Расскажу вам историю, отчего я не понимаю голландцев. То есть, как это в каком вопросе? В вопросе лёгких наркотиков, разумеется. Не перебивайте, мои юные други, а слушайте, что вам старшие товарищи донести хотят. Подобного ни один путёвый нарколог не расскажет. Работал я тогда на... однако... не скажу, каком, предприятии. В Томской губернии дело было. В общем, суконно-валяльная фабрика имени самого продвинутого сибирского валенка. Я там электриком числился в штатном расписании, по невероятно счастливому стечению обстоятельств, между прочим.
В городе предприятие, можно сказать, одно такое. Большое, в смысле. Как сейчас говорят - градообразующее. Рабочих мест в цехах полно, одни вакансии, а никто туда идти не хочет. Этакий парадокс: город фабрика вроде же образует, а трудятся там аборигены из-под палки, словно б наплевать народонаселению на процветание родного края. А всё почему? Работа на предприятии тяжёлая и вредная. В основном одни бывшие зеки на валяльном фронте стаж трудовой мотают. Этим всё равно, на каком производстве мотать или наматывать. Больше-то нигде не устроишься с их "ксивами" об освобождении. Ну, а электрики и слесаря на фабрике из обычных граждан.
Ну и, чего скалитесь? Мол, сам же говорил, будто полно вакансий, о каком тогда удачном случае речь? Нет-нет, ни буя не привираю. Сказал же, по счастливому стечению обстоятельств туда устроился в дежурную смену, стало быть так и есть. Мне после армии, кровь из носа, требовалось стаж по специальности заработать перед институтом, чтоб вне конкурса идти. А электрики - элита предприятия, не чета валяльщикам.
Те, кто помнил из курса средней школы закон Ома, считали себя вправе претендовать на должность и в очереди за воротами строились дивными шеренгами. Я-то должен был оказаться в тех рядах вне конкуренции, поскольку три года на субмарине этим самым электриком служил, но у местного руководства иные воззрения на производственный процесс: блат и уважение в виде подношений дефицитных товаров, желательно - импортных, превыше профессионализма. Потому мне, собственно, не светило устроиться на работу в текущей девятой пятилетке. Но всё до поры, покуда жареный петушок в лице инспектора энергонадзора в задницу не клюнул.
На мою удачу, как раз, когда я документы в кадры принёс, и мне уже успели отказать, где-то в цеху один из электриков неумех свалился со стремянки, попав под напряжение, и сломал руку. Сыр-бор, всем не до меня. На фабрику вот-вот прибудет комиссия энергонадзора: нашлась добрая душа - донесла по инстанции, едва лишь событие случилось. И теперь готовится грандиозный шухер с увольнением директора и лишением его партбилета. И не сколько за несчастный случай на производстве, а больше за то, что сменным электриком трудился человек, не имеющий на это права. Мало того, работничка данного ещё и приказом не успели провести. Скандал!
Едва я вышел из отдела кадров, меня останавливают и вернуться просят. Сметливый кадровик доложил начальству, дескать, есть у него в загашнике самый настоящий электрик "с корочками", недавно демобилизованный из рядов ВМФ СССР. Ушлый директор, не будь дураком, сразу велел меня оформить задним числом вместо пострадавшего и после краткого напутствия в цех выпустить. Переодели меня в робу с чужого плеча, дали в зубы инструмент и велели пока суть-да-дело создавать видимость, будто сгоревшие лампы меняю.
Комиссия по наводке доброжелателя приезжает на фабрику, шасть - в кадры, где, мол, пострадавший? А им в ответ - нет никакого пострадавшего, работа идёт штатным порядком. Второй вопрос - а тогда электрик из валяльного цеха где? На рабочем месте, где ж ещё-то! Он недавно работает, второй день, только из армии вернулся - взгляните на документы. Делом занят, можете убедиться: всё с ним в порядке - "жив здоров и невредим мальчик Вася Бородин".
Таким образом, я оказался в дежурной смене со стажем "ещё со вчерашнего дня". То есть заступил на первое дежурство по бухгалтерским документам за сутки до того, как фактически вышел на работу.
*
Поработал я с недельку по пятидневке, а потом поставили меня в смену. Ходил со мной в напарниках один сильно подозрительный сучильщик "из бывших". Словно "датый" вечно. Глаза всегда в одну точку, слова воспринимает раза с третьего. Ходит и лыбится, будто бы котейка Чеширский. Сам доходно'й, но валенки валяет, "как здрасьте". Талантом, знать, не обижен. Да, нет... не электрик... Лишь числился таковым. Сам всё больше по валенкам, а на мне все Амперовы дела, вся Кулонова вольница. Вольтануться можно от подобной нагрузки!
