Аннотация: Их было пятеро. Пятеро киборгов школы "Фалкон". Четверо убиты, пятый расплатится по всем счетам.
Dино Dинаев
КИБОРГИ НЕ УМИРАЮТ.
Фантастический роман.
Уходим без прощаний
Мы в последний наезд.
Любимцы вечных скитаний,
Нас всех маймул поест.
Нилутаифаг. 1 век до н.э.
1.
Расстрел.
Ийенса Бисли сбросили в кратер действующего вулкана на Ушуме, у этого киборга была луженая глотка, и даже спустя несколько минут, проведенных в лаве, он продолжал вопить. Камила Косовски заманили в западню и расстреляли кислотными пулями убойной концентрации. В конце концов, от него уцелела лишь рука с головой, на которой в свою очередь уцелел прицельный глаз. Кристиан Мора замурован заживо в неизвестном месте в мертвом мире Улган-Дага, под сотнями тонн пенобетона. Экспедиция, привезшая несчастного киборга, была единственной за последние 150 лет. На всякий случай, если кому - либо вздумается искать киборга, все вокруг заминировано на километр в глубину. Хорхе Нуньесу поначалу повезло, ему удалось сбежать, и от счастья он предался безудержному кутежу на шикарном круизном лайнере "Онега". Респектабельность лайнера и присутствие царственных особ с Панталикоса гарантировало, что корабль не собьют. Его и не сбили. На восьмидесяти палубах напропалую танцевали и веселились, а сам Хорхе как раз доказывал очередной красавице преимущество киборга в сексе перед обычными людьми, когда "Онега" на всем ходу вошла в зону необратимого притяжения звезды 3-й категории. Категория хоть и третья, но ее хватило, чтобы пассажиры сварились заживо еще за целых 18 часов до того, как корабль вошел в верхние слои звезды.
Антон Воронин, соединенный с умирающими в замкнутом контуре нуль-связи МОНОКОМ, молил лишь об одном, чтобы скорее кончился этот ад.
Он устал от внеурочных отрывочных сигналов, приходящих из самых отдаленных систем галактики, полных неизбывной боли, тоски, призывов о помощи.
Антон не понимал принципов, которыми руководствовались его создатели, "одаривая" его МОНОКОМом. Помочь он все равно не мог, даже если бы сильно захотел. Он подозревал, что это очередной дьявольский тест, крыл последними словами неизвестных экспериментаторов и продолжал вздрагивать от сигналов: отрывочных, откровенных до физиологизма, зловещих и жутких, истерично сообщающих, как убивают его бывших коллег. Как их топят и замуровывают, жгут и расстреливают, и какая после этого наступает бездонная тишина.
-Вы неуязвимы! Вас невозможно убить, - клятвенно обещал генерал Гудвин Вильяфуэрте, директор "Фалкона". - У вас особая миссия. Вы киборги специального назначения. Война неизбежна, вы необходимы человечеству. Человек слаб, ему нужен Сильный Брат.
Как оказалось, он врал. Непонятно, с какой целью он это делал, если вообще не был идиотом. Война так и не началась, а из пяти курсантов "Фалкона" четверо не успели расползтись по укромным уголкам Галактики, хотя с Рикосты улизнули все.
Рикоста. Планета - мечта. Бескрайние равнины с ярко-зеленой травой. Холмы нежных пологих форм. Рикосту еще называли Новой Исландией. Антон не знал, что это и где это, но Рикосту он по- своему любил. Как никак это была его Родина.
Здесь он появился на свет. Не родился, и именно появился. Предстал. Возник как Феникс из пепла. Только не из пепла, а из атканларской стали.
Вечная сталь являлась ноу-хау Атканлара, как сам Атканлар являлся проклятием Галактики.
Никто в Галактике точно не знал, что есть Атканлар. Только с завидной периодичностью в самых отдаленных укромных звездных системах находили артефакты, не поддающиеся никакой классификации, и которые несли только беды. Катастрофы, техногенные аварии, кровь и слезы - вот что такое Атканлар.
Оптимисты утверждали, что Атканлар - высоко гуманен, только человечество еще не доросло до понимания его даров. Другие называли его Империй Зла.
Атканларскую сталь находили по крупицам в различных частях Тысячи Миров. Это был единственный товар в Галактике, который нельзя было купить. Его можно было только добыть самому или убить того, кому уже повезло его добыть.
На Рикосту "вечный" материал доставил конвой тяжелых дредноутов - в свежих заплатах на еще дымящихся пробоинах. Вполне вероятно, что крови на нем было не меньше, чем упаковки, но так или иначе тела пяти Сильных Братьев были слеплены.
Вместо мозга каждому была положена матрица офицера космического спецназа, все они были лучшими ("Фалкону" только лучшее!), и все они уже погибли, выполняя свой долг перед Галактикой.
В один из дней в "Фалконе" появился тип, который считал себя и называл никак не иначе как Антон Воронин. Он же Тони-Ворон. Однократно убитый, он возродился заново. Антон не знал, какой он был. Наверняка, отъявленный и умелый мерзавец, как и все спецназовцы. Место для рождения Антон хоть и не выбирал, но ему повезло.
На Рикосте все имело неторопливый плавный характер.
Мерно текущие реки необычной глубокой голубизны. Глянец застывших зеркальных прудов. Абсолютная тишина. Нет лесов, даже кустарников, чтобы шелестеть, шуршать, с шорохом ронять листья и ветки. Единственное портящее общее впечатление - выжженное пятно на месте "Фалкона" после удара орбитальной платформы.
В последнем и единственном выпуске "Фалкона" было пятеро. Уцелел он один - Антон Воронин. Он же Тони-Ворон. И судя по всему ненадолго. Антон оглядел застывший перед ним расстрельный взвод.
Существовало мнение, которое Антон считал глубоко ошибочным, что киборги не боятся смерти. Он как-то спросил у сержанта Крауча, что такое смерть.
-Когда кого- то убивают, у него отлетает душа, - пояснил тот и от души заржал. - Тебе виднее, ты один раз ее уже терял.
Антону было бы неприятно, если бы из глубоко сбалансированной и отлаженной системы отлетела какая-то часть. Ведь это означало явный дисбаланс и потерю целого ряда характеристик. Он тщетно пытался выяснить, на сколько байт тянет "душа".
Излишняя информация его и погубила, что-то не срослось в его тестах, и из "Фалкона" он был с позором изгнан. По идее его должны были утилизировать, но все уперлось в деньги, своего кратера на Рикосте не было, а везти далеко его никто не стал.
Он сам выбрал этот Богом забытый мир, чтобы его оставили в покое. На Шарагде было полностью под запретом огнестрельное оружие, всех нарушителей расстреливали спутниковые стрелковые комплексы "Гранат", сканирующие все сектора, за исключением Большой Зыби, да пожалуй, Перегона. Но это и без спутников гиблые места.
Антон стоял на вершине рукотворной насыпи, на краю пятиметрового рва, опоясывающий столицу. Истрескавшееся глинистое дно рва блестело от тонких проволок примитивных растяжек и бугрилось в местах установленных мин, снабженных тепловыми и объемными сканерами.
