Манчестер, конец октября 1974

Сэм наслаждался наступившей осенью, и даже предсказуемая осенняя хандра, вызванная промозглым ветром, дождями и ранними сумерками, не могла в полной мере притушить его приподнятое настроение. Четыре, нет, уже пять месяцев абсолютной тишины: все неработающие приборы, начиная от тостера и кончая телефоном, по прежнему неисправны, что не может не радовать; перебои с электричеством случались всего два раза - один раз из-за того, что у Нельсона полетела проводка, а другой из за сильной грозы, даже чертов телевизор в его квартире работал как часы.
Сэм хихикнул при последнем сравнении, заработав подозрительный взгляд Карлинга, который все еще не мог привыкнуть к отсутствию истерик и неуравновешенного поведения со стороны выскочки из Хайда, а главное, к его необъяснимому дружелюбию. От каждой лучезарной улыбки детектива-инспектора, обращенной в его сторону, сержант Карлинг нервничал, и пытался вспомнить, что именно такого он наговорил этому психопату во время почти недельного необъяснимого запоя, на который, кто бы мог подумать, его сподвиг в начале лета все тот же Тайлер. Со временем Сэм это заметил и стал разбрасывать свои улыбки почти умышленно, не делая, однако, кроме этого никаких других особых попыток сблизится с сержантом, отчего тот был постоянно на взводе. Эта маленькая месть тоже поднимала настроение.
И вообще он нашел в восьмидесятых немало интересного и забавного, начиная от возможности запросто болтать с будущими знаменитостями, которые пока еще ничего такого за собой не знают, и кончая полузабытыми вкусами и впечатлениями детства. Этот мир разительно отличался от мира облачных технологий, юридических поправок и бизнес-этикета из которого он пришел: здесь он чувствовал себя живым, нужным, способным изменяться и изменять, собственно, здесь он просто чувствовал, жил, дышал полной грудью... мог ощутить, как его вздергивают за отвороты пиджака и с силой приподнимают над стулом:
- О чем грезишь, Дороти? - подозрительно поинтересовался Хант, встряхивая своего детектива-инспектора и дыша на него вечерним перегаром с примесью утреннего перекура.
Сэм с натугой отцепил от себя крепкие пальцы и, старательно отворачивая лицо, поправил пиджак.
- О чем мне грезить, шеф, разве что о том, что ты научишься самостоятельно писать отчеты и за тобой не нужно будет их переписывать, - с раздражением заметил он, покосившись на внушительную стопку папок с делами, которая занимала правый край его стола, и грозила рухнуть в предусмотрительно подставленную снизу пустую мусорную корзину. Конечно, Сэм не стал бы спихивать отчеты нарочно, но кто мешал ему помечтать об этом?
- Это называется субординация, Сэмми-бой, - вкрадчиво заметил Хант, обхватывая детектива за плечи и подпихивая по направлению к своему кабинету. - Знаешь, что означает это слово? Оно означает, что я, черт побери все на свете, твой шеф, а ты, мой маленький DI, подчиненный. А значит, будешь переписывать за мной отчеты, складывать их аккуратными стопочками в архиве, а если я прикажу, будешь лизать мне задницу! - с каждым произнесенным словом голос шефа становился все более угрожающим, и под конец Сэма ощутимо приложили спиной о потрепанный зеленый сейф, который Сэм возненавидел еще с первого знакомства за весьма неудобную высоту, острые углы, и вообще за то, что он был металлическим, и детектив-инспектор имел слишком много возможностей убедиться во всех вышеозначенных качествах.
- Эй, шеф, тише, - поднял Сэм руки, совершенно не желая быть беспричинно избитым в такое прекрасное утро. - Что случилось?
- Сегодня мне звонил твой старый знакомый, - все еще раздраженно заметил Хант. - Помнишь такого, Фрэнка Моргана, из Хайда? Этот старый педераст затрахал мне к черту все мозги, - передернул плечами старший инспектор и зло посмотрел на Тайлера.
- Уильямс - то, Уильямс - это, Уильямс - наш лучший офицер, - Джин скривился, передразнивая И.О. Главного Инспектора, - впрочем, мы понимаем, Манчестеру нужны такие люди! - с каждой фразой он все сильнее тыкал Тайлера в грудь и нависал над ним все больше, так что под конец тот чуть ли не распластался по многострадальному сейфу. - Вы все извращенцы, в этом твоем Хайде. Самолюбивые, двинутые на бюракратии, доставучие, недотраханные педики, - выплюнул он ошарашенному Сэму в лицо. После чего неожиданно успокоился и, отойдя на пару шагов от размазанного в буквальном и переносном смысле по стенке сейфа DI, задумчиво похлопал себя по карманам, ища сигареты.
- Шеф... - начал взволнованный Сэм, ощущая, как все хорошее настроение испаряется. Звонок из Хайда, как он уяснил себе за прошлый год, не мог значить в его жизни ничего хорошего, - Шеф, я думал, мы договорились и ты отклонил их запрос на мой перевод... Так?
В ожидании ответа его начало трясти. Неужели он прошел все это зря: прыжок - ставший как он думал необратимым шагом, окончательная потеря связи с родными и близкими, с которой он почти смирился: больше всего хотелось услышать голос мамы, но он все это время думал, что тот последний шаг, который он сделал, был окончательным выбором... И вот теперь выясняется, что Хайд никуда не исчез, там по прежнему существует его прежний (по легенде) отдел, у которого есть весьма неприятный Сэму начальник, и этот начальник все еще имеет на него, Сэма, какие-то виды... и мама...
DCI наконец нашел искомое и миролюбиво, насколько это было возможно, в его состоянии "вечно на взводе" посмотрел на помощника.
- Перестань блеять, Дороти, - покровительственно ухмыльнулся он, - ты продан, и, я надеюсь, предан, мне со всеми потрохами.
Вместо желанного облегчения Тайлер ощутил себя мерзавцем - он так спокойно и радостно помахал ручкой своему старому миру, как будто сменил старую надоевшую кожу. И это он, который всегда с неприятием относился к суицидникам. Он бросил там родных и близких - маму, тетю Рут, дядю Дэвида, друзей, сослуживцев и сотрудников... Бросил ради людей, которые до сих пор не принимают и не понимают его, систематично вколачивают желудок ему под ребра, смеются над его методами ведения расследования... Ради людей, которых он знал фактически чуть больше года...

