь все исследователи соглашаются с тем, что этот роман посвящен отцеубийству. Утрата отца, утрата детской веры в святое и вызывает то, что Достоевский назвал слезинкой ребенка. Нам могут возразить, что после унижения отца его отношения с сыном становятся еще более близкими. Естественно, Илюша сам не понимает, что он потерял отца, что закончилась гармония детства. Он лишь интуитивно чувствует, что трагедия в его жизни отныне раз и навсегда заменяет собою гармонию семейных отношений. Что может быть трагичнее этого?
Дмитрий Карамазов и вообразить не мог, что последует за его приступом гнева в трактире. Его преступление в высшей степени иррационально. Этот тезис вберет в себя еще большее содержание, если мы вспомним еще раз, что у него-то самого никогда не было подлинного отца и ему не знакома как отцовская любовь, так и сыновья: "С ним (с Федором Павловичем Карамазовым, - Д.Д.) как с отцом именно случилось то, что должно было случиться, то есть он вовсе и совершенно бросил своего ребенка ... не по злобе к нему ... а просто потому, что забыл о нем совершенно. Пока он докучал всем своими слезами и жалобами, а дом свой обратил в развратный вертеп, трехлетнего мальчика Митю взял на свое попечение верный слуга этого дома Григорий, и не позаботься он тогда о нем, то, может быть, на ребенке некому было бы переменить рубашонку".
Григорий, "собачонка" отца, становится Мите вместо отца! Вспомним, что на Григория в миг ярости Дмитрий и не задумывается посягнуть, правда, затем он с радостью узнает, что старик выжил. Ему и невдомек, что мир идей более реален, чем наш столь навязчивый мир. А в том мире он совершает даже двойное "отцеубийство", но только обоих его отцов можно взять в кавычки. Достоевский-же своим романом утверждает именно реальность мира идей. И Иван Карамазов даже более убийца своего "отца", чем Смердяков. И певцы самодостаточности человеческой рациональности более убийцы сакрального мира, чем преступники эпохи фашизма и коммунизма (те о святости уже ничего не знают и не чувствуют ничего божественного в своей душе, их уже воспитали должным образом). Вот о чем хочет сказать нам автор "Братьев Карамазовых".
Именно сейчас, в наше время, настоящая вера в Бога, неэгоизм, увлечение философией или серьезной музыкой - то, что выходит за рамки обыденности, - выглядят в глазах обывателей сумасшедствием. Если вы вдруг посвящаете свою жизнь служению какому-то несуществующему Богу, а не себе, большинство ваших знакомых скажет вам: "ты - сумасшедший". Если вы вдруг получаете наследство и отдаете его нищим, большинство ваших знакомых скажет вам: "ты - сумасшедший". Если вы вместо попсы слушаете музыку, большинство ваших знакомых скажет вам: "ты - сумасшедший". Поэтому именно сейчас вера в Бога или неэгоизм становится героизмом. А слушание серьезной музыки открывает вам на это глаза, так как именно современная музыка показывает, что стоит за мыслями о вседозволенности и о слезинке ребенка.
В результате необдуманного и неосознаного даже впоследствии поступка самого благородного и самого ребячливого из взрослых героев романа погибает чистый мир сакральных идей ребенка (а что может быть чище и совершенней этого мира?), в котором его униженный отец был самым святым существом, Богом. Если все это так, то вместе с Достоевским спросим себя: как и чем искупить слезинку одного замученного ребенка?