Уцелеть внизу даже при наличии скелета и черепа из вечного материала было нереально. Кости в разряде свойств не имели способность к разрушению, лишь гнулись, мышцы были сплетены из нейтритовых волокон, но суставы в силу функционального предназначения не имели жесткую сцепку и не смогли бы долго это предназначение исполнять. Это, наверное, было бы то еще зрелище, когда бы он некоторое время бежал в сплошных разрывах, пока не превратился в бесформенный ком, бессильный двинуться, но все соображающий.
Воронин допустил единственную ошибку: он не смылся вовремя. А уже после того, как офицеров 12-го отдельного мотодесантного шахского полка имени Мазы Великого, имеющих инопланетное происхождение, арестовали и стали расстреливать по одному, было уже поздно.
У Антона было подозрение, что таким образом хотят прикрыть его собственную дезактивацию, впрочем, у него не настолько было развито самомнение, чтобы считать, что из-за единственной его не совсем человеческой жизни, прерываются десятки других.
Когда Антона вытащили из постели, на нем были одни лишь шальвары. Самое прискорбное, что у него забрали флип, по которому он мог связаться с Иваном. У него имелся внутричерепной коммуникатор, но он оказался чересчур слабосильным, чтобы пробиться сквозь экранирующие стены Аль-Кахтани.
Расстрельная команда состояла из одних уржумцев. Настоящие дикари размерами чуть превосходящие нормальных людей, и от этого выглядящие настоящими монстрами. На них тоже одни штаны, только кожаные. Черные, забрызганные кровью, тошнотворно пахнущие. Торсы в узлах мышц в шрамах, как боевых, так и ритуальных. Длинные немытые волосы заплетены в косы по числу убийств.
Насупленные лица с выступающими надбровными дугами, с толстых губ, пережевывающих чачу, выступает зеленая слюна, которую они часто сплевывают тягучими плевками.
В арбалеты, не спускаемых с Антона, уложены толстые болты с зазубренными наконечниками, не отмытыми от предыдущих жертв, с засохшей кровью и вырванными сухожилиями. От уржумцев тошнотворно веет смертью. Это единственное, что они умеют делать. У этого самобытного гордого народа нет промышленного производства или каких-либо хозяйств по производству продуктов питания. У них ничего нет, кроме самобытности, гордости и патологического умения умерщвлять себе подобных.
Чуть позади расстрельной команды реет в воздухе боевой спилер. Подвески его пусты, но при массе в 15 тонн он и без боезапаса раскатает Антона в блин.
Командовал казнью некто Эргерон, остальные уржумцы никоим образом не претендовавшие на победу в конкурсе красоты Мистер Галактика, выглядели по сравнению с ним писаными красавцами, элитными проститутами с "Пантеры". Дыхание по-звериному шумно вырывается из носа размером в пол-лица, свирепый малоосмысленный психопатический взгляд.
Казнь доставляет ему удовлетворение, сродни сексуальному. Эргерон - записной палач, про него идет дурная слава, что его бешеного взгляда не может вынести никто. Приговоренные сами кидаются вниз в ров, лишь бы не видеть этого кошмара наяву. Вытаращенные буркала стали у многих единственным предсмертным видением.
Эргерон приближается, демонстративно не глядя на пленника, чтобы пустить в ход свое гнусное оружие с убойной дистанции, ошеломить, угробить, сломить сразу и навсегда. А потом убить уже физически. Но перед этим еще одна смерть. Моральная. Чтобы казненный знал свое место. Чтобы катался внизу, пуская сопли и мочу. Чтобы ему самому противно было умирать. И вот тогда уржумцу станет хорошо.
Эргерон подходит вплотную, еще немного, и он уткнулся бы в Антона, Причем Антон при его неслабом росте в метр - девяносто доставал ему лишь до плеча.
Палач неспешно, мотая немытой головой с твердыми торчащими косами, поднял взгляд, словно тот был материальным, нечто сродни бревну с острым концом и упер его в спецназовца. Антону показалось, что он заглянул в бездну.
В глазах не было ничего разумного, обычные звериные глаза. И выражение лица, точнее, морды, также было звериное. Перед ним было животное, лишь по чьему-то злому умыслу надевшее кожаные штаны. В Галактике такое случалось.
Поняв, что его взгляд не возымел должного эффекта, Эргерон взъярился и зарычал. Пасть его приоткрылась, обнажая два ряда великолепных, никогда не чищеных клыков с застрявшими громадными кусками сырого мяса. Уржумцы иногда позволяли себе хулиганить и канибальничали понемногу. К тому же мясо не один день пролежало в благоприятных для протухания условиях. Так что из пасти разило качественно настоянной вонью.
Антон терпеть безобразия не стал, аккуратно поддел пасть пальчиком и запахнул обратно. Та захлопнулась с деревянным стуком.
Уржумцы онемели от продемонстрированной наглости. При них унизили вожака, и они, позабыв про арбалеты, двинулись к нему, продемонстрировав слаженность, свойственную звериной стае.
Глаза Эргерона едва не вылезли из орбит, он издал рык, от которого кровь застыла в жилах даже у расстрельной команды, и они окаменели на месте, ожидая, как вожак сейчас расправится даже не с наглецом, с куском мяса, который посчитал себя наглецом.
Эргерон готовился зареветь в голос, перед тем как бросится в последнюю для Антона атаку, но не успел. Спецназовец подставил ему левый кулак под челюсть и быстро поднял на полметра, после чего кулак убрал и Эргерон всей массой насадился на другой кулак, уже справа.
Казалось, кулак спецназовца не вынесет полтора центнера живого конвульсирующего веса и треснет. Вместо этого, дикарь приподнялся еще на 10 сантиметров и уже оттуда рухнул на утрамбованный грунт. Его задница со стуком соприкоснулась с землей.
Ревел Эргерон, ревели бросившиеся на спецназовца его сородичи, все это вкупе отвлекло Антона, и он не углядел главную опасность, исходившую совсем не от дикарей.
Обширное и массивное налетело сверху, прибило к земле. Спецназовец барахтался в крупноячеистой сети-липучке, сброшенной с неряшливо болтающегося в воздухе спилера. Спецназовец дернулся еще раз и завяз окончательно. Умная сеть с чипами в каждом отдельно взятом сегменте заботливо спеленала его словно ребенка.
Дикари налетели слажено, озверело стали месить пудовыми ножищами, тут бы и конец его суставам, но такой расклад не входил в планы экзекуторов. Спилер провалился в небо, выдергивая приговоренного из кучи воющих вконец обезумевших от злобы, жаждущих крови тварей.
Антона транспортировали недолго. Поднявшись на 100 метров, спилер взял курс на купол зиндана, темный, мрачный, выделяющийся на теле города, словно нарыв, готовый лопнуть, выпустив весь накопившийся за многие столетия смрад и ужас.
Вскоре он завис над идеально ровной полусферой, в центре которой было утоплено круглое отверстие, чрезвычайно напоминавшее пупок беременной женщины. Вервие, на котором держался Антон, получив неожиданную свободу, ринулось вниз.
Пленник чудом попал в отверстие, а не разбился о бетонную поверхность. Мимо него стремительно мелькали близкие стены. Антон поджал конечности, чтобы ненароком не зацепиться. За секунду до того, как ему бы разбиться в лепешку о каменный пол, веревку вновь заклинило, и произошло не менее стремительное, чем падение торможение.