Джин с растущим недоумением и раздражением смотрел, как Тайлер, вначале растерянный и кажется испуганный, все больше и больше мрачнел, и последняя фраза вовсе не разогнала, как он надеялся, собравшиеся тучи.
"Откуда их только берут таких депрессивных в Хайде? Похоже, разводят на экспорт. Специально в мой отдел" - раздраженно и в то же время с беспокойством думал Хант. Он совершенно не мог понять своего помощника. В последнее время Тайлер вроде бы немного расслабился, перестал напоминать ходячий невыспавшийся труп и нервно вздрагивать неизвестно от чего. По окончании того запутанного дела Джонса, в результате которого он узнал много нового о своем DI, он решил было, что понял причину, по которой Тайлер так нервничал - быть двойным агентом с потерей памяти - это сюжет достойный Хичкока и старушки Кристи вместе взятых. И ведь Сэм успокоился, когда все закончилось, и он определился с выбором... то есть, ведь он определился?...
Хант ни за что не хотел признаваться, даже самому себе, что ненавидит Моргана, не только и не столько за то, что тот являлся гребанным глистообразным ублюдком, успешно засадившим его под домашний арест, но и потому, в основном, что этот престарелый похотливый извращенец пытался отнять у него Сэма, и Сэм велся на его сказки, как доверчивая целка с широко распахнутыми невинными карими глазками.
Тут Джин смущенно фыркнул, подловив себя на мысли, что слегка увлекся описательными характеристиками и вернулся в реальность.

Сэм понял, что еще немного и он сорвется. Ему надо было хорошенько все обдумать. Он до сих пор не мог понять, что из его ощущений и переживаний за прошедший год было правдой, а что искусно наложенным на восприятие мира бредом воспаленного подсознания. Например, история про то, что он двойной агент, абсолютно не находила отклика в его душе, и Фрэнк Морган, который был врачом там, в далеком 2006, существовал ли он здесь в действительности? Почему-то у Сэма было ощущение, что Морган исчез, испарился после его прыжка... остался вместе с номером Хайд 2612 где-то на полпути между оградой крыши управления и серыми плитами асфальта. И вот теперь выясняется, что это далеко не так. Собственно, с чего бы ему действительно исчезать - у него здесь вполне налаженная жизнь, ему комфортно в шкуре начальника отделения в 1984, как, впрочем, и в халате успешного нейрохирурга в 2006.
Сэм с усилием потер лицо и встряхнулся, прислушиваясь к Ханту, который опять что-то говорил, постепенно повышая тон.