Я долго не мог понять, чем же так дорог бывший "сиделец" директору, если он дефицитную должность для того не пожалел. Оказалось, выполняет специальные заказы: необычные красивые валенки, по большей части белые, с узорами, подшитые и с небольшим каблучком. Не иначе, для взяток и на продажу. В цех парня поставить нельзя, поскольку нужно будет план по валу горбатить, и тут уж не до изысканной зимней обувки.
Быстро я смекнул, что не стоит на судьбу сетовать и просить нового напарника, иначе вылечу со свистом с фабрики, а мне стаж позарез нужен. Потому тяну свою лямку и не жужжу понапрасну, а с напарником липовым общаюсь исключительно по мере производственной необходимости.
И вот однажды во вторую смену предложил мне этот "дух Акатуйский" разделить с ним пару затяжек какой-то "дури". Сели мы в подсобке. Дёрнули по паре раз от щедрот "косячка", помещённого в чрево "беломорное". Зека моего бывшего растащило, плывёт весь. А мне - хоть бы хрен по деревне. Запах специфический чувствую, а в голове ни шиша.
Посмотрел на меня напарник и говорит, дескать, с первого раза не всегда забирает-торкает. Ничего, мол, вот всё начальство с фабрики уедет, мы с тобой, Славка, под водочку это дело повторим в самый расплетык сказочный. Под водочку, оно, знаешь, как замечательно будет. Оттопыришься непременно! Ништяк! Вштырит - словно сам Христос по душе босыми ножками!
Хорошо, проходит время окончания рабочего дня для "пятидневщиков". Снова сели мы в подсобке. Бывалый мне полстакана из чекушки на глазок отмерил.
- Делай затяжку, - говорит, - и запивай. Но сядь сперва, чтоб с непривычки головой не удариться, если падать вздумаешь.
Сидим. "Травку" с напитком мешаем. Смотрю, уркаган мой конкретно торчит, будто лом в дерьме. От смеха его пополам сгибает. Взгляд безумный, а руки совсем не слушаются парня. Мне же - опять всё по якутскому ритуальному барабану, голый Вася. Плюнул я, водку допил и пошёл в цех.
Однако чувствую, что-то со мной не в порядке. Жрать хочу, как из пушки. И такое впечатление - если не поем немедленно, то все кишки запутаются, а мне придётся "дубовицкого" во цвете лет играть. Побежал в столовую. Она у нас прямо на территории фабрики была. Бегу и думаю: "Только б не закрылась, только б не закрылсь..." Ноги, словно ватные. Успел еле-еле. Уже дверь запирать собирались.
- Тётя Дуся, - кричу, - не осталось ли у вас чего, спасительница моя ясновельможная?!
Та от неожиданности замок навесной с двери сняла и говорит:
- Что случилось, Слава? Ты, как будто не в себе сегодня... Не пьян ли часом?
А мне не до объяснений. Хорошо, смышленая тётка попалась. Сразу поняла - нельзя до каннибализма дело доводить. Короче говоря, съел я полбуханки хлеба и трёхлитровую кастрюлю холодных склизких макарон умял, всё киселём позавчерашней дойки запил. Тётя Дуся на меня смотрит, словно на узника Освенцима, жалеет и приговаривает:
- Я ведь не знала, что такое дело... Остальное всё свиньям на подсобное хозяйство... С чего ж оголодал-то, милый мой? Или в карты зарплату проиграл?
- Всё нормально, - говорю, - всё путём. Просто аппетит сегодня зверский.
Тогда тётя Дуся, добрая душа, дала мне яблоко, пряник и две конфеты, заначенные для внука. Залудил безо всяких угрызений совести, хотя и поблагодарил сердобольную повариху.
Всё, вроде бы, наелся.
Ошибся, как оказалось. Через час та же история повторилась. Еле до конца смены дотерпел. А в общаге поздним вечером всех соседей на ноги поднял. Сожрал три котлеты с батоном, сковородку тушёной капусты опростал, выпил две кружки чая с баранками, а заодно ещё литруху варенья домашнего приговорил.
Позднее просыпался два раза среди ночи. Первый раз достал пельмени, которые висели в авоське за окном на морозе - в холодильнике "Форточка", принялся варить на кухне. Не дождался, покуда будут готовы - сожрал полусырыми.
Второй раз просто попил чаю с печеньем. Уже и не лезло. Впихнул насильно.
Стоит ли рассказывать, чем всё закончилось? Крепость моего "стула" оказалась назавтра такой прочной - три дня еле ползал не в состоянии согнуться. Как только по шву не лопнул, удивляюсь.
Вот с этих самых пор я голландцев не понимаю. Хотя, наверное, у них уже тогда нечто вроде "Мезима" и "Дюфалака" в аптеках водилось. Капиталисты, чтоб им...