Все равно удар был силен. Антон врезался в пол, имевший вмятины и мерзкие подтеки от предыдущих "гостей". Вход был произведен, а выхода из этого мрачного заведения не предусматривалось.
Повинуясь команде пилота, сеть поочередно освободила ему ноги и руки, которые тут же заковали в ручные и ножные кандалы появившиеся из темноты, словно призраки полуголые люди в одних набедренных повязках. Скорее всего, тоже заключенные, наказанные за незначительные преступления, или вообще взятые ни за что во время массовых облав и используемые для грязной работы.
Лишь после этого сеть раскрылась полностью, словно зловещий бутон, и спилер выдернул ее наружу.
Зэки исчезли также тихо и незаметно, как и появились, и по душу Антона явились надзиратели, и он оценил их мощь. Композитная броня, скрывающая все тело целиком, хоть и делала янычар громоздкими и неповоротливыми на вид, но это было обманчивое впечатление. Серводвигатели и гидравлические усилители позволяли бойцам мгновенно реагировать на любую опасность. Янычары были вооружены галаксами, которые держали на боевом взводе. Нарушение конечно вопиющее, но стены зиндана чудесно экранировали любые попытки сканирования, так что спутники ООЦ, следящие за исполнением моратория здесь были абсолютно бессильны.
Вот влип, так влип!
Ход, в который втолкнули пленника, имел ощутимый наклон вниз и был настолько узок, что Антон не знал, сколько янычар идут спереди, а сколько следом за ним. Стоило ему замешкаться, как он сразу получил тычок от надзирателя. Следом из-под панциря раздавалось глухое рычание, словно внутри находился негуманоид, а зверь неразумный, но на двух ногах. Возможно, так и было, шах не гнушался использовать самое отребье от наемников, давно и категорически запрещенное в остальных мирах. На Шарагде все ограничения не стоили и гроша.
Янычары подвели Антона к разверзшемуся в полу люку и накинули на кандалы крюки появившихся снизу цепей. Цепи с рокотом пришли в движение и сдернули спецназовца вниз.
Нижний ярус располагался тремя метрами ниже. Когда Антон хотел встать, то не смог даже пошевелиться, цепи до упора втянулись в клюзы. Над его головой люк вернулся на место.
В центре камеры, в которой оказался пленник, находилось потресканное эбонитовое ложе, снабженное истертыми от многочисленного пользования металлическими захватами. Покрытое застарелыми пятнами, ложе источало ни с чем не сравнимый смрад крови и человеческих испражнений и несло на себе неизгладимую печать страданий, которые перенесли угодившие на него несчастные.
В центре камеры стоял старик с кустистыми седыми бровями и крючковатым носом в расписном золотом халате, поверх которого был заботливо надет влажно блестящий кожаный передник. Старик его только что ополоснул от впечатляющих результатов предыдущих пыток и теперь аккуратно протирал тряпицей. Дав насладиться общим видом, старик произнес сиплым старческим голосом.
-Я -Амир Садеки!
И внимательно проследил за его реакцией. В его взгляде проскользнуло даже лукавство, словно то, что он являлся известным главным пыточных дел мастером, было бог весть какой шуткой.
-Сейчас ты расскажешь, от кого скрывался на Шарагде!
-Ни от кого.
-Не хочешь говорить, а все равно будешь, - доверительно сообщил Амир.- На моем ложе говорят все, а наиболее упрямых я держу подольше, в назидание, и они превращаются в писающий под себя скот. Сами виноваты. Но я дам тебе шанс, если ты правдиво ответишь на несколько вопросов,- и старик выкрикнул.- Ты проходил обучение в центре "Фалкон"?
-Для этого совершенно необязательно было прибегать к таким мерам, - успокоил его Антон.- Сразу бы спросили, и я бы ответил. Да, проходил. Меня выгнали оттуда за профнепригодность.
- Кого из вас готовили? Отвечать! - Амир вперил в него алчный взгляд.
-Из нас хотели сделать охотников на Бзублов.
-Кто такие Бзублы? - Амир вцепился в него цепким взглядом.- Никогда не слышал о таких. Что за звери?
- Большие Злобные Ублюдки!
Взгляд старика неожиданно потеплел.
-Шутишь, Тони? - он приблизил лицо вплотную к прикованному к полу пленнику и доверительно поинтересовался. - Хочешь, я прямо сейчас отрежу и съем кусок твоей ножной мышцы? - и заорал слабым старческим голоском.- Кто был директором центра? Отвечать!
Антон и не собирался изображать из себя героя, подозревая, что имя генерала Гудвина Вильяфуэрте легко найти в любой справочной системе.
-А почему вас это интересует? Дело было давно, "Фалкона" больше нет.
На этот раз старик смотрел на него почти восторженно. Вообще надо сказать, сплошь положительные эмоции на его высохшем словно пергамент лице сильно диссоциировали с мрачностью внешней обстановкой.
-Не считай нас идиотами, потому что Фалкон жив. И у нас есть большое подозрение, что это ты! - он уставил на него кривой корявый палец с также коряво отросшим на нем длинным желтым ногтем.
-Я не понимаю, о чем вы говорите? - искренне удивился Антон и столкнулся с откровенно сожалеющим взглядом Амира.
-Ты никудышный артист. Вас было пятеро, и один из пятерых был Фалкон. Четверо мертвы. Оставшийся в живых и есть Фалкон. Чего уж тут не понимать?
-Мы говорим об одном и том же? - уточнил Антон.
Во взгляде Амира появилось столько укора, что ему сделалось стыдно.
-Ты не Тони-ворон, ты Тони - осел! - вынес палач вердикт.- А я сделаю тебя Тони - растением.
-Но я, правда, ничего не знаю!
-Лжешь!- выкрикнул Амир. - А то, что люди, работающие на Альфреда ван дер Бога, разыскивает тебя по всей Галактике, ты тоже не знаешь? Хочешь сказать, что не слышал об этом?
Будь на месте Антона и более тупой, после того, как из пятерых выпускников "Фалкона" четверых ликвидировали, даже он бы уразумел, что все это не случайно, и идет охота на киборгов именно этого центра.
Но если к этой охоте приложил свою стопудовую руку Альфред Ван дер Бог, он же Мистер Би, то значит, что он обречен, и дни его сочтены.
Мистер Би являлся богатейшим человеком Галактики, имел собственную звездную систему под говорящим названием Харизма, свой космический флот, равный по мощи флоту ЕФЗ, и был законченным психом. Маньяком. Бзублом. Бзублом из Бзублов. Что не помешало ему объявить Галактику сферой своих интересов и покрыть сетью беспощадной тайной агентуры. Чем ему помешали несчастные киборги с Рикосты?
Что-то тут не стыковалось. Масштаб. Что для Великого Альфреда, самоназвавшего себя Богом, какой-то "Фалкон". Таких центров по Галактике, что муравьев в муравейнике. И везде клепают суперсолдат, наемников. И в каждом втором используется Атканларская технология.
С другой стороны, Амир палач государственного масштаба на Шарагде, можно сказать, государственный деятель. Он слишком уважает себя, чтобы трепать языком, не имея на то оснований. Стало быть, имеет старикашка некоторую информашку, подтверждающую, что да, великий галактический бзубл что-то имеет против выпускников "Фалкона".