- ... Он переходит под твою руку, Тайлер. И ты шкурой за него отвечаешь!!!
- Кто? За кого отвечаю? - растерянно спросил Сэм
- Ты что, Дороти, мать твою, думала, какие обои выбрать в свою конуру и пропустила все, что я говорил мимо ушей? - взревел Хант, опять хватаясь за многострадальные лацканы кожаного пиджака и подтаскивая Сэма к себе. - К нам направляют практиканта!!! Из Хайда, прямо из под крылышка этого ублюдка Моргана, и я не я буду, если вы два обдолбанных Хайдовских педика не споетесь и не будете дружно плясать под дудку Джина Джини!!! Потому что я носом чую, что это опять какая-то гребанная провокация.
С этими словами Хант вытолкнул Тайлера за дверь и, придав ему ускорение в направлении нужного стола, проорал:
- Картрайт, живо кофе и сегодняшнюю газету! И, если кофе будет недостаточно сладким и горячим, я выйду из своего кабинета и вздрючу всех вас чертовых бездельников!

Некоторое удовлетворение доставил Сэму только тот факт, что наткнувшись на свой стол, он послужил таки косвенной причиной падения стопки отчетов, как он надеялся, выстраданных Хантом, прямо в приоткрытый в радостном ожидании зев мусорной корзины.
- Наконец-то они там, где им и место, - проворчал DI, и тут до него дошло то, что только что сказал ему шеф.
Практикант. Из Хайда. Направлен и под личной протекцией Моргана. Такой маленький подарочек Сэму на день Всех Святых. Кому только за него помолиться?








- Мистер Ломан, - секретарь, осторожно, постучав вошла в кабинет, мягко ступая по темно-красному ворсу ковра, - машина приедет за Вами через час.
- Да, Сьюзан, я помню, - высокий худощавый мужчина отошел от окна и мягко улыбнулся девушке.
Новый секретарь ему, в принципе, чисто по мужски, нравилась, хотя он скучал по миссис Хэтчкок, которая неделю назад точно так же осторожно постучалась и совершенно неожиданно для него положила на стол заявление об увольнении по собственному желанию. На пораженные вопросы, пожилая женщина начала, отводя глаза, бормотать о семье, внуках, проблемах со здоровьем, и еще о добром десятке причин из чего он, немного подумав, заключил, что вероятно слова "по собственному желанию" имеют мало отношения к действительности, поскольку, если бы все эти причины разом имели место быть, ни одна женщина не стала бы терпеть их пять лет подряд.
Секретарь, осторожно балансируя на высоких каблуках, поставила на стол поднос с кофе и, застенчиво взглянув на него, сказала:
- С Вами хотел бы побеседовать господин Полянский.
- Прямо сейчас?
- Нет, он просил передать, чтобы Вы сами назначили время.
Ну, вот все и прояснилось, вероятно, он единственный из совета директоров с которым еще не провели приватную беседу о новой политике компании. Советы трясет как грушу при сборе урожая, хотя изнутри за дымовой завесой партсобраний и массовых парадов эта тряска не видна, зато она хорошо видна снаружи, и Госстраху придется сильно постараться, чтобы удержать компанию на плаву при том количестве филиалов, которые они открывают по всему миру. Значит, надо делать хорошую мину при плохой игре, чем так любят заниматься в Союзе.
- Сейчас я занят, - он кивнул на стол, заваленный бумагами. - Может быть завтра. Что у меня на завтра?
Девушка на секунду замялась, нерешительно взглянув на дверь.
Мэтью с досадой понял, что надетое на ней по последнему писку моды платье в стиле Холстона не подразумевает карманов, а значит, все ее записи остались в приемной. Вот миссис Хэтчкок всегда носила кардиган крупной вязки с большими карманами, в которых лежал весь ее арсенал секретаря, начиная от блокнота с деловыми записями и расписанием начальства и кончая его же визитками...
Вздохнув, он подошел к столу и, покопавшись немного, вытащил свой ежедневник.
- Так, посмотрим, - пробормотал он, задумчиво прикусывая карандаш и хмурясь...
Девушка затаила дыхание - сейчас, освещенный закатными лучами солнца, с взьерошенными волосами, шеф был просто невероятно красив и выглядел почти мальчишкой. Стройный, высокий, всегда подчеркнуто элегантный, начиная от модных кожаных туфель и кончая идеально повязанным галстуком, обычно он казался скорее старше своих лет благодаря серьезному выражению лица и холодной деловитости в общении. Сейчас, вечером, в конце рабочего дня, она первый раз увидела его почти в домашнем виде: пиджак отброшен на кресло для посетителей, узел галстука слегка ослаблен, рукава бледно розовой рубашки в тонкую светлую полоску закатаны, подтяжки только подчеркивают разворот плеч, кончик карандаша рассеянно скользит по пухлой нижней губе, а каре-зеленые глаза, опушенные длинными, как у девушки, ресницами задумчиво смотрят на нее... то есть, уже давно так смотрят, можно сказать, даже пристально так разглядывают, и выражение этих глаз скорее раздраженно-досадливое, чем расслабленное.