Чем - то они затронули его интересы. Хотя и непонятно, как интересы нескольких муравьев могут затронуть, а тем более пересечься с интересами, например слона. Пересечься то они могут, но слон даже лапы не испачкает, наступив на них.
2.
Побег.
Амир набрал команду на переносном пульте, и эбонитовое ложе бесшумно опустилось вровень в полом. Одновременно кандалы Антона пришли в движение, заскользив по напольным пазам. Спецназовец заволочился следом.
-Ты похож на мешок дерьма! - старчески заперхал Амир. - Все-таки приятно, что ты такой молодой сдохнешь раньше меня, старика! А я буду трахать твою невесту, инопланетный выродок! Я старый и седой буду жить, а ты гнить в земле.
Пыточное ложе с прилипшими волосами и кусками кожи предыдущих жертв катастрофически быстро приближалось.
Антон понял, что если вырываться, то сейчас. Если он угодит на ложе, шансов больше не будет.
С неприятным хрустом большие пальцы вышли из суставных сумок и завернулись ближе к ладоням.
Спецназовец разом выдернул руки из наручников, сделавшихся свободными, одновременно выпрыгивая из ножных кандалов. Амир не смог удержать вопль удивления. Ноги спецназовца на некоторое время стали прямыми, лишившись ступней.
Опомнившись, старик лихорадочно затыкал пальцем в пульт, но операцию невежливо прервал Антон, взявший палача за горло.
-То, что касается твоей невесты - неправда! - просипел Амир.
-Верю!- согласился Антон и потребовал.- Как отсюда выбраться?
-Выход только один - наверху, клянусь святым Мазой!
-Открывай! - Антон слегка потряс его, соизмеряя силу, шея старческая, легко переборщить.
Наверху находились восемь янычар, которые инстинктивно обернулись на внеурочно распахнувшийся причудливым лепестком на полу люк. Обычно это происходило позже, и им оставалось принять тело. Мертвое или еще хуже - живое. Мочившееся и фекалирующее, гукающее, пускающее пузыри из всех мест, одним словом скот вонючий. Но такова была их работа, работа надзирателей зиндана.
В этот раз тело тоже было. Первым в люк вылетел Амир Садеки, стонущий и блеющий, и они едва по инерции не прищучили его, но успели притормозить выработанные за годы службы рефлексы. Это стало их тотальной ошибкой, потому что они упустили единственный шанс остановить появившегося следом джина.
Антон появился из люка, словно у него выросли крылья. Доли секунды ушли у янычар, чтобы открыть огонь. Это оказалось чересчур много. Сектор обстрела перекрывал весь коридор по ширине, но спецназовец поднырнул под веер, и ворвался в строй охранников, слов волк в овечью отару. Двоих янычар он столкнул головами, проломив череп одному, и надолго выключив второго. Не успели они повалиться, как спецназовец уже стрелял из галакса одного из них.
В ограниченном пространстве тесного коридора заработали семь плазменных батарей, воздух мгновенно отозвался, наэлектризовавшись и возмущенно загудев.
Волосы встали дыбом, поднялся нестерпимый жар, словно в печи. С криком ужаса Амир нырнул в люк на полу, решив лучше обойтись переломами при падении с высоты, чем свариться. Ему несколько не повезло, когда люк автоматически закрылся, и он треснулся об него головой.
Сразу после удара наступила тишина. Амир думал, что оглох, и сидел, потирая внушительную шишку. На самом деле закончился бой.
-На! - Антон сунул ему галакс со светящимся красным светодиодом, свидетельствующим о полном использовании заряда батарей.
Точно такие же горели на оружии поверженных янычар. Расстреляв весь боезапас, они не попали ни разу. Это был очередной не учтенный никем рекорд двоечника центра "Фалкон".
Уцелела батарея лишь у янычара, поверженного первым. Антон одолжил у него свежий галакс, после чего, рассупонив "сбрую", освободил бойца и от композитного бронежилета.
Обойдя Амира, в ступорозном состоянии пытавшегося просверлить взглядом разряженный галакс, он двинулся по наклонному коридору наверх, выбираясь из зиндана.
Эффект внезапности был безвозвратно утерян. В панцири янычар были вшиты чипы жизнепоказателей, при уничтожении носителей посылавших сигналы тревоги на командный пункт. Из-за тех же самых чипов, враги отлично знали, где он находится и куда движется.
Антон подготовился к войне на два фронта, закинув жилет на спину, а спереди выставив дуло галакса.
Ему удалось добраться до начальной точки своего прибытия в зиндан, никого не встретив, но это была его единственная удача, которая после этого отвернулась от него.
В "приемнике" кипела работа, на полу, запутавшись в сетях, лежал очередной несчастный, и рабы в набедренных повязках ползали вокруг, старательно заковывая ему руки и ноги.
Более детально осмотреться Антону помешал выстрел в спину. Композитная броня выдержала прямое попадание, но, получив чудовищной силы удар, спецназовец полетел вперед и посшибал рабов с ног.
На этом его несчастья не завершились, и стоило Антону сделать пару выстрелов в ответ, как перегревшийся галакс заклинило от перегрева. Наверняка, это был контрафактный ствол, купленный у отчаянных и жуликоватых контрабандистов, осмелившихся поставлять запрещенное оружие на Шарагд. Настоящий ствол производства Германики такого бы себе не позволил.
Все новые выстрелы сшибали Антона с ног, композит немилосердно нагрелся и стал течь, словно намекая, что хорошо бы выбираться, а не подвергать его все новым испытаниям прямыми попаданиями, на которые он был совершенно не рассчитан. Во всяком случае, в таком количестве.
Выбираться? Но куда?
В Антона били со всех сторон. Броня становилась все тоньше и меньше по размеру. Ею стало трудно прикрываться, особенно при выстрелах звучавших одновременно. Нападавшие, не услышав ответа, совсем обнаглели и подошли вплотную, чтобы не тратить времени на прицеливание.
Ну, это наглость. Антона это разозлило. Все - таки не мальчишка, а боевой киборг. Он прыгнул в толпу, двоих сразу прибил, воспользовавшись своим излюбленным приемом и столкнув их лбами.
Остальные янычары отскочили назад, но спецназовец успел сорвать с одного галакс и композитный жилет. Выстрелить он не смог, так как с галакса соскочила батарея, тогда махнув галаксом как палицей, он снес с ног нескольких нападавших, другие же, не зная истинной причины, по которой он не стрелял, и, подозревая, что хитрый инопланетянин собирается бить наверняка, временно отошли и скрылись в коридорах.
Возникшей паузой Антон хотел воспользоваться, чтобы на плечах отступающего противника попытаться пробиться через коридор, но у него появился другой план, и он бросился к пленнику. Когда он продолжил дело, начатое рабами, и стал заковывать пленника в кандалы, тот что-то возмущенно залопотал, но Антон дал ему в челюсть, правда, извинившись.
-Извини, приятель, двоим не уйти!
Янычары слишком поздно поняли, что происходит. От ярости, что жертва ускользает, они даже не смогли его сразу пристрелить.
Когда Антон заковал последние кандалы, сеть, функционирующая в автоматическом режиме, мгновенно отпустила пленника и стремительно втянулась в отверстие в потолке. Спецназовец ухватился за конец и взлетел под самый купол, и дальше в узкий ход.
Янычары успели лишь слегка поджарить ему ноги, шаровары сгорели еще раньше.
Вытянув его наружу, пилот понял свою ошибку, либо он получил сообщение по коммуникатору, и отцепил трос. Антон по инерции взлетел над куполом, затем рухнул вниз, чудом увернувшись, чтобы не угодить в ту же дыру, откуда появился.
Он покатился по куполу вниз и успел проклясть все на свете, пока съехал вниз, ободрав голую задницу о поверхность, которая оказалась далеко не идеально ровной, как могло показаться вначале.
Сверзившийся Антон едва не прибил при приземлении дервиша, неизвестно зачем припершегося к зиндану, месту не совсем удачного для того, чтобы просить подаяния. Взамен за это он забрал у дервиша штаны, халат и флип, где-то благополучно упертый.
Старый пердун попытался раззявить рот, и вдобавок ко всему приобрел еще и синяк под глаз. Там были еще дервиши, и никто не стал более чинить препятствия беглецу, увидев, как сурово он обошелся с них коллегой.
Антон миновал околозинданную площадь, поспешив затеряться на одной из прилегающих улочек. Здесь он утихомирил бег, бегущий всегда привлекает излишнее внимание, и, подняв воротник халата повыше, свернул в сторону возвышающихся над дувалами правого фронтона шахского дворца. Расписные башни и зубчатые стены далеко просматривались на фоне быстро темнеющего неба.
В гости к шаху он не собирался, его никто и не приглашал, ему надо было правее.
Политика - запутанное дело. В шахском дворце засел Джавад Некунам, служивший до недавнего времени всего лишь военным визирем, погубивший кучу собственного народа и свергший единокровного старшего брата Вахида.
Народ роптал, пока тайно, что власть передана не в том порядке, в каком завещана Великим Мазой. Тогда решено было указать глупому невежественному народу Шарагда на его истинных врагов.
Главной причиной вспыхнувшей свары между братьями и последовавшей вслед за ней кровавой бойни в столице были объявлены злые козни чужеземных военных советников, поднявших мятеж в 12-м гвардейском полку.
В полку повесили каждого десятого, несмотря на то, что самого полка во время смуты в городе не было вовсе. Инопланетных специалистов расстреливали всех подряд. Им негде было скрыться, их выдавал акцент, да и внешний вид за версту выдавал иностранца.
Так как они были чужаки, то их не жалели: сдавали всех подряд с большим воодушевлением, и никто не торопился предоставлять им убежище. Антон и не подозревал, что в городе столько беспощадных и кровожадных людей. Все те, с кем он еще день назад пил на брудершафт за дружбу и травил анекдоты, вдруг, по команде, возненавидели его. Это, поначалу, вызвало недоумение, но потом, когда его самого чуть не расстреляли, недоумение рассеялось.
Впрочем, у него оставался шанс избежать столь печальной участи, потому что он по старой спецназовской привычке давно подготовил себе пути отхода, правда, не предполагая при этом, что город так грамотно обложат.
В укромном месте томился в ждущем режиме грайвер, снабженный искусственным интеллектом и способный всего за несколько минут решить все его проблемы, доставив на тайную орбиту, где Антона уже ждала техника потяжелее в виде мощного стационарного усилителя, укомплектованный новейшей и жутко дорогой установкой плавного пуска, готовой, в свою очередь, отправить его еще дальше, в любую точку Галактики. Как говорится, подальше от этой земли.
Сказать, что добраться до грайвера было нелегким делом, значит не сказать ничего, ибо дело это было практически безнадежным. Антон знал, что о его побеге уже известно и все, кто надо оповещены. На самом деле, как хреново обстоят его дела, и то, что его шансы на успех имеют не нулевое значение, а перешли в область довольно крупных отрицательных величин, он узнал, когда, далеко обойдя шахские хоромы и, оставив большой дворцовый парк позади, выбрался, наконец, в сам город.
К тому времени потемнело окончательно. Освещения никакого, кроме естественного. Фонари зияли выбитыми плафонами, с некоторых уныло свисали висельники.
Но если к трупам он уже привык, то другое насторожило и обострило его внимание. Вокруг не было ни души. Добропорядочные граждане конечно не станут высовываться, чтобы не получить в рыло по случаю общенародной победы. Но где бродяги, воры и шлюхи? Куда эти то подевались? Последние давали даже в разгар жесточайших боев за молокозавод.
Тревога, охватившая его, была настолько сильной, что он принял дополнительные меры безопасности, активизировав опцию по снижению температуры эпителия и сделавшись невидимым для приборов ночного видения.
Ответ, почему вокруг так тихо, он получил довольно скоро. Хорошо реакция не подвела, успел нырнуть в канаву, когда мимо тяжелой поступью прошествовал Всадник Тьмы. Дождавшись, пока стук копыт затухнет вдали, спецназовец продолжил движение.
Он сопоставил новые данные и понял, что в охране столицы в эту ночь произошли кардинальные изменения. Ранее Всадники Тьмы в городе не применялись. Никогда. Это были чересчур жуткие создания, монстры- убийцы, чтобы их запускать на городские улицы.
Это оказались еще не все плохие новости.
Пару раз мимо затаившегося спецназовца промчались летучие отряды Волчьей гвардии. Мутанты неминуемо бы его унюхали, но Антону повезло, что, ныряя в канавы, он насквозь пропитался запахами городской канализации. Если бы он успел побриться сегодня утром, обработав кожу любимым лосьоном "Каприз", то этот каприз, пожалуй, остался бы последним в его жизни.
Мутанты из Волчьей гвардии не имели средств связи. То есть, вообще. Но чудесно обходились без них. Они вообще легко обходились без многих вещей. Без привязанностей, без пощады к раненым и безоружным, без скидки на возраст и пол. Единственное, что они признают безо всяких условностей, это месть. Стоит кому-либо из отряда погибнуть, как через минуту здесь будет весь отряд, и обязательно отомстит, даже если придется погибнуть всем. Они и в бою также действуют. Их боятся все - и свои, и чужие. Больше боятся только Всадников Тьмы. Но это по понятным причинам.
Неожиданно, в тревожно затихшем городе с грохотом полыхнуло. Вспышка застала Антона в квартале красных фонарей, выхватив из темени сотни испуганных лиц и полуголых фигур, прилипших к окнам. Он торопливо прикрылся халатом, понимая, что уже опоздал.
Прямо перед ним оказалось сплюснутое в блин лицо шлюхи. Она была некрасива как смерть, так, пожалуй, была некрасива только современная топ-модель Ло-Гламур с межцивилизационной станции Пантера, по последней моде изуродовавшая себе лицо у форм-хирурга.
Антон прижал палец к губам, одновременно выжимая из себя самую обворожительную улыбку. Или он стал терять форму, или ей не понравилась его кривая ухмылка, но местная Гламур указала на него пальцем как на привидение и завизжала, словно пьяная макака.