- Вы слышали меня, миссис Смит? - повторил мужчина, начиная злиться. Господи, за что ему это все. Он не очень любил людей вообще, как таковых, но сейчас осознавал, что нелюбовь к данному конкретному экземпляру раскроет ему неизведанные ранее глубины этого чувства.
- Да, мистер Ломан, - пролепетала девушка и после очередного пронзительного взгляда, отчаянно покраснев, почти прошептала. - Нет, мистер Ломан.
Меэтью тяжело вздохнул и, стараясь говорить громко и четко, чтобы на этот раз точно дошло, повторил:
- Завтра в три у меня совещание по антикризисному управлению. Думаю, оно закончится в пять, и я смогу уделить Полянскому полчаса. Хватит ему полчаса?
- Я не знаю. То есть, он мне не сказал, мистер Ломан... Позвонить ему?
- Не надо, все равно этот жирный боров не слезет с меня, пока не добьется своего, - проворчал мужчина. - Просто запишите его на пять.
Проследив, как за девушкой закрылась тяжелая дубовая дверь, мужчина еще раз взъерошил короткие темные волосы и, чертыхаясь, зарылся в бумаги пытаясь увязать воедино политические последствия вхождения Британии в Европейское Экономическое Содружество, и прогнозируемые результаты от очередного расширения страхуемых и перестрахуемых рисков. С одной стороны, рынок лихорадило и в ближайшее время он будет перенасыщен импортируемыми товарами, что негативно скажется на ситуации с профсоюзами и торговыми объединениями, с другой, предлагаемая компанией политика по страхованию ответственности по производству товаров будет востребована местными производителями. Все, вроде бы, говорило за политику предлагаемую, да что там предлагаемую, настойчиво продвигаемую советской стороной, которой срочно нужны были фонды на увеличение уставного капитала и поддержание чересчур разросшейся сети филиалов. Однако чутье подсказывало ему - с этой позицией не все чисто. И завтра ему придется выбрать, на чьей стороне выступать.
Честно говоря, единственное, что держало его здесь, кроме денег, само собой, было ощущение хищника, преследующего жертву, которое он испытывал, разворачивая многоходовые интриги как внутри компании, так и за ее пределами. Он шел к этому месту семь лет, и это были интересные годы, полные крупномасштабных подстав, предательства бывших союзников и политических афер. И все это время его держало в тонусе загнанное выражение в глазах его жертв, которые до самой последней минуты не понимали, что тот, кто приветливо здоровался с ними каждое утро, интересовался успехами их семьи, передавал приветы женам и стареющим родителям, красовался на многочисленных фотографиях семейных пикников и делил воскресный бранч на заседаниях гольф-клуба, давно уже подобрался на расстояние единственного смертельного прыжка и сейчас со спокойным любопытством наблюдает, как беспомощно они извиваются под неожиданно перебившей хребет тяжелой лапой. Это было его маленькой отдушиной, хрупкой перегородкой, отделяющей от таящихся внутри него бесов. О, он был достаточно осторожен, чтобы не пачкать руки самому, поэтому до сих пор сохранил позицию одного из самых честных, наивных и дружелюбных членов совета директоров компании, возможно, чуть более упертого, чем надо.
Однако... в данный момент, похоже, на роль жертвенного агнца выбрали его самого. И значит, надо кончать притворяться невинной пушистой овечкой и показать зубы.

Завтра, - вздохнул он, поправляя узел галстука и набрасывая пиджак, - я подумаю об этом завтра.
Оглядев кабинет напоследок, он поймал себя на ощущении, что ковер, подсвеченный сумеречным багрянцем осеннего заката, напоминает ему огромную лужу крови.
Вздрогнув, он с силой захлопнул дверь и сухо кивнув побледневшей секретарше, быстрым шагом направился к выходу.
Не удержавшись, по мальчишески стремительно сбежал по парадной лестнице к машине и, с облегчением опустившись на заднее сиденье, кивнул водителю:
- В клуб, Джонс. Сегодня я хочу напиться в стельку.

Сьюзан, подождав несколько минут для верности, легко проскользнула в кабинет, в котором еще чувствовался легкий запах мужского парфюма, перемешанный с ароматом кофе, и нерешительно подошла к столу. Убрав чашку и досадливо покачав головой при виде оставленного кофейного пятна, она воровато оглянулась и принялась аккуратно перебирать разбросанные бумаги, стараясь по возможности сохранить оставленный хозяином беспорядок.

---

Оставить комментарий © Copyright Dei Размещен: 29/04/2013, изменен: 29/04/2013. 35k. Статистика. Глава: Детектив, Фэнтези

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список