Спецназовец торопливо отступил в темноту, но новый сполох вновь соединил землю и небеса, высветив его как днем. Антон еще с первого раза распознал спутниковое оружие. Он был осведомлен как специалист, что спутник мог стрелять только по целям, объявленным ООЦ вне закона. Судя по зареву, горел мыловаренный завод. Бог его знает, что спутник обнаружил в этом давно заброшенном районе. Слухи про это место ходили жуткие - и что людей живьем в котлах варят, и про пироги из человечьего мяса. Люди там пропадали часто. Антону все было недосуг проверить: все-таки война шла.
Посты Волчьей гвардии совершенно напрасно ждали Антона у крепостных ворот, он направился в противоположную от периметра сторону, углубляясь в центр города.
Преследователи, вероятно, посчитали это направление маловероятным, надо быть совсем дураком, чтобы не попытаться улизнуть из города под покровом темноты. На самом деле также считали и те многочисленные бедолаги, кого уже поставили лицом ко рву.
Дело спорилось, и ноги сами несли его к заветной цели, но вскоре Антон был вынужден остановиться, потому что череда домов сошла на нет, и впереди раскинулось ровное как стол и, благодаря этому обстоятельству, простреливаемое навылет поле аэродрома.
Предстояло преодолеть самую опасную часть пути. Антон остановился и прислушался, со стороны ангаров раздавался подозрительный шум, похоже, там кто-то прогревал моторы бомбовоза. Делал он это с заведомо недостижимой целью - потому как с этого аэродрома еще долго никто б не смог взлететь: рулежка была разворочена, из стенок гигантской воронки торчали лопнувшие трубы, из которых с уютным урчанием стекала дурно пахнущая жидкость. Даже до Антонова носа оттуда доносилась отвратительная вонь. Очистка воды всегда была проблемой для столицы. Антон перепил килограммы хлорированных таблеток, чтобы избежать модной среди местной знати хронической дизентерии.
Освоившись с обстановкой и продолжив движение, Антон уже успел преодолеть по летному полю большую часть пути, когда понял свою непростительную ошибку. Рев моторов вдруг усилился до надрывных нот, и из темноты на него стал стремительно накатывать свет фар. Не бомбовоз там прогревали, а самую настоящую танкетку. Времени, чтобы вернуться обратно уже не оставалось, а воронка оказалась рядом, и Антону ничего не оставалось, как броситься туда. На его счастье, на дне воронки скопилось достаточно воды, чтобы он мог уйти в нее с головой.
Танкетка подъехала к воронке и остановилась. Сверху посыпались камни, Антону даже показалось, что кто-то спускается, но вместо непрошенных гостей, вернее, хозяев, и бешеной пальбы на него вдруг сбросили труп, и танкетка отбыла восвояси. Причем, солдатня беззаботно орала песни, видно, что сутки напролет они принимали на грудь и с момента перемирия уже приняли изрядно.
Антон вынырнул только тогда, когда танкетка отъехала. При этом он вынужден был вытащить также и труп, потому что тот лежал прямо на нем. Антон ожидал увидеть убитого при штурме вахидовского солдата, но неожиданно для себя разглядел генеральские лампасы.
Черт возьми, да Антон знал его. Генерал Рушди никогда не участвовал ни в каких сражениях, разве что за карточным столом. Он славился другим, в частности - гениально организовывал всевозможные фуршеты и презентации.
Антон и познакомился с ним на одной такой вечеринке, помнится, она имела место у Рона Кучерявого. Старый пень тогда имел неосторожность похвастаться, что скоро станет зятем самого Джавада Некунама. Как видно, он поступил опрометчиво, и у шаха обнаружилась более подходящая кандидатура.
Оглядев дно воронки повнимательнее, Антон без труда обнаружил и легко опознал еще один труп, плававший в луже чуть далее. Мэр столицы Майфаранда - оглы всегда предпочитал роскошное белье по последней галактической моде, вот и сейчас невообразимое, почти метровое, атласное жабо украшало его. Антону было совершенно непонятно, за какие свои прегрешения мэр угодил в столь печальную компанию. Шах, бывало, всегда ставил его в пример: "Какой у нас энергичный независимый градоначальник. " Скорее всего, ему просто надоело ставить его в пример.
Антон уже оставил аэродром далеко позади, а тарахтение танкетки не умолкало ни на минуту, видно многих надо было пристроить в воронку перед тем, как залить ее бетоном. Война все спишет.
Конечной целью Антона было так называемое Старое городище. Случившийся в стародавние времена пожар уничтожил еще деревянный город. Согласно учению Великого Мазы на таких местах строить нельзя. Посему обширный участок почти в центре Аль-Кахтани был заброшен и обильно порос колючкой.
Чтобы попасть в Старое городище, необходимо было преодолеть глубокий овраг через канатный мост. Антон выждал паузу, предчувствие у него возникло нехорошее, а может ,просто мандраж нашел. Он понял, что может стоять здесь хоть до утра, а утром его обязательно шлепнут, но идти все же надо. Убеждая себя, что здесь всего лишь пятьдесят шагов, он ступил, наконец, на шаткую поверхность и, стараясь не шуметь, быстро пошел вперед.
Опасность он не увидел, а почуял: мост задергался от тяжелой поступи, кто-то приближался с непонятно какой стороны. Не хотелось бы думать, что он попал в загодя уготовленную ловушку, и его зажали с обеих сторон. Нет, маловероятно. Никто бы не подумал, что он такой идиот.
Не мешкая, Антон перемахнул через перила. Под мостом было полно арматуры, он уцепился за нее и повис. Хоть бы не гвардеец, молил Великого Мазу Антон. Волчара моментом его учует.
Это не был гвардеец. Раздалось громкое змеиное шипение, и по мосту над Антоном прошел Всадник Тьмы.
Всадник Тьмы получил свое название оттого, что восседал на настолько мерзком мутанте, который мог быть творением лишь ада. Коня он напоминал лишь четырьмя конечностями и копытами. Голова монстра была от раптора, с торчащими кривыми клыками. Но самое мерзкое и отталкивающее, что было в нем, это то, что вместо гривы и кожи из него росли живые змеи. Когда всадник восседал на этом живом шевелящемся ковре, зрелище было тошнотворное.
Чудовище сделало несколько шагов по мосту, заставив его раскачаться, потом замерло. В тишине был слышен лишь скрип канатов, да змеиное шипение. Судя по месту, где шаткий мост тяжело прогнулся, Всадник стоял прямо над Антоном. Антон замер.
Аборигены относились к Всадникам Тьмы с суеверным страхом. Несмотря на явное неодобрение окружающих, Антон пытался приручить в свое время одного такого монстра, но что там не срослось в один недобрый день, чудовище набросилось на него, а когда не получилось его убить, то убило себя методом скорпиона.
Всадник Тьмы продолжал стоять в неподвижности над головой Антона. Толстый лысый хвост чудовища, похожий на хвост гигантской крысы, свешивался с моста метра на три. Антон знал, что на конце хвоста имеется невидимый телепатический глаз, реагирующий на проявление страха у потенциальной жертвы, поэтому не позволил никаким мыслям волновать себя.
Неожиданно что-то встревожило хищника, и хвост его дернулся. Тотчас ужасающий вопль разорвал темноту. За воплем последовал омерзительный хруст. Антон едва успел уклониться, как мимо него пролетело конвульсивно дергающееся безголовое тело. Монстр лакомился.
Антон внутренне содрогнулся, всего лишь на мгновение потеряв контроль над своими чувствами. Чудовище резко подтянуло к себе свой страшный хвост, но этот жест не принес Антону успокоения. Напротив, чувство острой опасности завопило вдруг в нем. Антон вспомнил, что мост очень узкий, и он совсем упустил из виду другой его край. Тогда он перехватился руками поудобнее и развернулся.
И почти уткнулся лицом в толстый напрягшийся хвост. Кожа на конце хвоста разошлась, словно складки крайней плоти на члене, и в лицо спецназовцу глянул красный, никакой не телепатический, а самый настоящий глаз, наполненный до самых краев злобой. Антон в очередной раз лажанулся, поняв, что ничегошеньки он об этой планете не знает, оказавшейся даже страшнее, чем о ней пишут в путеводителе Гельмгольца. А сверху с сухим пощелкиванием уже опускался клубок извивающихся щупалец.
Антон видел всю эту картину уже отдаляющуюся, правда, ему показалось, что это происходит чересчур медленно, как при замедленной съемке. Мгновенная реакция заставила его разжать руки, и он рухнул в темноту, навстречу неизвестности.
Он попал на склон землянистый и скользкий, сразу же упал, как учили, и покатился вниз. На дне оврага обнаружился сток, мелкий, с бетонным дном, и Антон побежал по нему. Совсем близко не переставая, ревел Всадник, он тоже спускался.
"Да нет там никакого Всадника", - понял вдруг Антон со всей очевидностью. Поэтому не поддался он тогда дрессировке, да и не мог поддаться. Это чудовище не носит на себе никаких всадников, в обычном понимании, и никогда не носило. Есть ящер со змеями, растущими по всему телу, носящий на себе человека для затравки, чтобы в нужный момент разорвать его на части и, тем самым, вывести искомую жертву (в данном случае, Антона) из состояния равновесия, засветить его, заставить лучиться ужасом.
Антон замер, словно наткнувшись на невидимую стену. Впереди что-то было. Он и сам не знал, как это понял.
Прибавив мощности в слуховые рецепторы, он различил неприятное для слуха поскуливание. Волчья гвардия! Антона спасло то, что он двигался с подветренной стороны.
Прорыв исключался, с явившимся по тревоге отрядом гвардейцев в полном штатном составе, даже ему не справиться. Оставаться нельзя, сожрет идущий следом раптор.
Получалось, что идти нельзя, а оставаться вообще заказано.
Совсем близко реванул раптор, видно почуял свежую кровь. Поскуливание волчар сделалось на октаву более возбужденным.
Надо было поторапливаться. На стороне Антона было то, что он стоял в воде, а волчары воду терпеть не могли. Так что у него опять появлялся шанс. Микроскопический, но когда было больше.
Спецназовец лег в воду, но ее оказалось чересчур мало, и над поверхностью осталась часть лица. Тогда он повернул голову набок, и вода покрыла его голову едва ли на палец. Деваться было некуда, и он пополз вперед, отталкиваясь ногами от скользкого дна.
Как образно учил сержант Крауч, он вообще обожал образные выражения: "Если вы хотите чтобы вас не заметили в гавне, сами станьте гавном!"
С этого момента, Антон перестал быть военным советником шаха, вообще, перестал быть живым существом. Он стал водой. Движения его стали плавными, руки и ноги ходили как волны. Волны шли через него, вместо него. Теперь в канале ничего не было кроме воды.
Он прополз у самых ног гвардейца, способного почуять плывущего под слоем воды головастика, а тот ничего не заметил.
Спецназовец сам с трудом отошел от транса, выбравшись из воды далеко за постом. Он некоторое время сам не мог понять, кто он, в голове шумело, мысли были словно студень, тягучие и плавные.
3.
Старт.
Выбравшись по крутому склону оврага на вершину, Антон достал флип, набрал четыре девятки и сразу же выключил. Не успел монитор погаснуть, как на нем высветилась ответная надпись: "НА СВЯЗИ ИВАН". По этой команде, если все было в порядке, Иван должен был выдвинуть антенну, и в дальнейшем с ним можно было переговариваться по встроенному коммуникатору.
Антон вздохнул с облегчением. До последнего момента его тревожила судьба бесхозно оставленного грайвера. Теперь же напряжение исчезло, будто невидимая тяжесть спала с плеч. Спецназовец выключил флип и продолжил уже мысленный диалог:
-Иван, отзовись.
-СЛУШАЮ, - прозвучал в мозгу приятный умный баритон, показавшийся ему прекраснее любой симфонии.
-Включи радары и незаметно осмотрись. Радиус двести метров. Что видишь?
-У НАС ГОСТИ,- бесстрастно сообщил Иван.
Антон ругнулся, самые худшие опасения подтвердились: нахождение грайвера не было секретом. Неизвестно, кто и как их выследил. Возможно, засекли системы ПКО, хотя Антон и использовал активное экранирование, ранее никогда не подводившее.
Возможно, случайный свидетель или осведомитель увидел посадку грайвера в автоматическом режиме. Или наткнулись уже потом. Все это теперь было не важно.
Возникшая на недолгое время легкость испарилась без следа. Все вокруг смотрелось подчеркнуто враждебным, а грайвер, до которого рукой подать, вновь стал недостижимым.
-Сколько их? - Поинтересовался Антон.
-ШЕСТНАДЦАТЬ ЦЕЛЕЙ. УДАЛЕНИЕ ОТ ОДНОГО ДО СТА МЕТРОВ. ЭТО ЗАСАДА.
-Какой ты догадливый! Зафиксируй каждую мишень. Ты должен уничтожить их одним залпом по моей команде.
-СЛУШАЮСЬ.
Выбравшись из оврага, спецназовец ползком передвигался по пустырю. Под руки попадал то мох, то колючки. Кое-где торчали невообразимой плотности шарообразные кусты, которые Антон сделал своеобразными отсечками своего пути. Скоро должна была начаться стометровая зона, отмеченная Иваном, как особо опасная, а пока вокруг застыла нестерпимая режущая ухо тишина.
Он полз неслышно, как умел, не забывая крутить головой на 360 градусов, пока чувство, что что-то происходит не так, стала невыносимым. "Где же раптор?" - вдруг подумал он.
Все случилось в следующее мгновение. Сначала будто дуновение ветерка коснулось волос, а следом на Антона обрушилась чертова тварь. Место, где затаился Всадник, оказалось совсем рядом, а спецназовец его не углядел.
Он мог клясть себя сколько угодно, дело было не в нем, а во Всаднике. Урод имел обыкновение замирать словно статуя. В эти моменты он практически не дышал, замедлялись или останавливались все жизненные процессы, и засечь его, да еще в темноте, не представлялось никакой возможности.
Так или иначе, Антон попался на эту удочку, подойдя в твари на недопустимо близкое расстояние, с которого жертва уже не могла вырваться. Скорость передвижения Всадника не укладывалась в обычный темп восприятия. Антон не успел ничего другого, как напрячь тренированные мышцы, и в то же мгновение страшной силы удар подбросил его вверх.
Спецназовец так и не понял, чем раптор его треснул. Головой как тараном или копытами, в глазах словно расплавилось небольшое солнце, и лишь киберсистемы не подвели, удержав меркнущее сознание. Напор чудовища оказался столь стремителен, что после удара он сам не успел сразу остановиться, и сила инерции протащила его чуть вперед.
У спецназовца появился еще один микроскопический шанс на спасение. Едва коснувшись ногами земли, он кинулся в сторону от этого ревущего клубка смерти. Ему удалось увернуться от большинства струящихся мерзких щупалец, но одно из них, толщиной в руку и твердое словно сталь, захлестнуло ногу. Щупальце дернулось и вскинуло его словно пушинку.
Антон повис вниз головой, а раптор ревел как недорезанный. В воплях его сквозило неприкрытое торжество. Спецназовец ждал, чего тварь сделает с ним. Убьет сразу или усадит себе в седло? Для себя он еще не решил, что хуже.
Раптор не сделал ни того, ни другого, издав напоследок еще один торжествующий вопль, он бросился напролом через пустырь, волоча Антона за собой. Он мчался не по дороге, а сам прокладывая ее за собой. Монстр без проблем бежал через шарообразные кусты, оставляя в них проломы, и когда спецназовец попадал в них, то его раздирали распрямляющиеся гибкие и твердые как металлически стержни ветви.
Ничего не соображая от бешеной скачки, вероятно, сильно контуженный, он смог лишь крикнуть:
-Иван, ко мне!
Он уже ничего не соображал. Ему было все равно, что своим призывом он окончательно демаскирует грайвер, с другой стороны на фига покойнику грайвер? У него было единственное страстное желание. Чтобы Иван услышал голосовую команду. И он услышал его.
ИИТ-грайвер не являлся боевым судном, но согласно предыдущей команде, был готов поразить затаившихся вокруг него врагов из бортового серпера, используемого против астероидов. Для гравитационного излучателя, способного выдавать миллион импульсов в минуту, это было делом даже не секунды, а доли секунды. Но когда вместо заранее оговоренной команды Иван услышал "Ко мне!", то он просто отбросил маскировочные щиты и включил двигатели.
В свете вырывающейся из дюзов плазмы грайвер стал виден как днем. Не уничтожив враждебные ему цели, он сам стал целью. Переносной зенитный комплекс типа "Команч" открыл по нему ураганный огонь с дистанции, позволяющей вести огонь прямой наводкой.
Первый же нейтритовый снаряд угодил в триплексы и оторвал принимающую антенну, вследствие чего Иван оглох. В таком случае, согласно служебной инструкции, главной и единственной для исполнения становилась последняя полученная им команда.
ПЗК "Команч" продолжал творить те еще беды. Не успел Иван устремиться по пеленгу Антонова браслета, как получил снаряд еще и в корму. Нейтритовая боеголовка, приспособленная для того чтобы пробивать броневые плиты среднего класса корветов, словно папиросную бумагу пробила тонкую жесть внешнего горизонта, а затем разорвалась в блоке бесперебойного питания, уничтожив тем самым всю систему запасного и аварийного энергоснабжения.
В итоге, бортовой компьютер, контролирующий сотни параметров и не успевающий реагировать на многочисленные попадания и разрушения внутри жесткого корпуса, оказался подключенным лишь к работающему генератору, достаточно было секундного его отключения и, лишенный подпитки памяти, шлюп становился неуправляемым куском железа, правда, весом в тридцать тонн.
Но и на этом беды Ивана не закончились. Пули и снаряды градом обрушились на многострадальное неповоротливое тело. Из девяти отражателей пять было разрушено сразу, они были отключены компьютером, и мощность шлюпа упала вдвое. Один из снарядов угодил в рулевую закрылку, но не разорвался, а лишь заклинил ее, заставив шлюп уныло провиснуть на правый бок.
До того как спутник ООЦ одним сокрушительным разрядом разнес "Команч" на куски, многочисленные пули успели шмелями прошить борт и доконать пульт управления. Разлетелись на куски мониторы слежения, консоль вводного устройства оказалась пропорота насквозь. Причиняемые повреждения оказались бы не столь серьезны, если бы сильно просевший бок не ударило о землю. Удар был столь силен, что бронированная панель, закрывающая управление дальней космической связью, вылетела из захватов, и сложнейшая система оказалась практически незащищенной. От случайной пули в цепи возник сбой, результатом которого стала глубоко ошибочная команда, выданная шлюпом на орбитальный комплекс.
Подчиняясь ей, на высоте в триста километров огромная стальная громада пришла в движение. Настежь распахнулись шлюзы, и с визгом распиливаемого металла наружу вырвался кислород. Он моментально вымерз, дикий перепад давления и температур мгновенно раздавил лампы освещения, погружая станцию во тьму. Одновременно, станция начала беспорядочно вращаться.
Следующий сигнал, вырвавшийся из изуродованного флаера, вызвал к жизни непосредственно кабину плавного пуска. По существу, весь орбитальный комплекс являл собой гигантский усилитель, и теперь он оказался полностью подключен. Образно говоря, тетива была натянута до отказа, а кабина была острием стрелы. В памяти компьютера было достаточно адресов для мгновенного перемещения, включая межцивилизационную станцию Пантера и вселенский курорт Космические Гаваи, но, как оказалось, попасть туда Антону уже было не суждено, потому что через секунду от расстреливаемого шлюпа поступил такой каскад спонтанных сигналов, что к чертям полетела вся система настройки целиком.
Антону было не до аварии, случившейся в далеком космосе. Он задыхался. Мерзкие живые лианы успели оплести ноги и стали забираться выше, сдавливая грудь. С самого начала, как только тварь схватила его, Антон перестал сопротивляться. Никакого специального плана у него не было, но он знал, что раптор никогда не убивает сразу, а значит, силы ему еще понадобятся. Несмотря на то, что скорость чудовища впечатляла, состязаться с грайвером на равных монстр не мог, и по свету фар Антон видел, что Иван его нагоняет.
По всему выходило, что скоро должна была появиться давешняя ложбина с гвардейским патрулем, где раптору волей неволей пришлось бы поубавить прыти. Наконец, чудовище выскочило на край оврага и, как и ожидал Антон, на секунду замешкалось. В этот момент свет фар стал нестерпимым.
-Иван, тормоз! - Успел еще крикнуть Антон.
Но Иван был глух и его не услышал. Неуправляемый шлюп врезался в раптора. Удар был силен. Туша раптора буквально взмыла в воздух. Змееруки, называемые орочи, с жестяным шорохом распрямились, и Всадник стал похож на жутковатого вида павлина с распушенным страшным гребнем.
Спецназовец внезапно освободился от смертельного захвата на высоте не менее десяти метров от земли. У него было время сгруппироваться, но все равно удар был силен. Ему повезло, что он попал на склон и несколько кувырков смягчили удар.
Рядом рухнул раптор и покатился вниз. Один из орочей попытался ухватить его за ногу, но спецназовец задрал ноги, пропустив под ними тугую шипящую ленту. Неряшливо переворачиваясь, проклятый раптор покатился вниз. На пути его оказался окаменевший от страха гвардеец, раптор подхватил его и с такой силой прижал к себе, что у несчастного из ушей брызнула кровь.
Выбравшись наверх, Антон оказался перед понуро поникшим боком флаера и приказал: